Сто тысяч миль

      Я открыл глаза с первыми же лучами взошедшего за окном солнца. Всему виной была дурацкая привычка ценить каждый миг светового дня, которая въелась в мозг ещё в пустошах, но сегодня я хотя бы успел поспать, а не просто придремал на пару часов в своём кабинете. Все последние недели я проводил именно так. С самых выборов покой мне даже не снился, потому что спать было некогда.       Вся полнота ситуации накрыла полусонный разум, когда Небесная в бессознательном жесте ткнулась мне в шею и продолжала тихо сопеть, свернувшись во сне, будто испуганный котёнок. Не иллюзия, не сновидение — она правда была здесь. Золотистые пряди её волос ещё сохранили едва заметные запахи гари, дыма и копоти, которые остались здесь немым упрёком. Чтобы я тут же задался вопросом: боги, как мы только могли допустить тот вчерашний кошмар? Небесных охраняли самые проверенные люди, которых я только смог найти. И всё равно случилось то, что случилось. Сперва я наивно полагал, что, обретя эту должность, обрету и всю полноту власти. Но в итоге лишь глубже погряз в мелочных дрязгах и бытовых проблемах Клана, которые отвлекали меня от самого главного. От того, что «Второй Рассвет» никуда не делся. И расплачиваться за мою халатность снова пришлось Небесным.       Но всё же Кларк была здесь. Со мной. Всё ещё едва верилось, что она пришла, сказала, что хочет, чтобы я остался с ней, буквально этим прося… что? Кажется, мне было абсолютно плевать. Я дотронулся до её лица, убирая с него спутанные волосы и думая только о том, что она была всё такая же красивая, что захватывало дух. У меня не было шансов устоять. Никогда. Даже если Небесная хотела быть здесь только сегодня, только сейчас. Все принципы, все обещания, все клятвы самому себе с «больше никогда» рухнули в один миг. В одну секунду. В момент, когда она приподнялась на носочки и совсем невинно поцеловала. Наверное, мне должно было быть стыдно за себя, за свою слабость, за всё это. Но почему-то не было. Я так устал прогонять мысли о ней, которые умудрялись пробираться в голову даже среди огромного круговорота работы, что теперь просто радовался возможности перестать это делать.       Не желая её будить, я бесшумно выскользнул из постели. Линкольн уже ждал меня у зала Совета. Тави ни на секунду не упускала возможностей побывать в гуще событий, так что, разумеется, тоже стояла рядом с ним.       — Ну, что? Всё? — весело осведомилась она. — Наконец-то перестанешь доставать несчастных дозорных, которых сам же к Небесным и приставил? Сколько ты там раз в неделю на доклад вызывал? Пять? Шесть? Почти каждый день! Бедняги уже и не знали, в каких деталях всё рассказывать!       Закатив глаза, я проигнорировал Октавию. Отповедь за фамильярность и несоблюдение субординации на публике могла подождать ближайшего обеда у матушки, в которой нас будет уже двое против одной непоседливой сестрицы. Потому я повернулся сразу к другу.       — Линк. Есть новости?       — Тебе не понравится, — покачал головой он.       — Это я понял ещё когда меня подняли посреди ночи. Нашли работниц гостиницы?       — Все, как одна, ничего не видели и ничего не знают, понятия не имеют, как так могло выйти, о, ужас, им так жаль, — хмыкнул Линкольн. — В подозрительных связях не замечены, предъявить им нечего, добавить что-то в еду или напитки мог кто угодно.       — Что владелец?       — Винит во всём злобных конкурентов, которые обзавидовались тому, что Совет матерей выбрал именно его гостиницу. И требует наказать гадов со всей строгостью. Разумеется, когда — или если — мы их найдём.       — Патруль квартала?       — Их нашли в переулке неподалёку, кто-то их вырубил.       — Горючее?       — Хозяин склада из восточной части города сегодня обратился с жалобой, что ночью к нему кто-то вломился и украл несколько десятков литров масла. Кто — неизвестно. Никто ничего не видел.       — Чёрт подери, да они же все покрывают друг друга, — зло процедил я.       — Может. А, может, в самом деле ничего не знают, — пожал плечами Линк. — Выводы делать пока рано. Если бы Небесных в самом деле хотели убить, то сделали бы это иначе. По-тихому. Просто прирезали бы во сне, а не устраивали представление с огнём. Но для кого на самом деле было это шоу — неясно.       — Может, это дело рук тех же ребят, которых два дня назад Индра повязала? Которые против Небесных митинговали, — внезапно предположила Тави. — Или тех, которых… она повязала неделю тому. Или… Сколько таких было за последний месяц?       — Да десятки, чёрт подери, — недовольно передёрнул плечами Линкольн. — Мы только их алиби будем ближайшие два года проверять.       — Ладно, — вздохнул я. — Спасибо, что всё разузнали. Теперь ваша очередь спать. Дальше разбираться буду я.       — И что будешь делать? — поинтересовалась сестра.       — Все любители устраивать такие шоу не могут без внимания публики. А, значит, нас ждёт следующий акт.       — И сколько ещё таких актов мы будем сидеть и ждать?       Поморщившись, я неохотно признал:       — Столько, сколько потребуется. Но будь я проклят, если никого не найду.       По дороге в свой кабинет я снова и снова прокручивал в голове всю эту дерьмовую ситуацию. Расследование того дурацкого представления на выборах уткнулось в такой же тупик. Я пытался просчитать, кому это могло быть выгодно, но из-за моего внезапного порыва высказаться игра даже не успела начаться. Никто не успел сделать свой ход. Я в один шаг забрал чью-то победу, хотя даже не пытался выиграть, и этим наверняка нажил себе врагов. И даже слова Кларк об Анье и её спекуляциях при всём желании не получалось прикрепить к делу. Глава Совета матерей не могла знать, что я захочу выступить. Не могла знать, за кого проголосует Клан. И не стала бы так подставляться, если бы в самом деле стояла за всем этим. Или она просто хотела, чтобы я именно так и подумал?..       Зайдя в кабинет, я сдавленно выругался. На моём столе самым наглым образом расселась Эвелин, воинственно сложив руки на груди и горделиво задрав подбородок.       — Доброе утро, командир, — последнее слово она выговорила сквозь зубы. — Может, наконец-то перестанешь меня игнорировать?       — Нет. И ответ на твой следующий вопрос — тоже нет.       — Ты совсем уже охренел? — Эвелин спрыгнула на пол и теперь гневно смотрела на меня.       — Я же сказал — нет. А ты? За то, что ты без спроса сюда влезла, трибунал разжалует тебя обратно быстрее, чем ты ещё раз выговоришь «охренел». Не забывай, что ты здесь недавно, и твоё новое место в Военном Совете — это дар, а не безусловное право.       — Вижу, тебе не очень-то и нужен тот вместительный и маневренный корабль, который принадлежит мне. И ещё меньше нужны люди, которые могут с ним управиться.       — А тебе, значит, больше не нужно политическое убежище?       — Ну ты и козёл, — покачала головой она. — Не думала, что ты так легко забудешь, как я предала свой Клан и свою мать ради этой дурацкой войны.       — Ты сделала это не авансом. И точно не ради меня.       — Ты прав. Всё так, — Эвелин нервно потеребила свою косу и нахмурилась. — Но вы же приняли меня. Приняли тех, кто ушёл со мной. Чем все эти беженцы у вас под воротами отличаются от нас? Они тоже бегут от рабских порядков и принудительного материнства. И кроме этого места им больше некуда идти. Они же просто люди. Почему надо держать их там? В пустошах? Это же мой Клан, Беллами! Как я могу спокойно сидеть здесь, когда они все — там?       Я подошёл к своему креслу за столом, медля с ответом. С этим нужно было что-то решать. И по всем объективным причинам мне стоило послать предателей к чёрту. После случившегося Военный Совет даже слышать ничего не хотел о Водном Клане, даже о несчастных беженцах, исключение сделав лишь для выручивших нас Эвелин и её команды. Но бывшая Водная не оставляла надежды переубедить меня и уговорить отступить от негласного консенсуса командиров. Вот поэтому я никогда не рвался в этот кабинет. Не хотел выбирать между человечностью и политикой.       — Они больше не твой Клан, Эвелин. Теперь это мы, — встретившись с её полным надежды взглядом, отрезал я. — Ты как будто не понимаешь, что у меня есть веские причины для отказа.       — У тебя есть веские причины бросить в беде ни в чём не повинных людей? Серьёзно?       — А ты посмотри, что творится в городе. Мне хватает забот и без толпы бедных напуганных беженцев.       — А из-за кого это у тебя такой бардак? Даже не догадываюсь… Хотя постой! Кажется, знаю! Из-за таких же напуганных беженцев, — ядовито бросила воительница. — Я понимаю, что для тебя Кларк и её люди в приоритете, но давай объективно. Чем Небесные лучше Водных?       — Тем, что среди них точно нет шпионов «Второго Рассвета». Ещё вопросы?       — Ты невозможен! — всплеснула руками Эвелин. — Просто невероятен. Ты сам говорил мне о паранойе Густуса, о его недоверии всем и вся, как он в каждом видел предателя. Говорил о том, что подозрения и изоляция от других Кланов привели вас к катастрофе. И посмотри сейчас на себя. Посмотри! Где ты теперь?       Кажется, я разозлился только потому, что в её словах действительно было зерно истины. Но как же легко говорить о риске, когда совершенно ничем не рискуешь. На нынешнем месте осуждать предыдущего командира стало гораздо сложнее.       — А если завтра кто-то из них совершит ещё один поджог? Или убийство? Или устроит резню? Кто будет за это отвечать перед Советами? Даже не догадываюсь… Хотя постой! Кажется, понял! Это буду я.       — Боишься ответственности, — она снова скрестила руки на груди. — А мог бы рискнуть и получить в своё распоряжение пару-тройку сотен хороших бойцов. Все они знают меня, а я всегда буду на твоей стороне. Не твоего Клана, не ваших Советов, а на твоей. Подумай, интересно ли тебе такое предложение, командир. Уважаемый глава Совета. Сэр.       Издевательски поклонившись, Эвелин покинула мой кабинет. Я усмехнулся в пустоту, усаживаясь за стол и запрокидывая голову на спинку кресла. На потолке разошлись тонкие нити трещин. Такими же трещинами прямо сейчас покрывался авторитет Военного Совета в глазах горожан. Слухи о пожаре уже точно неслись быстрее самого яростного пламени.       И, в отличие от огня, их было ничем не остановить.       Разделяй и властвуй. Вот их тактика. Стравить нас друг с другом и проглотить, пока мы будем ругаться. Небесных убивать не стали как раз потому, что они должны были стать тем самым яблоком раздора. Ублюдки умело загоняли нас в тупик. Заставляли паниковать, не тратя почти никаких ресурсов. И весь этот разговор с Эвелин лишь доказывал, насколько блестяще они с этим справлялись. Сам факт, что я всё ещё размышлял над её предложением, которое по меньшей мере было предательством, а по большей — изменой, говорил: мы совсем не едины. Мы только делаем вид.       Я успел устать ещё до того, как наступил полдень. Не меньше двух часов я выслушивал различные донесения, ещё два занял объезд части будущих укреплений у второго кольца стен. От идеи защищать внушительную территорию первого кольца мы до сих пор не отказались, но, очевидно, должны были. На укрепление длинной и весьма хлипкой стены, чья длина была воистину огромна и которая строилась в основном против хищников, а не против людей… Хватит ли и времени, и ресурсов? Поля и пастбища кормили нас, а враги их явно собирались сжечь. Ветряки питали фабрики, лаборатории и производства. Но даже потерять всё это было не так страшно, как полностью проиграть сражение.       Стоило мне только вернуться обратно в свой кабинет, на стол тут же вывалили пачку писем. Я разбирал их с переменным успехом, отвлекаясь на краткие визиты командиров по разным вопросам. Не знаю почему каждый раз ждал увидеть там письмо от короля Роана вроде того, что упоминала Луна. С предложениями, угрозами, предупреждениями или ультиматумами. С чем угодно, чтобы я наконец смог понять, что этот Ледяной ублюдок задумал делать дальше. Но он молчал. А у меня не было столько разведчиков, чтобы знать хоть какие-то действительно значимые детали о дислокации и перемещениях его войск.       Очередной конверт в стопке сразу привлёк моё внимание — он был абсолютно чистым, без пометок, адресата и отправителя. Конечно, кто угодно мог направить главе Совета своё прошение. Для этого в городе даже установили специальный почтовый ящик, но все указывали своё имя и адрес, чтобы получить ответ. Открыв конверт, я вытащил послание. Уставился на единственное предложение, выведенное незнакомым почерком.       «Хочешь узнать, что скрыто от твоего взора?»       Больше ни на листе, ни в конверте ничего не было — я проверил, повертев их в руках и рассмотрев со всех сторон. На угрозу не походило. Для шутки выглядело слишком по-дурацки. И совсем не смешно. Кто-то решил загадать мне идиотскую загадку? Всё тот же неизвестный шоумэн, заваривший всю эту кашу? Может. Вероятно. Даже, скорее всего, да. Следовало ли ждать вторую часть сообщения? Или… почему я вообще тратил на это время?       Я отложил странное послание в сторону, решив подумать над ним позже, и углубился в новую порцию документов, но тут вдруг осенило. Скрыто от взора — писал неизвестный. А размер листа был великоват для одной-единственной фразы. Я зажёг лампу и поднёс к ней бумагу. Просто хотел проверить внезапную и безумную теорию. В детстве я был в полнейшем восторге, когда узнал о невидимых чернилах из фруктового сока, и считал себя невероятно крутым, отправляя секретные сообщения. Даже смешно было надеяться на детский трюк пятнадцатилетней давности. Но рядом с горячей лампой на листе в самом деле стали проявляться буквы.       «Хочу помочь. Приходи на старый зерновой склад рядом с плавильней завтра после заката и увидишь всё сам. Будет здорово, если тебя никто не увидит. Лучше всего наблюдать из тени. Твой друг».       Перечитав ещё раз, я смял записку и зло швырнул её в потрескивающий камин. Друг. Какой ещё к чёрту друг? Нет уж. Мой друг не стал бы играть в дурацкие ребусы. Друг нашёл бы способ сообщить мне ситуацию лично, а не прятался бы за анонимными доносами. Что за игру он вёл? Очередная хитрость фанатиков? Ловушка? Способ отвлечь внимание?       На часах уже было одиннадцать. Всё ещё раздумывая о странном ребусе, я наконец-то зашагал к своему дому. Недалеко от крыльца обменялся кивками с разведчиком, который сегодня нёс свою добровольную вахту. Я пытался прогнать их прочь с самого же первого дня. Неужели я сам не справился бы с парочкой наёмных убийц? Смешно же. Это скорее они не справились бы со мной. Но сейчас я впервые был даже рад, что было кому приглядеть за домом и моей гостьей в моё отсутствие.       Заслышав звуки копошения в кухне, я в несколько шагов оказался у порога и привалился к косяку. Приподнявшись на носочки, Кларк напряжённо выискивала что-то в полупустом шкафчике. Потом разочарованно покачала головой и переместилась к ящику внизу, совершенно не замечая моего присутствия.       — Уже осваиваешься? — не удержался от вопроса я. Она вздрогнула, обернулась. Не удержалась от улыбки. Я тоже. — Доброе утро.       — Доброе. Зачем так бесшумно подкрадываешься? Каждый раз пугаюсь.       — Профессиональная деформация, — пожал плечами я. — Кстати, рад, что ты не сбежала.       — Я думала об этом. Не успела. Сначала хотела съесть всю твою еду. И до сих пор ничего не нашла.       — У тебя не было шансов. С самых выборов я живу в своём кабинете.       — Звучит грустно.       — Не так уж. Здесь всё равно пусто. Ну, было. До сегодня. Ещё и бумажки таскать. Не видел смысла, — пожал плечами я. — Как ты?       — В порядке. Увидела твою записку, как проснулась. Дождалась, чтобы ты снова не подумал не то, — выразительно приподняла брови она, снова улыбнувшись. — Мне надо к Эрлану. Ребята там, наверное, уже вовсю работают, пока я тут бездельничаю.       — Не думаешь, что после того, что было ночью, вы заслужили хотя бы один выходной?       — Работа — это наш лучший способ забыть про все возможные кошмары, так что… нет? — с весёлой задумчивостью ответила Кларк вопросом на вопрос.       — Нет, — смирившись, выдохнул я. — Ладно. Провожу тебя. Но голодной не отпущу. Составишь компанию за завтраком?       Я накинул ей на плечи тёплую накидку, и, не переставая улыбаться, Небесная сжала мою ладонь в ответ, когда я взял её за руку. Только потом она поняла, что я был не против так с ней идти не просто к выходу, а и по всему городу. Кларк немного напряглась, но и не возражала, не пыталась отстраниться, пусть даже все вокруг глазели на наши переплетённые пальцы, прекрасно зная, кто я и кто девушка рядом со мной. В глазах горожан мы выглядели не просто парой — на это бы не обращали столько внимания. Мы выглядели воплощением союза двух народов, с отношением к которому они ещё не до конца определились. В городе хватало тех, кто винил Небесных в конфликте со «Вторым Рассветом», многие не стеснялись выражать эти мысли открыто. И, возможно, с моей стороны это был до ужаса неудачный политический ход — показаться перед всеми с ней, так однозначно и публично закрепить свою позицию. Но если их не начнут принимать с моей подачи, то тогда с чьей? Небесные не сделали нам абсолютно ничего плохого и не заслуживали ненависти. Прежде я держался на расстоянии, просто позволяя им делать свою работу, но сегодняшняя ночь ярко показала, что продолжать так больше нельзя. Все должны были видеть, чью сторону выбрал Военный Совет.       Кларк так и не привыкла к такому пристальному вниманию, когда мы дошли до кондитерской. Там она снова смутилась, пока нас провожали к столику, и я уже начинал думать, что сейчас всё повторится. Небесная снова осознает, что происходит, и сбежит. Но она села на диванчик рядом со мной, оглядывая приятный светлый интерьер, нервно заправила за ухо прядь волос и взяла в руки карту блюд. С заказом определилась быстро и глянула на оживлённую улицу сквозь высокое окно.       — Все так пялятся, — тихо заметила она.       — Завидуют, наверное, — пожал плечами я.       — Кому?       — Мне, конечно.       — Это не зависть. Сочувствие. — Я приподнял бровь, не понимая, о чём она. Кларк с улыбкой пояснила: — Я же ведьма, забыл? Заколдовала. Приворожила. Ну, или что там делают ведьмы. В общем, вот это.       — Серьёзно?       — Да. Абсолютно. Это общественный консенсус.       — Ужас какой. Что скажешь в своё оправдание?       — Я случайно. Оно само, — снова улыбнулась Кларк.       — Худшее оправдание из всех, что я слышал, — не удержался от ответной улыбки я. — Но раз уж ты сожгла целую гостиницу, чтобы у меня переночевать, и тебе всё равно негде жить… Можешь задержаться подольше. Разумеется, предлагаю исключительно из приличия и в целях сохранности городского имущества.       — Ты ужасен, — вздохнула она. — А то, что было потом… Это из приличия или в целях сохранности городского имущества?       — И то, и другое, конечно. А то вдруг ещё где пожар наколдуешь. Ты такая.       — Кстати, насчёт пожара, — в её голубых глазах засветилась решимость. — Я хочу участвовать в расследовании.       — Опять не доверяешь мне?       — Просто хочу помочь.       — Тогда не лезь в это. Пожалуйста. Не привлекай внимания. Это будет самая лучшая помощь. А я разберусь и расскажу, как что-то узнаю. Хорошо? Так нужно. В первую очередь — для вашей безопасности.       Она определённо была не рада, но всё же кивнула.       — Ладно. Но даже не надейся от меня что-то скрыть.       — Разумеется. Я бы не посмел. Так что насчёт моего предыдущего вопроса? Останешься?       — Дай угадаю. Это был риторический вопрос?       — Мне всегда нравилось то, как быстро ты учишься.       — Манипулятор и шантажист, — покачала головой Кларк. — Но как вообще от такого можно отказаться? Невозможно.       Я снова улыбнулся против воли, и она улыбнулась в ответ, слегка пожав плечами. Пока Кларк уплетала свой завтрак, я рассказывал ей о подготовке обороны города. О том, что по всем донесениям «Второй Рассвет» пока оправлялся от удара, а Ледяной Клан как ни в чём ни бывало готовился к подступающей зиме. Выглядело логично: поздней осенью и зимой воевать было намного тяжелее из-за погодных условий. Тем более на пути войска почти не найдётся деревень, которые можно было бы разграбить в поисках продовольствия, одни лишь пустоши. Наверняка, Роан решил накопить силы и ресурсы. Скорее всего у нас было время до весны. Небесная в ответ заметила, что даже за эти три недели они успели сделать очень многое, и…       — На самом деле, у нас все до сих пор удивляются, как быстро Эрлан и его ребята разобрались с нашей техникой. Недавно они сами смогли распечатать небольшую плату по готовому чертежу, а вчера даже показывали Джону какие-то свои наработки. Он, конечно, смеялся, но… О, чёрт! Я же должна быть уже там. Сколько мы тут сидим? — окинув взглядом пустой стол, с которого давно уже успели всё убрать, она сама поняла ответ на свой вопрос — долго.       — Пойдём, — поднявшись, я вновь протянул ей руку. — Давно уже сам хочу взглянуть, что там у вас творится.       Но неподалёку от цехов Эрлана я всё же выпустил ладонь Кларк из своей. Она бросила на меня удивлённый взгляд, который я не совсем понял. Спросил:       — Они знают?       — Нет, — покачала головой Небесная и сама снова взяла меня за руку.       — Ты уверена?       — Нет. Вообще нет. Но идём.       Я кивнул, едва сумев удержаться от очередной дурацкой улыбки. Когда она обещала перестать бегать, то явно не шутила.       Внутри цеха кипела работа. У стола рядом со входом о чём-то дискутировали Монти, Харпер и Джон, но стоило нам подойти, они тут же затихли и уставились на нас ещё пристальнее всех горожан вместе взятых. Внешне Небесная не подала виду, но внутри явно вся сжалась и, кажется, даже задержала дыхание. Я почувствовал это по тому, как в напряжении чуть похолодели её пальцы.       — Оу… Ну, нихрена себе, — выдал Мёрфи, в его тоне звучало ошеломление, смешанное с каким-то странным одобрением. Это мне не понравилось. — Не скажу, что это неожиданно, и тем не менее…       — Какие-то проблемы? — уточнил я, когда он замолк. — Не стесняйся. Договаривай.       — Никаких проблем, — поспешил заверить Джон.       — Отлично. Но если есть какие-то вопросы, я готов ответить на все. Вы знаете, где меня найти.       — Здорово, что вы наконец-то решили заглянуть к нам, командир, — вежливо улыбнулась мне Харпер. Она как раз совсем не выглядела удивлённой. Спросила: — Пришли посмотреть, что мы успели сделать?       — Мне очень интересно, — кивнул в ответ я.       — Вам на полигон, всё самое интересное сегодня там, — кратко ответил Монти.       — Идём. Найдём Рейес, — игнорируя долгий взгляд Джона, Кларк повела меня на улицу мимо гудящих станков и принтеров. — Знаешь, кажется, ты единственный, кто может заткнуть Мёрфи парой слов. Я немного завидую.       — Он часто мотает тебе нервы? Стоит этим заняться?       — Не надо тратить на это время. Но я буду рада, если ты всё же будешь заглядывать почаще, — зачем-то заметила она в ответ.       Возможно, затем, чтобы потом так посмотреть своими невероятными глазами. Чтобы я на мгновение потерялся с ответом. Боги. Прежде, когда она не смела позволять себе подобных слов или взглядов, держать себя в руках было намного легче. Стараясь не концентрироваться на том, что мне хотелось бы с ней сделать после такого взгляда, я повернулся к полю. Его переоборудовали в испытательный полигон. Часть была ровной и утыкана флажками, часть — перекопана для имитации ухабистых ландшафтов пустошей. В воздухе, жужжа, планировал дрон, похожий на гигантское насекомое. Он резко спикировал вниз, описал вокруг нас двоих полный круг, а потом застыл прямо напротив, мигая красными лампочками.       — Привет, Джаспер, — помахала технике Кларк, глядя в объектив, больше напоминающий огромный глаз электронного чудища. — У нас сегодня гости.       В ответ дрон взмыл вверх и, описав ещё пару петель, рванул к дальней части полосы препятствий. Небесная тут же двинулась в указанном им направлении, я пошёл следом. Почти сразу из-за насыпного холма вынырнуло нечто стремительное и большое. Автомобиль, с яркими круглыми фарами, высокий и проворный. Девушка за рулём легко справлялась с ямами, умело объезжая каждую, а потом, оказавшись на равнине, ускорилась так, что за ней едва поспевал взгляд. Она описала по полигону большой полукруг и притормозила недалеко от нас, торжествующе улыбаясь. Спустя пару секунд её наконец-то нагнала по воздуху назойливая стайка дронов.       — Вас куда-нибудь подвезти, жалкие двуногие пешеходы? У меня тут как раз есть пара мест! — прокричала гонщица. Я бросил на роящиеся над ней приборы обеспокоенный взгляд, и она тут же уверила: — Спокойно! Они не собираются меня убивать. Просто Джаспер тестирует автоматическое обнаружение и отслеживание движущейся цели.       — У вас тут намного веселее, чем я предполагал, — заметил я. — Я за.       — Зря это ты. Она за рулём только второй день, — вздохнула Кларк, но всё равно шагнула к машине, взбираясь внутрь. — Рейес, если ты нас угробишь, клянусь, я воскресну только чтобы тебя прибить.       — Я ездила в симуляторе на «Ковчеге»! И я знаю каждый винтик в этой малышке, — запротестовала Рэйвен. — Она прекрасно ведёт себя на пересечённой местности. Ваш механик — тот ещё упрямый осёл, но своё дело знает. Он сделал не просто подвеску, а настоящий шедевр.       — И насколько она быстрая? — спросил я, усаживаясь рядом. Во вместительном салоне влезло бы ещё как минимум пару человек.       — Пять секунд до восьмидесяти миль в час, — восторженно ответила она.       А потом нажала на педаль газа, и машина сорвалась с места с бешеной скоростью. Цифры на планшете, заменяющем приборную панель, едва успевали сменять друг друга. Ледяной ветер бил в лицо. Колол щёки. Мы будто летели над землёй, и мир проносился мимо невероятно стремительно. Рэйвен притормозила перед выкопанным рвом, а потом снова ускорилась, поднимаясь на насыпь. На неровной почве немного трясло, но эти мягкие покачивания не шли ни в какое сравнение с телегой, подскакивающей на каждом ухабе. Всё закончилось даже слишком быстро — по склону обратно мы слетели неправдоподобно шустро и вот уже заехали под навес, где стояло ещё несколько таких же машин в разной стадии готовности.       — Проехаться дашь? — только и смог спросить я.       — Ещё бы. О, я всегда знала, что мы с вами подружимся, — усмехнулась мне она.       — Рейес! Ты чего тут устроила? — подоспел к нам злющий Эрлан. — Мало того, что села в тестовый образец, так ещё и людей додумалась взять! И кого! Ты что, слепая? Или совсем крышей поехала? Чёрт подери! И где только мои сигареты?       — Тестовый образец на то и тестовый, чтобы узнать все слабые места конструкции, — закатила глаза Рэйвен. — Мы сделали шедевр не для того, чтобы он стоял в гараже.       — И что же ты такого узнала?       — Что эта штука может разгоняться до двухсот за двадцать пять секунд. Двадцать пять! Разве это не гениально? Устойчивость, конечно, на такой скорости хромает из-за высоты, но можно с этим что-то придумать, а по поводу управляемости…       Нервно закурив, механик тут же начал объяснять ей все пункты, по которым она неправа. Кларк наблюдала за их перепалкой, закусив губу, чтобы не улыбаться.       — И часто они так? — уточнил я, понимая, что о нашем присутствии они уже позабыли.       — Примерно всё время, когда не заняты чертежами, — усмехнулась Небесная. — Это ещё как минимум на полчаса, так что предлагаю пока заглянуть к Монти.       Именно здесь пропадали разведчики, которым следовало присматривать за всеми Небесными. Вместо этого они с восторгом палили по искусственным мишеням из первой партии крепких углепластиковых пистолетов. Так увлеклись, что даже сперва не заметили нас с Кларк. А потом один за другим вытянулись в струнку под моим вопросительным взглядом. Сбивчиво бормотали извинения, но я не стал ругаться — ограничился хмурым видом и недовольным выражением лица. Всё равно бойцов нужно было обучать обращению с новыми пушками. Это было бы даже в плюс, если бы не шло вразрез с приказом.       Кларк вложила мне в руки небольшой пистолет и предложила:       — Давай. Попробуй. Ты же отлично стреляешь.       — Тебе твои навыки с луком не слишком помогли, — скептически глянул на неё я.       — Что, ни капельки не интересно?       Признав её правоту и ощущая непривычную тяжесть в руках, я попробовал прицелиться. Здесь, как и в любой стрельбе, наверняка критически важным было положение корпуса, рук и ног, но хитрая Небесная не спешила помогать. Улыбалась. После пары выстрелов мимо неодобрительно покачала головой.       — Ну, это совсем никуда не годится. Советую немного наклониться вперёд, а хватка вообще не та. — Кларк коснулась моих рук, одну слегка сгибая в локте и заставляя обхватить одной кисть другой. А потом дотронулась до подбородка, приподнимая мою голову вверх: — А так будет удобнее целиться.       — Издеваешься, — наконец-то понял я. — Мстишь за мои уроки, да?       — Естественно, — засмеявшись, подтвердила она. — Было очень больно получать тетивой по пальцам. Я злопамятная.       — А у меня в руках сейчас пистолет. Ты не в том положении, чтобы надо мной насмехаться.       — Я же ведьма, ты забыл? Аккуратнее с угрозами.       — И это я ещё после этого манипулятор? — изумился я, ловя её насмешливый взгляд.       После знакомства с огнестрелами мы вернулись к Рэйвен и Эрлану, которые наперебой рассказывали по то, как управлять автомобилем и даже дали попробовать. Это было как минимум забавно, а как максимум — очень круто. В этот миг я даже захотел именно так проводить свои дни. Не в Совете за чтением донесений, а здесь, создавая что-то невероятное. В планшете Небесных я уже смотрел документальные фильмы про автомобили прошлого. И пусть наш отличался, адаптированный под боевые задачи и отсутствие нормальных дорог, но проехаться вживую было всё равно просто поразительно. С его скоростью расстояния между Кланами казались совсем смешными. Путь, занимающий дни, с такой машиной можно было преодолеть за несколько часов. Недели — сократить до пары суток. Нужно лишь достаточно электричества — и город можно было бы превратить в настоящую промышленную империю. Открывающиеся перспективы ошеломляли.       Когда мы вышли из таверны после ужина, Кларк восторженно замерла. Несколько снежинок упали на её волосы, ещё пара почти сразу растаяла на щеке. Она задрала голову, вглядываясь в снежный вихрь, как он заметал дороги и тротуары, затем и вовсе подставила ладонь и ловила снежинки, чтобы их рассмотреть.       — Если ты сейчас собираешься смеяться надо мной, то не смей портить момент, — строго предупредила она, похоже, рассмотрев на моём лице что-то похожее на веселье. — Я впервые в жизни вижу снег вживую, а не смотрю на него на экране. И впервые в такой момент никто не хочет меня убить. Я в восторге.       — Оказывается, тебя довольно легко впечатлить, — усмехнулся я. — Хочешь понаслаждаться своим восторгом с видом получше?       — Ты о чём? — тут же заинтересовалась Небесная.       Нашу башню не стоило даже сравнивать с той, что величественно украшала Полис — маловата, низковата и совсем не так изящна — но обзор на город с неё в самом деле открывался отличный. Стемнело рано. Город мягко сверкал тёплым светом уличных фонарей. В чёрном небе завис серп молодой луны, а снежинки мерцали в полёте, будто следы гаснущих звёзд, они блестели мириадой искр, укрывая хлопьями крыши и улицы.       Кларк пальцами вцепилась в каменные перила смотровой площадки, несмотря на холод, и заворожённо наблюдала. Я тоже. Стоя здесь, я тоже будто бы видел всё это впервые. Мир рядом с ней был какой-то другой. Новый. Яркий?       Последние сутки до сих пор казались странным сном, в реальность которого верить было почти страшно. Чудилось, что стоит только поддаться иллюзии — и та тут же рассеется, вдруг окажется, что я стоял здесь совсем один и лишь представлял Небесную, укутанную снежным вихрем. Прошлой ночью она сказала, что «хотела, чтобы между нами всё стало как раньше». Это значило очень многое и одновременно с тем совсем не проясняло совершенно ничего. Чего на самом деле она хотела?       Часть меня отчаянно не хотела знать ответ. Другая — не могла перестать также отчаянно желать его получить. К этому новому яркому миру с ней было так легко привыкнуть.       — Тебе нравится здесь? — тихо спросил я совсем не то, что должен был.       — Здесь — это где? — уточнила она с мягкой улыбкой. — На Земле? В вашем городе? На этой смотровой площадке?       — А есть разница?       — Разумеется. Прямо сейчас я всё ещё в восторге, пусть наблюдаю весьма тривиальное явление кристаллизации водяного пара в воздухе. Это невероятно. С остальным…       Кларк осеклась, внезапно погрустнев. Ей не нужно было договаривать, чтобы стало ясно, что именно она имела ввиду под «остальным». Эту чёртову войну. Весь этот кошмар. Не так её должна была встретить эта планета. Это всё не должно было случиться с ней. С ними.       Но оно случилось. И это значило только одно: она правда никогда об этом не забудет.       Против воли вырвалось:       — Ты бы хотела улететь прочь от «остального», да? Хотела бы вернуться домой?       Небесная тихо вздохнула.       — У нас нет корабля.       — А если бы был?       Глупый вопрос. Она молчала, но я увидел ответ в том, как она замерла и слегка растерялась. Конечно, она вернулась бы. Это её дом. Дом, который она решилась спасать любой ценой. Даже ценой своей жизни. Ценой всего.       — Беллами…       — Не стоит, — покачал головой я. — Ты не обязана отвечать. Это был просто вопрос из любопытства. И всё.       — Послушай, — её холодные пальцы коснулись моих. — Я понимаю, почему ты спрашиваешь. Надеюсь, и ты поймёшь, почему я медлила с ответом. Я молчала потому, что не знаю. Правда не знаю. Всё зависит не только от меня, в случае дел государственной важности последнее, что будет интересовать господина канцлера — это чьи-то личные пожелания. Я больше не верю в Протокол также слепо, как прежде, не считаю, что он применим к нам здесь, на Земле, но это не значит, что он перестал быть верховным законом моей родины. Я… я просто не хочу давать обещаний, которые по каким-то пока неизвестным причинам не смогу выполнить.       Это был он. Ответ. Вся эта иллюзия, сон наяву — они, очевидно, были обречены рассеяться, неважно насколько заманчивыми и реальными оказались. Любые устремления, любые планы на будущее, которые мне внезапно так хотелось строить, не стоили абсолютно ничего. Она от всех них заранее отказалась в пользу своего дома. Впервые понимание этого оказалось настолько раздражающим. Ещё и проклятый снег задувало ветром прямо в лицо.       — Спасибо за честность, — кивнул я, стараясь звучать ровно. В горле застрял неприятный ком из горечи. Мне правда не стоило спрашивать. Осталось только отвести взгляд к тёмному небу. — Поздно уже. Пойдём. Ты, наверное, замёрзла.       — Нет, — возразила Кларк и шагнула следом, стоило мне отступить назад. Тут же смутилась, как делала каждый раз, ловя себя на внезапном порыве, но потом взглянула прямо. — Есть ещё кое-что. Боги… На «Ковчеге» все были бы в ужасе, услышь они такое, но… их здесь нет. А я сейчас стою здесь, с тобой, потому что поняла о себе одну вещь. Между Землёй и станцией двадцать тысяч миль. Между нашими мирами… мне казалось, что тысяч сто, не меньше, но я уже не знаю, в какую сторону мне ближе. Ещё пару месяцев назад я точно знала. Но не теперь. Больше нет. Это на случай, если моё мнение всё же будет иметь значение. Вот. Это всё.       Нет, ну как у неё это получалось? Пару минут назад я был разочарован и даже расстроен, а теперь… Внутри всё замерло в странном волнении. Она только что всерьёз сказала, что могла бы захотеть остаться, несмотря ни на что. Это ещё не было чётким ответом, но было шансом.       — Тебя бы правда осудили за такое? За такие слова? На этом твоём «Ковчеге»?       — Разумеется. Для них это измена. Как если бы ты сказал, что «Второй Рассвет» не так уж и плох.       — Раз так, то у нас будет официальная версия. Cлышала про военную хитрость, когда в лагерь к врагу отправляют красивую девушку, чтобы посеять смуту в его рядах? Вот. Именно это был твой план. Я тебя прикрою.       — Рада, что всегда могу на тебя рассчитывать, — она тихо засмеялась. — Уже представляю эту картину, как ты из себя строишь оскорблённую невинность, хотя сам тут…       — Сам тут что? Я просто жертва обстоятельств. Если бы ты на себя со стороны посмотрела, сразу бы поняла, о чём я.       — Мне почему-то тебя совсем не жаль, — Кларк улыбнулась, и я тоже не смог сдержать улыбки. Приобняв её, провёл пальцами по её волосам, убирая прилипшие снежинки.       — Я и не просил у тебя жалости, Небесная.       — Хорошо. Иначе я бы разочаровалась.       И когда она потянулась ко мне, а я — к ней, колючий морозный ветер перестал всерьёз напрягать. Стало даже плевать на надоедливые снежинки. Всё остальное в принципе перестало иметь значение, потому что это помешательство было слишком приятным. И взаимным. Ведь Небесная больше не знала, в какую сторону ей ближе. Больше нет.       Но мысль о странном послании не давала мне покоя весь следующий день. К вечеру я даже вздохнул с облегчением: можно было наконец-то сосредоточиться только на подготовке к операции. Тави по моей просьбе затащила Кларк в гости к матушке, где пока жили некоторые из её людей. За безопасность в доме матери я мог быть спокоен. Его оцепили верные мне люди, как и цеха, где хранились все важные изобретения. Там же трудились многие Небесные. На случай возможных провокаций отряды были приведены в боевую готовность, но я всерьёз не верил, что всё это лишь способ меня отвлечь. Разве что этот план придумывал полный придурок. Потому что добились они совсем обратного эффекта.       Даже не смея предполагать, что меня ожидает на том складе, я собирался идти в одиночку. Пробраться внутрь не составило труда. От каждого шага по помещению разносилось эхо, выдавая даже мою тихую поступь. Я поспешил убраться с открытого пространства за наполовину сгнившие ящики и осмотрел первый этаж. Сквозь небольшие окошки под высоким потолком пробивались косые закатные лучи. В просторном зале было полно наспех сколоченных лавок, сложенных стопками ящиков, ламп. Напоминало площадку для собраний. Похоже, здесь явно уже собирались не раз. Нарисованный на стене символ нашего Клана — три заострённых овала, переплетённых друг с другом в подобие листа клевера — был обведён в круг. Я увидел в этом круге солнце и надеялся, что пугающий символизм — это просто плод моей фантазии, а совсем не попытка изобразить новый рассвет.       Верхний этаж представлял собой неширокие террасы, опирающиеся на деревянные столбы и окаймляющие нижний зал по периметру. Здесь тоже оказалось достаточно хлама, никому не нужного после того, как хранилище пришло в негодность. Врагов не наблюдалось, сколько я ни всматривался и не выискивал взглядом. «Лучше всего наблюдать из тени». Что ж. Я засел за частично укрытой тканью горой ящиков и ржавой утвари. При необходимости можно было нырнуть под неё, притворяясь частью местного интерьера. Ко всему прочему эта площадка давала потрясающий обзор на весь нижний этаж.       Ждать пришлось долго. Солнце уже почти сползло за горизонт, и склад погрузился в полумрак. Главная дверь отворилась с ленивым скрипом. Кто-то хмыкнул и прошагал внутрь расслабленно, не торопясь. Я на всякий случай схватился за оружие прежде, чем рискнуть выглянуть из своего укрытия, и застыл. В свете самой обычной масляной лампы я разглядел Джона из Небесных. И если до этого ожидал встретить здесь «Второй Рассвет», то теперь понял — всё будет гораздо интереснее.       Джон не пытался осмотреть помещение и просто ждал кого-то ещё, нетерпеливо постукивая по полу ногой. Также долго, как мне, ему сидеть не пришлось. Вскоре дверь открылась, и на склад вплыла ещё одна фигура. Когда она поставила лампу на лавку рядом с Мёрфи и откинула капюшон плаща с лица, я снова застыл. А я уже думал, что удивиться ещё сильнее не смогу. Но бесстрастно глядящая на Джона Анья доказывала мне обратное.       — Вы опаздываете, — недовольно буркнул Мёрфи.       — Разве? Это ты пришёл слишком рано, — резко ответила ему она. Из-за прекрасной акустики я слышал каждое слово даже здесь, в своём укрытии.       — Что это была за херня со снотворным в чае? А? — Джон вскочил на ноги, теперь сверля Анью взглядом. — Мы так не договаривались!       — Всё должно было быть правдоподобно. Тем более никто не пострадал. Теперь все напуганы и думают, что «Второй Рассвет» действительно опасен и пытался вас убить. В том числе простофили из Военного Совета, которые теперь будут пытаться сопоставить этот пожар и случай на выборах.       — Это были не вы? — изумился Джон. Анья покачала головой.       — Нет. В том и вся прелесть.       — И что теперь? Когда уже сила вашей демократии решит выставить нас из города? Мне тут жутко надоело.       — Механизм уже запущен. Осталось чуть-чуть. Прояви терпение.       — Хорошо. Проявлю. Но если я буду терпеть слишком долго, то могу вспомнить, что вы виновны в поджоге и попытке массового убийства. Что, если случайно проболтаюсь, а?       — Попробуй, — она усмехнулась. — Только вот у меня есть свидетели того, что организовал всё именно ты. И решил потом оклеветать главу Совета. Как думаешь, кому из нас поверят?       — Вы что, правда хотите до этого доводить? Оно вам надо вообще? — прошипел сквозь зубы Джон.       — Не переживай. Всё будет как надо. Просто подожди.       — Хорошо. Я подожду. Но не очень долго, — бросил в ответ Мёрфи. — Я надеюсь оказаться в этих ваших пустошах на полпути к бункеру не позже следующего месяца. Лучше бы вам успеть в срок.       Подхватив фонарь, он быстрым шагом покинул склад. Анья же довольно улыбнулась. Оглядев окружающий её мрак, подпалила лучину от своей лампы и по очереди стала зажигать остальные светильники. Она неторопливо ходила от одного к другому, пока в моей голове с трудом укладывались кусочки этой гигантской головоломки. Какого чёрта Небесные решили договариваться с матерями у меня за спиной? Зачем, вопреки моим титаническим усилиям, настраивали против себя наших людей? Кто именно придумал этот план с поджогом? И кто же, чёрт подери, прислал это долбанное послание?       Склад постепенно наполнялся людьми. Лица многих я не узнавал, и уже это говорило о том, что это были простые горожане. Фермеры, ремесленники, торговцы. Все они заполнили помещение гулом десятков голосов, и Анья была в центре внимания. Я пытался понять, что это за собрание, но так и не смог, едва разбирая обрывки фраз в общем шуме.       — Мы не допустим кровопролития. Оно нам не нужно, — то и дело доносилось до меня из толпы.       — Самый лучший способ урегулировать вопрос…       — …нам не нужно воевать из-за них.       — Мы ратуем за правое дело… Решим всё мирно.       — Наши дети никогда не будут в безопасности, пока они здесь.       — Она сгорела! Дотла! Осталась только куча угольков!       — Всё больше людей начинают видеть истину! Небесные — предвестники беды.       — Когда мы сможем отдать их в обмен на мир? У вас уже есть какие-то вести от короля? Он согласен? — уточнил кто-то ещё из толпы, а я похолодел.       — Да! — отозвался кто-то сбоку. — Какие с этим новости? Нам надоело жить в ожидании войны.       — Все текстильщики и портные поддерживают такое решение!       — Восточное фермерство за! И половина южного! Мы ждём!       — Не стоит волноваться, господа, — поспешила успокоить их Анья. — Будьте уверены, наш план непременно увенчается успехом.       Представители разных слоёв и профессий восторженно загудели. А у меня будто впервые в жизни отрылись глаза. Слепец. Я — проклятый слепец! Всё это ведь началось ещё чёрт знает когда. Когда на Кларк напали в том проулке — я слышал в словах Трис и её долбанутых напарниц тоже самое. Что Небесные во всём виноваты, что из-за них никто не хочет умирать. Потом это продолжалось лозунгами в тавернах, пьяными драками и громкими заявлениями. Но я считал это простой неприязнью к чужакам. А всё было намного, невероятно, охренеть как хуже.       Схватившись за голову, я с отсутствующим видом сидел на пыльном полу дурацкой террасы. Продолжал слушать, как они желали продать Небесных врагу, пока не разошлись. Никто не должен знать, что я был здесь. Никто не должен знать, что я знаю. Только это держало сознание в тонусе, пока мозг бесконечно перебирал варианты на пределе своих возможностей. Мне нужен был план. Даже самый дерьмовый, но план, как вывернуть всё это в свою пользу. Неизвестных в этом уравнении было настолько много, что я постоянно утыкался в тупик. Не сработает. Слишком рискованно. Невозможно. Чёртов кошмар!       К залу Совета я шёл такой злой, что от меня шарахались случайные прохожие. Я ожидал, что этот вечер закончится хорошей дракой, но он закончился намного хуже — двойным предательством. Лучше бы я перерезал глотки парочке приспешников «Второго Рассвета». Мир стал бы лучше. И ярость бы так не бурлила внутри от осознания собственного бессилия.       — Джона из Небесных ко мне, — процедил я, бегло взглянув на подскочившего дежурного. — Сейчас.       Тот унёсся выполнять поручение, а я захлопнул за собой дверь кабинета, закрыл глаза и мысленно посчитал до десяти. Успокоиться ничерта не помогло, но хотя бы перехотелось с порога навалять проклятому гостю с орбиты. Вдох. Выдох. Когда Джон вошёл ко мне, я уже хотя бы смог сыграть хладнокровное любопытство, хотя внутри всё до сих пор кипело от раздражения.       — У тебя есть две минуты, чтобы объясниться, пока я не снёс тебе башку. Время пошло.       — Не понимаю, о чём вы, — невозмутимо ответил он.       — Уже полторы минуты, — предупредил я.       — А я всё ещё не понимаю, о чём вы.       — Не стоит играть со мной в игры, — я прищурился. — Не обманывайся той иллюзией безопасности, что я создал для вас. Для предателей и вредителей вроде тебя ситуация может измениться весьма стремительно. Одна минута. Тебе осталось всего шестьдесят секунд. Что-то уже проясняется?       — Предатель? Вредитель? О. Значит, вы-таки получили его?       — Его? Кого? — спросил я прямо, начиная снова злиться от его постоянных увёрток.       — Послание. О встрече.       — Да. Получил. И даже пришёл на неё, представляешь? Но об этом позже. Сначала ответь-ка, откуда ты о нём знаешь.       — Это я его прислал, — Джон как-то нервно усмехнулся. — Забавный трюк с фруктовым соком, да?       — Что? Ты сам себя сдал? Начерта?       — Ну, знаете, я, конечно, договорился с этой вашей Аньей, но потом подумал: а что, если она решит сдать меня? Поэтому я решил сдать её первым.       — С чего ты вообще решил с ней о чём-то договариваться? Какого хрена, Джон?!       Мёрфи слегка взволнованно сглотнул от моего жёсткого тона.       — Возможно, потому что наша очаровательная офицер Гриффин вдруг перестала быть вам интересна? Прежде только идиот бы не понял, для кого вы решили играть в героя и бороться за мир во всем мире. И вот. Потом вы даже ни разу не взглянули на неё за долгие недели. Я, знаете ли, стал немного переживать, что обещание отпустить нас сотрётся в вашей памяти также, как и она. Стал думать про запасные варианты.       — Что ж, — я почти заскрипел зубами, борясь с настойчивым желанием от души его отчитать. — Ты выбрал самый худший из возможных.       — Я не выбирал. Анья сама ко мне пришла. Мы с ней пару раз обстоятельно побеседовали и поняли, что хотим одного и того же. А именно, чтобы мы, так называемые «Небесные», — он издевательски изобразил в воздухе кавычки, — убрались из города как можно скорее. Кларк почему-то эту идею упрямо отрицает, а остальные, как покорное стадо, заглядывают ей в рот. Она ведь всех спасла! Героиня! Умница! Предводительница против зла! Чёрт, она так умело сыграла на их желании хоть как-то отомстить «Второму Рассвету», что они даже не сопротивлялись. Забыли про свою миссию и мастерят себе игрушки в ваших цехах. Радуются. Долг перед нашим государством ждёт, пока мы тут застряли меж трёх огней. Фанатики, вы, бункер. Все друг друга ненавидят и всем друг от друга что-то нужно. А я, кажется, один понимаю, что влезать в чужие конфликты — это лучший способ нажить врагов со всех сторон. Но кто меня вообще слушает? Я не наивен. У меня не такая короткая память. Уж извините, но нас сюда отправили вовсе не ваши задницы спасать. У нас есть своя миссия, свои дела, и я не особо желаю разгребать ваши! Эти дикарские разборки… религиозные войны из эпохи до нашей эры, видят боги… Это не то, чего мы достойны. И я не намерен тихо сидеть и ждать, когда вы смилостивитесь и соизволите нас-таки отпустить.       От фамильярности в его тоне у меня почти побелело перед глазами.       — Ты что себе позволяешь?       — Говорить правду, — ощетинился наглец. — Что, не нравится?       — Я, чёрт подери, не твой дружок, и мы с тобой не за кружкой пива в таверне сидим, — сквозь зубы процедил я. — Выбирай чёртовы слова и выражения. И не заставляй меня напоминать тебе о манерах.       — Манерах? Ха, — горделиво вскинул подбородок он. — На остальное возразить нечего?       — Ты, видимо, считаешь меня слабаком, раз позволяешь себе так разговаривать? А? Думаешь, раз я не спешу махать топором и устанавливать здесь диктатуру, значит, у меня кишка тонка? Так ты думаешь? — Расправив плечи, я поднялся и обошёл стол, оказываясь напротив Мёрфи. Чуть склонил голову вбок, изучая наглеца. Джон едва уловимо изменился в лице. Подобрался. Сжал челюсть и кулаки, будто желая начать гневную тираду, но я не дал ему вставить и слова: — Ты кем себя тут возомнил? Кто ты такой? А? Не отвечай. Не напрягайся. Не надо. Давай помогу с ответом. Никто. Ты — никто. Это моя земля. Мой Клан. Я здесь хозяин. Я могу делать всё, что захочу. Могу прямо сейчас свернуть тебе шею, и вообще никто не узнает, куда ты пропал. Как ты сдох. И почему. Наверное, во всём будет виноват «Второй Рассвет». Эти ублюдки давно охотились за вами, верно? Первым им попался ты. Ох, не уследили. Какая жалость!       — И что ж вы до сих пор меня не прикончили тогда? — прошипел он злобно. — Страшно, что Кларк узнает правду и найдёт постель получше? Страшно, что в другую прыгнет даже быстрее, чем в вашу, а?       Я резко схватил его за шею, крепко сжимая горло. Жалкий идиот смог только захрипеть, попытался отодрать мою руку. Я сжал её только крепче, заставляя его встать на цыпочки.       — Ещё раз услышу, что ты говоришь о ней подобное, и это закончится намного хуже. Не советую испытывать моё терпение, ясно? — Хватая ртом воздух, он дёрнул головой, как мог. Это было похоже на кивок, потому я разжал ладонь и позволил ему сделать вдох. Мёрфи гулко прокашлялся и растерял свою браваду, глядя на меня с видом побитой собаки. — А теперь слушай внимательно. Я хочу, чтобы ты раз и навсегда уяснил одно. Ваши выходки я терплю не потому, что мне слабо нагнуть вас похлеще «Второго Рассвета». Мне не слабо. Я мог бы. У меня для этого всё есть. Но в отличие от тебя, у меня нет привычки гадить там, где я живу. Кларк всё это сразу поняла. Ей не пришлось втолковывать, как тебе, идиот. Именно поэтому у нас всегда получается конструктивный диалог, основанный на взаимном уважении. А что здесь делаешь ты? А? Какого чёрта во всё это влез? Перед кем ты пытаешься так выслужиться? Перед своими? Перед «Ковчегом», который даже не удосужился прислать вслед за вами кого-то ещё? А ты так мечтаешь стать главным, что уже второй раз решил всех угробить? Открою секрет. Главными становятся не тогда, когда все остальные мертвы, и ты последний! — на последней фразе мой тон всё-таки сорвался на приглушённый рык.       — Всё должно было быть не так! — почти проскулил он с яростной обидой. — Никто не должен был пострадать! Никакого снотворного не должно было быть, а запасная лестница должна была стоять у здания. Но отчего-то её не было. Блядь, она меня предала. Нас всех! Именно это подтолкнуло меня написать то чёртово послание для вас! Лучше уж лишиться своего запасного плана, чем сдохнуть.       Я опёрся о стол, качая головой. Ну, и за что мне всё это? Чем я так нагрешил?       — Что за план? У неё? У вас? — требовательно спросил я. Мёрфи замялся, глядел в пол, словно искал там правильные слова. — Язык проглотил? А? Отвечай, чёрт тебя дери!       — Ну… — встрепенулся он, прочистив горло, — как я понял, Анья собиралась пропихнуть в широкие массы идею, что «Второй Рассвет» не успокоится со своими угрозами в наш адрес. Что будет продолжать зверства и порчу имущества. Что лучший способ решить проблему — это изгнать нас из города волей жителей. Да, она предполагала, что вы будете против, и да, у вас есть власть, но, очевидно, спорить с народным большинством не посмеете даже вы. И вот, ей — мир, нам — свобода. Все в плюсе.       — И ты поверил?       — А почему нет?       — Ну, сработали вы отменно. Никто не проговорился, я не нашёл ни единой зацепки, которая вела бы к тебе или к Анье. А, знаешь, я очень старался. И даже горожане действительно теперь верят, что вы — причина всех их бед. Молодцы. Безупречная работа. Но дальше, как ты говоришь, всё пошло не так.       — В смысле? — он нахмурился.       — Народное большинство не собирается изгонять вас из города, придурок. Наоборот. Анья никогда не собиралась вас никуда отпускать. Она собиралась захватить вас в плен и торговаться со «Вторым Рассветом» за мир с нашим Кланом. Разменная монета — ваши жизни. Они хотят отдать вас Роану в обмен на перемирие, ведь от вас в городе одни проблемы. И, как ты верно заметил, я не смогу им помешать. Начинаешь что-то осознавать, а?       Мёрфи бледнел с каждым моим словом, а сейчас и вовсе выглядел совсем потерянным. Идиот. Хотелось наорать на него что есть мочи, но вряд ли бы мне от этого хоть немного полегчало. Тем более я понимал, что мне даже повезло. Откажись Джон от этой затеи — и Анья бы нашла кого-то другого из числа верных ей горожан. Они бы не стали переживать за свою шкуру и не прислали бы мне никакого послания. И я бы ни о чём не подозревал, пока не стало бы слишком поздно.       — Вот же сука, — наконец, ответил Джон. — Ну, ничего. У меня в планшете есть записи наших разговоров. Тех самых, в которых мы планируем поджог гостиницы. Там много интересных деталей. Это может помочь?       — Видишь, как интересно получается, — раздражённо процедил я. — Нагадил ты, а разгребать это дерьмо всё равно мне. Ладно. Пришли записи. Я хочу послушать. И раз уж Анья тебе доверяет, то попытайся узнать как можно больше о её планах. И ты, чёрт тебя дери, не хочешь знать, что я сделаю, если вздумаешь предать меня ещё раз. Это не пустая угроза, Мёрфи.       — Я понял, — нервно сглотнул он.       — Отлично. А теперь свободен.       Джон молча ушёл, озираясь на меня исподтишка. Будто думал, что я пущу ему в спину стрелу или метательный нож. Глубоко внутри я, может, даже хотел бы, но ограничился только тяжёлым взглядом. Какого чёрта он решил в это лезть? Всё ведь было так хорошо. А теперь я стоял перед выбором, который мне не нравился. Я должен был рассказать всё Кларк. Но отчаянно не хотел это делать. И оба эти варианта представляли собой исключительно дерьмовые перспективы. Ведь она ни за что не сможет остаться в стороне, если узнает. И смертельно обидится, если я не скажу ни слова.       Уходя из зала Совета в ледяную ночь, я бросил дежурному последнее на сегодня указание:       — Как увидишь командира Эвелин, передай, что я хочу её видеть. Скажи, что я принял решение.