***
Ровно в девять вечера к дому детектива Рида подкатывается последняя модель «Астон Мартина», и он на какую-то секунду замирает. Пока его лицо выражает безмолвное «о», Вега пулей вылетает из машины, прихватив несколько коробок и чехлов для одежды. В доме детектива играет какая-то отвратительная и старомодная попса. Девушка смиренно ждет, пока Гэвин открывает ей дверь, играя ключами в руке. Она быстро заходит в дом, складывает вещи на диван в гостиной и оценивающе смотрит на Гэвина, который стоит посреди гостиной в футболке полиции Детройта и трусах. Тот, в свою очередь, разводит руками и точно так же смотрит на Вегу, которая стоит пред ним в полном вечернем макияже и в той же рубашке, что и с утра. В какой-то момент, девушка подходит к нему вплотную, изящной рукой касается щетины на уставшем лице и довольно хмыкает: — Бриться. И быстро. — Гэвин кивает и с неохотой идёт в сторону ванной. — Я тут переоденусь, ладно. — Вдогонку кричит Джоан. — На здоровье, — слишком тихо отвечает он. Побриться и не порезаться немного дрожащими руками, оказывается, посильная задача. Окатить своё побитое лицо в надежде на то, что станет хоть немного легче. Благодарить себя же за то, что все раны затягиваются, как на собаке. И ненавидеть себя за то, что ввязался в сомнительную аферу. И для кого? Для Веги, которая сначала жжет, как серная кислота, а потом — холодит, как лёд. Для того, чтобы разобраться в том, кто она и что она скрывает.жизнь — как сиротский приют, любовь — как английский сад, ты — как идиот, стоишь и не знаешь, куда идти к кому идти в чьё плечо утыкаться горячим лбом закрывать глаза засыпать © Литвен
Он возвращается в комнату как раз в тот момент, когда девушка стоит спиной к нему, надевая изумрудного цвета платье. Он сразу замечает её спину: большой рубец вдоль позвоночника, несколько шрамов от огнестрела… Две параллельные полоски ближе к ребрам — наверное, ножевое. Детектив подходит как можно ближе к Джоан, едва касаясь шрамов рукой. Он никогда не думал, что за наглыми ухмылками и вызывающими фразами может быть столько шрамов. И он их не заметил, тогда, в первый раз. Мужчина проводит пальцами вдоль самого крупного шрама вдоль позвоночника, Вегу пробивает мелкая дрожь, но она не поворачивается к нему лицом. Девушка всё также стоит к нему спиной, лишь опустив голову. Он подходит как можно ближе и заключает её в объятия. И в этом небольшом жесте нет никакой похоти, нет умысла. Это словно безмолвное обещание того, что всё будет хорошо. Джоан буквально отпрыгивает от него спустя пару минут объятий. Она чувствует этот дискомфорт под кожей, картинки из прошлого мелькают перед глазами, сливаясь в единую картину. Нелепый рисунок, выражающий боль. Всю свою чёртову жизнь она боролась за место под солнцем. Всю свою чёртову жизнь она пыталась стать хоть кем-то, найти кого-то, кто не предаст. Всю свою чёртову жизнь она получала пули, ножи и дробь в спину. Каждого иногда одолевают мысли о собственной ничтожности. По правде говоря, они всегда одолевали и Вегу. Дорогие машины, дорогая одежда, дорогое оружие. Только душонка — дешёвая. Несколько секунд она просто смотрит ему в глаза. На слова не хватает духу. Гэвин стоит перед ней, такой… Обычный. Простой человек, со своими страхами, желаниями и заёбами. Вега думает о том, что он, наверное, никогда никого не убивал. Не видел агонии в глазах, не видел крови, стекающей по рукам. Никогда не слышал того самого звука, который невозможно спутать с чем-то другим. Звука вскрытой гортани. И ей на секунду становится страшно. Она боится, что когда-нибудь, он узнает её. Все скелеты в её шкафу одновременно появятся и он больше никогда не посмотрит на неё так. Его глаза никогда не скажут «я тебя уберегу». Как сейчас, например. И от этого всего во рту становится непереносимо горько, как от пресловутого абсента той ночью. Рид смотрит на неё, как на хрустальную вазу. Словно он не бил её по лицу. Словно он не посылал её на все четыре и не крыл матом. Смотрит и думает, что, наверное, из-за таких женщин начинают войны. Думает о том, что в руках у неё должен быть букет из ромашек, а не видавший виды «Глок». В её серых, холодных глазах, сейчас столько боли. Гэвин до конца не уверен, может ли человек, живой человек, в себе столько носить. Он бы рад её снова обнять. Уткнуть лицом себе в плечо и пообещать, что он убережет её от любого дерьма. Только вот… Она не дастся. Вега слишком привыкла быть сильной и совершенно разучилась быть слабой. Где-то на фоне, вокалист с приторным голосом повторяет: «Проиграл бы я, если бы поставил свое сердце на тебя?» Детектив прекрасно знает, что проиграет. Но он ставит. И целует её, по-настоящему. Целует так, как это делают люди, которые не ненавидят друг друга.***
«Жизнь налаживается», — думает Рид. И вправду, жизнь кажется лучше, проще и легче, когда ты едешь в казино на сером «Астон Мартине», а рядом с тобой сидит прекрасная женщина, чем когда ты с пятой попытки заводишь побитый «Форд», доезжаешь до ближайшего бара и эта же прекрасная женщина шлёт тебя куда подальше. Детектив чувствует себя золушкой. Вега удрученно смотрит в телефон, пока мужчина едет по пустому шоссе — Сансет находится достаточно далеко от города. Его немного беспокоит то, что она не сказала ни слова с момента того… С момента слабости. По привычке напялила свою маску холодной леди и молчит. Они едут минут сорок. Гэвин всё порывается спросить, сколько топлива жрёт эта неописуемая красота, но лицо Веги его останавливает. Джоан просит его остановиться на обочине, и он послушно останавливается. Девушка выходит из машины, даже не закрывая за собой дверь. Детектив следует за ней. Та подходит к багажнику, ловко открывает его и выуживает оттуда кобуру с чем-то. Погода стоит дрянная даже для декабря, поэтому парочка быстро перемещается обратно в машину. Вега открывает кобуру и достает из неё новенький Дезерт Игл, и Гэвин одобряюще присвистывает. Девушка молча передает и кобуру и оружие в его руки. — Самый бесполезный, но самый красивый пистолет в истории человечества, — говорит он. — Компенсируешь им свой небольшой рост? — С издевкой спрашивает он. Видимо, то, что он выше её почти на голову не осталось незамеченным. — Сегодня мы будем им компенсировать длину твоего члена, — язвительно отвечает она. — Он тяжелый, — констатирует Рид, закрепляя наплечную кобуру. — Весит практически как М-16, — добавляет Вега. — Слишком сильная отдача, слишком большой вес, слишком дорогие патроны, слишком маленький боезапас. Но. — Монотонно тараторит она, акцентируя внимание на последнем слове. — Достаточно одного выстрела. — Так мы едем стрелять, — говорит он, — Я думал, это свидание. — Сегодня эта милая игрушка выступает в качестве оружия психологического угнетения, — тараторит Вега. — Стрелять не стреляй, но попугать можешь. Будешь стрелять в Сансете — земля тебе пухом. Скотти тебя на лоскуты порежет. — Судя по его имени, он меня максимум выпорет. — Моё дело — предупредить. — Говорит Вега. Они снова мчатся по ночному шоссе. Мокрый снег тихо падает на дорогу, одинокие фонари освещают им путь к чему-то большому и яркому.