XV. Тьма всех ночей

       Демантоид       <Сомневаюсь, ваше величество, — я перехватил браслет поудобнее. — Я не эксперт, но полагаю, что масштаб повреждений не оставляет шанса воскресить его>.       <Ты уверен?>       Я вздохнул.       <Нет, не совсем. Кристалл все еще проявляет признаки активности, несмотря на скол. Я считал, что такое невозможно, но Адамант был исключением из многих правил — ведь он первый и самый могущественный из нас. Часть его души все еще здесь… — я провел пальцем по трещинам на поверхности камня. Металл его оправы холодил кожу даже сквозь перчатки. — И вполне вероятно, что мы могли бы с большим трудом вернуть его к жизни, будь у нас подходящие специалисты. Но…>       <Но что?>       Серебристо-серые глаза Кунцита глядели на меня в упор. Я изо всех сил делал вид, что не замечаю этого.       <Даже если нам удастся задуманное, он окажется… инвалидом, ваше величество. Кристалл души — не просто знак отличия, это физическое воплощение частицы души, и оно повреждено. Вдруг тот, кого мы воскресим, даже не вспомнит, что хотел передать вам. И вы впустую убьете человека, который послужит матрицей для тела>.       Не то что бы я солгал. Но и не сказал всей правды. Я пребывал в твердой уверенности, какую дает просыпающийся дар предвиденья, что воскрешать Адаманта ни в коем случае нельзя. Но Кунциту это говорить бесполезно. За годы, проведенные в Темном королевстве, я усвоил, что наш правитель не верит в судьбу, предназначение и предсказания. Он соглашался с моими предвидениями только после того, как они воплощались в жизнь, а я понимал, что в этот раз беспечность недопустима. И я последовал традициям Темного королевства — соврал.       Но чувствовал себя при этом очень неуютно. Я поклялся в верности Кунциту и сейчас косвенно предавал его доверие. Вся моя цивилизация когда-то пала из-за недостатка доверия. Если бы Потерянные остались с нами в городе, смогли бы мы отразить эмпирейцев без расового самоубийства?       А если бы мы выжили, то могли бы погибнуть, когда начали распадаться барьеры — напоминал я себе, повторяя, как молитву, уже долгие годы. Среди нас тогда не было равного Кунциту, никто не смог бы занять место Адаманта. Но все равно я не мог поверить, что все смерти вели ко благу. Я потерял столько близких в войне с эмпирейцами: друзей, любимых, родителей, сестру, дочь. Никто их так и не заменил. Жители Темного королевства, как правило, горячо любили самых дорогих им людей, но к остальным относились с прохладцей. Они не дружили с чужаками, а для большинства я остался чужим, пусть даже некоторым я доводился родней.       Да, Эмбер старалась. Но у нее есть муж, дети, внуки, обязанности — и совсем мало время на родного дядю. Джаспер, Ави, Алекс и Касс тоже жили обособленно. Когда я встречался с ними, они вели себя вежливо, даже благожелательно, но слегка отстраненно.       Как ни странно, единственные, с кем я поддерживал отношения здесь, оказались потомками Потерянных. Пироп стал мне почти другом, а Циркон… Циркон почти заменил мне сына, которого у меня никогда не было. Но для других я оставался чужаком, не приспособленным к этому миру, Темному королевству. Это мрачная, запятнанная демоном страна с военным режимом, я ненавидел ее и в то же время не мог покинуть ее — ведь тогда бы начался очередной раскол нашего народа. И я заставлял себя терпеть, и никогда добровольно не выходил на Землю, потому что знал, что если выберусь отсюда, то уже не смогу заставить себя вернуться.       Я снова поднял взгляд на Кунцита — молчание затягивалось и стало некомфортным. Уж не догадался ли он, что я солгал?       <Жаль, что ничем не могу помочь, ваше величество>, — это я мог сказать совершенно искренне. Серебряные глаза сощурились.       <Мне тоже очень жаль>.       Он взял из моих рук золотую оправу с кристаллом души, сжав пальцы так, что костяшки, должно быть, побелели под перчатками. Отвернувшись, словно собирался выйти из комнаты, он задержался и вдруг обернулся обратно.       <Покопайся в своей памяти и любых документах, которые раздобудет юный Циркон, и найди возможную причину гибели Адаманта, — приказал он. — Вдруг найдешь ключи к расшифровке его послания. Я буду следить за ходом работ>.       <Так точно, ваше величество>.       Он исчез в бледно-голубых завихрениях света. Со вздохом я поднялся на ноги. Предстоял очень долгий день. Нефрит       Незаметный жест, мысленное усилие — и пробка вышла из бутылки, и я налил нам обоим. Красное вино цвета крови. Нормальной человеческой крови, в смысле. Уголок губ Кунцита дернулся, обозначая удовлетворение, но до улыбки дело не дошло.       <У тебя по-прежнему лучшие вина в Темном королевстве>, — отметил он.       <Но вы же не выпить зашли>, — возразил я.       <Нет, я хотел узнать, есть ли результаты>.       Не нужно было и спрашивать, что за результаты.       <Боюсь, никаких, ваше величество. Я никогда не мог разобрать ничего про город кристаллотворцев до войны с эмпирейцами. Полагаю, что огромное количество выпущенной тогда энергии стерло все следы предшествующей истории>.       Кунцит пробормотал нечто неразличимое, хотя я догадывался, что именно. Я всегда считал, что ругаться приятнее вслух.       <То есть, мы ничего не знаем>, — подвел он итоги, сверля взглядом бокал, а потом осушил его наполовину в один глоток.       <То есть, мы ничего не знаем, — согласился я, перехватил бокал другой рукой. Его содержимое я еще не попробовал. — Кунцит…>       Я редко звал его по имени сейчас и надеялся, что он догадается: то, что я хочу сказать дальше — разговор между друзьями, а не официальная информация монарху от подданного.       Мы не всегда придерживались таких формальностей. В давние времена, до того, как Берилл схватила нас и промыла нам мозги, мы с Кунцитом дружили. Нет, не настолько близко, как он с Цоизитом, или как я сегодня с Альмандин, но мы были хорошими товарищами. С тех пор, даже после освобождения, теплота отношений уже не вернулась.       Кунцит оставался моим королем и Центром моей Цепи. Я уважал его и отдал бы жизнь за него, но иногда мне не хватало прежней почти братской близости.       <Да?>       <Вам не приходило в голову, что угроза, которую имел в виду Адамант, потеряла актуальность? Он же сделал запись более двух тысяч лет назад. Та опасность могла уже давно миновать>.       Король нахмурился.       <Возможно. Но там, в камере, я ощутил… Нефрит, там очень мощное фоновое магическое поле. И оно искажено. Даже сильнее, чем в Темном королевстве в старые недобрые времена. Кроме того, Циркон признался, что тоннели заставлены мощными барьерами, словно чтобы не дать чему-то выбраться наружу. Нет, я уверен, что там, в подземельях, было нечто опасное>.       <И по-вашему, нечто выбралось на свободу, Адамант отправился вниз, чтобы запаковать это нечто обратно, но что-то пошло не так?>       Я залпом отпил марочное вино, не замечая тонкого аромата.       <Если тебе в голову придет другой вариант, который бы вызвал те последствия, что мы видели, то я с радостью выслушаю тебя, — заявил Кунцит, ставя на стол пустой бокал. — Мне пора. Надеюсь, у Цоизита есть результаты для меня. Да и вообще он уже заждался>.       Я только головой покачал, когда он исчез. Цоизит проводит рациональный, научный анализ кристалла души Адаманта… когда-то я бы поверить в такое не смог. Но когда-то я бы ему даже мусор вынести не доверил. Времена меняются.       — В честь чего пьянка?       Я с улыбкой смотрел, как она пристраивается по другую сторону стола, на место Кунцита.       — Да опять про наш сюрприз из прошлого. Что-то рано ты сегодня, милая.       Она пожала плечами.       — Серьезных травм не было, обычный ассортимент растяжений связок и мышц и ссадин на тренировках. А, и еще две беременности. Похоже, Зантиса и Умино обзаведутся очередным ребенком.       — Сколько у них уже?       Меня не волновали дела старшей йомы-офицера Кунцита и тем более ее любовника-человека. Наплевать с высокой башни. Но для Альмандин, разумеется, они небезразличны. Когда-то Умино был ее другом, а на короткое время — даже ее парнем.       Меня всегда покусывала ревность, стоило мне представить, что она могла бы принадлежать кому-либо еще. Альмандин — самая важная часть моей жизни, и хотя я клялся, что никогда не стану таким же жутким собственником, как Цоизит по отношению к Кунциту, но все равно страдал при мысли о ней с другим мужчиной (да хоть с женщиной).       — Это шестой. Но вряд ли последний. Ох уж эти двое… — улыбнулась она, склонив голову. — Понятия не имею, почему Умино до сих пор не иммигрирует к нам. Все равно ведь уже много лет проводит здесь почти все время.       Я поймал ее руку в перчатке, поднес к губам.       <Может, нам поработать над следующим ребенком?> — предложил я.       <Нетушки. Прямо сейчас я не собираюсь забывать про меры предохранения. Вся эта суета с кристаллом души Адаманта и таинственными предупреждениями может вылиться в нечто серьезное, и черта с два я собираюсь опять залететь посреди критической ситуации. Но если ты хочешь только поработать над этим, то можем устроить рабочую сессию…>       Она поднялась на ноги и обошла стол, пока не остановилась рядом со мной. Мои ладони обхватили ее затылок, когда она склонилась ко мне.       <Хорошо, что Марк не вернется домой еще пару часов>, — отметил я и больше от поцелуя не отвлекался.       Просто удивительно, что двое изобретательных взрослых в хорошей физической форме могут вытворять на стуле. Александрит       <Как же я рад, что занятие закончилось>, — заметил я, вытирая лоб тыльной стороной ладони. Перчатка тут же намокла от пота.       <Да ладно, оно прошло не так уж плохо>, — ответил Джей.       <Для тебя — да. А что до меня… Все время гадаю, когда же йомы прозреют и поймут, какой это идиотизм — назначить меня их наставником. Большинство их них дерутся куда лучше меня>.       Джей улыбнулся и мотнул головой.       <Это ты сам себе внушаешь. Алекс, не хочу тебя расстраивать, но твои боевые навыки стали неизмеримо лучше со времен Серебряного тысячелетия. Нет, против Кунцита тебе ничего не светит, но прогресс налицо>.       <Вот уж чего я совсем не хочу слышать. Обойдусь и без прогресса в убийстве>.       Джей хмыкнул. Знаю, он считает меня немного мягкотелым, но это мои убеждения. Когда он совершал немыслимые злодеяния на службе у Берилл, я был мертв. Да, я знаю, он искренне сожалел о том, что творил тогда, но все равно ожесточился, выработал иммунитет к насилию и его последствиям. Я надеялся никогда не стать таким же.       Он оставался моим старшим братом, защитником, и я любил его и восхищался им, но не хотел походить на него. Я не воин, сколько бы меня ни натаскивали в навыках ведения боя. Я целитель. Это дело всей моей жизни, мое предназначение, а все остальное — побочные мелочи.       <Я собираюсь на Землю, — добавил я. — В последнее время у нас атмосфера слишком траурная. Невозможно расслабиться>.       <Как хочешь. Тогда увидимся на ужине>. — Джей на секунду положил руку мне на плечо, потом шагнул назад и исчез в столбе синего пламени.       Сам я для украшения телепорта использовал вихрь осенних листьев. Не, в Серебряном тысячелетии у меня был другой спецэффект. Листья я придумал, когда притворялся перед всеми, что я всего лишь сын Куприта и Авантюрин, а потом решил, что мне новый декор нравится больше, чем старый.       Из ледяной черноты между пространствами я вышел на знакомую лужайку с единственным деревом посередине. Вишня. Ее листья как раз начали менять цвет, предвещая наступление осени. Заморозки в этом году начались рано.       Я сел у подножья дерева, стянул сапоги и зарылся ступнями в почву. По телу разлилось знакомое, успокаивающее ощущение от контакта с почвой. Наверно, оно вызвано тем, что я оттягиваю энергию фонового магического поля или жизненной силы планеты. Питательные вещества я из почвы не извлекаю, это точно, хоть мои ноги и похожи на корни.       Я прислонился спиной к дереву, задумался.       Последние несколько дней в Темном королевстве выдались тяжелыми. Все были взвинчены еще до того, как Циркон нашел кристалл души Адаманта. Даже если бы я сам не отразил нервной атмосферы, я бы заметил, как ее считывает Джей. Один из недостатков возвращения в Цепь Кунцита: да, постоянное присутствие шести других личностей заполнило пустоты в душе, но заодно я стал гораздо резче чувствовать их настроения. И это чувство тоже говорило мне, что Нечто произойдет очень скоро.       Легкий ветерок тронул листья, и я вдруг понял, что вокруг очень тихо. Не слышно ни птиц, ни мелкой живности — только ветер. Даже при ранних заморозках полевые мыши все равно должны вовсю запасаться пищей на зиму и шуршать в траве.       Птиц нет. Птицы пропадали только когда… Я не дал себе закончить мысль. Здесь же нет разгуливающих на свободе демонов. Два главных барьера удерживают их всех, а Цоизит забросил эксперименты с искусственными демонами из-за чрезмерной опасности.       Ерунда какая, волноваться по несуществующим поводам. Отсюда до города кристаллотворцев сотни километров. Если Кунцит прав, и Циркон потревожил что-то непотребное, то как оно может быть настолько мощным, что воздействует на животных на таком расстоянии? Я прямо как стреляный воробей, который куста боится.       Но все равно я сделал себе мысленную заметку спросить Касс, на месте ли стаи голубей на площади перед Хрустальным дворцом. Разумеется, она решит, что я шучу. Она не знает, кто я на самом деле. Эти сведения пока не выходили за пределы моей Цепи. И все же мы с Касс дружим, она не откажет мне.       Но почему же меня не покидает чувство, что ее ответ мне совсем не понравится? Цоизит       Я и не заметил его, пока его руки не легли мне на плечи, а губы коснулись кожи за ухом.       <Ну как?>       Я фыркнул и нехотя положил золотой браслет на место.       <Ни фига. На нем какое-то жутко мощное заклятье, но я не могу его расшифровать. И все равно оно неактивно. Скорее всего, служебное заклинание, которое Адамант хотел держать под рукой>.       <Ты уверен?>       <С какой стати? У меня нет знаний наших предков! И никогда не будет, — я бы не смог скрыть от него злость, так что даже не пытался. — И вообще, заклинание наверняка накладывал сам Адамант. Вполне может быть, что никто, кроме него, и не расшифрует его>.       <Тебя это настолько задевает?> — его дыхание согревало мне ухо.       <Иногда, — признался я. — Как подумаешь обо всем, что мы потеряли в войне с эмпирейцами, когда развалилась цивилизация кристаллотворцев…>       Весь корпус знаний о магии исчез вместе с нашими далекими предками, и мы никогда не сможем восстановить его. Нам осталось только то, что помнит Демантоид, да записи из обрывков книг, которые Циркон выкапывает в развалинах. Разжигающие аппетит крохи, не больше. А мне этого мало.       <Вообще с меня на сегодня хватит. — Я потянулся и только тут понял, насколько проголодался, пока Кунцит не отвлек меня от работы. — Давай поужинаем, а потом…>       И я предложил ему продолжение со всеми подробностями, которые смутили бы кого угодно.       С тихим смешком Кунцит поднял меня на руки. Так вместе мы и телепортировались в обеденный зал. Касс       Хрустальный дворец переполняло то же смутное беспокойство, которым в последнее время заразилось Темное королевство. И в довершение бед мне на сегодня выпала самое нелюбимое дежурство.       — Зачем вообще столько тренироваться? Это вряд ли мне пригодится, разве что в потасовке в баре.       По большей части двадцатичетырехлетние мужчины уже не ноют, так что я понятия не имею, как принц Фаэтон умудрился сохранить эту способность. Обычно я бы с радостью вышибла из него всю дурь. Я все время забывала, что он всего на четыре года младше меня — он редко вел себя по возрасту. Единственное, что он умел отлично — это пить и соблазнять горничных, хотя если бы у меня и других сэйлор-воинов не было королевского приказа тащить его с собой на тренировки, он бы быстро отрастил пивное брюхо и привлекал только самых неразборчивых девушек.       — Затем, что это приказ ее величества, — ответила я, с трудом сдерживая возмущение. А, ладно. Могло быть и хуже. Меня могли бы отправить к его сестре на сегодня. По непонятной причине мы с Чибиусой никогда не ладили. Наверно, с детства. Она всегда обзывала меня «касстрюлей» и почти не обижалась, когда я в отместку придумала «фламингобашку». Я просто счастлива, что, хотя технически она является предводителем сэйлор-воинов, но по факту редко вспоминает про свои обязанности, и мне почти не приходится иметь с ней дело.       Если уж надо изображать телохранителя, я бы предпочла работать с королем Эндимионом — он вежливый и нетребовательный. Или с лордом Синго, его саркастические замечания веселят меня. И уж конечно я не в восторге, что приходится типа защищать избалованного короленыша, который и сам способен за себя постоять, если перестанет…       — Тетя Касс, ты опять пыхтишь.       — Спасибо, Рея.       Моя приемная племянница ухмыльнулась.       — Хочешь, подменю тебя?       — Нет, это моя работа. И вообще, я думала, сегодня в роли Сэйлор Сатурн твоя мама.       Дочь Сумирэ повела плечом.       — Так-то да, но я проверила правила, и там говорится, что нужно присутствие сэйлор-воина, только если объект защиты потребует того, и тебе совсем необязательно быть в форме или на службе все время.       Только мы с Сумирэ знали, кто настоящий отец ее дочери. Нам пришлось изрядно потрудиться, распространяя дезинформацию. Иначе разразился бы скандал до небес. И все равно я подозревала, что кое-кто и догадывается о правде. У Реи темные волосы, как у матери, но в соответствующие годы Сумирэ встречалась только с одним мужчиной, от которого ее дочь могла унаследовать голубые глаза.       Я ущипнула Рею за нос. Она зыркнула в ответ. Да, пора уже избавляться от этой дурацкой привычки. Ей пятнадцать, она уже не ребенок, чтобы терпеть такое обращение.       — Я не собираюсь жульничать, только чтобы избежать мелкого неудобства, мелочь пузатая, — ответила я и тут заметила, что Фаэтон сачкует, пока мы тут беседуем. — А ты занимайся давай!       Он одарил меня злобным взглядом, поднял руку перед собой. Щелчок — и в его пальцах возникла черная роза. Он размахнулся, прицелился, швырнул ее…       Не знаю даже, кого больше удивил взрыв — его или меня. Снесло и нужную мишень, и две соседние. Но первой пришла в себя точно я.       Может, тебе стоит сердиться почаще, — съязвила я, заработав за все труды еще один выразительный взгляд. — Ладно, уже четыре часа, ты свободен на вечер. Возвращаемся во дворец.       И когда я сопроводила его до его апартаментов, моя смена закончилась, гуляй где хочешь. С превеликим удовольствием я вышла из трансформации и побрела в сады насладиться остатками солнца.       Я присела на краю фонтана и стала слушать, как журчит вода. Как-то подозрительно тихо вокруг. А, птицы не галдят. И утром я вроде их не слышала. Кажется, Алекс просил меня поискать птиц? Куда они делись? На юг улетать еще рано.       Обычно я не забывала просьбы Алекса ни на секунду, даже мелкие, пусть мы больше и не были особо близкими друзьями. Алекс изменился с тех пор, как его включили в Цепь Кунцита. Теперь его сознание казалось таким же неопределенно-безвозрастным, как у основателей его Цепи. Вот бы он… ну, я не знаю, присоединился к нашей Цепи с Марком, Морганом, Опал и Цирконом. Тогда бы он остался тем же вечно обеспокоенным почти-братом, которого я знала, и не отстранился.       Я подобрала с земли гальку и устроила довольно тонкий магический фокус, увеличив поверхностное натяжение воды ровно настолько, чтобы она выдержала вес камня. Но птицы… Наверно, это я их распугала. Они же не домашние, а я слишком похожа на человека, и они боятся меня.       Интересно, что будет, если принести сюда Серебряный кристалл?       Галька, незаметно ушла под воду, пока я мусолила эту мысль. Не, ерунда какая-то. Что бы ни случилось с Серебряным кристаллом, демоны тут ни при чем. Пусть мама и считала иначе. Это было почти последнее, о чем мы говорили с ней перед той кошмарной ночью, когда мы нашли ее на полу склепа кристалла, а потом она уже ни о чем не могла говорить. Боги, как мне ее не хватает! Я перестала ходить к ней, потому что она не узнавала меня, даже не глядела в мою сторону, что ранило меня хуже кинжала в сердце.       Но Серебряный кристалл не имеет отношения к случившемуся с ней или к демонам — уверяла я себя.       Правда же?