Обернись

Наваждение после танца не желало отпускать, выталкивая окружающий мир из сознания Саймона. Для него сейчас существовали только темнота, эхо мелодии в голове, напряжение в каждой клеточке тела. И вот эти глаза, такие разные и яркие, выражающие целую палитру до того неизвестных юноше эмоций.В луче ослепляюще яркого света он чувствовал себя бабочкой, пришпиленной к картонке, подготовленной к смерти. Еще чуть-чуть и любознательный незнакомец оторвет ему крылья пинцетом, разворошит тело, разглядывая, как оно устроено. И, тем не менее, наваждение было приятным, мягким и волнующим, куда более сильным, чем застывать глазами на одной точке, выпадая из жизни на пару минут. Но такое имеет свойство неизбежно заканчиваться. Мгновение, еще одно… Юноша смог отвести взгляд. Импровизированная толпа вокруг шумела, кто-то убирал телефоны, кто-то продолжал снимать. Сзади слышались восторженные возгласы Коннора, которые, в прочем, тут же слились с общим гомоном. Снова подключили замиксованную ритмичную музыку, тяжелым покрывалом упавшую на квартиру, заглушая взволнованный голос Норт. …Кажется, Саймон трезвел… И не смел оторвать глаза от пола под ногами, боясь столкнуться с тем самым незнакомцем. «Только свои», верно, подруга? Юноша позволил панике отразиться на своем лице, поджимая губы и часто моргая. Нужно было срочно что-то делать, куда-то бежать, желательно, подальше отсюда. Ноги сами понесли его в сторону прихожей, дверь в которую, к счастью, не захлопнулась после того, как ее открыла Норт. Юноша выскочил из квартиры, не захватив ни куртки, ни рюкзака, и, перескакивая через две-три ступени, быстро спустился и оказался на улице. Сентябрьская прохлада приятно окутала разгоряченное тело, помогая думать рационально, последовательно. Успокоившись и отдышавшись, Саймон обернулся на дом, находя окна на третьем этаже, где переливались неоновые всполохи света и двигались люди в такт простенькому биту люди, для которых сегодняшняя ночь станет лишь одной из тысячи, до неприличия непримечательной. Вариант вернуться за вещами и попрощаться с наверняка взволнованной Риверсон даже не рассматривался, так что юноша лишь выдохнул и пошел в сторону остановки, с облегчением нащупывая в кармане телефон, в чехол которого было вложено несколько купюр. На дорогу в общежитие точно хватит. Только вот как было проникнуть в корпус, не встретившись с охранником или заведующим? Черт бы побрал эту Норт, что вытащила его сюда на целую ночь, зная, как плох он в общении с малознакомыми людьми. Дверь подъезда за спиной хлопнула, и Холланд обернулся. «Легка на помине» подумал он со смесью раздражения и вины. Его подруга выглядела очень взволнованной и смущенной, уличный фонарь выхватывал ее лицо светлым пятном, углубляя тени и делая из глаз два уголька. Подойдя почти вплотную, она рвано улыбнулась и протянула было к юноше руку, но тот отшатнулся от нее точно от огня. — Саймон, милый, ну чего ты?.. — начала она, но потом замолкла, изучая его внимательным грустным взглядом. Затем поджала губы и попробовала снова, — Коннор и его друзья так испугались за тебя! Что уж там обо мне говорить. Ты просто ушел, ничего не сказав, — дождавшись неуверенного кивка, она закончила, — Давай вместе вернемся внутрь, ты чуть успокоишься и мой молодой человек отвезет тебя в общежитие? — Нет, Норт. У меня есть деньги, я доеду на общественном, — покачал головой Саймон, отходя от подруги все дальше, будто она могла схватить его и силком вернуть на вечеринку. — Но ведь уже прохладно! Тем более автобусы скоро перестанут ходить, а пешком ты доберешься только к завтрашнему утру, не раньше! — возмутилась было девушка, но различив непреклонность в чужих глазах, тяжело выдохнула и сжала кулаки, пытаясь успокоиться. Наверняка ей хотелось хорошенько встряхнуть упрямца, чтобы вернуть его обратно на землю. Но, зная этот характер, все было бы безрезультатно. — Ну ты хотя бы куртку мою возьми, она оверсайз! А то совсем окоченеешь, — предложила Риверсон спустя пару минут молчания. Саймон мягко улыбнулся на это, привлекая подругу к себе на пару долгих мгновений, поглаживая её по рыжей макушке. — Я ценю твою поддержку, Норт, но дальше я уже сам. Проведи этот вечер хорошо. Несмотря на сказанное, следующие несколько дней Холланд упрямо избегал девушки, не отвечая на звонки и растворяясь в учебном потоке, выскальзывая буквально из пальцев. Она, конечно, рвала и метала, но заявиться на порог и потребовать разговора по душам не могла, уважая чужое личное пространство и не желая усугублять ситуацию. На диване в ее однушке до сих пор лежали куртка и полупустой рюкзак, дожидаясь своего хозяина. Да, Норт было безумно обидно из-за того, что все так получилось, из-за того, что приступ паники накрыл Саймона прямо посреди толпы, когда десятки взглядов и, как минимум, пара-тройка камер была прикована к нему одному. Но винить во всем никого, кроме себя, она не могла. Риверсон знала, в какой напряженной, враждебной атмосфере рос маленький мальчик, как давил на него отец и как смеялись сверстники над тем, насколько от них отличался не по годам умный и тихий ребенок. Риверсон знала это все и помнила все разы, когда ее друг закусывал губы до крови, расцарапывал себе руки, сжимался в маленький клубочек и мог не говорить днями напролет, отходя от очередной стычки с Холландом-старшим. Тогда Норт обнимала его крепко-крепко, подолгу рассказывая какие-нибудь глупости успокаивающим голосом. Саймон был сильным, он воспитал себя таким сам. Никогда не показывал своей бедной матери слезы, стараясь стать лучиком света в ее сложной, полной сожалений жизни. Но перед подругой его иногда накрывало. И это не было чем-то плохим, это было просто человечным. Тем более, девушка могла поставить все свои деньги на то, что перед другими он надевал маску сильного и целеустремленного, пускай и неразговорчивого, юноши. Она и сама, бывало, рыдала ему в рубашку, в обход охраннику заваливалась к нему в комнату в час ночи пьяной и бесконечно несчастной, и часто жужжала о своих маленьких и больших проблемах. Их дружба началась еще на первом курсе и была выстроена благодаря безграничному взаимопониманию и желанию бескорыстно помочь. И вот сейчас она так обидно оступилась, поставив на кон их отношения, надеясь в который раз вытащить Холланда из его раковины, показывая, что в мире полно хорошего помимо танцев. Как она могла так прогадать?.. Непростительная ошибка, и девушка поняла бы Саймона, если тот решит ограничить их общение дежурными приветствиями и пустыми разговорами о погоде или учебе. Но все же надежда все исправить не покидала рыжеволосую, и она из разу в раз пыталась поймать друга в коридоре или буфете, набирала его номер, получая в ответ бесконечные гудки. Что уж было говорить о том, что ее сообщения в соцсетях оставались не только без ответа, а вообще непросмотренными. На пятый день этих кошек-мышек Норт отчаялась и, захватив вещи Холланда, заявилась-таки к тому на порог, прокручивая в голове сценарии разговора и в тайне переживая, что тот захлопнет дверь прямо перед ее носом. Но вместо этого юноша лишь устало вздохнул и вымученно улыбнулся при виде как в воду опущенной девушки. — Тебе что-то было нужно, Норт?..

***

После того, как ушла Риверсон, все предпочли сделать вид, что ничего не случилось. Музыку сделали еще громче, вооружились дешевым алкоголем и пошли допивать эту пятничную ночь, чтобы рассвет встретить на диване или на полу в обнимку с очередным незнакомцем. Один лишь Маркус оставался на месте, чувствуя себя лишним. Его присутствие испортило вечер не только его девушке, но и большинству присутствующих здесь. Хотя, если быть до конца честным, последние не особо его волновали. Зато волновал Саймон, так внезапно сорвавшийся в сентябрьские прохладные сумерки. «Нужно дождаться Норт и обо всем ее расспросить» — напомнил себе юноша и усилием воли сдвинулся с места, перемещаясь на небольшой диванчик в углу. Притрагиваться к пойлу, что здесь гордо называлось коктейлями, он не решился — взбунтовался внутренний сомелье, побывавший далеко не на одном званом вечере, где подавался самый дорогой и выдержанный алкоголь. Так что, позволив себе самую простую воду со льдом, Манфред-младший серьезно задумался о том, чем же ему заняться до возвращения девушки. Ответ нашелся сам собой, мелькнув в поле зрения до ужаса недовольным лицом, и тут же, впрочем, скрылся в толпе. «Точно, тот странный мужчина, который единственный поинтересовался Саймоном после произошедшего!» — вспомнил его Маркус и поднялся, отставив стакан на журнальный столик. Нужно было бы познакомиться и расспросить незнакомца, может, тот знал что-то о друге Норт? Направившись туда, где мелькнул тот мужчина, юноша ожидаемо никого не нашел. Оглянувшись и пожав плечами, он обратился к синеволосой девушке, которая сидела прямо на кухонном столе, и, судя по ее состоянию, находилась тут уже давно. — Прости за беспокойство, но ты не видела тут человека со шрамом на носу? Он, вроде, не был студентом… — начал было Манфред-младший, но, встретившись с мутным, малосоображающим взглядом собеседницы, запнулся. Та же вместо ответа нахмурилась и неопределенно помахала рукой в воздухе, явно желая, чтобы навязчивый незнакомец шел куда подальше. Но это вызвало у юноши лишь ухмылку, — Ты точно в порядке? Можешь хотя бы встать, или тебе настолько плохо? — спросил он то ли из беспокойства, то ли забавы ради. Лицо синеволосой исказилось недовольством, и она попыталась подняться, но, пошатнувшись, начала заваливаться набок. Благо, вовремя подоспела ее подруга, ловя девушку и помогая ей опуститься обратно. — Берешь пьяного на слабо, — с осуждением покачала она головой, оборачиваясь на Маркуса. — Я просто поинтересовался, все ли с ней порядке, — миролюбиво откликнулся тот, улыбнувшись. — Кстати, я ищу тут мужчину со шрамом на носу, ты случайно его не знаешь? Брюнетка недовольно фыркнула, смерив его слегка раздраженным взглядом, а затем все-таки ответила: — Знать-то не знаю, но пару раз видела. Около двух часов назад он устроил сцену со своим дружком у мини-бара. Сейчас они, вроде, в гостевой спальне, — и, заметив явное смущение на лице юноши, уже со смехом добавила, — Успокойся, они там просто сидят и болтают. Но учти, тот, кого ты ищешь, выглядел агрессивно, скорее всего, он не в духе. Маркус отблагодарил ее и уже было отвернулся, но в голову пришел еще один вопрос. Заметив эту заминку, девушка снисходительно улыбнулась. — Выходишь в коридор и идешь по направлению от прихожей. Третья дверь слева. В комнату Манфред-младший вошел немного растерянным, поскольку не продумал, с чего начнет разговор. Да и предупреждение той девушки о плохом настроении незнакомца до сих пор крутилось у него в голове. Компания и правда была в спальне: брюнет с вьющимися волосами сидел с ногами на кровати, увлеченно разглядывая что-то на экране своего телефона, а его точная копия примостилась на подоконнике, яростно что-то объясняя объекту поисков Маркуса, размашисто при этом жестикулируя. Но при звуке открывающейся двери все трое синхронно обернулись на вошедшего, из-за чего юноша почувствовал себя вдвойне некомфортно. — Если тебе в уборную, то ты ошибся дверью, — угрюмо проронил мужчина со шрамом на носу, окидывая его сердитым взглядом. — Нет, мне как раз сюда, — выдавил из себя Манфред, стараясь внешне сохранять спокойствие. — Тебе что-то было нужно? — мягко спросил брюнет с кровати, отрываясь от телефона. — Да, я хотел поговорить о Саймоне. Вы ведь его знаете? — юноша решил не юлить, тем более, ему казалось, что эти люди видят его насквозь. — Знаем, — подтвердил все тот же брюнет, поднимаясь с постели и протягивая ему руку, — Меня зовут Коннор, там, у окна, мой брат Ричард и его… друг, Гэвин. После того, как Маркус представился, Гэвин тоже поднялся с подоконника и, с облегчением избегая тяжелой беседы с братом Коннора, спросил: — Так ты знаком с Саймоном? — Ну, как сказать. Норт мне многое о нем рассказывала, так что я был бы рад познакомиться с ним, — объяснил юноша и, предугадывая последующий вопрос, добавил, — Мы с Норт состоим в отношениях. Гэвин понимающе кивнул и ответил: — С Холландом я познакомился буквально пару часов назад, он очень выбивался из толпы. Весь такой тихий и мирный, пил явно для того, чтобы успокоиться. Сразу мне понравился, — на этих словах лицо Ричарда стало в разы недовольней, но тот сохранял молчание. — Парнишка рассказал нам о том, что занимается танцами, и мы подбили его что-нибудь нам показать. Ну то, что из этого вышло, ты видел, — заметив удивленный взгляд Манфреда-младшего, мужчина с усмешкой пояснил, — Я заметил тебя в толпе, а также заметил, что Саймон убежал, увидев тебя. Ты точно уверен, что вы не знакомы? Последнее прозвучало угрожающе, будто Гэвин только что пообещал самолично разобраться с юношей, если вдруг окажется, что он как-то перешел дорогу Холланду. — Уверен. Да и вряд ли Норт рассказывала ему что-то обо мне. Скорее уж его оскорбило то, что кто-то незнакомый вторгся в его внутренний мир и посмотрел на сокровенное, — предположил Маркус. — Может быть. Но, честно говоря, странная эта твоя Норт, и не прими уж за попытку обидеть. Она кинула мальчика одного в душном помещении, наедине с десятком пьяных студентов. Не очень по-дружески с ее стороны, — покачал головой мужчина. Манфред опустил голову, чувствуя свою вину за поведение Риверсон. Заметив это, мужчина добродушно усмехнулся и добавил, — Это все, что я могу рассказать тебе о Саймоне. За остальным уже к Коннору, они дольше знакомы. Услышав это, Коннор улыбнулся и подхватил: — Мы с Саймоном общаемся от силы пару месяцев, но могу тебя заверить, что он один из самых светлых и положительных людей, которых я только встречал. У него непростые отношения в семье, но, тем не менее, он остается сильным и занимается любимым делом в обход запрета отца. Также я знаю, что они с Норт очень близки еще с первого курса. Не в романтическом смысле, конечно. Они просто доверяли друг другу самое сокровенное. Так что, прошу, не дави на свою девушку, даже если тебе захочется. Наверняка ей и так сейчас тяжело, так что позволь разобраться им самим, — Маркус благодарно улыбнулся, удивляясь такой проницательности. — Кстати, а чего вы так друг на друга пялились? Ты его еще во время танца будто взглядом пожирал, — вклинился Гэвин, и Ричард осуждающе цыкнул на него с подоконника. — Я художник, и меня привлекает все прекрасное. К тому же, я испытываю симпатию к людям, которые делают что-то профессионально. А по тому, как двигался Саймон, я с уверенностью могу сказать, что он очень много работал над собой, — слова вырвались сами с собой, и Манфред-младший даже удивился тому, каким восхищенным звучал его голос. Гэвин же на это довольно кивнул, явно делая для себя определенные выводы. Потом во всем его виде скользнуло какое-то озорство, и он выдал: — А что будет, если я скажу, что на этой неделе профессионально скрутил целую банду негодяев? А до этого почти месяц усердно работал над их делом! — и обернулся на брата Коннора, озорно ему подмигивая и вызывая тем самым волну недовольства. Маркус засмеялся, аккуратно присаживаясь на край кровати, не желая смять покрывало. Похоже, этот Гэвин был душой компании. Неудивительно, что Саймон так скоро ему открылся. — Невыносим. И даже не пил, — донеслось до них с подоконника. Ричард глубоко вздохнул, провел рукой по лицу, и добавил, обращаясь явно к Маркусу, — Прости его поведение, обычно он спокойнее. Юноша хотел было сказать, что, мол, ничего страшного, это даже забавно, но в комнату заглянула растерянная Норт. — Маркус, можно тебя… на пару слов? — спросила она, напряженно разглядывая компанию. Не желая заставлять ее ждать в натянутой тишине, Манфред поспешно распрощался с новыми знакомыми и выскользнул в коридор вслед за девушкой. — Прости меня, пожалуйста! Все так плохо получилось… И наш вечер испорчен. Надеюсь, ты не винишь во всем себя? — протараторила Риверсон, закрывая лицо руками и опираясь плечом о стену. Изначальный план попросить познакомить их с Саймоном с треском провалился, стоило только юноше увидеть, насколько разбитой выглядела Норт. — Все в порядке. Уверен, вы помиритесь, — успокаивающе сказал Маркус, притягивая к себе подрагивающую девушку и обнимая ее. — Я так на это надеюсь, Маркус! — сдавленно пробормотала она ему в грудь, прижимаясь ближе. — Я так его подвела, ты себе не представляешь! Надо было хотя бы предупредить о твоем приходе. Какая же я глупая! — Тише-тише, все мы ошибаемся. Теперь нужно собраться и найти силы исправить эту ошибку, — дождавшись кивка, Манфред легко поцеловал девушку в макушку и отстранил ту от себя, заглядывая в лицо, — Но конкретно сейчас я отвезу тебя домой. Думаю, посмотреть инсталляцию мы сможем и в другой раз. Уже в машине, пристегнувшись, Норт встрепенулась и обернулась к юноше: — Ты… ты хотел бы познакомиться с Саймоном? Не сейчас, позже, когда мы разберемся, когда мне удастся вернуть его доверие… Маркус успокаивающе накрыл ее ладонь своей и улыбнулся. — Хотел бы. А еще я, может быть, хотел бы порисовать его. Думаю, он был бы неплохой моделью, а этот семестр как раз посвящен анатомии, — легко соврал он, поглаживая чужие костяшки. Риверсон на это робко улыбнулась и подалась вперед. Они поцеловались, и она уже ощутимо уверенней добавила: — Обещаю, я что-нибудь придумаю.

***

— Тебе что-то было нужно, Норт?.. Девушка легонько передернула плечами, чувствуя мурашки на спине. Она продумывала что сказать, честно, но сейчас открыть рот и начать говорить резко показалось ей невозможным. Так она и замерла на чужом пороге с поникшим видом, судорожно сжимая вещи Саймона в руках. — Норт? Всё в порядке? — Холланд чуть склонился к ней, заглядывая в лицо. Окончательно убедившись, что ничего не в порядке, он поскорее втянул ее в комнату. Благо, соседа юноше так и не нашли (последний вылетел во время сессии и покинул стены общежития, разражаясь ругательствами и проклятиями), и его подруга просто рухнула на свободную кровать не снимая обувь. Саймон так и остался стоять у дверей, сложив руки на груди и стараясь выглядеть строго, но воспоминания о всех их совместных посиделках вкупе с нынешним состоянием девушки делали это сложным. Но, в любом случае, он готов был ждать ровно столько, сколько понадобится. Несколько минут, проведенных в напряженной тишине, показались Риверсон вечностью. Наконец, она нашла в себе силы и приподнялась на локтях, находя глазами принесенные вещи, избегая при этом смотреть на друга. — Твои куртка и рюкзак… Надеюсь, то, что я смогла отдать их только сейчас, не принесло тебе неудобств? — нашлась она, все также блуждая глазами по чужой комнате. Саймона сложно было назвать чистюлей: скорее уж он месяц разбрасывал свои вещи, а потом в один день все убирал, не гнушаясь выбрасывать то, что считал ненужным и занимающим много места. Судя по тому полупустому состоянию, которым комната встретила Норт, уборка состоялась совсем недавно. — Нет, в рюкзаке все равно не было ничего ценного, кроме зарядки и сменной футболки, — задумчиво ответил юноша. Он явно ожидал от подруги совсем других слов. — С курткой сложнее, в ее кармане был кошелек. Благо, карта с деньгами на черный день осталась здесь, среди вещей, так что и это не стало затруднительным. Но спасибо тебе большое, что ты все принесла. Норт снова поежилась от того, насколько отчужденным казался ей сейчас Саймон. Будто и не было этих трех лет, на протяжении которых они учились доверять и помогать друг другу. Тяжело вздохнув, она все-таки решилась: — То, что случилось… Прости, я так виновата. Я тебя не предупредила, но я просто боялась тебя спугнуть! Узнай ты, что там будет кто-то посторонний, ты бы точно не пошел. Да я и так еле-еле тебя уговорила… — посреди фразы запнулась Риверсон, понимая, что это звучит скорее как оправдание напополам с обвинением. Виновато опустив голову, она вздрогнула, услышав голос Холланда: — Я понимаю, что ты лишь заботишься обо мне, Норт. Но пойми и ты, что мне лучше и удобнее быть одиночкой. Я не желаю посвящать людей в дела своей семьи, пусть они довольствуются лишь догадками и сплетнями, но так будет легче и мне, и им. Тем более, у меня есть жизненная цель, к которой мне лучше идти одному, не отвлекаясь на новые знакомства. — Но без новых знакомств тебе будет сложнее пробиться! В любом деле важны хорошие связи! — воскликнула девушка, глядя на друга со смесью возмущения и надежды наконец донести до того свою точку зрения, — Тем более, друзья помогут тебе не только с карьерным ростом! Они сделают тебя богаче и полноценнее духовно, — заметив отчуждение на чужом лице, она поспешно добавила, — любому нужна поддержка, это не плохо и не делает тебя слабым. Не все люди попытаются сделать тебе больно. — Когда ты входишь в отношения, будь то дружеские или романтические, — начал Саймон после недолгой паузы, разглядывая половицы под своими ногами, — ты возлагаешь на кого-то ожидания. И когда этот кто-то не оправдывает твоих ожиданий, он делает больно, и никакие хорошие воспоминания не облегчат эту боль, — от последних слов Норт дернулась как от пощечины, обмякая и сжимаясь на кровати. Увидев это, Холланд стремительно сократил расстояние между ними, кладя руки на чужие подрагивающие плечи и чуть встряхивая подругу, — И я говорю сейчас не о тебе. То, что ты сделала… да, это обидно и неприятно, но я не хочу, чтобы это стало тем, что разрушит нашу с тобой дружбу. Он нежно обнял подругу, и та в ответ с силой вжалась в его плечо, стараясь успокоиться. — Ты прощаешь меня, Саймон? — прошептала она спустя пару минут. Тут юноша чуть отстранился, заглядывая ей в лицо, и широко улыбнулся. — Конечно, прощаю, — и снова крепко обнял. Просидев так еще немного, Риверсон завозилась, вылезая из объятий и стараясь выглядеть при этом не совсем неловко. Оценив чужие старания, Холланд смешливо улыбнулся, растягиваясь на пустой кровати. — Я принесла чай в термосе и выпечку из кофейни на углу моего дома, — бросила девушка через плечо, подойдя к своей сумке. — Купила круассаны с черникой. Тебе же нравится черника? — и, получив утвердительный кивок, перетащила угощения на небольшой стол у окна, попутно смахивая с него пару одиноких тетрадей и конспектов. Спустя пару минут они уже сидели бок о бок, неловко пихаясь локтями и пытаясь не раскрошить выпечку. Пустяковый разговор ни о чем завязался сам собой, и от былой ссоры остался разве что неприятный осадок. Они успели обсудить почти все: и учебу, и лекторов, и программу трудоустройства от университета, и новых соседей Норт по лестничной клетке, и их домашних питомцев, и их манереру вставать ни свет ни заря и начинать громко топать. И многое-многое другое. Время летело быстро, и вот уже оба совсем отошли, не чувствуя никакого дискомфорта. — Слушай, а расскажи мне о том парне на вечеринке, — внезапно попросил Саймон, и его подруга тут же замолкла: вопрос явно выбил ее из колеи, ей страшно было вновь поднимать эту тему. Заметив эту смену в чужом настроении, юноша торопливо накрыл рукой чужую ладонь, лежащую на столешнице, и с мягкой улыбкой напомнил, — Все хорошо, я же сказал! Я готов совершенно спокойно все выслушать. Неуверенно кивнув, Риверсон подумала, что ей уже давно стоило посвятить друга в то, что у нее появился молодой человек. А то со стороны все выглядело наверняка странно: она ни с того ни с сего отдалилась, утыкаясь в экран телефона и изредка глупо, словно первокурсница, хихикая, отменяла встречи, не объясняя причин. А ведь Холланд мог волноваться за нее или, пуще того, обидеться. И был бы при этом прав. Снова. Почувствовав себя опять виноватой, девушка заправила лезущие в лицо волосы за ухо и постаралась как можно короче рассказать о том, как они с Маркусом познакомились и как завязались их тихие, уютные отношения. Саймон слушал с внимательной улыбкой, изредка кивая или задавая вопросы, так что Норт и не заметила, как под конец скатилась в простое нахваливание партнера. — Ну, судя по тому, что ты рассказываешь, он хороший человек, — подытожил юноша, и его подруга благодарно кивнула, крутя в руках уже почти пустой термос. — Да, он чудесный! Но меня до сих пор кое-что волнует, — призналась она, потупившись. — Можешь сказать мне, вместе мы обязательно что-нибудь придумаем! — ободряюще сказал Холланд, легонько толкая девушку в бок. Та лишь хихикнула, уворачиваясь от его локтя, и ответила: — Я не знаю, являемся ли мы с ним соулмейтами. Ни на его, ни на моих руках никаких надписей не появлялось, а других проявления связи слишком индивидуальны, так что я не могу судить наверняка. — Может, тебе просто что-нибудь написать или нарисовать на руке? Тогда все и станет ясно, — непонимающе улыбнулся юноша. Странно, что Риверсон не сделала так до сих пор. Будто прочитав его мысли, девушка объяснила: — Просто понимаешь… Я боюсь. Боюсь, что мы не окажемся истинной парой, — Саймон понимающе кивнул и положил руку ей на плечо, успокаивающе поглаживая. Наверное, появись и у него человек, с которым он чувствовал бы себя комфортно и хорошо, он тоже боялся бы смотреть правде в лицо. — Но сколько пар проживают жизнь счастливо, не являясь связанными? Может, у вас получится так же? — Да знаю, знаю я все эти примеры! Но, понимаешь, Маркус много говорил мне о том, что для него значит связь между суженными. Я так боюсь, что, если я не окажусь его соулмейтом, он просто порвет со мной. Уйдет в поисках той самой! — в сердцах воскликнула Риверсон, закрывая лицо руками. Даже не будучи стопроцентно уверенной, ей было сложно думать о таком исходе. — Если он тебя и правда любит, то не уйдет, слышишь меня? — Холланд снова погладил ее по плечу, притягивая к себе. Уже второй раз за этот вечер они обнимались, второй раз девушка чувствовала себя разбитой. Но все же она позволила себе уткнуться носом в шею друга и закрыла глаза. — Кстати, а как там твой соулмейт поживает? — наконец решила она сменить тему, чтобы, наконец, перестать чувствовать себя королевой драмы. Но Норт тут же пожалела о своем поступке, чувствуя, как напряглось чужое тело. На самом деле, они мало обсуждали суженных, так как раньше оба считали это чем-то далеким, что еще не успело коснуться их, меняя жизнь на корню. И сейчас, похоже, девушке «повезло» найти еще одно больное место в душе ее друга. — Не знаю. Последний месяц ничего не пишет, — кратко ответил Саймон и отстранился, пряча взгляд. Тут Риверсон вспомнила, как раньше тот ходил с постоянно перевязанными руками, пряча, похоже, свои метки. Она виновато поджала губы, вставая со стула и принимаясь мерить комнату шагами. Ее друг же, наоборот, и не думал двигаться, оставаясь на месте и все глубже погружаясь в свои мысли. — Слушай, прости, сегодня явно не мой день, я не хотела… — начала было извиняться Норт, но умолкла, заметив, как юноша поднял руку. — Уже поздно, — мягко улыбнулся он, но улыбка вышла поломанной. — Тебе еще добираться до квартиры, а скоро начнет темнеть. Тем более, мне нужно еще собрать информацию для доклада по структуре экономических отношений между городами-побратимами, — добавил он примирительным тоном, явно стараясь успокоить подругу. Та в ответ лишь кивнула и, собрав вещи, подошла к двери. — Мы… мы сможем завтра вместе пообедать? — робко поинтересовалась она, замерев на пороге и оборачиваясь на сохранявшего до тех пор молчание Холланда. — Конечно! Тогда встретимся после последней лекции у входа. Они коротко обнялись на прощание, и домой Риверсон поехала уже с легкой душой. Она решила свою главную на данный момент проблему, а с остальным она обязательно еще разберется! А вот у Саймона этот разговор оставил странные ощущения. С одной стороны, Норт в который раз показала то, насколько важна ей была их дружба, что не могло не порадовать. Они помирились, и над юношей не нависал больше груз вины за то, что из-за него девушка прибывала в таком подавленном состоянии. Но, с другой стороны, она, пускай и случайно, задела очень больную для него тему с суженными. Конечно, ни о каком докладе он в этот вечер речи не шло.

***

Сидя на одном из последних рядов спортивного зала районной детройтской школы, где студия Саймона снимала помещения под тренировки перед сезоном выступлений, Риверсон опять жалела. Надеяться оставалось только на то, что ее друг во время занятия настолько уйдет в себя, что не заметит две одинокие фигурки в тени. Но в случае чего всегда можно было спрятаться за спинку кресла впереди и переждать, пока тот не уйдет. И о чем она думала, когда соглашалась на эту рисковую авантюру, которую предложил Маркус?.. С того дня, когда они окончательно примирились с Холландом, прошло чуть больше недели. И если последний старался не вспоминать о вечеринке, то Манфред не гнушался напоминать девушке об обещании познакомить их или хотя бы провести его на тренировку. На площадке, размеченной под футбольное поле, ничего особого не происходило. Предыдущая группа собирала станки и коврики, на которых происходил разогрев. Саймон же пока стоял поодаль, разминая ступни и плечи, отсутствующим взглядом провожая спины уходящих. — Тебе оставить станок? — спросил один из ребят, ровняясь с юношей и заглядывая тому в лицо. Голос до трибун почти не долетал, но все же Риверсон могла различить в нем что-то вроде уважения с примесью восхищения, что не могло не радовать ее. Хоть здесь ее друг мог получить достаточно мотивации и поддержки, чтобы продолжать заниматься любимым делом дальше. — Да, спасибо, — не глядя кивнул Саймон. Когда зал опустел и вошел тренер, тот наконец сдвинулся с места, выходя на середину. — Итак, на сегодня программа небольшая. Разминка, пара прогонов. Подкорректируем переходы, еще мне твой прыжок во второй части не совсем понравился, над ним тоже поработаем, — ободряюще бросил мужчина, настраивая колонки. Обернувшись, тот добавил смешливо, — И не забывай про лицо, не на похоронах в конце концов выступаешь. Улыбайся больше! — Из зала все равно видно не будет, — безобидно фыркнул Холланд, резко закидывая ногу на брусок, одним плавным движением склоняясь ко второй: получился шпагат по диагонали. Разогревался Саймон в общей сумме минут пятнадцать, садясь во все шпагаты, делая какие-то небольшие прыжки, разминая руки и крутясь торсом во все стороны. Но тем не менее ни Норт, ни Маркус точно не заскучали, подглядывая за этими «прелюдиями». Как и говорил последний, за человеком, занятым своим делом, наблюдать всегда приятно. Но вот когда тренер включил музыку, у обоих перехватило дыхание. Честно, сдерживаться, когда Холланд танцевал, было сложно, и девушка знала это не понаслышке, но каждый раз будто заставал ее врасплох. Когда юноша отрывался от земли, готовый вот-вот рухнуть на пол всем телом, но в последний момент будто цеплялся за воздух, перетекая уже в следующее движение, Риверсон с трудом удерживала себя от испуганного возгласа. Человек там, внизу, разительно отличался от того, кого она видела в повседневной жизни, и сложно порой было поверить, что эти две личности уживались в одном теле. Судя по дрожащему дыханию сбоку, Манфред точно так же был очарован Саймоном; Норт хотелось бы сейчас заглянуть ему в лицо, но она просто не могла оторвать взгляд от легкой фигуры, вызолоченной солнечным пыльным светом. Час занятия пролетел совсем незаметно и для зрителей, и для самого танцора. Это можно было понять по удивленной напряженной позе, в которой юноша застыл, когда тренер, сверившись со временем на телефоне, объявил об окончании. — Уже гораздо лучше. Занимался самостоятельно? — поинтересовался он, пока Холланд восстанавливал дыхание и собирал вещи. — Да, когда выдавалось свободное время, — признался тот. — Молодец, так держать! А теперь нам стоит поторопиться: с минуты на минуту сюда подойдет детская группа, — хохотнул мужчина, перехватывая сумку с оборудованием на ходу и направляясь к выходу из зала. И стоило только Риверсон выдохнуть с облегчением, он бросил через плечо, — И друзей своих прихвати, а то знаешь, наш администратор не особо любит посторонних на занятиях, когда это не «День открытых дверей». Холланд замер на месте как вкопанный, уставившись в пол под ногами. Маркус ощутимо напрягся, а Норт не сдержала испуганный вздох: сейчас от тонкой фигуры внизу буквально за километр несло раздражением и возмущением. — Оставите нас на пару минут? — железным голосом спросил он. Тренер на это удивленно кивнул и быстро распрощался, покидая тренировочный зал. Саймон медленно поднял голову и вгляделся в их фигуры на предпоследнем ряду, не меняя позы и явно не собираясь двигаться с места, пока они не спустятся к нему. Сердце Риверсон беспорядочно колотилось в грудной клетке, и, будто почувствовав чужое смятение, Маркус накрыл ее руку своей и тихо кивнул. В напряженной тишине они двинулись к лестнице.