Love and politics

– Должна признаться, я не удивлена этому. Марджори Эрд Харрисон внимательно посмотрела на свою невестку, которая последние полчаса нервно расхаживала по гостиной, засунув руки в карманы безупречных темно-синих брюк. Кэрол была не из тех, кто легко делится своими эмоциями и сомнениями и ей потребовалось достаточно много времени, чтобы рассказать ей о своем решении покинуть Харджа. – Почему? – Кэрол перевела взгляд на Марджори, которая сидела в одном из удобных кресел, окружавших роскошный камин. Марджори пожала плечами, качая в руках бокал красного вина. – Честно говоря, я никогда не былf уверена, что договоренности между вами с Харджем продержатся долго. Марджори была одна из немногих, кто с самого начала был полностью осведомлен о характере отношений между братом и Кэрол. Она была единственным членом их консервативной семьи, кто знал, что Хардж – гей, и всегда поддерживала его. Марджори была одной из самых старых и верных подруг Кэрол. Все эти годы сестра надежно хранила секрет, и Кэрол хотела сообщить ей о том, что она собирается положить конец их браку с Харджем. Потрясенная её признанием, Кэрол подошла к камину и села в кресло напротив Марджори. – С чего ты взяла это? Марджори разгладила складки на своем светло-красном льняном платье, прикрывавшем её длинные стройные ноги. Очень похожая на старшего брата, она была красива скорее, как парень, нежели как девушка. В четырнадцать лет Кэрол впервые серьезно влюбилась в свою школьную подругу, которая разделяла её любовь к играм на свежем воздухе и спорам. Марджори была добра, но очень прямолинейна в своём отказе, и сердце маленькой Кэрол было разбито. Тем не менее их дружба сохранилась: Кэрол была свидетельницей брака Марджори с Уильямом Харрисоном, добрым педиатром на десять лет старше её, работавшим в университетской больнице. – Давай будем откровенны, Кэрол, под твоей холодной и сдержанной внешностью скрывается страстная женщина, которая хочет жить и чувствовать себя свободной и счастливой. А я уверена, что эта жизнь с Харджем, не делает тебя счастливой. Слушая Марджори, Кэрол вспомнила, как несколько недель назад сказала Эбби, что "удовлетворена, но не счастлива". Она кивнула, соглашаясь. – И к тому же на дворе 2015 год, Господи! Даже в Юте однополые браки уже легальны. Коллега Харджа, Скотт Маккой, был открытым геем, хотя и был демократом... Это будет шоком, если Хардж выйдет из шкафа, но его никто не убьёт за это. Она вздохнула. – Кэрол, я люблю своего брата и знаю, что он будет потрясен твоим решением. Но я уверена, что в конце концов он поймет: так для него будет лучше всего. Она взяла Кэрол за руку. – Дай мне поговорить с ним, пусть попробует посмотреть на всё с другой точки зрения. Ты же знаешь, он никогда не откажет своей сестрёнке. Они рассмеялись, наслаждаясь знакомой теплотой их дружбы. Марджори взяла бутылку вина и снова наполнила бокалы. Откинувшись в кресле с бокалом в руке, она улыбнулась невестке. – А теперь расскажи мне все об этой суперженщине. В ту ночь Кэрол лежала в постели, отложив в сторону папку, на которой пыталась сосредоточиться. Положив руки за голову, она уставилась в потолок. Две недели назад Терез вернулась в Нью-Йорк. Их последняя ночь вместе заставила Кэрол осознать больше, чем когда-либо: она хотела исследовать свои эмоции по отношению к Терез, хотела исследовать возможность отношений с ней. Никому прежде она не отдавалась так безоговорочно, и, к её великому облегчению, Терез приняла её робкое предложение. Но Кэрол также понимала, почему Терез нужно время, предполагая, что они встретятся вновь только через месяц. Кэрол тоже нужно было время, чтобы разобраться в своих чувствах, обдумать их последствия, начать вносить необходимые изменения в свою жизнь, как практического, так и эмоционального характера. Она впервые разговаривала с Джоселин, её адвокатом, о юридических и финансовых тонкостях договора с Харджем. Она знала, что они не связаны друг с другом финансовыми обязательствами. Кэрол зарабатывала более, чем достаточно, работая корпоративным адвокатом, и, будучи единственным ребенком в семье, унаследовала значительное состояние своих родителей. После свадьбы они подписали документ, который обязывал их обоих воздерживаться от раскрытия правды об их отношениях. Кэрол не собиралась раскрывать причины своего развода, тем самым защищая Харджа от любых спекуляций, к которым мог привести их разрыв. Ему решать, выходить из шкафа или нет. Но Кэрол также знала, что больше не будет скрывать свою сексуальную ориентацию. К счастью Кэрол могла отвлечься на работу, которая приводила в баланс ту суматоху, царившую в жизни после ухода Терез. Она хорошо справлялась со своей работой и любила быть в необходимом состоянии четкой сосредоточенности. Коллеги заметили, что она стала более оживленной, но в то же время в поведении женщины появилась новая теплота, которая контрастировала с её обычной отчужденностью. Забавляясь их замечаниями, она пришла к выводу, что именно в этом, по-видимому, и заключается влюблённость. Самой большой проблемой будет воспитание Ринди, но Кэрол ещё не была готова к этому, зная, что любовь Харджа к дочери не уступает её чувствам к девочке. Она не могла представить свою жизнь без Ринди, но в то же время понимала, что выбор для Терез может быть таким же непростым. Примет ли Терез Ринди как неотъемлемую часть отношений с Кэрол? За ту неделю, что Терез жила в гостевом домике, им едва хватило времени, чтобы узнать друг друга получше. Они играли в футбол, испортили лужайку и, конечно, хорошо провели время, фотографируя в саду Эбби. Но этого явно было недостаточно, чтобы Терез приняла ребенка в свою жизнь. Прошло две недели, а тело Кэрол всё ещё тосковало по Терез. Их последняя ночь была наполнена разговорами, смехом и, самое главное, любовью. Женщина не уставала прикасаться к стройному, мускулистому телу возлюбленной, целовать каждый участок её бархатной кожи. Терез была внимательной любовницей, и легко поддавалась желаниям Кэрол, но при этом не боялась взять процесс под свой контроль. Любовницами Кэрол всегда были женщины её возраста и класса, и она про себя удивилась, обнаружив, что за ней ухаживает молодая девушка совершенно другого происхождения. Разве это было важно? Узнать это она могла только, если была готова рискнуть и познакомится с жизнью Терез в Нью-Йорке, и постараться понять её. Кэрол потянулась к прикроватной лампе, надеясь хоть немного поспать, и вздохнула. – Осталось ещё две недели.