No more tears in my Castle

«Ты обладаешь одной очень необычной способностью, Алек. Ты увеличиваешь силу людей, рядом с которыми ты находишься» — Это…сон? Элиас бы остался в Малверне, даже если бы Алек его об этом не попросил. Каждый раз, когда он приезжал в Малверн, он оставался там на некоторое время, совсем короткое, ведь у него, помимо роли гонца, были и другие поручения и дела в армии, но, все равно, он никогда не уезжал в день своего приезда. Алек об этом знал, но все равно ему казалось, что если он его не попросит, Элиас исчезнет и он снова останется один. Алек не мог с уверенностью сказать, что Элиас заполнял всю ту пустоту, что была у него внутри и казалась бездонной, но он точно что-то с ней делал. Казалось, будто бы он накрывал ее тонкой пленкой своего присутствия, достаточно плотной, чтобы замаскировать ее и скрыть от взора Алека, но она, все же, лежала на поверхности, а бездна под ней все так же и оставалась пустой. Но Алеку все равно было приятно не чувствовать эту пустоту так очевидно в эти несколько дней, что Элиас был рядом. В этот раз, однако, Алек надеялся, что Элиас останется в Малверне на какое-то время, вовсе не поэтому, а потому, что он очень не хотел оставаться с Альфредом наедине. Особенно в ближайшее время, когда их последняя ссора была еще так свежа. Он знал, что мог противостоять этому рыцарю по силе и умениям, но он также понимал, что он эту силу применять не может, а присутствие Альфреда его начало заметно волновать. С приезда Элиаса он смотрел на Алека как-то по-особенному. У него был опасный взгляд. Взгляд потревоженного хищника, на чью территорию вторглись враги. Возможно, именно так он и воспринимал Элиаса, но эти взгляды он дарил именно Алеку, и у Лэйна от этой неприязни в его глазах каждый раз замедлялось дыхание. В присутствии Элиаса он ничего не мог ему сделать. Он молчал в эти дни, даже слова Алеку не сказал и, вообще, держался от него подальше, похоже, боясь, что может не сдержаться, но сегодня утром, проходя мимо Алека в доме, он посмотрел на него особенно враждебно, что-то процедив самому себе сквозь зубы и довольно сильно и демонстративно задев его плечом. Алек понял, что что-то происходило. Его ужасно злило такое отношение к себе, но когда его духовные наставники, готовившие его стать Настоятелем, твердили ему, что он должен был принимать и терпеть все страдания, что выпадают на его долю, Алек почему-то слушал. Он не знал причины. На самом деле, он только с недавних пор стал задумываться о том, почему он вообще это делает и почему он должен был все это терпеть. Он понимал, что это было совсем не тем, во что лично он верил. Возможно, это был Элиас. Альфред всегда реагировал на его достаточно остро, считая, что у этого «молокососа», как он всегда о нем отзывался, были привелегии, раз он имел право свободно передвигаться по Новому Эралеону и все равно иметь доступ в Малверн, закрытый от других людей и рыцарей. Не только Альфред, в.с.е. довольно остро реагировали на его присутствие, ведь он хорошо относился к Алеку и не собирался покрывать их проступки по отношению к нему. Его также не любили за то, что он хорошо относился к Кларенсу, что было непонятно рыцарям, запертым в этом доме и имеющим другое мнение. Даже Роберт суетился больше обычного, когда Элиас приезжал в Малверн, беспокоясь, что он посчитает, что тот выполняет свою работу недостаточно хорошо. Алек за всем этим из раза в раз наблюдал, понимая, что, вполне возможно, этот дом посреди холмов был маленькой копией всего общества, которое там, далеко за пределами холмов жило именно по таким принципам и правилам. Он мало что знал об этом обществе, но думал, что, возможно, он имеет право судить о нем по поведению тех людей, которых он видел каждый день. Если все было именно так, то ему бы даже было тоскливо от своей правоты. «Ты обладаешь одной очень необычной способностью, Алек. Ты увеличиваешь силу людей, рядом с которыми ты находишься» Голос Леона Эйнсворта с самой ночи так отчетливо звучал в его голове, что Алеку порой хотелось даже обернуться, чтобы убедиться, что он не стоял где-то поблизости, появившись из его воспоминаний. Странно, но, оказывается, Алек помнил голос Леона так отчетливо, будто говорил с ним вчера, а не семь лет назад. Изменился ли его голос после того, как Алек уехал из Карлия? Стал ли он более «взрослым» и «мужественным», как у тех рыцарей, что окружали Алека каждый день? Утратил ли он свою необычность, постоянную теплоту, кроющуюся в нем, приятное трепетание, похожее на шелест опавших листьев? Продолжал ли Леон и после его отъезда говорить с каждым так, будто он был самым дорогим ему человеком в этом мире? «Как это?» «Сам пока не понимаю. Но ты будто делаешь людей сильнее, просто находясь рядом с ними. Кларенс становится более выносливым на тренировках, когда ты на них приходишь. Марк при тебе никогда не жалуется, что ему скучно и никогда не спорит с Кларенсом, а, напротив, вкладывает все свои эмоции с рукопашный бой. Дафне нравится, когда ты за ней наблюдаешь, так ей хочется достигать большего. И мне тоже…тоже хочется совершать такие поступки, о которых я смогу тебе рассказать и снова увидеть тот самый завороженный взгляд, которым ты смотришь на меня каждый раз, когда я делаю что-то ‘невероятное’. Я уверен, это не только мы. Так будет с каждым, кому посчастливится находиться рядом с тобой». Алек задумался, был ли он способен сейчас сделать хоть кого-то сильнее так, как ему говорил об этом тогда Леон. Или на это был способен только тот, прежний Алек, которого он оставил в Карлие? Ведь он уже не был тем, кем был раньше, и глупо было полагать, что эта его черта осталась неизменной. Все-таки Леон не мог ничего знать наперед, пускай и он обладал очень необычной, редкой способностью — понимать абсолютно каждого, с кем он говорил, читать его, как открытую книгу, улавливать смысл с полуслова или же полувзгляда, одного лишь тревожного вдоха, неловкого движения, нервной улыбки. Он понимал людей. Он был их «безопасным местом», в которое можно было сбежать, в котором можно было спрятаться. Леон…он знал о людях слишком много и одновременно с этим слишком мало, если же он позволил кому-то прервать его жизнь. Алек не мог поверить в то, что его больше не было. Что с ним произошло что-то ужасное еще пять месяцев назад, а он ничего об этом не знал. Алеку сложно было смириться с тем, что кому-то было под силу убить невероятно сильного и талантливого Леона Эйнсворта, и потому в его голову приходили совсем страшные и удручающие мысли. Мог ли Леон совершить самоубийство? В детстве он всегда твердил, что будет защищать Кларенса всю свою жизнь, что он всегда будет рядом и не позволит никому помешать выполнению его долга, он говорил это так твердо, уверенно, и так по-взрослому убедительно, что ни у кого не было сомнений в том, что так оно и будет. Что он не позволит ничему препятствовать его желанию защищать Кларенса Лэйна. Но, что, если он все-таки расстался с жизнью по собственной воле? Что если он не выдержал всего того, что знал о людях? Что если он был переполнен их эмоциями, мыслями, их секретами и пороками? Что, если он из-за своей героической натуры впустил в себя намного больше, чем могло помещаться в одном человеке? Вдруг он предпочел числиться пропавшим без вести и решил расстаться с жизнью там, где его никто и никогда не сможет найти? Вчера, думая об этом всем, Алек испытал такие смешанные и злые чувства, что даже захотел написать письмо брату, о котором его так просил Элиас. Но, как только он сел за стол перед чистым листом бумаги и чернильницей с пером, он осознал, что совсем не знает, ч.т.о. он может написать ему, чтобы выразить свои чувства. «Как ты посмел не сказать мне о пропаже Леона?» «Неужели ты по-прежнему считаешь меня ребенком, которому не стоит ничего знать о том, что происходит?» или же «В какой момент ты решил насовсем выкинуть меня из своей жизни?» Алеку казалось, что он разучился говорить со своим братом, и именно это отчасти было причиной того, почему он перестал писать ему письма. Хотелось заглянуть ему в глаза. Заглянуть ему в глаза и понять, что же он хочет ему сказать спустя столько лет. Ведь он, кажется, совсем не понимал его. Он не знал, почему Кларенс скрыл от него пропажу Леона, и его это злило. Элиас объяснил ему причину, но Алек отказывался ее принимать. Кларенсу, должно быть, было очень больно все эти дни, он должен был говорить о смерти Леона со всеми, он должен был поделиться этим со своим братом, чтобы деть эту боль хоть куда-то, чтобы хоть немного ее притупить. Ведь Леон был его лучшим другом. Разве не так поступают люди, когда пропадают их друзья? Друзья… Алеку тяжело было думать об этом всем, тяжело было даже подобраться к недрам значения этого загадочного для него слова. Он не знал, являлся ли Элиас его другом. Ведь он ничего не знал о дружбе и, вообще, о каких-либо других отношениях между людьми. Дружба, любовь, соперничество, симпатия, ревность и многие другие чувства и отношения были для Алека чем-то далеким, что он встречал только на страницах книг, которые он всегда с очень большим интересом читал, не представляя, какого это — чувствовать что-то подобное к другим людям. Конечно, когда он жил в Карлие, у него была семья, у него были друзья, у него была любовь брата и даже ревность от того, как он не хотел делить его с Леоном Эйнсвортом, но все это было так давно и в таком неосознанном для Алека возрасте, что ему казалось, будто он попросту об этом забыл. Сейчас он не знал, что такое дружба, как люди дружили и кого можно было считать своим другом. Поэтому он не знал, кем он считал Элиаса и как его стоило воспринимать. Он только знал, что Элиас всегда искренне ему улыбался, по-настоящему стремился его защитить и относился к нему достаточно тепло, а еще с ним хотелось говорить. И этого Алеку было достаточно. Возможно, он и был его другом. Возможно, это было тем, что люди за пределами этих холмов называли «дружбой». — Дружбой…- еле слышно пробормотал Алек, зацепившись за слово в книге, лежащей у него на согнутых коленях. Он перевернул страницу, мотнув головой, будто чтобы отогнать от себя все эти мысли, мешающие ему читать, и снова устремил свой взгляд в книгу. Где-то далеко неестественно хрустнула ветка, но Алек поначалу не придал этому значения, лишь невольно дернувшись и рефлекторно обернувшись, совсем ненадолго. Второй по высоте холм в Малверне был полностью покрыт деревьями, что образовывали такой же высокий и густой лес, как и в низине, где скрывалось поместье. Долгая и не крутая тропа тянулась от подножия до самой вершины холма, скользя мимо деревьев с их изогнутыми стволами и порой торчащими из-под земли запутанными корнями. Алек часто не спеша взбирался по этой тропе вверх, сходил с нее, не доходя до вершины и останавливался на небольшом земляном выступе, окруженными деревьями и покрытым травой. Обычно он приходил сюда читать, но часто это было лишь предлогом, ведь именно здесь он по-настоящему мог побыть наедине с собой. Здесь рыцари легко могли его потерять, потому что не знали эти холмы с их потаенными тропиками и укромными местами так же хорошо, как их знал Алек. Никто из них не станет в открытую следить за ним на этой территории. Они знали, что покинуть Малверн Лэйн не мог, там, на вершинах холмов проходила граница, которую охраняли стражники, а Роберт, если что, всегда знал, где пропадал Алек, на случай если он задерживался. Они знали, где его искать, но им все равно никогда не приходилось этого делать. Так и получилось, что это место Алек будто бы присвоил себе, и за все эти годы оно было единственным, что так и не начало его раздражать. Трудно было сказать, когда именно Алек стал чувствовать себя так странно и тревожно: с того момента, как пришел сюда сегодня, или же сейчас, когда все звуки вокруг него, казалось, начали принимать какую-то материальную, выпуклую форму. Под «звуками» Алек также подразумевал и тишину, ведь у леса была абсолютно особенная тишина, и она была насквозь пронизана звуками, которые ее составляли. В этот раз тишина была какой-то неестественной, натянутой и будто вымученной. Алек не понимал, как это было возможно в лесу, где все звуки составляли либо животные, никак не контролирующие свои движения, либо же спонтанные явления, вроде ветра и скрипа деревьев. Возможно, обычный человек, попавший в этот лес, и не заметил бы ничего странного, но Алек, которому доводилось слышать лес каждый день, сразу же почувствовал, что эта тишина была будто насильной. Даже птицы, казалось, сегодня пели реже и тише, чем обычно. Где-то в стороне снова хрустнула ветка, и Алек резко обернулся, сдвинув брови на переносице и немного сузил глаза, чтобы осмотреться. Только после этого он понял, что это было ошибкой — на такие звуки нельзя было оборачиваться, ведь они не могли быть случайностью. Случайности не происходят дважды. Алек снова уткнул свой прозрачный и напряженный взгляд в книгу, сжав одной рукой обложку, а вторую опустив к своему бедру и скользнув пальцами к ножнам. Что-то происходило. Звуки, которые слышал Алек, не могли издавать животные или же сам лес. Шелестения и шорох ткани, хруст веток под ногами, резкие всплески сорванного дыхания, характерный шероховатый скрип, который издавала кожа, в спешке соприкасаясь с древесной корой — все эти звуки мог издавать только человек, и, на самом деле, они были слишком тихими, чтобы их можно было услышать, но только не для Алека Лэйна. Что-то приближалось к нему — казалось, он чувствовал это не только по звукам, но и всем своим телом. Он ощущал вибрацию деревьев, ветви которых гнулись под тяжестью чьих-то тел, и земли, с которой соприкасались чьи-то ноги, и ветра, который вместе со своими легкими порывами доносил до Алека какое-то приближающееся движение. Лэйн знал, что это не мог быть кто-то из рыцарей. Им не за чем было вот так передвигаться по лесу — аккуратно, пускай и быстро, тихо и незаметно, будто прячась от кого-то и не желая выдать себя раньше времени. У них были паршивые отношения, и по большей части они ненавидели друг друга, но им не за чем было вот так его пугать, все-таки они становились предельно серьезными, когда дело касалось его защиты от других, а не от самих себя. Он напрягся всем телом, чтобы ни одна мышца не была расслабленной и не готовой действовать, и чтобы не вздрагивать от всех тех звуков, что он слышал, сжал рукоятку бойцовского ножа, и, не поднимая головы, посмотрел настороженным взглядом вперед, в сторону тропы, ведущей вниз. Что-то должно было вот-вот произойти, до этого оставались считанные секунды, несколько ударов сердца. Того, как громко, прогнувшись, скрипнуло дерево, у которого он сидел, не ожидало даже напряженное до предела и готовое ко всему тело Алека. Этот звук поразил его, если не напугал, и рефлексы заставили Алека быстро вскочить на ноги, откинув от себя книгу и обернувшись, и выставить руки с зажатыми ножами перед собой (второй он все это время прятал под книгой). В этом быстром движении он в прыжке отпрянул от дерева на приличное расстояние, и пускай это было правильным решением, это все равно не особо изменило бы ситуацию, в которой он находился. Видимо, в эту секунду произошло слишком многое, чего он попросту не сумел заметить, поэтому то, что он увидел перед собой, когда вскочил на ноги и обернулся, казалось ему чем-то за гранью реальности. «Это невозможно…невозможно…невозможно», — проносилось у Алека в голове, пока он неторопливым и не верящим в происходящее взглядом осматривал всех этих людей, стоящих прямо перед ним каким-то неровным и не достаточно плотным кольцом. Их численность приводила Алека в замешательство и ступор, его руки, сжимающие ножи, предательски дрогнули от шока, но он только сжал рукоятки сильнее, и его взгляд из растерянного и удивленного, превратился в серьезный и даже опасный, взгляд, который явно говорил всем этим людям о том, что он не собирался позволить хоть кому-то из них приблизиться к себе. То, что их было так много, не случайно удивило Алека. Он даже представить себе не мог, как такой большой группе людей удалось проникнуть на территорию Малверна незамеченными. То, что их никто не заметил, было очевидно. Они не выглядели так, будто за ними была погоня, и они даже не находили нужным скрываться сейчас, стоя вот так просто перед Алеком на полпути к вершине холма. Лэйн пробежался глазами по каждому из них. 1…2…3…4…5… Каждый из них был облачен в темно-серую теплую мантию, а на головах почти каждого из них были надеты капюшоны. Только один человек не скрывал свое лицо под капюшоном, тот, что стоял в самом центре этого полукруга, прямо напротив Алека, но и его лицо лишь наполовину — от носа до самой шеи — по какой-то причине было скрыто плотно прилегающей маской. Он спокойно смотрел на Алека своими немного суженными, но не в злом, а скорее в заинтересованном прищуре глазами, темными, словно бездна, и когда Лэйн столкнулся с ним взглядом и заметил то, как он на него смотрит, у него пробежали мурашки по коже. Он даже не мог предположить, сколько ему было лет, из-за того что половина его лица была скрыта под маской. На видимой части его лица, а именно у глаз, не виднелось морщин, открытый от волос лоб был таким же гладким, как и щеки, в его длинных, собранных на одном плече темных волосах не было седых прядей. 5…6…7…8…9…10… Помимо мантий, на каждом из них Алек увидел особую обувь, которую воины и рыцари надевали для того, чтобы быстро передвигаться по неровным и скользящим поверхностям, вроде деревьев, крутых холмов или скал. Алек уже видел подобную обувь на Элиасе, но и он надевал ее не часто, а только когда после Малверна ему нужно было ехать на миссию. У некоторых поверх мантий были надеты луки со стрелами, скрепленными ремешками, которые обхватывали их плечи и грудь, и Алек никак не мог понять, почему лучники стояли сейчас перед ним, а не прятались на деревьях поблизости. Те, кто стоял у главаря этой группы людей (так Алек окрестил человека в маске) под мантиями виднелись мечи и еще какое-то оружие, и его было довольно много, что напрягало, но вовсе не пугало Алека. 11…12…13…14…15. «Пятнадцать…», — пронеслось в голове у Алека, и он снова поразился тому, что всем этим людям удалось каким-то образом пробраться в Малверн. Откуда они пришли? С какой стороны границы? Сможет ли Алек справиться с ними, или же самым разумным решением сейчас было сбежать? Пускай они и перегородили ему путь к тропе, что вела вниз, Алек прекрасно знал эти места, и потому примерно представлял, как он мог использовать тот спуск, что был у него за спиной. Проблема была в оружии…его оружие могло лишь ранить, когда как их — убить. — Александр Лэйн, — тем временем подал голос один из них, и Алек, вздрогнув, остановил свой взгляд на том, кто, похоже, был лидером среди них. Мужчина в маске шагнул вперед, и Алек крепче сдал ножи, выставив их перед своим лицом.- Это честь для меня — наконец иметь возможность поговорить с тобой. — Не подходи! — скомандовал Алек, рефлекторно сделав шаг назад, чтобы держать безопасную дистанцию между ними.- Я не такой слабак, каким могу казаться. Я могу сдержать вас до прихода рыцарей, а ими полон весь этот лес. Стоит мне только закричать… — Не нужно, — подняв одну руку вверх и остановив ее на уровне своего лица, прервал Алека мужчина в маске.- У нас нет цели убить тебя. Иначе мы бы уже попытались это сделать. Напротив, мы лишь хотим с тобой поговорить. И предложить тебе спасение, — после короткой паузы добавил он, и Алек одарил его недоверчивым взглядом. Судя по голосу этого типа в маске, он действительно был молод, пускай и имел довольно низкий и немного грубый голос. — Почему я должен вам верить? Вы на запретной территории! — Разумеется, ты не поверишь нам вот так просто. Но наше присутствие не должно настораживать тебя, мы не собираемся нападать на тебя. Мы нуждаемся в тебе так же сильно, как и ты нуждаешься в нас, Александр. — Ч-что? — вырвалось у Алека в полном недоумении, пока он пытался собраться с мыслями и хоть как-то объяснить себе слова этого парня в маске. Он все разрывался между тем, чтобы напасть на них, сбежать или позвать на помощь, или же остаться и выслушать то, что они собирались ему сказать. Алек даже тряхнул головой, чтобы выбить из себя эту последнюю мысль, ведь оставаться и вести переговоры с преступниками было глупым решением. Однако, следующая фраза парня в маске, убила в Алеке всю тяжесть выбора. — Это касается твоего брата. Мы можем сделать так, что ты увидишь его. Тебе ведь хочется взглянуть ему в глаза? И Алек замер. Его глаза чуть расширились, а руки с зажатыми в них ножами дрогнули, и пускай ему все же удалось сразу же напрячь их и снова встать в боевую защитную позу, дрогнувшее сердце ему обмануть все же было сложнее. — Кларенс… — У меня предложение, — мягко прервал его лидер этих людей, немного разведя руками в стороны.- Мы лишимся своего оружия, чтобы у тебя не возникало подозрений, что мы можем в любой момент на тебя напасть. А ты держи свое наготове — так у тебя будет перед нами преимущество. Все, о чем я прошу, это выслушать нас. А после этого можешь привлечь внимание рыцарей, и мы сразимся с ними. Если, конечно, захочешь. Ну, как? Согласен? Алек думал недолго. На самом деле, его просто разрывало внутри от желания сделать что-то, что будет правильным, ведь страх за свою жизнь и то, что на территории Малверна были те, кому тут запрещено было быть, уже говорило о том, что что-то пошло не так, и его многоуровневая охрана где-то дала трещину. Алек не мог оценить ее масштаб, ведь то, как действовали эти люди, даже представить было сложно, но они явно рисковали, находясь сейчас здесь. И все, о чем они просили, это поговорить? Алек задумался о том, будет ли он совсем идиотом, если поверит в это. Хотя один момент все же не укладывался у него в голове. Почему же они предстали перед ним такой большой группой? В чем был смысл показываться им всем, если половина могла спрятаться и напасть в тот момент, когда Алек будет отвлечен разговорами с лидером? И почему они вообще вышли на свет, когда могли напасть на него из тени? — Сперва скажи мне, как вам удалось пробраться в Малверн такой большой группой? Скажи мне правду, и, возможно, я тебя выслушаю, — повысив голос, чтобы его услышали, сказал Алек, заметив, как одна бровь лидера немного дрогнула, заинтересованно приподнявшись вверх. Пара людей, стоящих по бокам от него, многозначительно переглянулись, и пускай Алек не видел их взглядов, он мог с точностью это утверждать просто по тому, как долго они смотрели друг на друга, похоже, общаясь одними лишь глазами. Лидер же ни на кого так и не посмотрел. Все его внимание забрал Алек, и, похоже, в этот момент он решал, стоило ли ему раскрывать перед ним секрет их проникновения в Малверн или же нет. — Это место охраняется двумя уровнями защиты, — все же произнес парень маске довольно спокойным, неторопливым и объясняющим голосом. — Внешняя граница, которая замыкается в круг у самого подножия холмов и проходит через реку Аделаиду и деревни Барнардс Грин, Литл Малверн, Лоуэр Уайч, Сторридж и Матон, постоянно охраняется порядком двухстами рыцарями. Они постоянно перемещаются, а именно, каждые 15 часов, когда идет смена дозора. Таким образом они закрывают места, которые оставались слепыми последние 15 часов. На глаз невозможно определить, какие зоны могут слепыми в следующий дозор, ведь они никогда не повторяются, да и местоположение рыцарей определить достаточно трудно, ведь они не стоят открытыми на границе, а скорее прячутся, следя за тем, чтобы те, кто приближался к границе, не последовали дальше, к холмам. Но, если приложить немного усилий, то механизм их действий все же понять можно, и тогда открывается целое множество слепых зон, из которых только одна или две могут быть пригодными для подхода к холмам. Внутренняя граница идет по вершинам холмов. Ее охраняет около ста рыцарей. Эта граница охраняется лучше и сильнее, потому что рыцари никогда не смещаются, стоят плотными кольцом, минимизируя площадь слепых пятен, а еще дозор практически никогда не сменяется. Они разбиты на маленькие группы, каждая из которых берет под свою охрану небольшую площадь на вершинах, и дозор осуществляется посменно между ними. То, что группы изолированы друг от друга, позволяет им лучше защищать отведенную им площадь, однако для нас в этом были и свои преимущества. Например, эта изоляция позволяет пробить эту защиту в одном месте, и остальные группы, что стоят по соседству, не узнали бы об этом, ведь дозор никогда не сменяется, а сигнальные фонари, которые они используют для общения и на случай опасности, попросту некому будет зажечь, ведь нападать можно одновременно на всех. Если знать, сколько их, где они находятся, и сколько человек вышло в дозор, пока остальные спят. — Вы убили их? — все-таки догадался по расплывчатым парня в маске Алек, немного сузив глаза и лишь на мгновение посмотрев куда-то вверх, в сторону вершины холма, на котором они сейчас находились. — Если их так легко убить, значит, они не такие уж и хорошие защитники, верно? Алек почему-то так не думал. Он действительно не думал, что эти рыцари были слабыми или плохо выполняли свою работу. Напротив, ему казалось, что именно эта группа, эти люди были слишком сильными для обычных врагов и нарушителей, они казались слишком умными и умелыми, чего трудно было ожидать от обычных убийц. Как же они так тщательно все спланировали? И сколько потратили на это времени? — Я все равно не понимаю, как… — Чтобы пробраться сюда, — снова мягко прервал Алека парень в маске, будто предвидя его вопрос, — потребуются месяцы слежек и проработок стратегий, знания местности и всех близлежащих ландшафтов, физическая подготовка, превышающая уровень рыцарей королевской армии, а еще тот, кто предоставит фактическую информацию о режиме слежек и о численности тех, кто всегда остается скрыт от глаз. На этих словах парень в маске посмотрел куда-то в сторону, на одного из окружавших его людей, и Алек в неком недоумении проследил за его взглядом, увидев, как один из членов этой группы, тот, что стоял через два человека по левую сторону от лидера, медленно снял с себя капюшон, тоже посмотрев на парня в маске и многозначительно ему кивнув. Это был высокий и статный мужчина лет тридцати и, на удивление Алека, вовсе не выглядящий как убийца или же разбойник. В это же мгновение, увидев этот многозначительный кивок, Алек, кажется, понял, в чем было дело, и это поразило его не меньше, чем присутствие всех этих людей в этом месте. — Ты предал короля, которому служил? — с непонятной эмоцией в голосе спросил Алек. Эта эмоция была ярче и сильнее удивления, но все же не дотягивала до того, чтобы полноправно называться возмущением. То, что этот мужчина являлся рыцарем (или же правильнее будет сказать — бывшим рыцарем) было слишком очевидно по одному только самодовольно благодарному взгляду, которым парень в маске одарил этого мужчину, рассказывая все это Алеку. Мужчина перевел свой взгляд на Алека, внимательно посмотрев ему в глаза. — Я не был ему предан еще задолго до того, как меня оправили на эту миссию, — совсем спокойно ответил он, похоже, свято веря в правильность своего поступка и даже в какой-то мере гордясь им.- У меня были свои причины, и я могу рассказать тебе о них, но только не сейчас. Боюсь, причины моего предательства тебе будут менее интересны, чем-то, что ты можешь услышать далее. Алек слушал его и отчего-то понимал, что даже не будь у них человека, который состоял в охране границы Малверна, они все равно каким-то образом рано или поздно нашли бы способ пробраться на эту территорию. Он не знал, какая у них была цель и почему они так сильно этого желали, если же не для того, чтобы убить его, но от одного их присутствия воздух наполнялся чем-то необычным, тем, что Алек никогда до этого не чувствовал. Они были опасны. Они были умны и продуманы, и потому опасны. Казалось, что они в два счета могли своими стратегиями обвести вокруг пальца даже тех рыцарей, что охраняли Алека непосредственно в самом доме, выкрав его прямо у них из-под носа. «Нет. Этого никогда не будет», — быстро и твердо заверил сам себя Алек, сдвинув брови к переносице и оторвав наконец свой недоверчивый и неодобрительный взгляд от рыцаря-предателя. — Ну, что? Теперь ты выслушаешь нас? Думаю, это и в твоих интересах тоже — узнать хоть что-то о своем брате. Тебя ведь здесь держат в неведении, я прав? — произнес парень в маске, немного разведя руки в стороны. От упоминания о Кларенса что-то внутри Алека сжалось. Неизвестно, как, но этот человек знал, что нужно было сказать. Знал, на что надавить. — Хорошо, — наконец сказал Алек, коротко кивнув, — но, как ты и сказал, опускать свое оружие я не стану, поэтому тебе лучше не пытаться поверять мои способности защищаться. — Все, как ты и говорил. Дерзость льет через край, — в полголоса прошептал парню в маске тот, что стоял совсем рядом, по правую руку от него. Разумеется, Алек этого не услышал, зато отчетливо увидел, как до этого стоящий неподвижно человек, нагнулся немного в сторону своего лидера, повернув к нему голову. После этого что-то в лице парня в маске поменялось, однако из-за маски Алеку трудно было сказать, что именно. Похоже, он улыбался.- Или же это от волнения, — тягучим голосом добавил тот, что стоял справа, отстраняясь от него и снова вставая в обычную, расслабленную позу. — Не беспокойся. Я сказал — мы не за этим здесь. Навредить тебе — последнее, о чем мы думаем. Мы слишком долго тебя искали, — никак не отреагировав на слова того, что стоял рядом, сказал парень в маске, глядя на Алека. — Искали? — не понял Лэйн, но вместо ответа парень в маске демонстративно снял со своего пояса ножны с мечом, бросив их вперед, в сторону Алека, который внимательно на них посмотрел, прикидывая, сколько же оружия он все же мог оставить при себе, отвлекая его этим мечом. Однако парень в маске на этом не остановился. Он завел руки назад под мантией и недолго повозившись там, отстегнул еще одни ножны, но уже с маленькими кинжалами, от своего пояса, и когда его руки вынырнули из-под мантии, Алек смогу видеть, что их в общей сложности было три. Их он тоже бросил на землю в сторону Алека, затем подняв руку и негромко сказав что-то всем тем, кто его окружал. — И снимите капюшоны. Хочу, чтобы он видел, с кем имеет дело, — уже громче скомандовал он, и Алека почему-то передернуло от того, с какой уверенностью он сказал слова «имеет дело». Он будто действительно собирался что-то ему предложить. Алек даже представить не мог, что именно, но эта уверенность в его голосе просто выбивала его из колеи. Как и вся эта ситуация, в которой он никогда не думал, что окажется. Все люди, что стояли сейчас перед Алеком, стали поочередно снимать с себя оружие и кидать в общую кучу, которая образовалась в метрах полтора от Лэйна. Некоторые из них подходили ближе, чтобы положить свое оружие прямо поверх чьего-то еще, если оно было хрупким и его нежелательно было бросать. При этом каждый из них после этого снимал капюшон своей мантии и каким-то многозначительным взглядом смотрел на Алека, будто приветствуя его, или же просто устанавливая контакт глазами, тем самым просто представляясь ему. Алек внимательно и настороженно рассматривал каждого из них, крепче сжимая ножи руками каждый раз, когда кто-то из них подходил к нему ближе. Большинство из тех, кто стоял перед ним, оказались довольно молодыми людьми, среди которых было лишь две девушки возрастом явно старше Алека. Несколько человек оказались довольно взрослыми и, судя по виду и шрамам на открытых частых тела, повидавшими многое, хотя шрамы были и у тех, кто выглядел помладше. Все они были разными и совершенно непохожими друг на друга, хотя всех их объединял одинаковый взгляд — строгий, но открытый, из-за чего глаза, смотревшие на Алека, не казались злыми, но и явного доверия они не внушали. Человеком, что стоял по правую руку от парня в маске (который, кстати, маску так и не снял) оказался не слишком высокий парень лет двадцати пяти с рыжими, словно солнце на закате, взлохмаченными из-за капюшона волосами и хитрым, всегда прищуренным взглядом. Алеку показалось, что этот парень рассматривает его каким-то оценочным, даже вызывающим взглядом, и Алек уже было собирался ответить ему таким же недружелюбным и недоверчивым взглядом, как его внимание привлек другой человек, который подошел к нему так близко, что Лэйн рефлекторно поднял руки, быстро переведя на него глаза. Человек настороженно остановился, заметив такую резкую реакцию, и медленным движением снял с себя капюшон, и тогда взгляду Алека открылось его молодое, полное каких-то дум и суждений лицо, и глубокие, большие глаза, смотревшие прямо на него в чем-то убеждающим взглядом. Алек не знал, что такого было в этом лице, но он не смог сразу оторвать от него глаз, хотя, похоже, это были три маленьких родинки, которые в линию расположились прямо под его правым глазом, на самом веке. Это было так необычно. Алек никогда прежде такого не видел. Он знал, что видел довольно мало людей в своей изолированной жизни, но он даже не ожидал, что их было настолько мало, что вид какого-то человека сможет настолько привлечь его внимание. Настолько его удивить. Настолько заставить рассматривать его, на мгновение забыв о том, что ситуация, в которой он находился, была довольно опасной. Ведь дело было не только в родинках. Все его лицо…оно было не таким, как у остальных. Этот парень снял со своего плеча лук и стрелы, отстегнув от мантии скрепляющий футляр ремешок, а затем он запустил руку себе под мантию, куда-то на уровне ребер, и вытащил оттуда целое множество лезвий, похожих на ножи без рукояток, нанизанных на одну единственную гибкую проволоку или же стальную нить. Алеку хотелось взглянуть на это оружие, рассмотреть его получше, ведь он никогда еще такого не видел, но глаза этого парня попросту не давали ему этого сделать. Все его движения были медленными, аккуратными, он будто никуда не спешил и специально хотел продлить это мгновение, которое и так казалось Алеку вечностью. Соединив лук со стрелами, кинжал и эти лезвия на проволоке в одной руке, этот парень так же медленно нагнулся и, не отрывая глаз от Алека, положил их на землю, только после этого прервав их зрительный контакт, развернувшись, и снова присоединившись к своей группе. Лэйн моргнул пару раз, понимая, что его глаза перестали строго и напряженно щуриться в тот момент, когда он смотрел на него, и снова вернул своему лицу недоверчивое и готовое к атаке выражение. Парень в маске в интересом за ним наблюдал. — Александр Лэйн, — позвал он его, когда все оружие было на земле, а все его люди снова выстроились рядом с ним в плавном полукруге, — ты уже понял, что тебя не собираются возвращать? Сердце Алека пропустил удар. «Нет…нет, он не может…», — быстро и бессвязно пронеслось в голове Алека в тот момент, когда его взгляд предательски дрогнул и на какое-то мгновение стал растерянным. Большие глаза Алека впились в спокойные и полуприкрытые глаза человека в маске, и тот, похоже, усмехнулся, что Лэйну показалось настоящим смешком над ним и его реакцией. — Что ты…сказал? — с запинкой произнес Алек, на самом деле, даже боясь продолжать этот разговор. Этот страх был нечетким и не ярко выраженным, скорее натянутым и тонким, словно лезвие, которое всегда было приставлено к его горлу. — Это всего лишь предположение, которое, на самом деле, очень похоже на правду. Я лишь хотел проверить, думал ли ты уже об этом. Судя по всему, да, — без какой-либо издевки и усмешки задумчиво проговорил человек в маске, не отрывая глаз от Алека, который напрягся еще больше, услышав это. То, что это было «лишь предположением» настораживало Алека еще больше. Как он мог предполагать подобное? Как он мог так метко попасть в точку? — Ах да, в самом деле, это же неправильно с моей стороны — вот так просто говорить с тобой, даже не представившись. Мое имя Монро. Это — моя правая рука, Зэйн, — человек с маске, которого звали Монро, указал рукой на рыжего немного лохматого парня, что стоял рядом, и тот слабо кивнул, ни разу не оторвав взгляд от Алека, который, похоже, неосознанно скользнул своими глазами к парню с красивым родинками на лице. Он стоял неподалеку, но значительно дальше от Монро, чем другие, прислонившись предплечьем к тому дереву, под которым какое-то время назад сидел и сам Алек. Лэйн столкнулся с ним глазами, но это почему-то не спасало. Странно, но этот парень казался реальным только когда на него падал свет от пробивавшегося сквозь деревья солнца. Все остальное время он казался иллюзией, которая становилась четкой, только когда Алек отводил от него глаза. Монро не представил его. Как и всех остальных. Похоже, это было совсем не важно.- Я основатель и лидер группы «Кара», некоторых представителей которой ты видишь сейчас перед собой. «Некоторых? Получается, это лишь часть его людей? Черт, все еще серьезнее, чем мне казалось», — подумал про себя Алек, снова обведя быстрым взглядом всех, кто стоял перед ним, и пытаясь прикинуть, пробрались ли на территорию Малверна остальные, и, если да, где они могли скрываться? Затем он все же обратил внимание на название этой группы, которое упомянул Монро. — Кара?..- негромко произнес он, будто чтобы напомнить это слово своему слуху. Алек заметил, что Монро выбрал именно библейский вариант этого слова для названия своей группы. Монро снова подал голос, закончив оценивать реакцию Алека, которую тот всячески пытался скрыть. — Я основал эту группу довольно давно, но до сей поры мы, можно сказать, бездействовали. По крайней мере, для большинства наблюдающих глаз. Довольствовались лишь действиями, которые могли показаться незначительными тем, кому о них доводилось узнать. Мы собирали информацию, прорабатывали стратегию, думали и закрепляли свое имя. Но больше мы не намерены оставаться в тени. Поиск твоего местонахождения было первым в списке того, что мы обязаны были сделать перед тем, как действовать. — Потому что я наследник титула Настоятеля? — выразительно выгнув одну бровь и смахнув с лица длинную прядь волос, догадался Алек. Это было несложно. — Да, — кивнул Монро. — И меня необходимо устранить? — усмехнулся Алек, но ответа от Монро так и не последовало. Вместо этого Лэйн заметил, как с его лицом снова что-то происходило. Похоже, он улыбался. Алек не понимал его реакции.- Зачем лидеру такой организации так рисковать и лично приходить сюда, ко мне? Почему просто не послать для этого твоих людей, ведь всегда есть риск, что ничего не выйдет? Твои действия идут вразрез со всеми военными нормами. — У нас свои правила, — пожав плечами, с усмешкой ответил Монро, — я полностью доверяю своим людям, но лично берусь за то, что кажется мне важным. Лидер должен присутствовать на переговорах с теми, кто может оказаться полезен. Я присутствую здесь не как твой противник, Александр. Я пришел предложить тебе спасение. Алек уже во второй раз слышал слово «спасение», но он совсем не улавливал, что Монро подразумевал под спасением и откуда он вообще узнал, что Алек находился в положении, из которого его действительно нужно было «спасать». Ведь он не мог знать про ситуацию с рыцарями, про мысли Алека о его заточении, про его непростые отношения со всеми, кто его окружало, он вообще ничего не мог знать про Алека и его жизнь, именно поэтому слова Монро совсем не внушали доверия. — Почему я вообще должен вам верить? — вызывающе спросил Алек, заметив, как Зэйн коротко, но многозначительно посмотрел на Монро, как если бы намекал ему на то, что на этот вопрос вместо него могла ответить его «правая рука». — Почему ты решил нас выслушать? — ответно спросил Монро, решив не воспользоваться намеком Зэйна. — Потому что ты упомянул… — Твоего брата, верно, — прервал его Монро, прикрыв глаза и закивав, — как много ты знаешь о человеке по имени Кларенс Лэйн, Александр? Этот вопрос почему-то вогнал Алека в ступор. Дышать стало трудно, и он попытался сглотнуть колючий комок, застрявший в горле и мешающий сделать вдох, внезапно почувствовав, как руки с зажатыми в них ножами порядком затекли. — Какое это имеет отношение к тому, о чем я тебя спросил? — прохладно спросил Алек. Похоже, Монро снова улыбнулся. — Хорошо. Скажу по-другому, — с кивком согласился он, — ты согласился на этого разговор, потому что хочешь хоть что-то узнать о своем брате. Значит, ты допускаешь, что мы действительно можем сказать тебе что-то на его счет. И это верно. Потому что мы месяцами следили за тобой, Александр Лэйн, не такой большой группой, конечно, а всего пара человек. И я совсем не хочу принизить твои способности, но, как ты и сам понимаешь, к этому времени мы бы уже точно придумали способ устранить тебя раз и навсегда. Алек невольно расширил глаза и замер ими на человеке, который, как он выяснил, раньше входил в охрану границы Малверна, и тот только кивнул в подтверждении слов, сказанных их лидером. Алеку стало жутко от того, что эти люди находились на территории Малверна незамеченными вовсе не несколько дней. Счет уже переходил на месяцы. Все это время они следили за ним. Они были так рядом, что могли в любой момент сделать что-то ужасное. Внезапно все те случаи, когда Алек в последнее время слышал странные звуки и ощущал чье-то присутствие рядом, по ошибке приписывая это рыцарям, выстроились в единую линию и им тут же нашлось объяснение. — Мы зашли слишком далеко, чтобы повернуть назад. Я создал эту организацию, мечтая о том дне, когда мы сможем, наконец, воплотить в жизнь то, ради чего мы сплотились. Нас всех объединяет желание лишить Кларенса Лэйна титула Настоятеля, — произнес Монро, заметив некое удивление на лице Алека. Почему-то он не ожидал, что Монро скажет ему что-то подобное. Так прямо и откровенно. — Вы — одна из тех групп, кто пытается сместить моего брата с его поста? — для чего-то уточнил Алек, понимая, что именно об этом он раньше слышал от Элиаса и некоторых рыцарей. Зэйн растянул один уголок губ в какой-то странной улыбке. Бывший рыцарь хмыкнул, прикрыв глаза, а парень с родинками оторвал свой пристальный взгляд от Алека и выжидающе посмотрел на Монро. — Мы не очередная группа, Александр, — возразил лидер в маске, покачав головой, — мы будем теми, кому удастся положить конец времени Кларенса на посту Настоятеля и принести наконец мир и согласие в Новый Эралеон. В место, которое мы все снова хотим сделать своим домом. Кларенс Лэйн лишил нас такого места. Как и многих других людей. — Лишил? — не понял Алек. В его голосе четко слышались недоумение и заинтересованность, но только не та заинтересованность, с которой люди обычно узнают что-то о тех, о ком долгое времени ничего не слышали. Заинтересованность Алека из ярой превратилась в опасливую, робкую, он будто услышал то, что ему совсем не понравилось и он все еще пытался понять, что же он из-за этого чувствовал. — Перед тобой стоят люди, каждый из которых лишился чего-то из-за того, что Кларенс Лэйн занял пост Настоятеля. Дома, положения, других людей…- не спеша и довольно прохладным голосом перечислял Зэйн, и Алек, поначалу не узнавший его голос, в каком-то замешательстве перевел на него свои глаза. Зэйн коротко вздохнув после сказанного, сложив руки на груди и встретившись взглядом с Алеком, — но эта история не только про нас. Это — история многих людей этого королевства. — Народ какой уже год категорически не принимает Настоятеля, который должен служить их голосом. С Кларенсом голос народа слишком тих, если и вовсе не нем, — добавил Монро, заставив Алека на мгновение задуматься о чем-то. Лидер «Кары» не отрывал от него взгляда. Юный брат Настоятеля казался ему довольно интересным человеком. Возможно, это было ложное впечатление, но он казался более дерзким и что называется «горящим», чем его старший брат. И более тоскливым тоже. — Я знаю, что есть проблемы. Нападения, заговоры, какие-то…отдельные случаи, — медленно проговорил Алек, качнув головой, — но не весь народ против Кларенса. — Не весь, — подтвердил Монро, — Карлий, например, яркое тому подтверждение. Они любят его. Видят его довольно часто, слушают его красивые речи и потому доверяют ему. — Должен признать, речи действительно красивые. Я сам их слышал, — Зэйн усмехнулся, и что-то в этой усмешке показалось Алеку искренним, пускай этот парень с хитрым и строгим взглядом не внушал ему особого доверия и напрягал даже больше, чем Монро, чьего лица Алек полностью вообще не видел.- Что-то из разряда «я на вашей стороне» и «я буду с вами до самого конца». — Речи, не имеющие ничего общего с реальностью, — усмехнулся Монро, покачав головой.- Кларенс Лэйн на чьей угодно стороне, но только не на стороне народа, представителем которого он должен являться. — Что это значит? Кларенс…раньше он всегда говорил, что для него не ничего важнее народа и помощи людям, — произнес Алек. Уверенности, присутствовавшей в его голове мгновением ранее, несколько поубавилось. — Не пойми нас неправильно. Мы вовсе не утверждаем, что точно знаем, что это так, но действия Кларенса достаточно красноречивы, а в большинстве случаев — непонятны, из-за чего никто толком не знает, что у него на уме, — снова подал голос Зэйн, — Настоятель должен быть открыт народу, несмотря на все тайны, которые он хранит. Испокон веков Настоятели служили проводниками между народом и дворцом, но они всегда были повернуты лицом именно к народу. В случае с Кларенсом…многим кажется, что все совсем наоборот. — Наоборот? О чем это ты? — переспросил Алек. Его защитная и напряженная поза постепенно стала давать трещину, а вскоре и вовсе сломалась. Его руки опустились, перестав предупреждающе отгораживать его от нарушителей, и пускай он все еще сжимал ими ножи, их острие уже не было направлено вперед. Возможно, это было ошибкой, но он действительно не чувствовал, что ему хотят физически навредить. У них была возможность, а сейчас их оружие лежало перед ним. Хотя… возможно, Алек просто придумывал себе оправдание. Ведь на самом деле ему просто тяжело было сейчас сосредоточиться хоть на чем-то, кроме своего брата и того, что эти люди от него хотели. — Я не знаю, как много тебе известно о том, что происходит за пределами Малверна, но, полагаю, тебя не особо посвящают в это, — предположил Монро. И не ошибся.- Т.а.м. бушует война, — указав рукой куда-то в сторону вершины холма, произнес он, — сейчас она еще хуже той, что была до того, как ты пропал из Карлия. Север до омерзения силен, и методы у них соответствующие. Это королевство само по себе было сильным противником, но теперь они объединились с Ареоном, и атакуют вместе, преследуя какие-то свои темные цели. Диана этим явно пользуется, и пускай в войне с ней Новый Эралеон лидирует, положение значительно меняется, когда нападает Ареон. Эта страна погрязла в войнах, люди истощены, рыцари на пределе, король убеждает всех, что нужно бороться, но обычно народ обращается за правдой к Настоятелю. Поначалу многие не приписывали Кларенсу правду из-за его возраста, но теперь еще и из-за его своевольности. Мнения на его счет разделились. Над этим королевством нависла угроза новой войны. Теперь уже гражданской. — Этого не может быть! Фицрои клялись, что положили конец гражданским войнам. Мой дед гордился тем, что они вместе удерживают Новый Эралеон от внутренней войны! — воскликнул Алек, практически перебив этим Монро, который дал ему продолжить, внимательно на Лэйна младшего взглянув. Алеку показалось, что это было слишком громко, и он даже одернулся себя, прикусив нижнюю губу практически до крови от переполняющих его чувств. Но ему лишь показалось. Его голос звучал эмоционально и возмущенно, но вовсе не громко. — Да, но сейчас мы, как никогда, близки к этой войне. Некоторое время назад твой брат отказался от покровительства наставников, которых приставил к нему король и которые, ввиду его юного возраста, должны были помогать ему в управлении соборов и планировании поездок и встреч с народом. Некоторые восприняли этот жест как попытку установить четкую границу между собором и дворцом, и у тех, кто всегда поддерживал короля, появилась причина подозревать Кларенса в планировании переворота, — Зэйн поднял свои внимательные глаза на Алека, заметив, что он был так растерян, что даже перестал защищаться. Похоже, это поразило его даже больше, чем все они ожидали. Зэйн медленно перевел взгляд на Монро, воззрившись его профиль. Похоже, он смиренно готов был признать, что Монро, похоже, снова оказался прав. — Это…не имеет никакого смысла, — медленно проговорил Алек, задумавшись над словами этого рыжего парня со взглядом лисицы. — Тем не менее, это происходит, — Монро пожал плечами, и Алек посмотрел на него, затем скользнув своим взглядом по всем тем, кто стоял рядом с ним, наконец остановив его на том самом парне с необычными родинками у глаза. Он тоже все это время смотрел на Алека, но его взгляд оживился и стал более осмысленным, когда их глаза встретились. Странно, что Лэйн искал подтверждения тому, что говорили Монро и Зэйн, в его лице, словах или поведении. Ведь он видел его первый раз в своей жизни. — Что же Орден? Почему они?.. Разве они не могут…- начал Алек в каком-то эмоциональном порыве, но его голос почему-то скатился в шепот к концу фразы, которую он так и не закончил. Монро посмотрел на него с вопросом в глазах. — Повлиять на него? — догадался он, — думаю, ты, лучше нас, должен понимать, каким будет ответ на этот вопрос. В этом была своя правда. Пускай Алеку сейчас и казалось, что он ничего не знал о тех людях, которые окружали его в детстве, ведь все они, как он и предполагал, судя по рассказам слишком изменились, но он все же не забыл своего времени в Карлие и того, чему научился тогда. Орден не мог никак повлиять на то, что делает Настоятель. У этих людей не было таких полномочий. Это не значило, однако, что Орден не мог попытаться или что они не могли делиться с Настоятелем своим мнением. В этом случае, все зависело от того, насколько насколько Настоятель прислушивается к их словам. Алек знал, что Кларенс был человеком, высоко ценящим мнения своих друзей, однако, даже ему казалось, что по-настоящему на него мог повлиять только Леон Эйнсворт. Но это было тогда, когда они были детьми. Сейчас все было по-другому. Сейчас Алек не узнавал в этих рассказах своего брата, и, пускай он всегда подозревал, что он мог измениться, слышать то, о чем ему говорили эти люди, было мучительно тяжело. Недоверие Алека сменялось негодованием и терзающими сомнениями, а затем на место всего этого вдруг приходила злость, смешанная с тупой, но все равно невыносимой, назойливой болью. — Как тебе известно, Леона Эйнсворта больше нет. В Ордене сейчас состоит человек, которого всячески использует армия на фронте и который известен там как «дикий зверь Нового Эралеона» за его жестокую манеру убивать и несокрушимую решительность в этом деле, а еще в нем состоит та, кто готова своим громким именем прикрывать их обоих. Они выглядят единым целым, но, как я полагаю, даже Орден не подозревает о настоящих намерениях Настоятеля, — выждав немного, продолжил Монро, — они слишком часто отсутствуют, и собор пустует, что приводит людей в замешательство. Все их поездки кажутся подозрительными тем, кто за ними наблюдает. — Я слышал от рыцарей, что они тоже недовольны частыми отъездами Кларенса, и тем что его «мало заботит народ», — припомнил Алек, кажется, теперь понимая, о чем они все время говорили. Осознать это — было паршиво. Он надеялся, что их слова не сойдутся. Монро кивнул, и его лицо под маской снова зашевелилось: — Он часто посещает другие города и деревни, но выбор этих городов трудно чем-то обосновать. Никто не понимает, зачем он в трудное для всех время покидает собор и отправляется в очередное место под очень слабым и не имеющим особой почвы предлогом. Народ не такой уж и глупый. Некоторых довольно трудно обмануть. — Мне известно, что люди думают, будто Настоятель забыл о своем долге, или же он преследует какую-то другую, никому не известную цель, пользуясь своим положением, — добавил Зэйн, и Монро еле слышно усмехнулся, переглянувшись со своей правой рукой. По этому смешку Алек понял, что, похоже, Монро тоже поддерживал эту точку зрения.- Параллельно с этим, он разрывает связи с дворцом и усугубляет и так нестабильные отношения с королем. Никому, кроме него, я полагаю, не известно, почему он так внезапно решил это сделать, но жители нашего королевства начинают делиться на два лагеря. Если уже не поделились. Мы стоим на тропе гражданской войны, с которой благополучно ушли некоторое время назад. И эта война может погубить Новый Эралеон. Это королевство попросту не перенесет внутреннего раздора. — Чего же он хочет? — по-прежнему растерянно и негромко спрашивает Алек, качнув головой. Он будто спрашивал сам себя, или же Монро, который, казалось, должен был знать ответ на этот вопрос. Или же того самого парня, стоящего у дерева, правда, уже по неизвестной причине.- Если он видит, к чему все ведет, если замечает народные волнения, если он понимает, что его действия могут довести до войны, почему же он ничего не делает?! — Никому не известно, чем занимается твой брат и какие цели он преследует, Александр. Он слишком скрытен и ведёт какие-то дела, о которых никому не позволяет узнать, — ответил Монро, признавая, что не может дать Алеку более полный и конкретный ответ.- За неимением объяснений, народ начинает придумывать свои. Некоторые даже думают, что отделение собора от дворца было лишь демонстративным, театральным действием, а на самом деле король давно «купил» его и управляет жителями через него. — Нет. Он говорил мне, что никогда никогда не подчиниться воле дворца, — качая головой, сказал Алек таким голосом, будто пытался убедить в этом сам себя. — Что ж…многое изменилось, верно? — Монро не смог сдержать какого-то невеселого, но дерзкого смешка. Алеку этот смешок не понравился. Кажется, он начинал понимать, почему именно этот человек был лидером «Кары».- Сейчас его так часто видят с принцем Леандром, что кое-где люди даже называют Кларенса его цепным псом. Алеку особенно не верилось именно в этот момент. Когда он был младше, он часто слышал разговоры Кларенса и Леона о том, что, несмотря на хорошие отношения между королем и их дедушкой, дворец все равно пытается влиять на Настоятеля и его решения, прикрывая это советами и обсуждениями. Эти двое никогда не поддерживали вмешательство дворца в дела Настоятеля, ведь народ мог просто перестать доверять собору, если бы заметил, что собор и Настоятели — лишь еще один способ короля манипулировать людьми. Кларенс всегда имел очень строгие убеждения на этот счет, его многое злило относительно связи собора и дворца, поэтому Алек сразу же поверил в то, что он действительно отказался от покровительство, чтобы уменьшить влияние дворца на его решения и действия. Он не думал, что это было правильным и хорошо обдуманным решением, но в этом действии узнавался Кларенс. Сложнее было поверить в то, что он был близок с принцем Леандром и ассоциировался с ним настолько прочно, что его могли прозвать «цепным псом». Настоятель не мог быть «цепным псом» кого бы то ни было из дворца. Он не мог быть «псом» принца. — Почему я должен верить в то, что ты мне говоришь? — вдруг спросил Алек, не поднимая головы и прозрачно глядя на груду оружия, что лежала прямо перед ним. Монро понимающе кивнул, но все же усмехнулся аккуратности Алека. — Я не предлагаю тебе поверить мне на слово. Я предлагаю тебе пойти со мной и самому во всем убедиться. Самому почувствовать, что в некоторых местах напряжение настолько сильное, что пахнет восстаниями. Алека поразила та уверенность, с которой Монро говорил ему об этом, и он посмотрел ему в глаза, почувствовав себя скованным в движениях. Монро будто действительно желал что-то ему показать. Он так сильно цеплялся за взгляд Алека, будто от него зависело что-то очень важное. Алек также по одному его взгляду видел, что его чувства к Кларенсу не были поддельными. Он действительно злил Монро. — Поверить не могу, что он зашел так далеко…- только и произнес Алек, поднеся одну руку с зажатым в ней ножом к своему лицу и прислонив холодные пальцы к своему лбу, который, кажется, раскалывался изнутри от всего того, что он услышал. — Если мы поможем тебе стать Настоятелем — ты можешь исправить все его ошибки. Алеку показалось, что он ослышался. Он отстранил руку от своего лица и снова поднял голову, большими, недоумевающими глазами посмотрев на Монро, который, похоже, специально столько тянул и выжидал момента, чтобы выложить на стол свою козырную карту. Так вот зачем они были здесь. — Меня?.. Настоятелем?..- кажется, его голос дрогнул. Алек резко замолчал и попытался устранить эту сухость во рту, которая мешала ему говорить. — Я не знаю, действительно ли Кларенс Лэйн ведет какие-то дела с дворцом или же, напротив, пытается развязать войну с королем, — разведя руками, признался Монро, — или же он вообще не имеет никакого отношения к этим слухам. Я не берусь заявлять о таком, потому что никто на самом деле не знает, что он делает и какие преследует цели, как я уже упоминал. Я лишь пересказал тебе то, о чем говорит народ. То, как он думает. Это все зашло слишком далеко, чтобы продолжать игнорировать нахождение Кларенса Лэйна в соборе. Уже совершенно неважно, действительно ли он ведет себя подозрительно, или же поступает благоразумно и правильно. Это неважно, потому что отношение к нему не изменится и вскоре это приведет к еще одной войне, которую мне не хочется увидеть. Кому-то нужно сместить его с поста до того, как это случится. Любыми способами. И я хочу, чтобы ты присоединился к моей группе и помог мне в этом. То, что тебя заперли в этом месте с людьми, которые тебя не переносят, то, что про тебя все забыли, чтобы использовать тебя лишь тогда, когда ты вдруг можешь понадобиться, имеет свой смысл, но это жестоко. Если тебя заботит судьба этого королевства и ты готов помочь нам в достижении наших целей, мы поможем тебе выбраться из этого заточения и обрести свободу. Алек тяжело сглотнул и сжал подрагивающие пальцы в кулак, покрепче обхватив ими рукоятки ножей. Сколько они наблюдали за ним, если знали так много? Монро строил свои фразы как предположения, но они вовсе не казались таковыми, ведь били прямо в цель, прямо в точку. Внезапно Алеку показалось, что он стоит перед ним абсолютно обнаженный. — Вы хотите убить его? — спросил Алек, не отрывая своих синих глаз от Монро. — Мы планировали убедить его отказаться от титула и уйти самому, потому что прибегать к подобным методам очень не хотелось бы. Однако, люди, состоящие в «Каре», прекрасно знают, что мир не всегда достигается благими действиями. Кто-то должен взять на себя грязную работу. Поэтому, да. Если Кларенс не согласится уйти с поста, нам придется сделать так, чтобы он не смог больше занимать этот титул, — спокойно ответил Монро. Алека поразила его честность. Монро так уверенно заявлял о своем намерении убить Кларенса его младшему брату, что это не могло не удивлять и не рождать вопросы. — Почему…почему вы решили, что я стану вам помогать? — не понимал Алек. Он увидел тот взгляд, которым на Монро посмотрел Зэйн и еще пара человек, что окружали лидера в маске, они будто были заинтересованы в его ответе не меньше самого Алека — создавалось впечатление, что они и сами не знали, о чем в этот момент думал Монро. Лидер же так выразительно усмехнулся, что Алека передернуло. — Потому что ты, Александр Лэйн, ненавидишь своего брата. Это прозвучало, словно приговор. Словно лезвие гильотины, опустившееся ему на шею. Алек сотни раз задумывался над этим, но впервые слышал, как кто-то произносил эти слова вслух. Имел ли он на это право? Имел ли он право ненавидеть своего родного брата, который являлся Настоятелем? Ненависть к Настоятелю являлась преступлением, но Алека никогда раньше не задавался вопросом, каким Кларенс был Настоятелем. Он решил, что ненавидит в нем своего брата. Или же нет? Или же он просто испытывал к нему нечто сильное и неконтролируемое, и Монро был первым, кто дал этому чувству какое-то название? «Он знает… слишком много», — произнес про себя Алек. Его дыхание участилось и стало тяжелым, и, но попытался привести его в норму, но чем старательнее он это делал, тем хуже у него получалось. Слова Монро задели и сдвинули что-то глубоко внутри него, что-то, что никогда уже не встанет на место и не принесет Алеку покой. Его взгляд стал серьезней и строже обычного, и Монро увидел в Алеке не только подтверждение сказанных им слов. Он увидел в нем то, чего не было у Кларенса, и что делало его значительно сильнее его старшего брата. Он был способен убить. — Звучит…самоуверенно, — после недолгой паузы проговорил Алек. Его голос тоже изменился. Он стал ледяным и тяжелым, будто натянутым, готовым треснуть в любой момент. — Мы долго искали тебя, Александр, — ответил за Монро Зэйн, положив свою руку лидеру на плечо.- Потому что ты как прямой наследник этого титула можешь изменить очень многое. Ты даже не представляешь, сколько. Недостаточно просто сместить Кларенса с поста Настоятеля. Очень важно заменить его тем, кто не совершит его же ошибок. — Я даже не думал становиться Настоятелем и всячески хотел этого избежать. С чего вы взяли, что я не совершу этих ошибок? — Алек дернул головой и поднял ее на членов «Кары», глядя на них из-под волос, которые частично занавесили его лицо. Тот парень с родинками, встретившись с ним взглядом, склонил голову набок и, не моргая, заглянул Алеку в глаза. — С того, что мы поможем тебе их не совершить, — это был уже Монро. Они с Зэйном сменяли друг друга в потрясающем дуэте. Алек впервые видел людей, которые так потрясающе дополняли слова друг друга. Если это не было отрепетированным диалогом, то это было достойно восхищения.- Мы — народ, который поможет тебе завоевать доверие остальных, народ, к которому ты прислушаешься и который поможет тебе сделать все правильно. Алек сразу же понял, о чем говорил Монро. Сложно было не догадаться. Им нужен был символ того, что они делают. Нужен был кто-то, кого они смогут выдвинуть как альтернативу Кларенсу, кого они смогут сделать Настоятелем и в ком смогут воплотить все то, чего они ожидали от его брата. Он был нужен им в качестве инструмента и гарантии, символа переворота и условного лидера народа. Монро же, на самом деле, придавал его участию большее значение. — Я вижу, что тебя встревожили и заинтересовали мои слова. У тебя будет время подумать о нашем предложении. И все же, хочу, чтобы ты знал, что мы не собираемся заставлять тебя идти с нами силой. Если ты откажешься — то мы просто исчезнем и не предпримем больше попыток заполучить тебя в наши ряды. Из твоего похищения ничего не выйдет, ты должен сам хотеть делать то, что придется делать. Однако, пока у меня есть возможность, я все же хочу сделать все, чтобы привлечь тебя на нашу сторону. Если ты к нам присоединишься, мы согласимся на любое твое условие. Поэтому, если у тебя есть что-то на уме или ты заранее хочешь что-то обозначить, то скажи нам об этом, — Монро говорил спокойно, но делал особый упор на некоторые слова, будто пытаясь что-то объяснить Алеку, либо же надавить на него, но очень, пускай он и не боялся спугнуть его. Алек хотел отказаться от того, чтобы говорить о каких-то условиях сейчас, ведь его голова и так раскалывалась от всего произошедшего, но потом он понял, что в том, что Монро предлагал ему сказать об этом сейчас, был свой смысл. Возможно, ему стоило внимательно подумать над тем, что он собирался выставить как свое предполагаемое условие, но Алек знал, что ничто не могло перекрыть для него то, что он собирался сказать. — Если я соглашусь присоединиться к вам, и ваши переговоры провалятся, вы оставите Кларенса мне, — произнес он, не отрывая глаз от черных, словно бездна, глаз Монро, которого, похоже, несколько удивили, или же, нет, скорее только больше заинтересовали.- Я не позволю кому-то из в.а.с. лишить его жизни. — Желаешь сделать это сам? — поинтересовался Монро с легким смешком, который, однако, означал одобрение. — Не желаю. Но сделаю, если придется, — стеклянным голосом произнес Алек, глядя только на Монро и поэтому не замечая, как остальные коротко и многозначительно переглянулись друг с другом. Это было неважно. Алек понимал, что Монро был не только символическим лидером «Кары», он был тем, кто принимал все важные решения. — Хорошо, — после недолгой паузы, согласился он, разведя одной рукой в сторону, — я оставлю это на тебя. — Я все еще не сказал тебе «да», — как бы между прочим решил напомнить Алек, прекрасно понимая, что не может принять такое сложное решение прямо сейчас. Решение, которое безвозвратно поменяет всю его жизнь. — Я знаю, как я и сказал, у тебя будет время подумать, — кивнул Монро, складывая руки на груди, — правда, я не могу дать тебе много этого времени, потому что прореху в защите внутренней границы могут заменить в ближайшие дни. Поэтому тщательно обдумай все за два дня и две ночи, и послезавтра приходи на это же место, чтобы дать нас свой ответ. Я пошлю к тебе одного из своих людей, который в случае твоего согласия, объяснит тебе, как мы поможем тебе выбраться отсюда, а если ты примешь решение отказаться и привлечешь рыцарей, чтобы напасть на наш след, этот человек отдаст свою жизнь, но ни слова не скажет о том, кто мы, где нас искать и когда и что мы собираешься сделать. Как ты понимаешь, встречаться с тобой в таком же составе во второй раз, не зная твоего ответа, было бы рискованно, — по голосу Монро Алек услышал, как он улыбнулся в самом конце, ненадолго прикрыв глаза. Лэйна все же удивили его слова, пускай они и звучали очень логично и правильно. Монро был готов пожертвовать членом своей группы, чтобы заполучить его? Кто-то действительно готов был умереть за это? — Значит, послезавтра, — повторил Алек, слабо кивнув. — Да. Но я хочу, чтобы ты знал, Александр, что с тобой или без тебя, мы все равно это сделаем. Мы сместим Кларенса с его поста и предотвратим ошибки, которые он может совершить. Но с тобой нам было бы значительно легче это сделать. Ты увеличишь наши шансы на успех. Придашь силы, уверенности и мотивации всем тем людям, которые сделают все возможное для установления мира в этом королевстве. Взамен на это, ты получишь свободу, — Монро сдвинулся с места и медленным шагом подошел к Алеку, который хотел было отойти назад, но сдержал этот порыв, даже не подняв руки и не выставив ножи вперед в защитном жесте. Что-то внутри него подсказывало, что Монро ничего ему не сделает. «Придам…силы?» — подумал Алек, еще раз повторив слова Монро внутри себя и наблюдая за тем, как он поднимает с земли свой меч, опуская его в ножны. Что-то кольнуло Алека изнутри, когда он услышал это. Поначалу он даже не понял, почему почувствовал нечто подобное, и почему его тело и мысли давали такую четкую реакцию на эти слова, но потом он все же вспомнил, что нечто подобное ему уже говорили однажды. Тот, кого он никогда больше не увидит. Алек отошел на несколько шагов в сторону спуска с холма из соображений безопасности и просто потому, что собрался уже уйти, глядя на то, эти люди, ни слова не говоря друг другу, а только переглядываясь, забирали свое оружие и уходили вслед за Монро и Зэйном вглубь леса. Алек отсутствующим, несколько озадаченным взглядом рассматривал каждого и них, и тот парень с родинками снова встретился с ним глазами, когда нагибался, чтобы поднять с земли свое оружие. — Надеюсь, «до встречи», Александр Лэйн, — обернувшись, сказал напоследок Монро, и Алек проводил его взглядом, увидев, как он поднял руку, выразительно ей взмахнув. «Кара» взобралась на вершину холма четким строем, напоминавшим то, как передвигаются обычно стаи птиц. Монро вел этот бесшумный, несмотря на численность, строй вперед, не оглядываясь назад и по сторонам, потому что он были те, кто делал это за него с более удобных для этого позиций. Рядом с ним шел Зэйн, все поправляющий ножны на своем поясе, потому что, в отличие от Монро, оружия у него всегда было много, даже излишне много, но он придерживался мнения, что разное оружие будет полезно в разных обстоятельствах. Далее строй делился на два разветвления — так было удобней передвигаться между деревьями, и радиус звуков, которые они могли услышать, значительно увеличивался. Пускай они и знали, что поблизости не было рыцарей, осторожность и готовность к действиям были залогом успеха. — Они невероятно похожи, — когда они отошли на достаточно большое расстояние от места, где они говорили с Алеком, негромко произнес Зэйн. По его голосу легко можно было сказать, как сильно его поразила схожесть Алека и Кларенса. — Только внешне. Внутренне это два абсолютно разных человека, — с уверенностью, но как-то задумчиво проговорил Монро. Зэйн перевел на него глаза, смерив взглядом его профиль и подумав о том, что Монро, похоже, даже в эту самую секунду обдумывал нечто важное. — Его ответы были похожи на те, которые ты предполагал услышать? — поинтересовался он у лидера, который издал еле слышную усмешку. — Не все. Ему удалось меня удивить. — Он нужен нам. Надеюсь, он был серьезен, когда говорил про брата. — Ты видел его глаза, Зэйн? — спросил Монро все тем же немного отстраненным голосом, который свидетельствовал о крайней степени задумчивости.- Он был серьезен, — уверенность Монро передалась и Зэйну, который просто ненавидел находиться в подвешенном состоянии и ждать чего-то.- Гилберт! — вдруг, не оборачиваясь, позвал Монро, заставив Зэйна несколько удивленно оглянуться и встретиться взглядом с приблизившимся к ним парнем, на правом нижнем веке которого красовались три маленькие родинки. — Да? — подал голос Гилберт, нагоняя их обоих и вставая по левую руку от Монро. — Послезавтра на встречу с ним пойдешь ты, — только и сказал Монро, не обратив внимания на богатую мимику Зэйна, которая очень ярко выражала, как сильно он был удивлен тому, что сейчас услышал. Гилберт, похоже, тоже был удивлен, поэтому он несколько секунд просто внимательно смотрел на Монро, приоткрыв губы и бегая глазами по его лицу, но потом, все же, сказал: — Понял. И сбавил шаг, чтобы снова занять свое место. Хотя, у него, как и у остальных, не было четкого места. Он просто плелся позади всех — это получалось у него лучше, чем у остальных. — Стой, я что-то пропустил? — практически прервал его Зэйн, обгоняя Монро и заглядывая ему в лицо.- Мы же решили, что это буду я, я прекрасно с этим справлюсь… — Планы поменялись, — перебил его Монро, коротко усмехнувшись и взглянув, наконец, на Зэйна, чьи волосы сейчас переливались всеми оттенками рыжего и даже слепили его, потому что на них упали лучи солнца, которые он притягивал, словно магнит.- Я удивлен, что ты и сам не заметил. — Не заметил?.. — Его взгляда. То, как он смотрел на него. — Это вся причина? Причина, по которой ты доверяешь все Гилберту? — с неким потаенным возмущением в голосе произнес Зэйн. Возможно, его возмущение было оправдано, ведь они давным давно решили, что на вторые переговоры пойдет именно он, потому что он знает, что нужно делать. Они обсуждали это множество раз. Сейчас же Монро внезапно решил все поменять, и пускай он ничего не делал необдуманно, у Зэйна его переменчивость вызывала фрустрацию. — Только представь себе, Зэйн — мальчик прожил большую часть своей жизни взаперти, окруженный рыцарями, которые его не переносят, занудными учителями и наставниками, и этими деревьями, за которыми ничерта не видно. Вследствие этого он знает все о своем титуле, о сражениях, о долге, о науках и практиках, но ничего о том, каков реальный мир и как устроены человеческие отношения, — Монро на мгновение прикрыл глаза, и по искривлению маски на его лице Зэйн понял, что он улыбается, — он все свои 17 лет не чувствовал ни к кому влюбленности, никогда никем не увлекался, не чувствовал сексуального влечения, совсем неопытный и не пораженный всеми этими сильными чувствами и желаниями. Полагаю, в Гилберте он увидел все и сразу. Он даже не смог скрыть это в своих глазах. Один взгляд — и он заведомо доверяет ему. — Не думаю, что дело в доверии. Было бы слишком легко, — скептично протянул Зэйн, не став давить и продолжать этот бессмысленный спор. Монро не поменяет своего решения, а Зэйн, и правда, сам видел, что взгляд, которым младший брат Настоятеля смотрел на Гилберта, по какой-то причине отличался от того, каким он одарил всех остальных. — Он з.а.и.н.т.е.р.е.с.о.в.а.н. Этого достаточно, — только и ответил ему Монро, подняв обе руки и надев на свою голову капюшон мантии, который утопил его в своей тьме и полностью скрыл верхнюю половину его лица от чужого взгляда. В этот самый момент он искренне надеялся, что видел решительного, печального и израненного Александра Лэйна не в последний раз.