Клеймор За Пять Часов До
Джей Мар аккуратно перебирал пальцами звенья цепи, обвязывая ею запястье банши. Ключ, доставшийся от Настики, старый и заржавевший, весил пять с половиной грамм, и раскачивался туда-сюда, как маятник. — Вставишь этот ключ в любую дверь, и попадешь аккурат к вратам ада, — демон поднял на банши изможденное лицо в обрамлении белых кос. — Пока действуют маскировочные чары, ты сможешь затесаться среди демонов и протиснуться к воротам незамеченной, а уж минуешь их, кричи, пока у всех перепонки не полопаются, и беги отсюда. Беги, не оглядываясь. Назима согнула и разогнула руку, недоверчиво разглядывая новое украшение. В плоскую поверхность ключа въелись пятна гноя — единственное напоминание о предыдущей владелице. — Как это — в любую дверь? — Эти ключи — особенные. — пояснил демон, поправляя впившийся в плечо ремень, к которому крепился арбалет. Он указал узловатым пальцем на свисающий с запястья Назимы ключик. — Изначально таких было восемьдесят. Шестнадцать из двадцати, что сохранились, были отданы в распоряжение скупщиков душ, чтобы нам было легче перемещаться между мирами. Свой я проиграл одному прохиндею, черт его пои...— Джей осёкся и смежил веки, пытаясь согнать заносчивый образ Гринберга, сквозняком ворвавшийся в разум. — Неважно. Видишь ли, только ключ имеет значение. Мой вёл в паб Хабиба, а Настики — к вратам ада. Бьюсь об заклад, с помощью него она и оказалась в самой гуще брани. Но ты не Настика, — он ласково поправил упавшую на глаза прядь чёрных волос, лёгких, как шёлк. Она задержала его руку возле своего лица, обвив её теплыми пальцами. — Ты прорвёшься. — Тебе здесь не место, — четко выделяя каждое слово проговорила Назима. В бесстрастном взгляде сквозила мольба. — Пойдём со мной. Джей Мар улыбнулся уголком губ, но не зелёными глазами. Он был молод и на удивление хорош собой, широкоплеч, высок, меток, чистоплотен. Никогда не позволял себе появиться где-то в грязной обуви и следил, чтобы под ногтями не скапливалась грязь. Одного его легкого смешка было достаточно, чтобы внушить кому-то спокойствие и глядя на него, стоящего в шаге от неё, Назима с трудом верила, что он демон. «Демоны не могут быть чистым злом,— эта мысль давно поселилась в раздумьях Назимы. — Джей — всё, что я знала о доброте» Он отвёл от неё взгляд, покачал беловолосой головой, погруженный в пучину воспоминаний. Ловкие руки Банкеса, делающие пометки в кожаном блокноте перьевой ручкой, переливчатый смех Настики, пригубляющей красное вино из кубка, косой луч солнца в золотых волосах Соломоны. Джею всё тяжелее давалось воссоздать образ возлюбленной: мимические морщинки вокруг её ярких голубых глаз, плавную кошачью походку, родинки, переплетающиеся вокруг лодыжки, как браслет. Соломона угасала в его воспоминаниях, и по мере этого в сердце Джея возрастало пламя возмездия. — Не могу. — отрезал Джей Мар. В его голосе не было сожалений, гнева или укора, лишь усталость, бремя, волочащееся за ним, от которого необходимо было избавиться. — Дьявол должен сгинуть. — Антихрист и без тебя прекрасно с этим справится, — Назима погладила лацканы его кожаной куртки, ловя своё отражение в остекленевших зелёных радужках. — Тебе не нужно умирать с остальными. Когда придёт время, Антих... — Нельзя больше полагаться на то, что он всех покарает, — перебил её демон. «Эта инородная девица тебя не отпустит. Она тебя любит». Джей скривил губы, проклиная покойницу за проницательность. Меньше всего он сейчас хотел, чтобы его любили. — Да и времени ждать Антихриста нет. Придётся самому им стать. Назима коснулась кончиками пальцев ошейника, впившегося в её горло зазубренными краями. Банши знает о гнёте и ненависти не понаслышке, так же как о рабстве и о гибели. Она приподнялась на цыпочках, гибкая и прекрасная, обвила руками шею Джея и впилась в его сухие губы требовательным поцелуем. «Вкус доброты, — с тяжелым сердцем подумала Назима, страшась той минуты, когда им придётся разомкнуть объятия. — Я унесу это с собой в верхний мир» Банши медленно отстранилась, прислонилась воспаленным лбом к его подбородку. Глаза Джея были плотно зажмурены, потому что он не хотел смотреть на то, как она уходит. Он не мог придумать, что сказать ей на прощание: поблагодарить за предложенную помощь в поиске своих жертв, за компанию, за то, что скрасила самые тёмные дни своим присутствием, или проклясть её, потому что свалилась на его плечи, за то, что привязалась к нему и собирается рисковать своей жизнью, чтобы отплатить должок, за то, что так нагло целует, за то, что она — Назима, а не Соломона. Джей Мар всё ещё молчал, когда ощутил легкое трепетание воздуха возле своего лица: — Я буду тебя ждать по утру, после странствий, когда ты предпочтёшь тишину.Гоморра Сейчас
Джей Мар задумчиво оглядывался по сторонам, лавируя меж колонн в холле Меркурия. Правая рука покоилась на спусковом крючке арбалета — тот был заведомо заряжен кислотной стрелой — дреды собраны в тугой пучок на затылке, который, как часто случалось, съезжал вбок. Демон старался ступать тихо, но инкрустированные ониксом ботинки шкрябали по щербатым плитам, создавая вокруг отвратительное скрежещущее эхо. Назима кричала где-то очень высоко. «Почему его не было там? — Джея смутило отсутствие принца на столь важном мероприятии дьявола. Маленькая демоница стояла в тени замка в полном одиночестве, то краснея, то бледнея, с очень горделивым видом, в трепещущем платье из бабочек, но её глаза были печальны и переливались как опалы. Удивительно, что сенаторов не было там, чтобы защитить принцессу. Джей ни на секунду не подумал, что ему свезло, наоборот, напрягся и чувство дискомфорта тащилось за ним по пятам в глубины королевского дворца из самого подлеска. Дурно это всё пахнет. Скверной, несчастьем и гибелью. — Мне это не нравится. Его задержали. Что могло его задержать? Кто?» Джей вскинул арбалет — оружие неказистое и скромное, но зато не поддающееся блокировочным чарам и порче — и нацелился в правый угол. Он не видел и не слышал, он чувствовал движение. Кто-то крупный суетливо перебирал ногами по громоздкой каменной лестнице, покрытой красным вельветовым ковром. Цепь на короткой шее бренчала о металлические нашивки на мантии, в чёрной бородке мелькали белые зубы, желваки нервно двигались, капельки пота собирались у крыльев носа и над верхней губой, путаясь в проволочных усах. Напряженные плечи Джея опали, он опустил арбалет, сложил губы трубочкой и засвистел. Джакомо только успел поднять трупно-белое лицо, как его левая нога с чудовищным хрустом сломалась и он повалился вбок, кубарем полетев с лестницы. Кровь, хлещущая из открытого перелома, выделялась на красном ковре влажным пятном. Прежде чем Марко достиг конца лестницы, Джей перехватил его невидимыми клешнями и сенатор, расплескивая кровь, сделал сальто в воздухе, смачно шлёпнувшись в облицованный голубым сиенитом фонтан. Вода стремительно превратилась из прозрачной в бледно-розовую и начала затвердевать вокруг демона, как стекло, преображаясь под холодным взором Джей Мара. Когда, наконец, сенатор был обездвижен, Джей приблизился к нему без опаски. «Среди всех сенаторов Марко единственный, который чего-то да стоит» — Ник, — бесцветным голосом произнёс Марко и скривился. — Арбалет? Дружище, ты же скупщик душ, а не клоун. — Не называй меня так, — Джей Мар поморщился, небрежно поведя плечами. — Скупщиком душ, Ником или клоуном? — Марк никак издевался, что было, откровенно говоря, не в его стиле. Сенатор скрежетал зубами: сопло вжалось в его затылок, ноги раскинуты в разные стороны, как у девушки на афише какого-нибудь паршивого порно-сайта, руки скрючены и обездвижены в остекленелой воде, развязан только язык и сенатор не боялся им пользоваться. — Посмотри на меня, я выгляжу ничуть не лучше, чем ты. Забавно, забавно... Только непонятно. — Непонятно? — повторил за ним Джей, неспешно обступая залу, осаженный мыслями об остальных сенаторах, домистиках иль ещё каких чудищах. Меркурий был огромен и населен тысячами душ, скрытых от его глаз, одна из тысячи была Каином. «И тут Гринберг удружил. Нормальных душ притаранить он никак не мог, надо же выебнуться всякими Каинами». — Мне тоже многое непонятно. Где страшилища? — Страшилища?— кожа на шее Марко надорвалась под натиском цепи, когда он попытался повернуть голову. Сенатор говорил спокойно, не повышая голоса, щёлочки карих глаз следили за спусковым крючком арбалета. — Тимати, Майами, Драгни, Молли, Скруджи, — таким же меланхоличным тоном перечислил Джей Мар. Он прикидывал, сколько понадобится стрел, чтобы убрать их всех, одного за другим, если встанут у него на пути, и что с ним случится, если стрела ненароком зацепит невидимого Каина, шастающего где-то в этих коридорах. Он, запоздало опомнился демон, находится рядом с принцем. Проклятье. — Разве вы не должны защищать царских детей? Воцарилось молчание. Марко опустил голову, причмокнул пересохшими губами. — Вот оно что, — Джакомо помрачнел, кровь медленно сочилась сквозь плотную ткань мантии, струилась вниз по остекленевшей воде, как по айсбергу, скапливаясь внизу живота. — Зря ты это затеял, Ник. Здесь ты сгубишь только себя одного. — Род фон Гельфанд должен прерваться. — Джей втянул тяжелый, смердящий кислотой и гранитом воздух, поправил ремень на плече. Марко не воспринимает его всерьез, смотрит, как на вышедший из строя механизм, считает посмешищем. Называет «Ником» в точности как отец, пытающийся вразумить нерадивого сына. Так, рассудил Джей, даже лучше. — Тебе не понять простого скупщика, Марк, ты вельможа. Эта семейка угнетает нас. Уничтожает самое дорогое, оставляет нас ни с чем, кроме выбора. Я свой сделал. — Выбор! — брызжа слюной, взорвался Марко. Алые пятна горели на его белом лице, борода зашевелилась, продемонстрировав ряд оскаленных зубов. — Нельзя же убивать детей из-за причуд их отца! Терри двадцать шесть, Кристине недавно исполнилось двадцать, они на десятки лет младше тебя, на миллионы младше своего отца. Одумайся! — Они не дети. — мягко отрезал Джей Мар. По скривившемуся лицу Марко демон понял, что сенатор сам это знает. — Они сатанинская икра, которая породит новое племя сатанинской икры, а аду этого не надо. — голос Джея надломился, грудь поднялась от глубокого вздоха, указательный палец ловко скользнул на спусковой крючок. Джей Мар вынес из этой беседы всё, что мог. Марко ослаблен, сенаторы разбросаны по Меркурию, местоположение принца на тридцать четвёртом этаже, он уязвим и одинок. Хоть Джакомо и не проронил ни слова, демон умел читать между строк и обладал чуткой интуицией. — Династия фон Гельфанд должна кончится на этих двух. Вместо того, чтобы потратить драгоценную стрелу на сенатора, Джей развернулся и продолжил идти к лестнице, чтобы добраться до принца прежде, чем он поймёт, что на него движется. — Она и кончится на этих двух. — неожиданно окликнул Джакомо. — Не трать свое время. Они бесплодны. Джей Мар сбавил шаг, удивлённо вздёрнув брови, арбалет опустился. Слова Марко медленно обретали смысл и ударили под дых. Зелёные глаза Джей Мара панически завертелись в глазницах. «Чему ты дивишься? Марко прикипел к чертятам, он скажет и сделает что угодно, чтобы их защитить. Если бы я был охотником на демонов, он бы впаривал мне, что принц и принцесса единороги» — Ты брешешь чтобы усыпить мою бдительность. — неуверенно пробормотал Джей, но всё же остановился. — Клянусь печатью сената, Терри и Кристина бесплодны. — с нажимом повторил Марко. Нога сенатора начала срастаться обратно; кость вывернулась в нужное направление, разорванная местами кожа плавно затягивалась. — Как профессионалу, тебе следует знать о понятии «дряблых душ». Старые пылесборники, прозябающие тут не одно столетие, лопаются от бактерий и микробов. Вся адская дрянь оседает в душах и они скисают. На сами души это особо не влияет, да, они становятся заторможенными и вялыми, как старикашки, но в целом ничего критичного, живой организм... Другое дело. Принцесса пожрала дюжину таких душ. Бактерия убила её фертильность. Терри подцепил эту дрянь через переливание крови. — Марко горько улыбнулся. — Всем давно известно, что дьявол больше не может иметь детей, заржавел краник-то, а репродуктивная система Тимати сильно пострадала после встречи с лабрисом королевы Софи. — вода под левой рукой Марко подтаяла, он пошевелил пальцами. — Династия дьявола продолжится лишь в том случае, если наш первородный принц вдруг воскреснет! «Не верю. Марко нарочно меня тормозит, взывает к благоразумию, — Джей топтался на одном месте уже больше минуты, в его венах закипало нетерпение. — Я продемонстрирую благоразумие в лучшем его виде, убив Терри» — Когда освободишься, поспеши к своему господину, — равнодушно бросил Джей Мар, наконец-то начав подъём по лестнице. Его решимость дала трещину и каждое слово Джакомо вбивало в неё новые клинья. — Сдается мне, принцесса присоединилась к первородному принцу в чистилище.***
Дэни призывал себя не поддаваться панике. Уже больше полутора часов он плутает по Меркурию, холодному щербатому замку, в одиночестве и не может добраться до первого этажа. Юноша натыкался на крутые лестницы и спускался вниз до тех пор, пока лестницы не обрывались, и пускался на поиски новых. Он бежал, подгоняемый данным Терри обещанием найти Кристину. «Знать бы, что здесь творится, — от бега мысли в голове скакали, как попрыгунчики, стукаясь друг о друга и о стенки черепной коробки. — Знать бы, откуда у Терри такая уверенность, что с Крис случилось что-то недоброе. Она рядом с дьяволом, в конце-то концов, с дьяволом!» А потом бас, поднявшийся из низин, от прильнувшего к кромке замка озера, всколыхнул всю Гоморру и пробрал Дэни до самых костей. Он припал к земле, подумав было, что началось землетрясение, накрыл голову онемевшими руками и выждал пару минут лишь для того, чтобы услышать очередной крик, но уже сверху. Высокий, надрывный голос принадлежал женщине и — Бурцев так громко сматерился, что у него заложило уши — он уже слышал его прежде. «Гоморра будет ломиться от трупов этой ночью, тут уж как пить дать, — Даня нерешительно поднялся на ноги, потряс головой, стряхивая с волос пыль. Толпа демонов бесновалась и гудела у стен дворца, изрыгая брань и нечленораздельное шипение, изредка Дэни удавалось разобрать простейшие сербские слова, вроде «кучко» и «сотони». Юноша чувствовал недомогание, но упрямо искал лестницу. — Эта банши как ворон, слетается поклевать дохлятину, но я постараюсь, чтобы Кристина не оказалась в числе убитых» Кликающий гибель крик Назимы подействовал, как пинок под задницу и Даня заметался, как курица с отрубленной головой, беспорядочно заглядывая во все арки и ответвления, врезаясь в обрамленные павлиньим камнем дверцы, сыпал руганью — в основном блякал — трижды обходил колонны в поисках потаённого хода. Его сердце разрывалось на части от отчаяния. — Не может такого быть, — юноша со злости пнул диковинную каменную урну ногой. Зачем здесь поставили урну вопрос на засыпку, ведь домистики-уборщики реагируют на все признаки захламления мгновенно, и уничтожают мусор. Темень рассеивали редкие свечи, парящие под потолком и у основания колонн, золотистое пламя вздымалось и опадало, изменяемое гуляющим сквозняком, но не гасло. На стенах были изображены демоны, увенчанные рогами, имитирующими венцы Иисуса. Их лапы были сложены в молитвенных жестах, вытянутые в издевательских ухмылках лица не имели глаз, пустые глазницы — у некоторых их было три вместо двух — и носы ввалились и чернели, жёлтоватые, гниющие зубы проглядывали из-под поднявшихся верхних губ. — Лестницы не могли просто кончиться, не могли! Смущенный взглядами портретов, Дэни прокашлялся и непринужденным шагом покинул комнату, шмыгнув сквозь неприглядную арку, прикрытую каскадом шелестящих нитей. В зале пахло бергамотом, вербеной, базиликом, лимонной цедрой, имбирём и геранью. То была огромная круглая комната с высоким конусным потолком и ажурными прорезями окон. Несколько потупившись, Даня прошёл внутрь, бросил взгляд влево, затем вправо и не заметил ни двери, ни лестницы. В самом центре комнаты, над плоским круглым столом парили три гигантские сферы, опаляя комнату своим ясным рыжевато-розовым светом. — Даня, ты тоже приходишь сюда, чтобы успокоить нервишки? — прямо под боком раздался обыкновенно игривый голос Жени Майер. Она сидела возле арки, прислонившись спиной к стене и выглядела уставшей и потрепанной. Серо-зелёные глаза тускло блестели, каштановые локоны спутались и прилипли к шее, синее платье из бархата разорвалось, обнажив две стройные ножки в скромных башмачках из овечьей кожи. Женя крутила пальцами правой руки два деревянных шарика. — Нынче у всех они шалят. — Ж-женя... — с облегчением выдохнув, Дэни опустился на колени напротив подруги. Она была ему подругой, даже если только по несчастью. Бурцев схватил Майер за правую руку, вынуждая прервать её странный ритуал. Женя возмущенно расширила глаза. — По-помоги мне найти выход наружу. Я сам не могу... Там Кристина. Я обязан её найти, пока она не пострадала, п-пожалуйста, Жень. Женя ориентируется во дворце гораздо лучше него. Она работает в котельной, но как и всем прочим духам, ей дозволено свободно передвигаться по Меркурию. Эта девушка вслепую найдет нужную ей книгу в библиотеке, без труда вылавирует из лабиринта коридоров, скажет, из какого окна открывается лучший вид на извилистые кроны деревьев, проконсультирует в выборе лучшего напитка — она обмолвилась, что ничего вкуснее кофе по-ирландски в аду нет — проведёт тебя сквозь ночную завесу аккурат к музыкальному залу, не запутается, не запнется и не сойдёт с пути. — Ох, Даня, — Майер со вздохом поднялась с пола, хрустнула коленями и одарила его сочувственным взглядом. Кончиком пальца указала в сторону одного из пяти окон. — На твоем месте я бы и носа не высовывала из Меркурия. Сам Сатана не может усмирить своих прихвостней, тебя они и подавно растопчут, — девушка сдула каштановый локон со лба и призадумалась. — А может и нет. Ты ведь у нас привилегированный, кто тебя коснется, у того всё оторвётся. Хохму, вставая с колен, осознал Дэни, без сомнений выдумал Максим Свобода. Незнамо как, но эти двое, кот и кошка, умудряются оставаться в контакте друг с другом, разделенные тремя кругами ада и законом. — Н-не вредничай, Женя, — юноша поправил очки на вспотевшей переносице. — Я не против твоей спеси, т-ты же знаешь, но... На нас напали, К-Кристину некому защитить, все сенаторы внутри замка, а Терри борется со Скруджи в одиночку! — он умоляюще взглянул на девушку. Женя вздёрнула бровь, явно не впечатленная и абсолютно неумолимая, как каменная статуя. Бурцев безнадежно уронил голову на грудь. — Мне без разницы, что там за мешанина, просто подскажи, как выйти. — Мой маленький малыш, — зацокала Майер, раскинув руки в стороны. Она ступала тяжело, как будто несла на своих плечах бремя целого мира, в уголках её глаз закипали слёзы. — Ты не успел. — лицо Дэни перекосило, он отпрянул от этих слов, как от уродца. — На Кристину напал неизвестный. Наверное правду говорили, Антихрист пробудился и обрушил свой гнев на ад. — девушка прильнула к Дэни и встряхнула его за плечи. Бурцев зажмурился, словно борясь с тошнотой. «Я подвёл его. Кристина погибла потому что я медлительный мягкотелый слизняк». — Наружу я тебя не поведу, изволь. Воротись к принцу, ему твоя помощь ещё может пригодиться. — А мне пригодишься ты, — Дэни отогнал от себя мысли о Кристине, прекрасно понимая, что она ещё не раз всплывёт в его подсознании и кошмарах, плача чёрными слезами и улыбаясь, как пиранья. — Слышала женский визг откуда-то сверху? — Женя настороженно кивнула, сморгнув слёзы. — Веди меня наверх.***
Уйти далеко не получилось. «Расслабься и попытайся снова, — Терри призывал себя к спокойствию. — Пытайся мыслить яснее, сфокусируйся, обрисуй место, в которое метишь и сделай это» Кронпринц сглупил. Правильнее будет сказать, оконфузился, наступил на те же грабли, вдарил, так сказать, молнией дважды в одно дерево, как говаривала Назима. Уши закладывало от накатывающего воя за стенами замка, он колыхался, как вода в горных ручьях, резво, яростно и безостановочно треща. Демоны неистовали, негодовали и кишели как осиное гнездо, только гораздо более смертоносное, а он, принц адского королевства... застрял в стене. Такое случалось раньше и неоднократно при попытках перенестись из одного места в другое находясь при этом в стрессовой ситуации. Больше всего мешало присутствие отца и его немой укор, витающий над принцем, как облако ядовитого газа, сощуренные карие глаза, неотрывно следящие за каждым движением и утомленные снисходительные вздохи, когда, вместо того, чтобы переместиться из столовой в тронный зал, Терри находил себя свисающим с потолка, заточённым между размашистыми каменными крыльями грифонов — старого облезлого памятника в палисаднике у дворца — стиснутым триумфальными колоннами, замурованным в стене. «Достаточно, — Максим схватил ладонью по подлокотнику трона, выслушав очередной отчёт о провалах сына. Он смежил веки, говорил сдержанно и рассудительно. — Ты сам понимаешь, почему я вынужден ограничить твои телепортации. У тебя не хватает энергии, стоишь вон, шатаешься, как колос на ветру, под носом кляксы крови, схуднул... И ещё кое-что. Ты понимаешь, о чём я» «Понимаю» Дьявол больше не мог допускать возможности, что Терри может оказаться замурованным в стенах Меркурия, ведь он — не единственный, кто был замурован внутри этих стен. Терри не мог выбросить из головы тот безумный вопль отца, надувающийся и затем лопнувший, как пузырь, сулящий грядущую войну, мучения и смерть. Он уперся влажными ладонями в стену, ощупал шероховатые поверхности наложенных друг на друга плит, которыми повелевал ещё час назад, стиснул зубы, когда рука скользнула ниже... к тому месту, где кончалась стена и начинались его бёдра, выступающие из-под твёрдой каменистой породы. Он висел по горизонтали, утопнув в стене по пояс и не чувствовал ни своих чресел, ни ног. Голова наполнялась кровью и панической злобой, пот собирался в изгибе шеи и стекал вниз по позвонку, изо рта шёл полупрозрачный пар. Терри не сдавался. «Шевели извилинами, — кронпринц напрягся и зажмурился. Костяная заточка, подобранная впопыхах, оттопыривала карман пиджака. — Больше тебе шевелить нечем. Найди якорь, причину, стимул выбраться. Что это может быть? Что? Не Кристина, уже нет. Думай усерднее, не останавливайся, найди...» Дэни. Лицо принца сморщилось, в горле забулькали ругательства, голова замоталась из стороны в сторону, пытаясь избавиться от вгрызшегося в разум образа Дэни, но куда бы не сворачивал поток мыслей принца, всюду следовал взгляд этих зеленоватых глаз. «Ты знаешь, чем это чревато. Небезопасно позволять себе окунаться в это снова, — за годы воздержания Терри выстроил вокруг себя защиту из непроницаемого безразличия. В потаенных уголках его дум трепыхалось, загнанное и зашуганное, рвение к тому, что он сам считал свободой, а закон именовал содомией, но внешне принц никак этого не выражал. Не позволял себе флирта, тайных свиданий и неуловимых касаний, боялся, что второго раза ему не простят, что он укрепит за собой звание главного разочарования в жизни Сатаны, даже по сравнению с поступком брата. Терри глядел на мужчин и юнош с хладнокровием мертвеца и воистину ничего не испытывал, не позволял себе касаться собственной плоти, подогреваемый запретным желанием, изгнал соблазн из собственных снов, закрылся, как раковина, но не обманывался на свой счёт. Ничего не поменялось. Его порывы бывшие неукротимой многоголовой гидрой превратились в жалкого змееныша на кожаном поводке. Но внутри ничего не поменялось. — Если я использую Дэни, как якорь, я могу крупно подставить нас обоих. Он так чист, а я... Я» Зацепиться за Дэни равносильно добровольному саморазрушению. Легко — потому что рядом с мальчишкой, полным энтузиазма и нескончаемой преданности, у Терри получалось телепоритроваться так, как никогда в жизни — поддаться мягкому, настойчивому давлению, спустить гидру с поводка, вычистить загноившиеся раны и избавиться от скопившейся и давящей на грудь ярости. Кристина погибла у дверей собственного дворца, под надзором Сатаны, сенаторы ополчились против него, Назима возвещала ему о грядущей гибели, а мама и брат... Нет, похолодев понял Терри, распахнув налитые кровью глаза, нет никого, кто был бы ему важен. Только Дэни. — Терри! Голова принца резко повернулась вправо. — Как я посмотрю, ты времени даром не теряешь, племянник, — Тимати шагал неровно, лихорадочными движениями поправляя помявшуюся мантию. Судя по опьяневшему взгляду, он отошёл от морока, насланного Скруджем, совсем недавно. — Развлекаешься на полную катушку. — Дядя, — от долгого молчания у Терри пересохло в горле, поэтому слово вышло как-то чуждо и враждебно. «Лучше так, чем умоляюще и жалко». Тимати внимательно огляделся, выискивая что-то или кого-то, напустив на себя непринужденный вид. — Где он? — жестко поинтересовался Тимати, подворачивая манжеты. Яркость ночных звёзд смешалась с золотистым, как предрассветное небо, пламенем, охватившим подлески и сады Гоморры, за окном бушевала паника, она искрилась и звенела, как сотни скрещенных друг с другом мечей, воздух наполнялся металлом и медью. Тимати глянул в окно, его профиль очертил неровно льющийся, подрагивающий, свет. — Кто — он? — Терри говорил неохоче, отчасти потому что дядьку никогда особо не жаловал — не сомневайтесь, это чувство взаимно — отчасти потому что Тимати спутал ему все карты и сбил с правильного настроя. — Не валяй дурака, тебе не идёт, — пробормотал Тимати, ощерив ровные, идеальные зубы. С ним тоже что-то было неладно. Дядя, пекущийся о благополучии Преисподней больше, чем сам дьявол, не выказал сочувствия и беспокойства к развернувшейся в столице резне, лишь разок выглянул наружу и отвернулся, с каменным, как стены Меркурия, лицом. — Эта ушлая душонка, что ты всюду за собой таскаешь, как щенка. Где он? Терри вывернул голову как мог, чтобы заглянуть дядьке в глаза, но ничего не уловил в его подёрнутых пленкой, бесчувственных и ожесточённых радужках. — Ты действительно беспокоишься о нём сейчас? — пальцы правой руки кронпринца медленно сжались в кулак, вздымая в полу кладку. Под ногами Тимати пузырилась и шла волдырями земля. — Сейчас, когда Гоморру распирают предатели, ассасины и нежить, когда численность нашей семьи сократилась ещё на одну голову, тебя волнует Дэни?! Тимати невпечатленно фыркнул, сделал пару незатейливых движений ногами и вздыбленный пол мгновенно разгладился. Лицо сенатора Коула рассекла глумливая усмешка. — Представь себе, племянник, в отличии от вас, тебя и твоего папеньки, я мыслю шире. — Тимати приблизился к принцу, свисающему вниз со стены, с обвисшими от бессилия руками. От дяди тянуло чем-то пряным, приторно-сладким. — Допустим, Кристину убил взбунтовавшийся психопат. Истеричка. Ненавистник. Приспешник усатого чертяки из Эмбера, разве это имеет значение? Једном мртав, мртав заувек*. Что же касается поднявшейся шумихи, я знал, что так будет. Твой отец не способен обуздать демонов, не способен устрашить их, пришпорить, как разбуянившееся стадо. — бледно-зелёный, змеиный язык Тимати резво облизал сначала верхнюю, затем нижнюю губу. — Макс желает внешнего равновесия, я ищу корень зла. Ему в голову вперилось, что если покрыть воспаленные умы демонов ложью, воцарится утерянный покой, а я не тешу себя иллюзиями. Вселенная так не работает. Нужно искоренить источник, — Терри почувствовал нарастающую, покалывающую вибрацию в ногах, острую боль в коленных суставах, захрипел сквозь стиснутые зубы. Стены Меркурия разжали свои тиски и принц, закашлявшись, брякнулся на пол, хрустнув всеми своими костями. В ушах зазвенело от удара о пол. — И восстановить престиж и достоинство демонов ада. Терри зашелся глухим смехом. Его бархатный, обволакивающий баритон разлетелся по комнате, заклубился в углах подобно дыму, поднялся вверх и завис над плиточными потолком. Тимати переменился в лице, линия рта искривилась в резкой гримасе. — Вот поэтому... — переборов приступ смеха, Терри заговорил надрывным, игривым тоном. Побеленная известью голова склонялась от правого плеча к левому, туда-сюда, прямо как у болванчика. — Дьявол он, а не ты. Ты милосерден и сердоболен, дядя, а дьявол — нет. — Молодец, попал не в бровь, а в глаз, — равнодушно бросил Тимати, заложив руки за пояс, крепящийся к мантии. Его ноздри широко и часто раздувались, выдавая в сенаторе раздражение. — Шибко не загордись своим остроумием, а то закончишь деньки, как твоя мамаша. Терри поднял на Тимати бледное, залитое потом лицо с горящими карими глазами. В улыбке кронпринца скользнуло ехидство: — Отрубив тебе напоследок член? Негодование Тимати пресек чистый, естественно легкий и точный звук выстрела. Сенатор среагировал с завидной ловкостью, крутанулся на месте, как волчок, проследив за тем, как фантомная стрела врезалась в пурпурные портьеры и со скоростью саранчи начала разъедать их. Но Терри оказался проворнее обоих и телепортировался прочь до того, как нападавший выстрелил. Дрожа с головы до ног, принц обнаружил себя позади противника. Терри превосходил его ростом и скоростью, а потому, воспользовавшись секундным замешательством арбалетчика, кронпринц подсёк его ноги чётким выпадом. Демон — а это определенно был демон, от него за версту несло клейморским душком — повалился ничком, перевернулся на спину, не выпуская оружия из рук, и юркнул вбок, с места, в котором разрослась громадная выбоина от удара Тимати. Осклабившись, сенатор Коула шёл в атаку, но уже тогда понимал, что не успеет. Неизвестный демон тоже это понимал. Стрела на заряженном арбалете смотрела в грудь Терри, измотанного эмоционально и физически, ведь большую часть своей энергии он потратил на Скруджи. «Мне ты смотришь в лицо, а ей стрелял в спину, не так ли?» — Стреляй, — подначивал Терри, неподвижно стоя на месте. Глаза, щурящиеся на него из-за арбалета, не были глазами убийцы. Они были пустыми, отупевшими, глазами полными маразма и онемения. Грудь принца часто вздымалась, из лопнувшей губы сочилась кровь. Отступать было некуда, впереди узкий полутемный коридор и преграда в виде ассасина, позади крутая лестница, на которой и при размеренной ходьбе черт ногу сломит. Наконечник стрелы подрагивал. — НЕ СТРЕЛЯЙ! — наперебой принцу рявкнул Тимати. От бешенства он раскраснелся и плевался слюной. — Ты скупщик, ублюдок. Скупщик, а не мститель! Отпусти гребаный арбалет, Джей, сейчас же! Джей Мар выстрелил, и ни Тимати, ни Терри не успели. Дэни успел. Потеснив принца плечом, он вцепился в вертящуюся в полете стрелу рукой. Она пронзила ладонь насквозь, но не начала распадаться и сжигать плоть, только вибрировала, издавала низкое утробное жужжание, как пойманное в ловушку насекомое. Тимати разинул рот, отпрянув к стене, Джей Мар потянулся рукой за спину, но в мешковатом кожаном колчане не осталось стрел. Женя, притаившаяся за спиной Бурцева, взвизгнула и отскочила к лестничному пролёту. Дэни пошатнулся, изумленно вытаращившись на трёх демонов, разбросанных по коридору, на растерянность на лице стрелявшего, в котором он смутно узнавал старого неприятеля Тима, на презрение, растянувшее рот Тимати, и Терри, припавшего к стене от бессилия. Рука юноши отекла, заискрилась, узелки вен под кожей налились голубоватым блеском, предвещающим возмездие — семикратную кару тому, кто тронул Каина. «Они все взлетят на воздух, разорвутся на куски, — кровь в бешеном ритме стучала в висках Дэни, ладонь, пронизанная стрелой, часто пульсировала. — Моя вина. Опять моя вина. Болван... Но почему я словил её, почему? Она должна была отскочить, как от силового поля!» Краешком глаза Дэни приметил окно, узкое, длинное, залитое ярчайшим рыжим блеском — кострищем, разгоревшимся в тихой и блеклой Гоморре, самом безопасном месте Преисподней. Не думая не секунды, Дэни вывернул локоть в сторону и стрела выскочила из руки также слажено, как с тетивы лука, а следом за ней, в догонку, вырвались молнии. Раздался звук бьющегося стекла и ледяная голубизна затмила собой золото красной ночи. Во все стороны летели брызги стекла, камней, пришпиленных к стенам портретов, обломки колонн, грунта, ошмётки терракотовой плитки. Стена рассыпалась как песчаный замок, обнажая коридор, впуская внутрь дворца морозный воздух, смердящий кровью, истерикой и металлом. Тимати замахал руками на манер птицы, когда поток иссеченных ударами молний камней унёс его вниз. Джей Мару повезло больше, он уже стоял на ногах и выглядел совершенно спокойно. Смерив арбалет утомлённым взглядом, демон отбросил его в сторону. — Убью голыми руками, — фыркнул Джей. Собранные в хвост белые дреды развязались и жгутом ниспадали на левое плечо. Под глазами висели коричневые мешки. — Какая разница? Он схватил Терри за ворот рубашки, рванул на себя. Дэни пригнулся, готовясь к прыжку, сжал и разжал задеревеневшие пальцы правой руки и оттолкнулся от пола, сбивая демона с ног. В ушах завихрился гул ветра, волосы на затылке встали дыбом, над головой распростерлось пышущее редкими кровяными звёздами поднебесье. Терри телепортировал их на одну из башен замка Меркурий. Вскрикнув от неожиданности, Дэни ухватился за основание шпиля, пошевелил ногами в поисках опоры, но — его сердце упало — под ним был только далекий, тлеющий в огне лес и едкий, удушающий аромат палёных волос, смолы и древесины. Терри наотмашь ударил несущегося к нему Джей Мара в челюсть. Раздался отвратный хруст, чваканье, недовольное бурчание. Демоны вальсировали на ребристой поверхности цепного моста, соединяющего между собой две ассиметричные башни. — Занятно, — белый демон упал на правое колено, ребристая черепица прошила ткань штанины острым углом и с чмоканьем впилась в мясо. Белые губы Джея сжались в узкую линию, жар вздымающийся вверх с потоком ветра, бросил дреды на спину. — Ты молчишь, как будто уже умер, а она кричала. «Ничего, ты тоже покричишь, — Дэни слушал в пол уха, и то, что он слышал, ему ой как не нравилось. Юноша подтянулся на шпиле, озябшие руки предательски дрожали, изо рта вырвался клуб пара. — Так покричишь, что Гринберг услышит из Белграда» Стиснув зубы, Джей выдернул загнанный под кожу осколок черепицы и выпрямился, круто развернулся и выпустил из сложенных рупором рук черный, смердящий щебнем, пенящийся шар. Терри не смог блокировать вброс тёмной энергии, не смог его отразить или поглотить. Такая магия была ему неизвестна и неуловима, вертящийся вокруг собственной оси шар с хлюпаньем разбился о грудь принца: дегтевые капли разлетелись во все стороны, осели на носках туфель, впитались в кожу, проникли в кровеносную систему. Терри сразило резкое недомогание, в глазах замельтешили мошки, он переступил с ноги на ногу в поисках равновесия. Этот шар точно шприц, одним щелчком вытянул из него всё, стремления, напор, желание, рвение, заполнив вместо этого свинцом и желчью. — Нравится? — вроде бы дружелюбно поинтересовался Джей. Он не оставлял попыток выбить из Терри хоть пару словечек. — Знаешь, откуда взялась эта энергия? Так работают эмпатические демоны. Мы черпаем эмоции из других, из всего, что нас окружает — кормимся чужими соками, как глисты или ещё какие паразиты, но выглядим пригляднее. Чувствуешь это? — хихикнул Джей Мар. — Я всего-лишь скупщик, зеркальщик, отражающий срам, коим является твоё семейство. — Дэни умудрился соскользнуть на желоб и аккуратно продвигался в сторону демонов, отчаянно уговаривая свой организм не подвести его. Джей Мар тем временем не отставал от принца, грубо схватил его за грудки и потряс, но результата от этого было столь же мало, сколь у человека, трясущего пустую копилку в надежде, что там что-нибудь отыщется. — Чувствуешь это? — снова спросил он. Терри не ответил, вяло, но уперто шаря руками по карманам пиджака. — Чувствуешь, конечно. Занятно, ты совсем на него не похож, ты вылитый... Впрочем, неважно. — Джей поднапрягся, приподнимая Терри над узким мостиком, готовясь сбросить его в пропасть и посмотреть, как он превратится в крошечное размазанное по барельефу замка красное пятно. Дэни сгорбился, ползком пробираясь по мосту, жалея, что не обладает грацией кошки и скоростью Ртути*. — Соломона, мадам Авазашвили, Банкес, Настика. Подохли, как звери, бесчестно и в одиночестве. — изо рта Джея вырвался блаженный вздох. Облеченные в слух мысли помогали ему справиться с внутренним конфликтом. — Теперь твоя очередь. Рука Терри, твердая и сильная, легла поверх рук Джей Мара, остекленевшие зелёные глаза встретились с налитыми кровью, триумфально поблескивающими карими. Терри вздёрнул подбородок: — Я не один. Джей ответил на это кратким, понимающим кивком. Разумеется он не один. Пальцы, железными клешнями удерживающие принца, разжались один за другим. Демон ждал этого момента, готовился к встрече с проклятущим невидимкой, тем самым решающим фактором, единственной погрешностью его плана. Джей готовился к конфронтации, но всё равно оказался застигнут врасплох. Дух не выдавал себя ни словом, ни делом. «Ты ещё здесь, Каин? Ты ещё здесь?» Закончив возиться в складках кармана, Терри выудил сколотую по бокам кость — предположительную рукоять покрывал чехол из мягкой козьей кожи — и прежде чем Джей заподозрил подвох, засадил её в его сонную артерию. Голова Джей Мара запрокинулась назад, кожа занялась огнем, как пластик. Принц отдёрнул руку, шокированный таким нехарактерным для обычной заточки эффектом. Дэни обмер, ошарашенно наблюдая за тем, как пузырьки воздуха вырываются из склизкой, желтоватой дымящейся массы, которая минуту назад была говорящим, дышащим и живым демоном. Он не успел закричать, заплакать, или попросить о милосердии. Мозг умер моментально, а обвисшая на размякших костях плоть стухала, как перележавшее под солнцем тофу, шипя и корчась, пока от нее не осталось ничего — только кость, прочно засевшая в черепице, поеденная временем, но невредимая. Дэни снял с носа замызганные очки, отвёл глаза в сторону, голос перехватывало от страха на такой высоте: — Да з-за вами н-н-не угнаться, Люцифер Сатанович. Терри плечом стёр с лица налипшую известь и пепел. — Я знал, что ты меня найдёшь. — Откуда? — искренне поинтересовался Дэни. Проснувшаяся в принце проницательность несколько его смущала. — Потому что я искал тебя.***
Земля хрустела от пепла. Терри шёл уверенно, но с трудом, хромая на левую ногу. На голени, там, где была рассечена брючина, запекалась бордовая кровь. Дэни настороженно оглядывался, следуя по следам принца. Он не доверял тишине, тенью опустившейся на Гоморру, парившему в воздухе смогу, блеклому и влажному, съежившимся от поцелуев огня цветкам миддлемиста, обуглившимся поленьям, сваленным друг на друга, суетливым существам с длинными бородатыми лицами, воркующими над раненными, как матери над колыбелями своих чад. Юноше мерещилась всякая нечисть, приникшая к земле, норовясь выпрыгнуть и посмотреть из чего они, он и Терри, сделаны, потрошители и ассасины, выжидающие момента, чтобы сцапать и освежевать их. Засада могла быть даже в сердце Меркурия. Банши, кормящаяся падалью, как ворона, плохая компания, до зубов вооруженная магическим оружием, порубившая здешних обитателей на чёрные флаги, Антихрист, великий и ужасный Конец Концов, чтобы это ни значило. Воздух в глотке задрожал, трансформируясь в вопль, но Терри ласково потрепал его по плечу, и взгляд Дэни прояснился. — Надо же, целехонький, — Марко невесело присвистнул. Лысина сенатора блестела от пота в тусклом утреннем свете, завитки в бороде слиплись от запекшейся крови. Он шёл навстречу принцу, оставив подопечных в подлеске, в компании уродливых, поджарых демонюг в остроконечных шапках. — Не так тебя отделали, как сестрицу. — Она жива? — принц мгновенно оживился. Терри не питал надежд на собственное выживание, чего уж говорить о Кристине, ослабшей, беззащитной, крохотной и одинокой. Уголок его губ поднялся в нерешительной, робкой улыбке. — Лучше бы умерла, — Марко смачно сплюнул себе под ноги. — Из-за неё черти теперь не угомонятся. Попробуют устроить самосуд, как этот несчастный... — Марко осёкся и втянул голову в плечи, сжавшись под посуровевшим взором Терри. Дэни преодолел желание обнять принца, ободрить, как-то стереть горькую обиду, впечатавшуюся в его красивое бледное лицо. — Что ты несешь?— Терри озадачился. Не возмутился, даже не съязвил и не рыкнул, стоял неподвижно, придавленный грузом неведения, судорожно сжимая в пальцах обернутую в кожу кость. — Крис выжила, но было бы лучше, если бы нет? Ты головой тронулся, Джакомо? — А кто не тронулся этой ночкой-то?— парировал сенатор не повышая голоса. Глубоко посаженные карие глаза испуганно вращались в глазницах. Дэни бросило в жар. Огонь погас, кровавые ручьи высохли, тьма, пологом заслонившая ад, отступила, а паника и животный ужас остались. Враги, которых юноша так опасался, были бесплотны и неуловимы. — Кристину окружили алхимики, те, что приперлись из самого Града. Хотят забрать её для исследований, изолировать. — Что случилось? — Дэни бесцеремонно вклинился в разговор, нервы его не выдерживали и он не понимал, почему Джакомо так нравится тянуть кота за причинное место. — Марк, б-будь конкретнее, она больна, заразна? Терри благодарно кивнул ему и выжидательно посмотрел на Марко. Тот смежил веки, приложил к виску пальцы, унизанные перстнями, помассировал его. — Терри, ты не дурак, знаешь ведь, демоны, пусть и дьявольской породы, такие серьезные внутренние повреждения сами у себя не излечивают. — тон его сменился, сделался щадящим, умасливающим. «Пытается подсластить пилюлю, — догадался Дэни. — Сглаживает углы». — Кислота расщепила ей внутренности. Легкие, пищевод, сосуды, всю репродуктивную систему, вокруг ни души, никого, кто мог бы её исцелить. К рассвету ей положено бы быть мертвей вашего деда Горация, а она живая и невредимая, вот и пошла молва, учитывая историю вашего рода... — Марко умолк, давая им возможность переварить информацию, а потом выпалил.— Они считают, что Кристина может быть ангелом.