Ядовитые омеги

Манера управления краулером может многое сказать о человеке — она настолько индивидуальна, что Ханц узнал свою бригаду, понаблюдав за ними лишь пару минут. Они путались в месиве, время от времени пропадая с радаров. В месиве все казалось близким. Как их занесло туда? Если они уходили со своего участка, то скоро их начнут искать, партия не даст пропасть целой бригаде. У Ханца был из них самый высокий уровень прохождения, у остальных собригадников он колебался в районе нескольких процентов выше нормы. А у Арво — ниже. Если их занесет в сердцевину, там, где вероятности не выходят за двадцатипроцентный порог… Он еще раз взглянул на координатную сетку, то место, где должны были ждать его омеги, а потом повернул краулер обратно. Всем разведчикам было известно, что векторы удачи в месиве складываются, и его десять процентов способны вытянуть всю бригаду. В эфире медленно нарастало готическое пение, а координатная сетка начала мерцать и искажаться. Ханц до крови закусил губу, достраивая ее в уме. Искать кого-то в смещениях было в сотни раз сложнее обычного прохождения, и Ханц потерял счет времени в бесконечном мельтешении пространства. Одна из воронок задела его и краулеру оторвало щупальце. Эфир грохотал хоралом. А потом он нашел их — потрепанных и жмущихся друг к другу, и их бригада выстроилась извечным клином и пошла на выход. Сколько можно испытывать удачу и заигрывать вероятностями? На глазах Ханца пространство сместилось и зажевало замыкающий левое крыло краулер Кайдо. "Нет!" — хотел крикнуть Ханц, но горло сжало так болезненно, что с его губ не сорвалось ни звука. Он качнул щупальцем, показывая направление, и из клина бригада перестроилась в ромб. После сожранной жертвы пространство словно бы успокоилось и выпустило их с обманчивой легкостью. Ханц ударил по сенсору внутренней связи чуть ли не кулаком, перенастраивая ее на свою бригаду. —Вы совсем, блядь, охуели, или где?! — зарычал он. — Нахуя вы в самую жопу въебались? Бригада молчала, выстроившись полукругом. Ханц на мгновение закрыл глаза. Ему хотелось обратиться к Лайдонеру, спросить — зачем? Стоила ли жизнь Кайдо этого лихачества? Но было страшно. — Это было решение каждого, бригадир, — негромко сказал Фрейде, и кто-то, кажется, Арво, шмыгнул носом. — Но зачем, Фрейде? — выдавил Ханц. — Зачем? — Я полетел за тобой, — сказал Фрейде. — А мы — за вами, — добавил Арво. Лайдонер как всегда молчал. А Кайдо — уже навсегда. — Летите домой, — устало сказал Ханц. — Я никогда не вернусь на ковчег. — Ты что, бригадир… — растерялся Арво. — Хочешь убиться в пространстве? Кинуть нас и… предать Родину и партию? — Да, — сказал Ханц, сдавая назад, — нам больше не по пути в светлое будущее с Родиной и партией. — Стой, Ханц, ты чего? — прошептал Арво. — Совсем спятил? Возвращайся! Кайдо ради тебя, а ты… — Замолчи, — медленно и тяжело сказал Лайдонер. — Простите, — сказал Ханц. — Простите. На мгновение ему показалось, что товарищи хотят взять его в клещи. А потом увидел, что Лайдонер не двигается с места, а Фрейде меняет позицию так, чтобы оказаться в одном ряду с Ханцем. Только краулер Арво еле заметно метался. "С Фрейде будет легче, — подумал Ханц. — Вдвоем всегда легче". — Лети домой, Арво, — сказал он, разворачивая краулер. — Партия найдет тебе новый коллектив. Фрейде с Лайдонером полетели за ним. Краулер Арво рванул за ними, а потом остановился. — Да куда вы претесь, товарищи! — голос Арво срывался. — Собираетесь кучно сдохнуть в пространстве, лемминги ебаные?! — Бригадир знает, куда летит, — тусклым голосом сказал Фрейде. — Дебил ты, Фрейде, и не лечишься, — жалобно сказал Арво. — А ты что молчишь, Лайдо? — Мне все равно, — голос Лайдонера был еще более бесцветным, чем у Фрейде. Краулер Арво немного постоял на месте, а потом ускорился и догнал бригаду. "Попрошу омег подбросить нас всех, — думал Ханц, прикидывая запасы синтезаторных брикетов. — Ведь в межпространственном корабле должно найтись место для четырех бет. Хотя бы в трюме". Перед глазами все в очередной раз поплыло, и, проведя по роже ладонью, Ханц обнаружил, что она вся мокрая, особенно глаза. На экранах внешнего обзора мелькнула, загораживая звезды, многолапая тень. А потом надвинулась на них, растопыривая мандибулы. Рука Ханца рефлекторно дернулась к гашетке субатомного бура-расщепителя. — Не стрелять! — рявкнул он. — Это уррийцы.