Это любовь, пацаны.

Даня наваливается всем весом, рукой упирается в пол, давая опору телу, а другой отвешивает Славе звонкую пощечину. Так, что даже голова мотнулась, а парень в ответ только сильнее выгибается и громче постанывает, положив руку на длинные и сейчас растрепанные волосы Панка. Щека красная, под животом начинает болеть от его грубых резких движений, но это определённо приятная боль. Не то, что лучшего, но примерно такого же чувства в сексе для Михайлова до встречи с Даней не было. — Сучка моя! — Бумагин стонет, облизывает губы и продолжает трахать Славу, теперь сменив темп. Медленно и глубоко, не забывая время от времени давать легкие пощечины и касаться губами довольного лица с практически постоянно закатанными от удовольствия глазами. — А-а-а-а, — Морти застонал, прижимая к себе Даню, и повернул голову, чтобы актив мог видеть красную щеку и целовать ее своими нежными губами. Панк склонился, облизывая щеку и давая палец в рот Морти, пытаясь запихнуть глубже. — Що тут відбувається? — тихий женский слабый голос, который Даня бы даже и не услышал, но Слава, повернувший голову в сторону дверей, резко приподнялся. — Мам… Я…. У Панка даже мыслей не было, что можно сказать в свое оправдание. Он смутно догадался о том, что сказала мама Славы, и это уже было пиздецово. Сердце бешено колотилось, он остановился, продолжая торчать на пол длины в Морти. — Славік, синку… — голос задрожал, а из груди женщины, стоящей в дверях спальни, вылетел приглушенный стон. Бумагин с трудом перевел дыхание и посмотрел на Морти, который тяжело дыша лег обратно на пол, опускаясь на локтях. Его мама, пожилая женщина лет эдак несколько за 40, широко распахнув глаза, смотрела на парней, покачивая головой и рассматривая лицо Дани, кажется, пытаясь найти в нем сходство с девушкой, подходящей для этого занятия. — Мам, все добре… — Морти положил руку на волосы Бумагина, убирая их со своего лица и заправляя остальную часть за уши парня, — не хвилюйся… Зараз прийдемо… Мать Славы вышла, и Панк лег обратно, поглаживая сильную шею, на который сильно заметно пульсировала венка. — Господи, пиздец мы влипли. Что делать-то… — Так, ладно, она отойдет, фа-а-ак, — Морти простонал и опустил руки, поглаживая парня ниже живота, — Дань, давай стоп… Я не могу сейчас… Прости, только… — Да, я понимаю, — Панк вытащил член и сжал его рукой, сосредоточенно нахмурившись и глядя на Славу, начал дрочить себе. Морти, увидев, чем занят его парень, закрыл глаза и чуть сильнее расставил ноги, отркывая возможно более интересный вид. По лицу было заметно, что он думает и полностью ушел в свои, маловероятно, радостные мысли. Даня спустя несколько минут упорных движений руки, стараний отвлечься и вообразить себе что-нибудь эротичное кончил в руку, а Слава все так же молча лежал. — Бля, я скажу ей, что очень люблю тебя, ты тоже скажи о своих чувствах ко мне,— молодой Лорд приоткрыл левый глаз. — Само собой, а дальше? — Бумагин вытер руку о простынь и наклонился целуя живот Славы ниже пупка, а заодно нащупывая под ним свои трусы. — Дальше я скажу, что так бывает и так можно… Что в Москве это обычно… Отношения не обязательно должны быть только с телками.. Даня кивал, доставая сигареты и протягивая одну Морти. — Но это же не так… — Бля, похуй, надо ее как-то успокоить. Я не хочу проводить с ней ликбез о геях, я хочу рассказать, что наконец-то встретил своего человека. Единственного, хочу жить с ним, целовать его и трахаться с ним… — Славочка… — Панк не смог остаться равнодушным к таким искренним словам, — я тоже люблю тебя. Пиздец как сильно… Больше, чем в тебя, ни в кого не влюблялся и не хотел никого так же сильно… Парень, широко распахнув глаза, смотрел на Даню, затем потянулся к нему, садясь на колени и нежно целуя в губы. — Обожаю тебя… И мама тебя полюбит… Ты же мой… Они молча смотрели друг на друга, потом их губы слились в нежном, но чувственном поцелуе. На кухню из комнаты парни вышли спустя минут 10. Полностью одетые и просто держась за руки. — Мам, давай на русском поговорим… Дане сложно понимать украинскую речь… — Що це було? У вас? — женщина сидела за столом и глядела на парней, перед ней стоял стакан с водой и открытая упаковка таблеток. — Мам… Короче, мы вместе… С Даней, любим друг друга. Я хотел, чтобы ты знала… — А як же так? Два хлопца… — Мамочка, такое бывает… Но мы вместе потому, что сходимся характерами, нам нравится все одинаковое, мы идеально дополняем друг друга и заботимся друг о друге, вот… — Морти договорил, выдохнул и посмотрел на Даню, запрокинув голову и улыбаясь. — Да, так и есть… — до Панка только сейчас дошло то, что он не узнал у Славы имя и отчество его матери и не знал сейчас, как к ней обратиться, — я правда очень люблю Славу… Он мой свет в окне… Рука Бумагина легла на талию Славы, притягивая ближе к себе. — Що було в спальні? Ти бив його, чому? — Мам… — Михайлов инстинктивно положил руку на свою щеку и сильнее закусил губу, сосредоточенно глядя на мать и не обращая никакого внимания на покрасневшего Даню, — нам нравится делать это так… Женщина покачала головой, на ее глаза навернулись слезы, которые она попыталась безуспешно скрыть. Морти сразу подошел к ней, обнимая за плечи и прижимая к себе. — Поверьте, я очень ценю и люблю Славу. Я не сделаю ему плохо… — Даня попытался хоть как-то заработать себе очков к карме, глядя, как мать Славы рыдает на его плече. Ну что же это такое… А как родителям Дани тогда об этом сказать? Если даже одна мама Славы плачет из-за этого, не зная и не представляя всего того, что знают о гейских союзах более современные предки Бумагина, в частности его отец. — Дань, иди к нам, — Михайлов протянул руку и Даня подошел, положив одну ладонь на спину, Славы, другую на плечо его мамы, сжимая его. — Не волнуйтесь, не плачьте… Наши друзья нас поддерживают, в Москве тоже все хорошо… Мы уже больше, чем пол года вместе… И Все идеально, мы не ругается… Абсолютно хорошо понимаем друг друга с первого взгляда… — Вперше про таке чую… І це не ганебно…? — мама посмотрела на Славу, затем на Даню, пытаясь улыбнуться. Панк не понял, а Морти нахмурился. — Она спрашивает, не стыдно ли это… — А… — Мам, об этом обычно не говорят просто… Просто личное… Ты моя семья, мне необходимо было познакомить тебя с моей любовью. А вот остальным не говори… — Да, лучше когда необычные отношения остаются только для двоих… Спокойнее… — Даня осторожно улыбнулся и перевел взгляд на Славу. — Гаразд, добре… Повірю тобі, синку… Потрібно вас погодувати зараз… А то голодні з дороги… — Она говорит, что хорошо, поверит нам… И еще, что пора кушать… — перевел Слава и отпустил маму, которая встала, подходя к плите. Даня сразу лег головой на грудь к Михайлову, поглаживая его спину. Сердце Бумагина сильно билось, гораздо сильнее, чем во время любого самого жаркого секса. Страшно… Страшно быть непонятым...Страшно потерять Славу из-за людских предрассудков.