XV. Тьма всех ночей

       Циркон       — Ты уверен, что нам можно сюда?       Я только ухмыльнулся, помогая сестре вскарабкаться на огромный камень в стене полуразрушенной башни.       — Да не волнуйся, я здесь шныряю годами, и никто слова не сказал.       — Удивляюсь, как ты до сих пор шею не свернул.       Ветер кинул волосы Опал ей на глаза, и она остановилась убрать бирюзовые пряди с лица.       — А не надо было надевать юбку.       Я-то оделся благоразумнее, в перепачканные, потертые серые брюки от униформы и простую рубашку. Нет-нет, юбки я и так не ношу, даже килт. Я не трансвестит. И хотя, как большинство генералов Темного королевства, я отращивал длинные волосы, мне также хватило ума увязать их в хвост.       — Признайся, вид отсюда шикарный, — сказал я, обводя рукой окрестности. Цитадель занимала самую высокую точку в древнем городе, и с верхотуры почти весь город был как на ладони. Расположение улиц, вид оставшихся домов задевали некую струну во мне. Пусть мои предки тысячу лет жили на Немезисе — а целое поколение выросло уже в Темном королевстве — но отчего-то я чувствовал себя здесь как дома. Почти. Ничего странного, если подумать. Это же город кристаллотворцев. Это часть нашего наследия.       Наверно, Опал уловила мое настроение по связи Цепи, потому что заявила:       — Циркон, этот город вымер две тысячи лет назад. Наш дом — Темное королевство.       Я пожал плечами.       — Странно слышать такое от тебя. Я думал, уж ты-то почуешь.       Особый магический дар Опал люди назвали бы психометрией. То есть, она улавливала эмоциональный резонанс, а то и полную картинку событий, касаясь разных предметов. Камни руин обязательно должны были рассказать ей…       — Я блокирую все подряд. Ты не забыл, последнее, что развалины помнят — это война. Я совсем не хочу слышать, как здешние жители умирали.       Ну, тогда понятно. Разрушенная башня, на которую мы забрались, и полоса остекленевшего камня наглядно показывали, как погиб город. Я никому не рассказывал, но в одной из таких стекловидных полос на другой стороне города я видел вплавленный скелет, который одну руку прижимал к груди, словно в тщетной попытке прикрыть свой кристалл души. Помню, как я отпрянул, увидев его, и сам сложил ладонь в похожем жесте. Только прикосновение к моему камню привело меня в чувство тогда.       Наверно, многие бы удивились, узнав, что я, хоть и провел всю жизнь в Темном королевстве, не так уж часто сталкивался со смертью. Я родился в тринадцатом году Хрустального тысячелетия, почти через десяток лет после войны с Темной Луной, а с тех пор серьезных конфликтов не было. Мне никогда не приходилось никого убивать. Да, то и дело казнили йом, но лорд Цоизит всегда на правах старшего генерала приберегал все удовольствие для себя и сам выполнял грязную работу. В учебных целях я видел несколько казней, но они показались какими-то ненастоящими. А вот скелет…       — Але, Циркон, спустись с небес! Братишка, я думала, ты хотел что-то показать мне.       — А, прости, я выпал на секунду. Сюда, за мной.       Идти стало легче, когда мы выбрались с каменистых осыпей руин башни на бывший крепостной двор. В углах уже скопилась почва, и особо упорные сорняки цеплялись за камни, но в целом постройка на удивление хорошо сохранилась спустя две тысячи лет. Древние заклятья консервации в некоторых частях города оказались живучей сорняков. Да, одни дома рассыпались в груду стройматериалов, но другие оставались нетронутыми. Кое-где сохранилась даже мебель, а одно здание в нескольких кварталах от стен цитадели вообще как новое — проветрить только, и можно заселяться. Нет, серьезно. Там ни пылинки, кровати заправлены, в шкафах висит одежка (и не рассыпается в прах от малейшего движения воздуха, в отличие от других образцов, которые мне попадались), а внизу на кухне защитное поле консервации, так в нем остался ощипанный гусь и кое-какие овощи. Насколько я разглядел, они даже не испортились и были бы вполне съедобны, если бы я посмел забрать их. Кто бы ни вел хозяйство тут, он был мастером бытовой магии. Мама бы одобрила.       Мы проследовали через главные ворота цитадели в темноту коридоров. Когда мы достигли края круга солнечного света, проникавшего снаружи, я вытащил переносной светошарик — темнокоролевский аналог фонарика, и погладил его, чтобы включить. Если бы я просто устроил для Опал экскурсию по верхним ярусам, я бы и дергаться не стал — там редкие окна давали достаточно света для глаз кристаллотворцев. Но мы направлялись вниз, в лабиринт коридоров, куда свет не проникал уже пару тысяч лет, и нельзя полагаться на собственную магию для освещения, как я имел несколько случаев с ужасом убедиться.       Сто шагов вперед, потом налево, потом вниз по лестнице — напоминал я себе. Снова налево, направо, направо, налево, там будет шахта…       — Теперь понимаешь, почему я не хотел, чтобы ты нацепила юбку? — спросил я старшую сестру, когда мы заглянули вниз в яму. Для человеческого зрения она бы показалась бесконечно глубокой, но мы видели, что лестница на стене совершенно круглой дыры заканчивалась примерно через десяток метров, и я, кажется, различал даже свои старые следы на пыли.       — А там вообще что? — поинтересовалась она.       Я развел руками.       — Типа лабиринт. Я хотел показать тебе… одну дверь.       — И ты затащил меня в такую даль и хочешь, чтобы я лезла в непонятную дыру просто посмотреть на какую-то дверь? Циркон, я думала, тебе двадцать лет, а не два годика!       — Двадцать один, — поправил я ее. Самый младший, блин, кристаллотворец в Темном королевстве. Никто не воспринимает меня всерьез, даже сестра. — И это не просто дверь. Она особенная. На ней личная печать Адаманта, если ты поверишь тому, что я слышал от Демантоида.       Опал фыркнула.       — Наверно, древний Совет кристаллотворцев держал там общак. Все, я на выход.       <Подожди!> — крикнул я, почуяв, что она собирается телепортироваться.       — Ты меня не слышишь, — добавил я скороговоркой. — Я же говорю — печать Адаманта. А не Совета. Они отличаются, — это я знал наверняка — я достаточно часто донимал Демантоида вопросами нашей истории и много чего запомнил. — Нечто спрятано там внизу не меньше двадцати пяти веков. А вдруг там подсказка, куда исчез Адамант после того, как спрятал корень Барьера в потоке времени? Опал, это же самая важная историческая и археологическая находка Хрустального тысячелетия!       — Циркон, мы понятия не имеем, что за той дверью. А вдруг там демон? Причем опасный? Отопрешь дверь, а он — пш-ш-ш! И прощайте, мистер Археолог-любитель и его сестра. Нет. Я не собираюсь помогать тебе открыть ее.       И так всегда. Она считает меня безбашенным идиотом вроде Моргана только потому, что я прихожу сюда в свободное время и пытаюсь разгадать хоть что-нибудь о нашем происхождении!       — Да не собираюсь я открывать дверь, — пояснил я с преувеличенным терпением. — Просто положи руку на нее снаружи и посмотри, не уловишь ли ты эхо того, кто ее запечатал. Ну пожалуйста.       Она нахмурилась, но потом пожала плечами.       — Хорошо, но только посмей потянуться к ручке двери, и я смотаюсь быстрее, чем ты успеешь моргнуть.       — Идет, — согласился я. — А сейчас ты первой полезешь по лестнице, или меня пропустишь?       <Ума не приложу, почему ты не телепортировал нас прямо на нужное место, не заставляя меня заниматься альпинизмом>, — ворчала она, пока мы спускались.       <Блуждающие барьеры против телепортов, — ответил я. — Их тут множество, и некоторые без присмотра, без обслуживания лишились привязки. После того, как меня несколько раз отбрасывало не туда, куда надо, я решил, что проще добираться своим ходом>.       Я не собирался упоминать один случай, когда какое-то защитное поле зашвырнуло меня в запертую комнату с односторонним барьером, предназначенным для того, чтобы никого не выпускать изнутри. Судя по остаткам мебели, это были ясли или что-то в этом роде — нужны серьезные меры предосторожности, чтобы уберечь детей-кристаллотворцев от беды. Окно закрыто тяжелой металлической решеткой, дверь заперта, скважины замка изнутри не видно (или она настолько забита пылью — я так и не выяснил), и я не мог выбраться. В конце концов, паника придала мне сил, чтобы взорвать дверь, несмотря на остатки защитных заклинаний.       Я никому не рассказал о происшествии, и к счастью, оно случилось до того, как я присоединился к моей Цепи три года назад. Марказит, наш Центр, сразу бы услышал, что я влип, и надо мной потешались бы до скончания веков, даже если я бы выбрался без посторонней помощи.       Опал уже ждала меня внизу лестницы и с подозрением рассматривала многочисленные цепочки следов.       <И как часто ты сюда залезал?>       <Пару дюжин раз только за последний месяц, — признался я. — Ничего опасного не обнаружил — это просто куча тоннелей, некоторые, судя, по виду, естественного происхождения. — Светошарик я запихнул под рубашку, чтобы освободить руки для спуска, и сейчас достал его обратно и поднял, чтобы показать знаки на стенах тоннеля. — Иди по синим меткам>.       Минут десять мы брели молча. Честно говоря, хоть я и знал, что ничего опасного здесь нет, но витало вокруг нечто такое, отчего хотелось соблюдать тишину. Словно здесь скрывалось нечто, не желающее, чтобы его беспокоили.       Мягкое свечение печати на дверях виднелось издалека. Как только мы заметили его, можно было уже не следить за знаками на стенах.       По мере приближения к цели Опал стала поглядывать на меня с беспокойством. Она даже остановилась один раз, чтобы провести пальцами по стене.       <Что такое?> — спросил я, когда она изменилась в лице.       <Ну… не знаю. Словно кто-то специально очистил камни от следов эмоций. Но под самым низом еле различается отзвук… обреченности, что ли. Интересно, с чего это?>       Я только головой мотнул.       За последним углом нас встретила запечатанная двустворчатая дверь. Ее стягивал знакомый светящийся символ, пентаграмма, но здесь она была вписана в квадрат, а в каждом углу квадрата втиснулись разные, совершенно непонятные значки.       Опал прошла вперед меня пару шагов и остановилась почти вплотную к двери.       <Ты уверен, что это не опасно?>       Я пожал плечами.       <Откуда здесь опасность?>       На секунду мы глядели друг на друга. Потом сестра повернулась к запечатанным дверям и приложила ладонь ровно к середине пентаграммы.       <Наконец-то вы пришли>.       Голос проник через нашу с Опал связь Цепи, но это был не ее голос. Я ощутил, как насторожились и другие наши товарищи по Цепи, их голоса слились в один общий вопрос.       <Что это за фигня?>       <Опал, Циркон, чем вы там балуетесь?> — донесся вопрос нашего Центра.       <Марк, не сейчас>, — отозвался я. Обычно я бы с удовольствием ответил ему, но прямо сейчас меня больше интересовал голос из-за двери.       <Входите, — велел он нам. — Быстро! Пока вас не заметили!>       Печать резко съежилась, и дверь распахнулась под рукой Опал. Тени вокруг внезапно стали холоднее на несколько градусов, и у меня засвербело в затылке, словно за мной наблюдали. Я практически втолкнул Опал вперед в проход в комнату, схватился за ручки дверей и захлопнул их плотно за собой.       Теперь за нами явно наблюдали не только другие звенья нашей Цепи — Марк, Морган и Касс. Присоединились и другие. Не меньше дюжины. Я просканировал сигнатуру самого заметного зрителя. Холодный, скользкий, острый как лезвие… О боги тьмы, это же сам король!       <Угадал, — донесся сдержанный ответ. — Марказит доложил мне, как только вы услышали голос. Подозреваю, это важно для всех нас. Говори, что видишь>.       <Ну… Похоже на церковь, ваше величество, в дальнем конце алтарь и вроде как остатки свечей и курильница, — ответил я. — На полу толстый слой пыли…>       В одном месте прямо перед алтарем пыль образовала целую груду. А когда имеешь дело с кристаллотворцами и другими магическими созданиями, куча пыли вполне может остаться от тела.       На груде лежало что-то кругловатое и твердое, но пыль закрывала предмет и не давала разглядеть, что это такое. Я протянул руку…       <Не трогай! — рявкнул Кунцит. — Дай мне привязку. Сейчас буду у вас>.       <Ваше величество, — перебил его я, — я не думаю, что это разум…>       <Пусть не разумно, но необходимо>.       Последнее слово еще звучало в моем сознании, когда в комнате материализовался Кунцит. Он наклонился рядом со мной, и его плащ взвился, разгоняя пыль. В слабом свете что-то блеснуло на полу. Кунцит подобрал кольцеобразную штуку, смахнул с нее пыль краем плаща. Смутная тусклая форма оказалась золотым браслетом с прозрачным кристаллом. Камень был поврежден, сколот, и именно от него исходил неровный свет.       <Кристалл души Адаманта, — сообщил Кунцит. — Он явно нашел здесь последнее пристанище. Но не понимаю, почему. Какая опасность могла грозить ему здесь, под главной твердыней его народа? И что случилось с его кристаллом?>       Опал резко втянула воздух, отвлекая наше внимание от браслета к центру комнаты, где сгущалось изображение.       Оно походило на плохую запись, постоянно дрожало и прерывалось. В нем едва угадывался мужчина чуть ниже меня самого, с золотым браслетом на предплечье. Его изможденное лицо его было почти скрыто многоцветными прядями волос.       <Ку… цит! …надо… — потом передача прервалась на несколько секунд, и я мог различить только невнятный шум, вроде статических помех. А затем… <…Я спрятал… в… безопасном месте… будущее зависит от…>       И изображение рассыпалось на осколки белого света.       Я обернулся к Кунциту.       <Ваше величество, это тот, на кого я подумал?>       <Да, Адамант, — подтвердил он. — Знать бы еще, что он пытался до нас донести. Это явно очень важно. — Он покрутил в руках браслет с поврежденным кристаллом, потом вздохнул. — Не уверен, есть ли шансы воскресить его из обломка, но лучше забрать эту вещь с собой. Идем>.       Они с Опал телепортировались сразу же, оставив меня одного в маленькой запертой комнате с кучей пыли, что раньше была кристаллотворцем. Я со вздохом подобрал курильницу с алтаря, протер ее рукавом. Почему-то я думал, что она из золота или платины. В общем, из драгметаллов. Но она оказалась медной, в зеленой ржавчине под слоем пыли. На ней был выгравирован грубый узор. Меня посетило чувство, что вещи на алтаре действительно очень древние, и я почтительно вернул курильницу на место. Хотелось бы изучить все подряд из этой комнаты тщательнее, но оставаться здесь долго небезопасно, и даже если мне никогда не разрешат вернуться, я все равно бы не посмел взять хоть что-то с собой. Ведь наверняка это священное место.       В затылке опять что-то засвербело, и я обернулся к дверям. Тени вдруг показались гораздо гуще, словно тьма сочилась в щель между створками.       Да ну, ерунда какая-то, говорил я себе, уходя в телепорт. Темнота не течет. А уж я-то ее насмотрелся предостаточно, проживая в Темном королевстве.       Но я ошибался. Обычная темнота не течет. Но есть твари, которые проявляют себя в виде тьмы — или света, если уж на то пошло, или как пожелают. И это конкретное существо собиралось проявиться в широком спектре форм.