переводчик
Simba1996 бета
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
510 страниц, 19 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
2637 Нравится 500 Отзывы 1054 В сборник Скачать

16. Ты уже знаешь, как все закончится

Настройки текста

Уэйд [Белый] {Жёлтый}

― I’m bringin’ sexy back. {Yeah.} ― Them other boys don’t know how to act. {Yeah.} ― I think it’s special what’s behind your back. {Yeah.} ― So turn around and I’ll pick up the slack. {Fuck yeah.} ― Dirty babe! ― Уэйд покачивал бёдрами под ритм в голове, рукой провокационно скользнул по животу, а другой кинул металлическую звёздочку в вентиляционную трубу в десяти метрах от него. ― You see these shackles, baby, I’m your slave! ― Очередной сюрикен полетел в трубу, воткнувшись в шести дюймах слева от предыдущего. ― I’ll let you whip me if I misbehave! ― Ещё один ― в десяти дюймах ниже и правее. ― It’s just that no one makes me feel this way¹. {Горячо.} [Жалко.] Уэйд недовольно зарычал и бросил ещё один сюрикен, острый словно бритва. Тот со скрежетом вошёл в металлическую трубу, завершая идеальный смайлик, над которым трудился Дэдпул. Не переводя дыхание, Уэйд рванулся вперёд, кувырнулся через крышу, перекатившись, и, встав на одно колено, выстрелил в смайлик точно между глаз. [Теперь ты играешь в «Хранителей»?] {Нет конечно. Мы ведь гораздо круче Комедианта…} [Не знаю, круче ли, но определённо более ебанутые.] {Ты думаешь? Мне кажется, мы скучаем по отличному убийственному кутежу во Вьетнаме.} [И изнасилованиям.] ― Да, мы не насилуем людей, ― пробормотал Уэйд, вставая и пряча Бетти в кобуру. {Доброе ууууутро, Вьетнам!} [Завали.] ― Сайгон на самом деле отличное место для посещения, особенно зимой, ― весело подметил Уэйд, шагнув к вентиляции, чтобы собрать сюрикены. ― Правда? Уэйд резко обернулся, пальцами рефлекторно сжав рукоять пистолета и с трудом удержавшись, чтоб не выхватить его. ― Бля! ― выдохнул он, драматично хватаясь за сердце другой рукой. ― Чёрт, Паучок! Не пугай меня больше так! Мы чуть не устроили очередную огнестрельную трагедию. [Фу, прошу, не выражайся как политик. В этом фике уже достаточно всякого тяжёлого говна, чтоб ещё и дипломатию в наш гейско-фантастический мир привносить.] ― Лады. ― Он помотал головой, пытаясь избавиться от этих мыслей. ― Плохой Дэдпул. ― Прости. ― Голос Паучка звучал странно, что привлекло внимание Уэйда и вернуло его в «здесь и сейчас». Присмотревшись к маленькому паучьему герою, он заметил, как тот нервно теребил костюм на запястье, держась напряжённо и нервозно. ― Ничего страшного, Малыш-паучиш. Я почти уверен, что ты смог бы увернуться от всего, что я в тебя кинул бы. Паучок рассеянно кивнул и оглянулся через плечо, будто услышал что-то позади. Уэйд тоже посмотрел в ту сторону, но ничего не увидел. Никто в здравом уме не полез бы на крышу сорокаэтажного отеля, если только не умел ползать по стенам или выживать после падения. Уэйд подошёл ближе, сократив расстояние между ними. ― Ты в порядке? ― спросил он. {Aw, наша маленькая паучья любовь о чём-то переживает! Как думаешь, может, хочет наконец попросить трахнуть себя прям на земле?} [Если только его не пугает до охуения мысль о сексе с нами ― а я бы не удивился, если б так оно и было, ― не думаю, что это не так.] Да, это правда. Паучок выглядел очень испуганным, а когда он неопределённо пожал плечами и зашагал прочь от Дэдпула к краю крыши, у Уэйда в груди всё сжалось. ― Ты правда был в Сайгоне? ― тихо спросил он, остановившись у края, глядя на открывшийся великолепный вид Манхэттена. Уэйд легко распознал слабую попытку сменить тему, но не стал пытать Паучка. ― Да. ― Он медленно приблизился, остановившись за метр, чтобы не давить. ― На самом деле сейчас его переименовали в Хошимин, но… Да, пару лет назад я заскочил туда немного отдохнуть. {О да, то, как разлагались от серной кислоты те похитители, действовало действительно успокаивающе!} ― И ни тени сарказма не звучало в голосе Жёлтого. [Мхм. Ты ведь любишь эти солнечные, тёплые местечки для отдыха, да? Идеальная погода для купания.] ― Тон Белого, наоборот, был пропитан сарказмом до невозможности. Уэйд их проигнорировал, не желая заговнять этими воспоминаниями попытку Паучка уйти от темы. ― А что, ты хочешь отправиться в путешествие? Паучок лишь снова пожал плечами, скрещивая руки на груди и продолжая смотреть на городские огни. ― Не совсем. Просто любопытно. Уэйд слабо кивнул, перекатился с пяток на носки, пытаясь придумать хоть что-то, что можно было бы рассказать о Вьетнаме ― и что звучало бы приятно, а не было связано с войной, «Хранителями» или ужасающей торговлей людьми. Он уже открыл было рот, чтоб начать разглагольствовать о погоде (потому что Белый был прав ― она правда там великолепная), но Паук его опередил: ― Уэйд? ― М? Последовала короткая пауза, Паук шевельнулся рядом. ― Ты действительно фанат сексуальных попок¹. Изумлённый смех вырвался из груди Уэйда, он уставился на героя, совершенно застигнутый врасплох. {ДАААААААА ДЕТКА, Я ТЕБЯ ОБОЖАЮ! ― взвизгнул Жёлтый. ― Горячие, плавящиеся титьки, он неебически идеален, я просто умру щас!} Оба расслабились, напряжение в воздухе заметно ослабло. Уэйд потянулся к плечу Паучка и игриво пихнул, усмехнувшись, когда заметил по очертаниям маски, что тот тоже улыбался. ― Что тут скажешь? ― дразняще пробормотал он, качнувшись к Паучку и беззастенчиво-похотливо сжав его плечи. ― Я сгораю от тяги к тебе, и это факт. {Да!} [О Господи, прекращайте уже со своим Тимберлейком, или я тебе мозги порежу.] {Погоди, мы что, так можем?} Паучок хихикнул и игриво отпихнул голову Уэйда. Потом так же быстро притянул обратно, обняв за шею тонкими руками, прижавшись и уткнувшись своей милой паучьей мордочкой ему в грудь, судорожно выдохнув. Уэйд легко подхватил его, одной рукой удерживая за спину, другой поддерживая под идеально выточенным бедром, когда Паучок обнял его ногами за талию. ― Что такое, Малыш-паучиш? ― спросил Уэйд, и ему не понадобилось даже напрягаться, чтоб говорить нежно и осторожно, когда Паук был в таком состоянии. Таким мягким, податливым, цепляющимся за него руками и ногами, каким не был с момента смерти Нормана Осборна. Такой Паук вызывал у Уэйда боль в груди, и всё, что он желал, ― отвезти парня в какое-нибудь хорошее место, полное подушек, облаков и тёплых вещей, держать его там бесконечно долго, чтобы ничто никогда больше не причиняло боль. Паучок пробормотал что-то неразборчивое ему в ключицу и крепче прижался всем телом, явно не желая пока говорить об этом. [Вот оно. Время вышло.] {Нетнетнетнетнетнет не-а, нет, захлопни свой грязный рот, ты, большой жирный идиот, этого не случится.} [Он собирается наконец-то признаться, что с него хватит. Было весело поначалу, но теперь ему скучно.] {Хер тебе, Хосе.} [Мы правда проделали отличную работу за последние недели, будучи настолько раздражающими, насколько возможно.] {А чья это ёбаная вина, мистер Пессимист? Все твои злостные комментарии постоянно нас отвлекали от того, чтоб быть идеальными бойфрендами.} [Не смеши меня. Вы пытались оттолкнуть его до того, как он сделает это.] Уэйд напрягся, ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не раздавить Паучка в объятьях. ― Малыш? ― прошептал он, прежде чем ситуация вышла из-под контроля, как это обычно бывало; ему не хотелось убегать от Паучка, когда тот явно нуждался в поддержке. [Как ты это с Питером провернул, например.] Уэйд откашлялся. ― Может, ты скажешь… э-э… что случилось? {Не делай этого, Уэйд. Не подведи его, не исчезай, когда он больше всего в тебе нуждается, оставив паниковать и обливаться слезами, как Питера.} [Отказываясь и предавая.] Он зажмурился, надтреснуто выдохнув, и хотел задать вопрос снова, умолять, если потребуется, потому что нужно было понять, что не так, чтобы исправить это. ― Я… ― пискнул Паучок, всё ещё вжимаясь ртом в костюм Уэйда, но, едва услышав этот тон, он немного расслабился. ― Э… Он молчал ещё очень долго ― Уэйд мог быть терпеливым, если требовалось, но решил, что сидя ему станет легче, поэтому подошёл к вентиляционной трубе и уселся на крышу. Он облокотился о металл спиной, вытянув скрещённые ноги, и усадил Паучка себе на колени ― как влитого, идеально подходящего его телу. Уэйд крепко обнял его за талию, другой рукой успокаивающе поглаживая по голове, периодически соскальзывая на шею и осторожно сжимая. Паучок тихо вздохнул, придвинувшись, напряжение в его мышцах потихоньку ослабло, хотя он по-прежнему крепко сжимал Уэйда руками. С минуту они сидели вот так ― ни звука, помимо лёгкого дыхания ртами. ― Уэйд? ― наконец выдавил Паучок, слегка повернув голову, чтобы звучать не так глухо. Уэйд вопросительно хмыкнул, вслушиваясь, как тот вновь глубоко вздохнул. ― Э. Как ты… Как мне… э… ― Голос подрагивал. ― Что если… я… ― Он шмыгнул носом, в спешке выпалив: ― Мне кажется, я схожу с ума. Уэйд удивлённо моргнул: из всех возможных тем Паучок поднял именно эту ― подобного он не ожидал. ― Э… [Может, ты передал ему что-то.] {О нет! Мы разве так можем? Можем заразить Паучка своим безумием? Разве мы заразны?} Он прокашлялся, сосредоточившись и заставив вести себя благоразумно. Паук явно был чем-то потрясён ― истерика или высмеивание его слов никак не помогли бы в этой ситуации. ― Что, э-э… Что заставило тебя так подумать, Паучок? Дэдпул буквально услышал, как герой сглотнул. Он потёрся подбородком о воротник Уэйда, всё ещё пряча лицо. ― Я… увидел… кое-что. Кое-что невозможное, ― прошептал он, голос был пропитан настоящим страхом. Уэйд нахмурился, но подавил искорки паники, начавшие покалывать живот. Паучок не сошёл с ума. Он был здоров, невероятно умён, удивительно талантлив. Он ничем не был похож на Уэйда Уилсона с миллионом заёбов. Дэдпул медленно погладил большим пальцем основание шеи Паучка. ― Уверен, что есть разумное объяснение тому, что ты увидел, Малыш-паучиш. Тихое мычание завибрировало у шеи, когда Паук прижался до невозможности близко. ― Уэйд… ― выдохнул он. Наёмник подавил дрожь от тут же побежавших по коже горячих мурашек. ― Ты всё ещё будешь… ― Он прокашлялся. ― Если бы я был… если б потерял разум, ты бы… ― Паучок замолчал, будто слова были слишком тяжелы для произношения, но сладкая меланхолическая мольба в его голосе скручивала кишки Уэйда не менее сильно, чем если б он это произнёс. ― Малыш… ― Голос был тяжёлым, низким ― таким, что Паучок напрягся на его коленях, словно по телу пробежал электрический заряд. Уэйд обнял лицо героя ладонями, заставив немного выпрямиться и заглянуть в глаза, пусть и закрытые патчами маски. ― Как ты даже на секунду смеешь думать, что если б был таким же пизданутым на голову, как и я, то это заставило бы меня любить тебя меньше, чем сейчас? Паучок расслабился в его руках, тонкие пальцы вцепились в костюм на груди. ― Ты… меня любишь? О. {Ох бляяяяяяяяяяяяяяяяяя теперь ты точно сделал это, Уэйд!} [Что ж, если тебе не удалось отпугнуть его раньше, твоё признание точно поможет. Браво.] ― Уэйд… ― Паучок склонился, прижимаясь прикрытым маской ртом к его подбородку, скользя по ткани, и имя его было клятвой на губах ― благоговейной, наполненной чем-то непостижимо тёплым. Уэйд выдохнул, не подозревая, что с самого начала задержал дыхание. ― Я… ― Тут на самом деле нечего говорить, и с чувством успокоения ― столь же чуждым Уэйду, сколь редким ― он отбросил все отговорки, которые мог бы придумать и выдать Паучку. ― Да, ― просто признал он. ― Люблю. Но он не был готов к тому, что осторожные пальцы поднимут края его маски, закатают её до носа, а губы обдаст тёплое дыхание Паучка. А потом он задрал свою маску и прижался мягким податливым ртом к его губам. Уэйд издал тихий удовлетворённый стон, испытывая невероятное облегчение от того, что его идеальный маленький герой так отреагировал на неожиданное признание в любви. Он обнял ладонью затылок Паучка, другой прошёлся между острых лопаток вниз, собственнически остановившись на пояснице. Поцелуй был нежнее обычного, очень чувственным, Уэйд не понял, почему от него так сильно заколотилось сердце, ― обычно он так реагировал, когда Паучок совал язык ему в глотку, а руку ― в штаны. Это было почти как… обменяться клятвами преданности через губы, что заставляло в груди наёмника всё сжиматься, он почти что не мог дышать. Паучок медленно отстранился, пальцы его сладко обвивали шею Уэйда. Но потом он вновь склонился к нему, запечатлев нежнейший медленный поцелуй на покрытых шрамами губах. Он будто не мог отлипнуть окончательно ― постоянно возвращался, словно губы их тянуло друг к другу как магнитом, а Уэйд в этой нежности тонул. Наконец Паучок отстранился, упёршись лбом в его, и тихо пробормотал: ― Я тоже тебя люблю. Уэйд дёрнулся, широко распахнув глаза. [Что?] {О Господи боже что?!} Уэйду потребовалось несколько секунд, чтобы обрести дар речи. ― Что? Теперь Паучок взял его лицо в ладони, держа так осторожно, что Уэйду показалось, будто он сейчас сломается. ― Я люблю тебя, Уэйд. Он лишь пялился, недоверие боролось внутри с надеждой и радостью ― столь сильной, что пугала его до усрачки. {Но как?} [Как он, блядь, может тебя любить?] Они правы. Бессмыслица какая-то. ― Но… ты… Я думал, что ты от меня устал. Паук удивлённо отстранился. ― Что? Почему? Уэйд опустил голову. ― С тех пор… как Осборн умер. ― Паучок слегка напрягся в его объятьях, Уэйд практически неосознанно сразу же успокаивающе погладил его по спине. ― Ты был, знаешь… Я думал, что раздражаю тебя. Я знаю, что иногда со мной непросто, и не винил бы тебя, если б ты понял, что тебя от меня тошнит, и решил уйти. ― Даже вчера вечером, когда герой появился на пороге его квартиры, взбешённый убийствами, он подумал, что всё. С ними покончено. Паучок его бросит. Но этого не случилось, и они провели отличный вечер вместе, однако ощущение, что время на исходе, никак не покидало, поэтому Уэйд должен был ценить каждую минуту, которая им осталась. ― Потому что, понимаешь, я никогда не стал бы принуждать тебя к… То есть тебе необязательно оставаться просто потому… Я не хочу, чтоб ты чувствовал, будто обязан мне или что-то такое… Паучок прижал пальцы к его губам, заставив замолчать. ― Зат. Кнись. ― Он убрал руку, чтобы тут же запечатлеть короткий, крепко-болезненный поцелуй на его губах. ― Господи, поэтому ты был таким безрассудным? Потому что ― клянусь, Уэйд, ― если позволишь, чтоб тебя застрелили ещё хоть один раз, у меня случится нервный срыв. ― Паучок провёл большим пальцем по краю маски Уэйда, поглаживая щёку, и сказал ― уже тише: ― Я никогда от тебя не устану. Знаю, что был… не в себе. Но, клянусь, дело не в тебе. Мне пришлось решать другие проблемы, понимаешь? [Хуйня. Какие проблемы?] {Мне кажется… кажется, что это правда. Паучок никогда не врёт, особенно в таких решающих моментах.} Уэйд постарался подавить семена надежды, пустившие было корни. ― Так… я тебя не теряю? ― Ощущение, будто Паук ускользал сквозь пальцы, уходил от него, оставляя Уэйда вновь одного, усилилось до сокрушительной, удушающей тяжести в животе. ― Нет, Уэйд, ― покачал тот головой, голос переполнен эмоциями. ― Ты не можешь меня потерять. Я люблю тебя. Ужасная тяжесть отступила, каждый вздох Уэйда стал резким, наполнял кристально острым трепетом, от которого почти кружилась голова. Он склонился к Паучку, ловя губы, пальцами умоляюще цепляясь за костюм. ― Скажи ещё раз. Паучок судорожно вздохнул, растаяв в его объятьях. ― Я люблю тебя, ― прошептал он. Уэйд издал что-то, похожее на всхлип, и поцеловал его с силой, удивившей обоих. ― Ещё, ― взмолился он приглушённо в рот Паучку. ― Я люблю тебя, Уэйд. Он зарычал, схватил Паука за бёдра, вжимая в себя, когда жгучая собственническая потребность обладания затопила его с головой. Уэйд слегка развёл ноги и придвинул Паучка выше по бёдрам, грубо вжав в пах. ― Ещё, ― потребовал он низким прерывистым голосом. Паучок заскулил, ногтями впиваясь в плечи Уэйда, когда прижался крепче, потираясь о его быстро твердеющий член. ― Ох, блядь… Я люблю тебя, ― задохнулся он. ― Я так неебически сильно тебя люблю. Боже… А потом он больше не был в состоянии говорить, потому что Уэйд завладел его губами, оплёл язык своим, вторгаясь в рот с такой яростью, что перехватило дыхание. Хватка Уэйда была отчаянной, крепкой, наверняка почти болезненной, но Паучок лишь прижимался ближе, неистово, требовательно ёрзая и извиваясь на коленях. Не удержавшись, Уэйд скользнул ладонями под костюм Паучка, впиваясь пальцами в бока, в рёбра. Он хотел бы снять перчатки, но не мог ни на секунду перестать прикасаться к нему. Паук, казалось, чувствовал себя так же безрассудно: потянулся к ремням для катан на плечах Уэйда и дёрнул так резко, что они лопнули. Уэйд застонал, подвинулся, позволив катанам соскользнуть в сторону, чтоб ему стало удобнее сидеть. ― Прости, ― пробормотал Паучок ему в рот, без перерыва неистово шаря по груди Уэйда. ― Н-ммм… ― Уэйд прикусил его охеренную распухшую нижнюю губу и переместился ртом на подбородок, покусывая вдоль челюсти, переходя на шею. ― Нет, Малыш-паучиш… Такой, блядь, горячий. Он вновь сжал бёдра Паучка, вжимая его в пах, одновременно толкаясь вверх, втискиваясь натянувшим костюм членом в эту великолепную попку. Он чувствовал и эрекцию Паучка, вжавшуюся в живот, ― горячую, твёрдую, ― от чего внутренности скручивало желанием. Дыхание Паучка было прерывистым, неглубоким, он откинул голову, давая Уэйду больше доступа к невероятно мягкой коже шеи. ― Бля, Уэйд, ах… Боже, я люблю тебя. ― Уэйд сильно прикусил ― и Паучок застонал, дёрнув тазом, вжимаясь пахом в его пресс. ― Люблю, нгх… так сильно люблю тебя, я… хочу тебя, Уэйд. Прошу, пожалуйста, Уэйд. Уилсон зарычал, целиком охваченный желанием заклеймить, овладеть, подарить этому прекрасному существу всё, чего оно пожелает. ― Да, да, малыш. Всё что угодно. ― Он оторвался от его шеи, зубами стянул перчатку, без колебания тут же забравшись Паучку в штаны, быстро обняв покрытыми шрамами пальцами самый красивый член, который когда-либо видел и имел удовольствие взаимодействовать. Паучок задохнулся, спина восхитительно изогнулась, он вжался в грудь Уэйда, когда двинул бёдрами, и принялся толкаться и тереться о его член. Уэйд застонал, поворачивая запястье так, чтобы ― он точно знал ― подарить Паучку неимоверное удовольствие. Теперь он тоже тяжело дышал, ощущая, как возбуждение захлёстывало с головой, и тут же, найдя восхитительный жаркий мокрый рот Паучка, скользнул языком внутрь. Пока они целовались, Уэйду даже дышать не нужно было ― он мог продолжать жить одними выдохами Паучка. Звуки, которые тот издавал, совершенно сводили Уэйда с ума. И так было всегда. Такие сладкие, просящие, необузданные в поразительной неосознанности, доступной лишь молодым и невинным. Уэйд глотал каждый стон и всхлип, словно изголодавшись по ним. Он точно знал, что Паучок кончит примерно через минуту, и собственный член пульсировал от осознания, как легко он может завести и разрядить своего мальчика, насколько тот всегда жаждет Уэйда. Поэтому он замедлил движения, ослабив хватку, не желая, чтобы всё заканчивалось. Паучок сильно задрожал. ― Уэйд… Уэйд, прошу… Т-ты мне нужен, ― промурлыкал он в подбородок Уэйда, обдавая кожу горячим влажным дыханием. ― Хочу тебя в себе. Пожалуйста. Уэйд рефлекторно прижал его к груди, волна раскалённого добела удовольствия прокатилась по телу. Паучок раньше говорил это лишь единожды, и тогда с трудом удалось остановиться, чтоб не схватить его, не бросить на землю и не отыметь прямо там. В этот раз Уэйд очень сомневался, что ему хватит силы воли сдержаться, ― не тогда, когда узнал… когда Паучок признался ему в любви. ― Да, ― выдохнул Уэйд, отпустив Паучка так, чтобы порыться в одном из подсумков в поисках смазки, которую всегда на всякий случай брал с собой. ― Да, Малыш-паучиш. Я о тебе позабочусь. Паучок коротко застонал, зарылся лицом Уэйду в шею, сжимая пальцами его бока, и, боже, как же ему нравилось вот так воздействовать на Паучка, он обожал его отзывчивость. Сорвав вторую перчатку, он открыл бутылку, быстро выдавил скользкую субстанцию на ладонь и пальцы ― пожалуй, слишком отчаянно, чтобы беспокоиться о том, что заляпает костюм. И вновь обернул ладонь вокруг члена Паучка, быстро провернув кулаком, чтобы покрыть смазкой ствол целиком. Проведя большим пальцем по головке, вырвав у Паучка стон, Уэйд сжал зубы, потому что, бля, эти звуки были охуенными. Потом он отпустил член и переместился влажными пальцами к его заднице, осторожно проникая в штаны. Другой рукой крепко сжал его бедро, одновременно скользнув вниз между ягодицами к идеальной паучьей дырочке. Человек-паук вздрогнул, прерывистое дыхание согревало ухо Уэйда, а потом сел чуть иначе, давая ему больше пространства для действий. Это ёрзание, правда, уменьшило давление на член Уэйда, но, прежде чем Уилсон смог оплакать потерю такого тёплого охуенного давления на ноющий стояк, он тут же почувствовал скользнувшую на пах ладонь Паучка. Он крякнул, зажмурившись и наслаждаясь тем, как ловкие пальчики дразняще, но уверенно возвращали ему потерянное удовольствие. Уэйд заставил себя сконцентрироваться, нашёл кончиком пальца вход и легко потёр. Изумительное удовольствие пронзило живот, когда Паучок ахнул и резко двинул тазом, насаживаясь прямо на палец, пуская его мимо плотного кольца мышц в невероятный жар и гладкость своих внутренностей. Уэйд еле сдержался, чтоб не толкнуться глубже, предположив, что Паучок почувствует жжение, потому что, чёрт, какой же он узкий. И одна только мысль о том, что он, Уэйд, был единственным человеком, который проникал в него вот так, бывал внутри Паучка, почти подводила его к оргазму. Но Паук, очевидно, не разделял его терпеливость. Вжавшись лицом в плечо Уэйда, он насадился сильнее, принявшись слегка крутить бёдрами, чтобы палец проник глубже. Уэйд быстро терял способность держать себя в руках, застигнутый между горячим тугим жаром, поглощающим палец, и ловкой ладонью, пробравшейся к нему в штаны. Он пытался сдержать стон, но тот всё равно вырвался сквозь зубы, когда Паучок осторожно вынул его член из штанов, поймав в ловушку между их животами и обхватив рукой. ― Бля, малыш… ― выдохнул он, откинувшись головой на вентиляционную трубу позади. Когда Паучок трогал, Уэйд едва ли был способен думать, не говоря уже о том, чтобы принимать ответственные решения, поэтому поддался непреодолимому желанию и резко погрузился до костяшки внутрь Паучка, который тихо вскрикнул и прикусил плечо Уэйда. Уилсон изо всех сил старался не думать, каково было бы на самом деле погрузиться в него, засунуть член в его задницу ― такую тёплую, узкую, ― и, бля, он прямо сейчас обкончается, если не успокоится. Дэдпул медленно вытащил, прислушиваясь к поскуливаниям Паучка, и вновь толкнулся ― резче, чем прежде. Он был таким узким, что Уэйд опасался его порвать, но и смазки было достаточно, да и Паучок с энтузиазмом принялся насаживаться, помогая ему, словно пытаясь втянуть палец как можно глубже. А потом они вошли в ритм, Уэйд чувствовал, как медленно и постепенно Паучок растягивался, расслабляясь вокруг пальца, а его вкусные всхлипы просто разрывали Уэйда на куски. Свободной рукой он скользнул по бедру героя, контролируя его движения, помогая не сбиться с ритма, что, казалось, ему понравилось, если судить по прерывистому дыханию и рефлекторным сжатиям кулака на члене. Минуту или около того спустя Паучок ткнулся губами в его шею. ― Уэйд… ещё. Уилсон замедлил движения, чувствуя, как по телу разливался густой туман возбуждения, но крепко прикусил нижнюю губу, стараясь сохранить ясность сознания. ― Блядь… Малыш, не хочу сделать тебе больно. ― Он лучше б с крыши здания спрыгнул, чем причинил Паучку боль. Тот лишь хмыкнул, провёл большим пальцем по головке его члена и впился зубами в шею. Наёмник застонал, непроизвольно дёрнув бёдрами, ― он уже балансировал на грани и вот-вот сорвался бы вниз, незамедлительно обкончавшись. ― Пожалуйста, ― прошептал Паучок ему в кожу, а Уэйд просто растаял. ― Блядь, бля, малыш, ты меня убиваешь. Я… Боги, да, хорошо. ― Глубоко вздохнув, он осторожно прижался вторым покрытым смазкой пальцем к входу. Паучок резко втянул воздух, когда тот вошёл внутрь, ещё сильнее растягивая дырочку. Уэйд замер, давая ему время привыкнуть, однако Паучок сам подался назад, заставив его войти глубже. Дэдпул вцепился в его бедро, насилу принуждая не спешить, одновременно принявшись целовать его подбородок. ― Легче, Малыш-паучиш, легче… Расслабься, хорошо? Не спеши. Герой кивнул ему в плечо и медленно, прерывисто выдохнул. Уэйд почувствовал, как он немного расслабился, крепко сжатое колечко мышц ослабло так, чтобы позволить Уэйду войти и вторым пальцем до костяшки. Неторопливо, осторожно он слегка вынул и вновь толкнулся внутрь. Паучка затрясло, он задыхался, поэтому Уэйд прижался губами к горячей покрасневшей щеке, в груди разлилась неподдельная нежность и обожание, выбивая из лёгких воздух. ― Я люблю тебя, ― прошептал Уэйд словно тайну, погружаясь пальцами глубже, отчаянно желая проникнуть так глубоко внутрь, чтобы никогда больше не пришлось его покидать. Тело Паучка содрогнулось, он быстро нашёл рот Уэйда своим. ― Боже, Уэйд, ― пробормотал он ему в губы ― слабо, разбито. ― Я так сильно тебя люблю… Я не могу… Я… просто… ― Он резко замолчал, толкнувшись языком на его язык ― жадно, отчаянно, одновременно дроча ему отрывистыми быстрыми движениями. Ладонь вокруг ствола была такой тёплой и гладкой, что Уэйд одним плавным быстрым движением погрузился в него обоими пальцами. Паучок застонал ему в рот. Уэйд принялся двигать рукой, немного согнув пальцы, ища волшебную точку внутри. Потребовалась всего пара движений, прежде чем он отыскал её: Паучок напрягся, задохнувшись, прервал поцелуй и, распахнув рот, откинул голову, сокрушающе сильно стиснув плечо Уэйда. Дэдпул проглотил стон, вынул и вновь толкнулся точно в то самое место. Должно быть, попал ― Паук резко дёрнулся и закричал, настойчиво насаживаясь на его пальцы, чтобы заставить Уэйда проникнуть глубже. ― Ах, бля, У-уэйд… Уэйд, о Господи боже… На этот раз он застонал, горячее удовольствие сжало внутренности, когда Паучок снова позвал его дрожащим голосом. ― Да, малыш… Ты так прекрасен. Так хорош для меня. ― Уэйд выбрал умеренный темп, стараясь каждый раз толкаться именно в простату, а другую руку убрал с его бедра и тут же вцепился в член. Тот был горячий, очень твёрдый, всё ещё достаточно скользкий, чтобы легко двигать по нему кулаком. Проведя вверх-вниз по стволу, Уэйд приподнял бёдра, чтобы пристроиться и начать дрочить оба члена, плотно прижав их друг к другу. Бёдра Паучка задрожали, а Уэйд увидел под веками ёбаные звёзды. Всего лишь пары движений хватило в такт толчкам его пальцев, прежде чем Паучок напрягся, разевая рот в немом крике, и содрогнулся. Член запульсировал напротив члена Уэйда и излился белыми потёками на его кулак. Уэйд не смог сдерживаться ― перед глазами заплясали мушки, мир расплылся, неописуемое удовольствие рванулось по венам, обдавая волной жара, которая почти унесла его прочь, ― и кончил, задыхаясь, продолжая дрочить оба их члена, пока не выдоил досуха. Он тяжело дышал, мир медленно возвращался на место, тёплый вес Паучка давил на грудь, где-то в отдалении слышались звуки города. ― Бля, ― выдохнул он. ― Да, ― слабо согласился Паучок, совершенно не двигаясь. ― Прости, что мы не… ― Ш-ш, никакой спешки, малыш. К тому же я не хочу делать тебе больно, хорошо? Поверь. Для этого чудовищного члена требуется побольше растяжки, чем два пальца, иначе трахнуть тебя без крови не получится. Паучок тихо фыркнул, но лишь теснее прижался к его груди. {Ох бооооооже я так сильно хочу, чтоб он истекал кровью…} Жёлтый был в полном раздрае, поэтому Уэйд воздержался от комментариев и не стал его ругать. Пока что. Медленно, осторожно он выскользнул пальцами из тесного жара паучьей попки и из его штанов, чтоб начисто обтереть руку о крышу. Паучок тихо заскулил, сел ровнее, и это движение, казалось, потребовало усилий. Другую руку Уэйд вытер о штаны, смирившись, что костюм в очередной раз придётся сдавать в химчистку ещё до конца недели. Он помог Паучку заправить член в штаны и убрал свой, задержав дыхание, когда молния задела чувствительную кожу. Закончив со всем, он устроился удобнее, Паучок положил голову ему на плечо, будто находиться тут ей предначертано судьбой. Наёмник обнял его за талию ― так они сидели несколько минут, приходя в себя и медленно синхронно дыша. Не желая, чтоб его маленький Паук заснул и потом с трудом патрулировал, Уэйд начал поглаживать его по затылку. [На тебе нет перчаток.] Уэйд понял, что Белый прав, но не запаниковал, как обычно бывало. На самом деле он даже подумал, что, возможно, ничего страшного не случится, если он подождёт, пока не придётся уходить на патруль, и только тогда наденет их. Паук, похоже, тоже не возражал. И ему нравилось, когда Уэйд к нему прикасался. ― Так… что ты увидел, Малыш-паучиш? ― мягко спросил он ― тон был лёгким, чтобы Паук знал: ответ на самом деле не слишком-то волновал Уэйда. Он слегка зашевелился, тихо вздохнул: ― Э… ― И принялся теребить костюм Уэйда на животе, на что он просто прижал Паучка к себе крепче. ― Я… когда возвращался домой вчера вечером, сработало паучье чутьё, и… ― Он тихо вздохнул, сердце Уэйда сжалось. ― Э, не знаю как, но… То есть это ведь невозможно, но я увидел… Нормана. Зелёного Гоблина, он… сказал, что убьёт меня, а потом появились офицеры, и он улетел. {Воооооу… Какое-то ненормальное дерьмо. Норман что, призраком стал?} [Это невозможно, идиот.] {Значит, он просто сходит с ума?} [Определённо.] ― Нет, ― выдохнул Уэйд себе под нос. Потом откашлялся, подавив шевельнувшееся в животе беспокойство. ― Он говорил или трогал кого-то ещё? Или только тебя? Он надеялся, что голос звучал не слишком взволнованно, но Уэйд имел дела с галлюцинациями и теперь придумал несколько простых проверок, определяющих, что реально, а что нет. ― Только меня, ― прошептал Паучок. Уэйд кивнул. ― Сколько ты спал в последнее время, малыш? ― Он пытался говорить очень мягко и успокаивающе: последнее, чего ему хотелось, ― чтобы Паучок подумал, будто с ним что-то не так. ― Э… не очень много, ― виновато признался он. ― Ничего страшного. ― Он осторожно сжал его шею сзади. ― То есть, конечно, тебе стоило бы лучше о себе заботиться, но в целом не страшно. Может… ― Как лучше всего это сформулировать? {Шарики за ролики заехали!} [У него нервный срыв.] Определённо ни один из этих вариантов. ― Может, ты просто перенервничал, плюс недосып, и что-то тебя испугало. Со мной такое постоянно происходит, знаешь. ― Не то чтоб подобное могло кого-нибудь утешить. Надолго повисла тишина, Уэйд уже начал было задаваться вопросом, не ляпнул ли глупость. А потом раздалось тихое: ― Так ты считаешь, что я его выдумал? Уэйд пытался придумать, как правильно сформулировать мысль. ― Э… Думаю, такое возможно. А если это действительно произошло, тогда, уверен, найдётся логическое объяснение. ― Точняк. Логическое. ― Да. ― Уэйд склонился к Паучку и поцеловал его обтянутую маской макушку. ― Но не волнуйся, хорошо? Всё в порядке в любом случае. Всё будет хорошо. Будем держать ухо востро и как всегда не паниковать, договорились? Паучок не выглядел убеждённым, но повернул голову к Уэйду и уткнулся носом ему в шею, от чего тому захотелось немедленно умереть. ― Договорились. ― Хорошо. ― Уэйд просто наслаждался ощущением его тела в руках ещё пару минут, оба молчали; затем он чуть сильнее сжал его в объятьях и игриво шлепнул по попке. Паучок удивлённо пискнул. {О мааай гаааад он так неебически мил я просто готов его сожрать, и не важно, псих он или нет.} ― Готов патрулировать? ― с усмешкой спросил Уэйд. Паучок проворчал что-то невнятное, но поднялся на ноги. ― Да, да, пошли. Остались ещё люди, которых следует поймать, котята, которых нужно снять с деревьев, и остальные добрые дела. ― Когда он отошёл от Уэйда, походка была слегка неуверенной и даже немного неуклюжей, на что Уэйд похотливо разулыбался. ― У тебя там немного болит, малыш? Он был рад, что на улице слишком темно, чтоб увидеть румянец, наверняка вспыхнувший на щеках Паучка. ― Заткнись.

***

[Every breath you take.] {Every move you make.} Уэйд театрально вздохнул, прикрыв глаза рукой, чтоб яркий солнечный свет, отражённый от зеркальных окон здания на другой стороне улицы, не бил в глаза. За корейским рекламным щитом на крыше он хорошо спрятался от прохожих внизу, но это слепящее говённое солнце уже бельмо на глазу намозолило. ― Может, обойдёмся без саркастичного музыкального сопровождения? ― скривился он, приняв позу, которую видел на старых картинах, расписанных полными женщинами и фруктами. [Every bond you break.] {Every step you take.} [{I’ll be watching you².}] Он вновь вздохнул, в сотый раз на неделе задаваясь вопросом, почему Белый и Жёлтый сошлись во мнении именно в этом. Внутренности уже скручивало от чувства вины каждый раз, когда он задумывался, что делал, и голоса были не нужны, чтоб постоянно повторять, как пиздануто ситуация выглядела со стороны. ― Заткнитесь, ― тихо пробормотал он. ― Я уже понял. [Ах, правда? Потому что ты продолжаешь тут лежать.] Уэйд открыл было рот, чтоб возразить, но прервался из-за пиканья наручных часов с My Little Pony. Он сжал зубы и, сев на корточки, быстро вытащил из рюкзака винтовку, направив прицел на здание, за которым следил с восьми утра. Вниз по улице почти в конце стояла средняя школа Мидтауна. Он наблюдал, как школьники выходили из здания с учебниками и рюкзаками, что-то крича друг другу через толпу. Какой-то блондинистый козёл со всего размаху врезался в парня, ловя футбольный мяч. Несколько хорошеньких девочек сбились у перил и болтали, пара парней в брюках цвета хаки жалась друг к другу на краю парковки, разглядывая коллекционные карточки. Многие садились в машины, кто-то направлялся к воротам, чтоб поехать домой на метро или автобусе. Прямо как в обычном семейном сериале на ABC о подростках. Питер обычно выходил минут в девять-одиннадцать от последнего звонка. [Если кто-то увидит тебя здесь со снайперской винтовкой, направленной на школьников, то люди сделают неверные выводы.] Уэйд нахмурился, но не отвёл от прицела взгляд. ― Успокойся, большой ребёнок. Он даже не заряжен. ― Так ведь? Он решил проверить позже. Точно по расписанию, в девять минут сорок три секунды, в толпе появилась копна прекрасных каштановых волос Питера Паркера. Сегодня на нём была чёрная футболка и рваные джинсы, что отличалось от обычно предпочитаемых им цветов: красного или синего. На плече болтался рюкзак, под мышкой ― скейтборд. Когда Уэйд его увидел, желудок сделал кульбит. Его желудок всегда так странно себя вёл при виде Питера. Как и в остальные дни, Питер шёл не один. Уэйд сосредоточенно уставился в прицел на переплетённые пальцы Гарри Осборна и Питера, направившихся к роскошному серебристому кабриолету на парковке. Знакомое чувство горечи и тошноты поднялось к горлу. И каждый раз, когда он видел их вместе ― обедающих, возвращавшихся домой, сидевших в мраморной кухне квартиры Осборна, заполняющего какие-то бумаги или печатающего на ноутбуке точно такой же модели, что был на столе у Питера Паркера в его тёплой, украшенной плакатами спальне, ― возникающее чувство убивало его. Они сели в машину Гарри, Уэйд же убрал винтовку и перекинул через плечо сумку, зная, куда они направятся. Когда Питер не собирался к Гарри домой, он обычно возвращался к себе. Дважды Уэйд видел его спускавшимся в метро с хорошенькой рыжеволосой девушкой (и алчная зависть, вспыхнувшая в животе Уэйда при виде неё, была столь ужасна, что он предпочёл бы никогда не вспоминать), с ней же несколько раз сидел в винтажной забегаловке. И один раз пару дней назад он вернулся в «Оскорп». [Тебе не кажется странным, что в тот день, когда Питер впервые вернулся на работу после смерти Осборна, Человек-паук выяснил о нашей маленькой научной чистке?] Уэйд без остановок спустился по лестнице и вышел на улицу, быстро подняв руку, чтобы поймать такси (потому что порой прыжки по крышам ― не самый эффективный способ преодолеть несколько миль, ясно?). Он проигнорировал нервное подозрение, червём завозившееся в кишках пару дней назад. ― Совпадение, ― пробормотал он. {Да, где бы вообще Питер с Паучком могли познакомиться, чтоб передать эту инфу? Питер самый милый, невинный клубочек пряжи во всём мире…} [Не будь наивным. Они ведь одного возраста, не так ли?] ― Какое это имеет отношение к делу? ― прорычал Уэйд, уже заебавшись слушать об этом. Он влез в такси, пробормотал по памяти нужный адрес, мимолётно удивившись, как быстро удалось поймать машину, но потом вспомнил, что сегодня в повседневной одежде, а проезжающие машины не могли разглядеть его лица за низко надвинутой на глаза бейсболкой. Он определённо был слишком тепло одет для такой погоды, но худи с джинсами хотя бы в глаза не бросались. {Святые пылающие говняшки! Может, они знакомы!} [Оба вели себя странно со смерти Нормана.] ― Потому что Паучок чувствует себя виноватым, а Питер встречается с сыном этого мудака, ― пробормотал он, игнорируя любопытный взгляд водителя в зеркало заднего вида. [И тебе не кажется, что такая связь в принципе подозрительна?] ― Нет, ― упрямо ответил он. {Ой! Ой! Разве вчера Питти не вёл себя очень странно? Всё время нервничал и оглядывался. А Паучок вчера был милым и испуганным и признался, что боится, что сходит с ума.} [Я… даже не верю, что ты заметил быстрее, чем я.] {А потом Паучок сказал, что любит нас, и мы почти занялись любовью, а член его просто прелесть, и блядский боже я его ТАК сильно люблю.} [Теперь ты опять несёшь несусветную чушь.] Уэйд хмуро смотрел в окно на проезжающие мимо машины. Это было… немного странно, разве нет? Он полагал, что существовала вероятность ― очень маленькая, ― что Питер и Паучок знакомы. Он начал вспоминать, когда не был ни с Питером, ни с Паучком, чтоб определить, могли ли они вообще пересечься в этот промежуток времени. Очень маловероятно. В последние две недели Уэйд наблюдал за Питером дни напролёт ― почти до того времени, когда нужно было бежать на встречу с Паучком, а потом проводил время с ним до тех пор, пока тот не уходил домой спать. И тогда он снова наблюдал за Питером [Сталкерил.] который, как он полагал, мог быть с Паучком. Но… нет. Они точно друг друга не знали. [Тогда откуда так много необъяснимых параллелей?] {Совпадение!} Уэйд не мог найти этому объяснение, поэтому решил просто не обращать внимания на зудящие под кожей неприятные мурашки и встал на сторону Жёлтого, склоняясь к совпадению. Спустя десять минут Уэйд уже летел по пожарной лестнице на крышу офисного здания, расположенного напротив жилого комплекса, в котором была роскошная квартира Гарри. Он так часто приходил сюда, что крышу усеяли обёртки от разнообразной еды (в основном мятных конфет; однажды он принёс тако, но его затошнило от осознания, что он будет есть его, наблюдая, как Питер обнимает своего темноволосого парня, пряча лицо у него в груди). [Почему ты тогда продолжаешь сюда возвращаться? Это уже болезнь какая-то.] ― Знаю. Уэйд правда понимал это. Осознавал, насколько это тошно, хреново, стрёмно. У Питера был парень. Питер младше него вполовину. Кроме того, Питер невинный. И внимание отвратительного монструозного Уэйда только развращало и портило его. Не говоря уже о том, что он вторгался в частную жизнь шестнадцатилетнего мальчика. Но, несмотря на всепоглощающее чувство вины, от которого хотелось проглотить не одну пулю, всякий раз, когда он видел огромные карие глаза Питера, то чувствовал необъяснимое чувство собственности, которое сжимало сердце железным кулаком, но это было неизбежно. [Твои чувства к нему лишь подтверждают, что ты ёбнутый на голову псих. Что бы сказал Человек-паук, если б узнал об этом?] {Паучок? Наш Малыш-паучиш? Мы никогда ни за что его не отпустим.} Мысль о Паучке словно под дых ударила Уэйда, особенно после вчерашнего. После того, как его страхи, что с героем всё несётся под откос, оказались лишь страхами. После того, как Паучок сказал, что любит. [Или думает, что любит, по крайней мере.] Да. И этого было достаточно. А Уэйд делал это за его спиной… преследовал другого парня. Испытывал эти… чувства. Он никогда не хотел предавать Паучка. Он знал, что никогда не будет достоин любви героя, но, по крайней мере, должен попытаться обращаться с ним как подобает. Он заслужил это и даже больше. ― Я прекращу, ― прошептал Уэйд, глядя в бинокль, как Питер вытащил из большого холодильника Осборна две коробки с китайской едой и сел рядом со своим парнем, который раскладывал документы по папкам на кухонной стойке. [Уверен?] ― Да. Хватит уже. Не буду его преследовать, не увижу больше никогда. ― От этой мысли острая боль пронзила всё тело, выбив дыхание. [Ты то же самое повторял каждый день за прошедшую неделю.] ― Да. [И завтра ты вновь сюда придёшь.] Уэйд медленно выдохнул, наблюдая, как Питер сунул ложку с жареным рисом в рот и мягко улыбнулся чему-то в телефоне. Немного наклонившись, он показал экран Гарри, другой рукой смахивая со лба непослушную каштановую чёлку и глядя на Осборна из-под густых ресниц. ― Да.

***

У Человека-паука на подбородке осталось мороженое, и Уэйд не видел ничего более восхитительного в своей жизни. Тот ел мятное с шоколадной крошкой ― Уилсон обычно находил вкус довольно скучным, но, очевидно, оно было любимым у Паучка, поэтому стоило, пожалуй, дать ему шанс. Себе же Уэйд заказал микс из всех начинок, которые подавались в ночном кафе-мороженом, куда они заскочили по его настоянию. Трудно было убедить Паучка, но всё-таки Уэйд доказал, что после двух задержанных бандитов и предотвращённого изнасилования (после которого у обоих совершенно упало настроение) они заслужили небольшую передышку. С сахаром. Паучок ― шестнадцатилетний пацан, ему нужен сахар. Они расположились на крыше недалеко от центра города, наслаждаясь холодным десертом и позволяя ночному ветру немного их остудить. Жёлтый пел о молочном коктейле, который приводит к нему парней³. Даже после заката температура воздуха держалась на отметке около двадцати градусов, Уэйд весь вспотел в костюме. Ну, по крайней мере, через кожу незаметны несексуальные пятна пота на спине и заднице. Ранее он поинтересовался у Паучка, не жарко ли ему в костюме, и тот несколько минут болтал о вентиляционной системе, которую сконструировал этот мудак Старк, и о том, как она работает. Уэйд с трудом следил за мыслью, но ему нравилось слушать, как Паучок разговаривал, даже если звучало это как полная чепуха, поэтому не возражал. Паучок сегодня был менее рассеян и более мил. Он свернулся у бока Уэйда, спрятав носочки у него под бедром и завернувшись в его руку, ― так они и ели мороженое. Выкинув салфетку и дождавшись, пока Паучок проглотит последний кусочек вафли, Уэйд потянулся к его подбородку и осторожно смазал растаявшее мороженое с этой сахарно-сладкой кожи. Он полушутя поднёс палец к губам Паучка, молчаливо предлагая слизать, а тот, не колеблясь, целиком втянул его во влажный жар рта. Уилсон шумно вдохнул, когда маленький язычок Паучка пробежал по коже, и впервые за всё время был рад, что снял перчатки, чтобы поесть. ― Бля, Малыш-паучиш… ― пробормотал он, наблюдая, как эти прекрасные губы двигались по его большому пальцу. Фарфоровые гладкие щёки порозовели, а Уилсон почувствовал, как перехватило дыхание. Его охватило до боли сильное желание в груди снять с него маску и увидеть прекрасные глаза, глядящие на него, пока он сосёт палец или что-то ещё… [Откуда ты знаешь, что у него прекрасные глаза? Внешность может быть отвратительной.] {Я-то думал, ты тут у нас умный, идиот. Мы ведь уже знаем, что он прекрасен! И, наверное, у него самые большие, самые красивые глаза во всём мире. Даже, может быть, лучше, чем у Питера! Хотя это трудно представить… Как думаешь, могут у него быть такие большие глаза, как у наших любимых персонажей в яое?} [О да, готов спорить ― именно поэтому он всегда и носит маску! Чтоб прятать анимешные глаза.] Жёлтый задохнулся. {огосподитыправдатакдумаешь?} [Нет.] Уэйд тихо застонал, когда Паучок выпустил изо рта палец, легко прикусив подушечку напоследок. В животе медленно и приятно разлилось тепло, Уэйд тут же обнял подбородок Паучка освобождённой рукой, держа маленькое лицо на ладони и притягивая к себе для глубокого томного поцелуя. Герой издал тихий, довольный и одновременно тоскливый стон, а Уэйду никогда в жизни так не нравился вкус мяты и шоколада. Через несколько долгих мгновений скольжения языков друг о друга Паучок с мычанием отстранился и тут же спрятал лицо у Уэйда на шее, одаривая её мелкими влажными поцелуями. Уилсон счастливо вздохнул, откинув голову для лучшего доступа, поглаживая пальцами ключицы и грудь Паучка. Он уже тонул в тяжёлом тумане горячего желания, которое обычно приводило их к чему-то более… приятному. Но Паучок вдруг вырвался из его объятий и одним прыжком вскочил на ноги. ― Готов к патрулю, солдат? ― насмешливо спросил он. Паучок звал его солдатом, с тех пор как Уэйд рассказал, что провёл полгода в канадских спецвойсках. Дэдпул делал вид, что раздражался от этого прозвища, но втайне полагал, что это чертовски мило и, возможно, даже немного сексуально. ― Ах ты. Маленький. Задира, ― обвинительно заявил Уэйд не в силах сдержать усмешку, расползающуюся по губам. Он вскочил на ноги и бросился к Паучку, чтобы снова схватить его и заключить в объятья, но скользкий маленький Паук без промедления отскочил. {О, мы играем в пятнашки? Блядь, да, уже давно хотел поохотиться на эту крошку Паука!} ― Играем в догонялки, малыш? Хочу предупредить: буду жульничать. Паучок широко улыбался. ― Не… Всё равно не сможешь меня поймать. Уэйд хищно скользнул вперёд. ― Поспорим? У Уэйда сжался желудок, когда Паучок прикусил нижнюю губу белыми зубами. ― Позже, может быть, ― уступил он с лёгкой улыбкой, Уэйд воспринял это как обещание. Он подошёл к краю крыши. Паучок уже держался пальцами за стену, собираясь слезть. Уэйд пользовался пожарной лестницей (потому что Паук протестовал против его прыжка), и они встречались внизу. {Ох… Никогда не устану смотреть, как он лазает по стенам, словно хитрое маленькое насекомое.} [Паукообразное.] {ХА! Так и знал. ТЕБЕ НЕ ВСЁ РАВНО.} […чёрт побери. Мне всё равно. Но твоё невежество просто раздражает.] ― Эй, Уэйд? ― Паук замер, над краем крыши теперь была видна лишь голова. ― Да? ― Я тебя люблю. Он сказал это так искренне и нежно, почти застенчиво, что Уэйд ощутил, как сердце пропустило удар. И герой исчез до того, как Уэйд успел ответить. Задыхаясь от счастья, Дэдпул поспешил к пожарной лестнице. Они планировали до рассвета заскочить ещё в складской район, поэтому Паучок поспешил в том направлении. Уэйд следовал за ним бегом, поддерживая устойчивый ритм, который успокаивал мышцы и разум. Они часто путешествовали по городу, потому что прыгать по крышам не слишком эффективно, а когда Паучок летел на паутине вместе с Уэйдом, пусть и было весело, но приводило к тому, что они немного… отвлекались. При приближении к опасной части города с заколоченными окнами зданий и перемотанными цепями дверьми Паучок замедлил полёт. Вдалеке послышались лишь собачий лай и гудки машин. Уэйд тоже приостановился, не сводя глаз с красно-голубого героя, ярко контрастирующего с ночным небом, словно флаг гордости на католической мессе. [Отличное сравнение.] Вдруг по спине Уэйда пробежал холодок. {Дэдпулье чутьё?} [Ох, блядь, только не это.] Это не столько шестое чувство, сколько… интуиция бойца. Что-то надвигалось. Что-то более опасное, чем обычный набор наркодилеров. Уэйд огляделся, крутанувшись вокруг своей оси, но не увидел ничего необычного. Кожа зудела от беспокойства. Он уже собирался окликнуть Паука, чтобы дать ему знать, что нужно держать ухо востро, когда увидел это. Что-то тёмное неслось по воздуху со скоростью и целеустремлённостью ракеты. Прямо на Паучка. Уэйд распахнул рот в немом крике предупреждения, но оно двигалось слишком быстро и слишком далеко от него. В последний момент, когда сердце Уэйда уже почти выпрыгнуло из горла, Паучок отскочил с траектории ракеты, неуклюже приземлившись на здание. Заряд ударился о каменную кладку старой фабрики, где только что раскачивался на паутине герой, с глухим треском взорвавшись облаком зелёного дыма. Уэйд резко повернул голову, чтобы проследить траекторию, ища источник на соседних крышах. Сначала он ничего не заметил. Потом разглядел несущуюся на значительном расстоянии тёмную фигуру. Она приближалась, принимая более узнаваемую форму. Уэйд безошибочно различил зелёный оттенок. [Ох, бля, нет.] {Ёбаные титьки Паучок не сумасшедший!} ― Или мы оба… ― мрачно пробормотал Уэйд, однако уже понимая, что это не галлюцинация. Зелёный Гоблин вернулся. Каким-то образом. Выхватив Бетти из кобуры на бедре, Уэйд щёлкнул предохранителем и побежал к зданию, на котором сидел Паук, чтобы занять тактическую позицию. Может, он и не понимал, какого хуя тут творилось, но на этот раз не позволит Паучку биться в одиночку. {Как такое возможно? Я думал, он умер. Мы что, нафантазировали?} [Нет. Он мёртв. Это, должно быть, кто-то другой.] {Подражатель?} [Возможно. Или протеже.] Уэйд стиснул зубы, глядя вверх на нового Зелёного Гоблина, развернувшего глайдер, чтобы зависнуть напротив Паука. У него был идентичный старому костюм и выпученные зелёные глаза. И та психованная одержимость Человеком-пауком. Гнев забурлил в груди Уэйда, распространяясь по венам, словно адский огонь. Как он смел. Как смел продолжать мучить Паучка, вновь преследовать его? Это неприемлемо. Уэйд собрался прикончить его, как больного пса, которым тот и был. {Да. В этот раз мы его убьём. Разорвём на части за то, что делает Паучку больно. Заставим кричать и истекать кровью.} [Мы не можем позволить ему уйти в этот раз.] Даже Белый согласился, и Уэйд почувствовал, как губы расползлись в мрачной предвкушающей усмешке. Он собирался этим насладиться сполна. Уэйд поднял два пистолета, прицелившись, как ему казалось, к самым слабым местам: открытому рту маски Гоблина и выхлопной трубе глайдера. В то же мгновение Зелёный Гоблин поднял что-то, похожее на ракетницу, решительно прицелившись в Паука. Каждый из троих бросился в бой одновременно. Паучок соскочил со стены, кувырнулся в воздухе, цепляясь за соседнее здание паутиной. Гоблин нажал на курок, выпуская очередную ракету, взорвавшуюся зелёным дымом, когда она ударилась о кирпичи. Уэйд выстрелил, но Гоблин успел увернуться практически мгновенно ― пули отрикошетили от металлического дна глайдера. Уэйд разочарованно зарычал, бросаясь вслед за злодеем, резкими, быстрыми скачками полетевшим к Паучку, который полз на крышу. Уэйд понимал, что герою лучше сражаться в воздухе, но не намерен был оставаться на земле. {Залезай наверх. Мы не сможем отсюда его защитить!} ― Знаю, ― прошипел Уэйд, убирая Дизерт Игл в кобуру и вытаскивая крюк-кошку. Выстрелив, он зацепился за подоконник на верхнем этаже и взмыл, под конец упёршись ногами в стену и влезая на крышу, тут же целясь из Беретты в Гоблина. Тот остро, напряжённо смотрел на Человека-паука, который сидел на корточках, балансируя на носках и глядя в ответ. Воздух потрескивал от зловещего напряжения ― вот-вот всё взлетит на воздух, все на краткий миг замерли. Уэйд надавил на курок. ― Дэдпул, ― не отрываясь взглядом от Паучка, проскрежетал Гоблин леденящим душу голосом. Уэйд стиснул зубы. ― Правильно, придурок, ― ответил он опасным низким голосом. ― Это имя будет вертеться у тебя на языке, пока кровь будет истекать из твоего никчёмного тела. Гоблин не отреагировал на угрозу, не отвёл взора. ― У меня счёты не с тобой, ― ответил он искажённым, ровным, пустым голосом. ― Никто не привлечёт тебя за твои действия в «Оскорп». Ты можешь уходить. [Какого хера?] {С чего, блядь, этот мужик вздумал командовать? Говорить, что мы можем уходить? Хуй тебе, грёбаный говнюк! Мы не уйдём, пока не сдохнешь, так же как первый! Станешь ещё мертвее к тому времени, когда закончим!} ― Чёрта с два! ― яростно выкрикнул Уэйд. Кем он, блядь, себя вообще возомнил? Он открыл огонь, выстрел за выстрелом раздавались в воздухе. Гоблин наконец отреагировал и отлетел в сторону, Уэйду удалось пробить лишь несколько вмятин в его металлическом дурацком злодейском костюме, потому что угол наклона его тела не позволял достичь ни одной уязвимой цели. Паучок бросился в бой и, воспользовавшись возможностью, выстрелил в гоблинский планер. Похоже, Гоблин позволил глайдеру приземлиться — паутина намертво залепила левую трубу. Он мог бы увернуться, если б обладал хоть толикой скорости настоящего Зелёного Гоблина. {Так может, он не настолько быстрый?} [Как по мне, он довольно быстр.] Уэйд согласился с Белым, но не успел ничего предпринять — Гоблин уже поднял ракетницу и выстрелил в Паука. Герой увернулся, но Гоблин вдруг резко взмыл, натягивая паутину и сдвигая Человека-паука прямо под траекторию ракеты. Ракета не попала в него, но взорвалась у самых ног, выпуская огромное облако дыма, и Паучок раскашлялся, разрывая нить паутины и запоздало бросаясь прочь. {Бля. Яд?} Не было времени проверять; Уэйду пришлось довериться технологиям Старка в модном костюме Паучка. Сунув Бетти в кобуру, он со всех ног помчался к Гоблину, внимание которого всё ещё было приковано к Человеку-пауку. Уэйд понимал, что действовать нужно быстро, чтобы воспользоваться этим преимуществом. На лету подпрыгнув, он перехватил негодяя, который бросился к Пауку, в воздухе. Они полетели на землю, последовал сильный удар, но Уэйду удалось сбить его с глайдера ― теперь драться должно стать легче. Игнорируя боль ― у него наверняка сломаны локоть и бедро, ― Дэдпул использовал силу инерции при падении, всем телом наваливаясь на Гоблина. У него не было суперсилы, чтоб сдерживать мудака достаточно долго, поэтому Уэйд пользовался любой подвернувшейся возможностью, чтобы не разрывать хватку. Он прижал коленями узкие бёдра, стопами разводя ноги злодея, чтоб лежал неподвижно. Одно запястье Уэйд сжал железной хваткой, заведя над головой, другой рукой вынул нож из ножен на бедре, воткнув остриё в стык между гоблинской маской и костюмом. И давил до тех пор, пока не ощутил, что лезвие коснулось кожи и мышц. Ему хотелось сделать это катаной, но сколь замечательными бы ни были его детки, в ближнем контакте они непрактичны. {Наконец-то, блядь. Умри, маленький кусок говна, подражательный засранец! Вспори ему горло, Уэйд! Режь аккуратно и медленно.} [Даааааааа.] Злодей напрягся под его тяжестью, но затих, как только почувствовал прикосновение ножа. ― Ты как, нормально, Паучок? ― Уэйд очень хотел прикончить эту суку прямо, блядь, сейчас, но стоило правильно расставлять приоритеты. ― Д-да, ― последовал неуверенный ответ ― Уэйд с облегчением услышал, что голос звучал относительно нормально. ― Не думаю, что газ как-то навредил. Гоблин дёрнулся под ним, раздражённое рычание просочилось из-под изменяющей голос маски, Уэйд сильнее вдавил нож. [Чего ты ждёшь?] {Давай. Режь его. Прикончи.} Он прикончит. Но сначала нужно узнать, кто этот засранец и почему, чёрт возьми, не мог просто оставить Человека-паука в покое. ― Ты кто, блядь, такой? ― прорычал он, ослабив давление на горло достаточно, чтобы злодей мог говорить. Уэйд не знал, добьётся ли чего-то прямым допросом, но, возможно, Гоблин согласится ответить с холодным оружием у глотки. Повисла долгая пауза, потом из-под маски вырвалось длинное сдавленное яростное шипение: ― Пошёл на хуй. {Грубо.} [Ты что, собираешься позволять с собой так разговаривать.] Уэйд зарычал, сжимая запястье придурка, пока не почувствовал, что кости вот-вот треснут. ― Даю тебе ещё одну попытку, ублюдина. Почему ты преследуешь Человека-паука? Зелёный Гоблин вновь напрягся, Уэйд чувствовал, как мышцы дрожали от едва сдерживаемого гнева. ― Почему? ― прошипел он грубо. ― Он заслужил смерть. У Уэйда перед глазами упала красная пелена. Он убрал нож и схватил Гоблина за шею, поднимая и вновь швыряя на крышу со всей силы. Вновь прижав его всем телом, Уэйд просунул кончик лезвия в стык напротив яремной вены. {Убей его, Уэйд.} [Сейчас.] {Пролей его кровь на наши руки, убереги Паучка от цепких когтей.} Уэйд наклонился ближе. ― Ты не заслуживаешь того, чтоб даже волос на его голове тронуть, больной ублюдок. Я буду смотреть, как ты истекаешь кровью за то, через что ему пришлось пройти. ― Он крепче сжал рукоять ножа, готовый вскрыть его горло и покончить с этим. ― Эй, послушай. ― Паучок подошёл ближе, Уэйд инстинктивно напрягся, крепче сжимая негодяя и наваливаясь всем весом, будто это могло гарантировать, что тот никуда не денется. ― Я не знаю, что сделал, чтобы ты так сильно меня возненавидел, но, возможно, если мы… Гоблин рванулся под Уэйдом так яростно и внезапно, что наёмник едва не выпустил его. ― ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ?! ― закричал он. ― ТЫ УБИЛ ЕГО! ТЫ ЁБАНЫЙ УБИЙЦА! Он не прекращал борьбу с Уэйдом ни на секунду, Дэдпул уже чувствовал, как злодей ускользал ― его веса недостаточно, чтоб удержать эту сверхсилу, даже когда лезвие упёрлось в шею. Отчаявшись, он вытащил нож и со всей дури ударил по маске Гоблина рукоятью. Удар слегка его ошеломил, но его было достаточно, чтоб ослабить сопротивление. Следующие слова вылетели отрывисто и резко, но были полны не менее горькой ненависти: ― Ты убил моего отца. Уэйд расслышал резкий вдох слева. [Нет…] {Ёбаный в рот!} Только не это. Уэйд подцепил кончиком ножа край маски Гоблина и потянул, срывая её быстрым яростным движением. Только. Блядь. Не. Это. Под ним лежал Гарри Осборн: грудь вздымалась от тяжёлого дыхания, тёмные волосы прилипли ко лбу, запавшие глаза были дикими и безумными. Красивое лицо искажено уродливой гримасой ― неестественной для столь молодого человека. Паук издал сдавленный всхлип, но Уэйд почти не заметил этого. Он лихорадочно думал. Гарри. Гарри ёбаный Осборн взял отцовский костюм. {Убей его}, ― злобно зашипел Жёлтый. [Ты хотел этого неделями напролёт. Теперь у тебя появился достойный повод.] {Он трогал Питера.} [Высоси жизнь из этих красивых голубых глаз.] {Он причинил Паучку боль.} [Заставь его истекать кровью.] {Сделай ему больно.} ― Ты ёбаный ублюдок. ― Уэйд. ― Голос Паучка был тихим и дрожащим, он вдруг рухнул на колени рядом с ними. ― Не могу поверить, что это ты. ― Уэйд, остановись. Он не мог остановиться. Не сейчас. Не щадить его. На краткий миг перед мысленным взором промелькнуло лицо Питера, но чувство вины тут же было погребено под нескончаемым морем неподдельной ярости. Он склонился над распростёртым Гарри и выплюнул в раскрасневшееся, заплаканное лицо парня: ― Надеюсь, ты сгниёшь в аду вместе со своим больным папашей. ― Уэйд! ― отчаянный крик героя едва ли был слышен из-за шумевшей в ушах крови. Он занёс нож, жаждая испытать приятное чувство от того, как лезвие вспорет плоть, глубоко входя в сонную артерию Гарри Осборна. ― КАНАДА! Уэйд мгновенно замер, напрягаясь всем телом. Он резко повернул голову и уставился на Паука широко распахнутыми глазами, задыхаясь. Паучок только что… Он просто… произнёс стоп-слово. Пустая покалывающая боль в груди Уэйда на мгновение выбила его из колеи. Потом, прежде чем Уэйд успел осознать, что происходило, Гарри высвободил руку, и горло пронзила резкая боль. [{Блядь.}] Уэйд задыхался, нож с металлическим лязгом упал из ослабевших пальцев, он обхватил клинок, торчащий из глотки. ― Уэйд! Он едва ли осознал, что руки и ноги онемели, что никогда не было хорошим знаком, а потом Гоблин резко вскочил, сбрасывая тело Уэйда. Он неловко опрокинулся навзничь, мир закружился вокруг. Стиснув зубы, он вырвал клинок из горла с хриплым выдохом, надеясь, что, возможно, успеет регенерировать, прежде чем умрёт. Кровь брызнула на землю влажным тяжёлым выплеском, по краям зрения поползли чёрные круги. Мышцы наливались свинцом, тело стало неповоротливым, слабым, в голове всё расплывалось, он из последних сил цеплялся за сознание, но темнота наползала слишком быстро. Прямо перед тем, как скользнуть в небытие, ему показалось, что Питер звал его, но слова терялись в отдалённом шуме, нарастающем в голове.

***

Первое, что услышал Уэйд, когда чувства начали возвращаться: тихие, влажные, прерывистые рыдания. Он слепо протянул руку, пытаясь распахнуть тяжёлые веки, когда пальцы коснулись шеи Паучка. Руку сжали крепкие отчаянные пальцы, рыдания стали громче, неистовее. ― Эй… Эй, всё хорошо. ― Уэйд с трудом разлепил глаза, испытав слабое облегчение от того, что маска всё ещё на лице. Он запрокинул голову, глядя на Паучка, склонившегося над ним: голова Уэйда покоилась у него на коленях. ― Я в порядке. Герой задохнулся всхлипом, прерывисто кивнул, повернув голову, чтобы поцеловать ладонь Уэйда. Сквозь перчатку он ничего не почувствовал, но, похоже, маска Паучка мокрая от слёз. Сердце защемило. ― Ш… ― прошептал он, собравшись с силами, чтобы сесть, и обнял Паучка. Тот практически бросился к нему в объятья, цепляясь за костюм и уткнувшись лицом в грудь. Маленькое тело затряслось от рыданий, Уэйду показалось, что у него сейчас сердце разорвётся от этой картины. ― Всё хорошо, Малыш-паучиш, всё хорошо. ― Его слова, казалось, не помогали, внутри всё скрутило, когда он задумался, о нём ли плакал Паучок. [Эта ёбаная пиздёнка], ― Белый был полон ярости. {Где он? Куда делся? Я разорву его на куски и сожгу их нахуй до хрустящей корочки. Он, блядь, стопроцентный претендент на труп нахуй.} Уэйд проигнорировал гнев голосов, понимая, что нужно сосредоточить внимание на Паучке, а не бегать неподготовленным в поисках злобного сынка этой суки. ― Паучок? ― пробормотал он ему в висок, нежно целуя через маску. ― Всё будет хорошо. Паучок едва ли мог произнести что-то сквозь рыдания. ― Уэйд… Я… Я-я должен сказать тебе кое-что. Внезапный удушающий страх пронзил Уэйда словно электричество, заставив кровь отхлынуть от лица, а в животе поселилась непонятная нелогичная паника. Он крепче обнял своего мальчика, борясь с иррациональным чувством, что сейчас нужно держаться за него как можно дольше. ― Что такое, малыш? Он, явно подбирая слова, молчал какое-то время, а тревога Уэйда всё росла. ― Мы можем… э… пойти к тебе? ― слабо спросил он, а Уэйд попытался сглотнуть комок в горле. ― Конечно. {Ох, блядь.} Уэйд встал, потянув за собой Паука, слишком обеспокоенный, чтобы почувствовать облегчение от того, что полностью регенерировал. {Это нехорошо.} [Уэйд? Мы не должны этого делать. Нужно уходить.] Ноги просто зудели ― так он хотел убежать, но не мог так поступить с Паучком. Он был таким расстроенным… Что бы он ни собирался рассказать, Уэйд должен выслушать. Паучок, казалось, не собирался его отпускать, поэтому Уилсон крепко обнял его за плечи и повёл к пожарной лестнице, прижимая к боку. По дороге они не разговаривали ― тишину нарушали лишь редкие всхлипы и прерывистое дыхание Паучка, с каждым шагом Уэйд всё больше нервничал. О чём, чёрт возьми, он собирался говорить? Злился, потому что Уэйд попытался убить пацана Осборна? Сердился, что Уэйд вновь попусту рисковал жизнью? Казалось, дело не в этом ― надвигалось что-то серьёзнее. Каждый раз, когда Уэйд вспоминал, как прокричал стоп-слово Паучок ― настойчиво и испуганно, ― желудок сжимался от стыда и смущающего страха. Он не задавал вопросов, почему его мальчик использовал слово. Оно сработало так, как и должно было, заставив Уэйда замереть и прекратить все действия. Но то, что в принципе пришлось им воспользоваться, заставляло Уэйда дрожать от чувства вины. Однако он даже не понимал, что сделал не так. Возможно, чтобы оттянуть неизбежное ― или потому что бессознательно искал более комфортную обстановку, ― Уэйд прошёл мимо ближайшей явочной квартиры, направившись в ту, которую облюбовал пару недель назад. Сердце стучало с бешеной скоростью, когда он открывал замок ключом и впускал Паучка внутрь. [Уэйд], ― Белый прозвучал предупреждающе ― лишь острая грань страха делала его голос резким. Уилсон проигнорировал его, подводя Паучка к мягкому, слегка потёртому дивану. Усадив его и сев рядом, он почувствовал, как пересохло во рту, когда понял, что Паучок пытался вновь не заплакать. Уэйд молча ждал ― просто не мог задать вопрос, потому что не хотел торопить то, что грядёт. Наконец герой будто собрался с духом. ― Уэйд… ― прошептал он, и прозвучало это так жалко, что Дэдпула затошнило. Он хотел попросить Паучка выпалить это. Уже наконец покончить с тем, что он хотел сказать. Но губы онемели, когда тот взял его руки в свои и сел, повернувшись лицом. ― Я… Уэйд, я должен р-рассказать… кто я. ― Слова были безвольными, дрожащими, от напряжения наёмник уже с трудом дышал. {Чёрт возьми, вот оно.} [Уэйд. Не делай этого.] ― Белый был напуган. И это больше, чем что-либо, заставило панику подняться внутри, подготовившись к горлу. Паучок судорожно вдохнул. ― Ты… Ты можешь разозлиться. Потому что… э… Мы… просто… ― Он тяжело сглотнул. ― Возможно, ты не… Я тебе не понравлюсь… ― В голосе вновь зазвенели слёзы, Уэйд рефлекторно стиснул его пальцы, не в силах мыслить здраво из-за бешено колотившегося сердца. ― Я… эм… Просто… ― Он внезапно подался к нему, запечатлев короткий неловкий поцелуй на губах Уэйда через маски. ― Прошу, не ненавидь меня, ― прошептал он. Воздух стремительно покинул лёгкие Уэйда. ― Малыш-паучиш, ― выдохнул он. ― Я никогда не смогу тебя возненавидеть. Паучок издал тихий печальный звук и на мгновение зарылся лицом ему в шею. ― Я люблю тебя, ― выдавил он. Паника переросла в кошмарный пульсирующий ужас, но через силу Уэйд заставил себя сказать: ― Я тебя тоже люблю. ― Слова причиняли ему такую боль, какой никогда не должно быть из-за них, словно шипы пронзили сердце. [Уэйд, пожалуйста…] Человек-паук отстранился и дрожащей рукой потянулся к краю своей маски. {О Господи. О боже боже о боже боже боже} Он приподнял её, обнажая знакомые губы, которые Уэйд целовал до распухания, красные щёки, которые он так обожал. [Нет. Нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет. Уходи, Уэйд. УХОДИ!] Маска обнажила нос, а Уэйд начал бороться с внезапным желанием зажмуриться. Красный спандекс был полностью снят, оставшись крепко зажатым в нервно подрагивающих пальцах, лицо Человека-паука предстало ему целиком. Уэйд уставился на него. Большие карие глаза смотрели на него в ответ ― тревожные, прекрасные, опушённые тёмными ресницами, слипшимися от слёз. Густые волосы перепутались, несколько тёмных прядей прилипли ко лбу. Это был… {Питер.} Питер. Это был Питер. Внезапно всё встало на свои места. Конечно это Питер. Потому что Уэйд любил Питера. И на мгновение он почувствовал облегчение, потому что всё было как надо. Всё было правильно. Он жадно обшаривал взглядом каждую чёрточку лица Питера, будто видел его впервые. В какой-то степени так оно и было. Как же он раньше не замечал? Кадык Питера нервно дёрнулся, когда он сглотнул, как делал это миллион раз до этого, будучи в маске. ― Уэйд? И этот голос. Голос Питера. Конечно это голос Питера. Он поднял руку, нежно провёл по линии подбородка, ласково погладил большим пальцем прекрасную нижнюю губу, с которой успел уже так близко познакомиться. Он открыл рот, чтобы сказать Питеру, что любит его. ― Ты видел моё лицо. И замер, поражённый хриплыми словами, слетевшими с губ. Питер моргнул. ― Я… Да. В мгновение ока тошнотворное чувство, которое безмолвно росло в глубине живота, нахлынуло волной, и Уэйд почувствовал себя неправильно, будто его предали, и это чувство впиталось в кожу горьким укусом. Он отпрянул, отдёрнув руку от идеальной фарфоровой кожи Питера, будто обжёгшись. [Уэйд…] И всё сразу прояснилось. Что всё это означало. {О боже мой.} Питер видел его. Говорил с ним. Знал всё это время, кто он такой. А ещё он… ― Ты не хотел, чтобы я убил его. Питер смотрел на него с паникой в глазах, пальцами терзая маску, так крепко прикусив нижнюю губу, что того и гляди кровь пойдёт. ― Гарри? Н-нет, он… Он мой друг. {Друг.} Друг. Уэйда затошнило. Он вскочил на ноги, сжав кулаки, и отошёл на пару шагов, чувствуя, как боль пронзала рёбра с каждым мучительным вздохом. ― Ты спас его, потому что он твой ёбаный бойфренд. ― Слова осели на языке словно пепел. ― Что? ― Уэйд резко обернулся ― Питер смотрел на него ошеломлённо и, несомненно, виновато. ― Нет, Уэйд, он… Это не совсем так. ― Не совсем? Или нет? ― требовательно спросил Уэйд, губы кривились, слова прозвучали рыком, ему было горько. Питер, казалось, собирался снова заплакать ― лицо побледнело, исказилось тревогой. ― Мы… У нас кое-что было, ― торопливо сказал он дрожащим голосом. ― Но чувство было в основном односторонним, никаких официальных отношений, и я… Я собирался с этим покончить, но потом его отец… Я-я убил его отца, и я-я не мог… Его трясло, он вот-вот порвал бы маску, которую всё более остервенело вертел в руках, прерывистым дыханием Питер пытался сдержать слёзы. Первым порывом Уэйда было подойти и обнять, но этот импульс прожёг кислотой дыру в животе ― пульсирующую, зияющую рану. Он не смог остановить слова, вылетевшие изо рта, жестокие, режущие: ― Так почему ты так долго позволял Норману творить бесчинства? Потому что встречался с его сыном? Питер разинул рот, явно потрясённый обвинением Уэйда. ― Что? Это не… ― Ты меня удивляешь, Человек-паук. Никогда бы не подумал, что ты так страстно любишь злых, скользких психов, обожающих проводить эксперименты над людьми. ― Он просто уже не мог остановиться. Не мог себя заткнуть. ― Уэйд! Наёмник продолжал нападать, с языка капала ярость, сочащаяся прямо из раны в его животе. ― Я знал, что ты питаешь слабость к больным убийцам, так что эту роль я мог бы… ― Уэйд. ― Ты знал? ― Знал что? ― уязвлённо спросил Питер. Уэйд шагнул к нему, склонился, чтобы прорычать эти слова ему прямо в лицо: ― Знал, что они делали? С теми людьми? Питер так смотрел на него, будто не узнавал, а Уэйд теперь знал, каково чувствовать нож, вошедший прямо в сердце. Это было ещё хуже. ― Конечно нет, ― прошептал он. Уэйд выпрямился, в глазах всё размылось из-за слёз, руки тряслись. Он будто мог развалиться на части. Он мог бы… {Нужно уходить}, ― прошептал Жёлтый. ― Полагаю… ― Он едва мог дышать из-за боли в груди. Прямо там, где совсем недавно было сердце. ― Полагаю, мне нужно уйти. Питер вскочил на ноги, отчаянно вцепившись в ремни от ножен для катан на плечах Уэйда. ― Нет! Пожалуйста, прошу, Уэйд. Мы… Мы можем поговорить. Можем… Уэйд, прошу. ― Он был неистовый, отчаяние в его лице почти ударило Уэйда под дых сильнее, чем всё остальное, вместе взятое. Он мягко отстранил руки Питера, отступая к двери. [Ты уже знаешь.] Огромные карие глаза Питера были полны слёз ― они блестели, будто умоляя его. ― Уэйд, я лю… ― Нет, ― резко и свирепо прервал Уэйд. ― Не произноси этого. [Да, ты уже знаешь, как всё закончится⁴.] Он развернулся на каблуках, распахнул дверь, отчаянно смаргивая слёзы, всё равно пролившиеся на щёки, и ушёл. Он ушёл. Он не оглядывался. Он не мог. Было слишком больно. [А я предупреждал.]
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.