No more tears in my Castle

Сейчас. Каждый раз, когда в тронном зале дворца загорались все свечи, все до единой, даже те, что в роскошных подсвечниках парили под потолком на невидимых нитях (их приходилось зажигать, забираясь на высокие деревянные стремянки), всем, кто видел этот яркий переливающийся свет во множестве больших и вытянутых окон, становилось понятно, что король в очередной раз устраивал у себя прием. Повод мог быть любым: от дня рождения одного из членов королевской семьи или годовщины коронации до открытия и закрытия рыцарских турниров, успешно заключенного перемирия (как это было, когда Ибесс согласился заключить союз с Новым Эралеоном) или одержанной победы в одном из крупнейших сражений разворачивающейся войны. Кому-то могло показаться, что это было слишком. Были и те, кто думал, что празднования, балы и чрезмерное веселье были не совсем уместны в столь темные и тяжелые времена, однако у короля Освальда было свое мнение на этот счет. Он считал, что во времена смуты людям было просто необходимо хоть иногда забываться и не думать о том, что происходит вокруг. Он был строг со своими людьми за проигрыши, поощрял за победы и успехи и устраивал подобные приемы и балы как символ того, что все было под контролем. — К тому же то, что здесь время от времени появляется Настоятель, показывает другим, что между дворцом и собором нет никаких разногласий, которые могли бы быть угрозой существующему внутреннему миру и безопасности, — произнес Освальд, медленно скользя взглядом по гостям, собравшимся в тронном зале. Джозеф Кордейл, в строгой позе стоявший подле его трона и не отрывающий глаз от одного-единственного человека, принца Лендра, разговаривающего с графами, прибывшими из дальних западных земель Нового Эралеона, лишь поджал губы, сделав сдержанный поклон в знак согласия. — Верно, Сир. Пока это так. — Пока? — король Освальд легко и, будто не придавая должного значения словам своего советника, усмехнулся и, поглаживая пальцами свою темную бороду, поставил локоть на ручку своего трона.- Что же заставляет тебя сомневаться, Джозеф? Кордейл ответил не сразу. Он еще какое-то время наблюдал за Леандром Фицроем, который, пускай и утомленный, но все же неотразимо улыбаясь, разрывался между гостями, которые хотели с ним поговорить, не спеша передвигался по залу, стараясь не мешать танцующим парам, а затем оторвал от него взгляд и пробежался им по гостям, будто пытаясь найти среди них кого-то конкретного, что закончилось безуспешно. — Нет, — вдруг сказал он, осознав, что король ждет от него ответа, и почему-то решив не говорить о том, что было у него на уме в этот самый момент, — не обращайте внимания, Сир. Это все моя осторожность и внимательность. Я слишком много думаю… о мелочах, — слабо улыбнувшись, Кордейл посмотрел на короля, который, выслушав его, лишь издал смешок, похлопав своего советника рукой по спине. Музыканты играли свои самые знаменитые и красивые мелодии для танцев так громко, что музыка прятала в себе множество голосов и разговоров, и, хотя в основном гости танцевали и развлекались, были и те, кто очевидно этим пользовался. Среди их числа не должно было быть Данте Тьюиса, которого громкая и навязчивая музыка, напротив, очень раздражала и заставляла хотеть выпить все больше и больше, к тому же он не имел привычки скрывать от кого-то свои разговоры, однако, как только он открыл рот, само собой получилось так, что громкая музыка, царившая в зале, была как нельзя кстати. — Как тебе Альви? Что ты думаешь о нем? — спросил он, поднося бокал с вином к своим губам. Этот постоянно улыбающийся блондин, до этого довольствующийся компанией Дафны Эйнсворт и Ария Гамильтона, которые «каким-то чудом» пересеклись на этом балу, делая вид, что все их разговоры случайны, только пару минут назад появился в поле зрения Данте Тьюиса, однако этого времени было достаточно для того, чтобы он остановил на нем свой недружелюбный и какой-то подозрительный взгляд и пропустил в своей голове целое множество мыслей насчет данного еще не до кона понятного персонажа. Илай Элдридж, что стоял рядом с Тьюисом и к которому тот, вероятно, и обращался, с горящими глазами провожал взглядом то и дело появляющихся перед ним членов элитных войск, вычеркивая из огромного списка у себя в голове тех, с кем он уже общался, и выделяя тех, кому он обязательно должен был представиться. В отличие от некоторых, он, как и всегда на подобных приемах, не собирался терять время зря. Тьюис не застал его врасплох и его вопрос явно не поставил Илая в тупик. Он проследил за взглядом стоящего рядом с ним рыцаря и, быстро скользнув взглядом по стройной фигуре Альви, осклабился, запив визуальное наслаждение вином. — Натаниэль Альви? Он красавец. Тьюис вымученно закатил глаза, пихнув Илая локтем в ребра. — Я вообще не об этом. Или ты всегда такой поверхностный? — Я живой человек, Тьюис. И это обычная реакция любого человека на подобные вопросы. Мы всегда оцениваем внешность привлекательного для нас пола первой, — Илай засмеялся, увидев реакцию Тьюиса. Он всегда слабо реагировал на шутки других и зачастую считал их тупыми и несмешными. У Тьюиса, вообще, было свое особенное чувство юмора, понятное разве что только ему самому.- Что ты хотел от меня услышать? — все же переспросил Илай, понимания по молчанию стоящего рядом рыцаря, что тот уже успел занести его в список «особо безнадежных случаев», даже несмотря на то что они были вроде как приятелями. — Всего лишь хотел узнать, как тебе Альви как человек. Илай задумался на мгновение, будто пытаясь прикинуть, откуда у Тьюиса вообще в голове такие вопросы, ведь он имен членов своей-то команды слабо помнил, а тут внезапно интересовался новеньким Нэтом Альви. — Не знаю, я с ним всего раза два говорил, если правильно помню. Он не особо часто появляется в цитадели, у него другие планы, — с неким оттенком безразличия все же ответил Илай, перестав разглядывать спину Нэта, который, стоя у окна, с улыбкой на лице разговаривал с леди, имя которой Элдриджу не доводилось узнать.- По-моему, он крут в определенном оружии и все такое. — Да, но можно ли ему доверять? — вдруг спросил Тьюис, жестом отослав от себя слугу, который, умело маневрируя между гостями, приблизился к нему, предлагая вина. — А что? Есть сомнения? — Не знаю, — с некой интригой в голосе, будто специально не раскрывая всех карт, произнес Тьюис.- Мне он совсем не нравится. — Тьюис, покажи мне хотя бы одного человека в этом зале, который бы тебе нравился, чтобы я перестал считать этот разговор бессмысленным. Илай громко усмехнулся, повернувшись к приятелю и встретившись с его суженными и будто какими-то стеклянными светло-зелеными глазами. У Тьюиса был особенный взгляд, один из тех, которые запоминаются надолго, как у Марка Сарджента, принца Леандра или же Эсме Дерозье… (и почему это Илай вспомнил Дерозье? У него ведь был совсем обычный взгляд). Глаза Тьюиса, зеленые с ярко-желтыми крапинками, напоминали глаза некой хищной птицы, а в совокупности с прямым и слишком выделяющимся носом они и вовсе делали его похожим на птицу, из-за чего многие считали его взгляд довольно неприятным. Или же это было по большей части из-за его характера… В любом случае, к его взгляду нужно было привыкнуть, прежде чем подолгу смотреть в его глаза и не чувствовать себя странно, и именно это получалось у Илая особенно хорошо. Он воспринимал Данте Тьюиса так, как и нужно воспринимать подобных людей, если не хочешь, чтобы твои нервы пострадали, а расписание было забито дуэлями с ним — немного с иронией и снисхождением, стараясь понять его нападки, а не остро на них реагируя. — Он мне действительно не нравится, — выдержав какую-то уничтожающую паузу повторил Тьюис, заправив за ухо свои волнистые темно-пепельные волосы, чтобы они перестали лезть ему в лицо. Он сложил руки на груди и, игнорируя вопросительный взгляд Илая, снова нашел глазами того, о ком сейчас говорил.- Помнишь, как он убежал позавчера ночью, когда мы пришли в собор, чтобы помочь вынести оттуда тело того мужика? — Разве Нэт был тогда с нами? — поморщившись, совершенно не помня подобного, произнес себе под нос Илай, оторвав свой взгляд от не известного ему, но очень красивого парня, который вот уже несколько минут будто специально маячил перед его глазами. — Вот именно, — хмыкнул Тьюис, — ты даже не заметил, потому что он сразу ушел. Точнее не сразу, а как только увидел лицо того, кто напал на Кларенса. Как только мы подошли к нему, я видел, как он в ступоре пялился на него, а потом вдруг ушел, воспользовавшись тем, что там было много людей. Просто затерялся среди них и все. — Если ты посчитал это подозрительным, почему не доложил об этом кому надо? — не понял Илай, сделав отделяющий их шаг к Тьюису, чтобы он его услышал: музыка снова заиграла, заполняя собой всю комнату. Тьюис пожал плечами, качнув головой. — Не знаю. Сомневался. Думаешь, стоит? — Думаю, нет, не стоит, — быстро ответил Илай, уверенный в своем ответе.- Он мог просто испугаться вида мертвеца. Мы же его совсем не знаем. — Не смеши меня, Элдридж. Супер-лучник, приехавший сюда, чтобы попасть в Орден, испугался мертвеца? Или, может быть, он настолько чувствительный, что его затошнило от вида крови? Серьезно? — с едким сарказмом в голосе произнес Тьюис, посмотрев на Илая так, что тот должен был буквально кожей почувствовать, что сказал какую-то глупость, если бы он, конечно, не был Илаем Элдриджем, третьем сыном графа Элдриджа и наследником всех Аккертонских земель. Он не умел чувствовать себя как-либо иначе, чем уверенно. — Я к тому, Тьюис, что ты даже не спросил, п.о.ч.е.м.у. он тогда ушел. — Предлагаешь подойти и спросить у него, какого черта он такой подозрительный? Я, конечно, понимаю, что он метит в Орден, и, если что, целится в Лэйна, а не в принца, но в последнее время мы просто купаемся в болоте предателей и никто не может понять, откуда они берутся. Может быть, мы сами просто так впускаем их сюда, своими же руками уничтожая хваленую карлийскую систему безопасности? — Соглашусь, он ведет себя странно, — подняв руку и выставив ее вперед, Илай остановил ею Тьюиса, понимая, что, пускай он в чем-то и был прав, когда какая-то идея вселялась в его голову, его трудно было убедить в обратном.- И все же я не думаю, что он здесь с какой-то такой целью. Да и ты, если бы был уверен в обратном, давно бы предупредил Ария и не спрашивал бы моего мнения на его счет, так что не думаю, что все так серьезно. Но в любом случае ты всегда можешь пойти и обсудить свою неприязнь к Альви с Сарджентом, или же вы можете создать орден, ненавидящий Нэта Альви, я думаю, Марк будет не против, — посмеявшись и отпив щедрый глоток вина, проговорил Илай, боковым зрением увидев, как Тьюис, склонив голову набок, внимательно осматривал его своим взглядом стервятника. — Я незамедлительно это сделаю, но только после того, как ты создашь орден самодовольных недалеких ублюдков, и я даже вступлю в него, а ты и не поймешь, что я тот самый предатель, знаешь почему? Название ордена. Второе слово, — бросил он Элдриджу, который только сильнее засмеялся, похлопав Тьюиса по плечу. — Не злись, я всего лишь шутил. — Я просто не мог выбросить ту сцену в соборе из головы, вот и все. А потом я увидел его здесь и… что он вообще здесь делает, мне кто-нибудь объяснит? Зачем его сюда пригласили? — с толикой возмущения в голосе риторически спросил Тьюис, усмехаясь, ведь присутствие на балу во дворце короля новенького Альви, еще не принадлежавшего ни одному сообществу в Карлие, действительно казалось странным. — Да ладно, Тьюис. Тебя ведь пригласили, — со смешком выдал Илай, осклабившись. — Ха-ха, — с каменным лицом произнес Тьюис, — ты сегодня прямо-таки в ударе, Элдридж. — У меня просто хорошее настроение, — поведя плечом, ответил Илай, — между прочим, вчера нам удалось оттеснить ареонцев к Буковым горам, а, как ты знаешь, у тамошней реки Дэллы нет переправы в тех местах. Если так пойдет дальше, мы сможем укрепить наши западные границы до того, как к Ареону присоединится Север, о чем пока никто не говорит, но предполагается, что именно так в ближайшее время и будет. И все же я безумно жалею, что не был там вчера, чтобы лицезреть это и быть частью этого сражения. Люди творят историю, пока мы с тобой застряли здесь, на этом балу…- с заметным разочарованием в усмешке произнес Илай, обведя рукой, в которой он держал бокал почти выпитого вина, зал. Элдридж все говорил и говорил, выплескивал свои жалобы одну за другой, приправляя их возмущениями и возгласами вроде «как было бы хорошо, если бы…» или «как под такую музыку вообще можно было танцевать?», и Тьюис, поначалу внимательно, пусть и не без труда, его слушавший, вскоре просто перестал воспринимать его речь, потому что, пока он обводил прозрачным взглядом присутствовавших в тронном зале гостей, среди которых были рыцари, леди, богатые графы и лорды, члены королевской семьи и те, кто просто занимал достойное положение в обществе и славился своей фамилией, он вдруг почувствовал, как что-то кольнуло его изнутри, как если бы он проглотил иглу, в тот момент, когда он задержал свой взгляд на одном-единственном человеке. Это было самым странным чувством из всех, что Тьюис испытывал за всю свою жизнь, и он бы явно соврал, если бы сказал, что вообще испытывал когда-либо что-то, хотя бы наполовину похожее на то покалывание, которое пронзило его изнутри в тот самый момент. И чем дольше это длилось, тем невероятнее казалось то, что происходило внутри. В какой-то момент кровь просто отлила от всех его конечностей, и он только сильнее сжал руками противоположные локти и врос ногами в пол, чтобы они не стали в конец ватными. Это было похоже на испуг, на тот самый момент испуга, который настигает человека, который осознает, что через секунду случится что-то необратимое и ужасное. Секунда до смерти. До того, как тело пронзит обжигающее холодом лезвие вражеского меча. До полного разрушения. И все же это было не так, это напоминало испуг только своим появлением, но не эффектом. Тьюис не мог разобраться, было ли то, что происходило внутри него, приятно или же нет, скорее, он был полностью обескуражен, не ожидая, что что-то подобное в принципе можно было почувствовать. — Илай… — Странно, да? Я ведь никогда не говорил ему, что собираюсь вступить в элитные войска… — Илай, кто это… — И Джеффри, который решил сделать вид, что ничего не происходит… постой, что? — резко прервал себя Элдридж, нахмурившись и посмотрев на Тьюиса, потому что ему показалось, что тот пытался что-то ему сказать. И это зрелище было явно не для тех, кто хорошо знает Данте Тьюиса, потому что иначе можно было подумать, что тот сошел с ума. Потому что Тьюис выглядел растеряно. А это состояние было не знакомо такому человеку, как Тьюис. Он был слишком скептичным ко всему, что происходит вокруг него, чтобы допустить одну возможность того, чтобы растеряться. Черт, он не растерялся даже тогда, когда прогуливался по лесу у лощины Диксон, недалеко от того места, где его группа сделала привал, и наткнулся на четырех вооруженных разбойников. Он просто усмехнулся и пошел дальше, а они даже не тронули его, потому что подумали, что он не в своем уме. Но сейчас он выглядел совершенно странно. Даже глаза его были совсем не сужены, как обычно, из-за чего взгляд его более не казался язвительным и хищным. Илай подумал, что он заболел. — Кто это? — спокойно и как-то отстраненно переспросил Тьюис, и Элдридж только в этот самый момент заметил, что все это время взгляд рыцаря не отрывался от какой-то одной точки, и, проследив за ним, он наконец понял, в чем было дело. Все оказалось так просто, что Илай даже издал смешок, так сладко и нагло осклабившись, что это должно было насторожить кого угодно, но только не Тьюиса, слишком увлеченного тем, на кого смотрел. — О, это? Это Холли Имерс, — произнес Илай вполголоса, приблизившись к Тьюису и сказав это так проникновенно, что у Данте, похоже, пробежали мурашки по коже. Холли Имерс. Это имя вызывало навязчивое желание мгновенно повторить его. И Тьюис поддался этому желанию, шепотом, практически беззвучно произнеся его имя, медленно и осторожно, будто пробуя его на вкус. Человек, который носил это имя, даже не подозревал, что в другом конце зала кто-то в эту самую секунду повторяет его имя, не отрывая от него своего взгляда, даже несмотря на то, что танцующие пары то и дело закрывали его от его глаз. И это было по-настоящему удивительно и необъяснимо: то, что один человек мог вызывать внутри другого, даже не замечая этого и ничего для этого не делая. Просто существуя. Он был не просто красивым. Слово потрясающий тоже не смогло бы описать ту силу, которой он обладал. В нем было нечто большее, нечто совершенное, что нельзя было просто так превзойти. Трудно было сказать, что именно привлекло Тьюиса, ведь с такого расстояния и из-за постоянно мешающих людей он не мог рассмотреть детали его внешности, но он почему-то остановил на нем свой взгляд, и теперь ему трудно было уговорить себя отвлечься. Детали были вовсе и не так важны, потому что казалось, будто в этот самый момент властвовала магия момента, когда в.с.е. было идеально: его одежда, сдержанные движения, профиль его лица, то, как дергались его длинные волосы, когда он поворачивал голову, как он прикрывал рот, когда смеялся, и как аккуратно он смотрелся на фоне гостей, что стояли рядом с ним. Очень стройный, с прекрасной осанкой, прядями волос орехового цвета, некоторые из которых были собраны у него на затылке в прическу, скромно украшенную поблескивающей на свету цепочкой; в длинной открытой спереди и с прорезями по бокам для рук мантии насыщенного морского цвета — которая, несмотря на невысокий рост, очень ему шла — казалось, будто он был родом вовсе не из Нового Эралеона, а из далеких-далеких земель, о которых никто не слышал, но о которых можно было узнать, просто взглянув на него. Тьюис не мог определиться, чего ему хотелось больше: дать себе пощечину — мысленную, а, может быть, даже реальную, чтобы прийти в себя и перестать так откровенно смотреть на незнакомого ему человека, или же обладать магией древних волшебников, чтобы остановить время и навсегда остаться в этом странном, опьяняющем состоянии. Ему нравилось это чувство. Оно пугало, накрывало, словно волна в самый опасный и неистовый шторм, мешало трезво мыслить и ощущать себя частью того, что происходило вокруг, но сердце из-за него билось так отчаянно быстро, что это заставило Тьюиса впервые за долгое время почувствовать себя ж.и.в.ы.м. — Тьюис, у меня так ощущение, будто я сейчас наблюдаю какой-то маленький конец света. И то, что это происходит с тобой, вдвойне меня удивляет. Лучше остановись. Неужели ты так ничего и не понял? — всерьез пораженный тем, что происходило прямо у него на глазах, Илай приблизился к Тьюису, чтобы никто более не слышал их разговора. — О чем ты, Элдридж? — огрызнулся Тьюис, дернув плечом, на которое Илай положил свою руку, будто чтобы привести его в чувства. — Холли Имерс, — без особого энтузиазма, но с выразительным смешком еще раз повторил он.- Он же Холлидэй Имерс младший, граф Эклстонский… — Эклстон? — Небольшие земли к югу от Карлия. Он их наследник. Насколько знаю, его семья очень долгое время боролась за этот титул. Но, как ты и сам понимаешь, это далеко не первая причина, по которой ты должен перестать смотреть на него так, будто у тебя сердце остановится, если он сейчас не повернет голову и не взглянет на тебя, — с нескрываемой усмешкой в голосе сказал Илай Тьюису, который лишь на мгновение встретился с ним вопросительным и немного возмущенным шуткой Элдриджа взглядом. Илаю в этот момент захотелось ударить самого себя. Он просто поверить не мог, что Тьюис и правда ничего об этом не знал. — Холли — фаворит посла Ривера. Вот он, стоит справа от него, — наблюдая за реакцией Тьюиса, проговорил Илай, ожидавший, что это имя хоть что-то ему скажет. Тьюис, нахмурившись так, будто совсем не понимал слов, которые произносил Элдридж, посмотрел на человека, который стоял справа от юного графа Эклстонского. Послом Ривером оказался статный и высокий юноша, немногим старше Данте и Илая, облаченный в строгий черный камзол с золотистой вышивкой — невероятно дорогой на вид — и с тщательно уложенными набок темными волосами. Он медленно потягивал вино, редко раскрывая рот, чтобы что-нибудь сказать, и сохранял полное спокойствие, пока его собеседники и сам Холли смеялись, разве что слабо улыбаясь им в ответ. В нем не было ничего особенного — так подумал Тьюис, глядя на этого человека. Он не воспринял слова Элдриджа всерьез: всем было известно, как он любил преувеличивать. Данте просто не мог поверить в то, что этот парень, от которого его бросало то в жар, то в холод (что он все еще пытался скрыть от глаз Илая), мог принадлежать хоть кому-то, не говоря уже об этом надменном, ничем не выделяющимся, кроме своей серьезности, человеке, что стоял рядом с ним.- Ривер — посол короля в Ибесс и многие далекие земли Нового Эралеона, — добавил Илай, уловив, что Тьюису не помешало бы это разъяснить.- Он часто отсутствует. Говорят, что именно благодаря одной из миссий он и встретил Холли. Они оба живут здесь, во дворце, потому что Ривер кем-то приходится Его Величеству. Говорят, что он также один из доверенных лиц короля, он знает обо всех внутренних делах дворца. Готов поспорить, ему известно такое, что никому из нас и во сне не могло присниться. — Я его не знаю. — Кого? Ривера? — Обоих… его тоже, — снова посмотрев на Холли, произнес Тьюис. — Холли — его любовник, Тьюис… он просто его, — останавливая жестом слугу, что подливал гостям вина, еще раз разъяснил Илай, замечая, что его слова в первый раз на Тьюиса не особо подействовали.- Об этом многим известно, поэтому никто и не смеет посмотреть на него как-то не так. — Меня это не волнует, Элдридж. Даже не пытайся. Илай издал выразительный смешок, впоследствии утопив его в бокале с вином, который снова поднес к своим губам, искривленным в хитрой и какой-то даже коварной усмешке. — Тьюис, я впервые вижу тебя таким, и это, признаюсь, довольно необычно, но было бы гораздо забавнее, если бы ты был по уши в кого-то более реального, чем Холли Имерс. — Элдридж, я не собирался… — Вот и славно, — перебил его Илай, поведя плечом и встречаясь с тяжелым взглядом Тьюиса, — ибо он бы тебя отшил. О его верности поэмы писать можно: Холли — преданная тень Ривера, не говоря уже о том, что могут сделать с тем, кто посмеет к нему притронуться, пускай о связи этих двоих и не говорят вслух. В общем-то как всегда. О многих прекрасных вещах не позволяется говорить вслух, пускай им и позволяют случиться. Ты, например, знал, что несколько сотен лет назад людям нельзя было разговаривать в обществе об алкоголе? Это считалось неприличным, — подняв бокал на уровне своего лица и с прищуром глядя на вино, произнес Илай, не обращая внимания на пристальный и явно пытающийся что-то ему сказать взгляд Данте Тьюиса. В какой-то момент от вина его заставила отвлечься фигура Эсме Дерозье, которую он увидел сквозь прозрачное стекло бокала, немного искажавшее ее. Илай перестал ухмыляться и притворно щуриться и медленно опустил бокал, так и не отрывая взгляда от Эсме, только теперь глядя на него уже без всяких преград.- Прошу прощения, Тьюис, но на этой печальной и немного ироничной ноте я вынужден тебя покинуть. Мне срочно нужно переговорить кое с кем, — с чрезмерной учтивостью в голосе произнес Илай, вручив свой бокал Тьюису, и, коротко ему улыбнувшись, откланялся, пока тот не успел что-либо ему ответить. Илай не виделся с Эсме со дня дуэли между Сарджентом и Нэтом Альви, и эта неделя или даже чуть меньше показались Элдриджу целой вечностью, учитывая то, сколько всего ему хотелось сказать Дерозье, или, если быть точнее, как ему хотелось поиронизировать над ним по поводу сугубо дружеских отношений между Эсме и его «старым другом», который решил почтить всех любителей театра в цитадели своим присутствием. К тому же, в свое отсутствие Эсме не мог выполнять свою часть договора, что был между ним и Элдриджем, и это тоже было немаловажной проблемой, потому что найти замену Дерозье оказалось не так-то просто, да и не особо хотелось, если уж совсем честно. За все те ночи, что они провели вместе, Илай успел изучить тело Дерозье в мелких деталях, понять, что им обоим больше всего нравится и как это лучше всего делать, он выучил все его слабые места и привык вести себя с ним в постели определенным образом и получать удовольствие от осознания того, что-то, что происходило, происходило у него с Эсме Дерозье, а это определенно добавляло некой остроты в их постельные «отношения». Перестраивать себя ради кого-то другого без веской на то причины Илаю не особо хотелось, а второго такого высокомерного гордеца с кучей скелетов в шкафу во всей цитадели не сыщешь. В любом случае Эсме буквально испарился из поля зрения Илая на эти несколько дней, и Элдридж имел некие подозрения, что в этом был неким образом замешан Ричард Блумфилд. Сначала ему казалось, что Эсме попросту избегает своего старого друга по каким-то причинам, и поэтому его нигде не было видно, и так ему казалось ровно до вчерашнего дня, точнее до вчерашнего вечера, когда Илай увидел, как Ричард Блумфилд выходил из покоев Эсме. Элдридж точно знал, где находились покои Эсме Дерозье, пускай они всегда встречались где угодно, но не там — так было безопаснее. Вчера Илай оказался там абсолютно случайно, направляясь в соседний корпус, и время было довольно позднее, поэтому покидающий покои Эсме Ричард, который к тому же был не в сопровождении своего слуги, который обычно всегда за ним таскался, вызвал у него некие вопросы. Не то чтобы его это так сильно волновало, но выкинуть эту сцену из своей головы он все-таки не мог. Даже в разговоре с Тьюисом, который вроде как должен был его отвлечь, он все равно пропускал пару мыслей на этот счет. Илай никак не ожидал увидеть Дерозье на этом приеме, потому что он действительно не появлялся н.и.г.д.е. все эти дни, но, заметив его, в одиночестве стоящего у открытого балкона и смотрящего куда-то себе под ноги, Элдридж не упустил этот шанс вывести его из себя. Точнее поговорить. Он одернул руками свой камзол благородного красного цвета и, держа строгую осанку, приблизился к Эсме, который, увидев рядом с собой чьи-то чужие ноги, медленно поднял глаза, похоже, тоже не ожидая увидеть Илая Элдриджа. — Какой по счету это бокал, Дерозье? — выгнув свою черную и ровную бровь, спросил Илай, быстрым взглядом оглядев Эсме с ног до головы. Он снова выглядел безупречно, ей-богу, это уже можно было считать преступлением. Его костюмы на выход всегда были невероятно дорогими и изысканными, каждая вещь шилась на заказ известными в королевстве мастерами. И все невероятно точно подчеркивало его достоинства: бежевого цвета дублет на большой шнуровке делал его кожу красивого фарфорового цвета, широкий дорогой пояс привлекал внимание к его тонкой талии, а открытый воротник выделял его длинную шею. Илай никогда не видел его в этой одежде, поэтому разглядывал ее с интересом: Дерозье никогда не посещал приемы в том, в чем уже однажды на них появлялся, сложно было представить, сколько денег тратилось на гардероб каждого из семейства Дерозье. В свою очередь, Эсме смотрел на Илая и думал о том же самом. Неужели Аккертонские земли настолько богатые, раз Илай мог позволить себе камзол из настоящего бархата красного цвета? Такой материал был настоящей редкостью, сложно было представить, откуда у Элдриджа был этот потрясающий камзол, выделяющий его на фоне всех остальных гостей. — Я не пью, Илай, — после недолгой паузы серьезно произнес Эсме, сузив глаза. — Правда? Ах, ну да, конечно. Мне просто показалось, что у тебя в руке бокал с чем-то крепким, — сыронизировал Элдридж, указав пальцем на бокал, который Эсме держал двумя руками, медленно перебирая его пальцами. — Мы ведь… на приеме, — пожав плечами, быстро оправдался Дерозье, — для приличия здесь все пьют. — Вот именно. Поэтому я и спрашиваю, какой это по счету бокал, — с усмешкой переспросил Элдридж, осклабившись, — а то трудно не заметить твой блестящий взгляд и осторожно бегающие по моему лицу глаза. Да еще и тот факт, что ты стараешься не делать резких движений… — Ты что… ты…- с выразительной усмешкой возмущенно перебил его Эсме.- Ты думаешь, что я пьяный, черт возьми? — Спокойно, Дерозье, я просто беспокоюсь, — взмахнув рукой, проговорил Илай, приложив немало усилий, чтобы его смех звучал как можно менее гнусно. — Не стоит, Элдридж, в прошлый раз твое беспокойство закончилось моим унижением и нашим «договором», — буркнул себе под нос Эсме, допивая тот напиток, что находился у него на дне бокала, и тут же поднимая руку, чтобы поманить к себе слугу с кувшином. Илай за этим внимательно проследил, усмехнувшись про себя. Пускай изначально он просто издевался над Эсме, теперь ему почему-то действительно казалось, что этот бокал явно не был первым. — Кстати об этом, — резко, будто только что вспомнив, сказал Илай, заметив небольшую панику в глазах Дерозье, явно связанную с тем, что они сейчас находились не одни: рядом стоял слуга, наполнявший бокал Эсме вином.- Где ты был все это время? Я не видел тебя с самой дуэли. Дерозье же подождал, пока слуга королевской семьи, наполнив его бокал и сделав короткий поклон, отойдет от них на нужное расстояние, и только после этого ответил Элдриджу. — В Дардере, — произнес он с таким выражением лица и таким голосом, будто это было настолько очевидно, что вопрос Илая был никак не уместен. Он будто и так должен был об этом знать. Но Илай лишь выгнул бровь, вопросительно посмотрев на Дерозье. Дардера — третий большой город в Новом Эралеоне, и он был невероятно важен для рыцарей армии в стратегических целях, потому что находился у устья реки Дар, что впадала в этом месте в еще одну, широкую и глубокую реку, по которой можно было кратчайшим путем попасть в Ареон. Что там забыл Дерозье, Илай даже представить себе не мог.- Был риск, что порт Дардеры атакуют, потому что им известно, что мы вывели туда наши корабли и можем в любой момент вторгнуться в Ареон, — объяснил Эсме без особого энтузиазма в голосе.- Меня послали туда с отрядом Фосетта, нужно было прикрыть тех, кто готовился к засаде в лесах, и передать письма их лидеру. — Почему послали тебя? — не понял Элдридж, качнув головой и подняв руку, чтобы остановить рассказ Эсме. — Понятия не имею, я и сам удивился, когда мне об этом сообщили. Я провел там четыре дня, и после мне разрешили уехать. Кроме двух небольших сражений в нескольких милях от Дардеры, там ничего больше не случилось. — Арию ведь известно, что мы в одной группе и все это время были напарниками, — произнес Илай, посмотрев куда-то в сторону задумчивым взглядом. С тех пор, как они решили, что Илай будет прикрывать Эсме в битвах и в каком-то роде защищать его, они всегда выбирались на вылазки вместе — Арий каждый раз ставил их в одну группу, поэтому было довольно странно, что в этот раз Эсме отправился в Дардеру один, да еще и с отрядом Фосетта, с которым они никак и никогда больше не пересекались. — Да. И мне кажется, что он начал меня в чем-то подозревать из-за этого, — негромко ответил Эсме, совсем невесело усмехаясь.- Может, он прекрасно понимает, что происходит, и именно поэтому послал меня туда одного, чтобы проверить, вернусь ли я живым, если буду без тебя. — Арий никогда в жизни не станет тебя в чем-то подозревать, можешь мне поверить, — закатив глаза, заверил его Илай, прекрасно понимая, какое у Дерозье было положение в их обществе. Некоторое время назад он и сам находился под влиянием этого положения и не видел очевиднейших вещей, поэтому он понимал, что, каким бы проницательным ни был бы Арий Гамильтон и как бы это все ни было иронично, он относился к Эсме, как к очень хорошему воину, и его мнение не могли пошатнуть никакие подозрения. — Как знать, — недовольным тоном буркнул Эсме, прислонившись плечом к открытой двери балкона и перекрестив ноги.- Если ты и дальше продолжишь всем намекать своими шутками и своим поведением на то, что я сделал, или на то, что происходит между нами… я про этот глупый и совершенно аморальный договор, — очень тихо пояснил Эсме к особому удовольствию Илая, который лишь улыбнулся, услышав такой протест в его голосе, — то в итоге никому и не придется меня ни в чем подозревать, все и так будет понятно. — Это всего лишь безобидные шутки и ирония, Эсме, у них есть прекрасная особенность давать обратный эффект, — спокойно произнес Илай, засунув руку в карман своего камзола,.- Разве ты не слышал о том, что, стоит тебе пошутить или сыронизировать насчет чего-то, и у всех вокруг и мысли не возникнет о том, что предмет шутки можно по праву тебе приписывать. Если кто-то подойдет к тебе и прямо в лицо спросит, позволишь ли ты себе из-за собственной трусости просто стоять и смотреть, как рыцарей твоего королевства просто убивают один за другим, и ты без колебаний и с легкой иронией ответишь: «Да, конечно, я ведь полный трус», никто никогда и не подумает всерьез назвать тебя трусом, — Илай пожал плечами, переведя глаза на Эсме, который внимательно слушал его с каким-то не особо доверчивым выражением лица.- Это довольно просто. — Все равно не смей шутить об этом, Илай. У нас договор, — ткнув пальцем в грудь Элдриджа, тихо, но очень проникновенно «предупредил» его Эсме, заметив на губах Илая легкую усмешку. И Илай просто не мог оторвать от него взгляда, потому что его все это забавляло. Эсме был таким упрямым в этот момент и выглядел так высокомерно, недовольно и так нервно огрызался в его сторону, что Илаю хотелось уложить его на пол и взять прямо здесь, несмотря на то, что бал был в самом разгаре. Было что-то особенное в таком его поведении. Это одновременно и раздражало Илая, и в каком-то определенном смысле даже возбуждало. — Брось, я ведь ничего такого не делаю, — отмахнулся Илай, возмущая Эсме еще больше. — Ничего? Серьезно? Вспомни день дуэли, когда ты подошел ко мне, пока мы разговаривали с Ричардом. Ты всем своим поведением показывал, что между нами происходит что-то… странное, — Дерозье так и не сумел подобрать правильного слова для описания их «отношений», ведь он в буквальном смысле находился в плену у Элдриджа, однако вслух признавать этого явно не хотел. — Умоляю тебя, Дерозье, никто и никогда не поверит, что между мной и тобой может хоть что-то быть, — с громкой усмешкой, но без особого подтекста произнес Илай, однако Эсме, похоже, воспринял это как-то по-своему, в каком-то уничижающем его смысле, поэтому он, ничего не ответив, немного растерянно посмотрел на Элдриджа, затем отведя от него свои глаза и утопив их у себя в бокале. Илай заметил эту перемену.- Я это к тому, Эсме, что у нас с тобой договор, и моей частью было и есть держать рот на замке. Поэтому, как бы я себя ни вел, никто ничего от меня не узнает, пока ты выполняешь свою часть договора. Мне нет смысла тебя подставлять, пойми уже это. Илай надеялся, что его это успокоит и он перестанет делать такие большие глотки вина, пока разговаривает с ним, потому что он не был уверен, что у Дерозье был высокий порог к опьянению, пускай он и вел себя так, будто все это время пил чистую воду. Элдридж понимал, что у него была паранойя и в его шутках и поведении он видел большой риск, воспринимая каждое его слово как нечто большее, чем просто слово без контекста, относящегося к его «маленькому» секрету. Но этого ли так боялся Дерозье? Или дело снова было в Блумфилде? — Мог бы и предупредить, что уезжаешь из Карлия. Я уже подумывал искать новую жертву, — коротко посмеявшись, невзначай сказал Илай. — Я и предупредил. Я же писал тебе в тот самый день, когда уехал, — качнув головой, осведомил его Дерозье, немного возмущенный тем, что Илай упрекал его в чем-то подобном, хотя он специально побеспокоился об этом. — Ты писал мне? — бросил Илай, поморщившись от удивления. — Да, — четко и громко ответил Эсме, глядя на Элдриджа так, будто не мог поверить тому, что он и правда не понимал, о чем шла речь, — чтобы ты не подумал, что я тебя избегаю, и не успел никому ничего рассказать. — Какого странного ты обо мне мнения, — немного иронично выдал Илай, осклабившись. Он помолчал какое-то время, будто задумавшись о чем-то, а потом вдруг резко щелкнул пальцами, немного напугав Эсме.- Ах, так записка «Я в Дардере, держи язык на зубами» была от тебя? — Да, — закатив глаза, протянул Эсме, только потом осознавая, что Илай снова издевается, — что ты с ней сделал? — Сжег ее. — Отлично. Илай успел перехватить взгляд Эсме за секунду до того, как тот перевел его куда-то в сторону балкона (видимо, чтобы полюбоваться прекрасной ночью, что опустилась на город), чем-то убедив его, что глаза Илая были намного интереснее того, что происходило снаружи. Илай не отвел глаза, случайно встретившись с ним взглядом, а, напротив, только склонил голову чуть набок, с интересом на него посмотрев. В голубых и томных глазах Дерозье поселился довольно игривый блеск, который Илай заприметил сразу же, как только подошел к нему. Однако он только сейчас заметил то, насколько он не сочетался с его спокойным и даже каким-то меланхоличным взглядом. Глаза у Эсме были красивыми, они почти всегда смотрели вот так меланхолично и расслабленно, и многие путали это с надменностью. Но Илай смотрел в его глаза слишком часто, чтобы все еще не понять того, что Эсме не был надменным от природы, он эту надменность, скорее, просто «надевал» на себя, поэтому она не могла присутствовать в его взгляде сама по себе. Он просто был таким. И это не менялось даже под воздействием алкоголя. А Илай готов был поспорить, что это был не второй бокал. Элдридж лишь на пару секунд оторвался от его глаз, чтобы взглянуть на его волосы, скулы и губы. Странно. В большинстве случаев, когда Эсме открывал свой рот и начинал что-то говорить, Илаю хотелось взять его, чтобы он замолчал. Но когда он молчал… в те самые моменты, когда он молчал, его просто хотелось поцеловать. Илай растянул губы в легкой ухмылке, продолжая смотреть Эсме в глаза, и тот, заметив эту ухмылку, вдруг как-то растерялся, понимая, что их зрительный контакт затянулся. О чем там думал Элдридж, когда так смотрел на него? Неужели снова насмехался? — Зачем ты подошел? — как-то оживившись и оторвав от Илая глаза, спросил Дерозье,.- Не для того ведь, чтобы узнать, как у меня дела и где я пропадал. — Разумеется, нет, — иронично бросил Элдридж, двинув бровями, — мне просто хотелось узнать, как проходит твое воссоединение со старым другом. С мастером Блумфилдом? Эсме удивленно и как-то настороженно приподнял брови, не ожидая, что Илай вдруг спросит об этом. К тому же он явно почувствовал какой-то подвох в его словах: Элдридж никогда и ничего не говорил просто так. — Почему ты спрашиваешь об этом? — Просто интересно, что на самом деле может связывать вас двоих. — Я ведь тебе рассказывал, — непонимающе проговорил Эсме, отпивая немного вина, — он мой друг. Наши поместья находились по соседству, мы постоянно общались… — Кстати об этом, — плавно прервал его Илай, как-то подозрительно для Эсме осклабившись.- Я тут потолковал о тебе с одним довольно надежным источником… точнее, ты не подумай, я не говорил с ним о тебе с.п.е.ц.и.а.л.ь.н.о, он просто обронил пару фраз, — пояснил он, легко взмахнув рукой.- И мне удалось узнать, что, после того как ты приехал в цитадель несколько лет назад, с мастером Блумфилдом ты больше не общался. Вообще. Глядя на ваши теплые отношения сейчас, трудно представить, что вы можете так просто на время забыть друг о друге и о ценности вашей дружбы. К тому же, зная твой характер, Эсме, нетрудно сделать вывод, что ты просто не терпишь, когда друзья о тебе забывают, и сам не позволяешь себе подобного, ведь дружба для тебя — это постоянное общение и поддержка, то, чего тебе так не хватает. Ты требователен, Эсме. Ты бы не стал так переживать из-за встречи с другом, с которым ты за несколько лет не обменялся ни одним письмом, — довольно медленно, будто рассуждая на ходу, проговорил Илай, с интересом на Эсме посмотрев.- Ты случаем не сбежал сюда от чего-то или, возможно, от кого-то? Потому что со стороны кажется, что тебе было гораздо легче и спокойнее находиться здесь без Ричарда, однако в его присутствии ты резко меняешься. — Нет…- немного отстраненно произнес Эсме, пытаясь переварить все то, что сказал ему Илай. На самом деле он был слишком удивлен тому, насколько точно Элдридж описал его и его отношение к другим людям, ведь они никогда не говорили о чем-то подобном. Откуда он мог знать, как Эсме обращался с теми, кого считал своими друзьями, ведь он даже сравнить ни с кем не смог бы, ведь здесь таких людей у него не было? — Я же сказал, что просто не хотел выглядеть ужасно перед ним. Он знает, каким я могу быть. Мне не хотелось в очередной раз подтверждать, что я… — Тебе так важно его мнение? — выразительно выгнув бровь, спросил Илай. — Это плохо? — Нет. Но это наталкивает на мысли… То, как ты избегал его поначалу, как вы ворковали тогда на дуэли и… — «и как он решил навестить тебя вчера ночью» — хотелось добавить Илаю, но он все же сдержал язык за зубами, сделав выразительную и многоговорящую паузу и слабо усмехнувшись. Эсме, который так и не дождался какого-либо продолжения, нервно покусал губу, затаив дыхание. — Что ты хочешь сказать? Ему это не нравилось. От Илая подобное звучало совершенно не так, как это могло прозвучать от какого-либо другого человека. В его словах не чувствовалось ревности или же банального нежелания делить человека, с которым он спал, с кем-то еще. Он будто пытался узнать правду, потому что она его п.р.о.с.т.о. и.н.т.е.р.е.с.о.в.а.л.а. Без какой-либо определенной цели и подтекста. Просто чтобы владеть ею, иметь к ней доступ и возможность ею воспользоваться. Именно так подумал Дерозье, отказываясь видеть какие-либо другие причины его заинтересованности в этом. Он знал, что Илай был опасен в своей проницательности и способности строить стратегии и пользоваться информацией, которую он имел. Но Эсме не хотел, чтобы кто-то знал о том, что связывало их с Ричардом. Ему хотелось сохранить это при себе, сделать так, чтобы его прошлые чувства к нему остались только между ними двумя, потому что для него это было действительно важно. Рассказать об этом кому-то было сродни предательству. Поэтому, услышав слова Илая, он растерялся, попытавшись не выдать свое волнение. — Я просто задумался о том, что из вас такие же друзья, как из нас с тобой, Эсме, — поведя плечом, после недолгой паузы ответил ему Илай.- Не в прямом смысле, конечно. Я это к тому, что ваша «дружба» кажется… немного нереальной, и на самом деле в твоем прошлом похоронен еще один скелет, который внезапно «ожил» и решил появиться здесь. Ну… или же это просто мои догадки. — Все совсем не так, — покачав головой, на выдохе произнес Эсме.- Слушай, у нас с ним… — Постой, — прервал его Илай, выставив руку вперед, ведь он вовсе не хотел услышать от него какие-то объяснения: все, что нужно, он уловил из его реакции, а больше ему знать было ни к чему. Ну или же «к чему», но за пару минут Элдридж смог убедить себя в том, что, вообще-то, ему не было до этого никакого дела.- Я думаю, что знаю одно место, которое намного больше подойдет для таких разговоров, — с ухмылкой сказал он, приблизившись к Эсме и негромко добавив.- Завтра после полуночи. Ты сам знаешь где. После этих слов, не дожидаясь ответа Дерозье, Илай выпрямился и, коротко улыбнувшись кому-то за спиной Эсме, медленным шагом отправился к танцующим гостям. Эсме обернулся, чтобы проводить его взглядом, и сразу же, на свое удивление, наткнулся на Ричарда, который, держа одну руку в кармане своего потрясающего темно-сливового камзола, лишь повернул голову в ту сторону, куда ушел Илай, после этого с легкой улыбкой взглянув на Дерозье. — Откуда у вас вообще общие темы для разговора? — все еще считая общение Эсме и Илая Элдриджа каким-то странным и неискренним, спросил Ричард, подойдя к Эсме и, не удержавшись, поправил загнувшийся ворот его дублета. — Не спрашивай, — со вздохом произнес Эсме, машинально, будто чтобы проверить, все ли было в порядке, подняв руку и прикоснувшись к своему вороту, из-за чего их пальцы на мгновение встретились, с неловкостью оторвавшись друг от друга.