Несносный мальчишка.

the lumineers - ophelia selena gomez - back to you. banners - someone to you. netbuse - free. mgmt - kids (original). flume - go insane (feat. moon holiday)       Неохотно раскрываю свои глаза, когда чувствую оголенной, неприкрытой одеялом, ногой холодок, гуляющий по детской комнате. Прячу ее под мягкое теплое одеяло, ощущая волну мурашек, и приподнимаюсь на локтях, осматриваясь вокруг. Поначалу думаю, что пока даже светать не начало, потому как все окутано непривычным тусклым темно-синим светом, отлично сочетающимся со всей мебелью, находящейся в этих четырех стенах. Но в момент, когда оборачиваюсь к открытому большому окну, позволяющему мне рассмотреть серо-голубое пасмурное небо, я понимаю, теплые солнечные деньки закончились. Опускаю взгляд ниже и "натыкаюсь" на наручные серебристые часы, лежащие на небольшой тумбочке, маленькая стрелка которых указывает на десять. Прекрасно... Замечательно! Кто-то, кажется, окончательно распрощался со своим прежним режимом сна и бодрствования. Раньше я засыпала в десять вечера и просыпалась с первыми лучами солнца, теперь же засыпаю на рассвете и просыпаюсь с чувством головной боли ближе к обеду. Стенки моей головы как-будто бы магнитом тянутся друг к другу и складывается впечатление, что вот-вот и мой череп просто расколется к чертям. Сонные глаза чешутся, а во рту, как и в горле, так омерзительно сухо, будто я вчера всю ночь бухала без остановки. Я не понимаю свое состояние. Не понимаю не доспала я или переспала. Откидываюсь обратно на упругую подушку, по которой теперь расплываются мои темные волосы и, медленно прикрыв глаза, шумно втягиваю носом свежий прохладный воздух, который, на удивление, бодрит меня через две минутки. Я чувствую запах хвойных деревьев и ромашек, которых просто тьма на улице, слышу стрекот кузнечиков, живущих в густой траве полянки, на которой стоит дом, но в основном.. тишина. Такая сладкая и умиротворяющая. Лежу так, с наслаждением вбирая лесной воздух в свои легкие, еще около пяти минут, а после вновь открываю свои глаза и снова пробегаюсь ими по спальне, при этом не двигаясь. На этот раз словно заново просыпаюсь и со слабой ухмылкой пялюсь в синюю стену. Свет, царящий в этой комнатке, на этот раз одаривает меня спокойствием. Меня больше не бесит этот "предательский" свет, даже желание напихать в каждый уголок помещения по мощному фонарику и свечке пропадает. Но весь этот покой в ту же секунду ускользает от меня, когда до меня, наконец, доходит, что эта тишина длится уж слишком долго, что с Граймсами, к слову, является ужасной редкостью. Джудит уже не лежит сбоку от меня, шляпа мелкого засранца не покоится на тумбе. В доме тишина. После мысли о Карле меня с головой накрывает волна воспоминаний. Волна тех самых воспоминаний, от которых хочется провалиться сквозь эту гребаную пропитанную всяким дерьмом и кровью землю. Картинки вчерашней ночи одна за другой мелькают в моей голове. Я помню каждую мелочь. Начиная с его сильных рук, которые напротив сжимали мою талию робко и поначалу неуверенно, и заканчивая его мягкими розовыми губами и влажным горячим языком, скользящим то вверх, то вниз по моему напрягшемуся животу. Не знаю зачем делаю это, но пробираюсь собственной рукой под свою футболку и кончиками пальцев поглаживаю свое тело так же, как это делал парень, опалявший меня жаром своего дыхания. Несколько раз нежно ведя тонкими пальцами по своей белой коже, я вдруг впиваюсь немного отросшими ногтями в низ собственного живота, понимая что в очередной раз теряю над собой контроль даже просто, блять, думая о подростке. Нервно одергивая край футболки вниз как и вчера, я, не жалея силы, хлопаю ладонями по своим щекам, надеясь, что это хоть как-то поможет привести себя в норму. Хотя, черт, кого я обманываю? Сколько не бей себя это, кажется, никогда не поможет. Каждый день ведь так делаю в течении всей этой чертовой недели и нихрена. Издаю измученный стон, потирая лицо, как будто бы умываясь. Ебанутая. Как же надоела вся это херня. И почему, блять, мне достался именно этот засранец? Почему я выживаю именно с ним? Почему не какой-нибудь Рон, к примеру? Ощущение, словно там свыше просто издеваются надо мной и в голос ржут, сбрасывая на меня новую и новую проблему. Такую, как, допустим, те двое, ворвавшиеся к нам в дом вчера. Порой у меня просто напросто появляется желание упасть на колени посреди поля или же забраться на какую-нибудь вышку и, подняв голову к небу, перед этим зажмурив глаза, заорать от безысходности, непонимания и усталости. Хочется выплеснуть все говно из себя, которого с каждым днем внутри становится все больше и больше. Вдруг неожиданно гремит гром и начинается ливень, которого, к слову, не было довольно давно. Огромные холодные капли непрерывного дождя падают прямо на мое лицо, попадая мне в глаза и залетая в мой приоткрытый от неожиданности рот. Я догадываюсь какой идиот открыл окно настежь. В этот же миг глубоко вдыхаю свежий воздух через нос и чувствую свой любимый запах. Запах мокрой травы и сырой земли. Запах дождя. Вот что реально приводит меня в чувства и расставляет все по полочкам. Все неприятные и навязчивые мысли ускользают от меня, заменяясь на другие, более подходящие в этот момент. Тишина. Она по прежнему царит в доме. Слышу лишь то, как гулко гигантские капли ливня бьются о крышу. Быстро поднявшись с кровати и вытащив свой пистолет, все это время лежащий под подушкой, я быстро заряжаю его. Покидаю детскую и осторожно, бесшумно пробираюсь к остальным комнатам. Родительская спальня, которая больше всего запомнилась мне своим широким подоконником, на котором я так и не посидела; длинный, но довольно просторный коридор, в котором трудно разглядеть даже маленькие картинки в рамочках, висящие на стене, благодаря темному дереву стен, пола и полочек на этих самых стенках. Это, наверное, самое обделенное светом место в доме, потому как здесь и окон-то нет. Гостиная и кухня совмещена, поэтому я сразу отмечаю в голове, что, если моего гребаного сожителя и девочки там не окажется, то самое время, с горящей жопой собирать шмотки, матерясь и крича о том, что знала, что так, блять, все и будет, если разрешить, тем двум незнакомым мне придуркам, остаться на ночь. Черт, да как вообще этому идиоту в шляпе могло показаться хорошей идеей предложить переночевать людям, которые собирались обокрасть нас, следили за нами, довели ребенка до истерики и тыкали пушкой в лоб? Пхах, ну да, он знал ту белокурую девчонку когда-то. Но это было когда-то. Тогда, когда она была еще почти неразумным ребенком, как и он сам. Она могла триста раз поменяться, могла научиться актерскому мастерству. Господи, может она вообще сумасшедшая? Ведь детям сойти с ума в этом мире - раз плюнуть, как и самим взрослым, кстати. Если пацана реально не окажется в этой комнате, то первое, что я сделаю, когда найду его, а я найду в любом случае, то это разобью его милую мордашку. Замечательно, теперь у меня есть отличная мотивация. Заглядываю в гостиную через дверной проем, держа оружие около своей груди и первое, что вижу - правый подлокотник темного большого дивана. Я нервно сглатываю, ожидая увидеть что-то страшное. Ожидая увидеть то, что будет сниться мне в кошмарах, как после смерти Барри (бывший). Я думаю только о маленькой Граймс. Беспокоюсь только за нее, ведь она всего лишь ребенок. Маленький, беззащитный четырехлетний ребенок. Увереннее сжимаю пистолет и немного отодвигаюсь от стены, скрывающей меня, я, наконец, нахожу, сидящую на нем, взволнованную девочку с горящими надеждой каре-зелеными глазами. На этот раз ее золотистые длинные волосы с забавными завитками распущенны и аккуратно лежат на плечах, почти целиком прикрывая красный узорчатый цветок, вышитый на груди бежевого платья Джуди, которое ей чуть выше колен. Опираясь ладонью о стену, я облегченно выдыхаю, ощущая то, как размякаю. Все в норме. Сама не замечаю того, что по собственному лицу ползет довольная слабая улыбка. Оказываюсь почти целиком под аркой, собираясь как ни в чем не бывало войти внутрь гостевой, но вдруг резко торможу в момент, когда на этом полюбившимся девочке диване нахожу еще и блондинку, сидящую так близко к маленькой Граймс, что их колени касаются друг друга. Одними губами бухчу ругательство, с раздражением закатывая глаза. Блять, почему она не может исчезнуть из наших жизней так же резко и неожиданно, как и появилась. Не спеша, приваливаюсь плечом на гладкую панель стойки, с явным недовольством пялясь на Амелию. Я не хочу, чтобы они общались, не хочу, чтобы она даже просто подходила к Джудит. Я не доверяю этому "ангелочку" со светлыми волосами и блестящими карими глазками. Мне кажется, что она просто хочет втереться в доверие, а учитывая свои когда-то теплые отношения с Карлом, для нее это будет раз плюнуть. Вначале строит ему глазки, лепечет какую-то приятную для мальчишки хуйню, лезет к нему в душу, обнимает... а теперь сидит с сосредоточенным видом и старательно зашивает лапу медвежонку его младшей сестры, для которой эта игрушка является чуть ли не лучшим другом. Дерьмо, меня все это до чертиков бесит. — Ну вот видишь, Джудит... - зубами отрывая нитку, невнятно мычит та. — Все... не та-а-ак уж и стра-а-ашно. - тянет девчонка, оценивающе осматривая подлатанную игрушку. Блондинка жмет медведю на брюшко, после чего тот рычит "Здорово!" — Жизненно важные органы не задеты. - оголяя ряд своих белых зубов, Одам широко улыбается, смотря в сторону подоконника, которого я не вижу. — Так что-о-о... твой Тедди будет жить. - иронично заключает Амелия, с теплотой в глазах глядя теперь на, в миг расцветающего, ребенка. Девчонка протягивает маленькой Граймс игрушку, после чего та быстро выхватывает медведя и, спрыгивая с дивана, вставая на носочки, обнимает Ами. — Спасибо-спасибо-спасибо! - чуть ли не визжит она от радости. — Ой... - смутившись и неуверенно по-глупому дернув уголками губ, девушка вновь опешившим взглядом поглядывает на этот гребаный подоконник. Да блять, бесит, что я не понимаю, кто именно там находится, и потому заглядываю в левую сторону, становясь еще заметнее. Ну, теперь вижу. Облокотившись задом о край подоконника, Карл вертит в руках свою шерифскую шляпу и исподлобья наблюдает за всем происходящим. — Ты это заслужила. - положительно покачав головой, мягко выдает подросток, ухмыляясь. Одам принимает ответ парня за разрешение и с нескрываемой охотой игриво прижимает кудрявую девочку к себе. — Да брось. - фыркает та в момент, когда ребенок с любимым мишкой в руках убегает в другой конец комнаты. — Ты ведь знаешь... когда-то шитье было моим хобби. - пожав плечами тихо выдает девчонка, с последними словами омрачаясь. — Не думаю, что когда-то забуду об этом. Моя любимая рубашка... - будто взбодрившись, вскидывая брови, начинает свою старую песню младший Граймс. — А-а-а, нет, Карл. Ты-ы-ы... - забавно скорчившись, перебивает его Амелия. — Перестань постоянно напоминать мне о моем первом опыте. Блин. Подумаешь. Мне было всего десять. — Да-да, конечно. Успокаивай себя. - шутливо продолжает издеваться тот. — Реально, я никогда не смогу этого забыть. У меня оторвалась только одна пуговица возле воротника. Ты сказала, что... — Нет, Граймс. Заткнись. Мне до сих пор стыдно. - Одам прикрывает лицо ладонями. — Ты обещала, что исправишь все. Черт, я же реально тогда поверил тебе, а ты пришила мне сразу пять огромных зеленых пуговиц. На спину! — Боже... Давай хотя бы в этот раз ты не будешь пускать сопли. - сделав губы уточкой, промямлила она. — На самом деле мне просто нравилось, что ты смотрел на меня как на взрослую. Я до сих пор не могу забыть то шикарное чувство. Ну знаешь, я такая типо: "ой, да запросто" и ты так сразу завосхищался мной.. Было приятно. - пожимая плечами, девчонка игриво закатила глаза. — Считай, что теперь мы в расчете, потому что медвежонок твоей сестры больше не инвалид. - попыталась прикрыться Одам. — Ага, и ничего, что я даже отсюда видел, как красные нитки на светлой ткани чуть ли не сверкают. - поиграв бровями, с усмешкой выдал Карл. Около минуты они будто играли в гляделки, ровно до того момента пока Ами не отвела свой прищуренный взгляд, сдаваясь. — Ты засранец. - издавая глухой смешок, припечатывает ему Амелия. Эта фраза бьет меня по ушам, потому как только я всегда называла его так. — Сэм! - неожиданно для всех с яркой улыбкой восклицает Джудит, замечая меня. Черт.. я же хотела оставаться незамеченной. Девочка срывается на бег и налетает на меня, чуть ли не сбивая с ног. Она всего лишь мне по пояс, потому я чувствую своими ногами то, как крепко ребенок обнимает меня, прижимаясь своим правым виском куда-то в район бедренной кости. Ловлю на себе взгляды подростков, все еще до конца не осознавая того, что меня так неожиданно и легко спалили. Вижу в карих глазах девушки удивление и не понимаю, что именно его вызвало. Мое внезапное появление? Или все-таки реакция Джуди на него? Так же я отмечаю то, как она мгновенно напрягается при виде меня, стирая с собственного лица улыбку. Амелия ерзает на диване своей пятой точкой, выпрямляя спину. Девчонка больше не кажется расслабленной и веселой. Да и не обязательно быть физиогномистом, чтобы понять, что мое общество ей неприятно. С нескрываемым недовольством рассмотрев блондинку, плавно перевожу взгляд на придурка, который сразу же отлипает своей задницей от подоконника в момент, когда замечает меня. Блестящие голубые глаза парня предательски выдают его, потому как в них я вижу растерянность, которую мальчишка, в ту же секунду старательно прячет, надевая на голову шерифскую шляпу. Эта хрень будто придает ему уверенность. Кажется, теперь я понимаю, что именно заставляет его свести брови к переносице и стиснуть зубы с такой силой, что на скулах начинают играть желваки. Ему неловко после того, что мы оба натворили друг с другом вчера ночью, ему неловко от того, что мы сказали друг другу этой чертовой ночью, ему неловко от того, что я слышала его вчерашний откровенный разговор с этой, из ниоткуда появившейся, Ами, ему неловко и неудобно от того, что я видела, как они оба обжимаются, потому что сколько бы раз я сейчас ему не сказала о том, что мне насрать на него и его отношения с этой девчонкой, Карл знает, что это не так. Он знает, что в тот момент мне было неприятно, потому как он уверен в том, что мой этот порыв чувств, после которого чуть не случилось то, от чего мы вовсе могли бы перестать общаться, не был простым "порывом", это было тем, чего я на самом деле хотела очень долго, это было тем, что я скрываю с той ночи в тесной палатке, когда я чуть не перерезала ему горло, навалившись на его голое горячее тело. Он, блять, все знает и понимает. Ставлю ставки на то, что все утро, ровно до этого момента, он молился, чтобы сегодня я вообще с этой гребаной кровати не поднялась. Что ж, выкуси, засрнец. Я здесь, жива и здорова. Стою в нескольких метрах от тебя с желанием надрать твою задницу прямо сейчас за то, что это "чудо" из твоего прошлого, которое натворило столько дерьма буквально несколько часов назад все еще находится в нашем, на какое-то время, доме. Убирая короткие светлые волосы за уши, Одам «роняет» свои карие глаза на, обнимающую меня, сестру младшего Граймса, после чего с неким недоумением поворачивается в сторону Карла, подошедшего к спинке дивана. Блять, а что в реакции Джудит такого сверх странного? Сегодня я спала с ней в одной кровати, не смотря на то, что в доме достаточно много свободных комнат с охренительными местами для сна. Или она думает, что из-за проявления моего крайнего недружелюбия к ней я автоматически становлюсь ужаснейшим человеком, непереваривющим даже четырехлетнюю девочку? Странно не то, что она радуется мне, с которой успела довольно хорошо подружиться за пару недель, а то, что Джуди так же набрасывается на незнакомку, которая вчера напугала тебя так, что довела до трясучки. Вот, что, черт возьми, действительно странно. Из-за моей светловолосой матери меня всегда бесил стереотип о том, что все блондинки тупые, но, постепенно узнавая Одам, мне начинает казаться, что моя мама это просто исключение. — Смотри! - девочка быстро отстранятся и вытягивает ручки вверх, показывая мне своего медведя. — Амелия спасла моего Тедди! - лучезарно улыбаясь, выкрикивает девчушка с длинными кудрявыми волосами. — И приготовила нам кушать вместо Карла. - теперь Джуди указывает пальцем в сторону кухни. Смотрю на барную стойку и замечаю на ней стеклянную, прикрытую крышкой, чашу. Фыркнув, закатываю глаза и, осуждающе покачивая головой, гляжу на младшего Граймса как на идиота. — А еще мы с ней немножко прибрались. — Оу, круто. - издав наигранный смешок, вскидываю брови, все так же не сводя какой-то затуманенный взгляд с Карла, который и не надеялся услышать от меня что-то хорошее. — Серьезно, я всегда мечтала о домработнице. - даже не моргая, продолжаю пилить, переминающегося с ноги на ногу, младшего Граймса, в голубых глазах которого так и сверкает просьба или скорее даже мольба смягчиться. Но пошел-ка он к черту. — Амелия, а джемпер мой ты постирала? Ну-у-у.. тот, который попыталась стащить вчера. - натягиваю колкую улыбку, переводя недобрый взгляд на Одам, которая после моих слов глубоко вбирает в легкие воздух, чувствуя внутри себя зарождение агрессии. — Сэм. - улавливая веющее в воздухе напряжение и отмечая то, с каким трудом Ами держит рот закрытым, наконец каким-то стальным и укоризненным тоном окликает меня пацан, скрестивший руки на груди. В эту же секунду вновь сталкиваюсь с его голубыми на этот раз искрящимися глазами, от которых так и отдает серьезностью. — Прекрати. Защитник гребаный. Какого хрена я должна прекращать? Я имею полное право обращаться к ней так после прошлой ночи. Самому то как не стремно? Подумаешь подогрела консервы на огне и смахнула пыль в некоторых местах, на которую нам троим было глубоко насрать раньше. Меня внезапно посещает желание запустить в засранца чем-нибудь, но вместо этого, склонив голову набок, я продолжаю вопросительно глядеть на него какое-то время, а после, усмехнувшись, просто ухожу, отмечая, что тупо трачу свое время и порчу настроение самой себе. Нахрена мне это нужно? М-да, я прямо знаю, когда вовремя свалить. Вот это прямо мое. Чуйка. — Черт, Карл, честно. - нервно убрав передние пряди белокурых волос за уши, будто бы выплевывает Ами, резко развернувшись назад, к Граймсу. — Я зна-а-аю-знаю, ты хочешь убить ее. Я понимаю. - оперевшись ладонями о спинку, рядом стоящей, мебели, быстро затараторил мальчишка. — Да, но эта... - умолкнув из-за присутствия младшей сестры засранца, девчонка начала мычать какое-то время, в попытках построить предложение без содержания мата и оскорблений. — Она... - взбесившись, Одам просто забила на то, что собиралась сказать. —За что она так ненавидит меня? Я ведь почти ничего не сделала. Я реально пытаюсь загладить вину, но, Господи, если эта Мэни продолжит мешать меня с дерьмом, то клянусь... - смотря будто сквозь парня, выслушивающего все то, что сам периодически чувствует, шипит та, погрузившись в краски своих, явно выходящих за рамки нормы, фантазий. Карл только сейчас замечает то, как девчонка яростно впивается пальцами в мягкую ткань дивана. Его это раздражает. Бесит, что все не может идти гладко и спокойно. Его бесят эти постоянные проблемы. — Лучше не называй ее так больше. Сэм это ненавидит. - устало прикрыв глаза, парень потирает переносицу. — Сэм хорошая. - вмешивается Джудит, садясь на мягкий ковер, лежащий около камина. — Ей просто грустно, поэтому у нее плохое настроение. - пожав плечами, просто выдает маленькая Граймс, усаживая Тедди к себе на коленки. — Но вы еще станете подружками, не переживай. - с каким-то взрослым серьезным видом «успокоил» блондинку ребенок, заставляя ту, лишь изогнуть губы в кривоватой улыбке. — Я поговорю с ней. - утвердительно кивнув головой, почти что прошептал подросток, когда прочел в темных глазах подруги немую просьбу. — Пожалуйста. Иначе я сама сделаю это. - все, чего хочется Карлу в этот момент - закатить глаза, но вместо этого он лишь скрыв глаза за полями собственной шляпы, поиграл бровями. Видимо, он надеялся на то, что у нее стальные нервы.

***

      Чуть ли не врываясь в ванную комнату, я тут же подхожу к раковине и "обнимаю" ладонями холодный металл, склоняю голову вниз и жмурю глаза. Мне одного пацана хватало, теперь еще плюс одна проблема, только на этот раз посерьезнее. Господи... Она может просто испариться? Одно только присутствие Одам в этом доме меня до дрожи в руках бесит. Такое чувство, что она осталась здесь мне на зло, чувство, будто она все делает мне на зло. Я сразу же отгоняю от себя эти мысли, точно зная, что это бред, появившийся в моей бошке от накрывшей меня с головой волны негатива, заставляющего мой мозг периодически отключаться. Наверное, все, что сейчас со мной происходит это от того, что я не привыкла жить с незнакомыми или же малознакомыми мне людьми. Я ведь всегда была либо с мамой, либо одна. Думаю, от этого мне так некомфортно. Да, наверняка. Хоть с чем-то я разобралась. Но-о-о. Почему она так сильно меня бесит? После вчерашнего я, конечно, могу быть зла на нее. Зла... Но сейчас я вдруг понимаю, что именно то раздражение не злость появилось только после того, что я увидела перед тем как уснуть, а если точнее то, то как эта блондинка влезла в душу Карла. Все дерьмо, выходящее из меня, снова каким-то боком касается засранца в дебильной шляпе. Да, блять, когда же это прекратится? Поворачиваюсь влево к, стоящему на тумбе, ведру и зачерпнув из него кастрюлькой в виде ковшика, найденного Карлом и Джуди в одном из шкафчиков на кухне, немного холодной воды, принесенной с недавно найденной нами речки, я плещу ее себе в лицо. После не спеша поднимаю голову, встречаясь со своим отражением в зеркале. С ресниц, носа и чуть островатого подбородка большими каплями стекает вода. Мне не нравится то, как я выгляжу. Вся какая-то измученная, помятая: отрешенный взгляд; темные круги под глазами; как и пару недель назад, вновь болезненно-бледная кожа на лице; отсутствие естественного румянца; распущенные темно-каштановые густые волосы со, слегка запутавшимися, кончиками стали уже значительно ниже моих плеч, что, к слову, мне никогда не нравилось, так как я считаю длинные волосы неудобными, особенно в наше время. Хочется взвыть от отвращения к самой себе, хочется впиться немного отросшими ногтями в основание лба и стянуть с себя кожу, словно маску, меняя ее на новую, свежую, обновленную...       Мне правда хочется быть проще, я понимала, нет, я знала с самого начала, что парень прав, когда говорил мне это. У меня слишком много загонов. Я бы правда, блять, хотела хоть немного расслабиться и позволить собственной жизни плыть по течению, но я так не могу. Буду проще - расслаблюсь, расслаблюсь - размякну, размякну - стану слабее, стану слабее - появятся нескончаемые потери и постоянная боль, в конце концов, я сдохну. А это не совсем то, чего я жажду, если быть откровенной. Я хочу жить. Хочу найти маму и жить как жила. Я хочу продолжать жить.. дышать лишь своей матерью и никем больше. Хочу, черт возьми, как раньше. И уж точно то, чего я не хочу это, чтобы какой-то несносный мальчишка портил мои планы. Но, кажется, Саманта Харрисон, все в твоей жизни, как обычно идет через огромную задницу. Только сейчас просверлив в себе взглядом дыру размером с блюдце, я заметила, что разводы на зеркале, которые были на нем изначально, пропали. Смотрю в мусорное ведро, день назад, забитое всяким дерьмом от прошлых жителей этого дома, и отмечаю, что оно пустое, после бросаю хмурый взгляд на полочку, висящую возле зеркала и ту самую тумбочку, на которой стоит ведро с водой. Все чисто, ни пылинки. Пхах, подружка этого придурка реально золушка. Если это попытка загладить вину, то хреновая она, однако. В уборке не было необходимости. Только сейчас замечаю за собой то, что я так зациклилась на этой мелкой сучке, но ведь с ней был еще один... Черт, и то, что мне насрать на того мужика является еще одним подтверждением того, что убить это светловолосое чудо мне хочется не только по тем трем причинам (вломились в дом, следили, напугали ребенка). Закатываю глаза на эти мысли. Сейчас меня интересует только то, где находится тот афроамериканец, ночевали ведь они вместе.

***

Еще разок умыв водой лицо, почистив зубы, расчесавшись и завязав невысокий хвостик, я надела кеды, натянула на себя уже изрядно ношенные черные джинсы и свежую, постиранную на той самой речке, на которой мы начерпали себе воды, майку цвета хаки. Голые плечи, руки и ключицы смутили меня, потому я накинула на себя свободную, прикрывающую пятую точку, самую простую длинную рубашку какого-то то ли грязного, то ли тусклого красного цвета, она выглядела застиранной, но мне плевать, главное, чтобы не было слишком много оголенных мест на теле, особенно после вчерашнего пиздеца.       Наконец приведя себя в порядок, я по-хозяйски возвращаюсь в гостиную, дабы позавтракать. Как и планировала, снова застаю там Амелию, которая, оперевшись о подлокотник спиной и согнув ноги в коленях, спокойно что-то то ли писала, то ли рисовала в своем блокноте со слабой улыбкой на лице. Заметив отсутствие Карла, чувствую легкое облегчение. Как ни в чем не бывало прохожу мимо девчонки, направляясь к кухонной половине. В очередной раз, не ожидая моего появления, девушка напрягается, усаживаясь более скромно. Чувствую на себе ее косой взгляд, в котором нет ни толики дружелюбия, а оно и понятно. Картинно, будто и не замечая чашку с едой, в которой оставлена моя доля, я прохожу мимо этой барной стойки, подходя к верхнему кухонному шкафчику, в котором находятся хлопья. Спиной ощущаю, как Амелия буравит меня взглядом, пока я завариваю себе чай из пакетика, а в момент, когда наконец сажусь за барную стойку и хрущу колечками сухих кукурузных хлопьев, она вовсе не выдерживает, и я едва ли сдерживаю довольную ухмылку, ведь я провоцирую эту тупую блондинку. — Мы оставили тебе еды. Зачем тебе этот собачий корм? - оборачиваясь в мою сторону, раздраженно спрашивает та. — Да ладно.. Вы оставили? - на этот раз не скрывая свою ядовитую улыбку, я издаю смешок. — Дорогуша, то, что ты подогрела консервы, которые мы с Карлом нашли, нихрена не значит. Еще бы вы не оставили. - открыто изумляюсь, слегка вскидывая брови. Минут пять я спокойно ем, а после все это спокойствие упорхает из комнаты, словно бабочка, почуявшая опасность. — Куда делся твой дружок? - допив чай, ставлю пустую кружку на деревянную поверхность стойки, создающимся звуком, будто разбивая тяжелую тишину. Чуть наклонив голову набок, я с подозрительным прищуром гляжу на нее. — Дружок? - непонимающе корчится девчонка, — Ты о Карле? - неуверенно уточняет Одам, тряся в правой руке простой карандаш. — О Карле? - насмешливо морщусь. — Это шутка такая? - уже, наверное, в десятый раз удивляюсь ее тупости. — По мне разве видно, что я настроена шутить? - морща лоб, Амелия как бы нехотя откладывает свой блокнот. — Я говорю о том здоровом мужике, который был с тобой вчера, идиотка. — Настоящая идиотка сейчас сидит и, пытаясь кому-то что-то доказать, жрет хлопья вместо того, чтобы доесть любезно оставленную нами долю для тебя. Знаешь, в нашей старой общине говорили так: "не проснулся, не поел". — Это все, конечно, очень интересно. - слезая с высокого стула, резко перебиваю ее. — Но ты больше не в своей гребаной общине с тупорылыми правилами и-и-и... - едко ухмыляясь и скрещивая руки на груди, делаю шагов пять к, все так же сидящей, коротко стриженной девчонке, в глазах которой играли огоньки злости. — Что это вообще за группа такая, в который каждый думает только о своем желудке. Разве это... — Закрой свой рот. - подрываясь с дивана, Одам пулей подлетает ко мне и мне в глаза сразу же бросается то, что невысокая девчонка едва достает до моего носа своей макушкой. Ха, очень удачно, это предает мне еще большей уверенности. Блондинка внезапно задирает свой подбородок вверх, словно бросая вызов, но мне в этот момент хочется только лишь засмеяться. — Не смей даже слова говорить о моей семье, поняла? - с чувством «выплевывает» мне в лицо, прожигая меня своим взглядом. Ее зубы стиснуты, а темно-русые брови нервно подрагивают. Что это? Нервный тик что ли? — Вот черт! - громким шепотом выдаю я. — Я что, задела твои чувства? - интересуюсь, склоняя голову вправо, совсем как это привык делать засранец. Ами, кажется, вздрагивает после этих слов. И теперь таращится на меня как-то по-другому. С разочарованием что ли.. Ей явно неприятно и это видно. — Все никак не пойму. - неуловимо тряхнув головой, блондинка будто стряхивает с себя этот слабый и уязвимый вид, колко улыбаясь и насмешливо хмуря брови. Кажется, она копирует мою мимику и это до чертиков бесит. — Чем ты могла понравится девочке? Может это первое впечатление такое, но, мне кажется, ты и с детьми-то общаться не умеешь. Еще интересно, как Карл за эти несколько месяцев после знакомства с тобой все еще не пустил пулю в твой лоб? Завидую его терпению. - мои серые глаза округляются, когда я слышу "несколько месяцев". Судя по всему, этот придурок уже успел рассказать что-то обо мне. — И, блин... - Амелия издает глухой смешок. — У меня в голове не укладывается, как он мог целовать тебя вчера? Ведь он это, эм... он это он, а ты... Пхах, Боже. - она смеется надо мной, окидывая брезгливым взглядом, когда делает шаг назад. — Ты своим поведением показываешь то, какая ты мерзкая, скользкая и грязная. Возможно, с ним ты другая, но, если честно, я очень в этом сомневаюсь, ведь вчера ты общалась с ним так же как и со мной. Окажешь услугу? Исчезни из его жизни. Исчезни из жизни его сестры-ы-ы... Не думаю, что ты хороший пример для подражания. Боюсь, что ты и Карла испортишь, что уж говорить о Джудит. О таких как ты легко замараться. - Одам смотрит на меня с отвращением, а я даже не моргаю после того момента, как мой фальшивый взгляд сменяется на естественный. Впервые за очень долгое время я ощущаю себя настолько униженной. Чувствую себя опустошенной, разбитой и опущенной. Чувствую чертову обиду, от которой хочется забиться в холодный угол комнаты и, съежившись, крепко прижать колени к груди, тем самым создавая иллюзию того, что внутри все еще осталось что-то твердое и теплое. В последний раз подобное чувство меня посещало еще, когда отец жил с нами. Тогда, когда будучи в возрасте от трех до восьми лет я слышала в свой адрес фарзочки вроде: "руки из задницы", "бездарность", "мелочь, приносящая одни проблемы". Это лишь малая часть того дерьма, что выливалась изо рта "папочки". При маме эти его срывы на меня случались реже, потому я всегда держалась матери, ведь отец побаивался ее реакции. Он был конченым ублюдком, засматривающимся на сиськи официанток, всегда готовых принять у нас заказ, в какой-нибудь один из вечеров выходных дней. Пхах, мама постоянно пыталась вытащить его с дивана по субботам, таща его со мной в кафе и рестораны. Мать пыталась создать хоть какую-то картинку счастливой семьи, она хотела для меня хорошего, счастливого детства, хотела, чтобы мне нравилось проводить время с ней и "папой". Порой я даже верила в эту самую картинку, ровно до того момента пока не ловила замерший горящий взгляд отца на вырезе груди или заднице какой-нибудь молоденькой студентки, подрабатывающей в заведении. Официантки. Они были первыми в моей жизни, кого я возненавидела, и причиной тому стала запредельно короткая униформа. Только, когда "папочка" вылетел из семьи я поняла, что причина всему не какая-то там форма, а отец-кобель. Он был конченым мудилой, орущим на маму после своего тяжелого рабочего дня, он почти никогда не предлагал ей свою помощь, он был ужасным мужем, который не умел держать свой хер в штанах, но он все равно любил ее, поэтому старался оскорблять и бить меня по мягкому месту только в ее отсутствие. Этот мудак боялся потерять ее, но лучше бы причиной тому тогда стала я, чем его измена, заставившая маму впасть в длительную депрессию, после которой мы вдвоем оказались в огромной жопе. Он был самым хуевым отцом, благодаря которому я теперь такая, какая есть. И за все то, что он сделал со мной. Сделал с мамой. Я ненавижу его так же сильно, как ненавижу себя за свой характер и все то дерьмо, что во мне есть. — Что? - сама не узнаю свой вдруг осевший голос. — Об меня легко замараться? - пытаюсь прикрыться смехом, повернув все так, будто Амелия сказала полную чушь, но нихрена не выходит. Потому что на этот раз мои губы не могут изобразить вообще никакую улыбку, а глаза, отдающие серебром, теперь не в силах показывать невозмутимость. В них, как раз таки, легко разглядеть горечь. — Ой! - с явными нотами сарказма вылетает из девчонки. — Кажется, на этот раз я задела твои чувства, да? - скорчившись, делает жалостливое выражение лица блондинка. И это просто добивает меня. Глаза щиплет от, норовящих выступить, слез, но злость, как обычно, все перекрывает, потому я, пряча длинные пальцы в кулаки, впиваюсь ногтями в ладони и сжимаю челюсть с такой силой, что зубы немеют. Я едва сдерживаюсь, чтобы не врезать по ее смазливой мордашке. Довольная тем, что сумела поставить меня на место, Амелия по привычке убирает прядь своих густых коротких волос за правое ухо и, закатив карие глаза, разворачивается, собираясь покинуть гостиную. Провожая ее взглядом, начинаю потихоньку выдыхать, разжимая кулаки и одновременно отмечая в голове, что этой мелкой суке чертовски повезло с тем, что она так вовремя решила свалить. — Саму-то от себя не тошнит? - неожиданно девушка все-таки тормозит возле арки, поворачиваясь в полоборота ко мне. — Карл не рассказывал мне... - поиграв бровями, Одам потупилась в стену, очень зря кстати, потому как уже через четыре секунды она, больно ударившись лопатками, была прижата моей левой рукой к этой самой стене. Видимо, удача покинула ее так же быстро и внезапно, как и появилась. — Повторишь снова, м-м-м? - яростно сжимая своей правой ладонью ее шею, давлю девчонку своими большими глазами, переполненными некой дикостью. — Черт, больная, отвали от меня! - пищит та, в тщетных попытках выбраться из моей хватки. — Все, что сказала. Повтори еще раз. - пропуская услышанное мимо ушей, сильнее надавливаю пальцами на ее кожу, которую хочется, блять, к херам разодрать и чувствую подушечками ее учащенный пульс. — Мерзкая.. Скользкая.. Грязная..? - Амелия впивается своими пальцами в мои плечи, не теряя надежды оттолкнуть, когда начинает задыхаться, глотая раскрытым ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. — Хоть что-нибудь? Или может быть ты добавить хочешь? - ее некогда белое лицо постепенно становится красным, а карие глаза раскрываются шире. — Я повторяю тебе в последний раз: думай своей бошкой прежде, чем открывать рот, иначе, обещаю, больше у тебя просто не будет шанса ни подумать, ни сказать. Ты поняла меня? - рычу, прижимая ее к стене сильнее. — Блять, ты поняла? - мне кажется, еще полминуты и Одам отключится. Слышу ее хрипы, а после девчонка положительно делает несколько слабых кивков, будто сдаваясь. — Твою мать, Мэни! - когда захлопывается входная дверь с улицы, слышу встревоженный голос Карла, который отправил младшую сестру в детскую, дабы ребенок ничего не видел и не слышал. — Какого черта?! - меня рывком отталкивает чернокожий мужик, переполошенным и полным недоумения взглядом, бегая по мне. Смотрю своими затуманенными серыми глазами на пол и нахожу на нем, сидящего на корточках, младшего Граймса, чьи ладони аккуратно и так ласково касаются нежной кожи на шее, сползшей по стене, Ами, которая жадно вбирает в легкие воздух. — Ты че, блять, ненормальная?! Ты хоть понимаешь, что... - жестикулируя, орет на меня Миллер, но дальше я его не слышу. — Все хорошо? - чуть ли не дрожащим голосом спрашивает подросток, находясь своими блестящими обеспокоенными голубыми глазами уж слишком близко к ее полуприкрытым. — Ами, слышишь меня? - мальчишка убирает упавшие, чуть взъерошившиеся светлые волосы с ее глаз, — Все хорошо? - парень осторожно потряхивает блондинку, а после, получив в ответ судорожные кивки, прикладывает к ее щеке свою большую горячую ладонь, бережно поглаживая гладкую кожу девушки большим пальцем. — Не нужно было тебя оставлять... Черт, я ведь знал, что так будет. - чувствуя вину за произошедшее, шепчет Карл, прикрывая собственные глаза. — Гребаный Граймс. - дурашливо потираясь собственной щекой о ладонь придурка в шляпе, легко усмехается Одам, в очередной раз по-своему назвав засранца. — Не неси бред. Нихрена ты не знал. - закатывает глаза та, — Я в норме. - девчонка с трудом пытается подняться на ноги. — Подожди, не вставай. Посиди еще немного, отдышись. - останавливает ее парень, усаживая обратно. — Ради всего святого, перестань сюсюкать. Все хорошо, правда. Я заслужила это. Меня накрыло. - пожав плечами, с сожалением признает та, после чего взгляд Карла так и кричит что-то типо: "Ой, да брось", за что кареглазая одаривает подростка доброй милой улыбкой. — Лучше бы помог, засранец. - разрывая зрительный контакт, длящийся секунд пятнадцать, вновь приподнимает свою пятую точку Ами, собираясь встать на ноги. "Засранец" в ее предложении будто пробуждает меня. Мои уши уже во второй раз за сегодня режет, когда Одам называет так младшего Граймса. Я трясу головой, хлопая глазами, постепенно приходя в себя. Кажется, я залипла на этих гребаных детишек. — Эй! Я с кем говорю? Ты вообще меня слушала?! - маячит у меня перед глазами афроамериканец, лет двадцати восьми, из-за чего я резко отдергиваюсь от него. — Джей, не кричи. Все в порядке. - тихо просит Амелия, потирающая раскрасневшуюся шею, когда уже стоит на ногах возле Карла, который запихав руки в карманы своих джинс, не отрывает от меня такого прямого взгляда, дающего понять, что он будет ждать от меня объяснений. — Да ладно, мелкая? Серьезно?! - почесав затылок, он указывает правой ладонью на ее больное место. — Все в порядке? - кривит гримасу тот, пародируя подругу. — Я тоже беспокоилась о тебе, придурок. - с ухмылкой выдает Ами, направляясь к Миллеру, косящемуся на меня своими большими темно-карими глазами. — Обнимашки? - шутливо спрашивает Одам, наконец, вызывая на хмуром лице Джеймса кривую улыбку. В момент, когда эти двое обнимаются, я, словно с цепи сорвавшись, покидаю гостиную, направляясь в детскую. Одам права. Мне лучше свалить, чтобы не трепать нервы ни себе, ни другим. Ладно раньше. У нас не было выбора и приходилось как-то уживаться, дабы выжить втроем, при этом не выпуская из виду ребенка. Но теперь ведь все совсем изменится. Наверное, появление этого "друга детства" реально подарок судьбы для младшего Граймса. Теперь с ними девчонка с пистолетом, к которой Карл, очевидно, испытывает теплые и нежные чувства, и бонусом подкаченный мужик со стальными яйцами. Младшей сестре подростка это "чудо" тоже нравится. Не знаю, как с тем здоровым ушлепком, но в компании Амелии и Карла Джудит более чем комфортно, и сейчас я почему-то уверена, что с ними она в безопасности. М-да, а ведь буквально пару часов назад я считала, что у этих воришек есть какой-то коварный план или что-то типо того. Ситуация с Амелией переубедила меня. В данный момент я понимаю, что все, о чем я думала было просто какой-то паранойей. Зачем мне оставаться здесь? От меня же действительно одни проблемы и срачи. Все-таки эта блондинка была чертовски права, хоть и не знает меня нихрена. Видимо, даже одного короткого диалога достаточно, чтобы разглядеть всех демонов, живущих во мне. Блять, каково, интересно, Карлу, если, появившаяся буквально сутки назад, Одам уже готова на стену лезть благодаря мне? Пхах, наверняка он устал и ему херово. Поладить я с этой компашкой вряд ли смогу, особенно после того, как чуть не придушила девчонку. Я не нужна им, не нужна Карлу. Теперь нет. Это не мои люди, и это было очевидно с самого начала. Я буду лишней здесь, чужой. Уже представляю то, как, испепеляя взглядом подростков, молча сижу в сторонке в момент, когда пацан и девчонка увлеченно рассказывают Джуди историю из своего детства. Нужно валить отсюда нахуй, пока совсем с катушек не слетела со всей этой ненавистью к окружающим. Не знаю как, но я найду или спасу мать, и мы уберемся к чертям из этой округи, куда-нибудь далеко, где никогда не встретимся ни с одним из людей, когда-то живущих в Александрии. Хоть в другую страну, плевать. Да, молодец, Саманта, шикарный план. Вот только осталось убедиться в том, что твоя мать вообще все еще хотя бы дышит.

***

      Ворвавшись в небольшую комнату, в которой все так же было открыто окно, я замечаю Джуди, сидящую на кровати и болтающую ножками. Как только вхожу внутрь меня сразу же пробирает дрожь от холода, потому позаботившись о здоровье ребенка, я молча закрываю окно и, метаясь из стороны в сторону, подбираю все свои вещи и запихиваю их в уже собранную сумку, которую, по иронии судьбы, еще вчера подготовили для меня новые друзья мальчишки. — Сэм, что ты делаешь? - наблюдая за тем, как я запихиваю вещи в походный рюкзак, спрашивает девочка с красивыми кудрявыми волосами. Игнорирую вопрос ребенка, с задумчивым видом шарясь в сумке, думая о том, чего из необходимого в ней не хватает. Еда, вода, патроны... — Сэм? - через минуту еще раз зовет меня маленькая Граймс, — Ты идешь гулять, да? - задает очередной вопрос та, — А можно мне с тобой? - чувствую ноющий укол где-то в районе груди, когда слышу ее жалобный детский голосок. Знаю, что если как-то отреагирую, то мне будет тяжелее уходить, поэтому молчу, делая вид, будто Граймс вообще в комнате нет, продолжая собираться. — Ну пожалуйста... я не буду капризничать, обещаю. - спрыгивая с кровати, девочка подходит ко мне, прожигая меня щенячим взглядом снизу, который я тоже как будто бы не замечаю. — Сэм! - больно закусываю изнутри нижнюю губу в момент, когда чувствую, что в носу начинает неприятно щипать, а внутри ощущается мелкая дрожь, которая, боюсь, перерастет в ебучее землетрясение, от которого меня прорвет. Я, блять, сама не заметила как прикипела к маленькой девочке за несколько недель. — Я скучаю по тебе. - сердце замирает, я даже не замечаю, как роняю из рук свою серую футболку. Все еще не смотрю на девочку, пряча взгляд на полу. Подбородок начинает трястись, а глаза режет. Сдаваясь, прикрываю глаза дрожащими тонкими пальцами и через секунд десять чувствую влагу. Смахнув с лица ненавистные слезы, продолжаю впихивать в сумку одежду. — Ты плачешь? - задает новый глупый вопрос ребенок. — Нет. - твердо отвечаю ей. — Ты плачешь. - спорит она со мной, — Тебе грустно? Мне тоже... Я знаю почему тебе грустно. Они обидели тебя, да? — Нет. - так же сухо выдаю. — Да. - вновь спорит маленькая Граймс. Порой она кажется мне умней и сообразительней, чем ее семнадцатилетний брат. — Я тебя тоже как-то обидела? - надув губки, с нотками грусти спрашивает Джуди. Кисло усмехаясь, я застегиваю молнию рюкзака и, спустив его на пол, сажусь на колени перед четырехлетним ребенком. Когда наши глаза оказываются на одном уровне, то силы сдерживаться меня снова покидают, и я чувствую как по щеке сказывается слеза, оставляя после себя соленую дорожку. — Джудит Граймс, ты, черт возьми, единственный человек из всех знакомых мне, кто никогда меня не обижал. - по-взрослому обратившись к девочке, осторожно беру ее теплые маленькие ладошки в свои, слегка сжимая, и расплываюсь в доброй искренней улыбке, смотря на нее так внимательно и пронзительно, ведь это в последний раз. Хочу, чтобы ее образ отложился в моей памяти. Хочу помнить каждую мелочь, все эти детские черты лица: глаза, щечки, светлые волосы с непослушными кудряшками, которые меня всегда забавляли. Хочу запомнить этого чистого и доброго ребенка. — И знаешь что, Джуди? Ты мой самый-самый лучший друг. — Правда-правда? - щурясь уточняет Джудит. — Правда-правда. Могу поклясться на мизинчиках. - так же игриво щурюсь, передразнивая, после чего девочка заливается звонким смехом, высвобождая правую руку и протягивая мне пальчик. В ответ протягиваю ей мизинец левой руки, и мы сцепляем их на несколько секунд. Только сейчас замечаю, что все это время лыблюсь, как шестилетка. — Ты мой тоже. - отвечает взаимностью маленькая Граймс, падая на мою грудь своим маленьким тельцем. Девочка обвивает мою шею своими ручками, поднимаясь на носочки и я, вдохнув поглубже запах ромашек, в которых она, видимо уже успела поваляться, так же крепко прижимаю ее к себе, держа собственные руки на ее лопатках. — Ну все. - через минуту отстраняюсь я. — Присматривай за братом, хорошо? - игриво тыкаю указательным пальцем в кончик ее носа, после чего Джудит вновь лучезарно улыбается, положительно кивая головой. Не могу поверить в то, что это возможно последний раз, когда я вижу маленькую Граймс, потому иду у себя на поводу и утыкаюсь губами в ее теплый лобик, задерживаясь на секунд пятнадцать. После поднимаюсь на ноги и, надев рюкзак на плечи, подхожу к окну, открывая его. Вздрагиваю, когда слышу скрип, отворившейся, двери сзади. Резко оборачиваюсь, все еще держась за оконную ручку. — Ты, блять, издеваешься? - позабыв о младшей сестре, на эмоциях вырывается у, стоящего возле дверного проема, Карла, который возмущенно сморщившись, убивает меня своим сверкающим голубым взглядом. — Сбежать решила? - понимая, что в тихую уйти мне не удастся, я раздраженно закатываю глаза. Чуть ли не скрипя зубами, делаю тяжелые шаги в сторону, перекрывающего мне выход, мальчишки. — Дай пройти. - процеживаю сквозь сжатые зубы, когда оказываюсь прямо напротив подростка. Я чуть приподнимаю голову, потому как пацан выше меня на несколько почти незначительных сантиметров и, тяжело дыша, пилю его своим грозным взглядом серых глаз. — Сначала объясни, что за хуйню ты... - не сдвигаясь с моего пути, зло начинает палить тот, резко обрываясь в тот момент, когда я пытаюсь оттолкнуть его в сторону, дабы наконец уйти. Отшатнувшись подросток, шипит ругательство себе под нос. Делаю быстрый шаг и выхожу за пределы детской. Делаю еще один шаг, после которого ноги едва ли не путаются, когда засранец грубо тянет меня за локоть к себе. — Дерьмо, Мэни, ты совсем свихнулась?! - своим лаем он будто пытается ударить меня, приводя этим в чувства, но у подростка не получается. — Отъебись, Граймс! - в бешенстве пытаюсь отдернуть руку и убежать, но его хватка настолько сильная, что мне становится больно, а своими движениями делаю только хуже. Я дергаюсь настолько нервно, что аж резинка с волос чуть сползает, высвобождая передние темные пряди. — Иди в задницу! - толкаю младшего Граймса в твердую грудь собственными ладонями сжатыми в слабые кулаки, но все так же безуспешно. — Да успокойся! - заразившись от меня тем самым бешенством, придурок немного склоняется в мою сторону и кричит мне прямо в лицо, приближаясь к моим серым, покрытым словно пеленой, глазам своими, такими дикими широко раскрытыми глазами, на которых почти вся голубая радужка занята чернотой зрачка. На секунду я замираю, бегая по его лицу опешившим взглядом. Как только мальчишка замечает во мне эти резкие изменения, он внезапно издает уставший тяжелый выдох, заставляя свои, лезущие в лицо, взъерошенные длинные волосы и мои выбившиеся пряди приподняться в воздухе. — Какого черта с тобой происходит? - спокойнее на очередном, уже более слабом, выдохе спрашивает мальчишка. Меня неожиданно с головой накрывает желание рассказать ему обо всем, что я чувствую, обо всем, что меня тревожит и обо всем, что мучает, но я боюсь, что после пожалею об этом, потому держу рот закрытым, в голове решая, что лучше сделать. Я громко сглатываю, не отрывая свой заблестевший нерешительностью, растерянный взгляд с его таких, блять, все-таки красивых светло-синих глаз. Спустя секунд двадцать наконец-таки решаю, как будет правильнее. Пользуясь тем, что хватка Карла ослабилась, я все же выдергиваю руку и делаю быстрые шаги к выходу из дома.