Заставь меня подчиниться.

— Всё-таки, ты слишком самоуверен, говоря о людях, как о вещах, Кристофер, — отстранилась рыжеволосая, в попытке слезть с холодной столешницы. — И всё то, что тебе дозволено, пусть по контракту или же моей неосторожности — не делает меня твоей собственностью, — подняла глаза Мун, явно выделяя последнее слово. И хотела было уже уйти, как знакомые руки не дозволили, преграждая путь. Шатен был удивлён, скорее, даже поражён такому исходу. Ведь её поведение и действия вовсе такого не предвещали. Совсем. Отнюдь, даже давали надежду на большее, чем простые поцелуи. Которые, к слову, будоражили его, выворачивая наизнанку от получаемого удовольствия. Но чёрт бы побрал эту девчонку, не всё так просто, как ожидалось. И честно говоря, Кристофер не знал что ответить, и именно это было самым страшным и незнакомым, ему — человеку решительному и дерзкому, местами эгоистичному и как ни крути самовлюблённому. Ёе слова безусловно ранили его достоинство, как бы парень не пытался это отрицать. Сейчас она сама опровергла тот факт, что возносила в действительность договорённость с Ричардом. И всё это по-правде было подлым — сделать выбор за Эву, отбирая хоть какую-то жалкую свободу слова. Возлагая на себя ответственность за совсем юную и беспечную девчонку, что таковой совсем не оказалась. И только сейчас, услышав из уст, как он считал, уже своей девушки, понял всю значимость данных слов, но тут же отверг ненужные, хоть и разумные мысли, так привычно, с величием смотря на неё. — Но признай, тебе это нравится, — усмехнулся Кристофер. — К тому же, ты видишь мои качества сексуальными, от того и позволяешь происходить нашей близости, нежеланной, по твоим словам, — облизал губы шатен, сканируя голубые росинки. — Я никогда не говорила о том, что это нежеланно, — возмутилась девушка. — Напротив, но меня обескуражило твоё такое отношение. Ведь произнося слово «моя» ты должен вкладывать нечто большее, чем простое величие своего раздутого эго, — закончила рыжеволосая, всё никак не отводя взгляда. — Ты рассуждаешь не подстать шестнадцатилетней, Эва. При этом, открываешь себя совершенно с другой стороны — поверь, совсем не застенчивой и невинной, — улыбнулся Шистад. — Ты смотришь на меня взглядом разъяренной волчицы, когда минутой ранее была податливым котёнком. Это очень сексуально, — ухмыльнулся, теперь гарантировано исключая то, чтобы Эва выбралась из сети его рук. — Ты словно озабоченный, вечно твердящий о сексуальности, когда её в помине быть не может, — нахмурилась девушка. — А вот тут ошибаешься, но если ты так не хочешь слышать это слово, то скажу, что ты чертовски горяча, когда злишься, — пошевелил бровями, а после ели сдержался, дабы не рассмеяться. Ведь взгляд рыжей был слишком устрашающий, но из-за надутых губ и присущего ей пурпурного румянца, в целом выглядела не так зловеще, как замышляла, а даже наоборот. — Я когда-нибудь точно прибью тебя, Кристофер, — фыркнула Мун, сжимая кулачки. — И вообще, выпусти меня, — злилась девушка, стукнув шатена прямо в грудь, надеясь хоть на какой-то болевой порок, увы. — Ты так и нарываешься, милая, — ухмыльнулся парень. — Но пожалуй, мы повременим с наказанием, — посмотрев на часы, с досадой произнёс Шистад, наконец выпуская рыжеволосую. — Ага, повременит он, сейчас прям, — соскользнула со всё ещё холодного камня Мун, двигаясь в сторону лестницы. На что Кристофер лишь хохотнул. — Не злись, котёнок. Я жду в машине, — крикнул вслед девчонке, получая прищуренный взгляд, а затем высунутый на пару секунд язык и быстрый топот босых ножек, метнувшийся наверх.