Сто тысяч миль

      После прощания с Линкольном и Октавией в лесной хижине я едва смогла уснуть. Пёс уже давно сопел на полу после сытного ужина, а я хотела штурмовать скалистый подъём на плато прямо сейчас. Душа рвалась в лагерь, домой. Да и непрошенные воспоминания о первой ночёвке под этой крышей тоже упрямо лезли в голову. Завтра мне предстояло пересечь реку, которая забрала у меня лучшего друга и чуть не убила меня саму. Командир Линкольн сказал, что невыносимая жара последних недель поубавила уровень воды, и теперь реку наверняка можно перейти чуть ли не вброд. Но чем больше я думала об этом, лёжа в темноте, тем чаще в страхе сжималось сердце.       Несколько часов беспокойной дрёмы — и мы выдвинулись с первыми рассветными лучами, немного перекусив перед выходом. Я направляла гончую на север по стрелке маленького компаса, встроенного в рукав костюма. Магнитные линии Земли остались единственным способом глобальной навигации до того, как мы соберём достаточно мощную вышку. Спутники систем позиционирования прошлого сошли с орбит после катастрофы — мы не получили от них ни одного сигнала за последние двести лет. На нашей станции легко можно было собрать новые, но на «Ковчеге» для этого было слишком мало ресурсов. Пока что.       Я зажмурилась в ужасе и вцепилась в холку гончей, пока пёс без малейшего напряжения заходил в воду. Линкольн был прав. Воды в месте перехода было мне примерно по пояс, максимум — по грудь. Но стоило прохладному, теперь спокойному потоку дотронуться до лодыжек, а затем коленей, я стала панически подбирать их под себя. Из-за того, что я сидела верхом, вода не доходила даже до талии. Но сердце билось испуганной птицей, а руки дрожали от напряжения. Главное — дышать.       Вдох. Выдох. Наверное, я никогда не смогу этого забыть.       На другом берегу меня ждало место схватки с дикими кошками, и расслабиться не получилось. Я всё ещё слишком хорошо помнила страшные картины гигантских зверей, вгрызающихся в плоть и сваливающих сильных земных воинов одним ударом лапы. Помнила свинцовое небо, заставившее отряд спешить. Если бы не всё это, Уэллс мог бы быть сейчас со мной. Живой. А сейчас со мной даже не было командира, чтобы помочь в борьбе против голодных тварей. Пёс ускорился, будто чувствуя беспомощную панику и хаос в моих мыслях, я прижалась к холке, стараясь угомонить биение сердца. Я совсем одна. Но я справлюсь.       Было уже за полдень, когда я без сил свалилась на зелёный луг в тени огромного древовидного можжевельника и жадно отпила воды из фляги. Потрепала своего четвероногого напарника по холке — он прилёг рядом, свесив язык и часто дыша. Мы смогли. Карабкаться вверх по узкой тропинке на гончей было слишком опасно, и весь подъём я шла сама, подчас задыхаясь и падая на камни. Псу дорога далась явно легче, но даже он устал. Мы немного отдохнули и двинулись дальше.       Густая стена деревьев чередовалась с солнечными полянами, на которых колосилась высокая трава. У тонких ручейков семействами цвели кусты аконита, стрелы с гроздьями фиолетовых цветов подчас по высоте были с мой рост. Они чередовались с кустами лилового вереска и брусники. Земля была опасной и невыносимо прекрасной одновременно. И я очень надеялась, что все, кто остался на «Ковчеге», однажды смогут увидеть эту красоту воочию. Она того стоила.       Подходя к лагерю, я распознала запах гари не сразу. До последнего старалась не замечать зависшую в воздухе тонкую сизую дымку. Но ароматы становились всё насыщеннее, и тревога впитывалась в кожу вместе с запахом кострища. Я спрыгнула со спины зверя и побежала, спотыкаясь о редкие кочки. Меня не остановили валуны и коряги, я легко перепрыгнула ствол упавшего дерева и понеслась дальше. Хотелось закричать, что я вернулась, вернулась спустя долгие недели плена. Где же отряды Мёрфи? Где охранные контуры? Где все? Ведь я же здесь. Здесь! Дома!       Когда сквозь прорези между стволами сосен я увидела территорию лагеря, я не поверила своим глазам. Остановилась резко, чуть не рухнула на землю, но устояла на ногах, схватившись рукой за шершавый сосновый ствол.       Пепелище. Куски частокола, наполовину сгоревшие, наполовину почерневшие от гари, лежали, вырванные из земли. Я шагнула вперёд, в дыру между крепкими обтёсанными брёвнами и закрыла глаза, не в силах смотреть дольше пары секунд.       Сгоревшая сторожевая вышка упала на бок, рассыпавшись на обугленные куски. От палаток для ночёвки не осталось и следа. Уцелевшие постройки стояли с дверьми нараспашку, внутри было темно и безжизненно. Мертво. Корабль всё ещё лежал на земле бесполезной грудой металла. На обшивке будто трупными пятнами чернели следы пожарища. Такими же длинными чёрными клиньями трава и земля выгорели вокруг выпускных клапанов и сопел двигателей. Неужто именно реактивная тяга снесла и сожгла всё то немногое, что получилось отстроить?..       Полубессознательно я брела по опустошённому лагерю. Нечаянно оступилась, забыв глянуть под ноги. Покрытые чёрной коркой кости хрустнули и треснули пополам. Тошнота подкатила к горлу, когда я рухнула рядом, споткнувшись от шока. Обугленные останки сливались с почерневшей почвой. Трупы лежали друг за другом, и у них не было лиц.       Желудок внутри свернулся в тугой узел, раз за разом сжимаясь в болезненных спазмах. Сердце билось где-то в горле, и, наверное, именно поэтому я задыхалась.       Всхлипнув, я поднялась на ноги и огляделась. Побрела дальше вдоль полуразрушенного частокола. Мне не кажется. Всё в самом деле уничтожено. Но я не понимала: как? Не понимала: почему? А когда вдруг осознала… Голова взорвалась образами, картинками, обрывками разговоров и фраз. А потом эта яркая какофония схлопнулась в клубок ослепляющей ненависти. Ненависти к землянам. Ненависти к себе.       Они обманули меня. А я была рада обмануться.       Дура. Я помогала от чистого сердца. Как последняя идиотка, верила, что мы на одной стороне и боремся за правое дело. Пока они уничтожали всё, ради чего я сражалась, а, закончив, выкинули меня в приступе лицемерного милосердия.       Аарон был прав. У землян нет ничего святого.       Ноги подкосились, я рухнула на землю, вспахивая её ногтями и кусая вторую руку, чтобы не заорать.       Будь ты проклят, Беллами Блейк. Гори в аду за то, что я в тебя поверила.       Анья и Густус хотя бы никогда не притворялись моими друзьями. Октавия и Линкольн лишь исполняли волю Беллами. И только он оказался настолько равнодушно жестоким, чтобы сотворить со мной нечто подобное. Я хотела плеснуть командиру в лицо той же кислотой, что за миг выжгла мою душу до чёрных обугленных останков.       Лицо распухло от слёз. Я так устала. Так безумно устала... Небо ещё никогда не казалось таким далёким. Бессмысленным. Пустым.       Стыд накатил резкой волной. Слабачка. Я не имею права на эти слёзы. У меня всё ещё есть миссия. Есть цель — сообщить «Ковчегу», что Земля пригодна для жизни. Доказать это своим примером. И, возможно, попросить их о помощи. Пусть я больше никогда не увижу никого из Сотни. Пусть никогда не вернусь домой. Но если я не справлюсь даже с этим, то все свои восемнадцать лет я была лишь пустой тратой сил своих родителей и наставников. Мне просто нужно немножко сил. Совсем капельку.       «Исход» даже в теории не проектировался как оборонительное сооружение, так что я легко влезла внутрь. Во всех отсеках было ожидаемо пусто. При взгляде на безжизненные панели и мониторы снова захотелось плакать. Главная система управления бортового компьютера зажглась лишь на несколько мгновений, не успев загрузиться даже наполовину. Аккумулятору резервной цепи питания на моих глазах пришёл конец, а основная цепь повредилась ещё при приземлении. Я облокотилась на бесполезные панели и уронила голову на руки. Чёрт.       Контрольные терминалы управляющей системы в других частях корабля были выкручены — почти вырваны — из стен. В грузовом отсеке, где были совмещены лаборатория и мастерская, и вовсе стало до боли пусто. Всё оборудование для связи и навигации исчезло, будто его никогда и не было, вместе с программаторами радиомодулей и катушками проводов. При этом другие детали вроде топливных форсунок и кислородных насосов остались на месте.       А вдруг часть Сотни спаслась и прихватила с собой самое ценное и важное? Земляне при всём уровне их технологий никогда бы не отличили клапан газогенератора от платы усилителя антенны. Разве что… Разве что инженеров каким-то образом заставили подчиниться. И потребовали вполне конкретный результат. От этой мысли волосы встали дыбом.       Солнце уже закатилось за горизонт, когда я покинула корабль. Пёс рыскал по территории лагеря, что-то вынюхивая, и обрадованно подбежал ко мне. Ночевать здесь было жутко и опасно, но было ли в этих лесах хоть когда-то безопасно? И злые голодные хищники никогда не были самой главной угрозой. Захватчики бросили лагерь, забрали всё ценное и даже не оставили дозорных. Так что я решила рискнуть. Всё лучше, чем на голой земле.       После приземления мы тщательно изучили территорию в радиусе мили вокруг лагеря, и я точно помнила, где искать достаточно крупный родник. Находился он относительно недалеко, но лес стремительно тонул во мраке ночи. После заката, пусть и с гончей, лучше было не разгуливать, однако полностью пустая фляга не оставляла мне выбора. На всякий случай я захватила с собой все вещи. Походный мешок был не таким объёмным, а вероятность вернуться в лагерь меньше, чем хотелось бы.       Путь до родника показался мне вечностью. От отдалённых рыков, то и дело звучащих из чащи, всё внутри сжималось и вытягивалось в напряжении. На всякий случай я достала лук и одну из стрел, на поясе висел нож — всё это земляне вручили мне для самозащиты. В контексте случившегося это было даже иронично. Смешно. И до ужаса жестоко.       Пёс сразу же кинулся жадно пить, стоило нам приблизиться к источнику. Родник располагался на небольшой полянке, со всех сторон окружённой стеной стволов. Даже в темноте ночи было видно, насколько кристальная и прозрачная в нём вода. На поверхности бликами плясали отражения светлячков. Я отложила оружие и принялась наполнять флягу, вслушиваясь в трели ночных птиц. Пыталась рассмотреть своё отражение в пошедшей рябью глади, но тщетно. Пить хотелось жутко, в горле першило от жажды, но я родилась и выросла в совершенно стерильной среде космической станции. Не умереть от внезапной заразы мне поможет только кипячение. Потому я торопливо закрутила крышку наполненной фляги и замерла.       Задержала дыхание.       Хрусть. За моей спиной — хрусть. Ветка — хрусть.       Волна ужаса пробежала вдоль позвоночника. Кто это? Мутанты? Хищники? Или… нечто намного более злое и коварное? Земляне?       Я бросила на гончую быстрый взгляд. Пёс опасливо замер и оскалился, демонстрируя острые клыки, но не рычал. Скорее затаился.       Перед глазами почти потемнело, и я сделала вдох. Тихо. Аккуратно. А затем, якобы откладывая от себя флягу, схватила лук и стрелу. В одно мгновение развернулась, принимая боевую стойку. Беллами, будь он проклят, Блейк часами мучил меня на тренировках, доводя это до автоматизма.       Слишком темно. Слишком много деревьев. Как бы я ни всматривалась в чащу — ничего не видела. Надо бежать. Как можно скорее. Но мышцы будто задеревенели от ужаса. Одно неверное движение — и я труп.       Листья зашелестели, ветки зашевелились, расходясь в стороны. В очертаниях силуэта я разглядела человека и тут же натянула тетиву, готовая выстрелить. Вряд ли попаду, но смогу хотя бы напугать.       — Стой где стоишь, — угрожающе приказала я.       — Гриффин? Это ты? — выдал силуэт слишком знакомым голосом. В растерянности я чуть ослабила хватку, но лук не опустила. — Стой! Не стреляй. Я Джон. Джон Мёрфи.       — Мёрфи? — поражённо выдала я, стоило ему выйти на поляну из зарослей.       Ветки снова зашевелились. Гончая рядом со мной зарычала, сгруппировавшись для прыжка. Я в деталях помнила, как одна из них разодрала руку Уэллсу почти до кости, потому тут же шагнула к псу, кидая лук на траву, и схватила его за холку.       — Тише, тише, — успокаивающе погладила его я. — Это друг. Друг.       — Не могу поверить, — выдал Атом, появившийся из зарослей следом. — Рейес была права.       — Атом! — уже радостно воскликнула я. Но осеклась, увидев в его руках взведённый пистолет.       — Что это за зверюга, Гриффин? — сощурился он.       — Стойте! Не трогайте его, — продолжала гладить пса по холке я. — Это Бо, мой напарник. Он защищает меня.       — Выглядит так, будто больше всего на свете хочет нас сожрать, — хмыкнул Мёрфи, но за его насмешливой интонацией я разглядела страх.       — Я жизнью ему обязана, — отрезала я, ступая вперёд и частично закрывая пса своим телом. — Он вас не тронет, если не будете провоцировать.       Атом нехотя опустил оружие. Гончая заметно расслабилась, спрятала оскал и теперь с любопытством смотрела на новоприбывших, склонив голову вбок.       — Я так рада вас видеть, — срывающимся голосом сказала я. — Я пришла в лагерь и решила, что… Думала, что вы все погибли или в плену.       — Мы так же думали про тебя, Кларк. И про Уэллса, — ответил Атом. — Что случилось? Куда вы исчезли? Это… земляне?       Я только печально кивнула, не в силах вымолвить и слова.       — Так и будем ждать, пока сюда явятся голодные зверюги, или, может быть, пойдём? — встрял Мёрфи. — Мы обосновались в пещере в четырёх милях отсюда. Как-то живём и пытаемся понять, что делать дальше.       Я закинула флягу в свой дорожный мешок и подобрала с земли лук.       — Мы — это кто?       — Я, Рейес, Монти. Миллер, Атом и Гленн. И теперь ты, Гриффин.       Шестеро… Их всего шестеро. Я закусила губу.       — А остальные?       — У нас нет на это времени. Идём, — отрезал Мёрфи и шагнул в заросли.       Я двинулась следом. Меня изводили тысячи вопросов, но приходилось хранить молчание, чтобы нечаянно не навлечь беду. Достаточно было даже шума от наших шагов, чтобы какая-нибудь дикая кошка взяла след, не говоря уже о звуке голоса. Джон и Атом тоже прекрасно это понимали, хотя, судя по их напряжённым взглядам на гончую размером больше каждого из них и лук, торчащий у меня за спиной, у них тоже было достаточно вопросов. Но время тянулось мучительно долго даже не из-за нетерпеливого ожидания — из-за необходимости прислушиваться к каждому шороху.       Вход в пещеру был завален камнями, открытым остался лишь небольшой лаз, от лишних глаз укрытый настилом из мха. Я бы ни за что не стала лезть вверх по обвалу, если бы не знала, что это не просто бугристый мшистый нарост.       — Добро пожаловать в наши апартаменты, — гордо заявил Мёрфи и первым нырнул в лаз.       Я отправилась следом, слезая обратно вниз по камням, заботливо выложенным в лесенку. Обе стены были обвешаны светодиодными лентами, которые освещали проход вглубь, где пещера разделялась на несколько карманов. Горная порода оказалась очень необычной — полосатой, при чём полоски были самого разного цвета: от грязно-зелёного и охристого до буро-красного, и складывались в изменчивый абстрактный орнамент. Я удивлённо озиралась вокруг несколько мгновений, а потом увидела вынырнувшую из прохода Рэйвен. Она смотрела на меня несколько мгновений, будто не могла поверить своим глазам, а затем тепло и торжествующе улыбнулась.       — Когда же ты уже перестанешь во мне сомневаться? — с упрёком бросила она проходящему мимо Мёрфи, который лишь фыркнул в ответ, а затем шагнула ко мне. — Я так рада, что мой радар не ошибся. Привет, Кларк. С возвращением.       Я не смогла побороть себя. Сократила расстояние между нами и обняла Рейес. Похоже, именно ей я была обязана тем, что Атом и Джон нашли меня.       — Я тоже очень рада. Спасибо, Рэйвен.       — Кларк? — услышала я ещё один знакомый голос.       — Монти! — улыбнулась я. — Привет. Рада, что ты в порядке.       — Мы как раз собирались ужинать. Присоединишься? — спросил Грин.       — Конечно.       — Эй, Гриффин, — услышала я недовольное ворчание Атома вместе с тихим рычанием гончей. — Твоя зверюга отчаянно хочет к тебе. Я не могу закрыть проход. Угомони её!       Обернувшись, я увидела пса, отчаянно пытающегося пролезть внутрь и полностью равнодушного к попыткам Атома его остановить.       — Хотите познакомиться с улучшенной версией собак, когда-то приручённых человечеством? — почти виновато усмехнулась я.       Озадаченно-заинтригованные ответные взгляды я решила трактовать как положительный ответ.       Бо устроился на одной из подстилок у стены и, свернувшись калачиком, задремал. Гленн и Атом всё ещё не сводили с него глаз, в любой момент ожидая нападения, но со временем всё больше расслаблялись. Мы уселись в круг на таких же подстилках, набитых травой и шерстью. Я с аппетитом поедала приготовленный Миллером суп, рассматривая друзей во все глаза. Вдруг стало так уютно, что даже не хотелось начинать тяжёлый разговор. Пусть даже Рэйвен сильно хромала, под её глазами залегли тёмные круги, во взгляде Джона поселилась несвойственная ему тоска. Монти осунулся и почти не улыбался, с отросшей бородой выглядел постаревшим лет на десять. Все они были похожи на мучеников, спустившихся в ад и чудом вернувшихся обратно.       Рэйвен первой решилась нарушить тишину. Поправив свой высокий хвост, она посмотрела на меня:       — Кларк. Где Уэллс?       Я тяжело сглотнула, отставляя миску с едой, и нашла в себе силы посмотреть на неё в ответ.       — Я не видела тела, но, скорее всего, он мёртв. — Их лица не изменились — они были готовы к этому ответу. Уже смирились с ним. — Что случилось в лагере? Как вы нашли меня?       — В костюме есть специальный чип с колебательным контуром. При отправке радиоволн определённой частоты этот контур входит в резонанс с волной и усиливает сигнал. На определённом расстоянии можно обнаружить это усиление, если верно настроить радар. После того, что случилось… — голос Рэйвен вдруг осип, она прокашлялась и продолжила: — Я собрала специальную станцию для того, чтобы найти наших. Но безрезультатно. Никого не удавалось обнаружить. До сегодняшнего обеда, когда на радаре неясной точкой появилась ты.       — Это вы забрали оборудование из корабля? — догадалась я.       — Угу, — кивнул Джон. — Оно в одной из комнат пещеры. Часть сожгли ещё в лагере, часть — здесь.       Я поёжилась от боли во взгляде Рейес.       — Вы смогли связаться с «Ковчегом»?       — Нет. Мы не успели, — глухо ответил Монти. — Спустя день после вашей с Уэллсом пропажи на наш лагерь напали хищники. Кто-то испортил излучатель, и мы оказались беззащитны.       — На следующий день мы похоронили пятнадцать человек, — тихо дополнил Атом.       Затем слово взял Джон. Рассказывал, как Финна единогласно избрали Канцлером за героическую оборону: он не дал зверю напоследок слопать Рэйвен и Мёрфи, всё время был на передовой и организовал помощь всем пострадавшим на высшем уровне, заменив меня на Харпер. Затем жизнь шла своим чередом, пока в лагерь вдруг не заявилась делегация землян. И в этот момент я напряглась.       — Она сказала, что её зовут Лекса. С ней был отряд в две дюжины воинов, на лбах у них были практически одинаковые клейма с виду похожие на шестерёнки. Доспехи из шкур и странные медальоны поверх них. Мы и не думали пускать их в наш охранный контур, тем более что подозревали их в вашей с Уэллсом пропаже. Но это нас не спасло, — Монти хмурился всё время, что рассказывал, будто бы пытался скрыть отчаяние, за которое никто и не думал его осуждать.       — Знаешь, что я думаю? Коллинз — чёртов идиот. Дурак, возомнивший себя самым умным на всей долбанной планете. Да и мы все не далеко от него ушли, — сложила руки Рэйвен.       — Впервые я настолько с тобой согласен и не боюсь это признать, — серьёзно сказал Джон и уставился в пол.       — Что он сделал?       — Да так, ничего особенного, — саркастично хмыкнула Рэйвен. — Всего лишь послал землян к чёрту.

***

      Джон       — Эй, Мёрфи, — окликнул меня многоуважаемый господин Канцлер. — Твой охранный отряд готов?       Рейес пялилась на нас, как обычно иронично приподняв брови. Взгляды остальных офицеров пылали праведным гневом.       — Ты серьёзно возьмёшь с собой только его? — Джордан брезгливо дёрнул рукой в мою сторону.       — Какого чёрта? — тут же поддержал его Грин.       — Задача Мёрфи — защищать меня, а со всем остальным я справлюсь без посторонней помощи, — отрезал Коллинз. — В лагере тысячи нерешённых проблем. Больные вылечены? Что с центром связи? Что с пропавшими медикаментами?       — Мы тоже имеем право принимать участие в решении судьбы экспедиции, — взвилась Харпер. — Эти переговоры — ключевой элемент нашей миссии!       Субординация даже ей давалась нелегко — трудно слушаться того, кого знаешь всю сознательную жизнь. И кто тебя на всём её протяжении бесит до невозможности.       — Слово «протокол» тебе о чём-нибудь говорит? — сощурился великий и ужасный. — Глава четвёртая, инструкция по контакту с земной цивилизацией…       Перестав вслушиваться в бестолковый спор, я привалился к стенке отсека и глянул на подозрительно спокойную Рейес. Даже Джордан, по глупости снявшийся с выборов, сейчас гневно перетаптывался с ноги на ногу.       — А ты чего не сражаешься за право войти в анналы истории? Заболела? Температура?       — Очень смешно, — фыркнула она. — Я не собираюсь помогать Финну и тем более брать часть его ответственности на себя. Он Канцлер, он сам решил взяться за эту ношу. И если он настолько глуп, что решил облажаться в одиночку — вперёд.       — У тебя же есть мозги, Рейес, — я сам удивился разочарованию в своём голосе. — А говоришь так, будто не понимаешь, что на кону.       — Что ты от меня хочешь, Джон? Геройства? Самопожертвования? Это не для меня.       — А что для тебя?       — Больше не делать того, о чём меня не просили, — бросила она, развернулась и, хромая, пошагала в технический отсек.       Я скептически хмыкнул. Эта лиса точно что-то задумала. Грин, МакИнтайр и Коллинз всё ещё ругались, но недолго. В открытую идти против Канцлера не рисковал никто. Потому вскоре мы без них уже выдвинулись в сторону поляны, на которой решено было проводить переговоры. Я глянул на своих десятерых самых крепких ребят, шагающих следом. На их обязательном присутствии настоял Финн. «Наша делегация должна устрашать» — вот во что он упёрся. Остальные с этим согласились, так что мои протесты никто не слушал. Действительно, зачем?.. На всякий случай я вознёс мольбу великому макаронному монстру — только ему под силу заставить землян слопать ту лапшу, что им на уши станет вешать господин Канцлер. Нам нужно было чудо.       При виде делегации землян Коллинз погрузился в пучины трепетного, священного ужаса, пусть и старался этого не показывать. Боевой раскрас главной землянки и меня сначала ощутимо смутил — что за дикарские методы внушить страх? Но это ощущение продлилось ровно до момента, как она начала говорить. И вот тогда первые опасения закрались не только в чувствительное сознание девочки-подростка Финна Коллинза, но и в моё.       — И кто из вас главный? — вместо приветствия она скептично оглядела нашу делегацию.       Финн едва не поморщился от пренебрежения, выступил вперёд и протянул руку.       — Я Канцлер Коллинз. Лидер этого лагеря. Представляю народ орбитальной станции «Ковчег».       Землянка не впечатлилась. Не ответила на предложенное рукопожатие. Не испугалась. Да и не должна была — очевидно, она здесь хозяйка. За её спиной стояли пятеро огромных воинов, а сколько пряталось в лесу в засаде — я боялся даже вообразить. В своих доспехах из шкур и меха они казались ожившими персонажами компьютерной игры. Слишком реальными персонажами.       — Я Лекса. Командующая Коалицией Двенадцати Кланов. Будущая королева новой империи. А вы? Народ орбитальной станции? Это что вообще такое? — она нахмурилась почти снисходительно, а потом вновь стала равнодушной: — Может, просто обычные диверсанты? Возвели здесь укреплённый лагерь. Занимаетесь чем-то непонятным. Следовало бы сначала всё сжечь, а потом уже разговаривать. Но, признаюсь, любопытство взяло верх.       Я почти фыркнул, а потом понял, что она не шутит. Что за первобытно-общинный строй? Мы точно в середине третьего тысячелетия нашей эры? Коммуникатор на руке странно пискнул на руке в унисон моим мыслям, но тут же затих. Странно.       Ход был за Коллинзом.       — При всём уважении, Командующая, мы не сделали ничего плохого…       — Да, ничего, — перебила она Канцлера на полуслове. — Не тратьте силы на общие фразы. Мы с вами оба знаем, что сделай вы что-нибудь плохое — я бы тут не стояла. Да и вы тоже. Готовы слушать мои предложения? Или хотите ещё поговорить о погоде?       Я напрягся и покрепче сжал в руках винтовку. Вот же заносчивая сука.       — Мне кажется, вы не до конца понимаете, с кем имеете дело.       — В самом деле? — вскинулась Лекса. — А вы? Вы — понимаете?       — Тоже не совсем, — признал Финн. — Но, к счастью, не имею привычки рубить с плеча. Как я уже говорил, я представляю орбитальную станцию и её народ. Мы прибыли на планету из космоса, то есть не выбирали место своего приземления, за нас это сделала гравитация. Поэтому мы хотели бы извиниться за своё вторжение, оно было непреднамеренным. Как только мы накопим ресурсов, то сможем переместить свой лагерь в…       — То есть если вы смогли спуститься вниз, то сможете подняться обратно вверх? — снова оборвала она на полуслове. — Моё посещение этой вашей… орбитальной станции было бы неплохим залогом нашего сотрудничества.       Я похолодел. Коллинз, умоляю, соври, если у тебя есть хоть капля мозгов.       — К сожалению, это исключено. Наш корабль одноразовый.       — Понятно, — разочарованно отозвалась Командующая. — В таком случае никто не будет по вам скорбеть, раз вы отправились сюда без возможности возврата?       — Вы нам угрожаете? — наконец, не выдержал Канцлер.       — Ещё раз обвините меня в чём-то подобном, и, клянусь, я обижусь. А мои люди не любят, когда меня обижают.       — Тогда к чему эти вопросы?       — Хочу убедиться, что мы с вами правильно понимаем друг друга.       — В чём именно? В том, что нам некуда бежать?       — Вовсе нет, — со спокойной улыбкой отрезала она. — Я хотела предложить вам новую родину, раз уж другой у вас не осталось. В ней скорее всего будут немного другие правила, но я отчего-то уверена, что вы привыкнете. Давайте работать вместе, чтобы увидеть рассвет человечества.       — И что требуется от нас в этом альянсе? — опасливо спросил Коллинз.       Мне категорически не нравилось то, куда идёт этот разговор. Наглая землянка балансировала между грубостью и откровенным хамством, не давая Коллинзу и слова вставить. Но больше всего напрягала её уверенность. Командующую не смущал ни космос, ни орбитальные станции. Неужто ей было всё равно?..       Её горделивая осанка выражала непоколебимость.       — Одно из наших главных правил — это равенство. Не рассчитывайте на привилегии, придётся отказаться от прежней жизни и работать над вторым рассветом человечества без поблажек. Как все. Ну, и придётся переехать в наш лагерь. Подчиняться правилам. Вроде всё.       Коммуникатор на запястье снова пискнул. Я бросил на него беглый взгляд: новое сообщение.       «Мне не нравится, куда всё это идёт».       Рейес. Вот же лиса. Подслушивает через коммуникаторы. Смогла пробраться не только на встречу, но ещё и ко мне в голову.       «Что-то не так».       — Что значит «без поблажек»? — скрестил руки на груди Коллинз. — Что за правила?       Лекса мягко улыбнулась, поглаживая свои длинные русые волосы, волной лежащие поверх доспехов.       — Вы так спрашиваете, будто у вас в самом деле есть выбор.       — Да что вы…       — В этих лесах вас ждёт смерть, медленная от голода или мучительная от клыков хищников. Или один Всевышний знает, от чего ещё. Я же предлагаю вам пищу, кров и безопасность. Взамен — просто следовать правилам.       — Я даже не знаю, на что буду соглашаться, — нахмурился Коллинз. — Нет, это так не работает. Что за правила?       «С нашим защитным контуром что-то происходит. Я только что потеряла контроль».       — Очень простые правила. Мы возделываем поля и добываем энергию для сытого и счастливого будущего. Женщинам поручена почётная миссия вынашивать будущие поколения. Продолжать человеческий род. Мужчинам — заботиться о них, как о более важных членах общества. Судьба более сильных — обеспечивать более слабых.       — Вы тут что, утопию строите? — не понял Коллинз.       — Что строим? — не поняла Лекса.       «Мёрфи, прошу, отзовись».       — Что вы хотите от наших людей? — злобно зашипел Канцлер.       — Чтобы вы постоянно делились своими генами с будущими поколениями людей. Вынашивали детей. И без устали работали на благо общества. Ничего необычного.       — То есть хотите превратить наших женщин в инкубаторы? А наших мужчин в тягловых лошадей? Что за добровольное рабство, на которое я должен подписать всех своих людей?!       — Добровольное рабство? — насмешливо фыркнула Командующая. — Это то, что предписано нам природой. Размножаться и развиваться. Пусть не так, как вы того хотите. А вы-то хотите всё сделать чужими руками. Так не бывает. Придётся потерпеть, господин Канцлер.       «ДЖОН!»       — Хотите знать, что я думаю? — только сейчас я понял, насколько Коллинз взбешён. — Занимайтесь своим светлым будущим, а мы займёмся своим. Катитесь к чёрту! Вы услышали меня, Командующая? Вам всё ясно?       — Предельно, — с жуткой улыбкой ответила она, а из зарослей за её спиной появились ещё воины. И ещё. И ещё.       Их десятки. Возможно, сотни.       «ПОМОГИ!»       Я схватил Коллинза за шкирку и втащил в оцепление нашего отряда. Парни держали винтовки наизготовку, но стрелять не спешили. Все понимали: один выстрел — и ничего уже не изменить.       — Рейес! Рейес, ответь! — в панике я почти задыхался, но в ответ коммуникатор молчал. Я поднял взгляд на Коллинза и едва выдавил: — В лагере. Беда.       — Иди, — отрывисто ответил он. Я замер: неужели он не понимает? — Чего стоишь? Оглох? Иди! Приказ Канцлера! Дакс и Адам, вы со мной. Остальные — за Мёрфи.       — Господин Канцлер, ты чокнулся? — я даже не шевельнулся. — Ты чего хочешь тут добиться?       — Хочу прикончить эту стерву. Хочу выиграть нашим хоть немного времени.       — В лагере уже что-то происходит, — мне захотелось потрясти его за плечи. — А у тебя нет шансов против толпы её телохранителей. Очнись, Коллинз! Это самоубийство!       — Как и вся эта миссия, — отрезал он. — Дуй в лагерь. Сейчас же!       — Постарайся не умереть. Идёт?       — Мёрфи, почему ты всё ещё здесь?       И я ушёл. Со мной пошли ещё восьмеро. Никто не смеет ослушаться приказа Канцлера.       До лагеря было рукой подать, я только начал задыхаться в приступе отдышки, как показался охранный контур. Уже у частокола нас остановил отряд землян. Не меньше дюжины. В шумной суматохе, что раздавалась из-за стен лагеря, мы почти не заметили их приближение. Они материализовались за спиной. Убивать не собирались, только схватить — иначе мы были бы уже мертвы. К горлу Коннора прижали нож, утаскивая в заросли. Тот же трюк попытались проделать с Гленном, но Миллер вовремя среагировал. Одним нажатием на курок продырявил землянину плечо. Атом бросился вглубь леса, отбивая захваченного товарища. Остальные едва очухались, взялись за оружие наизготовку.       Я тоже взвёл прицел и пальцем дотронулся до курка. Снял предохранитель. Бум. Один упал. Бум. Следующий. Бум. Хлопки выстрелов взрывались в голове. Убийца. Я — убийца. Бум.       Охранный контур больше не гудел. Коммуникаторы без связи превратились в бесполезный кусок кремния. Ублюдки прорубили себе путь сквозь главные ворота и теперь бесчинствовали в лагере. Их было много. Десятки. Сотни. Они быстро, но методично хватали всех, кого могли. Кто-то отчаянно сражался, схватив лазерные резаки, кто-то бежал, кто-то опасливо выглядывал из укрытия, пока его не настигал очередной захватчик. На одного нашего было трое ублюдков. Без шансов. Земляне сформировали кольцо вокруг корабля, перерезая путь к спасению. Частокол захлопнул ловушку с другой стороны. Холодок пробежал по спине. Скольких они уже утащили?       Четырьмя быстрыми выстрелами мы прикончили охранников главных ворот. Под градом стрел их охранного кольца едва уцелели, проскользив по траве за ближайший домик. Дерево их стрелы не возьмут.       — Группируемся за укрытиями и снимаем всех, пока хватает патронов, — шёпотом приказал я. — Наша цель — добраться до корабля. Уничтожить всех.       — Какого чёрта корабль закрыт, когда половина наших ещё здесь? — гневно выплюнул Миллер. — Как мы попадём внутрь?       — Прикончишь всех ублюдков и увидишь, — рыкнул я, взводя прицел.       Бум. Бум. Бум. Порой воины падали на землю, будто картонные фигурки.       — Твою мать, как стрелять, если я могу попасть в наших? — зашипел Атом, пытаясь добраться до землянина, что скрутил Фокс и стремительно тащил её к дыре в другой части частокола.       Чёртово дерьмо! Раньше я её не видел.       — Перебейте кольцо у корабля. Поняли?       Земляне, поняв, что происходит, перегруппировывались. Кольцо исчезло — они попрятались за ближайшими постройками и ящиками. Только чёрта с два они знали, что пули — не стрелы, и дерево для них не аргумент. Бум. Бум. Стрелы снова засвистели, когда мы тоже перегруппировывались, продвигаясь вперёд. Как же их много! Главное — прикончить всех, пока идёт подкрепление. Иначе у нас не будет ни шанса.       Вдруг ожил коммуникатор. Из сопла двигателя корабля вырвалось облако чёрного дыма.       — Рейес! Рейес, ты здесь? — с надеждой выпалил я, уклоняясь от очередной стрелы.       — Мёрфи? — её голос послышался из динамика. — Ты где? Где Финн?       — Коллинз с Лексой. Мы расчищаем оцепление землян вокруг челнока. Ты внутри? Мы почти прорвались.       Бум. Бум. Бум.       — Не тратьте патроны. Пустите их к нам. Пусть подойдут ближе.       — Что?       — Уходи из лагеря, Мёрфи. Уводи ребят!       — Ты что задумала? Хочешь всё тут сжечь?       — Аккумулятор сдохнет с минуты на минуту. Шевелитесь!       — Я не брошу вас там.       — Значит вернись за нами потом, мать твою!       — Сколько вас в корабле?       — Тридцать пять.       — Остальные?       — Забрали.       Послышался гул кислородных насосов, сгущающих топливный окислитель. Эта лиса не шутила.       — Погоди с поджогом, Рейес. Дай им привести побольше людей.       — Идите.       — Ты понимаешь, что сейчас сожжёшь больше половины нашего оборудования?       — Лучше, чем кто-либо ещё. Но так надо, — впервые её голос так сильно задрожал.       А потом она отключилась.       Мы были уже за частоколом, когда рёв двух десятков реактивных двигателей оглушил, посылая по земле волны вибраций. Затряслись деревья, птицы в испуге вспорхнули с веток. Огонь и дым взмыли ввысь. Волна нестерпимого жара пронеслась мимо. Тут же чёрные клубы рассеялись повсюду, пока пламя с треском пожирало почти всё, что мы успели отстроить.       Тридцать пять человек. С Коллинзом, мной и отрядом — сорок восемь.       Сорок восемь из ста.       Игра ещё не окончена, земные ублюдки.

***

      Перед глазами стояла мутная пелена.       — Но зачем? Зачем вы это сделали?       Рэйвен отвернулась. Монти тяжело вздохнул. Джон приложился к кружке.       — Я не смогла бы стоять и смотреть, как пытают наших людей, — в голосе Рейес звучало хриплое отчаяние. — Я бы сдалась и делала то, что они попросят. Ремонтировала бы корабль. Довезла бы их до «Ковчега». Я — трусиха. Предпочла отрезать нам последнюю ниточку к дому, чем сдать её в руки землянам. Я сожгла почти всё топливо и больше половины бесценных ресурсов. «Исход» вряд ли когда-то ещё сможет взлететь. И… Наверняка из-за меня погиб кто-то из наших. Нам пришлось отбиваться от толпы этих нелюдей, и в какой-то момент их стало слишком много. Мы с Монти… Мы закрыли шлюзы. И если ты сейчас пожелаешь мне смерти, я не стану тебя за это осуждать.       Впервые я увидела у неё в глазах слёзы. Монти закрыл лицо руками.       — Ублюдки взяли корабль в кольцо, никто всё равно не мог к нему пробраться. Я там был, я знаю, — сказал Мёрфи.       — Вы действовали согласно Протоколу, — прошептала я. — Никогда в этой жизни я не стану осуждать никого из вас.       — К чёрту Протокол, — злобно выплюнула Рейес. — Ты знала, что они задумали? Поэтому вернулась? Хотела предупредить?       — Рэйвен…       — Что «Рэйвен»? Я рада видеть тебя, Кларк, живую и здоровую, но ты хоть понимаешь, как это выглядит?       Я не могла совладать с голосом несколько долгих секунд — снова задыхалась от кома в горле.       — Простите меня. Они много раз угрожали мне всё здесь уничтожить, но я никогда не воспринимала угрозы всерьёз. Я не понимала, чем рискую.       — Ты видела Лексу? — вскинулся Мёрфи.       — Нет, никого с таким именем. Я… Мы с Уэллсом не отошли от лагеря даже на полмили, но там уже была засада. На нас напали воины Лесного Клана. Решили вести к своему Совету. У нас не было особого выбора…       Исповедь полилась сама собой. Я говорила, порой запиналась, порой не могла подобрать нужные слова. Порой взволнованно сглатывала от внезапной сухости в горле. Все страхи, переживания и надежды рвались из меня вместе с рассказом о нескольких неделях, показавшихся вечностью. Я вновь мысленно стояла перед советниками и дрожала от волнения, будто лист на ветру. Вновь слышала вкрадчивый голос Аарона, вновь спорила с Беллами, говорила с Аньей и следила за причудливыми обычаями землян. Вновь решалась на побег и попадалась командиру. Вновь сквозь стыд и боль осознавала свои ошибки.       Меня не перебивали. Даже когда я закончила рассказ, они молчали. Я не спешила нарушать тишину — мой ворох мыслей тоже не торопился укладываться в цельную картину.       — То есть, — первым подал признаки жизни Джон, — ты хочешь сказать, что из-за твоего побега они поняли нашу истинную опасность. Доложили об угрозе этой своей чокнутой Командующей. А она уже должна была разобраться с нашим лагерем и с нами по своему усмотрению.       Я кивнула. Командир Блейк немало рассказывал мне о Коалиции, главой которой представилась Лекса. Но, как оказалось, ещё о большем он умолчал. Что у Коалиции есть Командующая, которая вправе творить то, на что их Военный Совет не решился.       — Почему Советники «Ковчега» ни слова не сказали нам про «Маунт Уэзэр»? — в унисон моим мыслям спросила Рейес.       — То есть факт присутствия на этой проклятой планете смертельного вируса тебя вообще не волнует? — вклинился в разговор Атом.       Я печально усмехнулась.       — У нас не слишком много шансов победить его самостоятельно. Если мы и заражены, то единственное лекарство сейчас находится в «Маунт Уэзэр». К тому же, у них может быть средство для связи с «Ковчегом». Бункер — наша цель номер один.       — И Советники почему-то о нём умолчали, — по-настоящему озадаченно проговорила Рэйвен.       — Ты полностью исключаешь факт того, что они не знали? — спросил Джон.       — Нет, не исключаю, — выдохнула она. — Но если знали? Какая может быть причина не говорить нам? Обезопасить?       — Когда хотят обезопасить, то говорят, что играть с огнём опасно, а не ждут, пока сам его добудешь и сожжёшь кислорода на месяц жизни. Чёрт его знает. Вопросов как всегда намного больше, чем ответов.       — Но теперь у нас хотя бы есть цель, — заметил Монти. — Есть гипотетическое убежище. Есть… хоть что-нибудь.       Я уставилась на свои руки, сложенные на коленях. Уставшая. Опустошённая. Но хотя бы не одна. Подняв голову, я посмотрела на Джона.       — Что случилось после запуска двигателей «Исхода»?       Мёрфи отвёл взгляд.       — Расчёт был на то, что адское пламя их испугает, и у нас будет время скрыться. Так и случилось — какое-то время земляне не рисковали подходить близко. Незадолго до того момента мы как раз обнаружили эту пещеру и решили перекантоваться здесь. Но нас было больше сорока, и идти сквозь лес всей толпой было самоубийством. Потому мы решили разделиться на три группы по пятнадцать человек.       — Они всё-таки нас выследили по следам и сломанным веткам, — слово взял Монти. — В том бою мы потеряли Коннора и Майка. И ещё двое потом умерли от заражения. Земляне забрали Рому и Харпер, и… — его голос вдруг сорвался. Грин тяжело сглотнул. — Нас осталось шестеро. Атом, Гленн и Миллер нас защищали. А мы бежали, как трусы. Спасали чёртово оборудование. Мы ждали другие две группы. Рэйвен четыре дня выслеживала их по радарам.       — Они не пришли, — от тоски защемило сердце.       — Не пришли, — эхом повторил Монти.       — Странно, что отряды Лесного Клана не рыщут по округе. Мы не настолько талантливо спрятались, — заметила Рейес. — Если эти звери с клеймами на лицах не местные и могут не знать про это место, то Лесной Клан…       — Ничего странного, — возразил ей Джон. — Они захватили или убили почти всех в лагере. Что им толку усиленно охотиться на нас? Всего шестерых? Но в одном ты права. Расслабляться нельзя.       Я внимательно вглядывалась в каждого из друзей. Всё это время я боялась, что вирус уже добрался до них. Но они выглядели нормально. Бледные, но внешне здоровые.       — Насчёт этой местной заразы… — начала я. — Вы не чувствовали каких-то странных симптомов? В лагере были случаи летального исхода?       — В первые несколько дней — да, но ты и сама об этом знаешь, — ответил мне Монти. — После вашего исчезновения больше никто серьёзно болел. Адаптировались. Это хорошо или плохо?       — Пока хорошо, — тихо сказала я. — Наше ДНК проектировали невосприимчивым ко всем известным человеку типам вирусов. Я не знаю, как получился этот штамм, но я склоняюсь к версии, что он — творение рук человека. И тогда мы защищены.       В их опустошённых взглядах я впервые увидела искорку надежды. Лучше надеяться. Лучше верить. Война не станет ждать, пока мы передохнём.       — Я рад, что ты с нами, — искренне заявил Грин.       — Я тоже. Но я иначе представляла себе эту встречу, — с тоской сказала я.       Рэйвен вдохнула и закусила губу в немой горечи.       — Мы все наделали ошибок, Кларк. Но это не значит, что мы не можем попытаться их исправить.       Я оглядела друзей. Конечно, мы будем сражаться. Разве могло быть иначе?