Carnival of Rust

      Глядя на кровавые буквы, явно вырезанные Лизой в спешке, Даня внезапно осознал, что он чрезвычайно близок к разгадке. Что может значить это «OST 2160 С», он понятия не имел. Воспалённый мозг требовал хоть немного сна и пищи, но парень лишь сделал очередной глоток энергетика и продолжал думать. «Ost» — это, скорее всего, восток. Наверное, девушка каким-то магическим образом смогла определить, в каком направлении её увезли. Хорошо, а «2160 С» что такое? Явно что-то простое, то, что она смогла определить, или увидеть, или посчитать в машине. Это не номер машины, не тянет на название чего-то, это просто число и буква! Как в задачах по физике, подумалось вдруг парню. Да, да, задачи по физике! В колонке «Дано» обычно записывались величины и то, что нужно было найти. Окей, 2160 — какая-то величина. Что она могла посчитать, сидя в машине? Не метры-километры, понятное дело. Значит, это время. Следовательно, С — это секунды! Её увезли на восток, и ехали они две тысячи сто шестьдесят секунд. Несложные математические действия, и вуаля! Имеем тридцать шесть минут в пути. Осталось выяснить, где он её похитил. Где на этой трассе останавливаются автобусы? Вероятно, на заправке.       Конечно, он действовал на свой страх и риск. Ведь её могли похитить откуда угодно, да и она могла ошибиться в направлении. Но другой информации не было. А делать что-то нужно, иначе может случиться непоправимое. Даня всей душой чувствовал, что вот-вот должно произойти что-то. Рано или поздно в этой истории должна случиться развязка, и интуиция подсказывала парню, что случится она в ближайшие дни. А интуиции своей он доверял с тех самых пор, когда понял, что она была права насчёт Лизы. ***       Лизе было неспокойно. Всё же «OST 2160 С» — это не самый понятный ответ на слово «РАССКАЖИ». С другой стороны, он и не особо сложный. Если постараться, можно догадаться, что OST — это направление, а число и буква — количество секунд, проведённых девушкой в пути. В конце-концов, они родственные души, по идее, должны понимать друг друга! На это и надежда.       Неспокойно ей было по другой причине. Она прекрасно понимала, что рано или поздно похитителю, имя которого за четыре года она так и не узнала, надоест просто издеваться над ней. Он либо убьёт её, либо убьёт и, скорее всего, отдаст на корм другим несчастным. И почему-то ей думалось, что это вот-вот произойдёт. Раньше такое чувство возникало, когда она забывала закрыть дверь, выходя из квартиры, или ставила варить картошку и забывала о ней. Так и сейчас. Навязчивые мысли о плохом, не имеющие никакой формы и смысла, не давали спокойно обдумать, что делать, как помочь своему соулмейту, о котором она не знала ничего, даже имени, спасти её.       В очередной раз дверь открылась, зашёл насильник. Лиза сжала зубы так, что, казалось, сейчас они выскочат из дёсен и превратятся в порошок. Четыре года она терпела, четыре года он делал из неё животное, четыре года пытался подчинить своей воле! Вот только не учёл характер и обстоятельства. Просмотрел порезы в виде букв, сделанные не им, пропустил глаза, в которых зажглась искорка надежды. Он настолько обнаглел, что перестал обращать всякое внимание на своих жертв. Пытаясь превратить их в покорных животных, насильник не заметил, как сам превратился в обезьяну. Хитрую, знающую, как скрываться, обезьяну, не ведающую ничего, кроме своих желаний.       И Лиза твёрдо решила, что он должен за это поплатиться. Он заслуживает смерти, как никто другой. Даже Чикатило, узнай он о том, что творил этот человек, покрутил бы пальцем у виска и назвал бы его больным ублюдком. Сейчас, говоря начистоту с самой собой, девушка могла сказать: да, ей было больно. Да, он всё равно добился своего: хоть и не сломал, но надломил её. От этого становилось противно и перед самой собой, и перед своим соулмейтом. Никогда раньше она не думала о том, что может его разочаровать, просто потому, что не верила в его существование. А сейчас он появился, он наверняка разгадал её подсказку и уже высчитывает, откуда её похитили и с какой скорость в среднем едет автомобиль. А поэтому она может ничего не бояться. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть. Нужно сделать вид, что она такая же, какой была ещё неделю назад: запуганная овечка с большими грустными глазами. И то, что ей нужно было делать вид, уже радовало. Она избавилась от страха перед этим человеком, а это огромный шаг к освобождению. ***       Даня взял машину напрокат и уже ехал по трассе. Если верить навигатору, вот-вот должна показаться какая-то заправка. Скорее всего, именно с этого места похитили Лизу. Значит, от заправки нужно ехать на восток тридцать шесть минут со скоростью около восьмидесяти километров в час. Ограничение сто, и, чтобы не попадаться сотрудникам доблестной постовой службы, похититель наверняка двигался со скоростью не больше девяноста. Вот показалась заправка; парень резко остановился. Поставил таймер на тридцать шесть минут; тронулся. Разумеется, все расчёты были примерны, но это как с числом пи. Три четырнадцатых можно округлить до трёх, результат не слишком изменится.       Через тридцать шесть минут он должен будет найти что-то. Что это будет, Даня не представлял. Может, поворот на заброшенную деревню, где в какой-то холодной лачуге дремлет синяя от холода и ссадин Лиза, может, наоборот, на какой-то особняк. Парень, как Иван-дурак из сказки, искал то, не знаю что. Но если уж сказочный персонаж смог, то он, Данила, точно сделает это!       Из газет и рассказов он знал, что маньяки — это обычно тихие, незаметные трусы. Похитить беззащитную девушку сможет любой, а ну как довольно крепкий парень без предупреждения ворвётся в его логово с лопатой наперевес? Посмотрим, как он запоёт в этот момент! Парень не был кровожадным по натуре, наоборот, все друзья знали, что он самый дружелюбный человек на свете. Но сейчас была другая ситуация. Сейчас он был готов драться до последней капли крови. Насильника, разумеется. Умирать в его планы не входило, а вот спасти девушку, которую он видел только на фотографии в квартире бабушки, и прожить с ней жизнь — да, это было его целью.       За окном опять моросил мелкий мерзкий дождь, из тех, что не сделают тебя мокрым, но заляпают очки и создадут мерзчайшую атмосферу на улице. Даню это не пугало. Такая погода только настраивала на нужный лад.       …Через тридцать четыре минуты появился песчаный съезд в неизвестность. Повернув, парень испытал что-то похожее на страх. Нет, он не был трусом, но не бояться человека, который четыре года подряд избивает девушку (неизвестно, одну ли Лизу) — глупо. Бояться не страшно, страшно ничего не бояться.       Он ехал, пока не появился небольшой коттеджный посёлок. И тут начиналась игра «Интуиция». Нужно было найти дом, в котором, без сомнения, мучилась его родственная душа. К счастью, это оказалось не так сложно. Проехав посёлок насквозь, Даня понял, что жилых домов в нём всего два. За забором лаяли собаки, да и летние цветы, вбитые в грязь вчерашним ливнем, всё же были ухоженными. Оставалось определить, какой из них является домом похитителя. Проверить можно было только одним путём: узнать всё изнутри.       …В небольшом белом домике с коричневой крышей ему открыла миловидная девушка. За её спиной виднелась различная домашняя утварь вроде лопат, тяпок и тому подобного, около будки лаяла привязанная немецкая овчарка. Даня понял, что ему явно не сюда, поэтому, пробормотав что-то вроде «А, Володи здесь нет, простите, ошибся», удалился в машину. Немного отъехав от дома, парень выдохнул и зажмурил глаза.       Он не ел, не спал три дня, пил за это время только энергетики. И вот он у цели! Лавандовый домик, такой приветливый с виду, совсем не был похож на дом, в котором ежедневно издеваются над девушкой, и, однако, это был он. Это была его цель, то, ради чего он вообще приехал в Чайковский. Накатило волнение. Не страх, а именно оно, волнение, имеющее свойство проникать в конечности, делая их липкими изнутри и мягкими, не способными исполнять приказы хозяина, снаружи. Необходимо было справиться с ним и отправиться прямиком в убежище ублюдка. ***       Лизе стало совсем плохо. И не оттого, что ей в вагину в очередной раз засунули разбитую бутылку от шампанского (к счастью, ей везло, и никаких особых повреждений за все четыре года не наблюдалось; создавалось впечатление, что человек знал, как это делать). Волнение достигло своего апогея, ей стало так хреново, что, казалось, сейчас разорвёт на мелкие кусочки. Будто нужно было что-то делать, а что, непонятно. С другой стороны, вместе с волнением пришло и осознание скорости освобождения. Она тщательно вымылась, расчесалась, надела самую удобную одежду, которая была в шкафу, и приготовилась. К чему, она и сама не знала. Возможно, неизвестный ей пока что парень приведёт полицию, возможно, совершит глупость и придёт сам. Как бы то ни было, Лиза была готова сделать всё, чтобы помочь ему. ***       Наконец, он решился. Вышел из автомобиля, взял лопату и просто пошёл вперёд. За забором прыгал, заливался лаем огромный чёрный ротвейлер, так что очарование лавандового домика сразу развеялось, как туман. Он позвонил и отступил немного назад, держа лопату наизготовку.       Калитка отворилась, и того, кто её открыл, Даня уж точно не был готов увидеть.       Да, тот самый следователь из участка. Незаметные рыбьи глаза, седые волосы, и возраст лет шестьдесят. Даня окаменел. Такое не входило в его планы. А вот седовласый спохватился быстро. Метнулся вперёд и чётким отточенным действием сделал подсечку. Правда, видимо, от неожиданности глупо промахнулся, чем не преминул воспользоваться парень, вспомнив про лопату в руках. Мужчина почему-то не вырубился, как в фильмах, а нанёс удар противнику в пах, на этот раз точно, не промахнувшись. От резкой боли у Дани потемнело в глазах, он захотел согнуться, но знал, что это даст ублюдку фору, поэтому превозмог себя и сделал повторный удар лопатой мужчине прямо по ебалу. Со всей дури, со всей силы, которая была в молодом теле. То ли от боли, то ли от неожиданности мужчина сделал шаг назад, попытался наощупь ответить на удар, но, разумеется, ничего не вышло. Эти несколько мгновений, что он провёл, погрузившись в неприятные ощущения, стали решающими. Несколькими ударами лопатой Даня отправил маньяка в нокаут, видимо, на полчаса минимум.       «Неужели всё так просто?» — с удивлением подумал парень, глядя на валяющегося у него в ногах человека. Да, всё так просто! Оборотень в погонах настолько обнаглел, что просто не ожидал, что его могут найти. Он как никто другой знал, как совершить преступление так, чтобы никто его не нашёл, как насиловать так, чтобы не повредить драгоценных пленниц. Он вроде бы продумал всё от и до, но просчитался.       Следующим шагом было найти Лизу. Ротвейлер всё так же заливался, но он был за небольшим забором, так что это не слишком беспокоило Даню. В голове пульсом билась мысль о том, что вот-вот он увидит вживую ту, что заставила его проделать этот путь. Странно, но он не чувствовал ничего, кроме облегчения. Ни ликования, ничего! Сейчас хотелось просто найти её и обнять.       И это не было сложным. Поднявшись на второй этаж лавандового домика, между тем, замечательно меблированного (не каждый сотрудник полиции может позволить себе такое; видимо, он был не только маньяком, но и диким взяточником), он попал в коридор. Было пять белоснежных дверей, по две справа и слева и одна между ними. За какой из них Лиза? Надо прежде всего проверить ту, на которую падает глаз, то есть на центральную. А как её открыть? Только сейчас парень понял, что у него нет ключа, которым нужно бы открыть дверь. Где их взять? Понятное дело, у насильника.       И только ему в голову пришла эта мысль, как к шее прислонили что-то холодное и острое.       Нужно обладать отличной реакцией, чтобы сообразить, что необходимо делать в такой ситуации. Даня не посещал курсы рукопашного боя, не занимался самообороной, но почему-то быстро, не отдавая себе отчёта в происходящем, ударил мужчину в пах. Тот согнулся, не успев доделать начатое.       И Даня будто ослеп. Он внезапно вспомнил, что вот эти синяки, ссадины, вот это всё сейчас на Лизе, на невинной девушке, которую эта мразь наверняка сломала, сделала тряпкой, игрушкой. И все мысли вылились в такие пинки мужчине, что тот начал захлёбываться в собственной крови. И кровь эта попадала на белые кроссовки, на серые спортивки парня, впитывалась в них. И Дане было так хорошо, так свободно в этот момент… Так сладко. Это была месть за Лизу, за четыре года её страданий, за то, что они познакомятся в этом лавандовом домике, а не где-нибудь в Казани или Чайковском.       …Позднее выяснится, что Даня отбил маньяку все почки, печень и прочие внутренние органы. Он, сам того не осознавая, очень упростил мужчине жизнь, ведь он несомненно попал бы в тюрьму, а что делают в тюрьме с насильниками, мы все прекрасно знаем. Из-за полученных травм его поместят в закрытую больничку. И не лучше бы просто сдать его в руки полиции, предварительно плюнув в ебальник? Нет. Тогда Данила до смерти жалел бы, что не наказал этого ублюдка. Так он хоть как-то восстановил справедливость в своём понимании.       Убедившись, что на этот раз мразь действительно не подаёт признаков жизни, Даня обыскал его и нашёл то, что искал. Ключи. Горя от нетерпения, дрожащими руками он вставил по очереди все пять металлических штучек с бородками, и, наконец, попал. С порезанной шеи стекала кровь, но он не замечал.       Его взгляду предстала обычная светлая девичья комната. Он не всматривался в детали, сразу выхватив главное: Лизу. Она сидела на постели, скрутившись в клубочек, с опаской, недоверием и одновременно бешеной радостью глядя на него, Даню. И в этот момент его накрыли такие бешеные эмоции, что он с ненормальной для человека скоростью подлетел к ней, схватил и обнял. Прижал к себе, чувствуя лёгкий аромат лесных ягод, исходящий от её волос, желая впитать её в себя, да так, чтоб до конца, до последнего атома она стала только его. И не хотелось поцелуев, ничего не хотелось, кроме как вот так сидеть и ощущать блаженное тепло, окутывающее её близостью, ароматами, ею самой. Он был готов сидеть так до самого конца, до смерти. Они были одиноки, но одиноки вместе, как если бы среди заснеженной Вселенной осталось только два человека. Он измазал Лизу чёртовой кровью, но ни одного сейчас это не волновало. Были только эмоции.