Двери не успели щёлкнуть запирающим замком, как его уже к ним прижали, припав к губам голодным сладким поцелуем. Вектор Прайм ошалел от неожиданной инициативы лидера автоботов. Однако сюрприз оказался довольно-таки приятным. Приватная беседа должна была состоять из обсуждения целесообразности предстоящей битвы с лидером Аниматроса, возможных негативных последствий и... шла-а-ак! Озвученное двумя кликами ранее предложение переговорить в звукоизолированном отсеке настойчиво вытеснялось сработавшими интерфейс-протоколами. Оптимус грубовато вдавливал бело-розовый корпус в запертые двери, но в следующее мгновение сбавлял напор, целуя нежно-нежно с невыносимой трепетностью в ласковых движениях. Хранителя времени и пространства чуть не закоротило от такой перемены. Как раз то, что ему нужно. То, что он невероятно обожает, от чего ловит сильное наслаждение, от чего сносит процессор. На этот раз первым фонить начал именно он, один из Первых Тринадцати Праймов. И он пребывал в искреннем восторге от того, что его последователь решил всё-таки прислушаться к его словам. Или хотя бы просто принял их к сведению.
Чёрные ладони легли на обе стойки разом, начиная ритмично массировать их, пуская слабые разряды. Вектор Прайм застонал прямо в поцелуй, тая в манипуляторах своего собрата. Он обхватил его за бедренную секцию и дёрнул её на себя. Раздался тихий "звяньк" от резкого соприкосновения паховых пластин. Лидер автоботов застонал в ответ, прижимаясь всем корпусом к предшественнику.
Связь вибрировала неистовым желанием, полной вовлечённостью в процесс и максимальной самоотдачей. Это приводило Оптимуса в лёгкое радостное изумление. Он и не ожидал от партнёра такой отзывчивости сейчас. Сейчас, когда они только-только вернулись с Аниматроса. Ни дозаправки, ни технического осмотра, ни отдыха... Сразу сюда.
Снова стон. Бело-розовые манипуляторы медленно поползли вверх. Брюшная броня, грудной отсек, стёкла. С серых пальцев слетал разряд за разрядом, провоцируя дрожь в красно-синем корпусе. Когда те скользнули по шейным кабелям, лидер автоботов нехотя оторвался от желанных губ и прислонился шлемом к шлему напротив.
— Вектор Прайм, — тихо позвал он предшественника, стравливая на его влажные губные пластины горячий поток отработанного воздуха.
Хранитель времени и пространства откликнулся тихим мычанием, лениво проведя пальцами по переплетениям шейных проводов. Он затапливал по связи лёгкой приятной нежностью, вызванной интимностью происходящего момента, вперемешку со жгучей страстью, что слегка поутихла, стоило лишь прервать поцелуй.
— Я... хотел бы тебе что-то сделать, — постарался ровно произнести Оптимус, но его смущение проникло не только по связи, и отобразилось слабой нагревом фейсплейта, но и прозвучало в модуляции вокалайзера, заставив голос немного дрогнуть.
— Что сделать? — сделав акцент на слове «что», игриво проворковал Вектор Прайм, продолжая движения пальцев по шейной проводке.
Лидер автоботов медленно сглотнул выступивший антифриз. Он давно уже подумывал о такой возможности. Вернее упрямо отгонял навязчивые образы собственных симуляций, всё не решаясь даже помыслить об их реализации. Однако вчерашнее пробуждение...
Сквозь дымку оффлайнового марева смешанного с сильным фоном... Его фоном. Это он сам его испускает. Шлак! ... он чувствует сладостное движение. Мокрое, скользкое. Коннектор действительно активирован — это подтверждали не только прикосновения к нему, которые он вначале воспринял, как фантомные, но и выскочившее на внутреннем экране уведомление.
Бёдра раскинуты в разные стороны. Он чувствовал это, как и то, что его удерживают, придавливая к платформе, крепкие манипуляторы. Кому они принадлежат, не было никаких сомнений. Однако...
Осознание происходящего в одно мгновение ошпарило его процессор кипящим железом. Он резко запустил оптику, ошарашено взирая в пустой потолок кварты. Этого не может быть. По наконечнику скользнула глосса, срывая задушенный стон. Это точно была глосса. Скользкая, юркая... Что же тогда?..
Водоворот эмоций захлестнул его так стремительно, что искра пустилась вскачь. Он очень хотел приподнять шлем и взглянуть... туда. Но страшился того, что увидит. Хотел и страшился одновременно. А не посмотреть он не мог.
Приподняв шлем и сфокусировав видеозахват, он разглядел... Красная оптика. Яркая-яркая. Направлена на него, будто смотрит сквозь линзы, окуляры и процессор прямо в самые глубины искры. Снова глосса по навершию. Нежно ласкает. А коннектор медленно исчезает между распахнутых губ, прямо в горячий влажный топливоприёмник. Ох, Праймус! Шлак. Шла-ак!
...оно натолкнуло его на смутные мысли. А не попробовать ли их воплотить в реальность? Было бы неплохо сделать это. Вектору Прайму должно понравиться, если он не будет против. И сейчас он явно не станет отказываться. Хотя он ни от чего подобного ещё ни разу не отказывался.
Оптимус позволил соскользнуть своему манипулятору со стойки, огладить бедренную броню и плавно лечь раскрытой ладонью на белый сегмент пахового щитка.
— Пожалуйста, открой, — тихо шепнул он в чуть приоткрытые влажные от поцелуя губы.
Броня, мгновенно защёлкав, стала разъезжаться под чёрными пальцами, которые спустя полклика коснулись обнажённых портов. Лидер автоботов вновь припал к серым губным пластинам в медленном нежном поцелуе. Скользнул глоссой вдоль дентапластин, огладил потянувшуюся навстречу глоссу предшественника и сладко-сладко провёл по нёбной части топливоприёмника. Будто в благодарность за исполненную просьбу.
Хранитель времени и пространства, растаяв от подаренной ласки, не ожидал дальнейших действий своего последователя, поэтому, шумно стравив отработанный воздух, оторопело замер, когда Оптимус резко отстранился и с тихим стуком упал перед ним на колени. Он смотрел снизу вверх на быстро зажжённую ярко-алую оптику. По связи потянуло желанием тоже последовать его примеру, но Вектор Прайм продолжал держаться в вертикальном положении. Стоял и смотрел. Терпеливо ожидал, когда собрат соберётся с духом.
Тот на несколько нанокликов оказался сбит с толку. Он знал, что собирался сделать. Знал, как. Умел. Но вид, открывшийся с этого ракурса... Великий Праймус-созидатель! Всегда бы так и стоял на коленях перед ним. Чувства затопили искру, заставив её трепетать от созерцательного удовольствия.
Как завороженный, не отрывая взгляда от невероятно прекрасного красного сияния оптики, лидер автоботов несмело поднял оба манипулятора на бедренную секцию одного из Первых Тринадцати. Он заметил, как его вентцикл споткнулся, и ощутил, как нить завибрировала от предвкушения. От нетерпения и одновременно желания растянуть предстоящий процесс как можно на дольше.
Оптимус опустил взгляд на интерфейс панель. Так близко, что можно рассмотреть всё в подробностях. Он приблизился к основному потру и, высунув глоссу, нежно провёл по внешней окантовке. Раздался шум стравливаемого отработанного воздуха, очень смахивающий на беззвучный стон. Нить завибрировала сильным желанием. Он поднял взгляд вверх, вновь встречаясь с алой оптикой. На этот раз уровень фона подскочил уже у лидера автоботов. Ох, Праймус! Если он сейчас продолжит после каждого движения глоссой засматриваться на Вектора Прайма, то позорно вылетит в перезагрузку без всякой стимуляции. Как юный мехлинг!
Собравшись с мыслями, он решил строго сосредоточиться на своих действиях и резко припал губными пластинами к окантовке основного порта, полностью накрывая его вход. Глосса шустро нырнула во влажное горячее нутро так глубоко, насколько позволяла её длина и щёлкнула разрядом по внутренним разъёмам. Хранитель времени вскинулся всем корпусом, тихо вскрикнув. По его корпусу пробежала дрожь возбуждения, а по связи стрельнуло удовольствием. Оптимус почти полностью извлёк глоссу, но, ещё крепче прижавшись губами к порту, повторил манёвр. Ох, шла-ак! Стон похожий на тихий вскрик, и снова дрожь. Это хотелось повторять вновь и вновь. И он не отказал себе в удовольствии это сделать.
Он ритмично его ласкал, пуская ток всё мощнее и мощнее. Вскоре смазка первой маленькой капелькой скатилась по подбородочному выступу. Он ощутил, как она нырнула в переплетение шейных проводов, оставляя влажный след. За ней по тому же пути вновь прошлась капелька побольше, формируя тонкую струйку. С другого уголка губ тоже потекла мокрая дорожка. А рядом ещё. И снова.
Вектор Прайм шумно шуршал вентиляцией, тихо постанывал. Иногда стон выходил с хрипотцой, и тогда его звучание отдалённо начинало напоминать предупреждающий рык киберхищника. Он хватался пальцами за чёрные ладони, что надёжно удерживали его тазовую секцию от импульсивных движений. Неосознанно крепко сжимал их в моменты сильного удовольствия, а после ослаблял хватку.
Лидер автоботов боролся со своим желанием прерваться на пару нанокликов, чтобы взглянуть вверх. Отгонял навязчивые мысли. Прочь! Прочь из процессора! Он ощутил, как у предшественника подкосились ноги, как тот покачнулся и вдруг приобрёл новую опору. Серые ладони легли на красные плечевые блоки, перенося часть веса на вытянутые манипуляторы. Вход, разряд, выход. Форсированная вентиляция над аудиодатчиком, и сорвавшийся стон. Снова вход, разряд, выход. Тихое шипение, дрожь. Вибрация нити предвещала близость перезагрузки.
"Наверное, он сейчас как тогда... " — подумал Оптимус, взирая на всплывшую на внутреннем экране картинку недавнего воспоминания.
...Очиститель тёк по фейсплейту, стекая по лихорадочно мерцающей оптике подсвеченными алым каплями... Волна мелкой дрожи. Корпус становился всё напряжённее... вентсистема сбилась на короткий рваный темп. Оптика сияла неистовым яростным огнём...
Соблазн снова увидеть это зрелище манил. Манил так сильно, что противостоять становилось невозможно. Оптимус честно старался ему сопротивляться. Очень-очень старался, но...
С пошлым "чпок" он отстранился от истекающего смазкой порта и поднял шлем вверх. Его форсированная вентиляция, позорно споткнувшись, замерла. Температура и так перегретого корпуса резко подскочила, лишив основного источника охлаждения.
Вектор Прайм... Он точно был на грани. Его фейсплейт был так близко и так далеко одновременно, что возникло сильное желание его поцеловать, но дотянуться до желанных губ было проблематично. От порывистого движения его удерживали вытянутые бело-розовые манипуляторы, которыми хранитель времени и пространства опирался на его плечевые блоки. Красная оптика с учащённой тактовой частотой мерцания сияла ярко-ярко, невероятно прекрасно. Она манила. Звала. Молила о перезагрузке. Вентцикл частый-частый. Он опалял горячим отработанным воздухом даже на расстоянии вытянутых манипуляторов. С этого ракурса — снизу вверх — весь вид на хранителя времени и пространства открывался невыносимо великолепный. И это положение — на коленях у ног одного из Первых Тринадцати Праймов, весь испачканный смазкой, доставляющий ему удовольствие, — казался лидеру автоботов естественным. Правильным. Хотелось всегда так доводить предшественника до грани таким образом. Или, просто, как можно чаще.
Сквозь напряжение вытянутых манипуляторов Оптимус ощутил, как дрогнули локтевые шарниры, и они немного согнулись. Вектор Прайм, учуяв его желание, приблизился к нему фейсплейт к фейсплейту и, слизнув дорожки собственной смазки с синего подбородочного выступа, припал к перепачканным губам.
Он целовал его так нежно, так страстно... С таким превеликим удовольствием проводил глоссой по каждому миллиметрику топливоприёмника, будто его последователь был перемазан не его собственной смазкой, а чем-то сладким. Он вёл себя, как малая бэта, дорвавшаяся до остатков карамелизированного энергона, размазанного по стенкам мелкого кубика. Сладко. Вкусно. Приятно, но слишком мало.
Вентиляция редко, но резко втягивала спасительный воздух, которого было не достаточно для стабилизации температурного режима красно-синего корпуса. Оптимус потянулся навстречу терзающим губам, обхватив розовый шлем манипулятором, притягивая его к себе, не давая ему отстраниться. Сорвался приглушенный стон. Лидер автоботов так и не понял чей, лишь ощутил его вибрацию на стенках форсунки. Он почувствовал, что собственный корпус напрягается и одновременно слабеет. Появилось желание откинуться назад, потянуть партнёра за собой. Хотелось сделать последний шаг и вылететь в блаженное небытиё. Он не сразу, но всё-таки понял, хоть и отстранённо, что каким-то образом оказался балансирующим на грани перезагрузки. Без стимуляции! Шлак, да как же?..
Хранитель времени щёлкнул глоссой по нёбной пластине последователя не слабым разрядом, сорвав приглушённый стон. По корпусу прошлась дрожь. Оптимус ощутил, как у него горячей струёй потекло по внутренней стороне бедренной секции. Он судорожно, будто в последний раз, втянул воздух в системы и, на ощупь, найдя вторым манипулятором порт предшественника, резко ввёл в него два пальца. С кончиков сорвался заряд. Раздался задушенный стон. Стенки внутри сжались. Он вытащил их и снова вогнал, ошпарив током разъёмы. Вектор Прайм задрожал. Оптимус ощутил, как Первородная искра вспыхнула в своём ложементе, как нить внутри натянулась, звеня удовольствием, и тут его глоссы коснулась другая. Кончик к кончику. Она шибанула его мощным разрядом, и он не выдержал. В процессоре вдруг что-то взорвалось, отправляя лидера автоботов в частичную перезагрузку.
Перед оптикой всё поплыло. Красно-синий корпус вздрогнул и чуть покачнулся. Навалилась эйфорическая расслабленность, погрузив его в состояние полнейшей дезориентации. Он тонул в этом опьяняющем чувстве, не имея ни малейшего желания возвращаться в реальность. Протоколы один за другим, а некоторые сразу одновременно перезапускались. Лишь несколько из них оставались в активном, более или менее стабильном состоянии. Именно благодаря им Оптимус каким-то неведомым ему чудом ухитрился подхватить падающий корпус предшественника, смягчив его приземление собой. Он ощутил, как тот навалился на него, ощутил его тяжесть, ощутил удар спинными сегментами о пол. Он неосознанно обхватил Вектора Прайма манипуляторами, прижимая его к себе в крепких объятиях, пока собственные системы постепенно возвращались в норму.
Оптика с лёгкими перебоями в цветопередаче заработала совсем скоро после короткого пробоя. Серый невзрачный потолок переговорного отсека какое-то время то тут, то там весело вспыхивал разноцветными пятнами пошаливающих пикселей. Однако через клик видеозахват стабилизировался, а интенсивность вентиляции снизилась вместе с температурой корпуса. Оптимус бездвижно лежал, придавленный корпусом предшественника, всё ещё пребывая в лёгком эйфорическом недоумении от произошедшего. Без стимуляции. Шлак, он перегрузился без стимуляции! Да, пусть частично, но всё же... О, Праймус!
Он чуть приподнял шлем и окинул взглядом мирно покоящегося в его объятиях меха. Вектор Прайм лежал немного полубоком — при падении лидер автоботов отклонился в сторону так, что в итоге, как он только что заметил, они упали почти вдоль стены. Разгорячённый вентцикл стравливался на стёкла, невесомо щекоча стыки грудной брони. Красная оптика на долю наноклика коротко мигнула. Раздался тихий-тихий, едва уловимый стон — очевидно, старший Прайм скоро выйдет онлайн.
Оптимус откинул назад шлем, вновь бесцельно уставившись в серый невзрачный потолок. Его манипулятор в незатейливой ласке скользнул по оружейному модулю вверх, нежно пощекотал шейные кабели и осторожно лёг на затылочную часть розового шлема. Пальцы лениво очертили плотные стыки и закружились в бессмысленных движениях, то вычерчивая неведомые линии, то расползаясь в стороны, позволяя коснуться всей поверхности ладони.
По связи разлилась сладкая постперезагрузочная нега. Такое тёплое, прекрасное чувство, в котором хотелось вечно томиться вот так, вместе с дорогим искре мехом.
— Оптимус? — лениво протянул хранитель времени и пространства.
В его тихий голос, как это всегда случается после выхода онлайн, прокрались хрипловатые нотки, которые на грани рокочущего шёпота смутно напоминали урчание довольного и сытого киберкота. Манипулятор на долю наноклика замер над розовым шлемом. Лидер автоботов отозвался тихим мычанием и продолжил ласковые поглаживания.
— Мне показалось, или ты... — Вектор Прайм нехотя шевельнулся, приподняв шлем, и заглянув в жёлтую оптику, тихо закончил вопрос. — ...тоже перезагрузился?
Оптимус замер, неловко отведя в сторону взгляд. Он знал, что от собрата эту маленькую деталь никак не скрыть. Хотя он даже и не пытался этого сделать. Как тут быть, если они связаны такой крепкой эмпатической нитью? Но одно дело, когда ты просто знаешь, что другой мех тебя чувствует, и совсем другое, когда тебе это озвучивают. Почему-то данный факт вызывал волну смущения. Может это потому, что сам он не привык озвучивать собственные чувства? Однако ему тоже так открыто никто подобного не озвучивал. И тот вчерашний разговор о предпочтениях и озвученный сейчас очевидный факт... Хранитель времени и пространства будто пытался его к чему-то подтолкнуть. К раскрытию? К раскрепощению? Да ну... Он и так с ним открыт до невозможности, что даже решился вытворить сегодня с предшественником такое. Куда ещё сильнее?
— Так получилось, — чуть неуверенно прошептал лидер автоботов, соскользнув манипулятором на белый плечевой блок.
Его фейсплейт слегка пылал жаром. Это можно было списать на недавнюю перезагрузку, после которой температура корпуса ещё не до конца пришла в норму, но оба Прайма понимали, что это было абсолютно не так. Нить звенела тихими нотами неловкости, которые мгновенно поутихли, стоило только развернуться тёплым электромагнитным полям, что укутывали в нежный кокон приятных колебаний.
Потянувшаяся серая ладонь, очертив края синего аудиодатчика, легла на край шлема, скользнув большим пальцем от кончика носового выступа до уголка оптики. Оптимус перевёл взгляд на предшественника, замерев в лёгком предвкушении очередного интимного жеста. Однако, тот, чуть привстав, интригующе навис над ним. Фейсплейт напротив фейсплейта. Жёлтая оптика напротив красной. По обе стороны от шлема прям возле аудиодатчиков тихо клацнули о металлический пол раскрытые ладони — Вектор Прайм немного сместился выше.
— Не порядок, — с наигранной строгостью прошептал он, сильнее склоняясь над младшим собратом. — Надо срочно это исправить. Что скажешь, Оптимус?
А Оптимус... Что он мог сказать? Да и не хотел, если честно, что-то говорить. Зачем? С такой связью между ними слова стали излишними. Один короткий импульс, ответное колебание нити и тёплая волна электромагнитных полей в комплекте. И всё. Ответ на игривое предложение уже получен. Однако одному из Первых Тринадцати почему-то хотелось именно услышать решение собрата — он ждал его, терпеливо замерев сверху и заискивающе сверкая алой оптикой.
— Полностью с тобой согласен, — всё же прошептал тихо лидер автоботов.
Он приподнялся на локтевых шарнирах и, поддавшись вперёд, мягко примкнул к едва приоткрытым губным пластинам. Они медленно разошлись в стороны в приглашающем жесте, предоставляя полный доступ для наступательных действий. И Оптимус этим с охотой воспользовался, не желая томить ожиданием своего партнёра.
Их корпуса, разморённые постперезагрузочной негой, чутко реагировали на взаимные ласки. Поглаживание стоек — томный вентцикл. Нежное скольжение по шейным кабелям — сладкая дрожь. Слабые разряды вдоль линии нейроствола — ответная вибрация корпуса. Прикосновение к антеннам — тихий стон. Они сводили друг друга с процессора, неожиданно прерывали поцелуй и какое-то время шумно вентилировались, прижавшись шлем к шлему. Полклика и вот кто-то из них вновь тянется к губным пластинам напротив в желании утолить страстную жажду.
Корпуса распалялись. Фон снова начал зашкаливать, грозясь затмить своим излучением и без того подчинённый протоколам интерфейса процессор. Клик, и Вектор Прайм ощущает, как под его бедром пришли в движение сегменты паховой брони. Чуть отстранившись, но не разрывая глубокий сладкий поцелуй, он перекинул ногу через бедренную секцию нынешнего матриценосца и осторожно медленно его оседлал. По порту мягко скользнул наконечник шустро сформировавшегося коннектора, щёлкнув статическим разрядом по увлажнённой окантовке. Хранитель времени и пространства слегка вздрогнул. Он прижался сильнее к бедренной секции собрата и чувственно качнулся, проехавшись по прижатому интерфейс оборудованию. Раздался глубокий низкий стон, заглушённый очередным коротким поцелуем.
Оптимус нежно провёл манипуляторами от стоек по талии, через тазовую секцию, по внешней стороне бёдер до самого коленного шарнира. Вновь поступательно-возвратное движение по прижатому коннектору, и снова сдавленный стон. На этот раз он тихой мелодией сорвался с губ одного из Первых Тринадцати. Напоследок скользнув коротким смазанным поцелуем по синим губным пластинам, Вектор Прайм, отстранившись, принял ровное сидячее положение. Лидер автоботов по наитию потянулся следом. Его вновь зацепил тот факт, что он смотрит на своего предшественника не прямо, а слегка снизу вверх. И его алая оптика... Шлак! Этот взгляд необходимо признать запрещённым для применения. Это преступление против воли — смотреть
так. Это просто невыносимо!
По красно-синему корпусу пробежала мелкая дрожь. Близость возбуждённого горячо обожаемого меха срывала все предохранители. Его обжигающий вентцикл, его манящее сияние оптики, его... Оптимус медленно сглотнул обильно выступивший антифриз и, на пару нанокликов погасив оптику, опустил свой взгляд вниз. ...его серые пальцы, что уверенной хваткой сжали серебристый с синей полоской посередине коннектор. Большой палец плавно прошёлся по навершию, а после ладонь медленно, но твёрдо двинулась вниз, к основанию и снова вверх. Вентцикл споткнулся, замерев на пару мгновений, и зашуршал интенсивнее. Искра сжалась в нежном томлении и, сладко вспыхнув, разлилась приятным теплом, что волной окатило весь красно-синий корпус. Оптимус тихо всхлипнул.
На внутреннем экране вновь выскочили кадры вчерашнего пробуждения и перед оптикой всё поплыло. В топливоприёмнике вдруг резко пересохло. Лидер автоботов шумно вхолостую сглотнул и поднял наэнергоненный взгляд на приоткрытые губные пластины собрата. Сквозь набат собственной пульсирующей искры он заторможено уловил, что его губы сложились в лёгкую улыбку.
— Ты хочешь, чтобы я повторил это? — заигрывающе прошептал Вектор Прайм, двинув ладонью вниз-вверх и сымитировав большим пальцем скольжение собственной глоссы по наконечнику.
Оптимус застонал, уткнувшись шлемом в белый плечевой блок. При правильной трактовке сигналов нити Праймуса, выходит действительно, можно верно распознавать мысли связанного с тобой меха. И у хранителя времени и пространства это выходило лучше не куда. Осталось теперь самому научиться так же, а то это больше выходит у него интуитивно.
— Нет, — приглушённо простонал лидер автоботов, понимая, что его наглую ложь распознали ещё до того, как она прозвучала.
— Врёшь, — чуть склонившись ближе к синему аудиодатчику, тихо прошептал Вектор Прайм. — Я же вижу. Но, так уж и быть, сегодня я тебе поверю.
Он немного приподнялся, вынудив последователя растерянно отстраниться. Однако в следующий наноклик, помогая себе ладонью, направляя коннектор, резко сел, полностью приняв в себя оборудование. Оптимус с шумом вобрал в системы воздуха. Штекеры без команды развернулись внутри. Они зазмеились, толкаясь в разные стороны и норовя найти подходящие разъёмы. Хранитель времени и пространства тихо зашипел, чуть подрагивая от слетающих с тонких усиков разрядов статики, и страстно охнул, когда подключение завершилось.
Лидер автоботов поймал приоткрытые губы предшественника и, скользнув пальцами с двух сторон по его внутренней стороне бёдер, запустил подачу тока. Вектор Прайм откликнулся на ласку коротким задушенным мычанием, активно отвечая на поцелуй. Он обвил обоими манипуляторами младшего собрата, прижимаясь к нему как можно крепче.
Оптимус таял от такого напора, передав активную роль одному из Первых Тринадцати. Чужая юркая глосса вовсю главенствовала в его топливоприёмнике. Она металась из стороны в сторону, нежно ластилась, щёлкала разрядом. Пару раз даже чуть не спровоцировала сброс топлива, покружившись у края форсунки. Лидер автоботов в этот раз не выдержал и прервал их поцелуй. Его корпус стремительно нагревался, генерируя один откат за другим. Манипуляторы цеплялись за стойки, пуская по ним ток, разогревая партнёра в ответ.
Вектор Прайм тихо постанывал в такт особо сильным откатам, через раз отвечая такими же по мощности. Они раскачивали друг друга, разогревали, заводили до предела, до разноцветных пятен свихнувшихся от перенапряжения пикселей. Сильно. Страстно. Горячо.
Сквозь обоюдные импульсы удовольствия, Оптимус уловил, что его шейную проводку щекочет что-то влажное. Он откинул шлем в сторону, предоставляя предшественнику максимальный доступ к интересующему его участку корпуса. В центральный стык спинных сегментов врезались округлые пальцы, запустив в него серию разрядов. Шлааак! Лидер автоботов вскинулся всем корпусом, хрипло застонав. Он дёрнулся, задрожав в умелых манипуляторах, и стал отклоняться назад.
— Тише, Оптимус, — едва ли не срываясь на родной древнекибертронский язык, прохрипел хранитель времени и пространства, удерживая собрата в сидящем положении.
— Вектор П-ммм, — в ответ ему простонал Оптимус, но был нагло заткнут глубоким сладким поцелуем, совмещённый с волной отката.
Он снова задрожал. Его манипулятор соскользнул со стойки и, нырнув в порт активации кибер-ключа, шибанул разрядом. Вектор Прайм резко оборвал поцелуй, с тихим вскриком вскинувшись от неожиданной выходки своего последователя. А тот заворожено глядя на него поплывшим взглядом, несколькими быстрыми движениями повторил свои действия, но более мощными разрядами.
— Оптимус! — изумлённо вскрикнул тот, задёргавшись в красно-синих манипуляторах.
Его оптика замерцала ярко-ярко, вспыхивая неоново-алым и почти полностью потухая. Его искра в грудном отсеке напротив, так близко, отбивала предперезагрузочный набат. Оптимус чувствовал это. Чувствовал по их связи. И приближение собственной разрядки тоже чувствовал. Он нежно помассировал опалённые током внутренние стенки порта активации кибер-ключа и, медленно вынув оттуда пальцы, резко вогнал их на всю длину и ошпарил сильным разрядом.
Вектор Прайм громко вскрикнул, сбрасывая накопившуюся энергию откатом, что резанул по соединяющим их проводам. Лидер автоботов задрожал, сбрасывая заряд в ответ, и, откинувшись назад, утянул за собой уже отключившегося партнёра. Звук приземлившегося собственного корпуса, как и его удар о металлический пол, он уже не уловил, последовав вслед за хранителем времени и пространства в уютную темноту перезагрузки.
***
Первое, что он почувствовал, так это то, что его шлем кто-то аккуратно обхватил, немного приподнимая. В следующий наноклик его корпус плавно меняет положение — перекатывается на бок под действием мягкой силы. Чувство тяжести исчезает. Зато тепло разгорячённого корпуса рядом никуда не делось. Оптимус поддался вперёд, прильнув к источнику тепла, и, уткнувшись носовым конусом в какую-то тёплую пластину, затих.
По спинным стыкам прошелестело нежное касание знакомых, уже и так известных ему пальцев. Они дошли до середины спины и раскрылись тёплой ладонью, которая слегка прижала его сильнее к ставшему таким родным меху.
Оптимус шумно провентилировался, нежась в ленивых всполохах чужих электромагнитных полей. Они подхватывали его, как поток воздуха сорвавшийся с земного дерева пожелтевший листик, и уносили куда-то далеко-далеко... Хотелось вновь уйти в забытьё, только на этот раз спокойного мирного оффлайна. Уведомление о возможном переходе в это состояние какое-то время маячило на внутреннем экране, пока основания его антенны не коснулись осторожные пальцы. Они очертили контур ближних сегментов брони, прошлись по ребру антенны и сомкнулись на её острие, мягко почти невесомо массируя.
Оптимус рефлекторно дёрнул антеннкой, смахивая щекотку с чувствительного места. Прикосновения тут же исчезли. Нить внутри слегка всколыхнулась, и над шлемом раздался шум стравливаемого из систем отработанного воздуха.
— Тебе не нравится? — прошелестел едва уловимый шёпот в самую макушку.
— Нравится, просто щекотно, — хрипловато пробубнил лидер автоботов, так и не отстранившись от хранителя времени и пространства. — Можно ещё и посильнее?
Вектор Прайм на это лишь фыркнул в тихой усмешке. По связи тут же разлилось безобидное веселье, а поля, сменив интенсивность, чуть свернулись. Но прикосновения к антенне вернулись. Более твёрдые, но такие же нежные. Поглаживания, были такими приятными, такими идеальными, и по напору, силе сжатия и трения, что лидер автоботов не удержался. С его губ сорвался тихий мелодичный стон полный удовольствия.
Они лежали так какое-то время в объятиях друг друга, пока...
— Тебе надо подзаправиться, Оптимус, — мягко прошептал хранитель времени и пространства, чуть отстраняясь.
Оптимус нехотя сделал тоже самое и, активировав видеозахват, перевёл взгляд на своего предшественника. Тот смотрел на него ровно мерцающей оптикой, как и всегда после энергообмена, ярко сияющей алыми огоньками. Она вновь и вновь притягивала к себе внимание, манила, звала... Только не так, как в процессе интерфейса, когда она почти лишала воли, подчиняя. Нет. Сейчас она будто нашёптывала, легонько подталкивала к своему обладателю. А Оптимус... Кто он такой, чтобы сопротивляться? И он не сопротивлялся. Поддавшись вперёд, он нежно коснулся губ собрата в плавном целомудренном поцелуе. Тот лениво ответил, поддавшись вперёд, позволяя дарить себе лёгкую ласку. Его ладонь соскользнула вниз и невесомыми касаниями прошлась по шейным кабелям.
Раздались тихие, едва уловимые аудиодатчиками тихие щелчки, и Вектор Прайм шумно провентилировался, прерывая поцелуй. Штекеры выскальзывали из его гнёзд, складываясь внутри порта обратно в коннектор, который в одно плавное короткое движение оказался на свободе.
— Нет, — тихо ответил Оптимус, пряча своё оборудование и возвращая паховый щиток на место. — Нам обоим нужно подзаправиться.
Хранитель времени и пространства, защёлкав внизу бронёй, последовал его примеру и, отстранившись сильнее, стал подниматься.
— Тебе это сейчас нужнее, — мягко возразил он, но потом продолжил. — Хотя я не против составить тебе компанию.
***
— Да в порядке я! Хватит со мной возиться, — недовольно пробурчал Лихач, чисто по-бэтски скрестив на грудной секции манипуляторы и надув симпатичным бантиком губки
Вошедший Оверрайд обвёл взглядом всех присутствующих в медотсеке и задержал его на юном кибертронце. Тот явно вредничал, мешая Паникёру выполнять свою работу в отношении его ремонта. Да, большую часть последствий непрофессиональной кастомизации удалось устранить. Однако оставшиеся мелкие неполадки всё ещё требовали внимания медика. Но жёлтый гонщик, по-видимому, посчитал иначе.
— Лихач, если сейчас же не позволишь мне завершить настройку твоих систем, то я порекомендую Оптимусу не брать тебя на миссии по медицинским показаниям, — пригрозил автоботский медик.
Он явно хорошо знал упрямца от и до. Потому что угроза дала хорошую трещину в воинственном упрямстве мехлинга. Тот заметно сник и, обессилено опустив манипуляторы, крепко сжал пальцы от досады.
— Со мной всё нормально, — слабо попытался возразить Лихач, уже вполне хорошо осознавая, что всё тщетно, но, завидев велоцитронца, потупил взгляд в пол.
Паникёр показательно слишком шумно стравил отработанный воздух и покачал шлемом из стороны в сторону. Он тоже заметил вошедшего Оверрайд. Потому что у того на внутреннем экране тут же появилось уведомление о входящем сообщении, а медик лишь легонько кивнул ему шлемом, подтверждая, что является его отправителем.
— Поступай, как знаешь, — фыркнул бело-синий автобот и направился к выходу из отсека.
Оверрайд открыл послание медика. В нём значилась лишь короткая просьба уговорить этого "болвана" на дополнительный ремонт. Однако внимание его зацепила приписка в конце: "Уверен, тебя он послушает". К чему бы это Лихачу его слушать? Да, они немного сдружились за это короткое, непозволительно короткое, время. Но чтобы прислушиваться к его мнению?.. Нет. Они не настолько хорошо друг с другом знакомы, чтобы перейти к такому этапу взаимоотношений. Однако если медик считает, что он сможет его уговорить... Что ж, стоит хотя бы попробовать.
Дверь за Паникёром с тихим щелчком закрылась, оставляя двух гонщиков один на один друг с другом.
Лихач поднял неуверенный взгляд на лидера Велоцитрона. В его голубой юнлинговской оптике читалась смесь из раздражения, настороженности и... чего-то ещё. Что-то положительное. Надежда? Нет. Ожидание поддержки? Может быть, но вряд ли.
Оверрайд подошёл ближе. Почти впритык. И взглянул ему прямо в оптику. Спокойно, уверенно и мягко.
— Он прав, — едва слышно уронил он, ожидая очередного протеста, но его почему-то не последовало. — Тебе совсем немного осталось и будешь полностью починен. Я видел данные сканирования. Ты же не хочешь подвести всю команду из-за ослабленного троса? — В ответ отрицательное покачивание шлемом. — Я тоже не хочу, чтобы ты рассыпался на задании из-за какой-то раскрутившейся гайки.
Жёлтый гонщик невесело фыркнул. Вот уж точно, что ему не грозит, так это рассыпаться кучкой металлолома. После кастомизации, да, была такая угроза, но не сейчас. Не тогда, когда сам Оверрайд перебрал его системы.
Лихач чуть вздрогнул, ощутив на своём плечевом блоке узкую ладонь велоцитронца. Он бросил быстрый взгляд на красный манипулятор и немного приободрился.
— Ладно, я согласен на ремонт, — тускло уронил мехлинг, пристыжено за своё бэтское упрямство отведя в сторону взгляд.
— Вот и хорошо, — ободряюще улыбнулся ему Оверрайд, довольный тем, что автоботский медик оказался прав.
Даже уговаривать долго не пришлось. Ни пререканий, ни споров. Так просто взял и согласился.
Лидер Велоцитрона скользнул манипулятором по плечевому блоку, случайно задев краем пальца шейную проводку, и, приобняв бывшего соперника, мягко подтолкнул его в спинную броню.
— Тогда пойдём к Паникёру?
***
Комната отдыха. Вернее одна из них. Так как на базе кроме кибертронцев частично обосновались ещё и люди, то одной комнатой отдыха тут не обойтись. При конструировании базы ещё в самом начале по настоянию Лори и не особо внятных объяснений Бада были внесены корректировки в стандартную планировку. Поэтому для отдыха было выделено три отсека: отдельные для людей и трансформеров и один совместный.
Отсек для людей был крайне мал. Он больше был похож на тюремную камеру и то, для заключённых предусматривались места побольше. А вот дети с удобством разместились в довольно просторной для них комнатушке, оснастив её диваном, телевизором, холодильником, кулером и микроволновой печью. Помимо всего этого они ещё притащили много всякого мелкого хлама в различных коробочках, объяснив, что это очень нужные вещи. Ну, нужные, так нужные...
Отсек для трансформеров был гораздо больше и просторнее, чем у людей. Хотя по меркам самих кибертронцев комната была не большой. Здесь были установлены просторные металлические сидения почти по всему периметру помещения и встроенные в пол выдвижные полки, напоминающие миниатюрные столики.
В совместном же отсеке, самом крупном из всех, был диван для детей и много металлических передвижных кресел для трансформеров.
Вопреки тому, что раздельные отсеки были лучше и удобнее оснащены, вся команда предпочитала собираться в совместном. Именно там сейчас и собрались основная часть команды и о чём-то оживлённо спорила.
Праймы особо не стали вслушиваться в разразившийся разговор, когда распознали в обрывках фраз слова "сезон", "серия", "актёр", "персонаж" и "мой кумир!" Речь явно шла о каком-то земном сериале, которыми забита большая часть их всемирной паутины, называемой "Интернет". Поэтому они лишь прошли мимо приоткрытой двери совместной комнаты отдыха и разместились в соседней — отдельной для трансформеров.
До назначенной битвы времени было ещё достаточно. Паникёр назначил осмотр ближе к отправлению на Аниматрос, а пока он был занят ремонтом Мегальва, после которого собирался приступить к завершающей настройке систем Лихача, что были сбиты на Велоцитроне. Сейчас же можно было сделать только одно для подготовки в предстоящей битве — хорошенько заправиться. Праймы почему-то не стали этого делать в личном отсеке, а предпочли разместиться именно в комнате отдыха. Они обычно не заглядывали сюда — переговорный отсек был лучшим вариантом для бесед. Но сегодня они вдруг решили заправиться здесь.
Оба меха, активировав стол-полку для принесённых с собой кубов, разместились в уголке уютного помещения. Каждый, расправляясь со своим кубом, молча думал о своём, пока Вектор Прайм не перевёл заинтересованный взгляд на своего собрата.
— Оптимус, — окликнул он, привлекая его внимание. — А мы ведь так и не обсудили целесообразность битвы с Кнутом и её вероятные последствия.
Собиравшийся сделать очередной глоток энергона, Оптимус задумчиво окинул взглядом откупоренный куб. Он уже и позабыл, с какой просьбой обратился к своему предшественнику перед тем, как они удалились в переговорный отсек. В его искре поочерёдно вспыхнули недоумение, потом понимание, а после очень яркая невозмутимость. Настолько яркая, что, если хорошенько прислушаться к неравномерным колебаниям нити Праймуса, можно было распознать, что он воспринимает возникшую сейчас ситуацию забавной. Хранителя времени и пространства это совсем немного, но всё-таки чуточку насторожило.
— Ты хочешь это обсудить? — ровным безвинным тоном спросил лидер автоботов, переведя вопросительный взгляд на собрата.
Он всем своим видом демонстрировал искреннюю открытость и тем самым подпитывал только-только зарождающуюся на задворках искры смутную подозрительность.
— Ты ведь хотел, — так же искренне открыто напомнил Вектор Прайм, пропуская в модуляции вокалайзера нотки лёгкого недоумения.
Оптимус отвёл взгляд в сторону. Да, он говорил, что хотел бы об этом побеседовать. Однако сейчас, когда до самой битвы осталось всего лишь каких-то несколько циклов... Смысла в этой теме изначально не было никакого. Разве что в пустую потерять время, которое они со всей командой договорились потратить на необходимую подготовку, включая ремонт, заправку и отдых.
— А что тут обсуждать? — честно ответил ему Оптимус, вновь встретившись с заинтересованностью в алой оптике. — Кнут — лидер Аниматроса. От него зависят законы планеты, которым мы ранее решили подчиняться. Если он хочет битвы, то так тому и быть.
Вектор Прайм коротко ему кивнул, сочтя этот аргумент исчерпывающим. Действительно, особой необходимости в обсуждении данной темы у них не было никакой. Однако, если это так, то...
Он придирчиво оглядел содержимое своего уполовиненного куба, лёгким движением взболтнув его. Голубая жидкость блеснула ярким переливом, отразив на своей всколыхнувшейся поверхности лучи искусственного освещения. Если в теме не было никакой необходимости, то зачем же тогда Оптимус, прекрасно это осознавая, позвал его для её обсуждения? Искра всколыхнулась в непонимании. Хранитель времени и пространства, медленно поднеся к губам уголок куба, немного отпил энергона. И едва им не поперхнулся, когда в следующий клик, уловив задорные колебания связи в ответ, его вдруг осенило.
— Постой, — шумно сглотнув топливо, прервал создавшуюся тишину он, неосознанно пропуская в звучание собственного голоса чуть хрипловатые нотки. — То есть ты позвал меня в переговорный отсек специально для того, чтобы...
Он замолк так же быстро, как и начал, оборвав речь на половине фразы. Его электромагнитные поля осторожно развернулись, окатив тёплой волной. А по их связи вспыхнул горячий импульс, сопровождаемый лёгкой игривой вибрацией. Лидер автоботов бросил на него короткий взгляд исподтишка, и заметил чуть отстранённую алую оптику, направленную вроде как на него самого, но и в тоже время куда-то сквозь. Догадка пришла быстро — собрат вспоминает, как Оптимус... Оптимус сглотнул выступивший антифриз, припомнив потрясающий вкус смазки одного из Первых Тринадцати на своих губах.
— Да, — чётко и ровно ответил нынешний матриценосец, одними уголками губ едва улыбаясь кубу энергона в своих манипуляторах. — Давно думал попробовать.
Повисла слегка неловкая пауза. Лидер автоботов был немного смущён собственным признанием. Да, он мог бы уйти от ответа, но не стал этого делать. Не хотел. Он посчитал, что нет смысла в сокрытии мотивов своих действий касаемо хранителя времени и пространства. С такой связью вообще что-либо скрывать друг от друга, как ему казалось, не представляется возможным. Если внешнее проявление эмоций и чувств ещё как-то можно контролировать, то искру...
Оптимус аккуратно перевёл взгляд на предшественника и невольно залюбовался им. Тот глядел на свой куб, который перекатывал из одного манипулятора в другой. Его шлем был немного опущен, отбрасывая тень на нижнюю часть фейсплейта на столько удачно, что, если не присматриваться, то разглядеть спрятанную лёгкую улыбку на губах было бы, наверное, невозможно. Нежные колебания связывающей их нити лишь дополняли представшую оптике картину. Ласковые волны электромагнитного поля расходились тёплыми всполохами в разные стороны. Оптимус невольно попытался сымитировать подобное в ответ, и, видимо, весьма удачно. Вектор Прайм одарил его в ответ мягким взглядом ярко-алой оптики. По связи от него задорным перезвоном прошелестели удовлетворённость, польщённость и благодарность.
— Знаю, это было не целесообразно с моей стороны... — немного стушевался лидер автоботов, всё ещё ощущая приятное тепло лёгкого смущения на фейсплейте и тихую радость от реакции предшественника.
— Почему же? — тихо, почти на грани шёпота, произнёс Вектор Прайм, всем своим видом показывая, что он так не считает.
— Хочешь сказать, что это не так? — чуть удивлённо спросил Оптимус, так же снизив тональность своего вокалайзера.
— Ты сбросил излишек энергии, который вызывал повышенное напряжение в системах корпуса, — ровным спокойным тоном, будто озвучивает самый очевидный факт между прочим, ответил хранитель времени и пространства и, сделав глоток энергона, перевёл всё своё внимание на собеседника. — Ты пробовал протокол?
Лидер автоботов, шумно провентилировав, тоже отпил из своего куба.
— Пробовал. Ты сам видел, Мегалев воспротивился мне, — расстроено произнёс он, но, немного помолчав, тихо, почти шёпотом продолжил. — Я поговорил с ним, объяснил несколько неудобных моментов. Он обещал делать всё как надо.
Связь в ответ слегка всколыхнулась. Оптимус ожидал неодобрение собрата, но тот снова молча разглядывал свой куб. И лишь лёгкая вибрация нити Праймуса выдавала его состояние. Лидер автоботов, погасив оптику, поднёс куб к губам, делая один маленький глоток за другим, и прислушался. Неодобрения не было. Что-то другое. Волнение? Сомнение? Может быть всё вместе.
— Будем надеяться, что это поможет, — в ответ прошептал Вектор Прайм, опрокидывая в себя оставшийся энергон.
Надежда? Да, именно она. Сомнение, волнение, надежда и... кажется, прикрытое ими желание быть рядом и помогать. Оптимус улыбнулся в куб, допивая последние капли. Видимо, у него стало получаться лучше прислушиваться к сигналам их связи.
***
Перед отправлением на Аниматрос Паникёр провёл тщательный медицинский осмотр своего командира. Никаких повреждений или отклонений им обнаружено не было. Однако Вектор Прайм в отличие о остальных по каким-то своим личным причинам проходить эту процедуру категорически отказался.
