Love and politics

Глядя в большое зеркало в дамской комнате, Кэрол в последний раз осмотрела в отражении свое яркое, черное с цветочной вышивкой платье от McQueen. Женщина уложила свои мягкие светлые волосы и надела пару бриллиантовых сережек, которые она унаследовала от своей бабушки. Кэрол не хотела быть здесь, очередной раз в театре Экклз, но теперь в честь губернаторского торжества. Она знала, что сегодня всё внимание будет приковано к ней, прекрасной жене будущего сенатора Юты в Вашингтоне. Кэрол получила сообщение Эбби, когда была в парикмахерской. Не в силах сразу позвонить подруге, женщина обдумала последствия её сообщения. Как это возможно, что Хардж знает о Терезе? Она ничего не говорила ему. Но тут Кэрол вспомнила субботний вечер и улыбку Харджа, когда он поймал её взгляд на молодом фотографе, которая беззастенчиво рассматривала её в ответ. У нее были романы и раньше и, конечно, Кэрол была честна с Харджем. Он никогда не был против её интрижек. А Кэрол, в свою очередь, не беспокоилась о его случайных связях с парнями, яркий пример – его отношения с молодым бейсболистом. Зная, что поставлено на карту, они оба были очень осторожны, никогда не позволяя романам на стороне встать между их браком и амбициями. Но эта ситуация с Терез была другой, и Хардж, зная ее так хорошо, наверняка это почувствовал. Он говорил об этом с Эбби? Откуда она могла знать о его подозрениях? Наконец, после того, что казалось, женщина провела вечность в парикмахерской, она смогла позвонить своей лучшей подруге. Эбби ответила на первом же гудке. – Откуда ему всё известно? Кэрол обошлась без предисловий. – И тебе доброе утро, дорогая подруга. Эбби усмехнулась, но потом стала серьезной. – Я не знаю, но он пытался давить на Терез, требуя, чтобы она оставила тебя в покое. Кэрол выругалась. – Черт возьми, как он посмел так говорить ей! Чувства к Терез уже перевернули её жизнь с ног на голову, заставили усомниться во всем, что до сих пор было ей дорого. Осознание того, что Хардж теперь знал или, по крайней мере, подозревал, что между ней и Терез что-то происходит, заставило её почувствовать напряжение ещё больше. Но больше всего Кэрол вывело из себя, его обвинение, манипуляция Терез, попытки напрямую вмешаться, не дав ей возможности первой заговорить с ним. Они всегда были открыты друг для друга, обсуждали вещи, прежде чем принять совместное решение по вопросам, как общественным, так и личным. Она бы поговорила с ним о Терез, как только бы сама разобралась в своих чувствах и намерениях. Но оказывая давление на Терез, он перешел черту их тщательно выстроенного взаимопонимания. Расстроенная, Кэрол рылась в сумке в поисках сигарет. – Я не позволю ему вот так вмешиваться в мою жизнь! Кэрол подкурила сигарету, глубоко вдохнула. – Боже, Эбби, что мне делать? Она уезжает в субботу. Эбби улыбнулась, второй раз за день она отвечала на этот вопрос. – Хорошо… Ты хочешь её? Кэрол дрожала, чувствуя, как её тело реагирует на воспоминания о страсти их поцелуев, о желании Терез, когда она коснулась её в душе. – Ты знаешь, что да! Совет Эбби был прост: – Тогда иди за ней. Кэрол вздохнула, все еще стоя перед зеркалом. «Иди за Терез» это было легче сказать, чем сделать, с Харджем и всеми правящими кругами. И прошло немало лет с тех пор, как она ухаживала за женщиной, вероятно, когда она ещё училась в Гарварде. Да, Терез чувствовала влечение к ней, но Кэрол поняла, что из-за ее неустойчивого поведения в последние несколько дней она подавала очень смешанные знаки. Как она могла убедить молодого фотографа, что готова попробовать начать с ней отношения? Дверь в дамскую комнату открылась, это испугало Кэрол. – Ах, вот вы где! – Жаннет, её помощница, вошла в комнату, держа в руках папку с речью, которую Кэрол должна была произнести в этот вечер в честь Харджа. – Ты готова? Кэрол пришла в себя и улыбнулась, мгновенно надев маску сильной, собранной жены политика. – Конечно. Вместе они подошли к фойе, где уже собралось большинство гостей. Кэрол невольно искала взглядом Терез, которая снова должна была следовать за ними с Харджем. Когда женщина, наконец, заметила её, возле трибуны, где губернатор произносил вступительную речь, Кэрол почувствовала приступ желания. Тереза поменяла своё обычное черное платье на костюм, идеально облегающий стройное, хрупкое тело. Похожий на смокинг, он был черным с бархатной окантовкой вдоль лацканов пиджака и шва узких брюк, которые заканчивались над парой черных бархатных каблуков. Под пиджак она надела белую шелковую блузку, которая скромно украшалась бантом. Глаза Кэрол сосредоточились на волосах Терез, которые были убраны в узел. Она никогда не видела её с распущенными волосами и была в восторге от элегантности, которую она излучала. Терез поймала взгляд Кэрол и медленно пошла к ней, загипнотизированная ее красивой внешностью. – Миссис Эйрд ... – Терез улыбнулась, глядя в эти хрустальные глаза, которые мгновенно поменяли оттенок на темно-синий. – Мисс Беливетт ... Вы выглядите ... – Кэрол поднесла руку к бархату лацкана Терез, медленно поглаживая его. Она поймала взгляд Терез, видя то же самое желание, что поглотило её, – замечательно… Их тела, казалось, притягивались друг к другу, как будто контролировались силой, скрытой глубоко внутри них. Внезапно они обе почувствовали, как рука сжалась вокруг талии, словно разбудив их от молчаливого обмена взглядами. – Дамы, какая радость!– Эбби сияла, наслаждаясь видом двух прекрасных женщин, которые только что смотрели друг на друга. Она внутренне улыбнулась, уверенная, что её вмешательство в этот день удалось. Она махнула рукой губернатору, который занимал место за микрофоном. – Но, боюсь, долг зовёт! Эбби взяла Кэрол за руку, провела её к столу, который был зарезервирован для Харджа и его окружения. Улыбаясь, Терез не удержалась и направила камеру на двух подруг, когда они разместились рядом друг с другом. Сидя рядом, они шептались, как заговорщики.