Альбус Поттер и подвал Мерлина

Вторая неделя в Хогвартсе пролетела для Альбуса так же быстро, как и первая. Он уже привык к распорядку дня и жизни в замке: он просыпался, шёл на утренние уроки, кидал разгневанный взгляд Розе, посещал послеобеденные занятия, посылал ещё один неприязненный взгляд и проводил остаток дня с Моррисоном в гостиной Слизерина, играя в волшебные шахматы и гоблинские камни со старшекурсниками. Такой распорядок был скучен, но эффективен. Проводя свои дни именно так, Альбус чувствовал некое удовлетворение, и должен был признаться в том, что привык к этой жизни гораздо легче и быстрее, чем ему казалось поначалу. Он даже стал делать успехи на уроках. На последнем уроке по Трансфигурации ему, наконец, удалось превратить перо в зубочистку, поэтому теперь он отставал от всего остального класса только на три занятия. Он даже получил «Превосходно» за последнюю домашнюю работу по ЗОТИ. Ученики первого курса зашли в кабинет Зельеварения с разными выражениями лица. Одни выглядели веселыми: мысль о ещё одном необычном уроке им определенно нравилась; другие были напряжены и напуганы: никто не знал, какую оценку получит за зелье, сваренное на прошлом занятии. «Добрый день!» — поприветствовал вошедших в кабинет учеников профессор Дарви. «Добрый день!» — ответил весь класс хором. «Я уверен, вы все помните, что сегодня я должен объявить результаты вашего последнего задания. Я мог бы подзывать каждого по отдельности и сообщать оценку, но, боюсь, это займёт слишком много времени. Вместо этого я просто объявлю оценки всему классу», — сказал он, лучезарно улыбаясь. Услышав слова учителя все, включая Альбуса, слегка поёжились. Альбус, хотя и убедил себя в том, что он получит удовлетворительную оценку, все же боялся ситуации, в которой плохая отметка будет объявлена перед всем классом. Профессор сказал, что в основе Зельеварения лежат умение сосредоточиться и интуиция, а не магические способности. А что, если у него нет ни того, ни другого, ни третьего, и все об этом узнают? «Я буду называть учеников в алфавитном порядке», — начал профессор Дарви. — «Бартлби Бинг...» Альбус увидел, что Бартлби слегка вздрогнул, услышав своё имя. «...Превосхрдно». «Я так и знал!» — воскликнул Бартлби. — «Я знал, что приготовил просто безупречную сыворотку правды!» Многие, включая профессора Дарви, засмеялись. «Кандис Блу. Превосходно» — продолжил учитель. Ученики стали оглядываться. Бартлби могло повезти, или он мог оказаться талантливым зельеваром, но это были уже две отличные оценки подряд. «Ксавье Комли. Превосходно. Данте Хог. Превосходно». Дарви продолжил читать список, и все ученики (в том числе и Альбус) получили «Превосходно». Профессор Дарви положил список на стол и стал ходить по классу. «Целью данного задания, как, я уверен, многие из вас уже догадались, было не узнать, умеете ли вы готовить зелья, но понять, можете ли. Ваша задача была поэкспериментировать. Не бояться результатов, рисковать, использовать своё воображение. Вы все прекрасно справились», — сказал он. «Сегодняшний урок», — продолжал Дарви, взмахнув палочкой и глядя, как на доске появляются слова, — «будет похож на предыдущий. Однако на этот раз мы будем готовить вполне конкретное зелье». Альбус, снова сидящий вместе с Моррисоном на первой парте, посмотрел на доску и прочитал инструкцию. Он заметил, что указания совсем не были сложными, но на месте некоторых слов стояли прочерки. «Сегодня мы будем готовить противоожоговый раствор», — сказал учитель. — «Инструкция на доске, но, как вы могли заметить, отсутствуют некоторые ключевые ингридиенты. Противоожоговый раствор — достаточно простое зелье и поэтому не включено в ваш учебник. Однако в книге есть список различных ингредиентов и их характеристики. Внимательно прочитав описание каждого ингредиента и изучив их свойства, вы сможете определить, чего именно не хватает. Или хотя бы попробовать угадать». Ученики обменялись восторженными взглядами. Урок обещал быть интересным. В отличие от предыдущего занятия, преподаватель поставил перед ними более конкретную задачу. «Конечно, я не жду, что кто-нибудь из вас сварит идеальное зелье. Некоторые ингредиенты имеют похожие свойства, а о некоторых, наоборот, очень сложно догадаться. Однако человек, который приготовит зелье, наиболее близкое к противоожоговому раствору, заработает пятьдесят баллов для своего факультета. Шкафы открыты. Можете начинать». Как только он произнёс «пятьдесят баллов», все поспешили к шкафам, чтобы взять ингредиенты, которые могли им понадобиться. Альбусу задание показалось нетрудным, хотя он знал, что ошибся на некоторых этапах приготовления зелья. Он умел внимательно читать и делать логические выводы из прочитанного, поэтому, узнав из инструкции, что нужно смешать яйца докси (которые уменьшают температуру) с неизвестным элементом, он быстро сообразил, что нужно использовать ноги лукотруса, так как в книге говорилось, что они усиливают действие того ингредиента, с которым их смешивают, на температуру зелья, а он быстро понял, что раствор должен был быть холодным, так как применялся для лечения ожогов. Ещё несколько этапов дались ему так же легко. Самым сложным оказалось помочь Моррисону, в чьём котле было нечто похожее скорее на тушеную курицу, чем на противоожоговый раствор. Альбус часто говорил другу убрать некоторые ингредиенты, мешать быстрее или просто добавить то же самое, что он сам только что положил в свой котел. В конце урока профессор Дарви начал ходить по классу и смотреть на результаты их стараний. Он начал с Альбуса. Понюхав зелье, он сказал: «Хмм... не нужно было добавлять мертвых тарантулов, но в остальном очень хорошо, я впечатлён. Это может облегчить боль от ожога, хотя и не вылечит его». Затем он повернулся к Моррисону. Он понюхал его зелье, заглянул в котёл и спросил: «Гороховый суп?» Весь класс громко засмеялся, а Моррисон виновато опустил голову, хотя Альбус видел, что он тоже улыбается. «Ничего страшного, не нужно стыдиться», — сказал профессор Дарви. — «Вам есть, к чему стремиться, я в Вас верю», — он похлопал Моррисона по плечу и продолжил осматривать приготовленные учениками зелья. Некоторые оказались хорошими, некоторые — неудачными, но не встречалось ничего лучше, чем у Альбуса или хуже, чем у Моррисона. Он наконец добрался до Розы, понюхал ее зелье и сказал: «Аа, Альбус, боюсь, что мисс Уизли Вас обошла. Ее раствор близок к идеальному. Сомневаюсь, что кто-то приготовил лучше». Слизеринцы вздохнули: они были уверены, что Альбус заработает для них пятьдесят баллов. Он бросил кузине гневный взгляд и отвернулся. «Ну-ну, это ещё не все», — сказал профессор Дарви. Он продолжил обход, не говоря ничего об остальных зельях, пока не дошёл до последнего человека. Он низко наклонился над котлом Скорпиуса Малфоя, поднял голову и сказал: «У нас есть победитель. Идеальный противоожоговый раствор!» Слизеринцы обрадовались: теперь была очередь гриффиндорцев вздыхать. Несмотря на победу, Скорпиус не выглядел весёлым или хотя бы удовлетворённым. Он заработал пятьдесят баллов для своего факультета, но ему, как будто, не было до этого никакого дела. «Итак, пятьдесят баллов Слизерину», — сказал профессор Дарви. — «Теперь пора идти. Я приберусь сам, так что можете спокойно собирать свои вещи и уходить. Приятных выходных!» — прокричал он им вслед. Многие ученики пожелали ему того же, выходя из подземелья.

***

На следующее утро Альбус проснулся немного раньше обычного. Решив, что дольше лежать в постели бессмысленно, он спустился в Большой Зал для раннего завтрака. К своему удивлению он увидел Джеймса, сидящего за гриффиндорским столом с ещё несколькими учениками и привидением. Брат помахал Альбусу и подозвал к себе. «Как дела, Ал?» — спросил он. — «Хочешь тостов?» «Нет, спасибо. Почему ты так рано встал?» «Сегодня набирают команду по квиддичу. Испытания перенесли на неделю раньше, чтобы у игроков было больше времени для тренировок перед первым матчем. Я как раз собирался передать тебе сообщение через кого-нибудь. Через пару часов все начнётся. Да, кстати, Ник, это Альбус, мой брат. Ал, это Почти Безголовый Ник». Привидение обернулось и слегка отпрянуло. «Что с тобой, Ник? Ты словно привидение увидел!» — пошутил Джеймс. «Смею сказать, что Вы очень похожи на своего отца!» — воскликнул Ник. — «Очень приятно познакомиться», — добавил он. «Эмм... да, взаимно», — ответил Альбус, пытаясь понять, как можно быть почти безголовым. «Хорошо, ребята, пора выдвигаться!» — с другого конца стола послышался отрывистый голос. Джеймс в недоумении обернулся: «Что? Сейчас? Ты же сказал, что ещё есть несколько часов!» «Я соврал», — ответил тот же голос. «Пойдем со мной», — сказал Джеймс брату, закидывая метлу на плечо и направляясь к выходу из Большого Зала. Прийдя на поле для квиддича, Альбус сел на нижний ряд трибун и смотрел, как почти весь факультет Гриффиндора вышел на поле. Капитаном команды был пятикурсник по имени Купер Лэйнли. По тому, как он распоряжался подготовкой к началу отбора, Альбус понял, что он либо очень любил квиддич и воспринимал его близко к сердцу, либо просто любил покомандовать. В команде было свободно место только для одного охотника, на него претендовало больше десяти человек. Всех вызывали по очереди, и каждый новый претендент летал немного лучше предыдущего. Им всем нужно было выполнить одно и то же задание: десять раз попытаться забить гол, обойдя вратаря, которым был Купер, и избежать бладжеров, которые направляли в них загонщики, двое крепких семикурсников. Большинство участников отбора смогли забить пять или шесть голов, и многим из них удалось избежать бладжеров. Джеймс был последним. Он поймал квоффл на другом конце поля и с истинным изяществом пересёк его, уворачиваясь от бладжеров так легко и непринужденно, что загонщики не знали, куда бить. Казалось, что Джеймс исполняет в воздухе какой-то виртуозный танец. Он забил первые девять голов, и широкая улыбка играла на его губах. Купер начинал злиться: ему ни разу не удалось обыграть Джеймса. «Стоп! Стоп!» — закричал он, когда Джеймс уже собирался бросить (и, скорее всего, забить) свой десятый мяч. Джеймс резко остановился, а остальные гриффиндорцы стали оборачиваться, чтобы узнать, что случилось. Купер спустился на землю и показывал на трибуны, жестом призывая Альбуса подойти. Альбус оглянулся. Возможно, он показывал не на него... Но вокруг на 15 сидений никого не было. Альбус подошёл к Куперу, глядя, как Джеймс тоже спускается на землю. «А что он здесь делает?» — сказал Купер, в его голосе слышалась явная неприязнь. «Он мой брат», — просто ответил Джеймс. «Но он слизеринец! И он шпионит за нами!» «Что?» — спросил Альбус. Он никогда не слышал ничего более абсурдного. Шпионить? Зачем? Другие команды, наверное, знали, что игроки команды Гриффиндора умеют летать. «Он не шпионит, Купер», — хмуро сказал Джеймс. «Конечно, шпионит. Он из команды соперника, с которой мы будем играть уже через месяц, и теперь у него есть информация не только о нашем новом составе игроков, но и о технике игры, которую мы отрабатываем. Он знает, как работают наши загонщики, знает, какое кольцо я защищаю лучше всего, он видел достаточно, чтобы обеспечить команде своего факультета комфортную первую игру с нами». Джеймс открыл рот от удивления: «Ему одиннадцать!» — громко сказал он. Альбус решил вмешаться. Он прекрасно понимал, в чем дело. «Я знаю, почему ты себя так ведёшь», — сказал он. И Джеймс, и Купер повернулись к нему. «Ты — отвратительный вратарь, и тебе не терпится выместить свой гнев на ком-нибудь, поэтому ты выбрал меня, слизеринца!» Некоторые из окруживших их учеников засмеялись. Видимо, всем было интересно наблюдать, как Купера оскорбляет первокурсник, вне зависимости от того, на каком факультете он учился. Купер в ярости повернулся к Джеймсу: «Убери этого труса с поля. Немедленно». Многие из гриффиндорцев громко ахнули, когда Джеймс достал палочку и направил ее прямо в лицо Куперу. По всей видимости, все знали, что Джеймс может кидаться заклинаниями, если его разозлить, потому что толпа вокруг них расступилась. Купер какое-то время просто смотрел на него, затем медленно начал говорить, очевидно, собравшись с мыслями: «Джеймс. Я уже почти включил тебя в состав команды. Но если ты сейчас же не уберешь палочку и не отправишь своего брата обратно в замок, я гарантирую, что ты никогда не будешь играть в квиддич, пока я буду капитаном». Альбус ожидал, что Джеймс уберёт палочку, извинится и отправит его восвояси, но он ошибся. Вместо того, чтобы опустить палочку, брат, наоборот, ещё сильнее сжал пальцы вокруг неё. Поняв, что Джеймс может потерять место в команде, Альбус немедленно вмешался. «Все нормально, Джеймс», — сказал он. — «Я все равно собирался пойти навестить Хагрида. Я уже ухожу». Джеймс бросил ему красноречивый взгляд, как будто говоря «Ты не обязан уходить», но Альбус резко развернулся и ушёл с поля, не оборачиваясь. Он был очень расстроен: и тем, что брат едва не потерял из-за него своё место в команде, и тем, что это произошло потому, что он попал на Слизерин. Неужели слизеринцы настолько плохие? Он проводил с ними много времени, и они не казались ему такими ужасными, какими их обычно описывали. Почему их все так ненавидели? Задаваясь этими вопросами, он бродил по дорожкам. Он не знал, куда идти, и подумал, что можно действительно заглянуть к Хагриду. «Не хотелось бы быть сегодня ещё и лгуном, раз уж стал слизеринским трусом», — подумал он с горечью. Он резко развернулся и направился в сторону хижины Хагрида, надеясь, что тот окажется дома. Он постучал в дверь, но ответа не последовало. Он постучал ещё раз, немного громче. Из хижины послышался громкий вздох, затем что-то упало, и Альбус понял, что разбудил лесника своим стуком. Хагрид открыл дверь; его глаза были немного припухшими, и он щурился на свету, очевидно, только поднявшись с кровати. «Что... что случилось? Ой! Альбус. Все хорошо?» — спросил он. «Да», — ответил Альбус. «Ну, вот и не получилось сегодня не врать», — подумал он и добавил вслух: «Я могу войти?» «Ну заходи, заходи», — сказал Хагрид, открывая дверь шире. Альбус вошёл в хижину и сел на своём обычно месте за кухонным столом. «Хочешь торта?» — спросил Хагрид. — «Он лежит у меня всего пару дней!» «Эмм... нет, спасибо. Я не очень голоден. Просто хотел поговорить. Я бы хотел тебя кое о чем спросить». «Конечно, конечно, что такое?» «Почему никто не любит слизеринцев?» Хагрид бросил ему неловкий взгляд. Казалось, он не знал, что сказать. Альбус ожидал этого, он знал, что слишком быстро задал такой щекотливый вопрос. Однако ему очень нужно было знать, а родители всегда говорили, что, в случае чего, он может пойти к Хагриду. «Почему ты так думаешь?» — спросил лесник, и Альбус видел, что он очень старается, чтобы вопрос звучал небрежно. Альбус рассказал, что только что произошло на поле: и то, что сказал Купер, и то, как его обвинили в шпионаже, и то, как он ушёл с поля, чувствуя себя несчастным. Хагрид слушал очень внимательно и даже несколько раз пытался его перебить, но Альбус всякий раз повышал голос, чтобы тот дал ему договорить до конца. Он хотел, чтобы Хагрид сначала услышал всю историю целиком, прежде чем он выразит своё мнение. Когда он закончил, Хагрид сразу сказал: «Он назвал тебя трусом, да?» «Да», — ответил Альбус. Прежде чем начать говорить, Хагрид бросил ему неловкий взгляд: «Ну, видишь ли, Альбус. Репутация Слизерина была плохой ещё до войны с Волдемортом. Он учился на этом факультете, и многие другие темные маги до него, да и сам Салазар Слизерин ненавидел магглорожденных». Он шумно вздохнул, но Альбус заставил его продолжать. «Ну и... во время второй войны с Волдемортом была большая битва, прямо здесь, в замке. А слизеринцы, вместо того, чтобы драться вместе со всей школой, защищать место, в котором они столько лет жили в безопасности и учились магии, сбежали. Трусами называют людей, которых легко напугать, но сейчас это слово — практически синоним слова «слизеринец». Правда, его уже не употребляют так часто, как раньше». Альбус с отвращением смотрел вниз, опустив голову. Он не мог винить Купера в том, что тот назвал его трусом. Неужели весь его факультет бросил школу на произвол судьбы? Бросил его собственного отца? «Ну, не надо так расстраиваться», — сказал Хагрид. — «Это было очень давно. И не все слизеринцы сбежали. На самом деле, один вернулся». «Да?» — спросил Альбус. — «Кто?» «Человек по имени Гораций Слагхорн. Очень могущественный волшебник. И это был не просто какой-то слизеринец. Он был деканом факультета! Как я слышал, он лично сражался с Волдемортом». «Правда?» — спросил удивленный Альбус. Почему-то этот рассказ немного поднял ему настроение. «Правда. Люди часто об этом забывают». «А что с ним случилось потом?» «Он умер», — хмуро сказал Хагрид. — «Несколько лет назад, от драконьей оспы». «Ох», — вздохнул Альбус. Теперь он чувствовал себя еще хуже, чем до этого. «Ну что ты, опять расстроился. Пойдём со мной, я тебе кое-что покажу. Это должно тебя развеселить». Он вывел Альбуса, которому стало очень любопытно, на улицу, что-то радостно напевая себе под нос. Видимо, ему не терпелось показать Альбусу нечто необычное, и он даже несколько раз пробормотал что-то о том, что у него «золотые руки». Как только они достигли грядок, находившихся за домом, Альбус понял, что имел в виду лесник. Его взору предстало самое прекрасное зрелище, которое он только мог себе представить. Цветы на грядке были светло-золотого цвета и сверкали на солнце. «Как ты это сделал?» — спросил Альбус, как заворожённый, глядя на золотые бутоны. «Честно говоря, понятия не имею. Просто поливал их регулярно, да и в этом году было солнечно. Это все тюльпаны. Я выращивал их где-то неделю, когда они вдруг стали желтеть. А несколько дней назад они все стали золотыми. Успокаивающее зрелище, не правда ли?» «Да, это точно», — на этот раз Альбус не врал. Тюльпаны как будто излучали какую-то энергию, похожую на ту, которая исходила от самого замка. В то же время, вид этих цветов его почему-то успокаивал. Пока он смотрел на них, ему казалось, что все хорошо. Он даже не заметил, как наклонился, чтобы пощупать золотистые листья. «Хагрид, у них есть какие-нибудь магические свойства?» «Понятия не имею. Но не думаю. Я спросил у профессора Лонгботтома, и он сказал, что никогда ничего подобного не видел. Только посоветовал мне хорошо за ними ухаживать. Я пообещал, что буду стараться», — радостно сказал он. Альбус покинул хижину через несколько минут, все ещё думая о золотых тюльпанах. Было достаточно рано, но многие ученики уже встали. Когда он зашёл в Большой Зал, к нему подбежал Моррисон, держа в руке конверт. «Ал! Ал, тебе письмо!» — сказал он. «Самое время», — ответил Альбус, забирая у него письмо. «Я написал родителям две недели назад. С совой все в порядке?» «Да», — сказал Моррисон, пытаясь отдышаться после бега. — «Она улетела в совятню сразу после того, как оставила письмо». «А, значит, это была не его вина. Я сейчас вернусь», — сказал Альбус. Он добежал до гостиной Слизерина так быстро, как только мог: ему не терпелось прочитать письмо. Осудят ли его родители так же, как Купер? На полной скорости он ворвался в спальню, разрывая конверт по дороге. Он встал возле окна, чтобы было лучше видно и стал читать: «Дорогой Альбус, Это прекрасные новости! Конечно, мы уже знали, Невилл сообщил нам сразу после распределения, но все равно нам приятно, что ты нам написал. Как гостиная? Когда я был там в последний раз, она не показалась мне очень удобной, хотя, конечно, в тот день я был немного не в себе. Я думаю, ты уже видел привидений, поэтому нет смысла уверять тебя в том, что в замке их много. Однако я должен извиниться за то, что тебе так долго пришлось ждать ответа. В тот день, когда мы получили твоё письмо, я был в Турции на специальном задании от авротрата, и твоя мама случайно во время уборки засунула твоё послание в ящик стола (забавно, что в первый же раз, когда она решила как следует прибраться в доме, она выбросила что-то важное). К счастью, я нашёл его, как только вернулся домой. Я также получил письмо от Джеймса, и, судя по всему, Роза не говорила с тобой с момента распределения. Дядя Рон очень зол, но все-таки мы решили не говорить с ней об этом. Она сама должна будет осознать, что она не права, поэтому постарайся быть мудрее и не держать на неё зла. Кроме того, я знаю прекрасное место в замке, где ты мог бы побыть один и поразмышлять (а я уверен, тебе это порой крайне необходимо). Твоя мама была против, чтобы я тебе об этом рассказывал, так как боится, что ты будешь пользоваться им, чтобы прогуливать уроки, но я все-таки скажу, на свой страх и риск. На седьмом этаже, возле гобелена с изображением Варнавы Вздрюченного есть простенок. Просто пройдись туда-сюда напротив него, думая, что тебе нужно место, где ты бы мог побыть один: мне кажется, что ты найдешь то, что нужно. Мы с мамой очень гордимся тобой и всегда были и остаёмся уверены, что, на какой бы факультет ты ни попал, ты обязательно добьёшься на нем успеха. Никогда не забывай об этом. Найди друзей, делай домашние задания (хотя бы большую их часть) и развлекайся. Мы скоро увидимся, но, если захочется, пиши ещё письма, мы им всегда рады. С любовью, Твой Отец. P. S. Пожалуйста, постарайся присматривать за братом». Альбус прочитал письмо ещё дважды, и с каждым разом на душе становилось легче. Родители не стыдились его, распределение не изменило ничего в их отношениях. И он понимал, что они были правы в том, что касалось Розы. Он ещё раз пробежал глазами по той части письма, в которой отец рассказывал о комнате на седьмом этаже. Решив, что обязательно заглянет туда позже, он засунул письмо в чемодан и осмотрел пустые кровати вокруг него. Он решил не отвечать родителям, пока не случится что-нибудь интересное. Вместо этого он решил насладиться тишиной, которая царила в пустой спальне. Мысли о золотых тюльпанах и отцовском письме успокаивали, и он растянулся на кровати, чувствуя себя лучше, чем за все проведённые им в Хогвартсе дни.