No more tears in my Castle

Сейчас. От яркого освещения у Марка болели глаза. Поэтому он так не любил свет и все, что с ним было связано. Огромные окна тронного зала дворца радушно пропускали через себя вечернее, оранжевое солнце, и пускай Марк стоял к ним спиной, его глаза все равно неприятно резало каждый раз, когда он пытался посмотреть на Кларенса. И это не говоря уже о том, как сильно затекли его ноги от позы, в которой он стоял последние полчаса. Но Марк специально не менял позу все это время, чтобы ему стало хоть немного легче. Так, намеренно лишая себя комфорта, Марк постоянно напоминал себе о том, что в жизни зачастую все шло не так, как хотелось. Те, кого ты защищаешь от опасности ценой своей жизни, все же иногда попадают в беду. Люди, которых ты старательно избегаешь, все же однажды объявляются на пороге твоего дома. Мысли, которые должны были забыться еще давно, все же возвращаются при малейшем напоминании. — Я считаю, что нам необходим такой человек, как Натаниэль. Он лучник, причем самый лучший лучник из всех, что я когда-либо встречала. Он невероятно одарен. Ему даже не обязательно всегда быть рядом, он может обеспечивать защиту на расстоянии и оставаться невидимым для других. А еще он внимательный и прекрасно разбирается в местности…да он просто ходячая карта! Конечно, в ближнем бою он не так хорош, но я думаю, это поправимо — он много практикуется… Марк слушал голос Дафны, и пускай он не слышал абсолютно каждое слово ее тирады в честь Альви, то, как она понижала тон своего голоса, как делала короткие паузы, явно подбирая более убедительные слова чем те, что пришли ей на ум первыми, и то, что в ее голосе отчетливо слышалась улыбка, говорило ему о том, что она действительно хотела продемонстрировать свою уверенность в их «новом друге» из Элмли. В любом случае, Марк не перебил ее ни разу, даже для того, чтобы безобидно сыронизировать. Все это время он практически не сводил своих глаз с Кларенса, который со своей идеальной осанкой неподвижно стоял к нему полубоком, слушая Дафну и будто о чем-то задумавшись, судя по тому, как он медленно покусывал свою нижнюю губу. Но Марк вовсе не смотрел на него пристально и навязчиво, скорее, он просто не знал, куда направить свой взгляд, поэтому внутренне, будто из-за рефлекса, решил смотреть на того, кто занимал его мысли в этот момент. На самом деле, Марк думал об этом с самого утра. Когда Кларенс окончательно оправился от последствий отравления, они решили немедленно возвращаться в Карлий, не дожидаясь Ария, который полностью поддержал эту идею. Полагая, что Северу по какой-то причине хорошо известен их маршрут, раз уж им удалось устроит им засаду неделей ранее, они решили сменить его и, после долгих обсуждений, сошлись на том, что лучшей идеей было бы выстроить путь в Карлий через то самое ущелье, в которое Нэт и Марк отправлялись на поиски друида. Альви целый день тогда просидел над картой и в итоге подсчитал, что это было возможно, и, используя этот маршрут, в Карлий можно было въехать не через главные ворота, а через королевский лес со стороны дворца. Это был совершенно новый для них маршрут: раньше никто из них, кроме, может быть, Нэта, не был в тех краях, которые им предстояло пересечь на пути в Карлий. Сегодня утром они проезжали мимо маленькой труднодоступной деревни, спрятавшейся между двумя холмами. Первым не спеша ехал на своем коне Марк, за ним — Кларенс с Нэтом, а замыкала их цепочку Дафна, то и дело отстающая от них. В какой-то момент вид деревни сменился на зеленое поле пролегающее в тени холмов, на которое Марк поначалу не обратил никакого внимания. На поле виднелись какие-то необычные черные вкрапления, и там, где тень была глубже и темнее, их было больше и встречались они чаще. Конь Марка наступал прямо на эти черные вкрапления, и Сарджент посмотрел на них внимательнее, без какого-либо особого энтузиазма осознавая, что на самом деле эти черные пятна были цветами. — Дикая кливица…- вдруг слышал он позади себя тихий голос Кларенса. Он будто и не хотел, чтобы его кто-либо услышал. — Глаза Короля, — сразу же сказал следом Нэт, и Марк услышал, как он резко потянул за поводья и его лошадь остановилась. Марк тоже затормозил, обернувшись на своем коне, и увидел, что Кларенс тоже остановился, каким-то невероятно задумчивым взглядом осматривая это поле черных цветов. Он казался таким отстраненным, что Сарджент с удивлением ощутил, что ему было как-то не по себе видеть его таким. У Кларенса будто что-то случилось. Что-то, чего Марк не смог уловить и почувствовать сразу, что-то, что занимало сейчас все его мысли, пока Сарджент вот так смотрел на него, не отводя взгляда, которого Лэйн даже не замечал. — Не знал, что этот цветок растет здесь — он довольно редкий. Я видел его лишь однажды, и это место было очень далеко отсюда, — проговорил Альви с искренним удивлением, присаживаясь на корточки, чтобы сорвать пару цветков.- Хотя само место просто идеальное. Этот цветок просто не переносит свет, а это поле все время находится в тени одного из холмов, для дикой кливицы это просто рай. На самом деле, даже иронично, что это растение также называют глазами короля, правда? Хотя, если так подумать, у нашего короля действительно черные глаза, — со смешком проговорил Альви, выпрямляясь и разглядывая необыкновенно черные лепестки. - А, вообще, оно невероятно похоже на… — Черные ландыши, — закончила за него наконец нагнавшая их Дафна, которая тоже остановила своего коня, взглянув на цветы в руках Нэта.- Верно. Альви улыбнулся Дафне, покивав, а Марк взглянул на нее, вдруг встретившись с ней глазами. Странно, но именно по ее взгляду, который будто о чем-то сожалел, Сарджент понял, что именно эти цветы этот проклятый предатель, Бриан Иствуд, подарил Кларенсу, чем почему-то так сильно его покорил. Марк даже не усомнился в этой своей мысли. Это была именно дикая кливица. Какой-то жалкий цветок с отсутствием цвета, который стал причиной целого ряда неприятных событий. — Кларенс? Все в порядке? — вдруг позвал Нэт, заметив, что Кларенс совсем не участвовал в их разговоре, а все каким-то прозрачным и даже напряженным взглядом смотрел на цветы в руке Альви, которые тот ему шуточно протягивал в рыцарском жесте, явно лишь для того, чтобы тот получше их рассмотрел. Но вместо этого Кларенс вообще не спускал с них своих глаз, совсем не замечая того, что говорил ему Нэт. Марк мог сыронизировать или же, как всегда, пустить в ход свою безобидную издевку по поводу задумчивости "пастора", но он не стал. Ему почему-то не хотелось. Они все смотрели на Кларенса с некоторым беспокойством, и даже Дафна затихла, тяжело глядя на его профиль, но Марк, казалось, был единственным, кто ощущал желание уничтожить все это поле с этими проклятыми цветами, хотя проблема была вовсе не в них. И это злило даже сильнее. То, что проблема была в Кларенсе, заставляло ощутить фрустрацию только сильнее. Нэт дотронулся своей вытянутой рукой до руки Кларенса якобы случайно, и тот, пару раз моргнув, будто «очнулся», быстро растянув губы в улыбке. — Это мне? — спросил он с усмешкой, беря из руки Нэта цветы дикой кливицы. — Да. Посмотри, какие необычные, — толко улыбнувшись, ответил Нэт, видимо, решив притвориться, что он ничего не заметил и ничего странного в поведении Кларенса не было, пускай он и увидел, что реакция Дафны и даже Сарджента говорили об обратном. Марк увидел, как Кларенс опустил эти несколько небольших цветков, уместившихся на одном тонком стебельке, в глубокий карман своей мантии, прежде чем снова схватиться за поводья, и почему-то этот момент все никак не выходил у него из головы даже сейчас, когда они стояли в этом тронном зале и делились своим мнением с королем по поводу Нэта Альви и его «экзамене на верность». Сарджент не знал, о чем в этот момент думал человек, которому он посвятил всю свою жизнь, но если в этих мыслях присутствовал Бриан Иствуд, Марк бы хотел об этом знать. Ему казалось, что их последний разговор об этом предателе все же заставил Кларенса забыть о нем, поместив этого человека куда-то на периферию его памяти. Ведь больше всего Кларенс переживал о своих действиях, о своей реакции, и о своей вине, и Сарджент на самом деле всегда поражался тому, как этому человеку удавалось чувствовать свою вину и невероятно карать себя за нее даже в те моменты, когда предательство совершали по отношению к нему. Марк полагал, что это было в прошлом, но его странная реакция сегодня утром на эти цветы заставила и его, и Дафну задуматься о том, что все могло быть совсем не так. Думал ли он по-прежнему о Бриане Иствуде? Чувствовал ли он свою вину за то, что сделал он? Было ли ему больно? Ему стоило перестать возлагать на себя ответственность за ошибки других людей — Марк не раз говорил ему об этом. Чего Марк ему не говорил, так это того, что с того самого дня он соглашался абсолютно на каждую вылазку, предлагаемую Арием, целью которой становились воины Ареона, в надежде однажды пустить пулю в голову Бриана Иствуда. — Я бы хотел услышать твое мнение, Марк, и оно будет решающим. Я доверяю тебе в выборе людей и думаю, что многие согласятся со мной в этом, — произнес Освальд, обведя взглядом остальных присутствующих. Дафна утвердительно кивнула, а Кларенс медленно повернул на Марка голову, выжидающе посмотрев на него через плечо. На Сарджента взглянул даже советник Кордейл, стоящий все это время у окна и делающий вид, что весь этот разговор его не особо заботил. Но как только король спросил Марка, он заинтересованно обернулся, и на его лице повисла кривая ухмылка. Он был уверен, что Марк отзовется о нем нелестно. Этому угрюмому наглецу мало кто нравился. Он ведь даже успел вызвать Альви на дуэль в его первую неделю в Карлие. Но Марк лишь пожал плечами, поймав на себе встревоженный взгляд Дафны. — Я думаю, ему можно доверять, — легко отрезал он. Слова Марка так удивили короля, что он не смог оторвать от него взгляда, и поэтому не заметил, как Кларенс и Дафна сдержанно улыбнулись. Лэйна, признаться, его слова удивили не меньше Его Величества. Он знал, что между Нэтом и Марком что-то произошло за то время, пока Кларенс поправлялся от ранения, но никто из них, даже Дафна, не вдавался в подробности о том, как именно это произошло. — Ты действительно так считаешь, Марк? — Вполне вероятно, что Альви спас мою жизнь в этой поездке, — Марк не собирался об этом забывать, — его место в этом Ордене. Раз уж он так сюда рвется, то я не имею ничего против. — Как он это сделал? — король был поражен. Того, что он знал о Марке, было достаточно, чтобы быть уверенным, что его не нужно было «спасать». Сарджент был из тех, от кого, напротив, зачастую приходилось спасаться остальным. Что такого мог сделать Альви, чего не смог сделать Марк? — Он был рядом, — будто прочтя мысли короля, ответил Марк.- Он не ушел, даже когда я приказал ему это сделать. Не послушался. Слишком упрямый и заносчивый. — Звучит, как описание твоего идеального напарника, — произнес с усмешкой Освальд, переглянувшись с Дафной, которая тоже не смогла сдержать смешок, видимо, согласившись. Марк лишь пожал плечами, и пускай ему очень хотелось возразить, он все же не стал этого делать. — Почему все так упорно считают, что со мной может справиться только упертый и до невозможности надоедливый человек? — негромко, будто самому себе произнес Марк, засовывая руки в карманы брюк и дожидаясь, пока Кларенс нагонит их с Дафной, потому что он вышел из тронного зала последним, задержавшись по просьбе короля. — Такие люди меня, напротив, слишком утомляют. — Именно, — Марку поначалу показалось, будто Дафна с ним согласилась.- Ты начинаешь принимать их, когда слишком от них устаешь. — Неверный ответ, — усмехнулся Марк, взглянув на Эйнсворт, которая то и дело провожала взглядом придворных дам с красивыми прическами и в пышных, шикарных платьях, которые также казались слишком, просто до обморока тугими в корсетах. По сравнению с ними, одетая в брюки для верховой езды и серый приталенный дублет поверх рубашки Дафна, с собранными на затылке волосами, казалась скорее красивым и невероятно миловидным юношей с необычайно женской фигурой. Но она была, по крайней мере, на несколько свободных вдохов счастливее их. Сардженту такая Дафна нравилась точно так же, как и та, что раз в месяц появлялась в этом дворце на приемах и балах, облаченная в шикарное платье с таким же туго затянутым корсетом. Ему казалось, что она останется красивой, даже если на нее надеть простыню. — Тебя нужно завоевывать, Сарджент, — голос Кларенса заставил Марка обернуться и посмотреть на блондина, что шел по левую руку от него, смотря куда-то вперед, — а это задача только для слишком упертых и заносчивых людей, которые не сдадутся после того, как ты скажешь им «нет», и которые в состоянии пережить твою иронию. — И прямолинейность, — добавила Дафна, щелкнув пальцами. — Что с ней-то не так? — решил выяснить Сарджент. — Ничего. Просто многие к ней не готовы. — И путают ее с грубостью, — дополнил слова Дафна Кларенс. — Вот именно. И это уже не мои проблемы, — с натянутой улыбкой произнес Марк.- К тому же, меня не нужно завоевывать. Я, вообще, был бы несказанно рад, если бы мое взаимодействие с другими сошло к минимуму, и вам прекрасно об этом известно. — Что сделать довольно трудно, когда ты один из самых знаменитых рыцарей в королевстве, — как бы между прочим сказал Кларенс, — хотя, именно по этой причине многие тебя сторонятся. Ты просто пугаешь их своей неприступностью. — Кто бы говорил, пастор. — Что? — блондин обернулся, впервые за этот разговор взглянув на Марка, встретившись с его спокойными, даже прохладно-спокойными глазами. Дафна подавилась смешком, и Кларенс посчитал это предательством.- Я не неприступный, — снова взглянув на Сарджента, твердо, но тихо произнес Кларенс, чтобы их не услышали посторонние. — Расслабься, я ведь и не сказал этого. — Прямо — нет, — усмехнулся Кларенс, сложив руки на груди, — я просто не понимаю, почему ты так считаешь. — Можем стоять тут и выяснять это, а можем сказать Альви то, что он так хочет услышать, а то мне думается, что он уже заподозрил неладное, — скривив губы, Марк посмотрел куда-то за Кларенса многозначительным взглядом, и когда тот обернулся, то увидел стоящего у лестницы Нэта, а рядом с ним и Дафну, которая непонятно когда вообще смогла улизнуть от них. Она махала им рукой, широко улыбаясь и положив вторую руку на плечо Нэта. Во дворец они пришли вчетвером, но король для начала хотел переговорить именно с Орденом и Кларенсом, поэтому Альви пришлось мучительно ждать здесь все это время, гадая, какое решение они могли принять. Он выглядел очень взволнованным, когда они пришли во дворец, пускай он и старался это всячески скрыть и даже шутил больше обычного. Шутил со всеми, кроме Марка, с которым он по какой-то причине очень мало контактировал последние несколько дней. Похоже, он смирился с тем, что не очень-то и нравился ему, или же он слишком волновался о том, что собирался сказать про него Марк на собрании. — Она уже сказала тебе, да? — догадался Кларенс, увидев счастливое и ошарашенное лицо Нэта, сияющее от красивой и искренней улыбки. Дафна взглянула на Кларенса, виновато пожав плечами, а Марк усмехнулся, качнув головой. Он подумал, что она явно подошла к нему со словами «Сэр Натаниэль» или же «не хочешь поучаствовать в следующем рыцарском турнире?». — Теперь ты по-настоящему стал частью нас. И я рад этому, хотя и приложил много усилий, чтобы отговорить тебя или же понять, зачем тебе это нужно. Но я правда рад. Добро пожаловать, — поприветствовал его Кларенс, немного официально пожав ему руку, но после этого сразу же улыбнувшись, что сразу же разрушило эту официальную атмосферу. Но Нэт вовсе не возражал против нее. Ведь сейчас его, вроде как, приняли как равного, а это чувство ни с чем не могло сравниться. — Я не подведу тебя, — пообещал Нэт, не выпуская руки Кларенса и заглядывая ему в глаза, будто то, что он говорил, было невероятно важно. Затем Нэт обвел глазами и остальных, добавив, — в.а.с. — Брось. Мы нуждаемся в тебе так же сильно, как и ты в нас, — Кларенс посчитал нужным обозначить это. У многих людей в королевстве было чувство, что в этот Орден могут вступить только самые достойные и выдающиеся личности, поэтому членство в нем и защита такого важного человека, как Настоятель, казались честью. Но Кларенс считал, что это должно было восприниматься по-другому. Ведь это, напротив, было честью для н.е.г.о., что его желали защищать такие выдающиеся и преданные люди. — Не могу поверить. Это…это было так быстро, — со смешком проговорил Нэт, выглядя довольно растерянно. Кажется, он все не мог привыкнуть к мысли, что это происходило на самом деле.- Нет, мне, конечно, казалось, что это происходит целую вечность, но если задуматься, это действительно не заняло много времени. — Это все благодаря Марку, — сказала Дафна, кивнув на Сарджента.- Его голос многое значит в таких вопросах, и он сказал, что полностью поддерживает эту идею и что тебе можно довериться. Нэт замер, похоже, совсем не ожидав услышать подобное, и перевел свои внимательные и полные искреннего удивления глаза на Марка, который только закатил глаза и прошел мимо него, сделав пару шагов вперед и остановившись так, чтобы никто никто не видел его лица. Дафна скривила губы в многозначительной ухмылке, встретившись взглядом с Кларенсом, который глазами будто спрашивал ее: «зачем ты это сделала?», но в целом, вроде как, поддерживал ее решение. Марк очень не любил, когда о нем говорили, в частности когда говорили о том, что он якобы для кого-то сделал, особенно когда он явно не хотел ничего и ни для кого делать. Поставить Марка в неловкое положение для Дафны было святым делом — она это будто унаследовала от ее брата, который тоже этим довольно серьезно увлекался. — Правда? — спокойно переспросил Нэт, оборачиваясь и глядя Марку в спину с чем-то, отдаленно напоминающим легкую улыбку. В его глазах читался тот самый вид благодарности, который всегда возникал на внезапно оказанную кем-то помощь, когда этого ожидаешь меньше всего. Самый красивый вид благодарности. Он украшал глаза прекраснее всего. — Не раскатывай губу. Это скорее был аванс, — отмахнулся Сарджент, поднимая голову вверх и рассматривая расписную оконную раму, щурясь при этом от света. — Который ты никогда не выдаешь, — тоже глядя в спину Марку, заметил преспокойнейшим голосом заметил Кларенс. — Потому что ни о ком и никогда не думаешь заранее хорошо, — будто бы закончила эту мысль Дафна, складывая руки на груди и наблюдая за тем, как Марка буквально передернуло от их слов. Нэт, услышав это, только шире улыбнулся, покачав головой, но эта задумчивость из его глазах никуда не делась. Марк, который все эти недели так упорно не хотел его принимать по вполне понятным Нэту причинам, сейчас, похоже, сделал ему шаг навстречу, решив поддержать его. Альви ожидал поддержки от Дафны и очень надеялся на поддержку Кларенса, но на поддержку Марка он, на самом деле, совсем не рассчитывал. Почему-то он думал, что Сарджент, напротив, станет препятствовать тому, чтобы он вступил в Орден, но то, что он сказал королю, поразило его. Альви даже не связал это с тем, что он помог ему тогда отделаться от разбойников, не бросив его там одного, потому что он это делал точно не для того, чтобы заручиться его поддержкой. Поэтому такая резкая смена отношения Сарджента так и осталась для него некой загадкой, такой же непредсказуемой, как и сам Марк. — А теперь иди. Королю нужно с тобой поговорить и, как я понимаю, вручить тебе клятву, — сказал Нэту Кларенс, отступая в сторону и давая ему пройти. Альви спохватившись, проследовал в тронный зал, пробираясь сквозь потоки прогуливающихся по коридорам замка придворных и слуг. Дафна проводила его взглядом с теплой улыбкой, случайно заметив вышедшего из чьих-то покоев хорошо знакомого ей гонца, который, увидев ее, быстро поднял руку вверх, второй указывая на сумку, что была перекинута у него через плечо. Эйнсворт жестом показала Кларенсу и Марку, что сейчас вернется, и отошла от них, подбежав к гонцу. Кларенс какое-то время наблюдал за ней, думая, что это письмо, вероятнее всего, могло быть от Ария, хотя не исключено, что ей так же мог писать и принц Леандр, на что, по правде говоря, Кларенс в тайне и надеялся, потому что последнее письмо от принца он получал четыре дня назад, и с тех пор от него ничего не было слышно, что заставляло его волноваться. С этой мыслью Лэйн решил выйти на воздух, почувствовав, что ему было слишком жарко, поэтому он сделал эти несколько шагов, отделяющие его от двери, по сторонам которой неподвижно стояли стражники, и вышел на улицу. Марк последовал за ним своим неспешным шагом и не вынимая своих рук из карманов, из-за чего этот шаг также казался довольно вальяжным. Яркое, оранжевое солнце сразу же ослепило его чувствительные глаза, но через несколько секунд он тяжело проморгался, давая им привыкнуть к нежеланному свету, и взглянул на Кларенса, который прислонился спиной к каменной стене дворца, глядя куда-то в сторону задумчивым, но легким, непринужденным взглядом. Марк подошел к нему и встал чуть поодаль, тоже посмотрев вперед. Казалось, будто Кларенс ждал чего-то, и ждал этого так настойчиво, что его ожиданием пропитался весь этот воздух между ними, и чем больше они его вдыхали, тем труднее на самом деле было дышать. По Марку, конечно, нельзя был этого сказать, но Кларенс знал его — он знал, что Сарджент все разговоры вел в свое голове, и для них ему совершенно не нужен был воздух. — Ты скажешь? — в голосе Кларенса не прозвучало ни нотки нетерпеливости. Он будто уточнял у Сарджента погоду, либо же интересовался, как ему спалось прошлой ночью. Марк, который вот уже некоторое время наблюдал за Шанталь Максвэлл, которая занималась на ристалище, арене для турниров, что располагалась между цитаделью и дворцом, глаз от нее так и не отвел, гадая, получится ли у нее в этот раз сбить своего соперника, чьего лица Марк не видел, в поединке-жюсте. Марк подозревал, что это мог быть Илай Элдридж. Она разогналась и поскакала своему сопернику навстречу, крепко прижимая к себе длинное копье. Марк вздохнул. — О чем ты? — спросил он Кларенса, боковым зрением заметив, что тот на него коротко взглянул. — О том, что ты весь день странно на меня смотришь. — И что? — Я жду, когда ты это пояснишь. — Не ты ли говорил, что я в.с.е.г.д.а. странно на тебя смотрю? — с усмешкой спросил Сарджент, поморщившись, когда деревянное копье соперника ударило Шанталь в плечо. Ее лошадь замедлилась, а ее соперник снял шлем, обернувшись. В точку — это был Элдридж. — Это был не «тот самый» взгляд, — нехотя пояснил Кларенс.- В этот раз ты превзошел сам себя. Я подумал, что что-то должно быть не так. Марк скрестил руки на груди и тоже прислонился спиной и затылком к стене, которая приятно остудила его. Ему казалось странным, что Шанталь совершенно не прогрессировала, хотя только и делала, что проводила время на тренировках и на фронте с того самого дня, как пропал Леон. Сарджент не знал, почему вообще думал сейчас об этом. Наверное, ему хотелось знать, прогрессировал ли он. Все они. — Ты все еще думаешь о нем? — спросил он таким же спокойным голосом, буквально кожей почувствовав, как тишина между ними дрогнула. — Ты о?..- Кларенс не закончил, повернув на Марка голову и зацепившись глазами за его острый, утонченный профиль. Он казался таким отчасти и потому, что Сарджент всегда немного приподнимал свой подбородок, совсем чуть-чуть — Кларенс заметил это только спустя годы, проведенные с ним бок о бок — из-за этого его глаза всегда и на все смотрели немного «сверху», что шло абсолютно вразрез с его личностью, но что безусловно придавало ему некой не присущей ему аристократичности. «Ты даже не из благородного рода», — обычно повторял ему Тьюис, когда в очередной раз видел это самое выражение на его лице, на что Марк всегда искренне отвечал: «Не понимаю, о чем ты говоришь». — О предателе, — Марк не заставил себя ждать.- Да. Голова Сарджента дернулась, и Кларенс оторвал свой задумчивый взгляд от его подбородка. Их глаза встретились. — Почему тебя это волнует? — только и спросил негромко Кларенс после короткой паузы. — Такого слова нет в моем словаре, пастор, — Марк искренне улыбнулся уголком губ. При этом его лицо приняло такое наглое выражение, что Кларенс, фыркнув, почему-то поверил ему.- Но ты ведь вспомнил о нем, да? Тогда, когда мы проезжали то поле с черными цветами. Я видел твою реакцию. Ты с тех пор будто отсутствуешь. Неужели ты все еще думаешь об этом? О нем? — с ноткой презрения к тому, о ком они говорили, спросил Сарджент, по одному выражению глаз Лэйна уловив, что он определенно попал в точку. Не то чтобы он сомневался. И не то чтобы он надеялся, что это неправда. С годами, по правде говоря, Марк все больше сомневался и все меньше надеялся, но суть была в том, что он х.о.т.е.л, чтобы это прозвучало как вопрос. Так, у Кларенса будет выбор — отвечать на него или нет. Сарджент примет любой ответ, даже если Кларенс соврет, и он он будет об этом знать. — Просто скажи мне. — Почему ты так хочешь знать это? — не понимающе произнес Кларенс, качнув головой и не отрывая глаз от Марка. Его волосы горели на солнце, отливали золотисто-красным цветом, который всегда казался Кларенсу каким-то необычным. — Я лично сорвал с тебя его подвеску, — чуть наклонившись к Настоятелю, тихо и как бы между прочим напомнил ему Сарджент.- Кто, если не я? И так было всегда. Вот так вот рандомно вызывать у Кларенса кризис бытия у Марка получалось лучше всего, с тех самых пор как ему исполнилось 14 и он уже достаточно узнал его, чтобы понять, какие его действия вызывали у Кларенса полное непонимание, но вместе с тем и безоговорочное принятие происходящего. Казалось, будто он издевался, как обычно, в своей лучшей манере, но его глаза были серьезны, и в них отчетливо читалось все то же «кто, если не я?», что еще не успело остыть на его губах. Кларенс знал, как Марк не любил говорить подобные фразы. Они казались ему нелепыми и, возможно, слишком ненастоящими и странными. И все же он сказал ее, решив, что Кларенсу нужно было ее услышать. Похоже, он не ошибся. — Я думаю не о нем. И не о том, что он сделал. А о том, что сделал я, — признался Кларенс. Его губы дрогнули в невеселой улыбке, и Марк, заметив это, опустил на них свой взгляд. — Он совершенно не стоит того, чтобы хоть секунду жалеть о том, что ты для него сделал. — Если я и жалею о чем-то в своей жизни, Сарджент, так это о том, что позволил ему тогда уйти, — пояснил Кларенс, дотронувшись пальцами до кончиков своих собранных в хвост и лежащих на плече волос.- Это никогда по-настоящему не отпускало меня. — Я не оправдываю то, что ты сделал. Я знаю, что я совершенно точно не поступил бы так. Но ты не виноват в том, что он тебя предал, — попытался донести до него Марк, понимая, что то, в чем винил себя Кларенс, было неподвластно ему. Сарджент не поступил бы так же, как и он, и, возможно, в тот самый момент он даже злился на него за то, что он так поступил, но он все же понимал, что, когда ночью доверяешь кому-то свое тело, утром может быть тяжело отказаться от этого человека даже по самой веской причине. — Я виноват в том, что дал ему уйти, — голос Кларенса превратился в шепот, который ветер почему-то, будто проявив уважение к его искренности, решил не заглушать.- Это ведь то, что ты понял самым первым. Даже первее Ди. То, почему ты так злился в тот день. Я дал ему уйти, потому что он был не безразличен мне и я бы не смог смотреть на его смерть. И с тех пор я постоянно думаю о том, что если он когда-либо выйдет на поле боя и будет сражаться против нас… если хотя бы один рыцарь нашего королевства погибнет от его руки… я хочу знать об этом, — его проникновенный голос заставил Марка заглушить даже свои мысли. Так это волновало его все это время? Получается, с того самого дня он постоянно опасался последствий своих действий? Того, что однажды рыцари вернутся с фронта с вестями о том, что их бывших товарищ направил на них оружие в бою? Марк даже находил это иронично забавным, что пока Кларенс боялся того, что Бриан выйдет на поле боя, Сарджент, в свою очередь, просто с нетерпением этого ждал.- Вероятно, я никогда не узнаю об этом, но каждый день, молясь перед сном, я молюсь и об этом тоже. О том, чтобы я узнал, если это произойдет. Я хочу знать, что я натворил, и быть в ответе за это. — Ты не узнаешь о таком, — легко и с такой уверенной усмешкой произнес Марк, что Кларенс даже удивился.- Мы ему не по зубам. — Ты не можешь так говорить, — решив, что Сарджент просто желал его успокоить, возразил блондин, — ты не знаешь всех. — Зато я знаю его. И я говорю, что мы ему не по зубам, — все так же парировал Марк, посмотрев куда-то вперед незаинтересованным взглядом. Кларенсу было странно признаваться в этом даже самому себе, но его спокойствие и самоуверенность почему-то выгоняли подобные мысли из его головы. Кларенс знал, что не все в этой армии были такими неуловимыми, как Марк Сарджент, но он также знал, что Марк никогда не говорил того, чего на самом деле не думал. И это внушало какое-то спокойствие. — Считаешь, что я веду себя нелепо? — -вдруг поинтересовался Кларенс, тоже посмотрев вперед прозрачным взглядом. Марк отрицательно покачал головой. — Клянусь, пастор, если ты когда-либо будешь выглядеть нелепо передо мной, я унесу это с собой в могилу, — он поднял одну руку в знак приносимой клятвы и скривил губы в ухмылке, боковым зрением замечая, как Кларенс молча качает головой.- Ты ошибся, вот и все. И это не та ошибка, которую нужно исправлять, потому что ты ее не совершал — ты ей поддался. Это та ошибка, которую нужно забыть. Чего ты не сделаешь в скором времени, если не перестанешь так реагировать на это. — Брось, никак я не реагирую, — отмахнулся Кларенс, искренне не понимая, о чем говорил Сарджент. Он действительно больше не думал о Бриане в таком ключе. Ему даже начало казаться, что все, чт происходило между ними, происходило где-то в другой жизни. — Ты сохранил его, — подметил Марк, опустив глаза на руку Кларенса, которой тот посреди их разговора достал из кармана своей мантии черный цветок, что он задумчиво перебирал пальцами, практически ни разу на нег не посмотрев. — Это? — удивленно воскликнул Кларенс, почувствовав некую неловкость, ведь он вовсе не придал этому такое значение.- Этот мне подарил Альви вообще-то, — как бы между прочим заметил он, усмехнувшись.- Я просто вежливый и ценю старания других. Если бы ты подарил, я бы тоже, так и быть, сохранил. Марк где-то с минуту неподвижно на него смотрел с какой-то вселенской иронией в глазах, видимо, возмутившись тем, что слова Кларенса прозвучали, как одолжение, и когда Кларенс с усмешкой отвел от него глаза, Сарджент оттолкнулся от стены и неторопливым, даже немного ленивым шагом, пошел вперед, привлекая внимание Лэйна. — Что это Сарджент делает? — повысив голос, спросил Илай, коротко оглянувшись на Шанталь, которая, не отрывая бурдюка от своих губ, тоже подошла к самому краю ристалища, встав между высокими трибунами, к балке одной из которых прислонился Илай, потиравший полотенцем взмокшую шею и с некой заинтересованностью смотрящий вперед, в сторону дворца. — Я…не знаю, — немного растерянно проговорила девушка, делая паузы между словами, чтобы отдышаться. Она не отрывала глаз от Сарджента, который, к ее удивлению, вообще был в Карлие, и который сейчас, подойдя к огромному и ярко-красному клену, прошелся вокруг него один раз, а затем, остановившись, подпрыгнул, схватившись за одну из его веток и потянув ее вниз. Он что-то делал с ней несколько мгновений, что невозможно было рассмотреть с такого расстояния, а после этого, отпустив ветку, подошел к наблюдавшему за всем этим Настоятелю, что-то протягивая ему. Илай и Шанталь переглянулись в одинаковой степени ничего не понимающими взглядами.- Мне иногда кажется, что с Арием и Леандром это место покидает и здравый смысл тоже, — без каких-то особых эмоций, словно просто констатируя факт, произнесла Шанталь, снова прислоняя бурдюк к губам и запрокидывая голову. Илай издал выразительный смешок. — Я и не знал, что Орден вернулся. Как думаешь, они позволят Альви остаться? — Не знаю. Марк ему не особо рад был, так что, если за поездку в Ибесс ничего не изменилось, то это вряд ли, — пожав плечами, произнесла Шанталь. Илай окинул ее помрачневшим взглядом, зацепившись глазами, за ее черные пышные волосы, которые невероятно спутались из-за шлема.- Тебе-то что? — Ничего. Он отличный лучник — если бы он остался, его можно было бы время от времени брать на вылазки, — отмахнулся Илай, через секунду даже не помня, как он произнес это. Так случалось всегда, когда он врал, либо же юлил. — Какой же бред, — тяжело усмехнулась Шанталь, хлопнув ладонью по плечу друга.- Ты когда это придумал? — О чем ты? — протянул Илай, даже пошатнувшись от такого «дружеского» хлопка.- Ты тоже была на дуэли и сама ведь видела, что таких лучников, как он, просто не бывает. — Так об этом ты думаешь, когда смотришь на него? — Шанталь притворно удивилась, уставившись на рыцаря.- Прости, я было уже подумала, что, если тебя и интересует его лук, то точно не тот, что у него за спиной, — сарказм сочился у нее изо рта, как яд у змеи, и ее способность к такой его концентрации в ее голосе удивляла Илая больше, чем то, как она могла спокойно передвигаться после того, как он три раза разбил о нее деревянное копье для жюста. Шанталь встретилась взглядом с его глазами, в которых застыло очевидно притворное возмущение. Это не сработало бы. Она хорошо знала Илая, ей прекрасно было известно о том, насколько он был падок на внешность и какое ему доставляло удовольствие даже просто смотреть на людей, которых он считал красивыми. Не говоря уже о том, чтобы делать с ними все остальное. Ей даже казалось, что и Эсме Дерозье он позвал в их команду и часто из-за на вылазках был с ним в партнерах лишь потому, что тот был необыкновенно красив. — Всерьез полагаешь, что в такое тяжелое время, я все еще могу думать о своих интересах? — Шанталь усмехнулась этим словам Илая, посмотрев на него взглядом, который будто бы говорил: «о, пожалуйста», и Элдридж ей только улыбнулся, красиво обнажив зубы и положив свое запястье на ее плечо. — Я ненавижу тот цветок, поэтому возьми это, — произнес Марк, вручая Кларенсу тонкую и гибкую веточку клена с тремя красными и темно-оранжевыми листьями на ней. Кларенс с усмешкой взял ее у него из пальцев, мельком рассмотрев их. — Серьезно? — Если ты решил собрать гербарий, то я всего лишь решил убедиться, что там будет что-то помимо черного цвета, — Марк прислонился плечом к холодной стене и опустил руки в карманы, внимательно глядя на Кларенса, который держал эту обычную веточку клена так же аккуратно, как и цветок до этого. -Красный подходит тебе больше, чем мне, — хмыкнул он, пожав плечами и подняв голову на Марка. Их глаза встретились, и Лэйн вдруг слабо, но многозначительно улыбнулся, будто увидев что-то необычное.- Ты снова увидел его? — спросил он, указав на Сарджента пальцем.- То озеро? Снова «тот самый» взгляд. Ни один мускул на лице Марка не выдал то, что его застали врасплох. По правде говоря, в этом и не было ничего странного, ведь он сам рассказал Кларенсу об этом. «Я и не переставал», — хотелось произнести Сардженту, но что-то остановило его, и он не стал. Возможно, это была ровная гладь синей воды, неподвижно стоявшая в глазах Кларенса и пропускавшая в себя теплый, оранжевый солнечный свет, отражавшийся в ней, словно та сверкающая дорожка, исходившая от очередного заката, который Сарджент встречал на озере в Вердене. В такие минуты на озере даже зимой никогда не было холодно. Так и Кларенс — сейчас он был таким теплым, и ярким, и сияющим, что с трудом верилось, что лишь неделю назад он умирал от опасной раны. Что совсем недавно Марк смотрел в его глаза и не видел в них ничего, кроме неподвижного серого облака, закрывшего собой живой блеск его глаз. — Ди задерживается, — произнес Марк, когда почувствовал, что может наконец говорить. Кларенс, не до конца понимавший, что такого Сарджент иногда видел в его глазах и чем на самом деле было это «озеро», не стал ничего спрашивать, а лишь отвел от него глаза, медленно отрываясь спиной от стены. — Точно, — произнес он, вздохнув.- Я пойду. А ты дождись ее, заодно и узнаешь, от кого письмо. Надеюсь, ничего не случилось. — Уверен? — уточнил Марк, складывая руки на груди и всем видом намекая, что он мог бы пойти с ним, пускай ему и нужно было до этого зайти в цитадель. — Мне нужно принять ванну. А с этим я справлюсь сам, — с усмешкой бросил через плечо Кларенс, махнув рукой, которой он держал веточку клена. Однако, через несколько шагов Кларенс вдруг развернулся и снова многозначительно посмотрел на Сарджента, который вопросительно приподнял бровь.- Знаешь, Сарджент, то, что в тебе путают с грубостью, на самом деле является одной из самых добрых в тебе вещей. — Да? — Марк безэмоционально усмехнулся, увидев, как блондин задумчиво покивал. — Да. Ты позволяешь людям знать то, что больше им никто не скажет. Разве это не проявления доброты? — риторически спросил он, слабо приподняв уголки губ в улыбке и снова развернувшись, чтобы в этот раз действительно уйти. Марк не знал ответа на его вопрос. Возможно, Кларенсу из-за его непрекращающейся веры лишь хотелось так думать, а, может, он действительно видел в нем то, чего сам Сарджент никогда в себе не замечал и вряд ли когда-нибудь вообще заметит. Похоже, Кларенс и правда был благодарен ему за то, что он сказал ему о Бриане. Он бы никогда не завел о нем разговора сам, отчего-то решив, что это было сугубо его проблемой и болью, но Сарджент, несмотря на всю свою неприязнь к одному лишь упоминанию об этом человеке, все равно упорно не оставлял Кларенса с этим наедине. Марк уже и забыл, когда они в последний раз говорили с ним вот так. Без ссор или же без малейшего несогласия из-за чего-то. Иногда казалось, будто у них по-другому и не могло быть, но порой, когда они оставались наедине, желание спорить куда-то пропадало. У Сарджента оно никогда и не возникало, на самом деле, зачастую это происходило само собой, ведь они были такие разные, и никто из них не хотел замалчивать свое несогласие. Но иногда, совсем иногда, они притворялись, что это было не так и что они действительно могли быть в чем-то согласны. — Ты долго, — оповестил Дафну Марк, оборачиваясь и глядя на вышедшую из дворца девушку снизу-вверх. Эйнсворт остановилась, недоумевающе оглядев своего друга, который сидел на ступеньках крыльца, широко расставив ноги и положив локти на свои колени, и, не скрывая выразительной усмешки, подошла к нему, уперев в бока руки, в одной из которых она зажала несколько исписанных листов. — Я не знала, что ты ждешь, — призналась она, на что Марк лишь пожал плечами, давая ей знать, что он, вообще-то, и не спешил.- Марк, ты сидишь на ступенях у входа во дворец, — со смешком, но все равно как бы между прочим сказала Дафна, посмотрев по сторонам, чтобы увидеть, сколько людей были этому свидетелями. — Учитывая, сколько я делаю для того, чтобы этот дворец все еще стоял на месте, я бы мог и на его крыше посидеть, — без особого энтузиазма бросил Сарджент, все же поднимаясь и хлопая себя сзади по брюкам руками, чтобы отряхнуть песок. Дафна посмеялась, слегка толкнув его плечом в плечо, на что Сарджент усмехнулся, сдавшись и разрушив эту угрюмую гримасу на своем лице, которая на самом деле была его «обычным» выражением. По какой-то причине Эйнсворт понимала его шутки и иронию лучше всех, поэтому она знала, что даже сейчас, несмотря на всю их правдивость и справедливость, его слова были всего лишь очередной шуткой. Что он не имел это в виду на самом деле, пускай она и считала, что заслуги Марка, так же как и заслуги ее брата перед этим королевством были достаточно велики. Но Сарджент был слишком скромным, чтобы действительно так думать. Она это знала. Пускай по нему и нельзя было этого сказать. Он никогда не думал, что делал что-то особенное. Даже когда он поехал с Нэтом к друиду, чтобы раздобыть лекарство для Кларенса, где он готов был отдать за это даже свой револьвер (о чем Дафне рассказал Альви), самому Кларенсу он, разумеется, ничего не рассказал, просто назвав это «пустяком». — Ты видел Нэта? — спросила Дафна, складывая письмо в четверо и опуская его обратно в конверт. — Да, он уже ушел. У меня есть подозрения, что он пошел доставать пастора, потому что теперь он может это делать вполне законно, — хмыкнул Марк, оборачиваясь и наблюдая за ее аккуратными движениями, как если бы она держала в руках не письмо, а «Истину».- От кого оно? — От Ария, — с легкой улыбкой проговорила Эйнсворт, заправляя прядь своих распущенных волос за ухо.- Он выезжает из Ибесса завтра утром и рассчитывает быть здесь через два-три дня. Надеюсь, мы услышим что-то от Его Высочества до этого времени, иначе и дальше делать вид, что он остался в Ибессе с Арием и поэтому приедет вместе с ним, будет труднее, — Дафна поморщилась, и улыбка пропала с ее лица, обнажая ее настоящие эмоции. Она опустила руки вдоль тела, легонько сжав письмо.- Я перестала получать письма от Тео четыре дня назад. Думала, это потому, что мы в дороге, и письмо может ждать меня здесь, но мне сказали, что гонец с фронта не объявлялся все это время, потому что сам король вернулся оттуда два дня назад. — Если бы что-то случилось, мы бы уже узнали об этом, — после короткой паузы сказал Сарджент, внимательно глядя на обеспокоенное лицо девушки. Ранее он уже слышал подобные слова от Кларенса. Похоже, все становилось серьезнее.- По крайней мере, король не выглядел подозрительно. Значит, ему ничего не известно. Уверен, если бы что-то произошло с его сыном, он непременно узнал бы об этом. — Да, ты прав… — Тео — один из сильнейших рыцарей, которых я встречал. — Я знаю об этом, — прервала его Дафна, быстро и уверенно покивав.- Леандр тоже. Но ты знаешь, что в Дардере сейчас кровавая баня. Никто и ни в чем не может быть уверен. Я лишь хочу оградить его от этого. Каким сильным я бы его ни считала. Марк знал, что она говорила о Кларенсе, пускай вся эта тема и не начиналась с него и даже не должна была к нему придти. Просто им обоим было прекрасно известно, что Кларенс являлся ключевой фигурой всего того, что сейчас происходило в королевстве. Они не могли думать о войне и не думать вместе с этим о нем, чье положение ухудшалось с каждой битвой и чья жизнь все больше и больше утопала в опасности. — Мы вдвоем хорошо справляемся. И будем продолжать хорошо справляться. Не то, чтобы у нас был выбор, — разведя руками, произнес Марк, на что Дафна почему-то снова слабо улыбнулась. — Втроем. — Что? — Теперь уже втроем. Как и было всегда… — Ах да. Никак не могу привыкнуть, — фыркнул Марк, развернувшись и кивком показывая Дафне, что им пора было идти.- Похоже, это займет у меня больше времени… — Марк, постой, — помедлив немного, все же окликнула его Эйнсворт. Марк обернулся, а девушка нагнала его, останавливаясь и оглядываясь по сторонам, как если бы придворные и стражники, прогуливающиеся вокруг дворца, настораживали или же смущали ее. На Карлий уже давно опустились сумерки, но Дафна стояла слишком близко к Сардженту, чтобы тот все равно заметил некое беспокойство на ее лице.- Я должна тебе кое-что сказать. Это касается Нэта. Его это насторожило. — Что-то случилось? — Нет. Нет, все в порядке. Просто есть кое-что, о чем ты должен знать. Я думала, что, возможно, Нэт сам об этом расскажет со временем, но теперь я так не думаю. Марк посмотрел Дафне в глаза то ли настороженно, то ли даже удивленно, а Эйнсворт все же решила отвести его в сторону, где их будет окружать не так много людей, и где их разговор никто бы не услышал. И она рассказала ему то, чем сам Альви по какой-то причине не хотел с ними делиться. То, что она узнала от Ария в первые дни пребывания Нэта здесь. И то, что она и сама скрывала от Марка и Кларенса, которые, на самом деле, имели право об этом знать. Она рассказала Марку о том, что Нэт состоял в группе, планировавшей нападение на Кларенса во время фестиваля не так уж и давно, и что именно он был тем, кто их раскрыл и, вполне вероятно, спас этим жизнь Кларенса. Она рассказала о том, что Леон его знал и он предлагал ему встретиться с Кларенсом, но тот отказался, решив вернуться домой. И о том, что он лишился этого дома в тот же самый день, как и всей своей семьи, упомянув также, что ему было известно, что это могло произойти, если он сделает неправильный выбор. Она рассказала ему о том, как он провел около года в скитаниях по Новому Эралеону без определенной цели, без каких-либо желаний и стремлений, и что, вероятно, все это время он искал свою погибель, ведь он проводил все свое время в очень опасных местах. Что, возможно, у него не было смысла жить дальше. И что он так сильно рвался в этот Орден не от того, что это было его навязчивой идеей. Она рассказала ему ту правду о Нэте Альви, которую Марк вряд ли ожидал услышать. Он ни разу не прервал ее за весь рассказ, ни разу ничего не уточнил, ни разу не вздохнул, и не показал, что был очень удивлен услышать подобное, или же поражен этим. Он просто смотрел на нее своим внимательным, тяжелым взглядом, лишь пару раз отведя его в сторону, будто чтобы подумать, либо же переварить ее слова. По Сардженту нельзя было сказать такого, но он действительно не ожидал. Нет, он всегда подозревал, что с Альви было что-то не так, что его появление здесь, его поведение, его мотивы — все это было очень странным и неоправданным, что каким бы искренним он ни казался, все равно было что-то, что легкой тенью всегда тянулось за ним, и что Марк всегда замечал, но никогда не мог объяснить даже самому себе. Но он не ожидал, что этим «чем-то» окажется его судьба. И что то, что он уже сделал для Кларенса, означало слишком многое. — Почему ты не рассказала мне об этом раньше? — только и спросил Марк после недолгой паузы, когда Дафна замолчала и прислонилась спиной к коре дерева, ветви которого прятали их от внешнего мира. — Потому что было два варианта того как ты отреагируешь на это, — ее усмешка напоминала оскал лисы.- Либо же ты не увидишь в его поступке ничего корыстного и з.а.с.т.а.в.и.ш.ь себя принять его только потому, что он однажды спас жизнь Кларенсу. Либо же окончательно настроишь себя против него потому, что подумаешь, что он захотел отомстить Кларенсу за свое прошлое и поэтому вступил в Орден. Было необходимо, чтобы ты с.а.м. его принял. Прошлое для тебя мало что значит. Она перевела на Марка свой взгляд, встретившись с его выразительными глазами. Одна его бровь была чуть приподнята, но лицо было таким спокойным, будто он совсем не возмутился тому, что от него скрыли такие важные факты. — Ты права, — немного подумав над этим, вдруг согласился Марк.- Вероятно, если бы ты рассказала мне это до нашей поездки в Ибесс, я бы именно так и подумал — я бы решил, что он пришел за местью. Но в этой поездке я кое-что понял. — То, что Альви в самом деле не плохой парень? — с усмешкой спросила Дафна, заглядывая в лицо Сарджента. — Он невероятно приставучий. — Верно. — И нехило так раздражает временами. — Возможно. — Но не плохой, нет, — Эйнсворт улыбнулась, и Марк, старательно избегающий ее взгляда, все же заметил боковым зрением, что эта улыбка была победной. И он решил, что позволит ей порадоваться, раз уж ей так хотелось.- В конце концов, я не думаю, что Альви достаточно умный, чтобы старательно планировать что-то долгое время. — Пожалуйста, — Дафна рассмеялась, но все же пихнула Сарджента локтем в бок, да так сильно, что тот пошатнулся из-за того, что переместил весь свой центр тяжести только на одну ногу. — Если серьезно, то там, в лесу, у Альви был прекрасный шанс поспособствовать смерти Кларенса. Он мог уйти и оставить меня с разбойниками, как я и говорил ему сделать, и не беспокоиться о том, что я вернусь оттуда живым, потому что он видел, что у них было преимущество. А затем он мог просто не приехать, либо же придумать другую причину задержки, и Кларенс не получил бы необходимые ему травы. И он бы умер, — Сарджент скрестил руки на груди, посмотрев в сторону цитадели, в башнях которой постепенно разжигали огонь.- Но он помог мне и спас жизнь Лэйну. Уже дважды. Он хотел вступить в Орден не из-за мести. Он действительно ему предан. Вот только я не вижу, почему… Совсем не понимаю, зачем он сделал такой выбор и потерял свою семью. — Это то, что не смог узнать даже Арий со своими шпионами, — Дафна кивнула. Значит, Марк тоже это заметил.- То, что было у Нэта на сердце в тот момент, остается для нас загадкой. — Его мотивы мне непонятны. И даже нелогичны, если так подумать. Он скрывает что-то еще. В этом всем должно быть что-то еще… — Намерен узнать, что? Я думаю, спрашивать его об этом напрямую будет неправильно, учитывая, что он пережил. — Мне кажется, он и сам все расскажет со временем. Но если же нет, найдем и другой способ это узнать. В конце концов, Гамильтон никогда не оставляет загадки неразгаданными. Марк понизил свой голос, когда мимо них прошло несколько рыцарей из патруля, а фамилию Ария он вообще произнес практически шепотом. Нельзя было допустить, чтобы кто-то узнал, что они говорили о нем. Между дворцом и собором сейчас все было довольно напряженно, и об этом было прекрасно известно в цитадели. Рыцари кивнули Сардженту в знак приветствия, и один из них жестом показал, что хотел бы поговорить с ним позже, и он коротко кивнул им в ответ, ответив на просьбу. Дафна же осталась стоять в тени раскинувшего ветви дерева, наблюдая за тем, как рыцари не спеша прошли мимо них, о чем-то тихо переговариваясь. — Должны ли мы рассказать об этом всем Кларенсу? — тихо спросила Дафна, переведя глаза на профиль Марка, который все еще задумчиво смотрел куда-то в сторону. Она скользнула взглядом по его острому носу и опустилась к его губам и подбородку, заметив, как сильно его красила выступившая за время, что они провели в дороге, направляясь в Карлий, щетина. Такая же темно-медная, как и его волосы. Сарджент никогда не отращивал ее, ее можно было заметить на его лице только в поездках, когда у него было возможности ее убрать. Все, кто когда-либо видел его с щетиной, спрашивали, почему же он ее не оставит, но Марк говорил, что не любит касаться рукой своего лица и чувствовать, как она покалывает пальцы. Всех смешил этот ответ, но Сардженту было плевать, он действительно это не любил. А Дафна считала, что так, как ему, щетина не шла никому. Она так красиво обрамляла его лицо четкой от природы формой, что некоторые могли этому только позавидовать. — Нет, Ди. Не нужно, чтобы он знал, — особо не раздумывая над этим, отрезал Марк. — Он будет винить себя в этом, да? — Определенно. Если он узнает, что Альви лишился своей семьи ради его безопасности, какая бы там ни была на это причина, он себе этого не простит. Возможно, Нэт поэтому так не хочет, чтобы об этом кто-то узнал. Так что нам не стоит это обсуждать. По крайней мере, пока что, — Сарджент столкнулся наконец глазами с Дафной, и та понятливо кивнула, согласившись. В конце концов, еще до того как рассказать обо всем Марку, она думала о том же самом. Ничего не подозревающему Кларенсу потребуется, кажется, не одна неделя, чтобы свыкнуться с мыслью, что теперь в Ордене было снова три человека, а не два, как эти полгода после исчезновения Леона. И дело было совсем не в Нэте Альви, к присутствию которого Кларенс, на самом деле, давно привык, что было довольно удивительно, потому что в некоторые моменты, когда они, например, сидели в тесной и тускло освещенной гостиной в доме лекаря посреди ночи и совсем тихо разговаривали о музыке, об истории, и даже об одежде и моде, которую задает королевская семья, или же когда они устраивали очередной привал посреди поездки и отводили своих лошадей к реке или ручью, решая, кто разведет костер, а кто подогреет еду, Кларенс ловил себя на том, что ему казалось, будто Нэт всегда был с ними, так же долго, как и Марк, что поначалу казалось даже странным, ведь он был в Карлие меньше месяца. Кларенса действительно очень радовало, что это был именно Нэт, и что теперь он был частью их жизней, ведь такой, как он, кажется, был им просто необходим, и речь шла вовсе не о том, каким талантливым лучником он был. Дело было в том, что Кларенсу было трудно смириться с тем, что еще один человек решил связать себя перекрывавшей весь воздух клятвой, к которой сам Лэйн чувствовал абсолютное отторжение. Чуть ранее, когда Кларенс приводил себя в порядок после ванной, потому что до наступления ночи ему нужно было уладить несколько дел в соборе, Нэт пришел к нему, приятно взволнованный новостью о том, что он вступает с Орден, как он и обещал Кларенсу и самому себе. Он размахивал грамотой, на которой была написана клятва, как чем-то, что не определяло всю его жизнь в четырнадцати строчках, которые затянутся петлей на его шее в ту же секунду, как он произнесет их через два дня в королевском дворце, и Кларенс с невеселой улыбкой смотрел на него и вспоминал, что точно с такой же легкостью к этой клятве относился и Леон, который был до безумия горд тем, что он был первым, кто вступит в этот Орден, и Дафна, что даже не взглянула на эту клятву после того, как ей ее вручили, потому что она и так знала ее наизусть, и даже Сарджент, который сразу же сложил ее в четверо и без каких-либо эмоций убрал ее себе в карман. Для них всех эта клятва была лишь ступенью к их цели, но Кларенсу трудно было смотреть на нее именно так. Возможно, потому что он не был на их месте и не знал, какого это, хотеть защищать такого, как он, ценой своей жизни. «Я бы тоже отдал свою жизнь за них. И без всякой клятвы», — произнес про себя Кларенс, глядя пустым взглядом в книгу истории, которую довольно долго искал на полках, потому что не помнил, куда же он поставил ее в прошлый раз — к ней он обращался довольно часто, особенно к одному из ее разделов. В библиотеку собора Кларенс спустился один, оставив наверху Марка, который удобно расположился в одной из келий, всем видом показывая, что он готов был заснуть в любой момент, и Аарона, который занимался своими делами и практически никак не пересекался с Сарджентом, только постоянно проходя мимо него и не давая ему расслабиться. На самом деле, положить свою жизнь на его защиту было не единственным пунктом клятвы, и порой оно казалось не самым жестоким и неоправданно абсурдным. Рыцари Ордена не могли не согласиться с ним публично, они не имели права уточнять у него, что происходило и за что они вообще сражались и умирали, они не могли любить его больше, чем было положено, они не могли не понести наказание, если с ним что-то случится в их о.т.с.у.т.с.т.в.и.е. Еще в поездке он говорил об этом Нэту, но тот лишь отмахнулся, спросив: «И что?». «Если люди решают посвятить тебе свою жизнь, лучшее, что ты можешь для них сделать, это уважать их решение», — сказал ему Леон после того, как Кларенс вышел из себя и сорвался на Сарджента, который вступил в Орден, и слова ему об этом не сказав. Кларенс со вздохом сейчас вспоминал эти его слова, чувствуя себя каким-то беспомощным перед людьми, которые его окружали, и, что более важно, перед их в.ы.б.о.р.а.м.и. — Где же ты сейчас, когда мне так нужно услышать хотя бы несколько твоих мудрых слов, — тихо пробормотал Кларенс себе под нос, как если бы Леон смог услышать его, в каком бы и миров он сейчас ни был бы. Он уже было собирался закрыть книгу, что держал в руках, но все же помедлил, снова опустив ее раскрытую на стол. Затем он медленно отодвинул край разреза своей рясы в сторону и, выставив бедро вперед, вытащил из-под ремешка ножен ту самую веточку с кленовыми листьями, что ему «подарил» Сарджент. Кларенс поднес ее к своему лицу и невольно улыбнулся, разглядывая немного помятые, острые, ярко-красные, а затем вложил эту веточку между страницами книги, аккуратно закрывая ее. «Гербарий так гербарий», — вспомнив слова Сарджента и усердно пытаясь придумать оправдание, почему он действительно не выкинул эти листья, с усмешкой подумал Кларенс, убирая книгу на полку, в этот раз специально потрудившись запомнить, какого именно шкафа. Когда Кларенс снова поднялся наверх, Марк, услышав его шаги, оторвал свой затылок от спинки кельи и одарил его таким выразительным взглядом, будто бы он точно знал, что тот там делал. Кларенс такое внимание к себе проигнорировал и лишь занялся своими делами, однако решил, что Сарджент ни в коем случае не должен был узнать о том, что он сохранил его «подношение» и теперь оно покоилось в его старой книге. Через какое-то время, когда Кларенс менял у алтаря свечи, складывая использованные в корзину и соскребая излишки воска специальным инструментом, в собор постучали. Лэйн поначалу даже подумал, что ему показалось, ведь он знал, что где-то там позади него был Аарон, который уже некоторое время пытался выровнять кельи, двигая их быстрыми толчками, которые и издавали звуки, похожие на стук. Но когда он обернулся, оторвавшись от работы, то столкнулся с настороженными глазами Аарона, замершего в одном из рядов. Марк же в этот момент смотрел на дверь, поставив локоть на спинку кельи и обернувшись через плечо, а когда стук настойчиво повторился, он снова повернулся к Кларенсу, выразительно приподняв одну бровь и одним взглядом уточняя, хотел ли он, чтобы Сарджент открыл дверь. Лэйн же не думал, что все могло быть серьезно, поэтому позволил это сделать Аарону, который находился ближе всех двери, сразу направившись за ним. Пускай час был довольно поздним, и пушки, определяющие комендантский час, уже стреляли, Кларенс не имел права не открыть двери собора, ведь, несмотря на свой статус, это место все же оставалось обычной церковью, двери которой всегда были открыты для тех, кто в этом нуждался. Аарон поспешно отворил дверь собора, а затем невольно отступил назад, пошатнувшись, когда увидел под капюшоном лицо явившегося так поздно гостя. Его рука, держащая дверь, опустилась вдоль тела, и она открылась шире, пропуская гостя вперед. — Я увидел, что здесь горит свет… Его голос был уставшим и ослабленным, но Кларенс все равно с первого же слова узнал в нем голос Леандра, и его сердце в тот же миг пропустило удар, дрогнув в страхе. Он понял, что что-то было не так. Принц был последним человеком, кто должен был появиться в этом месте в такой час, да еще и после после того, как какое-то время от него ничего не было слышно. Кларенс выглянул из-за Аарона, а тот быстро отступил в сторону, ошарашено оглядываясь на Настоятеля. — …подумал, что ты должен быть здесь. Сердце не подвело Кларенса, с Леандром действительно что-то было не так. Он выглядел не уставшим, он выглядел измученным, с опушенной головой, ссутулившийся и тяжело переводящий дыхание. Его лицо было белым, как снег, взмокшим, и потерявшим живой блеск, искаженным от боли и потерянным, а его однажды пронзительные и разноцветные глаза слабо и рассредоточено смотрели вперед, будто пытаясь найти где-то там опору. Одну руку Леандр прижимал к своему боку, а его кольчуга в этом месте насквозь пропиталась кровь — Кларенс с еле заметным ужасом в глазах заметил это, когда протянул к нему руки, помогая зайти внутрь. — Аарон, бинты и лекарства, быстро, — тихо попросил Кларенс, приблизившись к Аарону, который закрыл за Леандром дверь, кивнув и почти бегом направившись к лестнице, что вела в их кабинет. — Мне нужна твоя помощь…- проговорил Леандр, отстраняя руку от кольчуги и указывая Кларенсу на открывшуюся рану. Лэйн позволил принцу опереться о его плечо как можно сильнее, несмотря на то, что он был в несколько раз тяжелее его из-за всего его снаряжения. Ничего. Кларенс бы выдержал его, даже если бы пришлось тащить его на себе, пока он был без сознания. — Ты один? — только и спросил Лэйн, до этого заметив, что на пороге собора больше никого не было, даже стражников, которые зачастую сопровождали принца. Там не было даже Тео Кордейла. Леандр покачал головой, сняв с головы капюшон своей мантии ослабевшей рукой. — Никто не знает, что я в Карлие, — негромко объяснил он, и Кларенс покивал, помогая Леандру опуститься на одну из ближайших келий. Выпрямившись, он встретился со взглядом Марка, который стоял неподалеку и внимательно наблюдал за ними, кажется, и без объяснений все прекрасно поняв. Кларенс многозначительно кивнул ему, и Сарджент кивнул в ответ, быстрым шагом направившись на выход из собора, чтобы проследить, что никто из посторонних не зайдет в него все то время, пока здесь будет принц. Кларенс же пошел навстречу Аарону, который, тяжело переводя дыхание, нес в руках небольшой сундук. — Никто не должен знать, что Его Высочество был здесь, — беря у него из рук лекарства и бинты, проникновенно сказал Кларенс, встретившись глазами с Аароном. — Конечно, — понимающе кивнул он, взглянув на Леандра и коротко ему поклонившись перед тем, как уйти и оставить их наедине. — Нужно снять это…аккуратней, — Кларенс опустился на скамью подле принца и протянул руки к его кольчуге, подцепляя ее пальцами и медленно снимая ее с него, чтобы доставить ему как можно меньше боли.- Она слишком тяжела, нельзя было носить ее раненным. И меч тоже, давай, — он выставил руку вперед, и Леандр, тяжело и отрывисто дыша, снял с пояса ножны, отдав их Кларенсу, который убрал их в соседнюю келью. — Она не такая и серьезная. Меня подлечил и перевязал лекарь в Коулвилле, но от езды на коне рана снова открылась, — произнес Леандр, поморщившись, когда Кларенс снял с него длинную рубашку, обнажая его рельефную грудь и перевязанным насквозь пропитанными кровью бинтами торс. Лэйн быстрыми, но аккуратными движениями развязал бинты и взглянул на рану от стрелы, что Кларенс понял сразу, потому что она была слишком узкой, чтобы быть раной от меча. Она находилась прямо меж нижних ребер Леандра, что, несмотря на то, что была не фатальна, доставляла ему такую боль и дискомфорт. Сердце Кларенса снова пропустило удар, что отразилось мурашками на его коже. Он понимал, что если бы рана была чуть выше… — Тебе нужно было отдохнуть, — кашлянув, чтобы прочистить горло и не звучать беспокойно, произнес он, взяв в руки щипцы с зажатой ими марлей, которую он вымочил в обеззараживающем средстве. — Я не мог, Кларенс, — Леандр звучал уязвлено и подавлено. Кажется, только Кларенс имел честь и полное доверие видеть его таким. — Конечно, — Кларенс и сам это понимал. Он слишком хорошо его знал. Леандр не мог спокойно залечивать свои раны и отдыхать, заботясь о себе, когда с другими происходило что-то плохое. Даже будучи военным человеком, он не мог позволить себе роскоши не заботиться об этом, ведь он также был принцем своего народа и всех, кто служил ему на войне. Леандр не промолвил ни слова, пока Кларенс обрабатывал его рану, поднеся к ней свечу. И пускай это легче было сделать в четыре руке, а не в две, Лэйн понимал, что если принц пришел к нему, значит, так было нужно, значит, он должен был сделать это один, потому что никто не должен был его видеть или же слышать, о чем он мог сказать. Леандр лишь смотрел куда-то на волосы Кларенса, собранные в слабую косу, свои прозрачным, слабым взглядом, думая о чем-то неприятном и опустошающим его, и, казалось, Лэйн мог слышать его мысли, потому что это опустошало и его тоже. Именно поэтому он ни о чем не спрашивал и ничего не уточнял. По какой-то причине, Кларенсу не нужны были слова, чтобы понять Лендра. Он только не мог успокоить свое сердцебиение, которое отражалось в подрагивании его рук, потому что не мог перестать думать о том, что принц мог погибнуть. И тогда все было бы кончено. — Дардера пала, — впервые за какое-то время шепотом прервал тишину Леандр, глядя на лицо Кларенса, которое пронзило изумление. Он еще пару секунд смотрел на свои руки, накладывающие повязку на слабо кровоточащую рану, а затем поднял свои глаза на глаза принца, ошарашено в них заглянув.- Еще несколько дней назад. — Я ничего не слышал об этом. — Это скрывают до тех пор, пока оттуда не вывезут всех раненых. Но сплетни сильнее любого приказа. Новости быстро путешествуют, и скоро всем будет известно о том, что мы потеряли Дардеру, — на первый взгляд могло показаться, что Леандр говорит об этом с неким безразличием, но Кларенс видел, что это скорее было отчаяние. Отчаяние сильного человека, которые так не хочет показывать свое опустошение другим. — Порт Мэлз? — практически шепотом спросил Кларенс, не отрывая глаз от принца. — Все еще стоит и все еще наш, но без Дардеры его будет сложно отстоять. Дардера была всего лишь отвлекающим маневром. Прекрасно и до мелочей продуманным маневром с перспективой на будущее, — горько усмехнулся Леандр, посмотрев куда-то вперед, в сторону алтаря, освещаемого множеством свечей — единственный свет, который он видел сейчас.- Дардера была важной стратегической точной… — Не говори «была», — прервал его Кларенс, качнув головой.- Дардера — по-прежнему город этого королевства, и ничто это не изменит. Там живут наши люди. — Да. Но теперь там правит Ареон. Они удерживают ее, зная, что если захватят порт Мэлз, то это даст им преимущество на воде и доступ в столицу. То, что Ареон каким-то образом объединился с Севером, явно не играет нам на руку, и это начинает сказываться, — Леандр поморщился от боли, и Кларенс помедлил немного, дав ему передохнуть.- Нужно перегруппировываться, менять стратегию, и снова возвращаться в Дардеру с большей армией, что была до этого, но наши потери…черт, наши потери так велики… — Не понимаю, зачем это скрывать, — покачав головой, произнес Кларенс, — все эти жертвы не могут остаться незаметными. — Отец полагает, что это необходимо для предотвращения паники. Как глупо, — усмехнулся Леандр, устало положив голову на спинку кельи, — возможно, н.у.ж.н.о. паниковать. Возможно, только страх и вера удержат нас на плаву. Мы не можем допустить уподобления Северу. Они ничего не боятся, даже потери своих людей, именно поэтому они так сильны. Но это не наш путь. Сегодня мы будем оплакивать каждого погибшего, а завтра делать все, чтобы их жертва не была напрасной, боясь потерять еще людей. — Ты звучишь, как истинный король этих земель, Леандр, — мягко произнес Кларенс, слабо улыбнувшись его словам. Леандр перевел на него свои внимательные глаза, а Кларенс мягкими движениями промокнул марлей его взмокший лоб, открывая его от волос. — Ты единственный, кто заставляет меня верить в это. — Не все так близки к тебе, как я, чтобы сказать это. Ты — тот, кто несет в себе ценности этого королевства, давно отвергнутые и забытые предыдущими королями. Я всегда в это верил и…сейчас я только слышу подтверждение этому. Ты не забудешь, — с какой-то странной уверенностью в голосе сказал Настоятель, на что Леандр только покачал головой, снова посмотрев на большой крест в передней части собора. — Никогда. Я был там, я видел, как Дардера пала, а вместе с ней и сотни моих братьев по оружию. Они думали, что я командую дистанционно, но я был прямо среди них, я видел все их глазами, я чувствовал то же самое, я б.ы.л. одним из них в этот момент. Я не был никаким принцем, я был рыцарем, увидевшим всю черную, грязную, подлую суть войны, которая только забирает, но ничего и никогда не дает взамен, в которой нет никакого величия и гордости, а только люди, руки которых будут навечно измазаны красной и еще теплой кровью своих друзей, а еще и череда убийств и смертей, настолько многочисленных и частых, что это перестает быть значимым, отчего люди просто перестают быть людьми и превращаются только в числа. Война, в которой просто нет никакого смысла, потому что она ничего не создает, а только уничтожает…города…семьи…сердца, — голос Леандра звучал ровно и непоколебимо, но его дыхание иногда сбивалось и становилось отрывистым и больным, и это было явно не из-за раны, которую перевязывал Кларенс. Лэйн внимательно слушал его, иногда поднимая на него глаза, но никогда не встречаясь с его взглядом. И в этот момент сердце Кларенса обретало такой покой в его словах, как если бы он слушал какую-то молитву. — Я всегда мечтал о воинской славе. Но все, чего я хочу на самом деле, это мира. Услышав это, Кларенс остановился и вдруг взял в свою руку руку Леандра, склонив голову к груди и поднеся ее к своему лбу, чтобы она коснулась его тыльной стороной ладони. Сам же он прикрыл глаза и замер вот так на несколько долгих секунд под пристальным взглядом Леандра, в глазах которого читалось легкое изумление, ведь этот жест был невероятно уважительным, даже еще более уважительным, чем поцелуй в руку монарха. — Ваше Высочество, прошу, будьте осторожны, — попросил Кларенс невероятно почтительным тоном голоса, отстраняя от своего лба руку Леандра и снова посмотрев в его разноцветные, потухшие глаза.- И тогда вы принесете его нам. Губы Леандра впервые за несколько дней дрогнули в слабой улыбке, и Кларенс только твердо ему кивнул, чтобы подтвердить то, что он на самом деле в это верил. Насколько Фицрой помнил, Кларенс верил в это с тех самых пор, как стал Настоятелем. Он был его самой большой поддержкой, вопреки всем «правилам», предусматривающим «пропасть» между дворцом и собором. — Не спросишь, почему Теодора нет рядом? — после недолгой паузы спросил Леандр, и Кларенс, услышав это тяжело сглотнул ком, застрявший в горле. Дафна упоминала, что он перестал отвечать на ее письма, и то, что Леандр находился здесь совсем один, без единственного человека, который знал о его нахождении в Дардере, не предвещало ничего хорошего. — Я побаивался уточнять. Он жив? — Тео ни на шаг от меня не отходил, — с некой толикой восхищения проговорил принц.- Он был там, когда это произошло, — Леандр небрежно кивнул на свою рану, сузив глаза то ли от злости, то ли, опять же, от отчаяния. У Кларенса похолодели руки.- И принял весь удар на себя, несмотря на то, что я приказывал ему уйти. Сколько его помню, он никогда не слушался таких приказов. Он тяжело ранен, и я не знаю, что с ним будет дальше. Я прибыл сюда из-за него, я должен был доставить его в госпиталь в цитадели. Он сейчас там. — Я…помолюсь о нем, — помолчав немного, отстраненным голосом проговорил Кларенс. Он подумал о том, что Арий места себе не найдет, когда узнает об этом. Лэйн боялся представить, насколько серьезной была его рана, но он чувствовал невероятную благодарность Тео за то, что он не оставил Леандра, даже несмотря на приказ. Кордейл был одним из благороднейших рыцарей во всем королевстве.- И я первым делом навещу его завтра утром. Надеюсь, он поправится. Он очень сильный. — И я надеюсь, — искренне произнес Леандр, покивав.- Я не хотел, чтобы это произошло с ним. — Не сомневаюсь. Но это война, ты и сам сказал. — Там был один рыцарь… его имя Данте Тьюис. Он очень помог. Без него мы бы не выбрались из той облавы. А он ведь даже не знал, что под шлемом был я. Я никогда не забуду о том, что он сделал для меня. Надеюсь, у меня будет возможность поблагодарить его лично, — Леандр невесело усмехнулся, а Кларенс замер, услышав это имя. Его даже передернуло. — Надо же. Видимо, как рыцарь он очень даже хорош, пускай как человек и не очень, — довольно мягко заметил Кларенс, решив дать Тьюису хоть какую-то поблажку за то, что он, вроде как, спас Леандра и Тео. Тьиюс. Спас кого-то. Это даже в голове не укладывалось. — Что-нибудь слышно от Ария? — Да. Он будет здесь через два-три дня. Выезжает из Ибесса завтра утром. Леандр покивал, устремив свой задумчивый взгляд куда-то в сторону. — Мне нужно где-то остановиться до его приезда. Никто не должен знать, что я в Карлие, потому что предполагается, что мы приедем вместе. Кларенс задумчиво прикусил нижнюю губу, помогая Леандру надеть рубашку. Он и сам думал об этом вот уже какое-то время, понимая, что леандру нельзя было возвращаться во дворец, или даже остановиться в цитадели с рыцарями, иначе слухи выдадут его местонахождение. — Я бы с радостью предложил мой дом, но он всегда слишком на виду, как и я сам. Невозможно, чтобы никто этого не заметил. — Я знаю, поэтому и отмел этот вариант первым. Поместье одного из моих рыцарей прямо за Карлием, хотя мне и придется для этого снова поехать верхом. — Необязательно, — прервал его Кларенс, резко мотнув головой. Его будто осенило.- Есть у меня одно место на примете. Громкий и неожиданный стук в дверь потребовал, чтобы открыли немедленно. Дафна гостей не ждала, да и сегодня Марк решил остаться с Кларенсом, и ему точно нечего было здесь делать в такое время. Насторожившись и взяв в руки подсвечник с горящей свечой, Эйнсворт посмотрела в окно, а затем открыла дверь, увидев на пороге Кларенса с неизвестной ей фигурой, закутанной в мантию, которой не мог быть Сарджент, стоявший неподалеку у калитки. — Кларенс? — удивилась Дафна, поправляя на плече теплую шаль, единственное, что закрывало собой ее оголенные руки и ночную сорочку. — Прости, что так поздно, Ди, но дело срочное, — негромко предупредил ее Кларенс, переведя взгляд с девушки на неизвестного гостя, который поднял голову и немного отодвинул капюшон назад, обнажая ее взору свое лицо. Глаза Дафны округлились, а подсвечник чуть не выскользнул у нее из рук, как и шаль, которую она на мгновение отпустила. — Леандр? — воскликнула она, глубоко вздохнув и даже замявшись на мгновение, будто не понимая, показалось ли ей, или это действительно сейчас происходило, и принц стоял на пороге ее дома, уставший и измученный, но все равно мягко улыбающийся ей, как если бы один только ее вид освобождал его от боли. Когда она впустила их внутрь, Кларенс рассказал ей обо всем, что произошло, и попросил укрыть у себя Леандра, пока Арий не вернется из Ибесса. Выслушав его, Эйнсворт только покивала головой и проговорила тихое, но твердое «разумеется», будто удивляясь тому, как они сразу не додумались до того, что ее дом для этого более, чем подходил. У Дафны была собственная прислуга в доме, которая обслуживала этот дом с самого ее рождения, но Эйнсворт убедила их, что это не было проблемой, и они сохранят в секрете все, что (и кого) здесь увидят. Она также попросила своего дворецкого, Сэлвина, помогать Леандру, если ему что-нибудь понадобится, пускай принц долго и упорно отрицал, что ему нужен собственный слуга. — Я могу попросить тебя или Марка доставить это во дворец, лично в руки Сэдрика? Мне все еще нужно быть в командовании, хоть и дистанционно. Пускай он явится сюда, я ему доверяю, — Леандр передал Кларенсу запечатанную записку, и тот быстро спрятал ее в кармане своей рясы, покивав. Он, как и Марк, и все остальные, прекрасно знали Сэдрика. Он был личным телохранителем и помощником Леандра, который заменял ему и слугу, и дворецкого, и самого верного рыцаря. Обычно он всегда и всюду следовал за Леандром, но если визит принца куда-либо был засекречен, как и вышло в этот раз с Ибессом, Сэдрику было приказано оставаться во дворце, чтобы создать видимость того, что и сам принц находился там же. Кларенс решил, что Марк довольно легко, быстро и без лишних подозрений передаст письмо ему в руки во время церемонии посвящения Нэта в рыцари. — Ты уверена, что я могу здесь остаться? Будь честна со мной, я не хочу быть неудобством для тебя, — оставшись с ней наедине, спросил Дафну Леандр, когда она подвела его к комнате Леона, отворив в нее дверь. — Конечно, можешь. Как я могу отказать Его Высочеству? — со смешком иронично проговорила она, повернувшись к Леандру и столкнувшись своими глазами с его. — Я именно об том и говорю, — принц улыбнулся ей в ответ, но Дафна лишь покачала головой, посильнее закутавшись в свою шерстяную шаль. — Я бы сделала то же самое, даже если бы ты и не был принцем, — призналась она, многозначительно дернув бровями.- Мой дом действительно лучший вариант для тебя сейчас еще и потому, что я помогу тебе подлечить твою рану, я хороша в этом. К тому же…эта комната теперь только пустует. Он точно не был бы против, если бы его друг ей воспользовался, — отмахнулась Дафна, заметив, что Леандру, похоже, было неловко останавливаться в комнате Леона, ведь он, кажется, думал, что она собиралась сохранить ее нетронутой. Но Дафна вовсе не хотела этого делать. Нетронутыми часто сохраняют вещи мертвецов. Леон же не был мертв, она была в этом уверена. — Спасибо тебе, Ди, — искренне поблагодарил Леандр, скользнув взглядом по ее распущенным и лежащим на плечах волосам, прикрывавшим ее обнаженную шею. Он смотрел на нее и не видел ни какой разницы межу ней и той роскошной девушкой, что он из раза в раз видел на балах в своем дворце. Дафна казалась ему прекрасной даже в ночной сорочке, с нерасчесанными волосами и уставшим, сонным взглядом, и, признаться, такой она казалась ему даже прекраснее. — Располагайся и отдыхай. Я буду в гостиной, если что. Нужно написать письмо Арию и сказать, что ты здесь, — девушка еще раз мягко ему улыбнулась и, отдав Леандру подсвечник с горящей свечой, неторопливо ушла в гостиную, из которой в темный коридор лился теплый, оранжевый свет от ламп. Леандр проводил ее взглядом, а затем закрыл за собой дверь, оставшись наедине с комнатой своего пропавшего друга. Он, казалось, и не помнил, когда за последние дни по-настоящему засыпал.