Поместье Вонголы, кабинет Вонголы Дечимо. Десятилетнее будущее.
— На этом все.
— Спасибо, Кёя, — благодарит Тсуна своего Хранителя Облака, который только что закончил доклад своей последней миссии. К своим двадцати-четырём, Тсунаёши внешне был полной копией Примо, не считая цвета волос и глаз. Даже голоса и рост у них были одинаковыми, отчего Талбот, когда начались эти изменения, спутал будущего Десятого с его предком назвав Джотто, и продолжал периодически путать. Остальная мафия шепталась, что «Дечимо клон Примо, не может потомок так сильно походить на предка, если это не сын» и «Дечимо это реинкарнация Примо, Мадонна, спаси наши души» чем изрядно веселила все Десятое Поколение. — Осталось немного и можно начинать план. И, Кёя…
— Да, зверёк? — прошли дни, когда Хибари звал этого человека «Травоядным». Теперь этот человек был «зверьком», был просто «Тсунаёши», был тем, кого Кёя уважал за его характер и силу. Теперь этот человек был его Небом.
— Как Рин-сан?
Хибари мрачнеет на этот вопрос, хоть и ожидал его, сжимая руки в кулаки. Несколько дней назад Мельфиоре атаковала Орден Истинного Креста. Жертвами стали Шиеми Морияма, Конэкомару Мива, Рюджи Сугуро, Юкио Окумура, Изумо Камики. Даже Шура Киригакурэ, ученица Фуджимото-сана, пала от рук Мельфиоре. Также погибли священники родного храма близнецов. Иными словами, убили всех тех, кто имел близкую связь с Окумурой Рином, и косвенную — с Хибари. Остальные не пострадали, демонических родственников младшего сына Сатаны трогать не стали — Джессо конечно псих, но не настолько, чтобы бросить вызов принцам Геенны.
А так, расчет Бьякурана оказался верен. Убей близких Окумуры Рина, и это заденет Вонголу. И задело, причем сильно. Хибари не был близок с погибшими — не считая священников, которые знали его лет с семи, — но боль лучшего друга от потери видеть не мог.
— Я не видел его с похорон Мориямы, — ровно отвечает Хранитель Облака, стараясь не показать бурю эмоций, что чувствует внутри. Похороны шли несколько дней подряд. Хибари присутствовал на всех лично в качестве поддержки, и отдать уважение погибшим, и на всех Рин был словно призрак, а на похоронах брата и Изумо Камики, его невесты, выглядел так, будто это его хоронили заживо. И Кёя имеет это ввиду не в переносном смысле. Часть Рина и правда погибла с друзьями, и за это он ненавидит Бьякурана так, как не ненавидел даже Сатану и Рокудо вместе взятых. — Он заперся у себя и ни с кем не выходит на связь. Даже со мной. Только благодаря клоуну, я знаю, что он не творит глупости.
Пока что. Никто из них этого не сказал вслух, но и Хибари и Тсуна знали, что это всего лишь вопрос времени, и тогда они потеряют еще одного члена семьи.
Именно поэтому, смерть Реборна и эта атака, стали финальным толчком для создания плана, где Тсуна этого времени должен был «умереть», дабы их юные версии могли победить Бьякурана и спасти вселенную от монстра со способностью путешествовать по паралельнным мирам.
План был опасным, но это был их единственный шанс.
— Скоро все это закончится, — сказал Тсуна, когда молчание затянулось. — Остались последние штрихи и я «умру».
— Только ты можешь говорить об инсценировке своей смерти так спокойно, — фыркает Хибари, закатив глаза.
— После обучения Реборна и ваших каждодневных выкрутасов, это меня не пугает, — сухо отвечает Нео Вонгола Примо Хранителю Облака. — Ну, зато, хоть высплюсь, а то я эти бумаги уже видеть не могу.
Тсуна шутит, но Хибари видит — несмотря на то, что план отработан до мелочей, его Небу страшно: страшно уснуть и не проснуться, но он прячет этот страх за улыбкой.
Ведь ради спасения семьи он готов на все. Даже на такое. Это за десять лет в нем не изменилось.
Поэтому Кёя молчит и не говорит, что видит сквозь притворство своего Босса. Лишь думает про себя:
«Надеюсь, ты знаешь что делаешь, Савада, и твой сумасшедший план сработает».
***
Хибари ненавидит это время. Ненавидит, что его втянули в очередную проблему Вонголы так как он Хранитель, и он должен участвовать в каком-то чертовом Чойсе.
Другими словами, его бесило все. Даже крыша любимой школы и вид с нее не успокаивал.
— Воу, — раздался неожиданно незнакомый голос. — Давно не видел тебя таким взбешенным и юным. Вызывает ностальгию.
Брюнет раздраженно обернулся, готовый загрызть этого незнакомого травоядного до смерти. Но увидев человека, растерял запал.
Ибо перед ним был Окумура Рин этого времени. За десять лет он практически не изменился: все те же взлохмаченные волосы, остроконечные уши, хвост, небрежность в одежде. Но поразило Хибари не это. Глаза. Синие глаза его лучшего друга, всегда полные задора, были пустыми.
Мертвыми.
И это напугало Кёю. Он почувствовал, как по телу пробежал холодок от вида этих глаз.
Что же случилось с его другом детства, что у него был
такой взгляд?
— Вижу, ты не удивлен тем, что перед тобой юная версия, а не взрослый я, — сказал подросток, чтобы скрыть шок, который он испытал.
— Встретил Дино по дороге — он и рассказал все вкратце, — пояснил экзорцист, вставая рядом с юной версией своего друга детства. — А будущий ты — задница. Хотя я сам виноват — играл затворника все это время, вот и узнал одним из последних.
Рин не говорит о причинах своего затворничества и Кёя не стал их спрашивать, не желая лезть в душу и давить. Они просто стоят и смотрят догорающий закат, не нуждаясь в словах.
Кёю все ещё бесит будущее, в котором он находится, но теперь у него есть цель — победить этого зефироманного психа.
Ради Рина.
***
Они победили. С трудом, но победили. И все благодаря жертве Юни Джиглио Неро, которой было всего тринадцать. Она не заслужила такого. Но вместе с тем все почувствовали облегчение — наконец-то они вернутся домой в свое время.
Хибари стоит в стороне от шумных травоядных, когда Рин подходит к нему: одежда порвана в нескольких местах, запачкана кровью и грязью, на Окумуре-старшем нет живого места, но он улыбается — впервые с тех пор как Кёя встретил эту версию — улыбается также как раньше: искренне и широко и шепчет одними губами:
— Спасибо.
Кёя еле заметно кивает.
Он знает, что друг поймет его без слов.
***
С помощью воскресших Аркобалено и Ирие, Десятое Поколение вернулось в свое время. Кёя тут же поспешил домой, с намерением поспать или выпить чаю, и забыть этот цирк на время.
Глава Дисциплинарного Комитета почти дошел до дома, когда его окликнули:
— Кёя!
Брюнет остановился и обернулся: к нему, горя праведным гневом, как всегда с Куро на плечах, шел Рин Окумура. Остановившись перед другом, тот спросил:
— Ты где шлялся, хищник недоделанный?! Я чуть с ума не сошел от беспокойства. Не, я понимаю ты у нас свободолюбивый, но это уже ни в какие ворота…
Слушая бурчание друга детства со скучающим видом, Хранитель Облака понимает, что скучал по этой занозе. И вспоминает пустые глаза будущего Рина, которые врезались в память, и дает себе обещание, что не позволит эму повториться снова.
Ни за что на свете.
