***
— Без понятия. Вектор Прайм спокойно стоял, прислонившись к стене оружейным модулем, и, скрестив на грудной секции манипуляторы, внимательно выслушивал все предложения, предположения и вопросы Оптимуса, касаемо Омега-шлюза и Кибер-ключей. Они уже заполучили главный кубок Велоцитрона, но что с ним теперь делать, не могли решить. На вид он был самую малость меньше Омега-шлюза и по внешним параметрам никаким боком к нему не подходил. А учитывая предположительную мощь этих двух артефактов, было принято решение их пока держать на почтительном расстоянии друг от друга. Мало ли? Вдруг случится мощнейший выброс энергии, который в одночасье сделает супер-секретную базу автоботов общеизвестной мишенью номер один? Безопасностью всё-таки не стоит пренебрегать. — Ладно, попробуем зайти с другой стороны, — лидер автоботов вновь медленно прошёлся мимо своего предшественника, отходя в дальний угол переговорного отсека. — Если мы отправимся на Кибертрон и подключим е... — Не имею ни малейшего представления, что тогда произойдёт, — честно ответил хранитель времени и пространства, не дав своему последователю даже закончить вопрос. Оптимус резко остановился фейсплейтом к стене. Хотелось сделать последний шаг и стукнуться об неё шлемом. Это был шестой вариант действий, который он предлагает, а в ответ новая фраза с прежним смыслом: "Не знаю". В искре вдруг неожиданно что-то вспыхнуло. Яркое, жгучее. Оно разлилось по всему корпусу каким-то странным жаром, ища выход, но его нигде не было. Будто что-то холодное на затворках процессора его блокировало. Мотнув шлемом, он обнаружил, что в фоновом режиме без команды попытались активироваться боевые протоколы, и тут он понял. Это сдержанная каким-то неведомым способом короткая вспышка ярости. Но почему? Слегка учащённо вентилируясь, Оптимус развернулся к своему собрату. Тот внимательно смотрел на него спокойной алой оптикой, но импульс чужого волнения прошелестел холодной иглой сквозь искру. Они застыли так, клик глядя друг на друга с разных углов отсека. Лидер автоботов понимал, что его состояние уже распознали, хотя виду старался не подавать. Но и Вектор Прайм тоже, очевидно, знал, что его эмоции также не остались незамеченными. Он медленно опустил манипуляторы, оттолкнулся от стены и, не сводя взгляда с жёлтой оптики, не спеша подошёл к своему последователю. Не успел он остановиться, как красно-синий корпус резко толкнули в стену и прижали к ней. От неожиданности синие губы распахнулись в тихом "ох", и тут же были заткнуты властным напористым поцелуем. Лидер автоботов сильно опешил от такого не свойственного его предшественнику поведения. Сбой в запуске боевых протоколов его вмиг перестал волновать. Больше интересовало, какого шлака сейчас происходит? Что заставило одного из Первых Тринадцати сорваться? Сорваться ли? Может он просто мгновенно отреагировал таким образом на его вспышку гнева? Юркая глосса нырнула так глубоко, что почти достала края топливной форсунки. Оптимус постарался приласкать её, переплести своей, но та стала лихорадочно метаться по его топливоприёмнику. С её кончика слетело пару разрядов, ошпарив током внутреннюю обшивку. Развернувшиеся энергополя, давили своей плотной напряжённостью, заворачивая в очень плотный удушающий кокон. Спинные сегменты заскрипели о металлические стены, а с вокалайзера слетел задушенный стон. Он не знал, как реагировать: сопротивляться или поддаться напору? Эта резкость и проявление ярой доминантности должны были вызвать настороженность. Ведь что-то явно идёт не так. Но внутренняя связывающая их теперь незримая нить оставалась спокойной. Будто всё так и должно быть. Всё нормально, обыденно. Протоколы восприятия вдруг медленно один за другим стали давать сбой и в следующий клик быстро перезапускались. Поля завибрировали, резонируя между собой, пока лидер автоботов не поддался напору. Он ощутил, как процессор поплыл под влиянием угнетающих волн, и позволил себе раствориться в плотном колеблющемся коконе. Вектор Прайм уловил момент, когда прижатый им к стенке красно-синий корпус сдал позиции, и сбавил напор, быстро его гася. Он медленно оторвался от истерзанных в грубом поцелуе синих губ и нехотя отступил на полшага назад, выпуская пленника его стальных объятий. Мигнув алой оптикой и проведя кончиком глоссы по нижней губной пластине, он быстро оглядел результат своей выходки. Слабо мерцающая жёлтая оптика глядела на него полностью расфокусированым взглядом. Губы влажные, чуть приоткрытые, с едва заметной мелкой царапинкой с боку на верхней пластинке. Видимо, задел случайно дентопластом. Потерявший точку опоры, корпус чуть покачнулся в сторону, но хранитель времени и пространства мягко подставил ему собственный манипулятор. Лидер автоботов сделал навстречу неуверенный шаг на подкашивающихся ногах и в следующий наноклик оказался в тёплых, нежных, таких родных объятиях. — Что ты сделал? — ещё не до конца придя в себя после такого аттракциона, тихо спросил он. — Судя по твоему состоянию, спровоцировал у тебя перезапуск нескольких протоколов, — ласково ответил ему Вектор Прайм.— Они могли пошаливать. Мы ведь почти три орна не перезаряжались, а они, сам знаешь, были довольно напряжёнными. Оптимус приподнял шлем, настраивая фокус видеозахвата на фейсплейте собеседника. Тот смотрел на него в ответ, чуть уставшей красной оптикой, но мягко, заботливо. Будто и не было всего этого пару кликов назад. Ни грубого поцелуя, ни удушающего поля, ни стальной хватки. Ничего. Оптимус мотнул головным модулем из стороны в сторону. — Не это, — одними губами прошептал он. — То, как. По его корпусу прошлась мелкая дрожь, обновляя поступаемые в процессор сигналы внешних датчиков. И только после этого он обнаружил, что слегка фонит. Хранитель времени и пространства хотел было уже отстраниться, но, уловив вибрацию, обнял своего собрата крепче. — Матричный пакет протоколов, — шёпотом пояснил он, не сводя взгляда гипнотически притягательной алой оптики с жёлтых линз. — Как ты уже наверняка знаешь, когда Матрица оказывается внутри корпуса нового носителя, она корректирует некоторые параметры процессора. — А так же порой воздействует и на сам корпус, — добавил лидер автоботов, чуть отстраняясь, но по-прежнему оставаясь в кольце нежных объятий. — Верно, — подтвердил Вектор Прайм и продолжил. — Это всё происходит из-за внедрения пакета матричных протоколов, по крайней мере, так их прозвал Амальгамус. Основная их часть активируется и адаптирует разум и тело к древней реликвии. Но пару штук остаются неактивными. — То есть... — Оптимус выскользнул из объятий и, отступив на шаг, приложил чёрную ладонь к грудным стёклам. В процессоре мелькнула догадка, что этот неизвестный протокол есть и у него тоже. С одной стороны это радовало — он мог так же воздействовать на других. Лишь одними только всполохами энергополей демонстрировать своё положение и авторитет. Но... Так воздействовать на других?.. Нет. Не в его это стиле. — Да, Оптимус, протокол влияния есть у каждого, кто когда-либо являлся носителем Матрицы, — подтвердил хранитель времени и пространства, но, ощутив ещё большее смятение собрата, прорывающееся не только по их тонкой связи, но и по энергополю, добавил. — Но его трудно активировать. Лидж считал, что это лучший инструмент управления народом, а так как с главным у него были разногласия по этому вопросу, то Прима единолично принял решение просить Праймуса о блокировке данного протокола. Энергополя, тихо всколыхнувшись, замерли. Эмоции поутихли, но всё ещё транслировалось некое смешение чувств. С одной стороны было понятно желание обезопасить народ от злоупотребления положением носителем Матрицы. С другой стороны тоже было понятно вообще само существование этого протокола. Когда он, ещё будучи Орионом Паксом, открыл мудрость древних, получив вместе с ней новое имя и статус Прайма, его почти никто тогда не воспринял всерьёз. Только компания единомышленников и парочка лично знакомых с ним меха. Авторитет и влияние как Прайма он создавал почти с нуля. Теперь же, зная о существовании протокола, хотелось его активировать и научиться им пользоваться, но так же хотелось одновременно заблокировать о нём всю полученную сейчас информацию, запихнув её в самый дальний уголок своей памяти. — Хочешь его активировать, — мягко прозвучало утверждение с лёгкой вопросительной интонацией. "Эта связь, что, ещё и мысли позволяет читать?" — мелькнула вдруг мысль в процессоре и тут же исчезла. Оптимус смотрел в манящую алую оптику, понимая, что предшественник ясно ощущает его сомнение, но он продолжает спокойно ждать ответ, хотя явно его знает. Он неуверенно качнул шлемом ему в ответ утвердительным жестом и вдруг неприятно скривился. — Оптимус? — осторожно спросил Вектор Прайм, наблюдая, как нынешний матриценосец устало потёр шлем. По тончайшей связывающей их нити пришёл импульс волнения, хотя видимых причин для него не было. Лидер автоботов не испытывал ни боли, ни раздражения, ничего. Всего-то лёгкий дискомфорт, виной которому стала старая сработавшая подпрограмма. — Всё в порядке, — честно ответил он на искреннее беспокойство собрата, хотя тот и выглядел внешне почти невозмутимым. — Это контроллер активности главного процессора. Он срабатывает, когда истекает три орна с момента последней перезарядки. Вектор Прайм на это лишь коротко понимающе кивнул, отступая на шаг назад и протягивая ему раскрытую ладонь. — Тогда, предлагаю все вопросы отложить на завтра, а сейчас... Сейчас нам пора, — ласково предложил он, с нежностью глядя на своего собеседника. Его взгляд... Шлак! Как можно противостоять такому взгляду? Такому мягкому, лучистому, обещающему тепло и уют. Такому... Родному, близкому. По связи пахнуло приятной волной, и Оптимус только сейчас осознал, что за последние пару орнов понял, как на ней фокусироваться. Как поймать ту незримую нить. Где её найти в глубинах собственной искры. Как распознать её сигналы. Он постарался отзеркалить направленный на него взгляд алой невероятной оптики и протянул свой манипулятор, вкладывая чёрную ладонь в протянутую серую. Изящные пальцы сомкнулись на ней, и следующий миг пролетел так быстро, что его едва удалось осознать. Хранитель времени и пространства на то и хранитель времени и пространства. Он мягко дёрнул протянутый манипулятор на себя, заключая красно-синий корпус в крепкие нежные объятия, и, оттолкнувшись, полетел куда-то назад. То, что они пролетели через врата деформации времени и пространства, Оптимус осознал уже будучи лёжа на платформе поверх бело-розового корпуса. Это длилось всего-то несколько нанокликов: туманное потустороннее пространство с полупрозрачными голубовато-серебристыми сферами, переплетённое яркими золотистыми нитями с мерцающими фиолетовыми молниями, что вспыхивали яркими огнями в сгустках чернее ночи туч. Лидер автоботов непонимающе огляделся вокруг. Процессор кружился от слишком резкой перемены обстановки: переговорный отсек, странное измерение, кварта... Причём кварта была явно не его. Значит, Вектор Прайм перенёс их двоих прямо к себе на платформу. — Я подумал, так будет быстрее, — пояснил свою очередную выходку один из Первых Тринадцати, перекатываясь на бок и укладывая своего самого желанного гостя рядом с собой. Тот послушно улёгся, придвигаясь чуть ближе. Синие губы приоткрылись в попытке что-то произнести, но серый указательный палец тут же мягко лёг поперёк них, не позволив слететь ни единому звуку. Оптимус замер, встретившись взглядом с уставшими алыми огоньками оптики. И вопрос, так и не произнесённый оказался вмиг позабыт. Так близко... Непозволительно близко, но их всё ещё разделяют крохи того расстояния, которое хочется сократить до минимума. Прижаться к корпусу. — Не сейчас, — одними губами прошептал Вектор Прайм, по наитию исполняя желание своего собрата. Он придвинулся ближе, заключая красно-синий корпус в крепкие, уютные объятия, и, преодолев последнюю разделявшую их долю расстояния, медленно коснулся синих губ. Они распахнулись навстречу, позволяя увлечь себя в незатейливую ласку. Оптимус обнял в ответ, прижимаясь ещё ближе и, отвечая на нежный поцелуй, со всем трепетом, что томился в искре, провёл кончиком глоссы по нижней губной пластине предшественника. Тот, отстраняясь, мягко улыбнулся, задержавшись на четверть клика, позволяя ему закончить движение. Наслаждаясь им. Медленно. Лениво. На грани ухода в оффлайн. Жёлтая оптика, кратко мигнув, погасла, как только кончик глоссы скрылся меж синих губных пластин. Вентцикл тихо размеренно зашуршал, ознаменовав переход систем красно-синего корпуса в перезарядку. Хранитель времени и пространства, где-то с клик залюбовавшись безучастным фейсплейтом лидера автоботов, тоже погасил оптику и, синхронизировавшись с его вентциклом, перешёл в состояние оффлайн.***
Выход онлайн ему обычно не нравился. Стандартный запуск систем, привычная диагностика, типичные показатели, выведенные на внутренний экран, состояния корпуса. Ничего интересного, ничего занимательного. Просто включился и за дело. Скучное, но важное. Оказавшись вновь в потоке времени, как бы ни было печально это признавать, но факт есть факт, ничего не изменилось. Добавилось только беспокойство за Создателя. Остальное осталось прежним. Однако, ничто не вечно. Постоянство рано или поздно заканчивается, и начинается нечто новое. Вот уже в третий раз за тот недолгий, но чересчур насыщенный невероятными событиями, срок пребывания в потоке времени, запуская оптику при выходе из состояния перезарядки, он чувствовал себя прекрасно. Не как бездушный механизм, страж времени и пространства, существующий ради выполнения определённой функции. А как мех. Живой, полноценно функционирующий мех. Со своими радостями и печалями, о существовании которых он давным-давно уже позабыл. А теперь вновь их познавал. Красная оптика загорелась в полутьме кварты, осветив своим сиянием спокойные ровные черты фейсплейта напротив. Внутренний хронометр показывал, что время рабочего цикла уже вот-вот наступит. Однако спешить не было никакого смысла. Большая часть команды так же попропускала сроки перезарядки, в связи, с чем Оптимус и приказал всем хорошенько отдохнуть в течение текущего орна. Их ждал Аниматрос с дикими нравами, как самой планеты, так и местных трансформеров. Восстановить силы было жизненно необходимо им всем. Иначе не видать им второго Кибер-ключа. Сам лидер автоботов мерно шуршал вентиляцией, прижимаясь стёклами к белым створкам грудной брони. Он выглядел спокойным и расслабленным, что провоцировало желание им любоваться. Вот так просто смотреть со стороны, как он перезаряжается, и мягко невесомо касаться его. Манипулятор медленно сдвинулся со спинной брони и, скользнув вдоль нейроствола, огладил шлем. Реакции со стороны оффлайнового корпуса никакой не последовало. Застыв с полклика, Вектор Прайм призадумался, а стоит ли? В прошлый раз он вышел онлайн от перенапряжения цепей, фоня на всю кварту, будучи подключенным к красно-синему корпусу, собственно, благодаря которому он и пришёл в такое состояние. Сейчас ему хотелось поддаться внезапному игривому настроению и отплатить той же монетой. Но выводить намеренно из перезарядки... Серые пальцы сомкнулись на кончике антенны и нежно её погладили. Оптимус лишь глубоко провентилировался. Слабенький фон от него исходил ещё вчера в переговорном отсеке. Сейчас он по-прежнему фиксировался на том же уровне. Оставалось только аккуратно его разогнать на максимум. Вновь огладив антенну, хранитель времени спустился к шейным кабелям. Он пощекотал их очень слабым разрядом. Осторожно, чтобы не вывести собрата онлайн. Тот вновь провентилировался и прижался к нему сильнее. Однако показатель фона чуть всколыхнулся. Мысленно порадовавшись своим маленьким успехам, Вектор Прайм, продолжил не спеша дразнить перезаряжающийся корпус. Вдоль нейроствола вниз. Потом сбоку по брюшным пластинам ещё ниже, к паховой. Затем тем же путём обратно к шейным кабелям и в итоге к антеннам. Оптимус глубоко вобрав воздуха в системы, зашуршал вентциклом более интенсивно, но онлайн так и не выходил. Фон стал потихонечку расти. Чуточку усилив испускаемые пальцами разряды, хранитель времени и пространства снова проделал тот же путь по корпусу, но уже опустившись ниже по внутренней стороне бедра. Оптимус в ответ вновь шумно провентилировался и откинулся на спинные сегменты. Прекрасно! Так даже лучше. Больше свободы действий. Вектор Прайм осторожно переместился следом, нависая теперь над перезаряжающимся лидером автоботов. Тот на долю наноклика слабо блеснул жёлтой оптикой, как это порой бывает в состоянии оффлайн, но кроме участившегося вентцикла и растущего фона больше никак себя не проявлял. Один из Первых Тринадцати, оценивающе оглядев масштаб работы, склонился над стёклами. Он медленно провёл глоссой по центральному стыку и собирался уже переходить к брюшной броне, как неожиданно раздался щелчок. Створки чуть разошлись, пропуская сквозь образовавшуюся щель слабое голубоватое сияние Матрицы. Вектор Прайм резко прекратил свои действия и отстранился, непонимающе бросив взгляд на безучастный фейсплейт последователя. Какого шлака он вытворяет, будучи оффлайн? Да, перед их первым разом он позволил ему открыть секцию с Матрицей, чтобы проверить состояние соединяющих систем. Но сейчас-то какого шлака? Серая ладонь легла на приоткрытые створки, собираясь их захлопнуть, но на пару нанокликов застыла. Что-то не нравилось это Вектору Прайму. Что-то там не так. Он, бросив на миг взгляд на спокойный фейсплейт собрата, раскрыл податливые створки. Перед оптикой предстала картина, которая вызывала много вопросов, кучу недоумения и желание стукнуть Оптимуса по шлему. Какого Юникрона?!... Крепления Матрицы искрили статикой, что не есть хорошо. Если в прошлый раз она была настолько незначительной, что прикосновение к захватам прошило слабым током, то сейчас он бы не рискнул к ним лезть. Откуда за такое короткое время в нём скопилось столько излишней энергии? Только если... Если это то, о чём предполагает Вектор Прайм, то тогда становится всё понятно. И краткая вспышка гнева и не утихающий слабый фон. Хранитель времени и пространства аккуратно закрыл створки грудной брони собрата и, обречённо провентилировавшись, устало покачал шлемом. Он же ощущал, что что-то не так, мог бы и догадаться в чём дело. Вновь склонившись над грудной секцией, он обвёл влажной глоссой пластинки под стёклами, где прячутся инфоразъёмы и спустился ниже. Вентцикл сверху сбился, когда пальцы коснулись паховой брони, но в следующий наноклик раздался ещё один щелчок. Не успев отстраниться, чтобы осмотреть, что раскрылось в этот раз, как Вектор Прайм уже понял источник звука, прикоснувшись пальцами к тёплым повлажневшим краям обнажившихся портов. Оглядев интерфейс-оборудование и убедившись, что Оптимус так же был оффлайн, он спустился ниже, устраиваясь поудобнее для задуманного действия. Однако не успел он ничего предпринять, как из верхнего самого мелкого гнезда выдвинулся тонкий длинный стержень, который тут же оплели провода со штекерами на кончиках. Стержень за счёт проводов прилично увеличился в диаметре и в заключение покрылся мелкими защитными сегментами брони, сквозь стыки которых выглядывали длинные штекерные усики. — Вот это сюрприз, — тихо стравил отработанный воздух хранитель времени и пространства, воззрившись на идеальный, по его скромному мнению, по всем параметрам коннектор. В меру длинный: не слишком большой, но и не короткий. С округлым наконечником, чуть суженным у самого кончика. Красивый, серебристый с синей полоской посередине. Он осторожно провёл пальцами по ребристой поверхности снизу вверх, собирая скопившуюся на выглядывающих усиках статику, и коснулся повлажневшего края наконечника. Идеально. Полная боевая готовность. Серые пальцы мягко сомкнулись на основании и нежно прошлись вверх, затем медленно вниз. В ответ Оптимус сквозь оффлайн всхлипнул вентиляцией и зашуршал ею ещё интенсивнее. Вектор Прайм продолжил не спеша ласкать коннектор, выводя испускаемый красно-синим безучастным корпусом фон на приличный для более активных действий уровень. Когда с синих губ сорвался первый хриплый полустон-полувыдох, он, довольно улыбнувшись, склонился над активированным девайсом и кончиком глоссы снял выступившую с наконечника каплю смазки. Оптимус задрожал всем корпусом, а по связи окатило волной трепета и нежности. То, что он видит горячие симуляции с участием Вектора Прайма, сам Вектор Прайм уже давно понял, а вот то, какие чувства он к нему испытывает... Предполагал, но нечто другое. Безудержное влечение, страсть, желание обладать или что-то в этом роде. Но смесь нежности, трепета и щемящего восхищения?.. Он взглянул на ритмично приподнимающуюся в форсированном вентцикле грудную секцию собрата. Всё ещё в состоянии перезарядки. Он-то думал, что те чувства, что овладели нынешним носителем Матрицы в отсеке Счётчика на Велоцитроне, относились к осознанию нити Праймуса, редкой связи, что возникла между ними и была подтверждена самой Матрицей. А оказывается, нет. Это всё из-за него, из-за Вектора Прайма. Это всё Оптимус испытывает по отношению к нему. Это открытие заставило его самого задрожать от накатившего возбуждения. Искра откликнулась на импульс по связи, окатив корпус приятным теплом, и он на полклика потушил оптику, наслаждаясь ощущениями. Невероятно приятно. Вновь коснувшись глоссой навершия коннектора, он покружился вокруг мелкой смазочной форсунки, а после обхватил губами наконечник, вобрав его полностью в топливоприёмник. Вновь шумно споткнулся вентцикл, хрипловато выпустив воздух из систем, когда глосса активно заскользила по стыкам мелких сегментов, задевая наэлектризованные усики. Медленно, сантиметр за сантиметром, проталкивая в себя ствол коннектора, собирая усиливающуюся статику, Вектор Прайм внимательно фиксировал изменяющиеся показатели оффлайнового корпуса. Рост фона. Интенсивность вентиляции, её сбои. Всполохи энергополя. Подскочившая температура корпуса. С каждым движением он почти полностью захватывал коннектор и, не до конца выпуская округлый наконечник, вновь медленно насаживался на него. Собственные порты уже начинали подтекать, а его корпус так же нагревался, как и корпус под ним. С вокалайзера Оптимуса стали слетать слабые, вряд ли осознаваемые им самим, тихие стоны, что подталкивало ускорить интенсивность ласк. Но хранитель времени и пространства ускорялся очень медленно. Он ласкал его так, как когда-то сам любил, чтобы ласкали его. Мучительно медленно, непозволительно нежно. Стоны стали громче, более отчётливыми. Очевидно, скоро выйдет онлайн. Вектор Прайм ещё ненамного ускорил движения, добавляя слабые разряды по штекерным усикам, и получил в ответ волну мелкой дрожи. Корпус под ним несильно выгнулся, а по связи затопило сладким удовольствием. Бедренная секция дёрнулась вверх, но он успел попридержать её до того, как наконечник достиг края топливной форсунки. Неожиданно фон чуть снизившись, вновь подскочил, энергополя взволнованно всколыхнулись, а по связи ударила гремучая смесь чужих эмоций. Оптимус онлайн — понял Вектор Прайм и, не останавливаясь, поменял угол входа коннектора в свой топливоприёмник. Он взглянул вверх, где над часто-часто вздымающимися грудными пластинами яркими жёлтыми огнями сияла изумлённая оптика. Застывший, казалось бы, навечно наноклик внимательных взглядов друг на друга, будто заботливый альфа застукал свою горячо любимую бэту за непотребным занятием. И ни капли стыда. По крайней мере со стороны одного из Первых Тринадцати его уж точно не было. Он обвёл глоссой пульсирующий наконечник и медленно вобрал его так глубоко, как только смог, при этом ни на миг не отрывая пристального взгляда от жёлтой оптики. Не выдержав, видимо, такого зрелища, Оптимус откинулся обратно на платформу, глухо звякнув об неё шлемом и задрожал всем корпусом, хрипло простонав. Его искра вспыхнула в грудном отсеке, окатив ярким импульсом Вектора Прайма. Глубоко в топливоприёмник ударила струя смазки, заливая топливную форсунку, вынудив её сглотнуть. Выпустив на свободу коннектор и тяжело вентилируясь, он окинул замутнённым возбуждением взглядом результат своих трудов, а именно вылетевший так стремительно в перезагрузку красно-синий корпус. Невероятно быстро. Он только-только вошёл во вкус, надеялся, что младший Прайм продержится дольше. Что ж... Значит, будет второй раунд. Хранитель времени и пространства переместился выше по платформе и, нависая над восстанавливающимся после короткого пробоя корпусом, стал терпеливо наблюдать, как тот приходил в себя. Перезапускал системы. Жёлтая оптика мигнула раз, потом второй, затем зажглась более ровным светом. Оптимус смущённо отвёл взгляд в сторону, а после опустил его, уставившись куда-то на край воронки хронаэдра. Его вентцикл всё ещё учащён и горяч, но уже более стабилен. Фон по-прежнему высок, а по связи... По связи транслировалось ярое желание поцеловать нежно-нежно, обнять крепко-крепко и доставить такое же будоражащее искру удовольствие, как только что это сделали ему. — Доброго орна, Оптимус, — ласково прошептал Вектор Прайм, наблюдая, как серый металл лицевой становится чуть темнее от нагрева. — Доброго, Вектор Прайм, — тихо ответил лидер автоботов, стараясь взять себя в манипуляторы, и смело поднял взгляд на фейсплейт предшественника. Тот улыбнулся в ответ, чувствуя по тонкой нити борьбу с противоречивыми эмоциями. Как он желает и борется со своими же желаниями. Хочет, но сдерживается. Тянется, но не решается. — Не жди, давай, — негромко подтолкнул его к действиям хранитель времени и, наклонившись к самому аудиодатчику, тихо-тихо прошептал. — Нить Праймуса двухсторонняя, я всё прекрасно чувствую, все твои эмоции, все желания. Воплоти их. Красно-синий корпус задрожал. Послышался звук сглатываемого антифриза. По связи вспыхнуло смущение, но его очень быстро затопили другие чувства. Нежность, желание, трепет, восхищение, возбуждение... Не успел Вектор Прайм отстраниться от синего аудиодатчика, как в одно движение с неожиданным "ох" оказался снизу. Синие губы, мягко коснулись его серых, будто спрашивая, можно ли? Он раскрыл их, пропуская во внутрь глоссу, переплетая своей, потираясь об неё. Тихий продолжительный стон сорвался сам собой. Паховая броня, защёлкав замками, распахнулась следом. Он обхватил нависающий над ним корпус манипуляторами, поглаживая стык вдоль нейроствола, выгибаясь навстречу. Тазовая секция не сдержано дёрнулась вверх, задев внешней окантовкой основного порта навершие всё ещё активированного коннектора. Оптимус вздрогнул от такого прикосновения и, оторвавшись от поблестевших влажных губ, встретился взглядом с ярко-алой оптикой напротив. Она горела неистовым пламенем. Тактовая частота мерцания учащённая. Взгляд заволокла туманная дымка возбуждения. И эти невероятные огоньки звали. Приковывали к себе взгляд. Манили. Лидер автоботов, поддавшись наваждению, провёл чёрной ладонью сбоку по розовому шлему, скользнул по сегментам фейсплейта и плавно двинул бёдрами, мягко скользнув коннектором в готовый истекающий смазкой порт. Корпус под ним слегка вздрогнул. Внутри что-то несильно царапнуло по диаметру наконечника, но оно быстро оборвалось. Это что-то так и не стало препятствием, как это обычно случается при наличии нарезки. Её же у Вектора Прайма уже давно нет. Ведь нет же? Иначе в их первый раз он это заметил бы. По нити резануло слабой болью, и Оптимус остановился, не решаясь продолжать. Ни стоном, ни сбоем вентиляции его предшественник не подал больше ни единого намёка на то, что что-то идёт не так. Просто замер, глубоко вентилируясь. Вероятно, подумал нынешний Прайм, защитная мембрана не была рассчитана под его диаметр, и он решил немного подождать, пока стенки порта подстроятся под его параметры. Чёрные пальцы огладили грудной отсек, скользнули по брюшной броне и, пробежавшись по краю порта активации кибер-ключа, нырнули туда. Бело-розовый корпус прошила мелкая дрожь, а из вокалайзера сорвался тихий стон удовольствия. Боль исчезла. По связи транслировалось всё, что угодно, но точно больше не она. Желание, сильное желание, нежность, страсть... Оптимус вновь потянулся за поцелуем. Ощущение вкуса собственной смазки на чужих губах, на губах Вектора Прайма, будоражила процессор. Будто всё это всего лишь симуляция. До невозможности реалистичная. Сладкая. Горячая. Настолько притягательная, что и онлайн выходить он никогда бы не захотел. Но это была отнюдь не симуляция. Он медленно отстранился, почти выходя из горячего влажного порта, и так же медленно вошёл обратно, прислушиваясь к связывающей нити. По ней он получал только смесь из удовольствия, вожделения и томительного желания. Никакого дискомфорта. Лидер автоботов вновь повторил неприлично медленные движения, попутно стимулируя слабыми разрядами порт активации кибер-ключа. Тихий стон растянутого блаженства стал для него наградой. Алая оптика, на долю наноклика погаснув, вновь вспыхнула неоновым сиянием. Не в силах противостоять он наклонился, исполняя волю одного из Первых Тринадцати и одновременно свою собственную. Их губы слились в долгом нежном поцелуе. Коннектор плавно задвигался в медленном темпе: штекерные усики защекотали током края внутренних разъёмов, при каждом движении провоцируя статические разряды. Процессор поплыл, отключая ненужные сейчас сторонние мыслительные процессы, оставляя только базовые, подконтрольные интерфейс-протоколам. Сознание сузилось до бело-розового корпуса под ним, концентрируясь только на нём. На шорохе вентиляции, её хрипах и всхлипах. На пульсации запертой глубоко под грудной бронёй наверняка очень яркой искре, которая бешено мечется по своему ложементу. Так сильно, так ощутимо... На каждом движении корпуса: лёгком вздрагивании при разряде, слетевшем с пальцев, погружённых в порт кибер-ключа; мелкой дрожи, прошелестевшей после резкого несдержанного толчка коннектора. Вектор Прайм выгнулся дугой, насколько позволяла его конструкция и параметры гибкости, разорвав поцелуй. С его губ сорвался длинный продолжительный стон. — Оптимус, — задушено стравил отработанный воздух он, резким движением толкнувшись навстречу бедренной секцией. Этот голос... Шлааак! Невозможный, страстный, хриплый... Одна только модуляция его вокалайзера выбивает из процессора всякие предохранители. Лидер автоботов, глубоко провентилировав, каким-то невероятным чудом умудрился сохранить ничтожные крохи собственного самообладания. Он потушил оптику, прислонившись шлемом к шлему напротив, и немного ускорил темп, вслушиваясь. Шорох горячего воздуха, тихий стон, ему вторит второй, уже его самого, негромкое "звяньк" при резком ударе брони о броню. Но ещё больше туманила связь. По ней били чувства, фонтанировали эмоции, кружили и без того завертевшийся процессор обоюдные желания. Нить транслировала всё, что могла, а оба Прайма уже не могли отличить, где своё, а где партнёра. Поэтому никто из них никогда так и не поймёт, чья это была идея? Оптимуса или Вектора Прайма? Они оба ощутили желание её исполнить. Оба были ничуть не против и даже всеми шестерёнками за. Лидер автоботов, не глядя, поймал на полклика пылающие жаром губы напротив и отстранился. Достаточно для того, чтобы активировать видеозахват и вновь утонуть в сиянии невероятно прекрасной оптики. Особенно сейчас, когда она так бешено мерцает. Чуть кивнув шлемом собрату и получив такой же кивок в ответ, он вогнал коннектор глубоко-глубоко в порт, насколько позволяла его длина и запустил процесс. Мелкие сегменты девайса пришли в движение, расширяя пространство внутри. Хранитель времени и пространства изумлённо вскрикнул и, обхватив последователя ногами за бедренную секцию, прижался к его красно-синему корпусу. Провода под сегментами коннектора зашевелились, распускаясь, разворачиваясь во всё пространство порта, выпуская на свободу штекеры, которые моментально стали находить внутренние разъёмы. Подключение за подключением. С каждым установленным контактом корпус снизу чуть вздрагивал. По связи прошивало коротким дискомфортом, из-за чего Оптимус заботливо не стал сразу же активировать энергообмен. — Вектор Прайм, — мягко окликнул он предшественника, когда алая оптика погасла на пол клика. Та чуть заторможено зажглась, нездорово мерцая в полутьме кварты. По связи транслировалось странное сочетание чувств: болезненное удовольствие, мучительное томление, нетерпение и покорность. — /Оптимус/, — прошипел хранитель времени и пространства на родном древнекибертронстком. Лидер автоботов медленно, один штекер за другим, стал запускать энергообмен и тут до его перегретого процессора дошло. Это последняя капля. Он собственными действиями только что толкнул одного из Первых Тринадцати на тонкую грань перезагрузки. Корпус забился в судорогах, неконтролируемо заизвивался. Алая оптика потеряла последнюю каплю осмысленности и с перебоями заморгала. Она гасла на долю наноклика, чтобы вновь вспыхнуть ярким огнём, а после, кратко моргнув, погаснуть на пару нанокликов, затем вновь по кругу. Губы распахнуты в немом крике, а вокалайзер тихо шипяще заскрежетал. Шлак! Оптимус чувствовал, что предшественник каким-то непостижимым чудом умудрялся балансировать на этой грани. Чувствовал, как он хотел достичь пика и одновременно продлить собственную агонию. Он не решился увеличивать мощность энергопередачи. Что-то подсказывало, что больше не стоит. Это может плохо кончиться. На задворках процессора мелькнула далёкая мысль: с его, Оптимуса, корпусом что-то не так. Мощность. Напряжение. Но она быстро погасла, отодвинутая на далёкий-далёкий план, молящим на грани шёпота голосом. — /Праймус. Праймус!/ Он ещё никогда не слышал таких модуляций вокалайзера. Хотя возможно изюминку звучанию придавали особенности произношения древнего языка. То, что Вектор Прайм звал своего создателя, Оптимус осознает уже гораздо позже, когда очнётся после перезагрузки. Сейчас же его плавящийся процессор был не способен на это простое действие. В груди что-то толкнулось, отзываясь на призыв Первого, и створки сами собой стали разъезжаться в стороны. Лидер автоботов резко отстранился насколько позволяли ему манипуляторы и с ужасом взирал на вырывающееся из его груди светло-голубое сияние. Он этого не хотел. Этого не было в его... их плане. Только не слияние! Грудная броня напротив так же легко распахнулась являя жёлтой оптике на обозрение яркое зелёное сияние Первородной искры. Он загипнотизировано глядел на неё не в силах оторваться. Яркая, мощная, призывно пульсирующая... Манящая. Он смотрел и смотрел, как она легонько вспыхивает, как протуберанцами тянется к его источнику жизни и как голубое сияние древнего артефакта перекрывает всё. А дальше только темнота.