Замкнутый круг

- Князь Гэбриэль из Гельсингланда. Прозорливостью Валерия можно было только восхищаться - поездка в Венгрию оказалась, пожалуй, худшей затеей в жизни монаха. - А это? - Граф. Говорят, он бежал из Афинского герцогства. Очень богат! - Владислав, кажется... - Какой красавец! Вымышленные имена доносились воркующими трелями со всех сторон большого зала Будайского Дворца, порождая таинственный флер за двумя незнакомцами. Затерявшись среди ряженых, Ван Хельсинг пытался прогнать напавшее на него оцепенение, и рассматривал человека, заполучившего венгерскую корону. Избранного верноподданным дворянством Матьяша Хуньяди. Худой, только что освободившийся из заточения. Его лицо скрывала маска, но восторжествовавшая справедливость незримо возвышала юношу над знатью, для которой по его приказу и был устроен праздник. - Мы лишились последней надежды на помощь, князь Гэбриэль, - Дракула возник из-за спины как призрак. - Похоже на то... граф... Монах оглядел его чёрный, искрящий золотой вышивкой костюм, плотно облегавший точеное тело. Немыслимо. Ему удалось отыскать в Пеште королевского портного и заказать два наряда, стоивших баснословных денег. Филигранная работа была выполнена всего за несколько дней, аккурат к Жирному Вторнику, отмечавшемуся городскими карнавалом в канун Великого Поста. Ван Хельсинг до сих пор не мог для себя прояснить, как им удалось проникнуть во дворец. Казалось, ещё недавно они покинули Шегешвар и, по желанию князя, отправились на поиски отшельников в лесах Джоаджу, дабы щедро отблагодарить их. Ещё недавно перед глазами чередою проходили десятки поселений, похожих один на другой. Тимишвар. Сегедин. Кечкемет. Ещё недавно они оглядывали вознесенную над заснеженным берегом Дуная крепость Буды. И вот, здесь. Сегодня. Они. В сияющем миллионами свечей зале, беспрепятственно, безвозвратно затягиваемые в водоворот праздника. - Заметил, как прожигает тебя насквозь та прелестница, - прошептал Дракула, потянувшись к самому уху. Покраснев, монах бросил взгляд на одну из десятка оказавших ему внимание. То, что находилось позади девушки взволновало сердце куда больше ее приторно-застенчивой улыбки. - Посмотри! - самозабвенно прошептал он, глядя на высокие венецианские зеркала, украшавшие стены зала. Пришлось немного поработать локтями, чтобы приблизиться к одному из них. Гэбриэль уставился на свое отражение, не в силах поверить, что статный, благородный красавец в костюме гранатового бархата - на самом деле он. Почувствовав лёгкое, скользящее касание холодных пальцев по своей ладони, он посмотрел на Влада, стоявшего рядом. Совсем близко. - Больше всего на свете... - Ван Хельсинг старался говорить тише. - Я бы хотел увидеть в этом зеркале твоё лицо. Улыбнувшись, Дракула потянулся к маске, решительно намереваясь ее снять, но монах вовремя обхватил его запястье, оберегая от необдуманного поступка. - Безумный! - Я лишь хочу тебя повеселить... - Мне здесь не нравится... - Тебе не по вкусу опасность? - с сожалением вздохнул Влад. - Так и быть. К черту скуку. Бежим к беднякам. Я скоро вернусь. Он проворно растворился в ярком, головокружительном мерцании праздника, оставив Ван Хельсинга один на один со своим отражением. Протяжно и спасительно зазвучала услаждающая слух флейта. Гэбриэль не успел опомниться, как одетая в роскошь дама увела его за собой, приманив жасминовым шлейфом. Мысленно он поблагодарил монастырскую братию, дальновидно обучившую его искусству танца. Вот он, словно свершая магический ритуал, уже держал спутницу за руку, двигаясь в такт простой и чистой мелодии. Обращенные на него пытливые взгляды ни на секунду не прерывали мысль, что Влад где-то рядом. Все так же близко. Что, подобно канатоходцу, он сейчас балансирует над самой бездной. - Вы прекрасно танцуете, - сухо сказала дама рядом. - Там, откуда я родом, любят танцевать, - так же сдержанно ответил Ван Хельсинг, невольно вспомнив своего учителя - брата Лоренцо, грешно влюблённого в музыку. - Там, где я родилась, танцуют скверно, - опровергая свои же слова, она изящно выгнула запястье. - Возможно, вы единственный ангел, которому не мешают крылья? Голубые глаза под маской блеснули от щедрого комплимент, наградой которому послужила снисходительная улыбка. - А Вы знаток женской слабости! Он скромно поклонился. Ни для одной женщины в его душе, всецело занятой, места не было. - Простите мою вольность. Но небесный цвет Ваших очей заставляет думать о Рае. Дама хитро прищурилась и, обойдя кругом Гэбриэля, замерла: - Будем считать эту вольность небольшим озорством. Пара танцевала много и с удовольствием, пока незнакомка вынужденно не прервала музыкальное единство кротким поклоном: - Благодарю Вас за чудный танец. И прошу меня покорно простить. Гэбриэль заметил, как неловко она себя почувствовала под тяжелым взглядом некоего господина, вставшего поодаль. Несмотря на скрытое маской лицо, он узнал его. Михай Силадьи, бывший капитан Белградской крепости, шурин Яноша Хуньяди, а ныне королевский регент. Ван Хельсинг встречал его на обрушенных стенах Белого города, но по истечении долгого времени дворянин вряд ли мог узнать в разряженном монахе её бывшего защитника. Пробежав поверхностным взглядом по макушкам праздной толпы, Гэбриэль выцепил золотую вязь на костюме Дракулы. - Господь милосердный... - выдохнул монах, не поверив своим глазам. Влад вел вполне миролюбивый разговор с малолетним королем и, чуть склонив голову набок, довольно улыбался. "Да что б ты провалился!" - выругался Ван Хельсинг. В очередной раз вспомнив Валерия, он стал пробираться сквозь глумливую публику, которую теперь развлекали артисты приглашенного балаганчика. Дерзкая авантюра могла плохо закончиться - даже если Матьяш не встречал прежде валашского господаря, то ближайшее окружение знало его не понаслышке. Потянувшись к короткому булатному корду, Гэбриэль больше не отпускал под плащом агатовую рукоять. Если на князя нападут, он должен будет успеть защитить его и дать возможность бежать. Хотя куда ему бежать? Их жеребцы ожидали хозяев на противоположной стороне Дуная. Когда Ван Хельсинг оказался рядом, беседа уже подошла к концу. Дракула, кажется, продолжая забавляться, повернулся к другу: - Какой смышленый отрок! - Зачем?! - выпалил Гэбриэль. - Не волнуйся, все прошло гладко. - О чем ты с ним говорил? - Я спросил, полагает ли он, что Земля крутится вокруг солнца. Безнадежно мотая головой, монах неотрывно глядел на своего возлюбленного. Доблесть, которую он разглядел ещё при их первой встрече, теперь вовсе не казалась доблестью. - У тебя нет сердца. Ни истинной любви, ни страха, ни жалости. Под золотой маской ярость Влада была плохо различима, но в спокойном, напоминавшем штиль серого моря голосе послышались металлические раскаты. - Не говори то, чего не знаешь. О чем даже отдалённо не имеешь представления. - Я знаю, о чем говорю, - грубо оборвал Ван Хельсинг. - Из нас двоих, Гэбриэль... Только в тебе слепая вера всевышнему не оставляет места ни для чего кроме страха. - Вздор! - Ты до смерти боишься жить! Быть свободным! - Я до смерти боюсь потерять тебя! - Рано или поздно это все равно случится! Смерть разлучит нас. - Смерть не разлучит нас, если мы этого не захотим! Дракула глубоко вдохнул: - Поговорим позже... А сейчас... Бежим!!! Схватив мёртвой хваткой Гэбриэля, князь опрометью бросился в толпу. Монах успел лишь расслышать доносившийся издалека разоблачающий вопль: - Это он! Это он! - Чёрт! Я так и знал! - казалось, эти слова Ван Хельсинг берег очень долго. Они прорывались через разноцветные ленты, переливчатые просверки и радость галдящей суматохи. Всё время оборачиваясь, Влад звонко смеялся. - Кто это? - сквозь хохот поинтересовался он. Разглядев ковылявшего далеко позади дворянина, пытавшегося растолкать непослушных гостей и докричаться до охраны, Гэбриэль выпалил: - Де Вингарт! - Трансильванский капитан? - Тот, что убить тебя приказал! - Каков наш план, князь? Возмущенно вскинув брови, монах не сдерживал в себе клокотавшее негодование. - Забыл тебе сказать. Помимо прочего, у тебя начисто отсутствует совесть! Они нырнули в длинный коридор, деленный дверьми, каждую из которых приходилось поочередно отворять. Преследователь отстал, но затихшая опасность лишь предвещала новую беду - когда Янош Гереб де Вингарт доберется до подмоги, убежать они не смогут. Дракула мчался впереди, широко распахивая створы дверей, смеясь, скинув на ходу бархатный плащ, сковывающий бег. А Гэбриэль, будто следуя по лабиринту сна, чувствовал как бешено бьется сердце, слушал его ритм в своей голове вперемешку с исступленным смехом. Чудом они выбежали на крыльцо в неистово бущующую метель, которая не заглушала дробь быстрых шагов и лязга мечей. Неожиданно Ван Хельсинг услышал женский крик: - Сюда! Сюда! Их звали из запряженных четверкой крытых саней. Не думая, не оглядываясь, они вскочили в них, и экипаж рванул с места, взвивая за собой снежный ворох. В одном углу сидела молодая, покрывшаяся целомудренным румянцем девушка, с другой женщина. Та самая, с которой Гэбриэль провел время в отсутствии Дракулы. - Маргит Батори, супруга Михая Силадьи, - чинно проговорила она. - Если вам интересно.