No more tears in my Castle

Ощущения были такие, будто что-то незаметно покалывало его руку, каждый палец, поэтому очень хотелось сжать ее в кулак. Рука Марка уже какое-то время неподвижно лежала на груди Кларенса и поэтому онемела, что он заметил только сейчас, однако все же не оторвал ее от него, потому что только так он мог почувствовать, что он дышал. Разумеется, он также слышал его громкие вдохи и выдохи, но телесные ощущения давали ему какую-то необъяснимую уверенность. Грудь Кларенса опускалась и поднималась так тяжело, что Марку казалось, будто его рука была для него сейчас непосильной ношей. Кажется, ему становилось все хуже, потому что сейчас он дышал как-то тревожно, пускай и отдыхал. Его жар не нравился Марку. Сильный жар было довольно трудно сбить, и он был очень опасен, особенно в дороге, когда большинство времени приходилось проводить верхом на лошади и на свежем холодном воздухе. Сарджент был за то, чтобы вернуться в Карлий, но он знал, что Кларенсу не было смысла говорить об этом, потому что ничто не заставит его повернуть назад. Он, как и король, слишком большое значение придавал подобным поездкам и установлению связей. Возможно, он ценил это даже больше короля. Обычная лихорадка не заставит отказаться от этой поездки или же задержаться в каком-либо городе, чтобы прийти в себя. Оставалось надеяться только на то, что Дафна сможет помочь Кларенсу и ему не станет хуже в дороге. Марк перестал вглядываться отстраненными глазами в покачивающиеся на ветру ветви дерева, под которым он сидел, и опустил голову, коротко вздохнув. Его взгляд лег на Кларенса, на его расслабленное уставшее лицо, в котором все выдавало то, что с ним происходило что-то плохое. Сарджент посчитал, что ему лучше было вздремнуть: может, тогда бы жар спал хоть немного, но сейчас, посмотрев на него впервые за пройденное время, он увидел, что Кларенс, похоже, так и не смыкая глаз, смотрел куда-то в сторону своим застывшим взглядом, и лишь иногда подрагивающие ресницы и блеск необычного цвета его глаз делали этот взгляд живым. В какой-то момент Кларенс ненадолго прикрыл глаза, тяжело сглотнув, а когда снова открыл их, то посмотрел прямо на Марка, не успевшего отвести взгляд. И он ничего ему не сказал. Просто смотрел на него, и ни одному из них в этот момент удивительным образом не было неловко. В мире существовало всего несколько вещей, которые заставляли Марка чувствовать, что тело, в котором он живет, действительно ему принадлежало и что если он постарается, то даже может услышать свои мысли. И то, что происходило сейчас, имело к этому прямое отношение, поэтому сейчас он понимал, что поступил правильно, не отделившись от Кларенса и остальных и не поехав на поиски напавших на них воинов. — Выпьешь воды? — вдруг спросил Марк, так и не оторвав от Кларенса своих тяжелых глаз. Тот коротко покивал, и Марк потянулся за бурдюком. Кларенс привстал на одном локте, и, когда Марк поднес открытый бурдюк к его губам, перехватил его, сделав несколько больших глотков. После этого он опустился обратно на колени Сарджента и снова посмотрел на него, благодарно кивнув. — А ты говорил, мне не придется «ловить» тебя в этой поездке. У тебя определенно некоторые проблемы с тем, чтобы держать слово, — сыронизировал Марк, тоже отпив немного воды и попытавшись незаметно выпрямить спину так, чтобы не помешать Кларенсу. — Прости, — вдруг услышал он, подумав даже, что ему могло показаться. И не потому, что голос Кларенса звучал слабее и тише, чем обычно, а потому, что он просто не мог поверить, что Лэйн снова извиняется в ответ на его иронию и шутку. Сарджент опустил на него свой саркастичный взгляд, немного прищурив глаза, и быстрым движением закрыл пустой бурдюк, откинув его в сторону.- Нет, правда, прости меня, — более твердо повторил Кларенс, заметив, что Марк собирался что-то ему на это сказать. Сарджент остановился и не промолвил ни слова, встретившись с Кларенсом глазами.- За то, что я сказал. Я не должен был говорить тебе все это. На самом деле я так не думаю. — Видимо, все-таки думаешь. Ты не в первый раз мне это говоришь. Но ты прав, ехать за ними было глупым, спонтанным решением, принятым от злости, — абсолютно спокойно ответил Сарджент, склоняя голову к плечу. Кларенс слабо покачал головой, тяжело выдохнув и снова прикрыв глаза. — Я просто боюсь. Боюсь, что ты не придаешь своему нахождению здесь большого значения, что ты воспринимаешь это намного легче, чем я. Не знаю, что на меня нашло, но та легкость, с которой ты готов был уехать, заставила меня наговорить тебе все это, — медленно проговорил Кларенс, тяжело сглотнув. Марк, которого поначалу напрягли его слова и в какой-то степени поразила его искренность, сейчас все же смотрел на его закрытые глаза с каким-то особенным интересом. Это был тот самый вид заинтересованности, когда, с одной стороны, очень хотелось сказать Кларенсу, чтобы он замолчал и постарался отдохнуть, а, с другой стороны, этого сделать было просто невозможно. Оставалось только выразить это глазами.- Тот бред, что я сказал тебе про Леона… это было лишним. Я не должен был, я ведь знаю, что он был очень важен тебе. Просто иногда я не знаю, как понимать твои действия или же их отсутствие. После того, как из всей своей кровной семьи я остался в Карлие совершенно один, после того, как пропал Леон, после предательства Бриана, я… кажется, я постоянно боюсь того, что все, что у меня есть, может так быстро исчезнуть. — Ты не должен, — качнув головой, хмыкнул Марк, а Кларенс лишь плотно сжал губы, но так и не открыл своих глаз. Сарджент понимал, что ему было трудно их открыть, его веки сейчас были такими же тяжелыми, как и его грудь, которая лихорадочно поднималась и опускалась с рукой Марка. Возможно, все это и было причиной этих слов Кларенса. Возможно, если бы не жар, он бы никогда не сказал этого вслух.- Я дал тебе слово, что если и погибну, то только защищая тебя. Я не воспринимаю это легко. Да, ты прав, я тот человек, который может вот так просто произнести ту самую клятву у всех на виду и даже не задуматься о ее значении. Но чтобы лично дать кому-то свое слово, мне нужно больше усилий. — Ты странный, Марк, — проговорил Кларенс, и Сарджент как-то многозначительно посмотрел на него, увидев на его губах легкую, но совсем не веселую улыбку. От этой улыбки тишина, что обволакивала их во всех сторон, словно какой-то хрустальный купол, показалась более ощутимой и давящей. — Я знаю, что даже после стольких лет ты все еще считаешь, что я мог совершить ошибку в тот день, — усмехнулся Марк, склонив свою голову над Кларенсом.- В этом весь ты, пастор: не можешь просто так принять происходящее. Но я также знаю, что ты не можешь представить этот Орден без меня. Ты должен понять, что у меня нет причин жалеть о своем решении. Я уже говорил тебе: я не из тех, кто делает то, что не хочет. — Тогда п.о.ч.е.м.у. ты хочешь защищать меня? — мягко перебил его Кларенс, вдруг открыв свои глаза и твердо, пусть и устало, посмотрев ими на Марка. Он сделал такое ударение на своем вопросе, что Сардженту показалось, будто он не верил, что у него могла быть хоть какая-то адекватная мотивация делать это. Но даже если мотивация и была неадекватной, разве это значило, что это не стоило никаких усилий? — У меня есть причина. — Какая? — снова переспросил Кларенс на выдохе, но, так и не дав Марку ответить (хотя, похоже, он и так не собирался отвечать), продолжил.- В этом и проблема, Марк. Ты ничего не говоришь. Никогда. Ты не сказал о рисунке на своем теле, не сказал о том, что рассказал тебе Нордштейн, не сказал о Делайле, и это… отстраняет тебя от нас. Я чувствую это. Кларенс поднял руку, вытащив ее из-под мантии, и в какой-то момент Марку показалось, что он вот-вот коснется ею его лица, но Кларенс лишь слабо вытянул ее вперед, растопырив пальцы и глядя сквозь них на ветви дерева. Казалось, будто он пытается что-то или же кого-то остановить. Сарджент почувствовал себя странно. — Ты всегда был впереди меня. Где-то… далеко, — отстраненно произнес Кларенс, а Марк проследил в этот момент за его рукой, дрогнувшей в попытке поймать свет. Его пальцы сжались, но руку он так и не опустил, лишь немного согнул ее в локте. — Нет, пастор, — еле слышно хмыкнул Марк, — впереди всегда был ты. Кларенс никак не отреагировал на эти слова, и Сардженту показалось, что он их попросту не расслышал. Тогда Марк снова опустил свой взгляд, с некой настороженностью замечая, что Кларенс все это время смотрел на свою поднятую руку неподвижным, внимательным взглядом, который Марк никак не мог себе объяснить. У него промелькнула мысль, что Лэйн мог быть в бреду, и Сарджента напугало то, что болезнь могла развиваться так быстро. Но Кларенс вовсе не выглядел так, будто у него начался бред — напротив, его глаза еще ни раз за время этого привала не смотрели так осознанно. Что-то прояснилось в его сознании в этот самый момент: Марк увидел это в его глазах, которые беспомощно дрогнули в страшном понимании. — Яд, — одними губами произнес Кларенс, тяжело сглотнув.- Я не болен… меня отравили, — более громко повторил он, и Марку, слабо дернувшему головой, будто услышавшему нечто абсурдное, потребовалось больше десяти секунд, чтобы осознать, что он только что произнес. Сарджент снова взглянул на его руку: рукав его рясы задрался, обнажив недавно наложенные на рану повязки, кое-где пропитанные кровью, и Марк перехватил пальцами его запястье, чтобы немного развернуть его руку и взглянуть на место раны — без какой-либо цели, совершенно не задумавшись о том, что его она была перевязана и пореза бы он все равно не увидел. Теперь все прояснилось и для него. И то, почему «болезнь» появилась так внезапно и прогрессировала так быстро, и то, почему напавшие на них воины сбежали после того, как ранили Кларенса. У них не было цели смертельно ранить его. Любой их удар был бы смертелен, потому что лезвия их кинжалов были вымочены в какой-то отраве. Сейчас это стало так очевидно, что было не понятно, к.а.к. Марк не смог догадаться до этого раньше. Думая, что это была лишь болезнь от холода, они упустили время, которое уже нельзя было вернуть. Сердце у Марка пропустило удар, и внутри к каждой его конечности вместо крови прилило нечто холодное и покалывающее. Тысяча мыслей проносились в его голове в этот самый момент, ни одна не задержавшись более чем на полсекунды, а его дыхание стало совсем тихим и незаметным, как будто что-то мешало ему сделать полноценный вдох, пускай это волнение и злость совсем не читались на его не изменившемся лице. Лишь его глаза смотрели тяжелее обычного, и Кларенсу, глядящему в них, стало даже холоднее, чем было до этого. Услышав голос Дафны где-то поблизости и шаги с шелестом, последовавшие прямо за ним, Марк отвлекся от попытки лихорадочно придумать решение в одиночку, которая отвлекала его от мысли, что уже могло быть слишком поздно. — Сядь. Тебе нельзя засыпать. Держи это так, — твердо проговорил Марк, сжав рукой плечо Кларенса и заставляя его приподняться. Он свел на его груди края своей мантии, положив на них его руку, и, увидев Дафну с Нэтом, вместе с которыми шел и Арий, о чем-то с ними переговариваясь, встал, быстро приблизившись к ним.- Если бы его отравили, что бы ты сделала? — спросил он у Дафны, взявшись рукой за поводья ее лошади и останавливая ее. — Что? — не поняла Дафна, рефлекторно посмотрев на Кларенса, который сидел все на том же месте, прислонившись плечом к дереву и почему-то разглядывая свою перевязанную ею руку. — Кинжал, которым его ранили, был отравлен, поэтому эти подонки сразу же отступили, не продолжив бой. Он не болен, а отравлен — ты можешь с этим что-нибудь сделать прямо сейчас? Хоть что-то? — на одном дыхании произнес Марк, не отрывая глаз от Дафны и лишь боковым зрением замечая, как Арий, бросив хворост и сорвав с лошади Нэта один из бурдюков во свежей водой, побежал к Кларенсу. Дафна медленно, словно в какой-то прострации, покачала головой, встретившись с Марком своими большими глазами. — Чтобы остановить действие яда, нужно хотя бы примерно понимать, чем именно его отравили, ч.т.о. было в составе, — произнесла она стеклянным голосом, похоже, все еще не до конца осознав слова Сарджента.- Боюсь, в этом я мало понимаю. — Тогда нам нужен город или же любая деревня. Что угодно. Нам нужно найти лекаря, — не мешкая ни секунды после ее ответа, громко сказал Марк, чтобы Арий смог его услышать. Им нельзя было терять ни секунды: Кларенсу буквально на глазах становилось все хуже и хуже. — Кларенс! — окликнула его Дафна, привстав на стремени и намереваясь спрыгнуть на землю, но Марк вовремя остановил ее, взмахнув рукой: — Нет, не слезай с лошади. Мы выезжаем немедля. Иногда собранность и рациональность Марка можно было принять за чистой воды спокойствие и хладнокровие, и если в большинстве случаев это было правдой, то сейчас у него не было ничего общего с так называемым спокойствием. В каждом его твердом и излишне резком жесте читалась нервозность, в его тяжелом и мрачном взгляде поселилась искра сомнения, перерастающая в злость и раздражение, а его ровный голос был лишь очередным способом не поддаваться панике. Дафне же потребовалось несколько минут для того, чтобы такое поведение Сарджента подействовало и на нее, и ее сердце, готовое пробить своим стуком ребра, хоть немного успокоилось. — Ближайший город в милях тринадцати отсюда! — с неким возмущением скорее на всю ситуацию, чем на кого-то конкретного, крикнул ему Арий, смачивая руку холодной водой и умывая ею горячее лицо Кларенса. — Нет, необязательно! — быстро прикинув расстояние и перебив своим голосом собирающегося выругаться Марка, воскликнул Нэт. Сарджент и Арий обернулись, внимательно на Альви посмотрев.- К югу отсюда есть небольшая деревня, до нее всего две мили, если не меньше. Там должен быть лекарь. — Я совсем забыл про нее…- пораженно произнес Арий, выпрямляясь. — Поедем туда и как можно быстрее. Арий, возьми лошадь Кларенса, а мы поедем на моей: он не может сам ехать верхом, — прохладным голосом произнес Сарджент, помогая Кларенсу подняться на ноги, что у того без труда получилось, однако долго устоять на месте без помощи он все же не смог: голова кружилась и тянула его к земле. — Я поеду вперед и узнаю, где живет лекарь. А вы поезжайте за Нэтом и постарайтесь не привлекать излишнее внимание, — сказал Арий, сев на лошадь Кларенса и развернув ее в нужном направлении. Деревня, про которую говорил Нэт, называлась Морвенстоу и была слишком маленькой даже для того, чтобы называться деревней. Никто из них раньше не слышал о деревне с таким странным и очень старинным названием, за исключением самого Нэта и Ария, который узнал о ней случайно, когда разглядывал карту пару дней назад, совершенно не придав этому месту какого-либо значения. Морвенстоу располагалась таким образом, что ни при каких других обстоятельствах они бы ее не проехали: эта деревня притаилась в свободном от деревьев участке меж двух лесов, к югу от дороги, которая вела в Ибесс. На самом деле, Марку даже знать не хотелось, откуда Нэту было известно про эту Богом забытую деревню, при каких обстоятельствах о ней вообще можно было узнать, да и, на самом деле, это было совсем неважно, ведь эта деревня была единственным шансом для Кларенса сохранить его жизнь. Самым странным, пожалуй, было то, что от деревни не доносилось никаких звуков, абсолютно ничего, поэтому могло показаться, что в ней вообще не живут люди, однако в тех нескольких домах, которые Марк успел разглядеть, пока они дожидались Ария на небольшом расстоянии от Морвенстоу, все-таки горел свет, что указывало на то, что какие-то люди в этой деревне все-таки были. Близость Морвенстоу к дороге, ведущей к границе, и ее изолированность делали эту деревню приманкой для странствующих разбойников, но, как Арий и остальные уже поняли, разбойники не были самым страшным, что таилось в этих лесах. Нельзя было допустить, чтобы лишние люди узнали о том, кем они все являлись и кто именно был ранен, потому что слух о плохом состоянии Кларенса мог выйти за пределы Морвенстоу и распространиться за считанные дни. Именно поэтому, дождавшись Ария, узнавшего, где жил местный лекарь, они, накинув капюшоны своих мантий и окружив коня Марка, чтобы на всякий случай скрыть от чужих глаз Кларенса, проигнорировали главный въезд в деревню и объехали ее, подобравшись к нужному дому с обратной стороны. Лекарем оказался полный и высокий мужчина средних лет с длинной бородой и большими черными, как смоль, глазами. Увидев на пороге своего дома пять совершенно незнакомых ему людей, он недоверчиво сузил глаза и внимательно осмотрел их лица и одежду, задержав взгляд на единственной девушке, которая смотрела на него просящими глазами, тяжело переводя дыхание, а затем посмотрев на Кларенса, который стоял, опустив голову и облокотившись о Марка, что перекинул его руку через свое плечо. Глаза лекаря при виде него еле заметно дрогнули, и его взгляд, кажется, стал еще более недоверчивым, чем был до этого. — Я знаю, кто вы, — сказал он, прервав Ария, который уже было открыл рот, чтобы что-то сказать. — Тогда вы понимаете, что о нашем присутствии лучше никому больше не знать, — пояснил Арий, показывая лекарю рукоятку своего меча, на котором была выгравирована корона, таким образом давая ему понять, кем являлся он сам.- Вы поможете нам? Мужчина, сузив глаза и ступив вперед, внимательно посмотрел на гравировку рукоятки меча Гамильтона, а затем снова посмотрел ему в глаза, на мгновение приподняв брови в неком удивлении. Затем он еще один раз поочередно всех осмотрел, снова задержав свой взгляд на длинноволосом блондине, который закашлялся в этот момент, еще сильнее прильнув к Марку, который обеспокоенно посмотрел на его лицо. — Что с ним? — спросил лекарь, внимательно посмотрев на Марка. — На нас напали. Его ранили в руку, и он почувствовал себя плохо — мы думаем, что его отравили, — сказал Марк, поправив свою мантию на плече у Кларенса.- Ему становится все хуже и хуже. — Он сможет отвечать на мои вопросы? — спросил мужчина, сузив глаза. Похоже, то, что на Настоятеля и Орден напали где-то поблизости, шокировало его. — Да… да, я смогу…- вдруг подал свой слабый голос Кларенс, медленно подняв голову и взглянув на лекаря своими уставшими и полуприкрытыми глазами. Лекарь обеспокоено на него посмотрел, чуть приоткрыв свои губы. — Заходите, — коротко кивнув и посторонившись, произнес он, открывая дверь пошире и пропуская их всех внутрь. Множество горящих в доме свечей обожгло их своим жаром — после целого дня, проведенного на холодном воздухе, это тепло показалось им таким насыщенным, что в первую же минуту захотелось снять с себя мантии. Дафна подошла к окну, аккуратно отодвинув от него белую плотную занавеску и оглядев пустынную улицу с одной-единственной дорогой, чтобы убедиться, что за ними никто не наблюдал. Быстрые и торопливые шаги, которые были слишком легкими, чтобы принадлежать лекарю, отвлекли ее, и Дафна резко обернулась, увидев прямо перед собой черноволосую высокую девушку, вероятно, дочь лекаря, одетую в красивое, пускай и очень простой синее платье, поверх юбки которого был завязан фартук. — Сюда, пожалуйста, — сперва немного растерянно осмотрев всех присутствующих и указав рукой в темный коридор, сказала она Марку и Кларенсу. Взяв подсвечник с горящей свечой с обеденного стола, девушка сначала сама быстро проследовала в одну из комнат, куда вел длинный коридор, чтобы зажечь там свечи, а затем быстро вернулась, беря Кларенса под другую руку и провожая в комнату. — Я покажу вам, где конюшня, — таким же тяжелым и низким голосом проговорил лекарь, выходя на улицу, — там вы сможете оставить и покормить своих лошадей, а я пока осмотрю его. — Вы очень добры, — услышала Дафна Ария, который вместе с Нэтом вышел на улицу, оставив входную дверь приоткрытой. Эйнсворт глубоко вздохнула, на мгновение прикрыв глаза и постаравшись успокоить сбившееся от волнения дыхание, сняла с себя мантию, свесив ее со стоящего рядом стула, и зашла в ту самую комнату, куда дочь лекаря проводила Кларенса с Марком. Эта комната напоминала небольшую спальню, но, похоже, в ней совсем никто не жил, и это Дафна поняла, как только дочь лекаря, поставив еще несколько горящих свечей на маленький столик у кровати, прошла к окну, резким движением раздвинув шторы и впустив в комнату свет. В этой спальне вообще не было каких-либо вещей. Ни одной, которая бы указывала на чье-то постороннее присутствие. Дафна мельком оглядела комнату, а затем подошла к сидящему на кровати Кларенсу, которому Марк помогал снимать с себя рясу. Она убрала в сторону снятые с него мантии и забрала у Марка рясу, сложив все его вещи на кресло и протянув Сардженту бурдюк с водой. Дочь лекаря, по звукам и шорохам поняв, что Кларенс уже переоделся, снова повернулась к нему и, быстро укрыв его до пояса большим одеялом и закатав рукава своего платья, положила руку ему на лоб, тревожно сдвинув брови. Марк что-то спросил у нее, когда она отошла от него с задумчивым видом, а Дафна присела на край кровати и накрыла своей рукой горячую руку Кларенса. — Все будет хорошо, — еле слышно сказала она, глядя на его напряженное и взмокшее от какой-то внутренней боли лицо и тусклые, но все еще таким же прекрасные глаза, которые, когда он услышал это, медленно поднялись, чтобы взглянуть на нее. Лекарь, оставив Ария разбираться с лошадьми, сам вернулся через несколько минут, и Дафна, единственная оставшаяся в комнате с Кларенсом (Марк решил выйти на свежий воздух) слышала, как он о чем-то неразборчиво переговаривался со своей дочерью и как где-то отдаленно звенела посуда и какие-то склянки, на какое-то время заглушая их, но когда же они приблизились к комнате, дверь в которую была все это время отрыта, Эйнсворт все-таки смогла услышать взволнованный голос девушки: — На нем была ряса, как та, что носят Настоятели, и по описанию он точь-в-точь похож! Помнишь, Генри рассказывал, он ведь был в Карлие и видел его! А еще, знаешь, на мантиях двоих из них были кресты, прямо как у… у Ордена! Неужели они?.. — Да, Миранда, тише. Вот, возьми и помоги мне… — Невероятно! Но что они делают здесь? — Не думаю, что нам положено об этом знать. И если кто-то из горожан придет за помощью, тебе придется пойти с ними в их дома. Мы не можем впускать никого внутрь… Лекарь осматривал Кларенса не больше пятнадцати минут. Конечно, для тех, кто ждал в гостиной, время шло намного медленней, хотя, на самом деле, так казалось и Дафне, которая наблюдала за действиями лекаря, с одолевающим ее волнением покусывая нижнюю губу. Кларенсу становилось хуже прямо на глазах, и лекарь несколько раз давал ему выпить какое-то сильное средство, которое хоть немного снижало обжигающую боль в его теле. Когда лекарь вышел вместе с Дафной из комнаты, тихо закрыв дверь и давая Кларенсу отдохнуть, все, кто сидел в гостиной в полной тишине, практически глядя в одну точку все это время, обернулись и встали, а Марк, скрестив руки на груди, даже приблизился к лекарю, вопросительно на него глядя. — Вы узнали, что с ним такое? — спросил он, мельком взглянув на Дафну, по лицу которой ему стало понятно, что и ей, как и им, пока ничего неизвестно. — Да, и, боюсь, дела очень плохи. Вы были правы, его действительно отравили, нанеся эту рану, к тому же, рана абсолютно чиста, однако яд очень быстро распространился по всему телу, — негромко сказал лекарь, вытирая руки о полотенце и прислоняя его затем к своему взмокшему лбу. — Вы смогли понять, что это был за яд? — спросил Нэт тихим и настороженным голосом. — Да, — совсем не утешающим голосом проговорил лекарь, покачав головой.- Из-за его симптомов я практически уверен, что его отравили «узлом настоящих любовников» — это такое растение, по-другому его еще называют «вороний глаз». Оно… не растет здесь. И о ядах, сваренных из этого растения, я раньше только читал. — И что, вы… вы можете ему помочь? — нетерпеливо и резко спросил Сарджент, практически перебив лекаря. Тот внимательно посмотрел на мрачноватого юношу, выдержав совершенно не успокаивающую паузу. — С тем, что у меня сейчас есть, я могу лишь облегчить его страдания… — Что? — Обеспечить ему безболезненную смерть, — пояснил лекарь, проникновенно посмотрев в тяжелые и, похоже, не сразу поверившие ему глаза Марка. — Да вы с ума сошли, — усмехнувшись, выпалил Сарджент, а Дафна, быстро качнувшая головой, громко выдохнула, прислонив руку к своему лбу. — Нет, — твердо проговорила она, — нет, этого нельзя делать, он… — Он умирает, миледи, — мягко перебил ее лекарь, и Дафна подняла на него свои большие и застывшие глаза, в которых читался протест и нежелание мириться с его словами.- Мне жаль, но он умирает. Я не смогу помочь ему, у меня никогда не было таких трав и камней, которые могут остановить действие этого яда. Половина из этого всего даже не растет в этих окрестностях. Мне нужна яснотка, ночная истрица, несколько камней опала, омела… — Омела? — в неком возмущении воскликнул Сарджент, проморгавшись.- Никто не лечится омелой уже лет сто! — Именно, молодой человек, — подтвердил лекарь, ничуть не рассердившись на Марка за его дерзость и резкость. Он полностью понимал его раздражение.- Яд, которым отравили Настоятеля, приготовлен по очень старому рецепту. И противоядие к нему также стоит готовить по старым обычаям. — Они действовали наверняка, — проговорила Дафна, переглянувшись с Марком. Это ведь было так очевидно. Воины Севера отравили Кларенса, рассчитывая на то, что никто из них в любом случае не сможет ему помочь, неважно, как скоро они доберутся до ближайшей деревни и насколько опытного лекаря они найдут. Его отравили тем, к чему практически невозможно достать ингредиенты для противоядия. Это ставило в тупик и пугало настолько, что их начала одолевать мнимая дрожь. Еще этим утром все было в порядке, а сейчас они могли потерять Кларенса, их Кларенса, навсегда. — Неужели нет никакого выхода? Никакого, даже малейшего шанса ему помочь? — спросил Нэт, взглянув на лекаря, который уже было собирался ему ответить, как тут его прервал звук открывающейся и закрывающейся со скрипом двери позади него. Из темноты коридора на свет вышла Миранда, держащая в руке использованные повязки и плашку с холодной водой, которую нужно было сменить. — Скажи им, отец, — вдруг произнесла с заметной просьбой в голосе девушка, коротко взглянув на лекаря.- Они сделают все, чтобы его спасти. Но лекарь не спешил что-либо говорить. Похоже, его, напротив, в отличие от уверенной дочери, одолевали некие сомнения, и его задумчивый взгляд выдавал то, как сильно он колебался. — Что бы это ни было — г.о.в.о.р.и.т.е, — твердо произнес Сарджент, оторвав свой суженый и выжидающий взгляд от Миранды и приблизившись к лекарю, который поначалу даже избегал зрительного контакта с ним. Однако, когда на него вопросительно посмотрели все трое, отводить от них взгляд стало намного труднее. В конце концов он со вздохом сдался, переглянувшись со своей дочерью, которая еще раз убедительно кивнула. — Здесь неподалеку… в ущелье — вы должны были видеть его, когда добирались сюда, живет один человек, — произнес лекарь, осмотрев поочередно каждого рыцаря, а затем добавив уже более тихо и очень проникновенно.- Он потомок драконов. — И что это, черт возьми, значит? — мотнув головой, переспросил Сарджент. Ему на мгновение показалось, будто этот мужчина смеется над ними. — Это значит, что он д.р.у.и.д., — пояснила Дафна, взглянув на Марка. — И что у него есть множество различных трав и снадобий, даже тех, которых вы не найдете за тысячи верст, — добавил лекарь, заметив, как у Сарджента от этих слов загорелись глаза.- У него есть то, что поможет вашему другу. Скажите ему, чем его отравили и когда, заплатите достойную цену, и он даст то, что вам нужно. — Отлично, — ни секунды не раздумывая, произнес Марк, взяв с кресла свою черную куртку.- Пойду возьму у Ария его карту… — Но помни, юноша! — повысив голос, остановил его лекарь у самой двери.- Денег он не берет. — Что? — усмехнулся Марк, обернувшись и недоуменно на мужчину посмотрев. Дафна с Нэтом тоже как-то настороженно воззрились на него, почувствовав в его словах некий подвох.- Чем же мне тогда ему платить? — Он берет вещи. Самые ценные для тебя вещи. У тебя есть то, чего ты готов лишиться? — спросил мужчина, вопросительно выгибая бровь и замечая на лице Марка некую растерянность, которую, однако, очень скоро сменила задумчивость и отстраненность. Сарджент рефлекторно, даже не задумавшись об этом как следует, завел руку за спину и положил ее на свой револьвер, висящий в чехле у него на поясе. Дафна, посмотревшая в этот момент на Марка и увидевшая это, тяжело вздохнула, сложив руки на своей груди. Она сразу догадалась, о чем в этот момент думал Сарджент. Этот револьвер был для него не просто оружием — он был частицей дома, которую Марк привез с собой с Карлий из Вердена и с тех пор никогда не выпускал из своих рук. Это был револьвер его отца, поэтому каждый раз, когда Марк стрелял из него, он чувствовал, будто его отец был рядом, а в детстве ему даже казалось, будто он защищает его. Марк не любил задумываться о ценности вещей в его жизни, с тех пор как эта самая жизнь доказала ему, как легко было это все потерять в один момент, поэтому ему было намного проще не придавать значения большинству происходящих с ним и окружающих его вещей. Однако это не всегда было возможно. Иногда вещи просто вынуждали привязываться к ним, и Марк все-таки понимал, насколько дорог ему был этот револьвер и как бы он не хотел однажды его потерять. Но было еще кое-что… кое-что, что напоминало ему о доме намного сильнее и вызывало гораздо больше эмоций, чем револьвер, из которого стрелял его отец. И за это он готов был отдать не только свое любимое оружие. — Потомок драконов, да? Ты веришь в это? — решила прервать его мысли медленно приблизившаяся к нему Дафна. Марк моргнул пару раз, подняв на нее глаза, и его взгляд из отстраненного снова стал таким же тяжелым, как обычно. Руку от револьвера он быстро убрал. — Я поверю в какой угодно бред, если это поможет нам раздобыть все эти проклятые травы, — хмыкнул Марк, скривив губы в ухмылке, чему поддалась и Дафна, но Нэт, судя по его лицу, похоже, не оценил этой шутки. Если это, конечно, было шуткой. — Нужно решить, кто поедет к этому человеку, — сказал он, прерывая их короткий диалог.- Нас четверо, поэтому двое могут поехать, а двое остаться. Хотя здесь бы справился и один… — Трое, вообще-то, — негромко поправила его Дафна, закусив нижнюю губу. Марк и Нэт непонимающе на нее посмотрели.- Я намеревалась убедить Ария ехать в Ибесс. Одному из нас нужно быть там. Объяснить, что случилось. Он представитель армии. — Да, возможно, ты права, — проговорил Сарджент, приблизившись к столу и положив на него свою открытую сумку, принявшись вытаскивать из нее все ненужные ему сейчас вещи, чтобы она была легкой и не мешалась ему.- Я поеду к этому друиду. Мне есть, что ему предложить. — Я поеду с тобой…- произнесла Дафна, тоже тронувшись с места. — Нет, — резко прервал ее Марк, обернувшись и как-то многозначительно посмотрев на, похоже, что ничего не понимающего Нэта.- Я не оставлю тебя с ним или с Дафной, — прохладно сказал он, свешивая сумку со своего плеча.- Ты поедешь со мной. — С твоей стороны нелогично брать его с собой, ведь ты единственный, кто в таком случае может принести эти лекарства, — заметила Эйнсворт, указав рукой на Альви, который, на самом деле, был не против как поехать, так и остаться здесь с Кларенсом.- Если он вдруг предаст тебя, то… — Не вынуждай меня доказывать, что я прикончу его раньше, чем мысль убить меня посетит его сознание, — ткнув в Нэта пальцем, бросил Марк. — Надеюсь, я вернусь живым…- негромко сказал Дафне Нэт, сделав страшные глаза и слабо усмехнувшись. — Марк…- «попросила» Эйнсворт, покачав головой, — не перебарщивай. Возвращайтесь скорее, ладно? — сказала она уже Нэту, положив руку на его плечо. Сарджент ничего не ответил на ее замечание, лишь как-то устало закатив глаза и в это же мгновение почувствовав, как кто-то ласково дотронулся до его плеча, кашлянув и оповестив о своем присутствии. Он обернулся, натыкаясь на Миранду, протягивающую ему какой-то сверток. — Вы, должно быть, очень голодны. Я понимаю, что придется есть на ходу, но все равно. Если не подкрепитесь хоть как-то, то быстро устанете. Дорога к этому ущелью не совсем безопасна: отец говорит, что в лесах прячется много разбойников. Будьте осторожны, — сказала она, глядя на Марка своими черными глазами и отдавая ему этот сверток.- Еды хватит на двоих, — пояснила она с улыбкой. — Большое спасибо, — кивнув, коротко ответил ей Марк, положив сверток с едой в сумку и снова посмотрев на Дафну.- Ты справишься здесь? — Конечно, не беспокойся, — твердо ответила она, — здесь будет еще и Миранда. Мы позаботимся о нем. Марк покивал, а затем накинул на себя свою куртку, все это время глядя в сторону коридора, где в одной из комнат все это время был Кларенс. Нэт тоже взял в руки мантию, подойдя к Миранде и поблагодарив ее за еду. — Я… пойду скажу ему пару слов перед отъездом, — все-таки произнес Марк, решив задержаться еще на несколько минут, чтобы лично попросить Кларенса подождать еще немного. Совсем чуть-чуть, ведь он заставит своего коня разогнаться так, как он никогда еще не бежал. Дафна понимающе кивнула, обняв себя руками, как если бы ей внезапно стало холодно, но ее всего лишь одолевало волнение. Каждый раз, когда они разделялись, ей становилось не по себе, и пускай она была уверена в том, что Сарджент мог постоять за себя как никто другой, и тем более с ним все это время будет Альви, ей все равно хотелось, чтобы они поскорее вернулись. От того, как гладко и быстро пройдет эта поездка, зависела жизнь Кларенса, и это просто не могло не давить на ее нервы. На и.х. нервы, если быть точнее. Атмосфера в доме заметно накалилась с тех пор, как лекарь сказал, что Кларенс умирает, а они ничем не могут ему помочь. Дафне придется просто ждать их возвращения и смотреть на то, как Кларенсу становится все хуже и хуже. И молиться. Каждую секунду молиться. — Где-то я уже слышал это…- услышала она голос Нэта рядом с собой, который вывел ее из этого транса. Дафна быстро моргнула пару раз и посмотрела на Альви с еле уловимым вопросом в глазах, на что парень только усмехнулся, невесело растянув губы в улыбке.- Про потомков драконов. Где-то я уже слышал про нечто подобное. Никак не могу вспомнить где. — Это … это что-то вроде легенды, — кашлянув, проговорила Дафна, увидев в глазах Альви просьбу рассказать поподробнее. Эйнсворт, никак не сумевшая сосредоточиться на рассказе, опустила глаза в пол, сдвинув брови к переносице и рисуя на своем одаренном красотой лице напряженные морщины.- Ты ведь… ты ведь знаешь, что с древнего языка «Эралеон» переводится как «земля драконов»? Существует легенда, что это королевство бесчисленное количество лет назад создали драконы, и именно они начали первую династию королей, посадив на трон своих прямых потомков — людей, произошедших от них. Именно поэтому в Эралеоне всегда царил мир и покой, люди не знали голода и пролитой крови, козней и распрей, смуты и неизлечимых болезней. Короли и королевы знали, как управлять этим королевством, знали, какие принципы и законы стоит чтить, у них был абсолютный талант к подчинению всех этих больших земель и защите их от войн. Считается, что все правители Эралеона были прямыми потомками этих людей и, соответственно, драконов. Именно поэтому друидов сейчас тоже называют потомками драконов — люди верят, что они обладают некой магией, талантом, недоступным другим людям, — усмехнувшись, произнесла Дафна, поднимая глаза на внимательно слушавшего ее Нэта.- Многие до сих пор верят, что эти нескончаемые войны длятся вот уже двести лет именно потому, что кто-то в тот самый день, когда пал Эралеон, осквернил наследие драконов и убил их последнего потомка — настоящего правителя, разделив эти земли на пять частей и тем самым нарушив их целостность. Они верят, что эти войны будут продолжатся всегда, потому что нет никого, кто смог бы их остановить. Нет ни одного потомка драконов, — тихо закончила Дафна, качнув головой и увидев в глазах Нэта, по лицу которого обычно невозможно было понять, о чем он на самом деле думал, некое глубокое удивление или же даже восхищение этой легендой, которая, помимо этого, все-таки приводила его в некий ужас. Его взгляд дрогнул и опустился, и Дафна подумала, что именно слова про нескончаемые войны так задели его и заставили задуматься о чем-то плохом. Хотя ей казалось, что он должен был и раньше хоть где-то услышать о полной версии этой легенды, пускай люди в своем большинстве пересказывали лишь первую ее часть.- Что-то вроде того… в конце концов, это всего лишь история. Легенда, — коротко вздохнув, добавила Эйнсворт и, почувствовав, как у нее пересохло в горле, медленно прошла мимо Нэта к кухне, где в это время Миранда делала Кларенсу новые охлаждающие компрессы. Когда Марк зашел в комнату, Кларенс лежал, отвернувшись лицом к окну. Его тяжелое дыхание порой срывалось, и в этих сорванных вздохах Марк чувствовал боль, и она злила его настолько, что его одолевало желание прямо сейчас выйти из комнаты и сесть на своего коня, однако ему действительно нужно было еще раз обменяться с ним парой фраз. Сарджент, оставив дверь прикрытой, прошел в небольшую комнату, темные углы которой были освещены свечами в высоких подсвечниках, и, когда половица под ним скрипнула, Кларенс вздрогнул, открыв глаза и повернув голову, взглянув на Марка из-под тяжелых век. Вид рыцаря удивил Кларенса: Марк снова был одет в свою куртку, которую он снял еще тогда, когда привел его в эту комнату, а на его плече висела сумка. Он выглядел так, будто собрался куда-то идти, и сердце у Кларенса невольно замерло от мысли, что он снова был одержим мыслью найти тех воинов, а вместе с ними и ответы на все свои вопросы. Заметив это странное, немного вопросительное выражение в его глазах (похоже, сил возмущаться или даже настораживаться у Кларенса попросту не было), Марк, не подходя ближе к его кровати и поправив сумку на плече, произнес: — Ты уже знаешь, что с тобой? — Да, — хриплым от долгого молчания голосом ответил Кларенс, кашлянув пару раз, чтобы прочистить горло. Его глаза вдруг приняли спокойное, меланхоличное выражение, а на губах появилась слабая улыбка, показавшаяся Марку довольно страшной, ведь он улыбался, прекрасно понимая, что прямо сейчас умирал.- Плохо дело, правда? Не думал, что когда-то такое может произойти… — Даже после всех совершенных на тебя нападений, ты не думал, что такое может случиться? — усмехнулся Марк.- Похоже, ты о нас гораздо лучшего мнения, чем мы оказались на самом деле. — Я о вас прекрасного мнения, — с ухмылкой проговорил Кларенс, вдруг поморщившись и задержав на какое-то время дыхание, чтобы успокоить разогнавшееся сердце. Его тело пронзило такой болью, будто все, что было у него внутри, завязалось в узел. — Лекарь сказал, что тут недалеко живет один человек, у которого есть то, что поможет тебе. Я собираюсь поехать, — сказал Марк, выждав пару секунд, когда Кларенс снова сможет открыть глаза и посмотреть на него своим тусклым взглядом, в который стоящая на столе прямо перед ним свеча добавляла красивой искры, смешивая синюю рябь его глаз со своим огнем. — Один? — только и спросил Кларенс, не отрывая своего взгляда от Марка. Сардженту это и было нужно. Ему хотелось посмотреть ему в глаза перед отъездом и знать, что с ним все будет в порядке. — Нет. Я не оставлю здесь Альви, я все еще не понимаю его мотивов. — Хорошо, — произнес в ответ Лэйн. Кажется, эти слова Марка успокоили его.- Он стреляет так же метко, как и ты, — вдруг добавил Лэйн, сам не зная зачем. То ли ему хотелось подстегнуть Сарджента, то ли просто убедить в том, что он точно не будет ему мешаться. — Это не делает его серьезнее в моих глазах, — хмыкнул Марк, отмахнувшись. — Что это за человек? К которому вы поедете, — спросил Кларенс, все это время пытаясь подавлять в себе желание делать глубокие и сорванные вздохи и стараясь дышать нормально. Его пугало его состояние, и в глазах других ему очень хотелось выглядеть не так плохо, как он на самом деле себя чувствовал. Он не знал, куда собирался поехать Марк, было ли это опасно и как далеко находился дом того человека, но сейчас он не мог ему перечить. Кларенс просто боялся, что что-то плохое произойдет до того, как Марк вернется. Ему очень не хотелось думать о том, что он мог видеть его сейчас в последний раз, но он все равно не отрывал от него своих глаз, рассматривая каждую черту его лица. — Сам толком не знаю, но лекарь сказал, что он даст мне то, что нужно. — Так просто? — Думаю, я смогу договориться, — протянул Сарджент, и Кларенс ухмыльнулся, посмотрев на него таким взглядом, который будто говорил ему: «я и не сомневался». Уже на выходе из комнаты, прямо у самой двери, которую Марк открыл, тихо ей скрипнув, он вдруг остановился, будто одернув себя, и обернулся, обнаружив, что Кларенс все еще смотрел на него, сжимая рукой одеяло на своей груди. — Я приеду так быстро, как только смогу. Дождись, ладно? Обещай мне, — своим ровным, непоколебимым голосом, который, однако, сейчас звучал тише, чем обычно, попросил Марк. Кларенс пару секунд смотрел на него каким-то многозначительным и полным усталости и тупой боли взглядом, замечая эту феноменальную уверенность и твердость в глазах Сарджента, и, отпустив зубами нижнюю губу, произнес короткое: — Обещаю. Когда Марк вышел из комнаты Кларенса, оставив его отдыхать, в полной уверенности, что здесь он был в полной безопасности и в хороших руках, он услышал голос Дафны, доносящийся из соседней комнаты, дверь в которую была открыта. Чем-то встревоженный голос Ария, который не заставил себя ждать, почему-то остановили Сарджента, и он так и не решился сделать шаг и преодолеть это маленькое расстояние, коснувшись плечом стены и посмотрев вперед, на Дафну, которая стояла к нему боком совсем близко к Арию, который как-то озадаченно смотрел на нее, прислонив руку к своему лбу. — Ты уверена? — спросил он Дафну, беря ее рукой под локоть. — Да. Тебе нужно быть в Ибессе сейчас. Хотя бы один из нас должен там быть, ты и сам понимаешь, как это важно, — вполголоса ответила Эйнсворт. — Я просто подумал, что… вдруг я понадоблюсь здесь? Кларенс и его состояние сейчас важнее. — Я справлюсь, — мягко прервала его Дафна, обхватив рукой свою шею и погладив большим пальцем кость своей нижней челюсти.- Я справлюсь здесь сама. А когда Марк с Нэтом вернутся, то станет легче. Ты должен ехать, рассказать королю Ибесса о том, что случилось, и предупредить его. Пускай усилит патруль на границах: Север может попытаться проникнуть и на их территорию. Как только нам удастся помочь Кларенсу… когда ему станет лучше, мы приедем туда, — замявшись ненадолго, все же закончила она, подняв свою голову, чтобы встретиться глазами с Арием, который — Марк заметил — за все это время ни разу не отвел от нее свои глаза. Гамильтон все еще выглядел немного озадаченным и колеблющимся, но все-таки многозначительно покивал, соглашаясь с Дафной, которая все же старалась мыслить рационально, не давая произошедшему повлиять на ее восприятие этой непростой ситуации. — Ты хорошо держишься, — заметил Арий, еще немного приблизившись к Дафне, чтобы заглянуть в ее тревожные глаза, которые она постоянно от него отводила то ли от нервозности, то ли из-за того, что Гамильтон стоял сейчас так близко. — Я до ужаса напугана, Арий, — практически шепотом призналась Эйнсворт, снова подняв свой взгляд и на этот раз задержав его на рыцаре, чьи спокойные и по-особенному ласковые сейчас глаза ее как-то необъяснимо успокаивали. — Я знаю. Уверен, что и он тоже. Поэтому сейчас ты нужна ему больше, чем когда-либо еще. Просто будь с ним рядом и ни в кое-случае не думай, что бездействуешь, потому что это не так. Ты всегда умела забирать чужую боль и чужие страхи, Ди, — произнес Арий, положив свои руки на ее плечи. Марк не видел в этот момент лица Дафны, но по затянувшемуся молчанию с ее стороны и по тому, как Арий на нее посмотрел, Сардженту показалось, что в ее глазах сейчас стояли слезы. — Ты думаешь? — шепнула Дафна, почувствовав, что руки Ария, лежащие на ее плечах, стали для нее своеобразной опорой. Арий пару раз кивнул, чуть растянув уголки губ в улыбке. — Ты не раз забирала мои, — шепотом признался ей он, заставляя взгляд Дафны дрогнуть и посмотреть на него с какой-то необычной, до этого никогда им не видимой эмоцией в глазах. Дафна никогда даже не догадывалась о том, что сейчас ей сказал Арий. Она могла поверить в то, что ей каким-то образом удавалось забирать чужой страх и чужую боль себе, пускай раньше ей никто и никогда подобного не говорил, но она и подумать не могла, что уже не раз это делала с Арием. Что у Ария было то, что она могла без его ведома забрать. С самого детства Арий Гамильтон казался ей человеком, который никогда ничего не боялся, а если и боялся, то запечатывал эти страхи так глубоко в себе, что к ним не мог подобраться ни один из живущих сейчас людей. Дафна практически никогда не видела на его лице боли, никогда не замечала, чтобы в его глазах мелькнул страх, и не чувствовала, как в один момент дрогнуло бы его сердце, пропустив удар. Но ей всегда хотелось показать Арию, что при ней ему не нужно было «держать планку», не нужно было подавлять то, что так хотело иногда вырваться наружу, не нужно было казаться непоколебимым и бесстрашным — она и так считала его одним из самых сильных и доблестных рыцарей этого королевства. И сейчас, услышав эти слова, она почувствовала себя странно. Потому что он все это время был открыт для нее. Потому что все это время она, даже не задумываясь над этим, освобождала Ария от его страхов и боли. — Прошу, будь осторожен, — вдруг вполголоса произнесла Дафна, приблизившись к Арию и положив одну руку ему на грудь. Гамильтон опустил голову, чтобы заглянуть в ее глаза, и его рука оторвалась от плеча Дафны и скользнула ей на шею. Его пальцы обожгло, как если бы ее кожа была охвачена пламенем, и мурашки пробежали от самых кончиков его пальцев до сердца, которое вдруг забилось так быстро, что ему оставалось только надеяться, что Эйнсворт не слышала эти стуки так же отчетливо, как слышал он.- Ты должен быть осторожен, — повторила Дафна, и Марк заметил, как Арий с коротким кивком что-то шепнул ей в ответ, однако он не расслышал, что именно, потому что, прежде чем закончить фразу, Гамильтон прервал сам себя и вдруг приблизился к девушке, которая замерла в безмолвном ожидании. Одной рукой Арий коснулся ее талии, а второй так и не выпускал ее шею, поднявшись большим пальцем к ее выразительной скуле. Его губы коснулись ее приоткрытых губ, и Дафна невольно прикрыла свои глаза, сжав руками грудки куртки Ария, однако не прошло и нескольких секунд, как вдруг она отстранилась от него, прервав этот легкий, но такой многозначительный поцелуй. — Нет…- произнесла Эйнсворт, качнув головой и медленно отстранив от себя руки Ария, который, не спешно открыв глаза, посмотрел на девушку так, будто увидел в ее глазах уверенность в том, что это было ошибкой.- Тебе… тебе нужно ехать. Сейчас. Ты должен добраться до следующей деревни до заката. Дай нам знать, как только доберешься до Ибесса, — добавила она так, как если бы сейчас между ними ничего не произошло. Марк усмехнулся, потупив свой взгляд и сложив руки на груди. Его совсем не удивило произошедшее — его удивила реакция Дафны, которую он никак не мог себе объяснить. Он отступил назад, когда Арий, не заметивший его, вышел из комнаты, а, когда Гамильтон прошел в гостиную, что-то сказав Нэту и протягивающей ему футляр со стрелами и лук Миранде, ступил вперед, поправляя сумку на плече и встречаясь глазами с Дафной. Та как-то невесело улыбнулась, увидев его, и махнула рукой ему на прощание, одними губами прошептав: «Возвращайся скорее». Сарджент кивнул, собираясь сдержать своего слово и не позволить ничему помешать ему доставить лекарства в этот дом, и, еще раз окинув Дафну коротким и красноречивым взглядом, быстро направился к входной двери, махнув Альви рукой.