Под развесистым каштаном Продали средь бела дня — Я тебя, а ты меня. Под развесистым каштаном Мы лежим средь бела дня — Справа ты, а слева я. Д. Оруэлл, "1984"
Полтора года до поезда. Санса задыхалась от эмоций. Все вышло как они и хотели, даже лучше. Он предложил пол часа. У них получилось. Получилось даже лучше, чем предполагал Петир. Он рассчитывал на одну песню, всего на одну. Говорил, что это будет огромной удачей, билетом в счастливое будущее, где они никогда больше не заночуют в мотеле, только в хороших дорогих гостиницах, с балконом, с чистыми махровыми халатами, шелковыми простынями, с графином виски, стоящем на столике возле камина. Петир рассказывал, что в таких гостиницах частенько ставят инструмент где-нибудь в курительных комнатах и когда там будет пусто они могли бы... Санса часто представляла его сидящим за роялем, прикусывающего сигару ровными белыми зубами, дым бы поднимался прямо под узкие поля его шляпы, очерчивая лицо. Именно в тот момент, когда он начинал играть, наваждение спадало и он становился для нее просто Петиром. Не мистером Бейлишем, не Двуликим и даже не Мизинцем. - Смотри на меня! - окрикивал он ее в первое время, когда он ещё только сел за инструмент спустя столько лет, пальцы с непривычки его еще не всегда поспевали за нотами, а она ещё не прекратила плакать. — Просто смотри на меня! Она смотрела, сначала сквозь слезы, он приучил ее не обращать на них внимания. Через какое-то время они высыхали сами. Он был терпелив. Не кричал на нее, только на его шее гневно вздувалась жилка, когда она в десятый раз не могла вытянуть одну и ту же ноту. Он просто молча начинал играть фрагмент заново до тех пор, пока она не возьмет. Иногда она видела, что не получалось у него, руки не всегда его слушались, особенно поначалу. На себя он злился куда больше, мог резко ударить пальцами по клавишам, от чего она испугано вздрагивала, даже плакать переставала иногда. Мог резко хлопнуть крышкой, она тоже пугалась, она вся была тогда как моллюск без панциря - постоянно хотела куда-то спрятаться, внутрь себя, свернуться, но было некуда. Особенно от него. Петир был повсюду, но он не успокаивал ее так, как она привыкла. Его методы были как ведро холодной воды - от ужаса и испуга просто перестаешь плакать. В какой-то момент это стало невыносимо. Она бы сломалась окончательно тогда, если бы не одно. Ночью Двуликий засыпал, до утра, как ядовитая змея, набирался сил, чтобы снова высунуть голову из норы с первым солнышком. Ночью оставался только Петир. Его Санса не боялась, но граница между ними была настолько призрачной, что страшно было перепутать, обратившись за помощью к одному, наткнуться на другого. В доме Болтона их, конечно, поселили в разных комнатах, но прошмыгнуть к нему, чтобы разделить общий триумф, было несложно. Огромный особняк был практически пуст, не считая слуг на нижних этажах. У нее не было времени поговорить с ним наедине до обеда, она изнывала от желания выслушать как хорошо она справилась с ролью. Она совершенно по-детски радовалась, когда он ее хвалил. Хотя старалась ему этого не показывать, маскируя удовольствие ироничными высказываниями по типу “и без тебя знаю”. Врала она ему безбожно, ничего она не знала без него. Он был зеркалом, в которое она смотрелась, чтобы узнавать себя по утрам. Неловкость, которую она чувствовала, подслушивая разговор, сняло как рукой. Это был триумф, их личная победа. Болтон не должен был ее омрачить. -Петир, у нас получилось! - Санса едва не сбив его с ног, ворвалась к нему в комнату. Напряжение, владевшее ей последние несколько дней, спало, они получили номер. И не один! Целые полчаса, это, минимум, пять песен. Дальше оставалось только спеть, но это всегда было для Сансы самым простым. После того, как она научилась не плакать. В итоге, все обучение, которое проводил Петир сводилось к одному - отучить ее плакать. Даже когда очень хотелось. Когда она каштановым вихрем влетела в комнату, Петир стоял возле камина, не сняв пиджака, крутя незажженную сигару в пальцах правой руки. Взгляд его был направлен в камин, в котором одиноко лежала пара уже холодных головешек. - Петир, ну чего ты молчишь? Ты не рад? Бейлиш выглядел каким угодно, но только не счастливым. Лицо его было нервным, он задумчиво прикусывал нижнюю губу, не обращая внимания на руки Сансы, покоившиеся у него на груди. Он смотрел в пустоту перед собой, чуть шевеля губами, словно продолжая незаконченный разговор. - Петир, - сказала Санса уже тише, медленно отходя от него. - Что-то не так? - Все так, лисенок. Все так. Все так, как должно было быть уже давно, - ни тени удовлетворения, ни тени торжества не было на его лице. Какая-то безысходность, будто бы он проиграл в карты последние деньги. - Я, кстати, не совсем поняла, - Санса отходила все дальше и дальше от него, мелкими шажками, будто бы боясь, что он это заметит. - Что он имел ввиду, когда сказал, что я “еду с ним”? Мы поедем куда-то дальше? В другой город? Другой клуб? Он хочет меня кому-то представить? Я не услышала дальше, вошел Вонючка и мне пришлось отвлечься на него, а-то бы он понял, что я подслушиваю и доложил бы хозяину. Он, наконец, перевел взгляд на нее. Было ощущение, что звук ее слов доходил до него очень медленно, словно сквозь толщу воды. И еще немного погодя Петир медленно, словно нехотя, повернул голову вслед за взглядом. Он смотрел пристально, изучающе. Как четыре года назад, там, в шатре. Но если тогда его глаза блестели немного озорным любопытством, то сейчас в них было что-то другое, чему Санса пока не знала названия. Она встречала похожие взгляды раньше у других мужчин: в барах, на заправках, в коридорах учреждений, названий которых она не могла запомнить, на улицах и на вокзалах. Что-то близкое было в глазах Болтона, но Болтон ее пугал. Как только она провела эту параллель с хозяином дома, она непроизвольно нервно дернулась. Петир это заметил. Он улыбнулся. Скуповато, одними уголками губ. Остальные мышцы на его лице не пошевелились. - Ты молодец, что быстро сориентировалась, - сказал Петир. Он медленно начал расстегивать пиджак, прилаживая его на спинку каминного кресла, потом плавно перешел на рукава рубашки. - Ты была очень хороша сегодня, возможно даже слишком. - Ты же сам говорил, что в этом деле “слишком” не бывает, - несмело улыбнулась Санса. Бейлиш снова на ее глазах превращался в знакомого ей Петира, а не замороженную рыбину. Таким он ей нравился куда больше. -Я много чего говорил, - устало усмехнулся Бейлиш, садясь в кресло, нащупывая свободной рукой спички на журнальном столике. - Будто бы ты слушаешь. - Ну да, ты же всегда недоволен, как я могла забыть, - Санса уже расслабилась, глядя на привычного Петира. Взаимные подколы были верным признаком того, что все хорошо и ее личный великий комбинатор Бейлиш снова контролирует ситуацию. Спасибо, он не оставил ее наедине с Русе, а-то бы она в полной мере продемонстрировала свой острый, благодаря Петиру, язычок. Еще неизвестно чем бы это для них кончилось. - Так ты мне расскажешь на чем вы закончили? - Расскажу, - бросил он, закуривая. - Но сначала, ответь мне на один вопрос: ты мне доверяешь? Санса прыснула. Вряд ли Петир мог спросить у нее что-то более нелепое. Доверяла ли она ему? Как доверяла своей левой ноге? Или правой? Или позвоночнику, например? Этот вопрос был бесконечно далек от ее отношения к Петиру. Можно не доверять ногам, но все равно на них стоять. Если одна из них вдруг резко пропадет - ты падаешь на землю. А он спрашивал “доверяет ли она ему”. Неужели он действительно не понимает, какую чушь несет? - Это не имеет значения, - сказала она коротко, не в силах объяснить то, о чем подумала, да и зная, что не любит он этих сантиментов. - Просто я с тобой. Петир, казалось, был удивлен. Было видно, что он ждал совсем не такой формулировки. - Ты изменилась за эти четыре года, - сказал он, выдыхая сигарный дым. - Ты только сейчас заметил? - она опустилась на ручку соседнего кресла, ее колени вопросительно торчали в его сторону, когда сам Бейлиш, казалось, снова был полностью поглощен созерцанием холодного камина. Бейлиш на секунду сжал губы, чтобы не сболтнуть лишнего. - Нет, - тихо сказал он после непродолжительного обдумывания. - Но озвучить решил сейчас. - Ты какой-то странный, Петир, - Санса вдруг заерзала на ручке кресла, снова в полной мере ощутив напряженность ситуации. - Нам выступать через несколько часов, и не абы где, а в Дредфорде, ты мне все уши прожужжал про него по дороге. А сейчас сидишь как контуженый. - Я на сто процентов уверен, что дальше ты справишься. - Да дело не в этом. Я просто думала, ты будешь рад. - Я рад. - Ты чего-то не договариваешь, - Санса встала, подошла к нему ближе, примостившись у ног, прямо на медвежью шкуру у камина и потянулась за его свободной от сигары рукой. Петир убрал руку чуть резче, чем это можно было сделать случайно. Санса пустила все остатки своих актерских способностей на то, чтобы сделать вид, что это ее не задело. - Что там с Болтоном? - спросила она, чтобы хоть как-то перевести тему. - Куда мы поедем? - Он хочет, чтобы ты спела для него еще раз. - И все? - Санса удивленно вскинула брови. Под каштановой краской, пришлось закрасить даже брови, чуть пробивалась их рыжина. - Какое-то странное условие, он же уже слышал как я пела, да и в Дредфорде он будет сидеть весь вечер. Или он туговат на ухо и боится ничего не расслышать? - Он хочет, чтобы ты спела только для него. - Так, ладно. А ты будешь аккомпанировать? - Нет. - Кхм, - она вопросительно кашлянула. - То есть, только я и он? - Именно. - Я его боюсь, - вдруг призналась Санса, отстраняясь от Петира, словно не веря его словам. - Вдруг он начнет делать что-то, что мне не понравится, а тебя рядом не будет. Петир, я не смогу! Ты чего? Ты согласился? Петир! Петииир! - ей хотелось встряхнуть его, его взгляд снова стал отрешенным, сигара почти потухла. - Он ничего тебе не сделает, - загробным голосом промолвил Бейлиш, все еще избегая смотреть на Сансу. - Он джентельмен, хоть и делец, ты забыла? - Ты что... Ты согласился?! - Я сказал, что я спрошу твое решение. Но это лишь для того, чтобы оттянуть время и создать нужную ему иллюзию. Мы скажем ему "да". - Мы?! - Санса вскочила так резко, что чуть не свалилась в камин. - Может тогда вы с ним и поедете, а?! Ты ему на рояле поиграешь! - Санса, - голос Бейлиша стал обманчиво мягким. Она знала, что обычно за этим следует. - Я не просто так спросил тебя доверяешь ли ты мне. Ты знаешь, я вообще ничего просто так не делаю. - Ты спросил про себя! - Сансу душила обида на его равнодушие, на его непонимание того, как не хотелось ей оставаться с этим странным человеком наедине. А хуже всего было то, что ему было все равно. Он был готов отпустить ее с ним. Пусть даже на один вечер, но готов. Пусть даже все "контролируя". - Я не верю этому Болтону! Ты вообще его видел?! Он же натуральный маньяк! Один Вонючка в его доме чего стоит, он боится его больше раскаленной кочерги! - Видел. И ты его видела, ты должна догадаться как им можно управлять. - Петир, ты с ума сошел?! Я понятия не имею как им можно управлять! Да и вообще, я не умею! Я - не ты! Все то, что я говорю, ты заставляешь учить меня наизусть, все фразы, все слова, даже выражения лица мы репетируем. Я ни разу не оставалась наедине ни с кем, кроме тебя! Я вообще не знаю, как вести себя с мужчинами! Мне шестнадцать! Я собственной тени иногда боюсь! - А ты думала, так будет всегда? - Петир взглянул на нее, поджав губы, агрессивно пытаясь избавиться от галстука, будто бы ему резко стало душно. - Другая высота, другие правила, Санса. Мы взяли новую высоту. Нам нужно на ней удержаться, но тут от тебя потребуется больше талантов. Не получится влезть высоко только открывая рот на сцене. Умей открывать его без моей помощи, в других местах! - зло выпалил он и осекся, наконец заметив, как сморщилось лицо Сансы от его слов. Прошло еще несколько долгих минут. Петир нервно чиркал спичками, пытаясь раскурить потухшую сигару. Санса молча смотрела на него. - Я не смогу. Я не справлюсь без тебя, Петир. Он поднялся с кресла, подошел к ней, поникшей, ни следа былого веселья, когда она только залетела к нему в комнату. Сжал ее хрупкие плечи и посмотрел в глаза, которые уже были на мокром месте. - Русе - не последний человек в этом городе. И он - человек чести. Он не сможет нарушить данное слово, иначе бы он не снискал такой репутации и уважения и не оказался там, где оказался. Он дал мне слово. А я даю слово тебе - я не дам тебя в обиду. - Но тебя же не будет. А если... - Хочешь я открою тебе секрет? - перебил ее Петир. - То, что поможет тебе взять под контроль Русе, американского президента, да и вообще - любого мужчину. Хочешь? - Что, даже тебя? - она попыталась улыбнуться и неожиданно прямо посмотрела ему в глаза, в первый раз после того, как заплакала. Позвоночник прошило раскаленной иглой. Дурочка. Какая же ты дурочка, лисенок. - Зачем я, когда есть американский президент? - он попытался улыбнуться. Вышло криво. - Так что, рассказать или сама догадаешься? Она согласно всхлипнула. - Расскажи. Петир хотел оставаться куда холоднее, хотя бы внешне, но против воли, ругая себя последними словами, ласково заправил ей прядь темных волос за ухо. - Просто будь собой, лисенок. Тебе не надо быть кем-то кроме себя, чтобы нравиться. И еще, попробуй получить удовольствие, понимаешь? Это сложно, особенно в первый раз, но ты привыкнешь. - Я не понимаю... - Не нужно понимать. Просто слушай. Наслаждайся моментом, наслаждайся взглядами, бросаемыми в твою сторону, комплиментами. Тебе не нужно извиняться за них. Принимай как изысканное блюдо, не пожирай жадно, не отказывайся из страха, что тебе не понравится. Вдумчиво, тщательно пережевывая, маленькими десертными ложечками. Если кто-то захочет к тебе прикоснуться... - Петир задумался. Санса затаила дыхание. - Если это будет приятно - действуй аналогичным способом. - А если неприятно? - губы Сансы чуть дрогнули, когда она это произнесла. - Дай мне знать. Я сделаю остальное. - Ты ведь не сможешь всегда все контролировать, - слезы переставали стекать по щекам, улыбка перестала быть вымученной. Спокойствие и уверенность Петира были на редкость заразительны. - Почему нет? - он улыбнулся уголком губ. Санса задержала взгляд на этих губах, пытаясь вникнуть в смысл сказанного. Нижняя была чуть закушена, очень захотелось ее поправить, завершить идеальный образ Петира. Может если провести по ней пальцем, она чуть разгладится? - Я хоть раз тебя подводил? - ворвался в ее мысли Бейлиш. Санса только сейчас заметила, что дрожит. Ей казалось, она не падала с ног только потому, что Петир крепко держал ее за плечи. Хотелось зарыться в него как в одеяло, он был сейчас олицетворением безопасности, тепла и спокойствия. Ногами и позвоночником. - Ни разу, - всхлипнула она. - Тогда иди и готовься к выступлению, - большим пальцем он убрал слезинку с ее щеки. - Мне нужно отлучиться на пару часов, сделать кое какие дела. Я подъеду ко времени, когда подадут машину. Санса выпуталась из его рук, в реальности - просто сделала шаг назад, дав ему себя отпустить, но казалось, будто бы шумно, с огромным трудом и треском. Она побрела к выходу совсем отрешенно и Петир вовремя это заметил. - Санса! Она повернулась. - Не забывай, пожалуйста, про конспирацию. Игра еще не окончена. Будь осторожнее в коридоре. - Игра еще не окончена, - эхом отозвалась Санса и выплыла в коридор.***
Они ехали в черном блестящем автомобиле самого Русе Болтона. Они втроем занимали все заднее сиденье, Петир сидел посередине, между Русе и Сансой. Плечом он чувствовал спокойствие и мрачную уверенность Болтона и легкую дрожь Сансы. Хотя он старался даже мысленно про себя называть ее Алейной. Так проще, меньше шансов забыться. И это делало то, что он собирался сделать, чуть более легким. Он не должен был позволять себе сантиментов. Но, к своему стыду, уже позволил, да еще и не один раз. Он слишком часто ее касался. Это не могло продолжаться в таком же духе. Даже Русе заметил, при том, что при нем он ни разу не дотронулся до нее. Это ненормально. В комнате он долго разглядывал себя в зеркало, пытаясь понять, что именно его выдает. Потом дошло, нужно было разглядывать не себя, а ее. Выпил виски, не помогло. Перевод продукта, виски стоило переводить на что-то более стоящее, а не на то, чтобы перестать чувствовать себя засранцем. Поговорил с девочкой, молодец. Слова красивые подобрал. Убежала вот, наряжаться. А ты - нажираться. Клоун коверный. Надо было в цирк обратно проситься, там тебе самое место. Вдруг Санса рядом с ним едва заметно пошевелилась и в следующую секунду он почувствовал, как маленькая рука с тонкими сильными пальчиками нащупала его большую мужскую в складках плаща и испуганно сжала, ища какого-то спокойствия и спасения. Он не осмелился пошевелиться. Девчонка даже не догадывалась, что помощь ему сейчас была даже нужнее, чем ей. Она боялась Русе, а надо было бояться его, Петира Бейлиша. Глупый маленький лисенок. В Дредфорд они вошли как звезды. Русе рядом с ним создавал невидимую ауру на несколько метров вокруг. Все оборачивались, кто-то слегка кланялся, кто-то снимал шляпу, кто-то просто кивал. Щелкнуло несколько фотокамер, Петир старался улыбнуться в каждую. Естественно, что все эти действия были для Русе, но сейчас это было не так важно. Разве не этому он сегодня учил Сансу? Петир много слышал про это место, читал в газетах, часто встречал на афишах, но в реальности оно производило куда большее впечатление, чем на черно-белом снимке. Это было одно из немногих мест в стране, которые Великая Депрессия обошла стороной. Иначе говоря, все, у кого в северной части Америки остались деньги - стекались именно сюда. Вдоль стен и в отдельных залах поменьше были расставлены круглые дубовые лакированные столы. Костюмы на официантах были дороже, чем на нем, он умел определять это на глаз. Паркет под ногами блестел, будто бы его надраили за пять минут до их прихода. Женщины были красивы и сверкали белоснежными улыбками и такой же белоснежной кожей. И бриллиантами, конечно. За последние несколько лет Петир отвык от всего этого, и именно этот вечер должен был стать его пропуском обратно - в эту красивую, яркую, блестящую жизнь. Разве он мог смалодушничать и отказаться от всего этого? Отказать Русе в его "невинной" просьбе. Разве он мог? Мужчины, на них Петир заострил взгляд чуть позднее, пока они продвигались к нужному им столику, были менее заметны на фоне дам, как минимум потому, что на них не висели колье из блестящих побрякушек. Только мельком взглянув на зал Бейлиш заметил несколько лиц, которые видел на разворотах Нью Йорк Таймс последние несколько лет. Времени терять было нельзя, вряд ли у них получилось бы еще раз оказаться в обществе подобном этому. Запомниться публике, получить еще приглашения, оказаться напечатанными хоть на какой-то полосе самой желтой газетенки. Важно не где, важно рядом с кем. На сцене задорно играли простенький танцевальный джаз. Вечер еще только начинался, но танцпол уже был заполнен настолько, что новые пары обязательно натыкались на танцующих. Петир не очень разбирался в современных танцах, но кажется это было что-то похожее на чарльстон. В любом случае, масштабы вечеринки завораживали. Они сели за небольшой стол, отдельно от общего зала. Сзади и сбоку стол был отгорожен от прочих, находясь при этом на небольшом возвышении, чтобы хозяин мог хорошо видеть сцену и происходящее на ней. За столом сидели еще пара человек, когда они подошли к ним, те двое встали и пожали мужчинам руки. Бейлиш узнал их в лицо, но ему нужно было играть роль "неслучайного человека" до конца, поэтому он вежливо кивнул каждому из мужчин, услышав и так хорошо знакомые фамилии. Сам Русе представил его как "воспитателя юных и прекрасных во всех отношениях талантов", что Петиру не очень понравилось. Он также обратил внимание, что с ним мужчины поздоровались как-то наспех, почти машинально. Зато руку Русе жали очень подобострастно, заглядывая в глаза. Ну а чего он, собственно, ожидал? Бейлиш также не мог не отметить с какой охотой мужчины перевели свое внимание на его Алейну. В глазах у них сразу зажглось что-то, по его, Петира, мнению неправильное. Но совсем тошно стало, когда каждый из них потянулся губами к ее тонкой, обтянутой белой шелковой перчаткой руке. Некстати вспомнилось, как эта рука искала его руку под плащом в машине Русе. Дико захотелось дать кому-нибудь в морду, но вместо этого он добродушно улыбнулся, выдал какую-то дежурную шутку и заказал выпить, не сводя глаз со своей названной дочери. Санса держалась так, будто бы это был ее минимум десятый светский раут, и не скажешь, что еще несколько часов назад она устроила это мини-спектакль собственной выдуманной беспомощности. Его даже немного кольнула обида, что она так хорошо справлялась без него. Надо было признать свою недальновидность, проект под названием "Алейна" удавался даже лучше, чем он мог предполагать, когда в первый раз задумался о нем. Тогда Санса была лишь блеклой тенью себя нынешней и не только внешне. Внешне она и тогда была хорошенькой, какой может быть двенадцатилетняя девочка. Он тогда смотрел на нее и на буйную пигалицу Арью (интересно, куда ее сейчас занесло?), невольно сравнивая их, и думал, что Арья наверняка пойдет куда дальше, чем старшенькая. Он сам родился и жил в кругу сильных мужчин, но в отличие от многих, родился невысоким и достаточно тщедушным, чтобы зарабатывать на жизнь физической силой. Женщин тоже приходилось привлекать чем-то другим и, надо отдать себе должное, в этом он был не хуже своего более крепко сложенного окружения. Петир любил красоту. И женщин он, конечно, любил красивых. Но не обманывался тем, что красота - это то, что поможет подчинить себе мир. Это был инструмент, который был бесполезен без ума и хитрости, которых у большинства женщин было недостаточно. Или было, но совсем немного, на бытовом уровне, хватало, чтобы ненароком выпросить у мужа пару новых чулок к празднику. Казалось, у Сансы не было ни того, ни другого, ни в каком виде. Санса была капризной, пугливой, не по годам наивной девочкой. Арья была угловатой, нагловатой и прямой как топор, но Петир видел во всем этом главное - младшая Старк ничего не боялась. В какой-то момент это стало бы минусом. Нет хуже женщины, которая ничего не боится, такая довольно быстро понимает, что не нуждается ни в чьей помощи. Манипулировать такой сложнее. Санса (ныне Алейна) представляла из себя сосуд, который можно было наполнять всем, чем угодно. Это его подкупило. Когда встал выбор о том бежать одному или с ней, он решил пойти ва-банк. Слишком заманчивой выглядела возможность сделать себе свою личную игрушку "с нуля". Да еще и с внешностью Кэт. В конце концов, если что-то пошло бы не так, избавиться от нее было бы совсем нетрудно. Но, кажется, за эти четыре года что-то все же поменялось. По крайней мере, сейчас избавиться от нее было куда труднее. Если вообще возможно. Она улыбалась одному из мужчин за столиком. Петир знал его как Джиора Мормонта, кажется, они обеспечивали мясом восемьдесят процентов от всех оставшихся предприятий в северной части страны. Второго мужчину звали Джон Амбер, не менее известный, чем Мормонт. Тот занимался древообработкой и по совместительнству - имел долю в самом Дредфорте. Джон вел светскую беседу с самим хозяином вечера, изредка бросая любопытные взгляды на Алейну. Петир машинально оценил уровень опасности. Ничего выдающегося, мужчины возраста примерно самого Русе, один седел со всех сторон, у другого были залысины. Петир сам немного седел, особенно в последний год, но не испытывал по этому поводу больших неудобств. Так было даже проще, при том, что Санса стремительно взрослела, было удобнее выдавать ее за свою дочь. Русе не обращал внимания на Сансу, та даже немного от этого повеселела, видно было, что Русе ее тяготил. Петир видел по ее взгляду, которые она время от времени бросала на него, что в ней теплится надежда, что он настолько сильно увлечется беседой с Амбером или с кем-то еще, что забудет про нее и данное Петиром обещание и они спокойно уедут домой. Петир был куда опытнее Сансы и не обманывал себя - он знал, что отсутствие внимания у Русе было продиктовано не потерей интереса к Сансе. Болтон уже знал, что этот приз обещан ему. Можно было больше не торопиться. Мышонок еще не видел змею, но та уже открыла рот, чтобы его проглотить. А Петир? Он просто натуралист, наблюдающий за этой нехитрой пищевой цепочкой в бинокль из безопасных кустов. - Не хочет ли мисс Стоун осмотреть клуб? - Амбер наконец распушил свою галантность, глядя масляными глазами на его девочку, которая загадочно полуулыбалась в ответ на все реплики мужчин. - Здесь, полагаю, есть много куда более интересных вещей, чем разговоры трех старых джентльменов. Вы же натура творческая, незачем Вам забивать голову ненужной красивой женщине ерундой, - было видно, как Амбер из кожи вон лез, пытаясь сделать комплимент сразу и себе и Сансе. Про Петира, который был четвертым мужчиной за их столом, Амбер, казалось, вообще забыл. Петир представил как отреагировала бы Санса, если бы он попытался отослать ее таким образом от "мужских, неинтересных, непредназначенных для ее ушей разговоров" и внутренне усмехнулся. Воображение быстро нарисовало обижено оттопыренную губу, грозно сведенные на переносице брови и гневный топот маленьких хрупких ног. Его и топотом было-то назвать нельзя, как воробей топталась. В легкие заструилось что-то горячее, почти обжигающее, будто бы он залпом выпил сто грамм виски. - Как это мило с Вашей стороны, мистер Амбер! Никогда не была в таких больших клубах. - Вы могли бы сказать и раньше, мисс. Я бы не тратил отведенное нам время понапрасну, - Амбер мурлыкал как домашний кот, только что умыкнувший с хозяйского стола огромную банку сметаны. - Кстати, можно просто Джон, дорогая. Вы сегодня наша гостья, чувствуйте себя как дома. - Хорошо, Джон, - Санса смотрела только на Амбера, улыбаясь самой искренней из улыбок. На Петира даже не взглянула, неужто так быстро осмелела? Сам Амбер встал и галантно протянул Сансе руку. Санса приняла ее, легко встала, будто подлетела вслед за рукой Джона и вышла из-за стола, взяв того под руку. Интересно, видела ли она мужчину в грузном бородаче Амбере? Или для нее он был просто добродушный дедушка, предложившей внучке, приехавшей на каникулы в деревню показать дорогу к пруду с кувшинками? Джон-то в ней точно женщину видел, Петир знал, как ведут себя мужчины с внучками или дочками. Это явно был не тот случай. Да что тут говорить, он сам уже безнадежно провалил игру в папочку. Еще несколько месяцев назад, а то и лет. Санса либо стала очень хорошей актрисой, либо реально не видела интереса Амбера. Он даже не знал какой вариант его больше не устраивал. Наверное, все же третий: а вдруг она все видела и ей это было приятно? А еще хуже - а если и у нее есть какой-то интерес к Амберу? Или к таким мужчинам, как Амбер? "Да ну нет, бред какой-то," - одернул сам себя Бейлиш. Это же была Санса, его Санса, смешной наивный ребенок. "Ребенок ли?" - тонко пропищал у него в голове противный въедливый голосок. Бейлиш налил себе еще виски. - Начало в восемь, Бейлиш, - Болтон после того разговора в саду как-то резко, без предупреждения, перешел на "ты". Петира это раздражало, но он решил не доставлять Болтону удовольствия это заметить. Хватило того обещания, которое Петиру пришлось дать, после которого во рту осталось противное вяжущее послевкусие, которое не удавалось запить даже очень дорогим алкоголем. - Девчонка готова? Это фамильярное "девчонка" взбесило Бейлиша едва ли не больше пренебрежительного "ты" в свою сторону. - Готова как никогда, - он изо всех сил старался не скрипнуть зубами, произнося это. - В программе шесть песен. Забыл Вас предупредить, мне понадобится несколько минут за роялем чтобы разогреться до начала номера. Болтон усмехнулся, покачивая бокал, закручивая янтарную жидкость в нем. - Этого в условиях не было. - Алейна привыкла петь только под рояль, - Бейлиш старался держать голос ровным, но чувствовал, как теряет контроль. Возможно, всему виной был этот чертов виски. - Акапельно не получится. - У меня хорошие музыканты, - Болтон изучающе смотрел на Петира, почти с научным интересом, гадая, где тот сломается. - Думаю, они справятся с аккомпанементом. Я не могу выпускать на сцену непрофессионалов, Вы должны меня понять как деловой человек. Вашу игру я пока не имел возможности лицезреть. - Несколько песен - мои. Они не знают нот, - проигнорировал колкость Бейлиш. - Значит, Вы им их дадите, Бейлиш. Ничего сложного, правда? - Русе откровенно глумился, глядя на Петира из под лениво прикрытых глаз. Петир снова решил, что не доставит ему такого удовольствия, у него еще будет время отыграться. - Да, конечно, - просто ответил он, доставая из сумки небольшую папку с листами. Ругать себя было бесполезно, это раунд он проиграл, условия обговариваются на берегу. Русе сделал едва заметный жест пальцами, в ту же секунду возле столика оказался молодой человек во фраке. На бейдже у него было написано "Уилли". - Отнеси это Данзу, - отрывисто бросил Болтон. - К...кому? - мальчишка явно не был привычен к коротким, похожим на лай приказам хозяина и переспрашивал из боязни перепутать. - Клавишнику, мальчик. И поживее. - А... Как я его найду? - Уилли трясся как кроличий хвост под стальным взглядом Русе. Болтон вперил в парня тяжелый как артиллерийский снаряд взгляд. Уилли будто сразу потерял сантиметров десять в росте. - Поищи за роялем. Да, и когда найдешь, найди своего старшего и передай ему, что ты больше тут не работаешь. С этим заданием, надеюсь, справишься без моей помощи? Уилли, казалось, был близок к тому, чтобы расплакаться, но вместо этого до побеления пальцев вцепился в папку и убежал. Болтон невозмутимо пережевывал вяленое мясо, Петиру показалось, что весь этот спектакль с унижением мальчишки был также разыгран специально для него. Бейлиш краем глаза проследил за мальчиком, мимолетно отметив немного изможденное бледное лицо, сделав свои выводы. - Вот и все. Пусть музыканты делают свое дело, а бизнесмены - свое. Так ведь, Бейлиш? - Русе не скрывал насмешки над Петиром. Ну да, а ты думал, что если продашь ему девчонку, то он отдаст тебе клуб с потрохами? - Вы ведь в первую очередь бизнесмен, правда? Я в Вас не ошибся? - Как и Вы, мистер Болтон, - Петир отсалютовал ему бокалом. - Вы абсолютно правы, сначала дела. Музыка подождет. - Прекрасно, - Русе сверкнул ровными белыми зубами. - О, кажется, я вижу прекрасных дам. Не хотите ли пройтись, чтобы я Вас им представил? В качестве небольшой компенсации, так сказать, за Вашу потерю. Петир почувствовал, как зашевелились волосы на затылке. Русе очень повезет, если к концу вечера количество его белоснежных зубов не изменится в меньшую сторону. - О, кажется, они не стали дожидаться нашего внимания и решили подойти сами, - Русе сопровождал взглядом отделившуюся от толпы небольшую группу людей. - Добрый вечер, господа. К столу подошли трое, мужчина и две женщины. Одна из них была вполне очевидно замужем за мужчиной рядом, Петир отметил это чисто машинально. Видно было даже не по кольцу и не потому, как она держалась за этого самого мужчину. Петир давно замечал, что замужних женщин отличает прежде всего взгляд, немного скучающий и оттого - потухший. Они никогда ему по настоящему не нравились, даже Кэт разонравилась в свое время именно после своего вынужденного замужества. Интересно, если бы она вышла за него, она бы разонравилась ему точно так же? Может выдать девчонку замуж, кстати? Должно помочь. - Добрый вечер, мистер... - Гловер, - улыбнулся мужчина сквозь бороду. - Роберт Гловер. Возможно, Вы могли слышать о роде занятий нашей семьи, лучшее оружие из того, что можно найти на Севере. А то и во всей Америке. По крайней мере, так говорят, - он утробно хохотнул. - А эти прекрасные дамы - моя супруга миссис Сибелла Гловер и ее подруга - мисс Джейни Пуль. - О да, слава о Вашем имени простерлась далеко за пределы Севера, - он и правда читал про Гловера в газетах, и про Мормонтов, и даже про Амбера, черт бы его побрал. Пока они с Сансой тряслись на самых дешевых местах, которые могли себе позволить в стареньких поездах, рядом с клетками для кур, или на задних сиденьях городских трамваев, Петир пытался подсовывать ей газеты и указывать на наиболее значимые имена. Девчонке, конечно, было не особо интересно, что с нее взять. Она читала новости мира моды и, о боже, разгадывала кроссворды. Пыталась и его привлечь к этому ужасному занятию, но он однажды прочитал ей лекцию длинной в сорок минут о том, почему кроссворды не развивают мозг, а наоборот, отупляют, что это - способ заставить людей не выкидывать газету подольше, да и вообще - убийца времени, которое можно потратить на что-то полезное. На запоминание имен семьи Гловеров, например. Санса тогда буркнула что-то вроде: "Петир, ну ты и зануда", но кроссворды разгадывать не прекратила. Правда к нему больше с этими предложениями не лезла. Он и этому был рад. Одной из главных причин, почему Петир затеял всю эту авантюру с Дредфортом, стала возможность быть представленным всем этим людям из газет. Да еще и самим Русе Болтоном. Правда, он не учел одного. "Девочка едет со мной". Глупо после этого было надеяться, что если он откажет, то еще сможет когда-нибудь заручиться поддержкой этих людей. Нет, смог бы, конечно, лет через пять, когда про эту историю уже немного забыли. Ну и Русе, например, выпал бы из окна, невзначай. Петир не так давно знал Русе лично, но этого не требовалось, чтобы понять - отказа он никогда не забудет. И самого Петира не забудет. Он сам загнал себя в угол, придя к нему. - Ну что Вы, всегда есть куда еще расти. В конце концов, в дремучей России, например, еще очень много вооруженных камнями и палками людей. Думаю, Вы могли слышать про их последнюю войну, - Гловер снова утробно усмехнулся, а следом за ним - все присутствующие. Видимо эта шутка была тут в ходу. - Кстати, кажется, я Вас тут раньше не видел. Русе, не представите мне своего гостя? - Простите мою недальновидность, - сказал Русе совсем не извиняющимся голосом. - Мистер Петир Бейлиш. Привез сегодня на наш суд новую восходящую звезду, Алейну Стоун. - Любопытно, - изрекла Сибелла откуда-то из под руки Роберта. - И что же делает "звезда"? Играет, танцует или поет? Может быть жонглирует? - она вежливо снабдила свои предположения тоненьким смешком. - Поет, - Петир накинул на лицо маской такой же вежливой полуулыбки. - Понятно. Это сейчас не редкость, - чуть презрительно бросила Сибелла в ответ. - Я вот, к примеру, тоже пою. Роберт оплачивает мне уроки вокала. - Интересно было бы послушать, - Петир изо всех сил старался забыть, что рядом сидит Русе и включить привычный режим общения с женщинами. Сибелла раздражала, но она была женой Гловера. Поразительно, как имея влияние и деньги Гловера, можно было выбирать себе в жены таких дур. Хотя, с другой стороны, возможно влияние и деньги как раз позволяет это делать, зачем умная женщина в доме? Так же, как и смелая, ни к чему хорошему не приведет. - Какие произведения у Вас получаются лучше всего? Сибелла начала увлеченно перечислять какие-то третьесортные песенки, а он делать вид, что слушает, время от времени задавая вежливые уточняющие вопросы. Гловера, казалось, такой расклад вполне устраивал. Петир краем глаза смотрел на большие часы над огромным танцполом, где кружилось не менее пятидесяти пар за раз в уме подсчитывая сколько времени у них с Сансой осталось до номера. Нужно было найти ее, чтобы дать последнее напутствие. Куда вообще увел ее этот чертов Амбер? Из всех присутствующих за столом, меньше всего говорила Джейни. Петира это устраивало, ему хватало глупости одной Сибеллы, но тут он мимолетно бросил взгляд в ту сторону стола, в очередной раз в поисках часов и буквально споткнулся о взгляд мисс Пуль. Она смотрела не заискивающе, не так, как обычно смотрят женщины, которые пытаются соблазнить мужчину. Джейни смотрела на него как на свою собственность, это не могло его испугать, он вообще не привык бояться женского внимания, но вызвало приступ какого-то мрачного любопытства. "Кажется, меня тоже сегодня кому-то одолжили", - равнодушно подумал он, отпивая еще глоток виски. - "Инетересно, давно у них в компании принят баш на баш? Может можно всех посмотреть?". Он нехотя перевел взгляд на Болтона и сам себя одернул. Дурак, даже если у них что-то и принято, то это сделано явно не из уважения к тебе. "Чтобы под ногами не путался", - зло подумал Петир. - "Как гребаный щенок". Во рту было горько от выкуренных сигар и пустых разговоров. Кроме того, радости не прибавляло ощущение, что остаток вечера Русе распланировал за него, предвидя возможные накладки в виде его физиономии рядом с Алейной. План номер один трещал по швам, Сансы-Алейны в поле зрения не было. Конечно, возможно она была увлечена беседой с Амбером, возможно во время их променада по клубу Амбер встретил кого-то еще, решил представить Алейну и ее окончательно там заболтали. В более печальные варианты Петир не верил. Дураку было понятно роль чьей спутницы на сегодня отведена Сансе. Но ради всего святого, неужели девочка за все это время не смогла придумать более-менее осмысленной причины, чтобы вернуться к столу? Или то, что они обсуждали днем был просто дешевый трюк и фарс с ее стороны и не так-то уж сильно Петир и его "ценные советы" были ей сегодня нужны? Может она наконец распустила все свои перышки, вошла во вкус и сейчас уже окручивает одного северного магната за другим? Пока он тут развлекает стремительно пьянеющего Гловера, похожего на истукана с острова Пасхи Болтона и двух вульгарных девиц, хихикающих между собой как школьницы? Может пойти найти ее пока не поздно и задать хорошую трепку? Петир встал из-за стола, пробормотал нечто похожее на извинения и отправился искать уборную, высматривая знакомую макушку в стремительно растущей толпе людей. Бейлиш уже зашел в указанный ему ранее коридор, ведущий одновременно к уборной и к кухне, пьяно тыкаясь во все двери. Но вместо уборной, он практически нос к носу столкнулся с уже бывшим официантом по имени Уилли. "Ты-то мне и нужен", - с чувством мрачного удовлетворения подумал Бейлиш и улыбнулся парню самой ласковой из своих улыбок, уже придумав что и как ему скажет. *** Через десять минут он снова, как ни в чем не бывало, вернулся к остальным. За стол приходили и уходили разные люди, кто-то просто засвидетельствовал свое почтение хозяину вечера, кто-то оставался поговорить чуть дольше. Петир так старательно изображал светского человека, что даже Гловер начал по-дружески похлопывать его по плечу, но вопреки прежним чаяниям Бейлиша, радости это ему не прибавляло. Петир пьянел ничуть не медленнее Гловера, только если тот был весел, то Бейлиш мрачнел на глазах. Кусок не лез в горло, а виски на голодный желудок ясности сознанию совершенно не прибавлял. - Дорогой, я хочу танцевать! - Сибелла вдруг схватила мужа за рукав и потянула в сторону танцпола. - Такая прекрасная песня, помнишь, мы танцевали под нее в прошлом году в Чикаго? Гловер, казалось, был готов танцевать сейчас под любую музыку, причем не только с женой, но и с самим Петиром или даже с Русе Болтоном. Прервав разговор с Бейлишем на полуслове, он был утянут на танцпол озорной супругой и не успел Петир перевести дух, как рядом с ним ловким и непринужденным движением фокусника оказалась Джейни Пуль. У Петира снова появилось отвратительное липкое чувство, что дирижировал сегодняшним вечером совершенно не он. - И как Вам? - совершенно не заискивающе спросила она. Как будто они были знакомы уже лет десять. - Хотелось бы знать, что Вы имеете ввиду? - Петир точно не собирался разговаривать с ней по душам и поэтому решил тактично избегать прямого ответа на неудобные вопросы. Джейни театрально закурила через длинный мундштук. - В целом. Вечер, обстановка, общество. - О, я получаю огромный заряд энергии от сегодняшнего вечера. Нечасто бывает, чтобы столько уважаемых... - Ой, ну хоть себе-то не врите, - Джейни пустила дым ему прямо в лицо. Петир машинально покосился в ту сторону, где сидел Болтон. Тот был достаточно далеко и увлеченно беседовал с каким-то человеком в огромной шляпе. - А есть основания полагать, что я вру? - он улыбнулся, решив немного включиться в игру. Девочка оказалась куда интереснее, чем он предполагал по началу. - Конечно. Причем они есть у любого, у кого есть глаза. Петир внимательнее всмотрелся в ее лицо, пытаясь понять в чью игру она играет. Болтон? Не похоже, не его стиль. Гловер? Амбер? Кто-то еще? В свою собственную? Она была довольно красива, на несколько лет старше его Сансы, но достаточно молодой, чтобы быть младше него примерно раза в два. То, что она пыталась вести себя с ним как взрослая забавляло и заводило одновременно. - И как часто Вы так пристально разглядываете мужчин? - Сегодня решила ограничиться Вами, - сладковатый дым щекотал ноздри. От виски немного шумело в ушах, влажные губы собеседницы, призывно обхватывающие мундштук, ясности сознанию тоже совсем не добавляли. - Мне следует быть польщенным таким вниманием со стороны столь прекрасной дамы? - Это Вам решать, - ее нога под столом будто бы невзначай задела его ногу. Петир был достаточно опытен в общении с женщинами, чтобы не принять это прикосновение за случайное. - Я уже решил, - сказал Петир, сам не до конца понимая, что и насчет кого он решил. Казалось, он говорит не с ней, а сам с собой. Мисс Пуль чуть наклонилась над столом в его сторону. Ее нога ловкой змейкой поползла выше, плавно подбираясь к его бедру. - Тогда, может мы... - А вот и мы! - звонко раздалось у Петира прямо над ухом. Он неловко отстранился от нее. Джейни эту неловкость заметила. Санса тоже. Петир поднял глаза вверх и еле сдержался, чтобы не рявкнуть что-то вроде "Ты на часы смотрела?!", но осекся, заметив какими красными были щеки Сансы и как несколько каштановых прядей выбились из ее идеальной прически. - Вы нас не потеряли? - Амбер пришел еще более довольным, что не могло не насторожить Петира. Кулак правой руки, уже лежащей на ноге мисс Пуль, невольно сжался. Опомнившись спустя мгновение, он отодвинулся от стола на безопасное для всех, даже для себя самого, расстояние, стараясь незаметно выровнять сбившееся дыхание. - А мы решили немного потанцевать. Если Алейна поет так же хорошо, как и танцует, то у Бродвея нет шансов, попомните мои слова! - Амбер был куда пьянее, чем в начале вечера, да и Санса, судя по цвету лица, успела попробовать что-то из местного "ячменного кофе". Петир снова ревностно начал разглядывать лицо своей подопечной, пытаясь найти там подтверждение или опровержение своей догадки, как заметил, что выражение лица Сансы изменилось. Меж бровей пролегла неожиданно взрослая, ранее незнакомая ему складка, а взгляд был направлен отнюдь не на него, а на мисс Пуль, которая невинно оглаживала на коленях и так идеально лежащее платье. - Я думаю, Алейне уже пора за кулисы, нужно еще привести себя в порядок после столь бурных танцев, - Петир уже забыл про Болтона, ставшего немым свидетелем этой сцены, но тот был пунктуален как часовой. - Я провожу нашу восходящую звезду Бродвея, если мистер Амбер, конечно, не врет, и лично представлю ее музыкантам. Санса вдруг неожиданно бодро тряхнула челкой и прямо, со спокойной улыбкой, посмотрела прямо в глаза Русе, не удостоив Петира даже мимолетным взглядом. - Спасибо, мистер Болтон. Почту за честь быть представленной именно Вами. Болтон приглашающе отставил руку, Санса обхватила ее практически по-хозяйски, словно эти двое отрепетировали это еще задолго до сегодняшнего вечера. Где-то неподалеку щелкнули пара фотоаппаратов, и у Бейлиша не было ни малейших сомнений в том, на кого они были направлены. "Черти что творится", - ошарашенно подумал Бейлиш, не заметив, как встал и вышел из-за стола следом за удаляющейся парой. - Алейна, мистер Болтон! Он нагнал их за пару секунд, они шли неторопливо, люди перед ними расступались. Петир преодолел это расстояние в три больших пьяных шага. - Мне бы хотелось сказать пару слов дочери перед выступлением. Вы не оставите нас на минуту, мистер Болтон? - Петир попытался вложить в эту фразу все остатки своей вежливости, чтобы у Болтона осталось как можно меньше причин отказать ему в этой простой просьбе. Но его очередной гамбит снова провалился еще в стадии дебюта. - Не будем отвлекаться перед выступлением, мистер Болтон. Мы еще успеем поговорить с отцом после окончания вечера, - голосом, об который мог бы разбиться Титаник, вымолвила его названная дочь. И не удостоив "отца" даже кивком головы, снова обвила руку Болтона и продолжила с ним шествие сквозь толпу. Вспышек камер стало еще больше. Петир замер там, где его оставили, уже в который раз за день чувствуя, как вдребезги разбиваются о лакированный пол лучшего в северной части страны зала его лавры великого комбинатора. *** Спустя полтора часа Петир, слезящимися от дыма и усталости глазами пытался высмотреть в толпе свою девочку. Людей стало в два раза больше, все шумели, кричали и хлопали, Санса, то есть Алейна, уже два раза выходила на бис. Болтон лично выводил ее из зала, сначала подал ей руку, чтобы она сошла со сцены как богиня с одноэтажного Олимпа, прямо ему в руки, под бешеный рев уже порядком нетрезвой публики. И он же лично повел ее к выходу, прямо к главным дверям. Кажется, именно так выглядит триумф. Это был ее триумф. Должен был быть их, но стал только ее. За все то время, что она пела, она посмотрела на него только один раз. Когда пела "Дженни из Старых Камней". На последних строчках, хоть он и учил ее, что никогда нельзя смотреть ни на кого конкретно, нужно выбирать точку над зрителями и смотреть как будто на всех сразу, но она, как обычно, не послушалась. Все сидящие в зале встали. Кроме него, вместо этого он залпом опрокинул в себя двойную порцию виски. - Считаете, это поможет? - Джейни никуда не ушла, охраняла его весь вечер, как хорошо обученная сторожевая собака. Лучше бы, наверное, было, если бы она ушла. Хотя, несмотря на тот ужасно неловкий момент, случившийся перед выступлением, ему казалось, что она понимает куда больше, чем говорит. - Нет, а что поможет? - гулко отозвался Петир. Он прослушал, что она ему ответила. Сил и сознания оставалось только на то, чтобы реагировать на комплименты в сторону названной дочери, рукопожатия и поздравления. Но все же, когда он увидел, что Русе повел Сансу к выходу Петир встал, споткнувшись о ножку стула, и как мог, аккуратно расталкивая толпу, поспешил к ним. Санса его не видела, до тех пор, пока он не схватил ее за руку чуть выше локтя. Кажется, она даже вскрикнула от неожиданности. - Напои его, - горячо прошептал ей Петир, дыша парами виски прямо в ухо. - Проси еще и еще, выливай куда-нибудь, пока он не видит. Поняла?! - исступлено шептал он ей куда-то во влажный висок, чувствуя, как соленые капли пота пощипывают растрескавшиеся сухие закушеные губы, с каждым сказанным словом пьянея еще больше. Санса не успела ничего ответить, но зато Петир успел заметить, как выражение удовольствия в ее глазах сменилось испугом. Он хотел сказать что-то еще, но толпа там, где они стояли стремительно густела и оттесняла Сансу куда-то дальше к выходу, а его снова забросило в это кипящее, бурлящее веселье, еще не начавшее тускнеть с ее уходом. Кто-то почти невесомо тронул его за плечо. - Пойдем? - сладко, многообещающе шепнули ему в ухо. - Пойдем, - обреченно согласился Петир. Толпа у выхода уже спала, когда они выходили. Автомобиль Болтона пылил где-то в конце дороги, так далеко, что даже если бы он передумал, он бы уже не смог до них докричаться. "Прости, лисенок", - думал Петир, чувствуя у себя под ладонью мягкую, теплую, податливую талию Джейни Пуль, которая вела его пьяного, накумаренного сигарами и ее сладкими приторными духами, как ребенка в сторону автомобиля, дверцу которого уже придерживал услужливый шофер. - "Когда-нибудь, ты даже, возможно, скажешь мне спасибо. Может даже простишь меня. Может даже я себя прощу". - Вы знаете дорогу, - совершенно трезвым, твердым голосом сказала Джейни водителю. - Поезжайте неспеша, нам с мистером Бейлишем еще есть о чем поговорить.