Экзорцист и Хранитель

Рассвет уже давно наступил, а Рин все еще был на коленях перед телом отца, и, сжимая Курикару, плакал. Это была его вина. Если бы он не поругался с отцом, Сатана не вселился бы в него, и отец сейчас был бы жив. Люди были правы. Он монстр. Чудище. Демон. Теперь нет смысла это отрицать раз правда раскрылась. Он должен рассказать всё Кёе. Скрывать правду не выйдет — Хибари за столько лет дружбы знает его как облупленного — да и если хвост можно спрятать, то остроконечные уши — нет. Его лучший друг сразу заметит изменения. Так что лучше рассказать сразу. Было страшно. Когда Кёя узнает о нем правду, он не захочет с ним больше дружить. И видеть. И Рин снова будет один, снова будет тем шестилетним одиноким мальчиком, который сидя на качелях, плакал от обиды и одиночества пока к нему не подошли, и не предложили дружбу. Но он должен рассказать Кёе правду. Поэтому пока другие священники отвлеклись (потому что они станут отговаривать его от этого решения.), Рин встал с колен, оставил катану, и тихонько улизнул из храма к дому Кёи. Друг в это время еще спал, поэтому старший из близнецов сам открывает ворота и входит в дом, закрывая дверь. Рин успевает сделать несколько шагов, когда со второго этажа спускается его лучший друг одетый, с тонфами в руках, сонный и жутко злой. — Ты чего пришёл в такую рань, Окумура? — в голосе Хибари раздражение, но оно проходит, когда брюнет видит вид и состояние Рина: одежда грязная, и в крови, сам Рин бледный и, похоже, плакал. Хибари мигом посерьезнел. Что-то случилось. И это что-то очень серьезное — иначе Окумура не пришел бы в такую рань. И уж точно не в таком виде. — Что стряслось? Рин сглатывает ком в горле, и рассказывает события прошедшего дня и ночи, не пропуская ни одной детали. Кёя не перебивает, и под конец, находится в полном в шоке. Фуджимото-сан мёртв. (В груди неприятно кольнуло от этой новости.) Он был экзорцистом Ордена Истинного Креста, с самым высоким званием — паладин -, приёмным отцом близнецов, убитый настоящим родителем Рина и Юкио — Сатаной. И они — полудемоны, а Рин унаследовал силу Сатаны: синее пламя. Сегодня Рин освободил её вот и причина его слегка изменившейся внешности. У Хибари голова шла кругом от всего этого, но он верил другу детства. Тому не было смысла врать. И его вид говорил сам за себя. — Ну, вот теперь ты знаешь обо мне правду, — сказал Рин с горькой улыбкой, закончив рассказ. — И я пойму, если ты не захочешь знать такого монстра как — Ойч! — новоявленный полукровка не заканчивает фразу, так как Хибари весьма ощутимо ударяет Рина тонфой по затылку. — За что?! — возмущается Окумура-старший, потирая больное место. — За то, что болтаешь всякую чушь, — спокойно ответил Кёя. — Фуджимото-сан постарался вырастить из тебя нормального парня, и ему это удалось. Если ты будешь называть себя монстром, это осквернит его память. Монстр не ты, а Сатана. Рин испытал огромное облегчение от этих слов. Это значило, что Кёя принял его таким, какой он есть. — Что планируешь делать дальше? — поинтересовался Хибари, вырывая Рина из мыслей. — Стану экзорцистом, чтобы надрать Сатане зад. Кёя очень сомневался, что сына Сатаны пустят в школу для экзорцистов, но промолчал, держа мнение при себе. — Понятно, — сказал он совершенно другое вслух. — Что ж, если понадобиться помощь — только скажи. — Спасибо, Кёя. — Не за что.