В Огайо всегда пахнет сиренью

Алекс открывает журнал здоровья Джоша и внимательно изучает его содержимое, я же сижу на стиральной машине, беззаботно болтаю ногами в воздухе и слушаю, как парень бормочет себе под ноc что-то медицинское. Выглядит не очень интересно, но мне иногда нравится участвовать не только в кормлении и развлечении Джоша, но и в прочих процедурах за исключением, разве что, гигиенических. Алекс совсем недавно разрешил мне стать его неофициальным ассистентом, так что я просто не мог упустить такую удачную возможность попробовать себя в новой роли. — Ты решил перевезти сюда все вещи? — спросил Алекс, перелистывая очередную страничку. — Пока не найду квартиру — да. Джош сказал, что он не против. И его родители тоже оказали мне поддержку. Типа как премия. Вообще, если честно, я до сих пор не могу поверить в происходящее. — Ну, ты же понимаешь, что поступаешь правильно. Давно пора было съехать от родителей... — Алекс затих и задумчиво нахмурил брови, вглядываясь в открытую страницу. Я почувствовал его напряжение и будто тоже заразился плохим предчувствием. Спрыгнув со стиральной машины, я подошёл к нему вплотную и с любопытством заглянул в лист бумаги, полностью исписанный какими-то неизвестными мне сложными научными терминами. Какое-то время Алекс просто молчал, уничтожая буквы тяжёлым взглядом, затем он внезапно перелистнул на пару страниц назад и снова вернулся обратно, как бы сверяясь с показателями прошлого и настоящего. — Что-то не так? — (меня охватывает паника). — Точно сказать не могу, но... Кажется, у Джоша резко возросло количество лейкоцитов. По сравнению с прошлым месяцем оно увеличилось на несколько процентов. — Он говорил абсолютно безэмоциональным голосом, как, наверное, общается со всеми своими пациентами, сообщая им неприятные новости. Каменное выражение лица вызывало во мне не беспричинную тревогу. Я не понял ни слова, о чём Алекс пытался донести до меня, но его тон говорил, нет, даже кричал о том, что у нас большие неприятности. Стараясь придумать наиболее оптимистичную причину резкого возрастания, э-э, лейкоцинтов*? я скорее хотел оградить себя от разочарования. — И... что это значит? — Не выдержал я и заранее приготовил себя к неутешительному ответу. — Значит, что нужно взять повторные анализы и удостовериться, что с ним всё в порядке. Очередная привычка врача не рубить на корню то, что вполне может оказаться необратимым кошмаром. Я понимал, что он пытается уйти от прямого ответа и тем самым обезопасить меня от излишних переживаний, но чёрт возьми, это же Джош, я имею право знать всю правду! — Уверен, ничего серьёзного. Как насчёт заняться своими делами? Тебе уже давно пора готовить обед, а мне нужно возвращаться в больницу. Можно попросить о небольшом одолжении? — Алекс собрал документы в общую папку и убрал на самый высокий ящик в настенном шкафчике, после чего повернулся ко мне лицом и в течение нескольких секунд не отрывал от меня взгляда. Я знал, о чём он думает. И, получив положительный ответ, Алекс изложил суть своей просьбы. Его голос неестественно дрогнул. — Не говори об этом с Джошем или с его родителями, о'кей? Не стоит зря сеять панику, последний анализ вполне мог оказаться недостоверным. Сначала я всё перепроверю, а уже потом будем думать, что делать, если, конечно, придётся. Уверен, что нет, так что давай, не подведи меня. Я даже не сразу успел заметить, как остался один в ванной комнате наедине с собственными мыслями и размытым отражением в зеркале. И ещё долгое время отчаянно пытался собрать все части пазла в единое целое. Если анализы не врут и повышение... Я вытащил папку из шкафчика и пролистал несколько страниц в надежде найти ответ на свой вопрос. Увеличение количества ЛЕЙКОЦИТОВ. Если данное явление действительно так опасно для жизни, как кажется, значит, у Джоша настоящие проблемы. Меня несколько раз передёрнуло, прежде чем я нашёл в себе смелость положить журнал здоровья на место и дрожащими пальцами закрыть маленькую дверку. Моё сердце ускорилось и я почувствовал ноющую пульсацию под рёбрами. Анализы всегда врут. Нельзя доверять врачам. Иногда они допускают ошибки, и в этом нет ничего сверхъестественного. Простая ошибка, только и всего. Компьютер сломался. Я мог придумать целую тысячу причин, не всегда логичных, по которым анализы Джоша на уровень лейкоцитов в крови оказались заведомо ложными. Но это вовсе не значит, что хотя бы одна из них имеет место быть оправданной. Стоит признать, я сдержал обещание, хотя временами было очень сложно держать всё в себе. Это всё равно, что знать точную дату апокалипсиса и не иметь возможности поделиться знанием с миром, предупредить об опасности близких. На протяжении всего дня мы с Джошем обсуждали условия моего временного проживания в стенах этого дома и время от времени отпускали ироничные шуточки на абсолютно любую тему, не различая разумных границ. Вечером подъехала фура с моими вещами. К этому времени Алекс как раз вернулся с больницы и занял внимание Джоша на себя, поскольку мне предстояло разбираться с немногочисленными коробками и прочим необходимым барахлом из дома. До переезда я даже не думал, что у меня НАСТОЛЬКО много вещей. Нет, серьёзно. Десять коробок уже миновали порог и поселились в гостевой комнате у восточной стены, покорно дожидаясь внимания, остальные ещё только предстояло перетащить из грузовой машины. Поскольку помощи ждать было неоткуда, я управился с задачей только за полчаса с лишним, к этому времени температура воздуха значительно упала и холод стал ощущаться сильнее. Рассчитавшись по тарифу с водителем, я вернулся к парням и с тяжёлым облегчением раскинулся звёздочкой на полу, выдыхая из груди воздух с едва разборчивым свистом. Вот и всё. Я переехал к Джошуа Дану. Конечно это не навсегда, я понимал и принимал условия, но всё же это намного лучше, чем скитаться по мотелям и питаться в ближайших забегаловках, проваливших проверку на санитарные нормы. Короче говоря, я избавился сразу от целого ряда неудобств, рискующих возникнуть на протяжении всего моего вынужденного скитания по местам низшего класса. И всё это исключительно благодаря человеку, который из шкуры вон лезет, чтобы все считали его асоциальным мерзавцем, неспособного на добрые эмоции.