No more tears in my Castle

Даже отъехав от места нападения на безопасное расстояние, они все равно старались оставаться на чеку. Арий был прав: они не знали, сколько подобных убийц Севера (чья принадлежность к наемникам все еще была под вопросом) скрывалось в этих лесах, поэтому нельзя было расслабляться, думая, что опасность была позади. После случившегося было решено немного изменить маршрут на случай, если Север смог вычислить, каким путем они направлялись в Ибесс, и Арий после недолгого совещания с Нэтом, который знал эти земли даже слишком хорошо, повел остальных вглубь леса, чтобы через него выбраться к торговому пути. На главную дорогу они так и не вернулись. Арий еще несколько раз вслух задался вопросом, каким образом воины Севера смогли проникнуть в таком количестве на их территорию, но никто не находил, что ему на это ответить, кроме Марка, который предположил, что если на границах не было сражения, то это явно была брешь. Границы с Севером занимали огромную территорию и еще со времен разделения были установлены лишь условно. Обычный житель Нового Эралеона не мог точно сказать, где заканчивалась территория его королевства и начиналось королевство Север, да и сами рыцари иногда не могли точно опознать место, считающееся «чертой», которую нельзя было переступать. Лишь с одной стороны, северо-восточной, граница была четко определена, потому что там Новый Эралеон от Севера отделяли горы, но все, что находилось западнее, не поддавалось четкому распределению, потому что там был один сплошной лес, в котором единственными ориентирами считались флаги, позволяющие рыцарям распознавать местонахождение патруля. Разумеется, на такой большой и условной границе были бреши, и, пускай патруль действительно старался защитить территорию своего королевства от вторжения большой группы воинов, возможно, по одиночке проникнуть на чужую территорию все-таки было возможно. Марк высказал предположение, что если и произошло вторжение без боя, то явно вблизи нейтральной территории. Нейтральной территорией называли отрезок леса недалеко от обрыва, омываемого океаном, на северо-западе. Он затрагивал территории как Нового Эралеона, так и Ареона, и Севера, поэтому еще при разделении было решено объявить эту территорию, как и несколько деревень, не пожелавших приткнуть ни к одному королевству, как нейтральную: на ней могли находиться жители всех трех королевств, и устраивать сражения там было категорически запрещено. Стране, нарушившей договор, объявляли войну. Если Марк был прав и брешь действительно была вблизи нейтральной территории, то устранить ее будет довольно непросто, ведь Арий, не раз ступавший на эти земли, прекрасно знал, насколько у них были связаны руки. Марка же заботило все что угодно, но только не то, каким образом Север проник на и территории. После нападения и того, что произошло после, он, похоже, решил глубоко и надолго погрузиться в свои мысли. «Два покушения за две недели, — вспоминал он слова, которые Дафна сказала ему, воспользовавшись тем, что Кларенс и остальные снова собирались в дорогу, и они остались наедине.- Слишком опасно. Если так и дальше пойдет, то это очень плохо» «Мы не можем просить его залечь на дно. Он не послушает», — ответил ей на это Марк, прекрасно понимая ее беспокойство. «Тогда н.а.м. нужно быть намного осторожнее, — вкрадчиво, но тихо произнесла Дафна.- Атмосфера накаляется, одному Богу известно, окажется ли следующий, кого мы встретим, нашим врагом. Не помню, когда в последний раз дела были так плохи. Если к нам присоединится Нэт, то… я думаю, это не будет лишним сейчас» «Может быть, ты и права», — спокойно, но с толикой неуверенности пробормотал в ответ Сарджент, решив сохранить их разговор в секрете от приближающегося к ним Кларенса. Сначала Марк даже подумал, что, возможно, это было правильной идеей, и ему стоило всерьез задуматься на этот счет. Но потом, когда он увидел, как Нэт жонглирует четырьмя шишками, которые он подобрал по дороге, Сарджент начал несколько сомневаться. Он изо всех сил старался не судить Нэта по его тупым выкрутасам, но иногда это было сильнее его. Однажды Дафна сказала Марку, что за улыбкой Альви и всеми его действиями стояло нечто большее, и сказала она это так уверенно, что Сарджента это заставило не игнорировать ее слова. Он действительно решил присмотреться, невзирая на то, что такие люди, как Альви, очень раздражали его. Но пока что он не понимал, куда именно ему нужно было смотреть, чтобы увидеть в нем то, что видела Дафна. — Он прямо так и сказал? — Да. Детальная карта Нового Эралеона. В исторической комнате не хватает только ее, — Марк снова краем уха прислушался к словам Дафны, которую Арий попросил рассказать, что такого важного случилось у Кэлси Максвэлла, что он решил ее задержать. Она звучала задумчиво и даже несколько обеспокоено, что Марк, разумеется, замечал, но все же решил не присоединяться к этому разговору и не выяснять, действительно ли она считала подобное какой-то зацепкой или же нет. Вот уже некоторое время Сарджент не сводил своего взгляда с Кларенса, который ехал рядом с ним и на странное состояние которого просто невозможно было не обращать внимания. Обычно он сидел на лошади идеально прямо, постоянно следя за своей осанкой и, похоже, не умея расслабляться, поэтому Марка несколько насторожило то, что Кларенс, крепко сжав рукой поводья и опустив голову, немного согнулся, как если бы если бы что-то тяжелое тянуло его к шее лошади. Сарджент видел, как он кутался в свою черную мантию и заметно вздрагивал, когда ветер хотя бы немного раскрывал ее, но Марк не мог сказать, что в лесу было н.а.с.т.о.л.ь.к.о. холодно и промозгло, хотя, возможно, Сиенна была права, и Кларенс действительно оделся слишком легко, и потому мог легко заболеть, постоянно дыша холодным воздухом. — Она может быть у Леандра: он часто велит принести ему карты для очередного собрания с командующими. — Да, я подумала об этом, но ведь… разве не ты всегда отдаешь ему эти карты? Ты бы запомнил, если бы отдавал ему ее. — Да, ты права. Не помню, чтобы он спрашивал меня о ней. По крайней мере, если он сам не взял ее — это тоже имеет место быть. — Я хочу узнать. Потому что, если она не у него, я… я даже не знаю. Что если Леон взял ее с собой? Как думаешь, зачем бы она могла понадобиться ему в той поездке? — Даже не знаю. Сейчас мы составляли маршрут в Ибесс совсем по другим картам. Но у Леона всегда было свое видение любой ситуации, ты же знаешь… Марк коротко посмотрел на ехавшего впереди него Ария и на Дафну, что сидела позади Гамильтона, обхватив его торс двумя руками, замечая, что Нэт совсем не участвовал в этом разговоре, похоже, чувствуя, что его это явно не касалось, а затем снова взглянул на Кларенса, сдвинув брови к переносице. Сарджента настораживал его вид. Казалось, что только час назад он был вполне бодрым, пускай и таким же молчаливым, но сейчас от этой бодрости не осталось и следа. Было заметно, что ему было довольно неудобно сидеть на лошади и он всячески старался принять более расслабленную позу, что, конечно же, было невозможно, сидя верхом и не имея какую-либо опору для спины, именно поэтому он все больше и больше склонялся вперед под тяжестью опускающихся плеч. Когда же он поднял голову всего на мгновение, чтобы в очередной раз укутаться в свою мантию, Марк увидел его утомленное лицо и то, каким бледным оно было. Оттенок кожи Кларенса всегда был светлее, чем у всех, кого встречал Марк, и его окружение уже давно привыкло к ее природной белизне, именно поэтому Сарджент мог отличить его обычный цвет кожи от болезненной серости, что сейчас была на его лице. — Неважно выглядишь, пастор, — немного приблизившись к пастору на своем коне, с тихой усмешкой проговорил Сарджент. Кларенс вздрогнул, услышав его голос, и проморгался, чтобы отогнать ни с того ни с сего напавшую на него дрему. Это была первая фраза, которую Сарджент ему сказал после того разговора, что случился между ними ранее. Все это время он молчал, лишь изредка переговариваясь с Арием, а Кларенс не решался что-либо сказать ему, чувствуя себя опустошенным после того разговора. — Так странно, — сказал он Марку, так и не подняв на него глаза.- Я чувствую себя очень странно. Марк еще больше нахмурился и смерил блондина своим тяжелым взглядом. Он и не ожидал услышать от него, что все было в порядке, но все же предполагал, что ошибается и Кларенс вовсе не был болен. Почему, если кто-то из них и должен был заболеть в этой поездке, то это обязательно будет Кларенс? Порой Сарджент действительно задавался вопросом, почему именно он всегда становился мишенью абсолютно для любой угрозы его жизни. — Всего лишь простуда…- произнес Сарджент себе под нос, как только словосочетание «угроза жизни» пронеслось в его сознании.- У тебя озноб? — более громко обратился он к Кларенсу до того, как тот переспросит, что он сказал. — Похоже… — Тебе нужно слезть с лошади, — решительно сказал Марк, покрепче взявшись за поводья, видимо, чтобы остановить коня. Кларенс же, услышав это, резко выпрямился, чтобы остановить его, но в эту же секунду поморщился, почувствовав, как кружится голова. Кажется, резкие движения были лишними. — Нет, — проговорил он, выставляя руку вперед, чтобы остановить Марка, — мы и так задержались. Но Марк не послушал его. — Стойте! Сделаем здесь привал, — крикнул он, преграждая своим конем дорогу Кларенсу, просто вынуждая его остановиться. Арий с Нэтом тоже затормозили и вместе с Дафной обернулись, вопросительно на Сарджента посмотрев.- Кажется, ему нехорошо, — спокойно пояснил Марк, встретившись взглядом с недовольными его решением, но все же смиренными глазами Кларенса. Легким прыжком Сарджент оказался на земле и, откинув назад мешающие волосы, увел своего коня в сторону, чтобы найти место для привала. Дафна переглянулась с Кларенсом, тоже замечая его бледность и утомленность, и понимающе кивнула, слабо улыбнувшись, чтобы он не чувствовал себя виноватым в задержке. — Ничего, — сказала она ему, беря за руку Ария, который решил помочь ей слезть с лошади, — можем передохнуть здесь. У нас еще много времени. Можем хоть каждый час делать привал, — со смешком заметила она, расправляя свою мантию и вытягивая вверх руки, чтобы потянуться. Кларенс, не разделяющий ее энтузиазма, все-таки согласился, почувствовав, что если он проедет еще хотя бы полмили, то точно не сможет уже сам вести свою лошадь, настолько неважно он себя чувствовал. Он не спеша развернулся и спрыгнул с лошади, в эту же секунду вдруг вскрикнув от боли и схватившись рукой за голову. Прыжок отдался в его голове резкой пульсацией и заставил его зажмуриться, стиснув зубы и надеясь, что этот приступ пройдет быстро и не перерастет в тот самый кошмар. Услышав его вскрик, Дафна резко обернулась, удрученно на Кларенса посмотрев и увидев, как быстро подошедший к нему Арий положил руку ему на спину и протянул открытый бурдюк с водой, что-то негромко ему говоря. — Кларенс! — воскликнул Нэт, тоже поспешно спрыгнув со своей лошади и бросившись к согнувшемуся от боли блондину, но Дафна остановила его, положив руку ему на плечо. — Не надо. Все будет в порядке, с ним это уже случалось. — Но он… — Все хорошо, Нэт. Ему нужно отдохнуть, — довольно спокойно, пускай и подавленно объяснила Дафна, поджимая губы в сдавленной улыбке и отпуская его плечо. Нэт удивился словам Эйнсворт, но решил все-таки послушать ее, переводя глаза на Марка и видя, что и он, и Арий, реагируют достаточно спокойно на то, что случилось с Кларенсом. Казалось, все они знали, что делать, и произошедшее с ним напугало только его. Альви лишь тяжело сглотнул, снова посмотрев на Кларенса напряженными глазами, и, постоянно оборачиваясь на него, отошел, чтобы привязать их с Дафной лошадей. — Пойдем. Присядь вот здесь, — произнес Арий, беря Кларенса под руку и подводя его к ближайшему дереву, неподалеку от которого стол Марк, указывая рукой на место, где можно было разжечь костер. Гамильтон помог Кларенсу сесть, прикоснувшись спиной к стволу дерева, а сам опустился перед ним на одно колено, кладя его руку на бурдюк и выжидая, пока боль отступит и тот полностью откроет глаза, перестав жмуриться. Его удручала возможность того, что у Кларенса вот-вот мог случиться приступ тех самых головных болей, с которыми никто из них ничего не мог сделать. Никто не знал, как помочь ему, поэтому все они, за исключением ничего не понимающего Нэта, выглядели подавленно, но довольно спокойно и смиренно, надеясь, что этого все-таки не произойдет и ему станет лучше. — Я думаю, он заболел. Ему тоже так кажется, как я понял. Он кутался в мантию, и у него подрагивают руки, — сказал Марк, взглянув на Дафну, которая, покусав губы, укоризненно покачала головой. Альви, оставив лошадей у одного из деревьев, внимательно и как-то недоумевающе посмотрел на этих двоих. Он точно никогда раньше не видел, чтобы какая-то болезнь вроде простуды вызывала такие боли, как та, что согнула Кларенса пополам. — Это может быть лихорадка, — сказала Дафна, переводя глаза на Кларенса.- Неудивительно, ведь здесь так холодно. Чем дальше на восток мы отъезжаем, тем холоднее становится. Заметил? Даже пар изо рта идет, когда мы говорим. Нужно согреть его, а я заварю травы. Я почему-то подозревала, что кто-то из нас может заболеть при такой погоде. — Я бы удивился, если бы ты ничего не взяла с собой, — хмыкнул Марк, скривив губы в ухмылке и многозначительно переглянувшись с Эйнсворт.- Поможешь ему сейчас, а после поедем в ближайшую деревню. Его должен увидеть лекарь. — У нас заканчивается вода, — громко кинул в их сторону Гамильтон, выпрямившись, как только убедился, что боль у Кларенса отступила и, похоже, не собиралась возвращаться. Однако выглядеть лучше он от этого не стал. Напротив, он был таким уставшим и так тяжело дышал, что сомнений в том, что это была лихорадка, у Ария не осталось. — Здесь недалеко ручей, — сказал вдруг Альви, ступив вперед и указав рукой в сторону, — я знаю, как до него дойти. На лошадях быстро управимся. — Тогда я пойду с тобой, — сказала Дафна, посмотрев на Марка, который стоял неподалеку от Кларенса, скрестив руки на груди. Тот коротко ей кивнул, переведя глаза на подбежавшего к своему коню Альви. — Отлично. Я в это время схожу за хворостом. Буду неподалеку, если что, — сказал Марку Арий, отдавая все пустые бурдюки Дафне, решив свой оставить Кларенсу, поскольку в нем все еще была вода. Марк задумчиво проводил все троих взглядом, а затем посмотрел на Кларенса, который сидел у того дерева, согнув ноги в коленях и положив на них голову. Его глаза были закрыты, а лицо напряжено, как если бы он изо всех сил пытался справиться с тем, что происходило у него внутри. Марк однажды уже видел его лицо таким — в ту самую ночь, когда Кларенс не мог по-настоящему выспаться, потому что все его тело сводило от напряжения. После того как топот копыт удаляющихся лошадей Дафны и Нэта стих, вокруг стало совсем тихо, не считая звуков, которые обычно создает сам лес: треска ветвей деревьев из-за ветра в кронах или шороха от прятавшихся наверху белок, но даже при такой тишине Кларенс не мог почувствовать умиротворение. Некоторое время он сидел абсолютно неподвижно, обжигая горячим дыханием свою руку и сжимая переплетенные вокруг его запястья четки, пока вдруг не услышал приближающиеся к нему шаги и шорох. Открыв глаза, он увидел рядом с собой Сарджента, который, не сказав ни слова, сел у этого же дерева, коснувшись Кларенса плечом. Лэйн не стал больше жмуриться. Он смотрел на Марка из-под полузакрытых век, медленно осмотрев его профиль, выпирающую скулу и четко очерченный подбородок. Его тяжелый взор был устремлен прямо, поэтому Кларенс задержал взгляд на его медных пушистых ресницах, обрамляющих темно-зеленые глаза. Он только сейчас осознал, насколько они были длинными. И он не знал, почему вообще это заметил. И почему необычный цвет показался ему таким странным, ведь раньше он думал, что его ресницы были просто темными, обычными, как и у всех. Мысли смешались в голове у Кларенса. Он часто моргал и подолгу оставлял глаза закрытыми, а затем с трудом их открывал, в первую секунду видя лицо Марка немного размытым. Но даже с закрытыми глазами он все равно ощущал его присутствие, ведь Сарджент будто специально касался своим боком его. От него исходило тепло. — Ложись. Ну же, давай, — вдруг посмотрев на него, сказал Марк, вытягивая свои ноги и коротко на них кивая.- Тебе действительно нехорошо, я вижу. Кларенс поднял взгляд на его глаза и чуть сдвинул брови к переносице, оторвав от коленей свою голову, а Марк, видя, что он не особо его понял или же понял и как обычно колеблется, обхватил одной рукой его плечи и склонил его обессилевшее и податливое тело к себе. Кларенс, не став долго думать, но все же с какой-то удивительной для Марка осторожностью опустился головой на его колени, ложась спиной на землю и наконец расслабляясь. Сарджент же отстегнул мешающиеся ему ножны с мечом и положил вместе с револьвером рядом с собой на землю, развязав затем свою мантию и укрыв ею Кларенса. — Я не замерз… — Тебе кажется, — прервал его Марк, коснувшись затылком ствола дерева и посмотрев вверх, на раскинувшиеся широкие ветви. — Не думаю, что будет лучше, если мы оба будем больны. Дафна выйдет из себя, — все же продолжил Кларенс, скользнув взглядом по легкой и расстегнутой куртке Марка. — Мне не холодно, пастор. Я ведь из Вердена, — хмыкнул Сарджент, решив напомнить Кларенсу о том суровом климате, который стоял в самом северном городе Нового Эралеона, в котором он провел свое детство. Марк действительно был довольно устойчив к холодам из-за этого. Он практически никогда не мерз. Когда Марк снова опустил свой взгляд на Кларенса, решив поправить мантию и накрыть ей его открытую шею, он быстро коснулся ее своей рукой, а блондин, почувствовав это, вздрогнул, высвобождая свою руку из-под накидки и вдруг перехватывая ею руку Сарджента, который замер от неожиданности. Лэйн, не говоря ни слова, поднес руку Марка к своему лицу и прислонил ее тыльной стороной ладони к своему лбу. Его губы дрогнули в слабой улыбке. — Твои руки такие холодные. Вот так хорошо, — только и произнес он, закрыв глаза. Сарджент же не мог отвести от него взгляда. Почему-то то, что сделал Кларенс, заставило его замереть и как-то внимательно и даже немного беспомощно посмотреть на него, понимая, что, если бы не лихорадка, он бы вряд ли сделал что-то подобное. Они ведь вроде как повздорили. Хотя Марк не собирался воспринимать это как ссору, но он не мог ручаться за Кларенса. И все же сейчас его волновало лишь то, что его рука лежала на его открытом от светлых волос лбу. И что ее обжигает жаром его тела. Но руки Сарджента были вовсе не холодными. Это его лоб был таким горячим. Кларенс отпустил рукой руку Марка, но тот все же не убрал ее с его лица, лишь перевернул, коснувшись его внутренней стороной ладони, и даже положил свою вторую руку ему на щеку, снова откидываясь головой назад и прислушиваясь к каждому необычному шороху. — Что это было? — Нэт не стал дожидаться подходящего момента, чтобы задать этот вопрос, и игнорировать случившееся он тоже не был намерен. Даже после того как Эйнсворт успокоила его, заверив, что волноваться было не о чем, и признавшись, что большее беспокойство у всех должна вызывать лихорадка, возникшая у Кларенса из-за погоды, нежели то, что с ним произошло, когда он спрыгнул со своей лошади, Альви все равно не мог так просто выкинуть из головы, как Кларенс вскрикнул от боли, схватившись за голову. Было очевидно, что ему не собирались тогда говорить, что на самом деле происходило, ведь он все еще не был членом Ордена, а Марк по-прежнему считал его не более чем чужаком, однако он не мог не спросить еще раз.- Дафна, что произошло с Кларенсом? — повторил Нэт довольно тихо, хотя они уже отъехали на достаточно большое расстояние от того места, где сделали привал, и никто все равно не услышал бы их разговора. Альви показалось, что девушка будто бы задумалась, стоило ли ему говорить сейчас хоть что-то или же нет, потому что ее до этого какой-то отстраненный и удрученный взгляд вдруг сосредоточился на какой-то точке впереди, а лицо приняло задумчивое и серьезное выражение. Но Дафна думала не об этом. Она вообще не ставила под сомнение то, что Нэту нужно было знать о недуге Кларенса. — Он болен. Очень странной болезнью. Я бы хотела сказать тебе более конкретно, но никто из нас не знает, как она называется и имеет ли вообще какое-то название, — проговорила Эйнсворт, смахнув с плеча свою длинную косу.- Бывают моменты, когда у него болит голова. Очень сильно. Часто боли настолько сильные, что он не может даже двигаться. И никто не знает, почему так происходит. Это у него с самого детства. Но, как мне кажется, чем старше он становится, тем эти приступы хуже. — С самого детства? — то ли непонимающе, то ли в легком шоке воскликнул Нэт, взглянув на Дафну.- И за все это время никто не мог… никто не попытался помочь ему? — Пытались. Конечно, пытались, — качнув головой, возразила Эйнсворт.- Бесчисленное количество лекарей со всего королевства. Его наблюдал даже личный лекарь самого короля. Но никто не смог понять, что с ним происходит. А к друидам он попросту не может с этим обратиться, ты же понимаешь, — слабо улыбнувшись, пояснила она, и Нэт понимающе покивал. Друидов принято было подозревать в использовании магии, и Кларенс как Настоятель и хранитель религии просто не мог скрестить религиозные и магические дороги. Это было запрещено. — У этого должно быть какое-то объяснение, — немного помолчав, произнес Нэт.- Конечно, должно быть. Какая-то закономерность или знаки… вдруг у него какая-то травма или что-то идет не так, что-то происходит с его телом, а он и сам не подозревает об этом. — Возможно. Но, как оказалось, это не так-то просто узнать наверняка. Все, что мы знаем сейчас, так это то, что порой эти приступы возникают просто так, но более часто они происходят тогда, когда он менее всего готов к этому морально. Когда он чувствует себя подавленно, когда ему плохо или же тяжело, когда он просто ослабевает морально и физически, то чувствует эту боль. Она зависит от его состояния. Сейчас, я так понимаю, он заболел и чувствует себя очень плохо, поэтому он так чувствителен к любой боли, — сказала Дафна, немного ускорившись, как только услышала журчание ручья где-то впереди. Нэт был прав, это и вправду оказалось довольно недалеко. — Жить, постоянно думая о том, что в любой момент тебя может парализовать от боли…- Нэт сдвинул брови к переносице, сочувствующе посмотрев вперед. Ему стало жаль Кларенса. Действительно жаль, ведь, по его мнению, он из всех людей меньше всего заслуживал того, что с ним происходило. И сильнее сочувствия Альви почувствовал только страх. Страх за то, что будет с ним дальше.- Что вы делаете, когда с ним происходит подобное? — Если ты имеешь в виду, чтобы снять его боль, то ничего. — Ничего? — вкрадчиво повторил Нэт.- Ничто не может уменьшить его боль? — Да, ничто. Ему приходится ее терпеть, мы лишь можем обеспечить ему покой и удобство, — спокойно проговорила Дафна, но Альви услышал в ее тихом голосе отчетливое сожаление. Она ненавидела себя за это. Определенно, она просто ненавидела себя за то, что вынуждена сидеть сложа руки, когда ее друг так страдал.- Ему мог помочь только Леон, — вдруг добавила она немного погодя.- Он знал как. Он умел. — Что он делал? — Просто дотрагивался до его головы своими пальцами, просил его расслабиться, и боль отступала будто по волшебству. Никто из нас не может это повторить. Возможно, мы просто не знаем как. Леон увлекался медициной, а еще медитацией и многим другим. А, может быть, дело просто было в том, что это был он. Однажды брат сказал мне, что он чувствует внутри себя такую энергию, которой готов поделиться с каждым, кого он касается. Думаю, именно это он и делал, — легко улыбнувшись и как-то мечтательно посмотрев вперед, проговорила Дафна. Она спрыгнула с лошади и, взяв в руки все пустые бурдюки, которые только у них были, медленно и, тормозя одной ногой, спустилась по склону к ручью, который быстро бежал меж камней. Нэт, тоже спрыгнув с лошади и пропустив ее мимо себя, замер и какое-то время просто стоял на месте, прозрачным взглядом смотря вниз и медленно гладя лошадь по носу, очнувшись только тогда, когда Дафна попросила его подвести к ручью лошадей, чтобы они смогли попить. Этот разговор с Эйнсворт заставил его о многом задуматься. И все эти мысли были не особо приятными и успокаивающими. Даже мысли о Леоне, пропажа которого с каждым днем казалась Нэту все трагичнее и трагичнее. Сложно было поверить в то, как много зависело от одного человека. Так же много, возможно, даже больше, зависело и от Кларенса, которого одолевал такой странный недуг. Он всегда казался Нэту таким сильным, уверенным и решительным, что ему трудно было представить, что он был таким хрупким на самом деле. И, как любой человек, был подвластен любой болезни, любой боли. И даже хуже. — Вдруг ему действительно становится хуже? — подойдя к Дафне, что опустилась на одного колено у ручья, набирая ледяной воды в бурдюки, и глядя ей в спину, стеклянным голосом произнес Нэт.- Что если эта болезнь отнимет у него здоровье? Что если однажды боль будет такой сильной, что он не сможет с ней справиться? Вдруг он умрет от этого… что тогда будет? Что случится с его титулом? Он ведь единственный, кто может быть Настоятелем сейчас. Единственный, кто воплощает в себе все ценности и устои старого королевства. Только Кларенс может привести нас к чему-то. Без него народ окажется в опасности, ведь король отдаст его титул кому-то из своих людей, и тогда все рухнет… — Этого не будет, — решительно перебила его Дафна, почувствовав, насколько сильно Нэта задело то, что она ему сказала. Она обернулась, чтобы посмотреть на него, и увидела, что вместо привычной широкой улыбкой улыбки на лице Альви отразились растерянность и непонимание.- Мне бы не хотелось даже думать о том, что с ним может что-то случиться, но если вдруг… в.д.р.у.г. с ним все-таки что-то произойдет, титул Настоятеля займет его младший брат, а не человек короля. И мы позаботимся об этом. — Ч-что? — с легкой и нервной усмешкой переспросил Нэт, приблизившись к Дафне на короткий шаг и уже подумав, что ему послышалось. Девушка многозначительно посмотрела в широко распахнутые глаза Альви и, покусав нижнюю губу, отвернулась, закрывая очередной бурдюк с водой. — Ты правильно услышал. — Брат? — Верно. — Так это не слухи? — Нэт мотнул головой и хмыкнул, похоже, все еще не веря в то, что только что услышал. Он поставил руки на бедра и перемнулся с ноги на ногу, попытавшись хоть на чем-то сфокусировать свой взгляд.- У Кларенса есть брат. Почему я никогда?.. — Не только ты, — вздохнув, «успокоила» его Дафна, — очень многие не знают про его существование. Я бы сказала, что про него наверняка знает только дворец, мы и некоторые жители Карлия, что лично видели его. Разумеется, они говорили об этом с жителями других городов, а те со своими соседями — именно так его существование и превратилось в слух, что было только на руку дворцу. — Где же он сейчас? Его ведь нет в Карлие, правильно? За все это время я не видел, чтобы вы… — И не увидел бы, — поведя плечом, проговорила Дафна.- Мы не видели его около восьми лет. Никто из нас. Даже сам Кларенс. Алека… Александра увезли из Карлия через полгода после того, как Кларенс принял титул Настоятеля, — быстро поправившись, пояснила она.- Дворец решил, что его необходимо было увезти и растить в месте, о котором никто не знал и которое бы тщательно охранялось. Если бы всем было известно о том, что подле Кларенса находится его младший брат, который в случае скорой смерти Кларенса мог стать следующим Настоятелем, он стал бы такой же мишенью, как и его старший брат. Если убрать наследника титула, носитель этого титула становится в разы уязвимей. Мы все это понимали тогда. И больше нас это понимал сам Кларенс. Только ради безопасности Алека он согласился, чтобы его увезли. Это было очень трудное решение для него. — Почему Кларенс не видел его с тех пор? — не понял Нэт, все же подойдя к Дафне и присев возле нее на корточки. Выражение лица Эйнсворт поразило его. Она была грустной. Ни разу за время, проведенное в Карлие, он не видел ее такой. Похоже, ей было очень тяжело об этом говорить. — Потому что Кларенс не знает, где он. Никто из нас не знает. В целях безопасности это известно только охраняющим Алека рыцарям и королю. Его Величество не сказал даже Леандру об этом, чтобы у того не было соблазна рассказать Кларенсу. Он считал, что если Кларенс и мы будем знать об этом, то он захочет навестить своего младшего брата, а это слишком опасно, учитывая то, что за ним постоянно следят недоброжелатели. Нельзя, чтобы Кларенс сам привел их к своему брату. Поэтому он принял это. Не без труда, правда, — сказала Дафна, тяжело сглотнув и поджав губы. Ее длинная коса снова свесилась с ее плеча, и, когда она в очередной раз склонилась над ручьем, кончики ее волос коснулись воды. Нэт печально посмотрел на них, теперь, кажется, понимая, почему существование брата Кларенса так и оставалось слухом. — Не представляю, как им тяжело. У меня тоже… был брат, — кашлянув, сказал Нэт.- Не хотел бы я расти вдали от него. — Никто бы не хотел. Кларенс страдает из-за этого, пускай и не подает виду. Мне тоже с трудом далось привыкнуть к его отсутствию, — призналась Дафна, грустно улыбнувшись.- Нас всегда было четверо. А потом уже пятеро, когда появился Марк. Алек младше Кларенса всего на два года, но эта разница всегда остро ощущалась, особенно когда у них умерли родители и о них стал заботиться только дедушка. И мы. Алек всегда был с нами. На каждой прогулке, на каждой тренировке — везде. Он был очень громким и часто мешал, но мы все очень любили его. И сейчас любим, — поправила себя Дафна, улыбнувшись в этот раз уже более уверенно и широко. Нэт тоже слабо улыбнулся, наблюдая за ее лицом.- Знаешь, он всегда был хвостиком старшего брата, трудно было представить этих двои порознь. Но когда он увидел револьвер Марка, то просто оторваться от него не мог. Постоянно ходил за ним и просил научить стрелять. А у Марка тогда был довольно тяжелый характер… — Был? — иронично переспросил Нэт, и Дафна, которую он перебил, закатила глаза, издав смешок. — Тогда он был более закрытым. И многих отпугивал. Даже Кларенс с ним не сразу сошелся и дольше всех не мог наладить с ним общение. Но это совсем не останавливало Алека. Он был ребенком, которого просто завораживал мрачный вид Сарджента и его красивый револьвер, из которого он очень эффектно стрелял. Ему это нравилось, поэтому он всегда ходил за ним. Даже когда никто из нас не знал, где был Марк, Алек точно об этом знал, потому что был с ним. Не знаю, возможно, Марка это раздражало, но он никогда не подавал виду. Все-таки Алек был младше, и он относился к нему соответствующе. Когда он уехал, думаю, одиноко себя почувствовал даже Марк, — усмехнулась Дафна, вставая и отдавая Нэту бурдюки, чтобы он засунул их в чехлы, что были на лошадях. Когда же они поднялись по склону и снова забрались на них верхом, Дафна продолжила.- Расставание далось Кларенсу очень тяжело. Алек — единственный член его семьи. Кровной семьи. Бывали моменты, когда у него даже сдавали нервы и он просил короля рассказать ему, где его брат, потому что он хотел увидеть его. Но король отказывался, и ему приходилось брать себя в руки. Все, что они могут делать, — это вести переписку. По крайней мере, так будет еще год. Король сказал, что Алек пробудет там только до своего совершеннолетия. — Получается, он скоро вернется? — Да. — И ничего, если все узнают о нем? — Сейчас он не такой уязвимый, как был раньше. И мы намного сильнее. Мы сможем защитить их обоих, — заверила Нэта Дафна, легко ему подмигнув. Альви наконец улыбнулся, и с его улыбкой Эйнсворт почему-то стало даже теплее. — Почему ты рассказала мне про него? Ведь это, я так понимаю, тайна, и никто из посторонних не должен знать, что Алек действительно живет где-то там… — Я просто не думаю, что ты нас предашь, Нэт, — пожав плечами и ни секунды не раздумывая, ответила Эйнсворт.- А если я в тебе ошиблась, я лично с тобой разберусь, поверь. — Ну уж нет, Ди. Я не хочу связываться с Эйнсвортами, — со смехом возразил Нэт, поначалу даже не заметив, как на него в этот момент посмотрела Дафна. Она даже смеяться перестала и взглянула на Нэта так, будто он сказал нечто, что перевернуло весь ее мир с ног на голову и вызвало в ней очень странный оттенок ностальгии, которая просто не могла быть связана непосредственно с ним, ведь она знала его совсем немного времени. Но он всего лишь назвал ее Ди. Как если бы он уже принадлежал к кругу тех, кто мог ее так называть. Кто знал, что ее можно было так называть. Кому было известно, что это сокращение придумал для нее Леон. — Что? — вдруг спросил Нэт, заметив, что Дафна как-то резко замолчала. — Ничего, — лишь отмахнулась она, наконец оторвав от него свой взгляд.- Поспешим. Нужно скорее помочь Кларенсу, — скомандовала она, взмахивая поводьями и вырываясь вперед.