Обладание

Доводилось ли вам пережить предательство от самого любимого человека? От того, кого вы уважали и обожествляли? Доводилось ли вам видеть то, что восьмилетнему ребёнку видеть не положено? Столько крови... столько смертей... чудовищный ужас, который точно не предназначен для столь маленького и наивного дитя. Что если бы вам сказали, что человек, которого вы знали всю свою короткую жизнь, был всего лишь иллюзией? Приятной иллюзией, никогда не существовавшей в действительности? Сперва вы бы, наверное, не поверили. Возможно, вы бы кричали и плакали, без конца повторяли себе, что всё это — просто страшный сон, и всей душой желали проснуться. Но прошли годы, и ребёнок вырос, перестав быть маленьким и наивным. И он начал осознавать, что вне зависимости от того, было ли ложью то, что ему сказали, — человека, которого он когда-то знал, больше не было. Он лежал без сна, пока тикали секунды. Секунды в минуты... минуты в часы... время уходило, а он всё не мог заставить себя заснуть — не важно, каким вымотанным он себя чувствовал после недавней активности. Пускай он это ненавидел, но также знал, что ещё и получил от этого удовольствие. При этой мысли нутро скрутило от отвращения и внезапного желания проблеваться. «Выглядишь так, будто готов расплакаться». Он ощущал на себе чужие обнимающие руки, такие тёплые и покровительственные. Знакомое тепло, которое он уже почти позабыл, живя в одиночестве и сторонясь других людей. Он так сильно истосковался по этому, но знал, что не должен так себя чувствовать. Всё это было лишь очередной иллюзией. Все эти братские жесты — всего лишь насмешка... только бы поглумиться над его слабостью. Для Итачи Саске был всего-навсего игрушкой, с которой можно поразвлечься и сломать. Раньше он уже это делал. Что мешало повторить это сейчас? «Запомни, Саске: ты принадлежишь мне и больше никому». Саске яростно прикусил губу. Все те годы, что он тренировался, чтобы побить Итачи, казались просто бессмысленными. Даже если он превосходил на голову своих товарищей-шиноби, но в сравнении со старшим братом был не более чем живой куклой. Итачи всегда побеждал. Всегда имел над ним влияние. Всегда оставался победителем во всех отношениях. Не важно, как усердно Саске старался — Итачи всё равно был далеко впереди. Между ними всегда сохранялся разрыв. Даже сейчас... Он слышал рядом мягкое ровное дыхание. Ощущал, как вздымаются и опускаются хорошо очерченные мускулы, потому что его держали очень близко к другому телу, голой спиной к голой груди. Полночно-чёрные волосы, так похожие на его собственные, щекотали ему щёку и плечо, а уха едва касались бархатные губы. Так близко и так далеко. Глаза Саске сузились в щёлочки, когда поймали резкий отблеск серебристого металла. Кунай, которым Итачи недавно располосовал его одежду, лежал в удивительной досягаемости, словно Итачи нарочно оставил его так. «Можешь попытаться убить меня в любой момент, когда захочешь, младший брат». Саске терпеть не мог, когда кому-то удавалось прочесть его, как раскрытую книгу. Итачи знал, что прямо сейчас он не предпримет никаких попыток. Знал, что Саске захочет вернуть свою гордость. А чтобы получить обратно свою утраченную гордость, ему понадобится чистая победа. Он повернулся лицом к спящему Учихе. Может, ты и победил в этот раз. Но ты не будешь побеждать до бесконечности, потому что я не перестану пытаться. Я не перестану тебя ненавидеть. Поза его стала расслабляться, пока он изучал спящее лицо брата. Безмятежное и уязвимое. Ещё одна сторона Учихи Итачи, которую никто никогда не видел. Пожалуй... даже их собственные родители. Саске поднял руку, чтобы коснуться мягкой шелковистости щеки своего брата, невесомым скольжением пальцев убрал выбившиеся пряди волос. Я всего один раз просто закрою глаза и уверую в собственную сладчайшую ложь: что ты — всё тот же заботливый брат, которого я любил много лет назад...

........................

Голова была тяжёлой и так страшно пульсировала, словно готова была взорваться. На глаза давило напряжение, и казалось так сложно поднять веки. Дыхание давалось с трудом, в груди сидела тяжесть, и ему было холодно при тёплой погоде. Шаги. Кто-то приближался. Что-то тёплое и мягкое прикоснулось к щеке и лбу. Мальчик не без труда разлепил веки. — Нии-сан... Старший мальчик кивнул. И, отняв руку, встал. Однако его остановила маленькая ручка на запястье. — Нии-сан, не уходи. Так холодно. Холодно... — лихорадочно бормотал младший. — Я вернусь, — сказал старший и ушёл. Совсем скоро он возвратился с ведёрком холодной воды и маленькой тряпкой. — Нии-сан, ты слишком долго. Старший вздохнул, помещая смоченную ткань братишке на лоб. — Терпение, Саске. Ты должен научиться ему, если хочешь стать хорошим шиноби. Прошла всего пара минут, — сказал он и натянул на мальчика простыню. — Всё ещё холодно? — ...Нет, — ответил маленький мальчик, хотя не перестал трястись. Старший покачал головой над невинностью своего маленького братика. — Ты должен быть терпеливым, но не должен лгать, малыш. — Но ты же всегда лжёшь, — сказал мальчик, отворачивая голову набок. — Я? — старший вопросительно приподнял тонкие брови. Его младший братик повернул голову обратно, встречаясь с его внимательным взглядом. — Да... ты говорил, что научишь меня новым техникам с сюрикенами, но так и не научил. Вечно говоришь "в следующий раз", а сам никогда не держишь обещаний. — Тогда давай я научу тебя, когда ты полностью поправишься, хорошо? — Правда?! — просиял младшенький. — Обещаешь? — Правда. Обещаю. — Нии-сан... — Хмм? — Я тебя люблю.

ххххх

Сработали внутренние часы, и он машинально проснулся. Уже было утро. Саске распахнул глаза, являя миру две обсидиановые сферы, однако едва те распознали увиденное перед собой — тут же налились краснотой, словно кровью. — Всё ещё хочешь меня убить? — усмехнулся Итачи, не выказав и капли робости перед немигающим прицелом Шарингана. — Судя по всему, у тебя достаточно сил, чтобы попытаться, — его рука протянулась, чтобы подобрать несколько длинных чёрных прядей и поднести к губам. — А может, ты просто хочешь ещё один раунд. — Ах ты убл-... — остаток слова как ножом отсекло, когда преступник S-ранга дёрнул за цепь и столкнул их губы, затыкая брата. — Я говорил тебе больше так меня не называть, — сказал старший Учиха, опуская ресницы и пригвождая спину брата к постели. Саске в свою очередь яростно прожигал его взглядом. — Я могу убить тебя сейчас. Внезапно цепь на шее Саске лопнула. Тяжёлый металл разлетелся на куски: часть рассыпались по простыне, часть со звоном попадали на пол. При этом старший Учиха не продемонстрировал какого-либо удивления. — И чем же, младший брат? — спросил он, ногтями отслеживая рану на правом плече мальчика. — У тебя до сих пор идёт кровь. — Тебе-то какая печаль? ...Ты всё ещё лжёшь. — Никакие доудзютсу против меня не помогут. Ты всегда лжёшь. — С чего мне тебе верить? — Можешь попытаться, но, как я уже сказал, это бесполезно. Ты только впустую потратишь свою чакру, — старший Учиха глядел на него понимающе, одной рукой поддерживая за подбородок. — А стоило бы поберечь её... ради твоего особенного блондинистого друга. При этих словах у младшего Учихи округлились глаза. «Я вернусь за тобой, Саске. Обещаю!» Наруто?! — Какая тебе разница? Акацуки же хотят заполучить Девятихвостого. — ...Мне всё равно, что будут делать Акацуки, — сказал Итачи, ведя пальцем по линии его челюсти, вниз по шее, и наконец останавливаясь у самого её основания. — Почему? — спросил Саске. Вопрос его прозвучал неопределённо и очень мягко. Наружу всплыло нечто такое, чего он не собирался показывать. Оттого голос у него и получился таким уязвимым. Итачи ничего не ответил и встал с младшего брата, взял один из двух подносов с едой, которую приготовил, пока Саске ещё спал, и протянул его брату. — Ешь, младший брат. — ... — Не отравлено, — добавил Итачи, когда брат отказался взять у него поднос. Зачерпнув еду ложкой, он поднёс её к губам мальчика. — Ешь. Саске насупился и забрал у Итачи ложку вместе с подносом. — Я и сам могу.

***

— Ты как, порядок? — Ургх... голова, — каштановолосый потряс головой, словно пытаясь вытряхнуть из неё кошмарную боль. Шики с тревогой всматривалась в близнеца. Тот мелкий сосунок во всём виноват. — В порядке? — снова спросила она. Ширию опять помотал головой и поднял фиолетовые глаза, которые угрожающе сощурились. — Где этот сосунок? Шики чуть улыбнулась, отмечая правоту брата. Однако улыбка её вскоре и угасла. — Учиха Итачи его забрал. — Что? Шики вздохнула. Пускай брат её никогда и не говорил о своём тайном влечении к Учихе Итачи, она знала. И ничего хорошего не выйдет, если она расскажет всё в деталях, услышанных от Кисаме. Человек-акула никогда не питал особо нежных чувств к её брату, но зато с ней по крайней мере был вежлив. Если можно так сказать. — Судя по всему, Учиха Итачи хочет сам позаботиться о своём брате, — сказала она, аккуратно подбирая слова. — Этот ублюдок... палец о палец не ударил, а приз получил, — вскипел Ширию. — И что в нём такого особенного?! Приз? От услышанного глаза у Шики увеличились. Ну конечно, мальчишка ведь так сильно похож на Учиху Итачи. Несомненно, Ширию... Она нахмурилась. Исходя из этого было ясно, что одержимость гением Учиха у её брата была не просто нездоровой. Она была разрушительной и обещала однажды сгубить его. — Забудь, — сказала Шики в попытке сменить тему. — Босс собирает важных гостей и сегодня вечером будет большой приём. Он хочет, чтобы присутствовали все. Ширию поднял брови. — Все? — Без исключений.

***

— Сегодня вечером? — Да. Но не стоит рассчитывать, что они не будут ожидать нашего удара, — сказала Цунаде. — Они знают, однако более удобного момента у нас не будет. Сегодня легче всего будет пробраться к ним незамеченными, — она наблюдала, как губы у блондина растянулись от уха до уха в уверенной улыбке человека, готового на всё. Она нахмурилась. — Наруто... — Ага? — обернулся мальчик-кицунэ. — Раз ты так твёрдо намерен пойти, сделай всё, чтобы тебя не узнали. Наруто дерзко улыбнулся во все зубы. — Спокуха. У меня есть идея. Цунаде вздохнула. Не то чтобы она не доверяла мальцу, но всё же... тревога не отпускала. — Другие АНБУ останутся ждать снаружи. Если что случится — уноси ноги как можно быстрее. Запомни: ваша задача — спасти Саске, а не драться с ними.