Глава 35
21 июля 2019 г. в 05:27
Тогда.
Прошло уже несколько недель с того момента, как Марк приехал в Карлий после падения Вердена, а ладить с теми, кто тоже был под опекой Тристана Гамильтона, он так и не научился. По крайней мере, это было мнение того мальчишки Настоятеля, который, похоже, не очень стеснялся высказывать его даже при Сардженте. Хорошо. Марк чувствовал себя лучше, когда люди относились к нему с честностью, говоря то, что на самом деле думают, а не с жалостливым лицемерием только потому, что всю его семью убили, а он был единственным выжившим из своего города. Кларенс поначалу тоже его жалел: это было видно в его взгляде, таком робком, но проницательном, грустном, который он часто кидал на Марка, когда они вместе ели или же еще по какой причине собирались вместе по просьбе Тристана. Возможно, он и сейчас его жалел, все-таки Марк заметил, что он был уж очень-то добрым и понимающим, но, как только он увидел, что новенькому в их кругах мальчику эта забота и сопереживание не очень-то были нужны, он перестал показывать это в своем взгляде и, вообще, стал присматриваться к нему с неким непониманием и не очень-то радостно, всем видом намекая, что он не был одним из них. Марк не мог его винить. Он действительно не был одним из них и, похоже, даже не собирался им становиться, а Кларенс был слишком честным, чтобы продолжать делать вид, будто ситуация изменится и они когда-то смогут принять друг друга. Собственно, именно этого, похоже, хотел от своего друга Леон Эйнсворт. Его-то Сарджент не понимал больше всех, ведь он был таким навязчиво заботливым по отношению к чужаку, что это настораживало и одновременно отталкивало закрытого от людей Марка. У него просто в голове не укладывалось, что кто-то из людей действительно мог быть таким добрым, как Кларенс Лэйн, но даже это непонимание меркло на фоне того, что кто-то мог быть таким заботливым, чутким и проницательным, как Леон Эйнсворт. Таким… до всего имеющим дело. Марк никогда не встречал таких людей до этого. Он никогда не видел, чтобы на кого-то смотрели с такой надеждой, гордостью и благоговением в глазах, как жители Карлия смотрят на Леона Эйнсворта. На него смотрели почти точно так же, как на принца Леандра — его Марк впервые увидел несколько дней назад, и если в случае с Леандром такие взгляды были оправданы, то, почему все так смотрели на Леона, Сарджент понять не мог. Марк решил объяснить это себе его героизмом. Леон еще пока не был героем, но он обязательно им станет, каждое его движение, улыбка, взгляд будто бы кричали об этом. Однако Марк знал, что герои не могут всегда быть такими понимающими и светлыми, как Леон Эйнсворт, и его немного раздражало желание последнего доказать, что это было не так.
Марк целые дни проводил, пытаясь скрыться от внимания Леона, который с первого дня стал относиться к нему так же, как он относился к тем, кого знал не первый год. Сарджент не мог понять такой заботы от совершенно чужого человека, поэтому предпочитал всячески избегать ее. С сестрой Леона же отношения у него складывались совсем по-другому. Может, потому что она была девочкой и казалась младше Марка или же потому что она почти не говорила с ним, ее редкие проявления какой-то банальной ласки не очень-то отталкивали его. Ему они были не нужны (как сам Марк всегда убеждал себя), но он не мог их избегать, потому что каждый раз они были слишком внезапными. Дафна могла ни с того ни с сего взять его за руку, когда они куда-то шли, чтобы показать ему очередное красивое место, и не выпускать ее до тех пор, пока не приходило время идти по домам. Она могла отдать именно ему самую вкусную часть курицы или оленя за обедом и, красиво улыбаясь, пожелать ему приятного аппетита. Могла внезапно протянуть ему его куртку, сказав, что зашила на ней прорехи и теперь с ней все было в порядке. И Марк никак не мог ей отказать. У него не получалось. Не получалось даже забрать из ее хватки свою руку, пускай она и сжимала ее довольно легко, только чтобы тепло их рук соприкоснулось.
Марк глубоко вздохнул, чтобы выровнять дыхание, и запрокинул голову вверх, открывая глаза и смотря на синее чистое небо. Эта синева заставила Марка подумать о том, что это, возможно, было странно, но самую сильную отдушину Марк находил все же в том, кто ничего для него не делал. Парадоксально, но взгляд на глубокие синие глаза Кларенса пробуждал в нем некое чувство приятной ностальгии и заставлял думать о чем-то хорошем, хотя бы на эти мгновения отвлекаясь от тяжести мыслей, роящихся у него в голове. Его глаза были такого же цвета, как озеро в Вердене, которое стало таким важным для Марка только сейчас, когда он лишился возможности видеть его и думать о своем городе как о любимом месте, где он провел свое короткое детство.
Марк смотрел на небо до тех пор, пока его глаза не заболели от ярких бликов солнца, и, зажмурившись, потряс головой, посмотрев вперед. Он расставил ноги на ширине плечи, и сжав обеими руками револьвер, снова глубоко вздохнул, медленно поднимая его и слыша, как где-то позади него хрустнула ветка, переломившись надвое.
Да. Был еще кое-кто. Кто-то, кто всегда был в тени других из-за их обязанностей и возраста, но кто никогда не оставался позади. Тот, чье место среди них было, похоже, навсегда отдано именно ему.
Марк не обернулся, а мальчик только сильнее прижался к дереву, выглядывая из-за него и большими завороженными глазами наблюдая за тем, как Марк прицеливается к самодельной мишени, что была на дереве далеко впереди него. На самом деле он не прятался от Сарджента и вовсе не шпионил за ним. Он вел себя так секретно, потому что не хотел ему мешать, а ему ну уж очень хотелось посмотреть, что делает то красивое оружие, которое Марк всегда носил с собой.
Когда раздался выстрел, прервав идеальную тишину, воцарившуюся в лесу недалеко у цитадели, мальчик зажмурился, дрогнув и закрыв руками уши, явно не ожидая такого громкого и резкого звука, который поначалу его даже напугал. Он медленно открыл сначала один глаз, а затем открыл и второй, округляя их и в каком-то восторженном шоке глядя на мишень, пробитую насквозь посередине и все еще покачивающуюся в воздухе. Он быстро перевел глаза на револьвер, который Марк все еще держал двумя руками, опустив вниз дулом, из которого тонко струился дым, и удивился еще больше, поняв, что мишень была пробита чем-то, что только что с таким страшным звуком вылетело из этого оружия. Потрясающе. Прежде он никогда подобного не видел. Мальчик даже ахнул от восторга, но затем поспешно зажал себе рот рукой, рефлекторно сделав шаг назад и снова наступив на что-то, что своим хрустом моментально выдало его присутствие. Марк не обернулся и даже не подал виду, что подозревал о том, что за ним наблюдают, и, не отрывая суженных глаз от мишени, громко произнес:
— Выходи, Алек. Я же знаю, что ты там.
Алек снова громко ахнул, но уже от того, что был пойман с поличным, и быстро выбежал из-за дерева, приближаясь к Марку.
— Ты что, все это время знал, что я был тут? — громко спросил Алек, на этот раз поражаясь тому, как легко его раскрыл Марк, пускай он и очень старался ему не мешать.
— Из тебя не очень хороший шпион, — все же с усмешкой выдал Марк, украдкой взглянув на мальчика, который неотрывно глядел на револьвер в его руках. Низкий и миниатюрный в силу своего возраста мальчик с короткими темно-шоколадными волосами казался рядом с Марком совсем ребенком, и Сарджент не мог относиться к нему иначе. В его маленьком вытянутом лице и синих глазах легко узнавались черты его старшего брата, который, в отличие от Алека, унаследовал белые, практически бесцветные волосы.- Почему ты не с братом? — спросил Марк, оторвав от Алека глаза и кивком попросив его отойти в сторону на пару шагов. Мальчик быстро отпрыгнул в сторону, заходя за Марка, но все вытягивая шею, чтобы видеть, что же он собирался делать дальше.
Если Марк и успел что-то понять за те недели, что он пробыл в цитадели, так это то, что Алек и Кларенс были очень близки и большинство времени Алек повсюду ходил за старшим братом, практически никуда не пуская его одного, хотя и Кларенс в свою очередь не то чтобы вообще отпускал его от себя. С недавних пор Алек начал ходить еще и за Марком. Хотя… ну, как с «недавних», он с самого первого дня Марка в Карлие постоянно лез к нему с какими-то разговорами и расспросами, совершенно не стесняясь нового человека. Марку такое навязчивое внимание поначалу было в тягость, но сейчас он относился к этому совершенно спокойно, просто привыкнув в тому, что у него появился такой своеобразный хвостик.
Марк давно заметил, что никто не воспринимал Алека просто как «младшего брата Кларенса». Ему среди них всех было отведено особое место, и без него, на самом деле, Марку уже трудно было представить всю эту компанию, с которой Сарджент виделся каждый день и частью которой некоторые из них почему-то считали и его. Алек был каким-то особенным среди них всех. Будто бы не тронутым войной, хотя многие из его близких погибли, и не обремененный тяжелой ношей брата, пускай она и давила на всех остальных. Конечно, Марк не считал, что Алек был таким наивным и ничего не понимающим в свои девять лет — жизнь вынудила бы любого все понять даже в самом раннем возрасте. Сардженту просто казалось, что он сделал выбор. Для себя и для других. И этот выбор помогал жить и другим. И все они были будто объединены одной-единственной целью: оберегать Алека от этой жизни и от всего, что могло сделать ему больно. Марк видел это желание в Леоне, в Дафне, даже в Арие с Тео и, конечно же, в его старшем брате. Он был нужен им. Он был особенным. Все улыбались, когда Алек был рядом.
— Он с самого утра во дворце. Король хотел о чем-то поговорить с ним, поэтому он послал за ним людей! — очень важным тоном проговорил Алек, улыбаясь.- Совсем скоро он сможет говорить с королем на равных, потому что он будет таким же важным, как и он. Круто, правда? В будущем ты всем сможешь говорить, что знал его еще до того, как он принял титул.
Марк издал смешок, растянув уголок губ в ухмылке. Алек всегда с таким восторгом говорил о своем брате, что Сарджент не мог этому не ухмыляться. Как ему казалось, быть Настоятелем — та еще заноза в заднице, ведь никто не отстанет от тебя до конца твоих дней, но Кларенс действительно был очень серьезен насчет этого, похоже, смирившись, а Алек то и дело так и норовил всем рассказать о том, каким важным человеком был его брат.
— Точно. Что же я такого хорошего сделал в своей жизни, что мне довелось узнать сразу обоих — нынешнего и будущего Настоятеля? — с потаенной иронией в голосе проговорил Марк, на что Алек только улыбнулся, сцепив руки в замок за спиной.
— Мне никогда не быть таким крутым, как брат, — сказал он совершенно спокойно, а Марк снова прицелился, вытянув руки и выпрямив спину.
— Почему же? Если ты станешь Настоятелем, ровно как и Кларенс, то сможешь быть таким же крутым, как и он, — монотонно произнес он, взглянув на раскачивающуюся на ветру мишень.
— Я могу и не стать Настоятелем, вообще-то, — как бы между прочим осведомил его Алек.- Если у Кларенса будут жена и дети, он может пожелать отдать титул своему ребенку.
— И что ты тогда будешь делать? Если не сможешь быть Настоятелем?
Алек помолчал немного, похоже, задумавшись или же засмотревшись на руки Марка, которые сжимали револьвер, застывший в воздухе.
— Я вступлю в Орден, — так же важно произнес он, вздернув подбородок, — и буду защищать брата до самой смерти! Возможно, когда-нибудь я стану таким, как Леон…
— Почему он так важен? — негромко спросил Марк, заметив, как голос Алека понизился, когда он сказал о Леоне.
— Леон? — с неким недоумением переспросил Алек, захлопав ресницами.- А разве ты не видел? Он заботится о нас и не дает нам бояться войны, потому что он рядом. Он всегда будет защищать нас, потому что мы его семья. А еще он так близок с моим братом — они неразлучны! Леон очень помогает ему, потому что Кларенсу приходится заботиться о многих вещах…- несколько подавленно произнес Алек, подергивая носком своего ботинка землю. Тон его голоса, однако, резко изменился, став довольно бодрым и даже взволнованным, когда он снова открыл рот.- А еще Леон очень сильный! Он настоящий гений! Ты, наверное, не знаешь, но до этого гением считали только Ария, потому что его посвятили в рыцари в тринадцать лет. Никого не посвящают в рыцари так рано! Только очень талантливых воинов в виде исключения… А Арий еще и очень умный, он уже закончил школу, опередив всех, с кем учился, а из-за того, что он так умело владеет оружием, его решили сделать рыцарем раньше, чем остальных! Все только и говорили об этом… вплоть до турнира…
— Турнира? — не понял Марк. Он слышал о ежегодных турнирах от своего отца, но никогда не видел их вживую и поэтому не понимал, что в них было такого и почему все об этом говорят с такой важностью.
— Да! На этих турнирах определяется самый сильный рыцарь не только цитадели, но и всего Нового Эралеона, и участвовать в них могут все, кто имеет титул рыцаря. Люди съезжаются в Карлий отовсюду ради этого турнира! Леон участвовал в нем в этом году, но делал это секретно, потому что его еще не посвятили в рыцари. Принц Леандр — его друг, поэтому он помог ему пройти регистрацию. Это… было чем-то вроде шутки, он просто хотел проверить себя, потому что Леандр всегда говорил ему, что он был рожден для этого турнира!
— И что же, много людей он там победил?
— Всех! — гордо сказал Алек, сложив руки на груди и внимательно смотря на Марка, чтобы увидеть его реакцию.
— Всех? — спокойно повторил Сарджент, однако револьвер в его руках дрогнул, поэтому он сжал его покрепче, сдвинув брови на переносице. Такого ответа от Алека не ожидал даже он, хотя ему и дела-то особо не было до этого всего. И все же его это поразило. Леону ведь было не больше четырнадцати лет… каким образом он смог победить всех опытных рыцарей, приехавших на турнир? Неужели он был настолько гениален?
— Да, всех! — повторил Алек, кивнув.- Но ему не присудили победу, потому что он признался, кем является и что не имеет права забрать себе этот титул, ведь он все еще не рыцарь. Лучшим признали другого рыцаря, но о Леоне тогда узнали все, кто был на турнире, и поэтому он стал так известен в Карлие. Ты бы видел, как он дрался с другими рыцарями! То, как он держит меч, как управляет им — казалось даже, будто меч слушался его, словно какое-то живое существо. Он подчинил его себе, по-другому не скажешь. Я бы хотел так круто управлять оружием, как он или…
— Вот как…- проговорил Марк, сам не заметив, что перебил Алека на полуслове прямо тогда, когда он собирался сказать о том, что ему так же хотелось бы быть похожим и на него, на Марка. Лэйн младший не стал договаривать, почувствовав даже некое смущение.
— А ты? Что собираешься делать ты? — быстро произнес он, выглядывая из-за Сарджента, чтобы заглянуть в его неподвижное и чересчур спокойное лицо.- Ты мог бы стать отличным рыцарем, потому что ты очень смелый! И даже однажды мог бы дойти до элитных войск, если бы захотел, и тогда ты смог бы служить самому королю. Или же остаться в армии принца Леандра, как хочет сделать Арий, он всегда говорит о том, что хочет служить именно ему. Но ты мог бы выбрать что угодно. Пускай у тебя нет титула лорда или графа, некоторые рыцари могут добиться больших высот и без этого, только благодаря своей силе и храбрости! Или ты мог бы даже вступить в Орден и защищать моего брата вместе со мной…
Это отличало Алека от остальных. Ему не нужно было время, чтобы привыкнуть к Марку Сардженту. Он не сторонился его мрачности, и его не отталкивал его тяжелый взгляд, резкость в движениях и вся эта атмосфера «чужака», что была вокруг него. Он с детской непосредственностью и, может быть, даже наивностью наблюдал за каждым действием Марка и ловил каждое его слово. Его абсолютно не интересовало, что именно с ним произошло в Вердене и что он там пережил, но он был восхищен его попыткой напасть на армию Нового Эралеона, постоянно говоря об этом и удивляясь тому, каким он был смелым. Его интересовало то, что Марк умел делать и насколько сильным он был, хорош ли он был в охоте и знал ли какие-нибудь приемы по поимке крупных зверей, а еще он постоянно просил его рассказать какие-нибудь интересные истории из его жизни, а если Марк молчал, то сам рассказывал ему о своем брате, о Леоне, о Дафне, об их друге Арие Гамильтоне, о его отце, о короле и армии, о принце и советнике Кордейле, о своих родителях и дедушке, который скончался совсем недавно. Большинство из того, что Марк знал о Карлие и своем новом окружении, он знал из слов Алека Лэйна. Разумеется, одной из главных причин такого интереса Алека к Марку был и его револьвер — необычное оружие, которое Алек видел впервые. Когда он узнал, что Марку разрешили носить его с собой, прямо как Леону Эйнсворту разрешили носить меч до того, как его посвятили в рыцари, Алек подумал, что он, должно быть, тоже какой-то особенный и необычный человек. Возможно, Алек в силу возраста еще не понимал многих вещей о Марке Сардженте, поэтому и не вел себя как Кларенс или же остальные, но порой Марку казалось, что иногда он понимал чуть больше других — не о сложившейся ситуации или же жизни в общем, но о чувствах и состояниях, которые ему как ребенку были доступнее остальных, ведь жизнь еще не принудила его к взрослению. Сардженту бы хотелось, чтобы он всегда был таким. Трудно было признавать, но за это короткое время он привык к его болтовне, навязчивости, шумному поведению и постоянным расспросам.
Марк не ответил Алеку — вместо этого в воздухе снова раздался громкий выстрел, отчего Алек снова закрыл уши руками, зажмурившись. На этот раз он ожидал выстрела, поэтому он совсем не напугал его, наоборот, только больше восхитил, судя по тому, как широко распахнулись его глаза, когда он увидел покачивающуюся на дереве мишень и револьвер, из которого струйкой поднимался вверх дым.
— Ничего себе! Ты снова не промахнулся! — воскликнул Алек, выбегая из-за спины Марка и вставая прямо напротив него, то смотря на револьвер в его руках, то оборачиваясь на мишень, словно не веря своим глазам.- Вот это ты даешь… как ты это делаешь?
— Мой отец научил меня…- негромко произнес Марк, и, пускай его голос совсем не дрогнул, тяжести в нем хватало, чтобы придавить к земле их обоих. Но на Алека это не действовало. Конечно, он замечал, с какой отстраненностью Марк говорил о своих родителях, но именно поэтому он и старался заострять внимание совсем на другом.
— Разве это совсем не сложно?
— Думаю, когда находишь свое оружие, тебе с ним совсем не сложно, — признался Марк, пожав плечами. Он действительно не чувствовал себя так, будто когда-либо учился стрелять из револьвера. Просто однажды он взял его в руки, и он сам лег в них так, будто бы был сделан именно для него, именно для его рук. Странно, но то же самое Марк чувствовал сейчас и с револьвером своего отца. А то, как он стрелял… отец всегда говорил ему, что «важно чувствовать, а не видеть, куда стрелять», а Марк лишь делал то, что говорил ему отец. Он стрелял всеми органами чувств, не только глазами.
— Я никогда не видел ничего подобного! Можно подержать? — как-то неуверенно спросил Алек, почему-то думая, что Марк мог ему отказать, ведь он ни на секунду не расставался со своим револьвером, и Лэйн младший ни разу не видел, чтобы его держал в руках кто-то еще.
Сарджент довольно внимательно оглядел Алека, который смотрел прямо ему в глаза, похоже, не ожидав, что револьвер вовсе не испугает его и он даже попросит его подержать, а затем все же кивнул, вздохнув.
— Да, только будь аккуратен и не клади пальцы на спуск, — предупредил Марк, передавая свой револьвер в руки Алека, который взял его действительно аккуратно, держа одной рукой за дуло, а второй за металлический с красивой деревянной резьбой ствол.
— Какая потрясающая штука… и такая тяжелая, — сказал Алек, завороженно рассматривая револьвер, что-то и дело блестел на солнце, и проводя пальцами по резьбе.- А какой громкий звук она издает, будто какой-то взрыв!
— Это из-за пороха, — пояснил Марк, сложив руки на груди и согнув одну ног в колене.
— Пороха?
— Такой взрывающийся порошок…
— Алек? — Марк не договорил, резко замолчав и оторвав взгляд от мальчика. Он повернул голову в сторону, встречаясь глазами с Кларенсом, чье приближение он слышал, но почему-то совсем не придал этому значения. Сарджент не знал, что мальчишка Настоятель сможет так легко найти его в этом лесу, несмотря на то что он не ушел слишком далеко от дворца. Или же он думал, что он попросту н.е. с.т.а.н.е.т. его искать. Хотя… видя сейчас, какие обеспокоенные и строгие взгляды Кларенс кидал на своего брата, Сарджент понимал, что искал он вовсе не его.
— Брат…- удивленно проговорил Алек, совсем не заметив его присутствия и даже испугавшись, когда в их с Марком разговор вклинился третий голос.
— Верни Марку его револьвер, это не то, что можно вот так просто вертеть в руках, — прохладным голосом сказал Кларенс, выжидающе взглянув младшему брату в глаза. Марк подумал, что совсем редко слышал его голос таким строгим и холодным — даже когда он вот так поучал Алека, он все равно был другим. Похоже, ему действительно не понравилось то, что он увидел. Кларенс дождался, пока Алек послушно отдаст Сардженту револьвер, и перевел глаза на Марка, строго посмотрев и на него.- Это опасно, — только и произнес он без дальнейших пояснений, но Сарджент и так понял, что он имел в виду то, что тот дал оружие в руки Алеку, который мог быть неаккуратен.
— Я был рядом, — решил все же ответить ему Марк, сталкиваясь с ним глазами. Синяя вода в глазах Кларенса заставила его вздрогнуть от своей прохлады, прежде чем он плавно погрузился в нее, казалось, всей своей душой.
— Разве это имеет значение? — выгнув свою светлую бровь, с неким возмущением в голосе спросил Кларенс. На его лице наконец-то появились эмоции, и Марк даже в душе усмехнулся тому, каким забавным было лицо Кларенса, когда он злился.
— Но он так круто стреляет, Кларенс! Марк невероятный, он выглядит прямо как взрослый воин, который в одиночку может сражаться с врагами! Он совсем недолго смотрит на мишень, а потом поднимает этот тяжеленный револьвер, и тут он выстреливает с таким громким звуком, что все птицы в округе испуганно взлетают вверх. И он попадает! Прямо в яблочко! Ты когда-нибудь видел, как он это делает? — восторженно воскликнул Алек, изображая своими руками револьвер и шуточно прицеливаясь к мишени, на которую Кларенс тоже взглянул, увидев на ней две небольшие отметины прямо в центре. Его брови чуть приподнялись, а возмущенные морщинки на лбу разгладились. Марк заметил это, с интересом наблюдая за его реакцией.- Марк правда потрясающе стреляет, — повторил Алек, похоже, так и не сумев отойти от какого-то восторженного шока.
— Не сомневаюсь, но все равно…-проговорил Кларенс, складывая руки на груди и дергая головой, чтобы убрать от лица свои белесые волосы, которыми ветер так и норовил закрыть ему глаза. Он снова посмотрел на Марка все тем же строгим взглядом.- У нас запрещено носить оружие, — сказал он как бы «между прочим».
— Мне разрешили, — спокойно ответил Марк, очень удивляя этим Кларенса. Алек тоже удивился, но уже тому, что его брат этого не знал.
— Почему?
Марк легко пожал плечами, посмотрев в сторону мишени и спрятав револьвер в футляр за своей спиной.
— Не знаю. Наверное, считают, что раз идут мне на уступки, то в будущем я буду плясать под их дудку, — с легкой иронией в голосе ответил Марк. Кларенс сдвинул брови на переносице, услышав это. Снова Сарджент пытался показать свою независимость и остроумие. Как он вообще собрался выстраивать отношения с людьми?
Леон, стоявший неподалеку, за деревьями, и дожидавшийся Кларенса, даже снисходительно усмехнулся, услышав ответ Марка. Он подумал, что Марк мыслил совсем как взрослый.
— Брось, не смотри так на меня, пастор, это всего лишь револьвер, — издав смешок, произнес Марк, не выдержав взгляда Кларенса.
— Я не пастор, прекрати меня так называть! И это не «всего лишь» револьвер, это оружие. Им можно ранить других людей! — Кларенс сказал это очень обеспокоенно, как-то раздраженно отреагировав на то, что Марк снова называл его «пастором». Больше всего его раздражало то, что он понимал, что Марк прекрасно помнил, какой был у него титул и как сильно он отличался от пастора, но все еще продолжал его так называть.
— Марк знает, как с ним обращаться, он не сделает ничего плохого! — попытался успокоить волнение брата Алек, а Кларенс снисходительно положил руку ему на голову, немного взлохматив его мягкие волосы.
— Это не имеет значения, Алек.
— Я ношу его с собой не для того, чтобы нападать на других людей, — вдруг сказал Марк, не отрывая своих тяжелых мрачных глаз от мишени. Ему показалось, что Кларенс беспокоился именно об этом.
— А для чего люди носят с собой оружие?
— Так же, как и ты всегда будешь носить его с собой — чтобы защищаться.
Кларенс опешил, услышав это, и взгляд его из строгого стал взволнованным и каким-то даже немного растерянным. Теперь, кажется, Кларенс все понял, все то, чего до этого момента просто не улавливал. Он вдруг подумал о том, что случилось с Марком в Вердене и отчего он так не мог доверять людям вокруг, снова почувствовав себя очень подавленно. Кларенсу это не нравилось. Ему казалось, что он наконец-то научился смотреть на Марка без мыслей о его трагичном, просто ужасном прошлом, на которое Кларенс всегда реагировал очень болезненно и, наоборот, старался не думать об этом, чтобы в его глазах не появлялась жалость, которая не нравилась Марку. Он думал, что по прошествии времени сможет смотреть на него по-другому. Неужели это было невозможно?
— От кого, Марк? — все же спросил Кларенс тише, чем обычно.- Здесь тебя… никто не тронет.
— Я думал так же и о Вердене, — спокойно ответил ему Сарджент, наконец взглянув на него и снова ощутив прохладу воды, что была в его глазах, в своей душе. Все это время он лишь выжидал. Выжидал момента, когда снова сможет посмотреть Кларенсу в глаза, потому что ему пока что было трудно смотреть в них подолгу. Он не мог нормально говорить с ним, когда делал это.
Алек был умным. Он был значительно умнее, чем все о нем думали, и он замечал и понимал довольно многие вещи, даже те, о которых никогда не спрашивал и не говорил вслух. Потому что он знал, что было то, о чем люди никогда не говорили, хотя это имело значение. Алек думал об этом, все переводя взгляд с Марка на своего брата и прекрасно замечая, как неподвижно и многозначительно они смотрели друг другу в глаза. Однако он совсем не понимал значения этих взглядов, и это расстраивало его, ведь он и Кларенс с самого детства были так близки, что иногда Алеку казалось, будто они могут читать мысли друг друга. Но что Кларенс на самом деле думал о Марке Сардженте, Алек не знал, он лишь чувствовал это еле заметное напряжение между ними, и, хотя оно не было враждебным, он все же не понимал, почему им обоим не удавалось общаться друг с другом так же легко, как с Марком общался сам Алек.
— Просто… не используй его так часто. У нас ведь есть тренировки, — после недолгой, но какой-то давящей на всех троих паузы произнес Кларенс, поворачиваясь к Марку полубоком и, похоже, собираясь уйти, так и не дождавшись ответа. Но Алек, заметив это, вдруг остановил его, обхватив руками его предплечье и заставив остаться на месте.
— Можно я останусь с Марком? Совсем ненадолго? Пожалуйста! — начал просить Алек брата, дергая его за руку.
— Только если ты пообещаешь, что будешь аккуратен, — недолго думая, произнес Кларенс, видя, как сильно Алеку хотелось еще понаблюдать за Сарджентом.
— Обещаю! Я буду! — радостно воскликнул Алек, даже подпрыгнув на месте, и Кларенс улыбнулся его реакции, не удержавшись, а затем перевел свои внимательные глаза на Марка. Тот понял, что в своей последней фразе Кларенс больше обращался именно к нему, прося присмотреть за его братом, чем к самому Алеку, поэтому и почувствовал, что должен кивнуть, чтобы действительно его успокоить. Он так и сделал, и Кларенс, все поняв, снова потрепал своего брата по волосам, быстро после этого их пригладив.
— Не опаздывай к ужину, — все еще слабо улыбаясь, сказал ему он, затем вдруг взглянув и на Марка.- Ты тоже, — вдруг негромко проговорил Кларенс, быстро отворачиваясь и освобождая Марка из плена своих глаз.
Сарджент даже удивился тому, что он действительно сказал ему это, а из его головы все не выходила его теплая улыбка, которую Марк видел, казалось, даже после того, как Кларенс отвернулся, чтобы уйти. Марк подумал о том, что этот разговор мог закончиться совсем по-другому, если бы рядом не было младшего брата Кларенса. Он будто вынуждал людей вести себя по-особенному, он будто зажигал их внутреннее тепло, заставляя его выйти наружу. Все действительно казались теплее, чем обычно. Все улыбались, когда рядом был Алек.
— Алеку действительно удалось сблизился с ним, — сказал с улыбкой Леон, когда Кларенс поравнялся с ним и они вместе пошли в сторону замка.- Он Марку прохода не дает.
— У Алека всегда получалось ладить с людьми. И они так же хорошо ладят с ним в силу его возраста, — проговорил задумчиво Кларенс, подняв взгляд вверх, на ветви деревьев, слабо гнущиеся под порывами теплого ветра.- Но все равно это все меня беспокоит…
— Ты просто привык всегда держать его рядом с собой, поэтому думаешь, что другие могут навредить ему. Но не волнуйся. Я думаю, что Марк может даже чему-то научить его.
— Ты действительно доверяешь ему, — хмыкнул Кларенс, посмотрев на Леона, который красиво ему улыбнулся, пожав плечами.
— Он просто не вызывает у меня обратного желания, — легко проговорил он, обернувшись и кинув взгляд на Марка, который пальцем показывал Алеку на мишень, и, судя по восторженным возгласам Алека, объяснял ему что-то интересное.
Кларенс подумал, что, возможно, Леон был прав. Все-таки он редко ошибался в своих суждениях о людях. Правда, он никогда не говорил Кларенсу, ч.т.о. он думал о Марке и каким считал его человеком — он лишь говорил, что доверяет ему, не объясняя почему. Похоже, это объединяло их всех. Никто из них не говорил вслух о том, что думал о Марке Сардженте.
Никто, кроме Алека Лэйна.