По краю пропасти

Холодную ночь я провела в теплом от гостеприимства доме Тутберидзе: мы так заговорились, что, глянув на часы, она настояла на ночёвке. Я понимала, что она не хотела снова отпускать меня. Она боялась, что получится, как в тот раз, а на носу Олимпиада - тут не погуляешь. Просмотр телевизора стал нашим табу, так что весь вечер мы с Этери и Дианой пили чай, смеялись и обсуждали разные темы. Маленькая Дэвис шепнула мне, что её мама очень любит кофе под книги по утрам, и подмигнула. За всем этим весельем мы случайно заметили рассвет, и только тогда решили ложиться по кроватям. Не впервой мне было спать с тренером: она, оставшись в длинной, скорее мужской, рубашке, приютила меня на своей громоздкой постели. Как и раньше, Этери не выпускала из своих цепких рук, не давала и малейшего шанса выбраться. Далее всё происходило по принципу "дом-работа-дом". Я, можно сказать, поселилась у женщины: с утра она подвозила до катка, проводила общую тренировку, а позже, когда я закончу сотню попыток прыжков, забирала меня на ужин, даже не спросив, не давая выбора. За последние дни её настроение повышалось с каждой минутой, блондинка почти не повышала голос на своих подопечных. Эффективность тренировок поднялась, как говорила она сама. Возможно, на это повлиял уход Загитовой, у которой десять пятниц на неделе: то буду, то не буду. Перед Олимпиадой всегда страшно, тревожно. Кажется, что не сможешь выполнить даже базу, набрать минимум баллов. Продолжила бы Тутберидзе так же любить меня после проигрыша? Важна ли ей именно победа и тысяча статей об этом или я? В поездку я брала лишь необходимое: зубная щётка, косметичка, пара футболок, юбка, леггинсы. Плюсом пошли ещё некоторые вещи. Итого: набитый доверху сиреневый рюкзак, который я еле закрыла, позвав на помощь маму. Оставался час до вызова такси. Я вышла на улицу: впервые за долгое время выглянуло солнце, делая день не таким мрачным, но всё ещё ни капельки не грея. От яркого света сразу поднялось настроение, на лице заиграла лёгкая улыбка. Этери должна была получить от меня какой-нибудь подарок. Очередной шарф - не вариант. Затея купить духи, откровенно говоря, создавала в голове программный сбой: это всегда нужная вещь, но запах женщины меня полностью и всецело устраивал. Книга! Диана зацепила моё внимание на этом, она рассказывала, что мать никак не может оторваться от драмы. Был случай, что она забыла про дочку и не забрала её из школы - так Дэвис в возрасте двенадцати лет сама проехала пол-Москвы автостопом. Недавно неподалёку открылся уютный книжный магазин. В нём сидела пожилая дама с поседевшими висками, она совсем не вмешивалась в процесс выбора покупки, что, несомненно, радовало. Приятная тихая музыка, шелест новой, никем не тронутой бумаги, шаги других почитателей творчества, их шёпот себе под нос - всё это не напрягало, а придавало месту домашней атмосферы. Я сделала выбор - "Письмо незнакомки" Стефана Цвейга. Я надеялась, Этерюшка выделит кусочек своей жизни на её прочтение. Спустя полтора часа мы шли на регистрацию по аэропорту Шереметьево. Я не знала, куда деть руки, постоянно оглядывалась и, в целом, вела себя достаточно нервно, вспоминая, какие документы нужно было взять. Я раздражённо шарила рукой по рюкзаку, роняя то консилер, то зарядное устройство. — Да где же?! Этери, билетов нет! - паника охватила мой рассудок, я дышала чаще, глаза бегали из стороны в сторону. Что теперь делать? Ещё было время съездить домой, до посадки оставалось несколько часов и... — Потому что они у меня, Жень, - она наклонилась и поцеловала меня в лоб, мягко обнимая за плечи. — И вообще-то, Этери Георгиевна, если тебе вдруг память отшибло, медвежонок. Не волнуйся ты так, я с тобой, я рядом. Это всего-навсего очередные соревнования, где тебе нет равных. С бумажной работой было покончено, зал ожидания наполнялся ежесекундно, потому что два самолёта - до Тбилиси и Сочи - вылетали с разрывом в десять минут. Любимая, сидя на одном из кресел, куталась в свою верхнюю одежду, задумчиво смотрела в большие окна, откуда открывался вид на посадочные полосы. Она выглядела...скучающей, что ли, и в мою голову закралась идейка. Я прошла к ближайшему кофейному автомату, купила два латте, чтобы согреться, вынула недавнее приобретение из кучи вещей, ещё раз глянув на обложку: фотография женских ног на лестнице, а под ней, на светлом бежевом фоне, название книги по-немецки. Что бы это ни значило, я поставила один стаканчик на неё, осторожно коснулась свободной рукой запястья тренера, заставляя её повернуться ко мне: — Это вам, - я протянула подарок и согревающий напиток. — Мне сказали, вы любите читать и пить кофе. — Ты сталкер? Следишь за мной? - она улыбчиво, сщурив глаза, приняла предметы из моих рук, откладывая новеллу и переплетая наши пальцы в замок. Я отпила из своей порции, обожгла язык и зашипела. Она повторила моё действие, но и бровью не повела из-за температуры жидкости. — Спасибо, солнце. Обожаю. — Меня или кофе? - женщина тактично промолчала, снова упираясь взглядом в панорамное окно, словно не услышала вопроса. Наши разговоры перестали иметь смысл. Пока я жила с Тутберидзе, мы узнали много нового друг о друге, начали понимать мысли, угадывать реакции. Когда она готовила горячий глинтвейн, а потом пробовала - умиротворённо закрывала глаза. Когда переодевалась, отвернувшись - инстинктивно проводила по россыпи родинок на плоском животе. Все её привычки я случайным образом подмечала. Посадка в 13:40, вылет через двадцать минут. Все два с половиной часа я провела в полудрёме, отвлекаясь на плач ребёнка или смешки читающей Этери, которая потом просила прощения, что потревожила. После посадки мы забрали её небольшой черный чемодан на колёсиках, нашли свой автобус, который должен был довезти нас до гостиницы. Хорошо, что организаторы Олимпиады сами ставят бронь, а нам надо только в нужный день появиться на мероприятии. "Вот было бы круто провести это путешествие, круглые сутки находясь вместе" - шутя, я рассказывала о своих мечтах. И Этери удивилась, когда нас поселили в один номер, но не расстроилась, а, напротив, взяв со стойки ключ-карту, искренне засмеялась: — Предсказываешь будущее, Медведева? — Только счастливое. С вами.