No more tears in my Castle

Дафна вышла из королевского замка, когда на Карлий уже стал опускаться вечер. Полуденное солнце, не такое жаркое, как в первой половине лета, сменили плотные и темные тучи, с которых все не решался сорваться дождь, только иногда начиная неприятно моросить и тут же, через короткие минуты, прекращаясь, как будто капли уносило внезапно поднимающимися порывами ветра. При одном взгляде на небо можно было предсказать, что собирается гроза, совершенно нормальное явление в здешних краях в конце августа, но та неуверенность, с которой она собиралась, во многих оставляла надежду на спокойное завершение дня. Дафна собрала свои длинные карамельные волосы, свесив их с одного плеча, и накинула на голову глубокий капюшон темно-бордового плаща, в который она закуталась, придерживая края руками, чтобы ветер не подхватывал его подол, а дождь не застал ее врасплох. Она пересекла внутренний двор замка, стуча каблуками своих высоких сапог по брусчатке, и прошла к воротам, которые стражник, увидав ее и с выразительным кивком произнеся короткое «Миледи», открыл перед ней, заметив, что на мгновение ее строгое и чем-то глубоко озабоченное лицо озарилось благодарной улыбкой. То, как она улыбалась каждому стражнику, поварам или просто слугам замка, могло растопить сердце любого, даже самого черствого человека, ведь даже самые черствые люди питали к ней глубокое уважение, пускай она и не являлась «королевской» особой и даже находилась в какой-то степени «по другую сторону» политической жизни Карлия. Дафна Эйнсворт не так часто бывала в замке не по случаю каких-либо приемов или балов, на которые королевская семья всегда любезно посылала ей приглашения, но в этот раз ее пожелал видеть принц Леандр, самолично устроив эту встречу без каких-либо совещаний с отцом. Он хотел лично сообщить Дафне о том, когда и где планируется воздвигнуть монументальную могилу Леону, чтобы ни она, ни Кларенс не узнали об этом из слухов и для них это не стало очередным неприятным потрясением, ведь он понимал, как они, а в особенности Дафна, могут отреагировать на подобное. Он также сообщил ей, что надпись на памятнике с констатацией факта смерти Леона может быть заменена на «пропавший без вести», если только она этого пожелает. Вряд ли бы ей от этого стало легче, но Дафна все же оценила такую заботу принца о ее чувствах, ведь она знала, что он до последнего не хотел отзывать поисковые отряды, пускай, похоже, давно уже свыкся со смертью своего друга. Дафна не знала, как относиться к тому, что вскоре на городском кладбище появится монумент в честь ее брата. Ей пора уже было свыкнуться с мыслью, что никто, кроме нее, не обязан был верить в возможность того, что Леон был жив, и иногда ей даже казалось, что она свыкалась с этим, и тогда что-то внутри нее начинало отчаянно бороться с этим паразитарным чувством, так не подходившей всему ее существу смиренности. «Народ требует от нас ответов, которые мы не в состоянии им предоставить. Они считали и продолжают считать его своим героем, все они скорбят вместе с нами об этой утрате. Им нужно место, где они смогут выразить эту скорбь и свое уважение, ведь прошло столько времени…» — объяснял Дафне принц Леандр, но девушка ничего не возражала ему. Она все понимала. «Можешь кое в чем поклясться мне, Леандр? — спросила она его уже перед тем, как выйти из слишком просторной для них двоих комнаты.- Поклянись мне, что ты ничего не знаешь о том, что произошло с Леоном. Даже если это мелкие, незначительные детали…» «Клянусь, Ди. Клянусь своей короной, этим королевством, своей жизнью, — без раздумий произнес Леандр, положив руку на свою грудь.- Он был мне верным другом. Я бы ничего от тебя не скрыл». «Я всегда видела в тебе будущего короля… истинного короля, который сделает все ради защиты своего народа и своих земель, — сказала Эйнсворт, заглянув Леандру прямо в глаза, а затем, приподняв уголки рта в слабой и какой-то виноватой улыбке, добавила.- Простите мне мою бестактность, Ваше Высочество». Дафна попросила Леандра поклясться вовсе не потому, что она ему не доверяла — они все доверяли ему, она знала о его дружбе с Леоном, знала о том, как ему верил Кларенс, и что именно от его лица Арий действовал в армии, не собираясь продвигать свою кандидатуру в элитные войска, чтобы остаться на своем месте под началом Леандра — просто паранойя и постоянные сомнения Кэлси, похоже, передались отчасти и ей, особенно это ярко проявлялось в часы особой тоски и беспомощности, когда очень хотелось кого-то обвинить во всем, что происходило. Глупо и по-детски, но Дафна прочно решила бороться с этим, как и со своими эмоциями. С возведением монумента ничего внутри нее не пошатнется: ни вера, ни любовь к брату, ни желание отомстить за его пропажу. Она окончательно убедится в том, что он мертв, не тогда, когда ему будет воздвигнута могила, но лишь тогда, когда своими глазами увидит его убийцу. И если это произойдет, удар ее меча не заставит себя долго ждать. Атмосфера в Карлие резко отличалась от той, которая царила в близлежащих городах и отдаленных деревнях. Столица всегда отличалась концентрацией всего самого противоречивого, яркого и торжественного, и все те страсти, которые в разное время одолевали Новый Эралеон, находили свою концентрацию, свой эмоциональный пик именно в Карлие. По сравнению со спокойными городами королевства, в которых протекала умеренная жизнь, Карлий был спокойным лишь с виду. Здесь тоже текла размеренная жизнь, народ здесь жил в постоянном ожидании войны, однако о войне им только доводилось слышать — до сердца Нового Эралеона не так-то просто было добраться, не поставив при этом на колени города, особняком стоявшие на пути и тщательно охраняемые армией. Для мирных жителей Карлий был убежищем, центром культуры со своими театрами и школами, городом возможностей, мечты и надежды на лучшее будущее, но в этом городе также находились три величайших здания: королевский замок, цитадель и собор — три центра, из-за которых настроение и атмосфера этого города никогда не будет похожа ни на какую другую, ведь где-то в отдаленных их уголках постоянно, даже в эту самую минуту, что-то происходило, что-то, что было скрыто от глаз простого народа. Где-то обдумывалась новая стратегия войны, где-то решалась участь отдельных лиц, кто-то мог строить из себя преданного слугу, на уме у которого будет ни намека на предательство, а кто-то носил под сердцем тайны, покрытые мраком. В Карлий съезжались люди со всего королевства, они приезжали, чтобы вступить в армию, стать рыцарями, попробовать свои силы в театре, получить должность при дворе или же попытаться вступить в Орден — новые люди, люди без прошлого, они противопоставляли себя здешним «известным» фигурам, одним удавалось смешаться с толпой, другие же всегда из нее выделялись, но в конечном итоге своего добивались немногие. Это смешение разных людей, три абсолютно разных «мира», заключенных в стенах трех великих построек, и создавали эту атмосферу, особенно заметную в период каких-либо решающих преобразований или войн. Дафна была частью этой атмосферы и замечала разницу только в те моменты, когда им предоставлялась возможность выехать за пределы Карлия и побывать в других городах. Но это прекрасно замечали те, кто приезжал в Карлий из других городов и кто успел пробыть здесь совсем недолго, пока эта атмосфера окончательно их не поглотила. Почему-то в этот самый момент, спускаясь по вымощенной дороге, с двух сторон обрамленной пышными, но темными из-за туч деревьями, Дафна подумала о Нэте Альви. Прошло несколько дней с тех пор, как он ошеломил всех своим заявлением о вступлении в Орден, и никаких новых фактов до сих пор не было вскрыто. Они практически ничего о нем не знали, его достаточно легкомысленное и в некоторых моментах даже «театральное» поведение вводило в ступор, а его мотивы никому из них не были до конца ясны, ведь при любых вопросах он ссылался на то, что просто хочет «проявить свою преданность Кларенсу», и это, разумеется, вызывало довольно противоречивые чувства и определенное недоверие, которые, сталкиваясь его улыбкой, на какое-то время пропадали. Дафна не понимала Нэта, но сказать, что он ей совсем не нравился, она все же не могла. Все-таки за пару прошедших дней она каким-то образом уже успела привыкнуть к его внезапным появлениям и ненавязчивому присутствию. Пройдя аллею, ведущую от дворца к центру города, Дафна из полного уединения снова погрузилась в шумные улицы, встретившие ее топотом копыт вернувшихся с охоты лошадей и их наездников, везущих в замок добычу, громкими разговорами и звуками музыкальных труб, доносившихся из цитадели и возвещающих о смене караула. Эйнсворт расправила плечи и отпустила края своего плаща, почувствовав, что ветер успокоился. Оживленные улицы прервали ее задумчивость и отвлекли от бессмысленных рассуждений и какой-то ностальгической меланхоличности, охватившей ее после разговора с принцем. Подняв голову, Дафна увидела перед собой Шанталь Максвэлл, из-за чего их взгляды встретились, хотя Эйнсворт смотрела скорее в ответ, чем намеренно. Этот тяжелый и какой-то красноречивый зрительный контакт продолжался до тех пор, пока черноволосая Шанталь, облаченная в кольчугу и длинную темную накидку, быстрыми шагами не прошла мимо нее, оставив после себя тяжесть своих глаз. Не ту отчаянную тяжесть, которую нес в себе взгляд ее брата Кэлси, и не ту, которая была присуща глазам Марка Сарджента, — тяжесть глаз Шанталь была особенной, и появлялась она только в присутствии Дафны Эйнсворт, которая, однако, не могла поручиться, что и ее от природы блестящие платиной глаза не оскверняла та же самая тяжесть при виде этой девушки. Дафна не обернулась и не замедлила шаг, а лишь пошла дальше, мотнув головой и еле заметно усмехнувшись, ведь подобные зрительные контакты были уже в порядке вещей. Она бы не смогла объяснить причину той неприязни или еще какого-то чувства, которое было между ними двумя, потому что выразить это словами было попросту сложно. Ничего такого между ними не произошло и не могло произойти, ведь связывал их по сути один-единственный человек и больше ничего, но то, как они друг к другу относились, было обусловлено другими, более сложными внутренними причинами, истоки которых не всегда ясны даже им самим. И Дафна в этом всем играла, скорее, «пассивную» роль, ведь первой начала проявлять свою неприязнь именно Шанталь, а Эйнсворт, не терпящая к себе такого отношения, лишь отвечала, но держалась довольно холодно. Между ними не было какой-то заметной в.р.а.ж.д.ы, однако в обществе друг друга они все-таки предпочитали бы не находиться. Неприязнь между девушками была намного сильнее и опаснее той, что возникала между мужчинами, поскольку помимо всех качеств, которые можно увидеть у мужчин, девушки обладали также исключительным коварством, которое могло быть опасней мужской жестокости. Дафна быстрыми шагами обогнула западную стену цитадели, несколько раз слыша свое имя и поднимая голову, чтобы поздороваться стражниками, что патрулировали территорию с башен, и вышла к главным воротам, возможно, вообще бы так же быстро пройдя мимо, если бы совершенно случайно не заметила кое-что странное. А именно, в противоположной стороне от главных ворот она увидела Марка Сарджента, который очевидно не в дружественной форме общался с каким-то парнем: это было заметно и по сдержанной, какой-то напряженной позе Марка, будто он изо всех сил старался держать себя в руках, и по его жестам, и по вызывающему поведению стоящего напротив него и прислонившегося поясницей к каменному ограждению парня, и по словам, которые иногда доходили до ее слуха. Подойдя ближе, Дафна узнала в этом парне одного из рыцарей цитадели, и подобная сцена перестала вызывать в ней какое-либо удивление. Искать здравый смысл в поведении этого человека было абсолютно бесполезно и не представлялось возможным. Больше всего отсутствие здравого смысла и чрезмерная наглость раздражали Марка Сарджента, особенно когда подобные действия были направлены в его сторону, о чем Дафна сразу же догадалась, поэтому она решила не закрывать на это глаза, ведь было не похоже, что парочка зевак, стоящих неподалеку и слишком заинтересованно наблюдающих за развитием этой словесной перепалки, собирались хоть как-то вмешиваться. — А… а вот и леди Совесть пожаловала. Как же мы здесь без тебя? — с нарочито язвительным выражением проговорил Тьюис, замечая Дафну и с неким очевидным притворством отвешивая ей поклон, при этом так небрежно взмахнув рукой и наклонившись всем телом, при этом не опуская головы и продолжая смотреть на Дафну, в общем, всячески испоганив этот поклон для пущего эффекта, на что девушка никак не ответила, лишь закатив глаза. — Еще одно слово, Тьюис… — И что тогда, Сарджент? — рыцарь снова взглянул на Марка, скользнув своими отдающими желтизной глазами по его лицу, выражающему недовольство и терпение, готовое лопнуть и перерасти в нечто больше в любой момент, и, снова прислонившись поясницей к холодному камню, зажег сигару, которую до этого просто держал в руке.- Так что? Кинешь в меня один из своих тяжелых и буквально убивающих взглядов? Пригвоздишь меня к месту своим неописуемым красноречием? Или, может быть, поугрожаешь мне своим револьвером, которого все обязательно должны бояться? — Какой же ты поверхностный, даже удивительно, что такие люди существуют, — проговорила Дафна, усмехнувшись и качнув головой. Тьюис одарил ее внимательным и каким-то насмехающимся взглядом. — Прости? — Фраза про револьвер. Ты это серьезно? Марк не опустится до подобного, — тверже и громче произнесла она, складывая руки на груди и встречаясь с ним взглядом. Глаза Данте Тьюиса были не самыми приятными из всех, в которые Дафне когда-либо приходилось смотреть. Небольшие и узкие от постоянного прищура, странного зелено-желтого оттенка, как у какой-то птицы или же как у змеи, они всегда очень быстро скользили по людям, по лицам и по другим глазам, оставляя после себя довольно странные ощущения. На птицу он был похож и своим носом, чересчур прямым и узким, впрочем, в.с.е. черты его лица не были крупными, и даже губы были узкими и четко очерченными, практически всегда изогнутыми в неприятной усмешке. Данте Тьюис, которого обычно все знали и называли по фамилии, был, возможно, самым неоднозначным рыцарем во всей цитадели, и, несмотря на свои таланты и заслуги перед королевством, человеком он, по мнению большинства, был достаточно скверным. В его словах часто проскальзывала резкая, злая ирония, его невозможно было игнорировать, потому что он редко молчал, а в своих высказываниях мог доходить до абсурдности, а если его кто-то задевал, то в ответ всегда получал нелестные и громкие комментарии. Многие считали его провокатором, и даже сам Арий терпел его выходки только потому, что им удавалось в большинстве случаев находить общий язык, к тому же он был хорош в бою и подчинялся приказам. С ним мирились, потому что его невозможно было поменять. Он не был обладателем громкой фамилии, однако у него было достаточно большое состояние, на которое ему, казалось, было совсем наплевать, поскольку (всем было известно) его семья поставила ему условие, что, если он решит связать свою жизнь с рыцарством, он ничего не получит. Казалось, не было никого, к кому бы он относился более-менее адекватно, но больше всего ему не нравились члены Ордена, как и все, что было связано с собором. Он нередко высказывался на их счет, и зачастую логику его высказываний просто невозможно было проследить, как это было сейчас, когда он высказывался о Марке. Разумеется, у Данте Тьюиса на все были свои причины, однако о них никому не было известно. Впрочем, для членов Ордена такое отношение было полностью взаимным. — Правда? — усмехнулся Тьюис, снова взглянув на Марка, будто он знал, что его взгляд только еще больше выводил Сарджента из себя.- Возможно, ты права, Эйнсворт. Возможно, я поверхностен. Ведь я всего лишь сужу по сражениям, в которых я его видел. Может быть, мне стоит еще понаблюдать за ним, и тогда мое мнение изменится, хотя… вряд ли, — уже тише закончил Данте, затягиваясь и с каким-то упоением выдыхая клубки дыма. — Если хочешь побесить меня, то потом не жалуйся, что «наблюдать» будет попросту нечем, — произнес Марк, делая к нему довольно внушающий шаг, который явно продолжился бы еще одним, если бы Дафна не положила ладонь ему на грудь, останавливая его этим. — Марк… — Я абсолютно спокоен. Он же прицепился ко мне, как гнилой лист к подошве, в ожидании, когда я его сорву, — ответил он ей, не отрывая глаз от Тьюиса, который отстранил сигару от своих губ, выразительно сузив свои глаза. — Пойдем. Он того не стоит, — приблизившись к Марку, негромко сказала ему Дафна, разворачиваясь и рукой побуждая Сарджента идти за ней. — Конечно, не стою, — с явной иронией выдал Тьюис, приподнимая уголки губ.- Кто я, чтобы вступать в полемику с проблемным Сарджентом и девушкой, которая решила всем доказать свою важность? — «Сарджентом и девушкой…»? — повторила с выразительной усмешкой Дафна, оборачиваясь и одаривая Тьюиса взглядом, в котором строгость перемешивалась с надменностью.- Ты считаешь меня хуже тебя? — Нет, — ответил Данте, сделав короткую паузу, будто задумавшись в этот момент, отчего у Дафны сверкнули глаза. — Да, — твердо сказала она, возмущаясь его наглости, пускай она и понимала где-то в глубине души, что удивляться было нечему — это ведь был Тьюис.- Это потому что я девушка? Как и многие другие в этой цитадели? Ты можешь считать меня кем угодно, Тьюис, и думать, что девушки просто не могут быть сильнее вас, парней, и тем не менее я в Ордене. — Да, — признал Тьюис, пожав плечами, а затем добавив, — как сестра Леона. Дафна громко усмехнулась, услышав эту дерзость, и, просто не находя адекватных и тактичных слов, повернулась к Марку, которого по-прежнему держала за локоть, чувствуя, как он напрягается. — Нет, ты слышал? — Слышал. Но ты сама призывала меня не бить ему морду, — также не отрываясь от Данте, проговорил Марк, и эти слова оживили Дафну, заставив ее подавить в себе зарождающееся желание обнажить меч и вызвать его на бой или хотя бы позволить это сделать Сардженту. — Мы не можем, Марк. Орден…- напомнила ему Дафна, заставив его заглянуть в ее глаза и намекая на то, что, поскольку они были представителями второй ветви власти в королевстве и принадлежали Ордену, они попросту не могли открыто конфликтовать с цитаделью, если только это не угрожает их жизням и жизни Кларенса, в противном случае их действия будут рассматриваться как умышленное объявление вражды от лица Настоятеля. С подобными законами все было достаточно сложно, и, пускай собор обладал автономией, она практически не ощущалась. — Если он не заберет свои слова обратно, я притворюсь, что у меня амнезия, и забуду о том, что я в Ордене. — «В О.р.д.е.н.е», — повторил Тьюис с фальшивым чувством торжественности в голосе.- Девушка, пользующаяся громкой фамилией, и насмехающийся над всем атеист. Я никого не забыл? Ах да, недавно же появился сомнительного вида парень, собирающийся дополнить всю эту картину, ведь одного сомнительного лица там было недостаточно. Хорош Орден. Быстрая реакция Дафны в какой-то момент дала сбой, и она пропустила тот момент, когда на лице Марка блеснуло крайней степени раздражение, а рука потянулась к мечу, поэтому она лишь замерла, затаив дыхание, когда его меч с громким лязгом соединился с мечом Тьюиса, а затем время будто застыло и на какое-то мгновение стало совсем тихо. Возможно, Марк бы не среагировал так, если бы не уловил этот намек, скользящий во фразе Данте. «Ведь одного сомнительного недостаточно». Было очевидно, что он говорил о Кларенсе, и подобное просто не могло не стать последней каплей, пускай Марку и было известно, так думал не только Тьюис. Многие люди по всему королевству все еще не доверяли Кларенсу. — Я что-то не так сказал, Сарджент? Тебя задело, что я упомянул его? — хмыкнув, спросил Тьюис, не убирая своего меча.- Разве я виноват в том, что вы сами согласились быть на побегушках у Настоятеля, а теперь обижаетесь на то, что я делаю на этом акцент? — Ты рыцарь, Тьюис. Получается, ты на побегушках у короля и принца? — усмехнувшись, выдал Марк, чувствуя на себе взгляд Дафны. Но этого не требовалось. Он понимал, что вспылил и продолжать явно не стоит. — Возможно. — В чем тогда разница? — Они не совершают ничего сомнительного, чему было бы глупо потакать. — Война, по-твоему, не сомнительно? — изогнув бровь, спросил Сарджент, увидев, как в этот момент сверкнули глаза Данте. — В сравнении с тем, что делает Настоятель? — У тебя нет права сравнивать то, о чем ты не имеешь никого понятия, — проговорил Марк, сузив глаза.- Кларенс знает, что делает. — Правда? А то мне казалось, что за все эти годы он даже не осознал, к.е.м. является. — Ничего, Данте. С тобой такая же история, — с толикой иронии кинула Дафна, быстро дотронувшись рукой до плеча Марка, заставляя его тем самым будто очнуться и опустить меч, и развернулась, взмахнув подолом своего плаща. Тьюис растянул губы в ухмылке, ничего не ответив, и только посмотрел ей вслед, подумав о том, что, в отличие от Леона, она была довольно остра на язык. — Это продолжается уже который год. Когда ты уже отстанешь от них? — спросил Джеффри Дарлингтон, который в этот самый момент проходил мимо, направляясь к вратам цитадели. Он приблизился к Тьюису, что снова вальяжно прислонился к холодному камню, и, как и он, посмотрел вслед удаляющимся членам Ордена — Они уделяют мне столько внимания, сколько их Настоятель не уделяет Богу. Как я могу от этого отказаться? Джеффри закатил глаза и повернулся к Данте с легкой усмешкой. — Хочешь своими колкостями добраться до Кларенса? — без какого-либо поощрения в голосе спросил он, смерив Тьюиса взглядом. Он, как и многие другие, не мог переносить Данте Тьюиса в больших количествах, у него буквально начиналась аллергия на его голос, но он просто не мог его не спросить, потому что уже не в первый раз замечал эти напряженные разговоры между ним и Орденом. — Что ты, — с некой иронией отрезал Тьюис, — эту стену в виде Марка Сарджента не пробить. Он охраняет его, как Цербер врата в ад. Хотя и видно, что ему нет никого дела… — Ты сейчас серьезно сравнил эти две вещи? — с чем-то наподобие смешка спросил Джеффри, и Тьюис вместо ответа лишь посмотрел ему в глаза своим внимательным и даже каким-то вопросительным взглядом.- Ты циник, Тьюис. Самый настоящий, — в ответ на этот взгляд проговорил Дарлингтон, хлопнув его по плечу и пройдя мимо него к вратам цитадели. — Хорошо хоть не лицемер, — негромко усмехнулся Тьюис, на что Джеффри решил промолчать и только, подняв руку, махнуть ему пару раз в знак прощания. Вскоре и он, кинув в последний раз какой-то оценивающий взгляд в сторону собора, поспешил внутрь, чтобы укрыться от дождя. — Пожалуйста, оповести об этом королевский двор. Желательно принца Леандра лично, думаю, Его Величество сейчас сильно обеспокоено другими проблемами, касающимися того, что происходит на севере, ему сейчас не до этого… Ах да, и, Аарон, — позвал Кларенс Аарона, который, пару раз кивнув, направился на выход из собора, чтобы выполнить данное ему поручение. Он обернулся, внимательно воззрившись на Настоятеля; книги, стопку которых он держал в своих руках, пошатнулись, так и норовя упасть, опрокинув на пол и письмо, лежащее на самой верхней книге, но Аарон, приложив усилия, смог устоять на месте, облегченно выдохнув. Кларенс посмотрел на это, чуть приподняв уголки губ в улыбке.- Я могу рассчитывать на тебя во время моей следующей поездки? Меня может не быть в Карлие до трех дней. — Конечно, тебе не о чем беспокоиться. — Спасибо. Давай я возьму их, — чтобы не задерживать его, предложил Кларенс, подходя к Аарону и забирая у него книги, оставив в его руках только письмо. Аарон кивнул и, накинув на голову капюшон своей накидки, быстрыми шагами направился к длинному проходу, расположенному между скамьями, что «смотрели» в сторону алтаря. По пути он заметил сидящего на одной скамье незваного гостя, которого вообще можно было не увидеть из-за освещения и того, как неподвижно он сидел, и с возмущением в глазах обернулся на Кларенса, встретившись с ним взглядом, однако ничего не сказав. Кларенс, который сначала даже не понял, что так смутило Аарона, переведя глаза чуть влево, увидел человека, в котором сразу же признал Нэта Альви по его пышной светловолосой шевелюре и широкой улыбке, которая, стоило ему встать и выступить вперед, выходя из своей засады, озарила его до этого притворно-серьезное лицо. — Здесь вообще-то нельзя находиться в это время, — не строго, а, скорее, даже снисходительно сказал Кларенс, понимая, что Нэт и сам об этом прекрасно знает. Он нагнулся и поставил книги на ближайшую скамью, выпрямившись и уперев руку в эту высокую стопку. — Но ты меня не прогоняешь, — проговорил в ответ Нэт и, сцепив руки за спиной в замок, медленными шагами прошел по проходу, стуча каблуками своих сапог по светлому камню. Этот звук отдавался эхом где-то в самом верху, и Нэт прислушался к нему, иногда замирая и медля делать следующий шаг. — Вчера это не сработало, — с легкой усмешкой заметил Кларенс, не собираясь прикладывать усилия, чтобы заставить Альви уйти. Нэт и сам знал, когда можно было находиться в соборе, а когда нет. Несмотря на то что он прикидывался ничего не знающим, Кларенс уловил, что ему это «расписание» было прекрасно известно, и никакие запреты на него не действовали. Он брал не наглость, а хитростью, и оставался в соборе вместе с Кларенсом не вопреки его словам и запретам, а как бы находя множество причин остаться. После четвертого такого раза Кларенс решил перестать с ним бороться. К тому же он ему совсем не мешал. — Я просто увидел, что ты здесь один, и подумал, что это неправильно, — сказал Нэт, не стирая с лица своей узнаваемой улыбки. Кларенс заметил, что, когда бы и где бы он ни увидел Нэта, он всегда вот так улыбался или же смеялся, и если у любого другого человека избыток улыбок рано или поздно начинал казаться фальшивым, то у Нэта все улыбки казались очень искренними и лишенными какого-то «скрытого умысла», хотя Кларенс до конца и не верил, что «легкие» люди вообще могли существовать. — Я могу оставаться один, — ответил Кларенс с усмешкой, — со мной ничего не случится. — Ты не должен так относиться к этому, — все с той же улыбкой, но уже с некой серьезностью в голосе сказал Нэт, подходя к Кларенсу и садясь на скамью прямо напротив него. Кларенс выразительно на него посмотрел, и Альви улыбнулся еще больше, медленно переводя взгляд с одного его глаза на другой. Он никогда раньше не видел глаз такого необычного и красивого цвета, который сложно было с чем-то сравнить. Нэту казалось, что в природе такого оттенка синего вообще не существовало, ведь этому оттенку одновременно приходилось быть глубоким, с множеством разных наслоений, и блестящим, отчего глаза Лэйна казались невероятно живыми, даже когда его лицо сохраняло полное спокойствие или же серьезность, и очень располагали к нему. Нэту это нравилось. Кларенс был как раз таким, каким его ему и описывали. — Я могу постоять за себя, — как бы между прочим сказал Кларенс, отвлекшись от Нэта и посмотрев на книги, в стопку которых он упирал свою руку, будто только что вспомнив о том, что они существовали. Альви собирался что-то ему на это ответить, однако, потеряв с ним зрительный контакт, проследил за его взглядом. — Тебе нужно их куда-то отнести? — кивнув на стопку, спросил он. — М? А… да, — замявшись, проговорил Кларенс, — нужно было отнести их в библиотеку внизу… — Без проблем. Я помогу. — О нет. Не думаю, что…- попытался остановить его Кларенс, и Нэт, который встал с места и нагнулся, чтобы взять книги двумя руками, вопросительно на него посмотрел, искренне не понимая, почему он его прервал. Кларенс поколебался немного, закусив нижнюю губу и немного сузив глаза, пока Альви выжидающе на него смотрел, приподняв брови.- Впрочем, — продолжил Кларенс после небольшой паузы, — ладно, пошли. Дело пяти минут. Он взял пару книг с самого верха стопки, так как остальные держал Нэт, и, показав ему направление, в котором располагалась лестница, сам прошел к алтарю, около которого стоял столик для молитв, взяв с него связку ключей. Сначала он сомневался в том, стоит ли позволять Нэту спускаться с ним в библиотеку, доступ к которой был только у него и у тех, кто напрямую был связан с собором, не было ли это опрометчиво и опасно, и свое окончательно решение он никак не мог объяснить даже себе, просто почувствовав, что это было правильным решением и ничего не случится. Многие упрекнут его в неаккуратности и, вероятно, правильно сделают, однако Лэйн ничего не смог бы им ответить, кроме как предложить пообщаться с Нэтом самим. От этого человека исходили какие-то особые вибрации. Точнее, ничего «особого» и необычного в них не было, скорее, напротив, он всего-навсего казался «своим». Кларенс уже обжегся однажды, слишком доверившись человеку, который в конце концов его предал, поэтому снова доверять не спешил. От Нэта просто не исходило никакой опасности. — Я верю. Верю в то, что ты можешь постоять за себя, — продолжил Нэт их прошлый разговор, когда они спускались по узкой лестнице, освещенной фонарем-подсвечником, который Кларенс держал перед собой. Это отвлекло Лэйна от мыслей, в которые он погрузился за эти несколько минут молчания.- Я слышал о том, что ты хорошо владеешь ножами. Слышал от рыцарей, которые это видели. Хотя я понятия не имею, где ты их можешь хранить, — добавил он с выразительной усмешкой, оглядев фигуру Кларенса, что шел прямо перед ним. Лэйн промолчал, скривив губы в лукавой улыбке, и, будто почувствовав, что Нэт на него смотрел, обернулся, встретившись с ним взглядом всего на мгновение. Альви понял, что пока для него это останется тайной.- Но если их будет много? — продолжил он, внимательно глядя Кларенсу в спину. — Кого? — не понял Лэйн, потеряв нить разговора. — Не знаю. Недоброжелателей? Кларенс прыснул. — Ну, с двумя-тремя, в зависимости от их способностей, я смогу справиться, — сказал он, поведя плечом. — А с четырьмя? — Кларенс снова покосился на Нэта, увидев на его лице какую-то саркастичную улыбку, и усмехнулся, качнув головой.- В любом случае я скоро вступлю в Орден, и тебе не придется об этом беспокоиться, — проговорил он, повысив громкость своего голоса, с такой преувеличенной самоуверенностью в нем, что было очевидно, что он не принижал способности других членов Ордена, а всего лишь иронизировал и сводил все к смеху. Однако, несмотря на шутку, Кларенс, услышав это, почему-то улыбнулся лишь на мгновение, после этого внимательно на Нэта посмотрев. — Так ты не передумал? — уточнил он, когда они остановились перед дверью, которая встретила их прямо перед выходом с лестницы. — А что, должен был? Кларенс отворил дверь одним из ключей связки, и они вышли к помещению, в котором не было ничего, кроме еще трех дверей, две из которых находились близко друг к другу, а третья — в самом дальнем конце. Именно к этой двери подошел Кларенс, и Альви с неким удивлением заметил, что он принялся отворять ее ключом, который не принадлежал к той связке, что Кларенс держал в другой руке. Откуда он появился? — Мне просто кажется, что ты не понимаешь всей серьезности этого шага. — Думаешь, я решился на это от скуки? — снова с улыбкой спросил Нэт, не поддерживая серьезности Кларенса по этому поводу. Лэйн, отворив дверь, вдруг остановился, обернувшись и заглянув Альви в глаза. — Нэт… — Да, Кларенс? — Ты должен будешь принести клятву, которая во многом сократит твои права. Ее условия доходят до абсурдности, и ни один человек не обязан стольким жертвовать и подвергать свою жизнь опасности ради меня. Более того, я об этом не прошу. Те, кто сейчас в Ордене, осознанно сделали этот выбор, и они ни разу не говорили мне о том, что жалеют об этом, но я до сих пор чувствую, что я многим, если не всем, им обязан. Чувствовать себя так и знать, что я никогда не смогу отплатить им за все, что они делают… не самое приятное чувство, — с какой-то грустной улыбкой проговорил Кларенс, отчего Нэт перестал улыбаться, вздохнув, хотя его глаза, которые он не отрывал от Настоятеля, все еще сверкали улыбкой.- Ты не обязан подвергать свою жизнь постоянному риску из-за меня, ведь ты даже не знаешь меня настолько, чтобы… — Чтобы «что»? Чтобы быть готовым расстаться с жизнью ради тебя? — мягко прервал его Нэт, выразительно выгибая свою светлую бровь.- Я думаю, это не должно зависть от того, насколько хорошо я тебя знаю. Я принял это решение, потому что я более чем готов посвятить этому свою жизнь, вот и все. — Я просто не понимаю, чем ты так мотивирован, — качнув головой, сказал Кларенс будто бы сам себе, толкая дверь плечом и заходя в небольшое помещение, в котором стояло множество высоких полок, уставленных книгами, на которые Нэт не сразу обратил внимание. — Преданностью, — ответил Альви, широко улыбнувшись.- В это, что, так сложно поверить? — Нет. Правда нет, но Орден… — Хочу отдать должное тому, что ты делаешь, — продолжил он, подходя с Кларенсом к разным полкам, по которым он раскладывал книги, которые, беря у Нэта из рук, сначала изучал, глядя на названия. — Но что я делаю? Из-за меня чуть было не началась гражданская война — не самое большое мое достижение, — проговорил Кларенс, на что Нэт только усмехнулся, покачав головой. — Это люди. Им только дай причину, так они все сведут к войне, — сказал он таким тихим и непривычным голосом, что Кларенс обернулся, чтобы взглянуть на него.- Но у мирного населения есть свои идеалы, которые ты воплощаешь, и принципы, которые ты защищаешь. Порой даже перед самим королем, как тяжело это ни было бы. Ведь все они пытаются на тебя влиять, что очевидно, ведь собор и дворец всегда были связаны, несмотря на всю их автономию. Ты пример того, что принципы и идеалы этого королевства сильнее правил или войн. — Я думаю, так стоит говорить о принце Леандре. Ведь он всегда защищал принципы этого королевства, — проговорил Кларенс, не ожидав услышать подобное. — Разумеется. К счастью, принц Леандр тоже обладает этим. А ты даешь ему свою поддержку. — Если ты согласен со мной, то почему бы тебе не вступить в его армию? Рисковать жизнью, не доходя до абсурдности, думаю, куда лучше… — Да, может, ты и прав, — прищурившись и снова улыбнувшись, воскликнул Нэт, — но есть одна проблема: я предан Настоятелю. Поэтому мой путь — только в Орден. К тому же, похоже, мне здесь рады. Арий дает мне советы, Дафна не перестает мне улыбаться и даже интересуется моим настроением, и даже тебе, если не ошибаюсь, приятно мое общество. Единственный, с кем я никак не могу найти общий язык, это Марк, но я в процессе. С ним довольно тяжело, правда? Кларенс тихо посмеялся, приподнимаясь на цыпочки и ставя последнюю книгу на верхнюю полку. — Марк, он…- начал Кларенс, сразу же прервав себя, потому что он поймал себя на мысли, что он не знает, как продолжить эту фразу. Как объяснить другому человеку, «какой он, Марк», потому что из-за обилия тех мыслей, которые одновременно появились у Кларенса в голове, ему показалось, что у него абсолютно нет слов, чтобы выразить их. То, каким был Марк Сарджент, не укладывалось в прилагательные и любые другие более развернутые конструкции.- Он такой, — все-таки произнес Кларенс после небольшой паузы, усмехнувшись.- В его жизни многое произошло, и это повлияло на его отношение к людям. Несмотря на всю его резкость и ироничность, он намного предусмотрительней и проницательней, чем я или Дафна. — Думаю, мы привыкнем друг к другу. Ну, по крайней мере, у нас не будет выбора, потому что я сделаю все, чтобы вступить в Орден, — коротко посмеявшись, заявил Нэт, разворачиваясь и натыкаясь взглядом на то, что он до этого совсем не замечал.- Что это там? Кларенс посмотрел в направлении, куда кивнул Нэт, увидев, что-то, что так привлекло его внимание, было ничем иным, как той самой сокровенной вещью, которою и видеть-то позволялось не каждому человеку, не то что прикасаться и тем более открывать. Поэтому этот вопрос ввел Кларенса в ступор, и он замялся, не зная, какая будет реакция Нэта на правду. — Это та самая «Истина», да? — и сам понял Нэт, оглядев большую голубо-серую книгу, лежащую на мраморной подставке. Разумеется, это была она, у него не было никаких сомнений. Никаким книгам больше не уделяют столько внимания и никакие книги не хранят за столькими дверьми.- Какого это было? — вдруг спросил Нэт, повернувшись к Кларенсу.- Впервые читать ее и знать, что больше никто из ныне живущих ее не читал? Кларенс замер, внимательно глядя в глаза Нэта, и поначалу даже не зная, что ему на это ответить. Никто раньше не спрашивал его об этом. Никто не спрашивал его о том, как он чувствовал себя в тот самый момент, когда впервые открыл «Истину» и стал читать ее послание. Поэтому между ними ненадолго повисла тишина, которая прервалась только тогда, когда Кларенс подошел к двери, со скрипом ее открыв. — Ужасно, — негромко произнес он, не увидев, что в этот самый момент слабая улыбка на лице Нэта дрогнула, — ведь с того самого дня люди смотрят на меня так, как будто я могу ответить на все интересующие их вопросы. Но это неправда, — Кларенс кинул какой-то осуждающий взгляд на книгу, а затем скрылся за дверью, которую для него придержал Нэт.- Я считаю, что «Истину» действительно нужно хранить. Чтобы хотя бы один человек знал о ней. Но сама книга будто является символом этой непрекращающейся войны. Видеть ее не могу. — Даже если ее уничтожить, все равно есть ты, — сказал Нэт, когда они снова поднялись наверх, в главный зал собора.- Это бы не остановило войну, а, напротив, все могло стать только хуже. — Признаться, мне уже не кажется, что в истории когда-то были времена похуже, чем сейчас. Общество расколото, атаки сыплются на нас со всех сторон, и каждый день поступают новые сообщения о раненых и убитых, из-за чего люди уже не верят, что это возможно как-то остановить, а еще мы на грани войны в Севером, и если… — И если она все-таки случится, вероятно, у Нового Эралеона будет возможность остановить все войны сразу одной-единственной победой над Севером. По крайней мере, Ареон, подстегиваемый Севером, сам сложит оружие, а Диана будет трепетать от одной мысли о том, что все наши силы будут направлены на нее одну. Как бы ужасно это ни звучало, но, может быть, нам просто необходима эта война. Самая темная ночь перед рассветом, — проговорил Нэт, складывая руки на груди и улыбаясь, только сейчас замечая, что все это время Кларенс, слабо улыбаясь одними уголками губ, смотрел на него каким-то странным взглядом — заинтересованным и оживленным, как если бы в этот самый момент он думал о чем-то совершенно другом, при этом не отрывая глаз от Нэта.- Что? В чем дело? — спросил Альви, на что Кларенс, будто придя в себя, качнул головой, усмехнувшись чему-то в своих мыслях. — Просто так всегда делал Леон, — ответил он, коротко вздыхая, — он всегда улыбался, когда говорил о войне, как если бы все было в порядке. Понятно, что ему было совсем не весело от этого, и переживал он точно так же, как и все мы. Но он все равно улыбался. Будто понимал, что он единственный, кто может это делать. С тобой ведь точно так же, да? Ты всегда улыбаешься, даже если никто не отвечает тебе тем же. — Я просто… люблю улыбаться. Все становится… другим, когда делаешь это, — немного растерянно проговорил Нэт, и улыбка на его губах в этот самый момент стала слабее.- Я не хотел напоминать о нем. Леон был важен всем вам, я понимаю, — добавил он, аккуратно положив руку Кларенсу на плечо. — Это не значит, что мы не можем говорить об этом. Неправильно было бы стараться забыть о нем, — покачав головой, возразил Кларенс, и улыбка на его губах только подтвердила это, хотя галантность и такт Нэта в такие моменты, несмотря на всю его легкость и развязность в остальное время, производили какое-то особое впечатление.- Нэт Альви, — выразительно проговорил Кларенс, поднимая голову и глядя ему в глаза, — как твое полное имя? — Натаниэль, — сказал Альви после недолгой паузы. Он так давно не произносил своего полного имени, что с непривычки даже не сразу смог ответить Кларенсу. — «Богом дан», — сразу же расшифровал его имя Кларенс.- Может, ты и правда нам Богом дан, — проговорил он в сторону и будто самому себе, на что Нэт громко усмехнулся, опуская голову. — Разве что в наказание. Они оба засмеялись, не сдержавшись, как раз в тот момент, когда в соборе, на самом верху, зазвонили колокола, ознаменовав еще один прошедший час и от неожиданности даже напугав Нэта, который схватился за сердце и засмеялся еще сильней, рассмешив выражением своего лица и Кларенса. — Какого черта он опять здесь делает? — спросил Марк у Дафны, когда они зашли в собор и, сначала услышав смех, затем увидели рядом с Кларенсом Нэта. — От него не так-то просто отделаться, да? — скривив губы в усмешке и посмотрев на выражавшее недовольство лицо Марка, произнесла негромко Дафна. Марк хмыкнул, ничего ей не ответив, и снова посмотрел на Нэта, который, перестав над чем-то выразительно смеяться, приблизился к собирающемуся пойти им навстречу Кларенсу и остановил его за локоть, что-то ему сказав и второй рукой дотронувшись до его волос. На самом деле он просто снимал с его волос перышко, которое появилось там непонятно каким образом и которое он заметил только сейчас, когда Кларенс повернулся к нему боком. Кларенс никак не реагировал на такое его поведение, как абсолютно не замечал того взгляда, которым Нэт смотрит на него каждый раз, но Марка раздражала эта фамильярность. Этот парень в принципе в.с.е.г.д.а. вел себя именно так, похоже, не всегда понимая, с кем он имел дело. К тому же, Марк еще не совсем остыл после стычки с Тьюисом, поэтому Нэт был последним, кого ему хотелось сейчас видеть. — Ладно, похоже, о Вас есть кому позаботиться, Настоятель, я же вынужден откланяться, мне не стоит быть в такой час в соборе, — со скользящей в голосе иронией и вновь перейдя на этот уже знакомый им всем торжественный тон, проговорил Нэт, обворожительно улыбаясь Кларенсу.- Мое почтение, — добавил он уже тише, театрально ему поклонившись, отчего Марк, который, в отличие от Дафны, так и не прошел дальше, остановившись у последнего ряда и прислонившись бедром к спинке скамьи, закатил глаза, коротко вздохнув. По правде говоря, его чуть не стошнило. — Уже уходишь? — спросила Дафна, с усмешкой наблюдая за Нэтом и снимая с себя мантию, в которой в соборе было слишком жарко. Она осталась стоять в длинной красивой рубашке, широкой в груди, чтобы не стеснять движения, и подпоясанной широким металлическим поясом и в горчичного цвета облегающих штанах, заправленных в высокие сапоги на шнуровке. Длинные волосы Дафны, немного вьющиеся из-за того, что ее застал дождь, спускались по плечам к груди мягкими волнами, и она попыталась заправить их за уши, правда, через мгновение они опять скрыли половину ее лица. — Я не собирался засиживаться здесь и навязывать всем свое присутствие. К тому же я слышал, что сегодня собор закрыт для посещений, — с ухмылкой произнес Нэт, разворачиваясь и встречаясь с Дафной, которую он быстрым взглядом оглядел с ног до головы.- Mon Dieu, Дафна, ты, как всегда, обворожительна. В любую погоду, при любых обстоятельствах, — сказал он, беря ее руку и поднося к своим губам, на что Дафна выразительно улыбнулась, кивнув в знак благодарности. — Да, Ди — украшение этого Ордена. А вот лесть совсем не украшает, — сказал Марк с ярко выраженной усмешкой в голосе. Нэт оторвался от руки Дафны, медленно ее опустив и выпрямившись, при этом его обаятельная и широкая улыбка дрогнула, когда он посмотрел за спину девушки, на Марка Сарджента, с которым сразу же встретился взглядом. — Похоже, мне пора, — негромко проговорил он в ответ на просьбу Дафны не обращать на замечание Марка внимания, ведь «ему просто нужно было привыкнуть к высказываниям Сарджента». Но замечания Марка его ничуть не задевали. Сам Марк его, вероятно, и задевал, но это его замечание — нет, ведь Нэт не льстил Дафне. Да, возможно, он преувеличивал, обращаясь с Кларенсом, и иногда преумножал свои манеры, но в остальном он был вполне искренним. Однако именно такое поведение и казалось Сардженту странным. Он был чересчур легким и непринужденным. Марк никогда до этого не встречал таких людей, но, как оказалось, они ему не очень-то и нравились. Он дождался, пока Альви, пройдя мимо него, выйдет из собора, и проследовал за ним, выходя на крыльцо и медленно спускаясь по ступенькам. — Я чем-то раздражаю тебя, Марк? — произнес Нэт, еще на выходе из собора почувствовав, что Марк идет за ним, ведь между ними явно осталась какая-то недосказанность. Он остановился, сцепив руки в замок за спиной, и развернулся, дожидаясь, когда Марк приблизиться к нему. — Ответ «всем» тебя устроит? — усмехнулся Сарджент, не отрывая глаз от его лица. Даже сейчас Нэт улыбался. Совсем не так, как он улыбался Кларенсу или же Дафне минуту назад, но он не изменял себе, и, похоже, отгораживался своею улыбкой от Марка. — Я всего лишь был вежливым… — «Вежливым»? — повторил Сарджент, сузив глаза.- Вежливость — это не про тебя. Я видел, как ты смотришь на него, и я знаю, о чем ты думаешь, глядя на него. — Почему бы и нет? — быстро ответил Нэт, выразительно приподняв бровь.- Настоятель — тоже человек, разве я не могу думать о подобном, когда смотрю на него? — Это человек, к которому ты не должен прикасаться, и если ты продолжишь переходить границы, то я отправлю тебя туда, откуда ты там родом, — приблизившись к Нэту, вкрадчиво произнес Марк, жалея, что прямо сейчас у Альви при себе не было оружия. — Я все же попробую, — после короткой паузы негромко и так же вкрадчиво ответил ему Нэт, и это стало последней каплей в океане под названием «Марк Сарджент», что готов был устроить шторм, который потопит не один корабль. Нэт ожидал все, что угодно: того, что Марк сорвется и ударит его за его смелые слова и явную издевку в голосе, того, что в ближайшие дни он просто не даст ему здесь жизни, и даже того, что после этого он никогда не позволит ему вступить в Орден, но того, что Сарджент, спокойно усмехнувшись и прикрыв глаза, снимет со своей руки перчатку и бросит ее на землю прямо перед ним, Альви явно не ожидал. Он поднял глаза с перчатки на Марка, встретившись с его тяжелыми глазами, зелеными, словно какой-то драгоценный камень, и блестящими, будто в них в этот самый момент полыхал огонь. — Поднимай, — отрезал Марк, отступая назад и складывая руки на груди в ожидании. — Нет, не поднимай. Марк, не нужно, эта дуэль ни к чему не приведет, — возразил Кларенс, стоявший в дверях собора и обнимающий себя руками от холода. Поднявшийся ветер даже немного заглушил его слова, однако и Марк, и Нэт все равно его услышали, и если Марк проигнорировал его появление, то Альви посмотрел на него, перестав выглядеть так серьезно, как выглядел до этого. — Все в порядке, Кларенс, похоже, мы налаживаем общение, — громко и саркастично проговорил он, легко прожестикулировав рукой. Марк закатил глаза, подождав, пока он закончит эту сцену. — По тебе театр плачет, а не Орден. Могу познакомить с местным патроном, — сказал он, на что Альви одарил его таким взглядом, который Марк все же принял за отказ.- Даже если ты против, я все равно сделаю это рано или поздно, — произнес Сарджент в сторону, услышав, как Кларенс подошел к нему, остановившись за его спиной и явно собираясь что-то сказать. — Разве так можно? — непонимающе переводя глаза с Марка на Кларенса, будто «уточнил» Нэт, ссылаясь на то, что на все бои и дуэли, совершаемые членами Ордена, им нужно было получить разрешения Настоятеля, подобно королевским рыцарям, которые обязаны были получать разрешения у короля и принца. — Мои слова для него ничего не значат, — с толикой иронии решил пояснить Кларенс, пожимая плечами и не отрываясь взглядом от Марка, который упорно этот взгляд игнорировал. — А вот для меня значат, — с улыбкой сказал Нэт. — Я вроде предупреждал, что будет, если ты продолжишь. — Брось, Марк, это какой-то абсурд, не нужно. Не стоит поднимать перчатку, — сказал Кларенс уже Нэту, понимая, что достучаться до Сарджента, когда он что-то решил, просто невозможно. — Глупости. Разве достойный рыцарь не примет дуэль? — усмехнулся Альви, нагнувшись и подняв с земли перчатку Марка, которую он с улыбкой продемонстрировал Кларенсу.- Я поборюсь за право находиться рядом с Вами, Кларенс, — сказал он, прежде чем кинуть на Марка многозначительны взгляд и оставить их наедине. — Если он и в сражениях такой же, как в жизни, то это полный провал, — негромко заметил Марк, глядя вслед удаляющемуся Нэту. Кларенс неодобрительно взглянул на Сарджента. — Зачем ты бросил ему вызов? Он ведь несерьезно, он делает это в шутку, у него такая манера поведения. — С чего ты взял? Он в открытую лезет к тебе, пастор, поправь, если я не прав и вконец уже ослеп, — с усмешкой сказал Марк, развернувшись и встретившись взглядом с глазами Кларенса, которые синевой плескавшейся в них воды снова заставили его сердце пропустить удар. — Потому что я знаю, Марк, — на выдохе произнес Лэйн, складывая руки на груди, но продолжая машинально перебирать одной рукой свои черные четки.- Я бы реагировал по-другому, не будь это все безобидной шуткой. Он просто… такой. Он из тех людей, кто пытается покорить всех своим обаянием, преувеличивая его для того, чтобы другим не было неловко. Если бы он действительно ко мне лез, думаешь, я бы стал это терпеть? К тому же он всегда делает это в твоем присутствии, чтобы позлить тебя, потому что ты однажды уже сказал ему, чтобы он не делал подобного. — Что ж, тогда ответ прост, пастор, — разворачиваясь, кинул ему Сарджент, — я сделаю так, чтобы у него не возникало желания меня злить. — Послушай, — Кларенс подался вперед и схватил Марка за локоть, останавливая его и заставляя снова посмотреть на него. Между ними повисла пауза, в которую Сарджент прекрасно понял по одному его взгляду, который метался по его лицу, в безуспешных попытках найти удобную точку фокусировки, что он больше не станет его останавливать, и остановил он его сейчас для другого. Марк вопросительно выгнул бровь, терпеливо выжидая.- Если он так вызывает у тебя недоверие, как это было с Брианом, то я… — Нет, — быстро ответил Марк, прервав его и на мгновение посмотрев на Дафну, что стояла на крыльце собора, прислонившись спиной к двери.- В этот раз все не так. Бриану я не доверял, потому что чувствовал, что ему нельзя доверять. А этот персонаж меня просто раздражает. — То есть… — То есть это другое, пастор, — со вздохом произнес Сарджент, будто нехотя признавая, что между тем, что вызывал у него Бриан, и тем, что вызывает Нэт, была видимая разница.- Он хвалится тем, что хочет вступить в Орден, но я не вижу ни одной причины, по которой ему удастся это сделать. Я не понимаю его мотивов и того, ч.е.г.о. он пытается добиться. Я ответил на твой вопрос? Кларенс кивнул, отпуская руку Марка и снова скрещивая свои на груди, и Сарджент, поправив на плече портупею, направился в собор под пристальным взглядом Дафны, которая сделала несколько шагов навстречу Кларенсу, ежась от ветра. — Это все из-за Тьюиса, — сказала она, выводя Лэйна из какой-то глубокой пучины мыслей. Он поначалу даже ничего не понял, услышав эту фамилию, и посмотрел на Эйнсворт отсутствующим и одновременно с этим озадаченным взглядом. — Из-за Тьюиса? Дафна кивнула, скривив губы в ухмылке. — До этого я не дала ему устроить бой с Тьюисом, с которым он сцепился у цитадели, поэтому он пришел сюда уже заведенным. Нэт был последней каплей, кажется. Кларенс округлил глаза, не веря своим ушам, и прислонил руку ко лбу, глубоко вздыхая. И когда он перестанет слышать это имя в контексте каких-то ссор и разборок? — Что Тьюис опять сделал? — спросил Кларенс, открывая дверь в собор и пропуская вперед себя Дафну, которая развела руками, закатывая глаза. — Ты же знаешь его, снова сказал что-то не то, и началось…