Посвящение Д. Хармсу: I сборник юмористических рассказов

Семён беспробудно пил уже пятый день. Две недели назад от него ушла жена, и если первые три дня он отказывался это признавать, то последующие восемь с каждым новым рассветом мужчина всё глубже и глубже погружался в депрессию, параллельно заливая её алкоголем. Всё это вылилось в целую гору грязной посуды, батарею разнообразных бутылок и тяжёлый, пропитанный алкогольными парами, спёртый воздух. В общем, так как жизнь пошла под откос, Сёмён положил большой болт на ежедневные гигиенические процедуры, уборку дома и готовку пищи. Последней каплей во всём этом стало то, что мужчина уже даже был не в состоянии доползти до кровати, а встречал Морфея то на полу в коридоре, то развалившись на кухонном столе посреди кучи пустых пивных бутылок, то даже, подперев кулаком голову, на унитазе. Так дальше продолжаться не могло. Мне было больно смотреть, как самоубивается этот представитель homo sapiens, который с каждым днём становился всё больше похожим на своих древних предков, которые жили в пещерах и охотились с дубинками на мамонтов. Как однажды рассказывала мама, моя прапрапрапра…прабабушка, обитая вместе с этими особями в одной пещере, очень удивлялась, как эти существа при всей своей глупости и неприспособленности к внешнему миру умудрялись выживать в те суровые для всех времена. Дело пахло керосином, поэтому я набралась смелости и решилась на разговор. В общем, хуже уже точно бы не стало, а непринуждённая беседа могла дать неплохой результат. По большому счёту, я ничего не теряла, поэтому сохраняя безопасную дистанцию, подползла как можно ближе к распластавшемуся на кухонном столе человеку и, сложив верхнюю пару лапок в виде рупора, прокричала:  — Семё-он, Семён Михалыч, пора просыпаться! Лежащее напротив меня тело начало что-то недовольно бурчать, но даже не шевельнулось.  — Сеня, да сколько можно спать?! Уже почти два часа дня, а ты не то что не обедал, даже не завтракал! А если у тебя случится острый приступ гастрита, что тогда прикажешь делать нам? Мужчина вяло приоткрыл глаза, потом очень медленно, превозмогая последствия похмелья, с горем пополам принял сидячее положение. Лицо его заметно опухло то ли от сна, то ли от запоя. Звучный затяжной зевок, который впоследствии превратился в бесящее почавкивание, ознаменовал Сенино пробуждение. Его слегка затуманенные глаза пытались отыскать источник звука, но им это не удавалось. Я решила не ждать, пока меня заметят, поэтому вновь громко крикнула:  — Семён, я здесь. Да хватит уже меня игнорировать! — Мужик сфокусировался и замер в оцепенении. Да, выглядела я довольно грозно: две верхние пары лапок были скрещены на груди, а нижняя правая отстукивала бешенный ритм моего недовольства; усики гневно подрагивали. Всем своим видом я показывала, что очень рассержена. Впрочем, было на что обижаться. В кои то веки заговорила с человеком, а он даже не обратил на это должного внимания.  — Да, Сеня, это именно я к тебе обращаюсь, — слегка обижено проговорила я. Внезапно, глаза Семёна округлились до неузнаваемости, и он с криком: «Твою ж мать!» оттолкнулся руками от столешницы, из-за чего потерял равновесие и грохнулся с табурета на пол. Шум от удара затих, но началось невнятное бормотание. Я подползла к краю стола, чтобы лучше разглядеть, что же там происходит. Мужчина сидел на полу, поджав колени к груди и обняв их руками, и немного раскачивался из стороны в сторону, бормоча что-то себе под нос. Вид у него был испуганный. С другой стороны, всё логично, ведь я была столь рассержена, что прямо находилась в шаге от того, чтобы больно укусить пропащего пьяницу. Хотя такое его состояние слегка меня насторожило, ибо совсем не хотелось, чтобы хозяин нашей квартиры переселился в дурдом.  — Семён Михайлович, что с тобой? — спокойным, в чём-то даже весьма милым тоном спросила я. Мужчина резко поднял голову и, увидев меня, опять шарахнулся, чуть было не упав, но вовремя подставив обе руки. Я, конечно, попробовала улыбнуться, но поняла, что заметить улыбку на моём крошечном лице — довольно сложная для человека задача, поэтому просто весело повиляла усиками. Правда, нужного эффекта мои действия так и не произвели. Семён пристально, но весьма испуганно смотрел на меня и бормотал себе под нос:  — Это всё не реально. Просто пьяный бред. Точно. Точно. Они ведь не могут разговаривать. Это всё моя больная фантазия…  — А ну хватит нести чепуху! — гневно выкрикнула я, встав на последнюю пару лапок, а две верхние уперев в бока. — Это кто это больная фантазия?! Я?! Белочка к тебе позавчера приходила, когда ты бегал по квартире голый, выкрикивая, что твоя одежда воспламенилась и тебе кожу жжёт! Мы все уже разволновались, что можешь дом разнести, и даже начали было придумывать, как тебя успокоить, благо ты самоликвидировался о дверной косяк и пролежал так до самого утра.  — А кто это «мы»? — робко поинтересовался Семён охрипшим голосом.  — Как кто? — удивилась я. — Тараканы.  — Тараканы? — с недоверием переспросил мужчина.  — Ну, а кто ещё? Других сожителей у тебя нет. Муравьи, правда, полгода назад пытались тоже здесь поселиться, но твоя Галя ловко с ними справилась. Кстати, мы все за ней очень скучаем.  — А Галя тут причём? — продолжал недоумевать Семён.  — Как причём? Она же нам, как мать родная: и вкусно накормит, и водичку в раковине оставит, и в доме приберётся, чтобы мы жили в чистоте да уюте.  — Так, ы-ы-ы, это именно она вас и травила.  — Да, но в этом тоже свои плюсы. Колония у нас довольно большая, да и количество особей в ней постоянно растёт. А сам понимаешь, как неудобно жить друг у друга на голове, так что Галя, считай, проводила естественный отбор. Знаешь, как нынче похороны дорого обходятся? Колония растёт, а места на кладбище всё меньше и меньше. Да и на похороны родственники из всей квартиры приползают. Это ж и расселить где-то надо, и накормить. Сплошные траты, в общем. А твоя Галя очень удачно решила эту проблему: расставила по всему дому эти милые картонные домики.  — Так это ведь ловушки для тараканов, — удивился Семён.  — Это вы их так называете, а для нас это дома престарелых. Туда уползают самые старые и больные тараканы. Там они отведают вкусную последнюю трапезу и уйдут на покой. А главное, Галя их так красивенько потом выбросит в мусорное ведро и с концами. Так что всё очень хорошо: и с похоронами геморроя нет, и старикам отходить в мир иной приятно.  — Вот оно как… — только и смог произнести Семён. Мужчина задумался и почесал небольшую, отросшую за две недели бороду, ведь Галя и в его жизни занимала важное место. И вполне возможно, что он просидел бы так, в раздумьях, ещё очень много времени, если бы не случился маленький, не весьма приятный инцидент. Пока Семён чесал бороду, из неё прямо ему на пальцы выскочили несколько небольших тараканов. Они начали шустро убегать по руке мужчины, попутно щекоча его своими крохотными лапками. Из-за непривычных ощущений Сеня взглянул на десницу и, перепугавшись маленьких шалунишек, резко тряхнул рукой, смахивая их на пол.  — Толик! — гневно вскрикнула я. — Сколько раз я тебе говорила, что нельзя играться с дядиной бородой, а?! Это опасно, ведь Семён Михайлович может нечаянно скушать тебя во сне!  — Ну, ма-ам, — послышался с пола детский голосок, а Сеня с удивлением уставился на моего сына. — Дядя спал и вообще не зевал. А ещё у него в бороде очень весело! Она такая кудрявая-кудрявая, там столько интересных ходов! А ещё у него там очень вкусно пахнет и можно найти остатки овощного рагу.  — Толик, он ел его две недели назад. Ты хочешь, чтобы у тебя животик болел? Да и что это за забава — ползать у Семёна Михайловича в бороде?  — Витька из соседней квартиры рассказывал, что все так делают, только у них там кот персидской породы, вот они в его шерсти и балуются, а ты мне запрещаешь, — обиженно произнёс сынишка.  — Так это кот, а ты к хозяину квартиры полез. Так что давай, проси прощения и марш домой!  — Простите, — послышался тихий голосок моего сына, и он быстро уполз в сторону ванной. Семён едва заметно кивнул, словно принял извинение, и с лёгким недоумением провожал взглядом моего озорника, пока тот полностью не скрылся из виду в одной из щелей под плинтусом. Мне было очень неловко, что мой непоседливый подросток учудил такое, поэтому я решила тоже попросить прощения:  — Семён Михайлович, извините, пожалуйста, этого несмышлёныша. Он ещё слишком мал и неопытен, поэтому не знает, как надо правильно себя вести. Толик единственный, кто выжил из первой кладки. Я тогда ещё была молодая, неопытная. Отложила свою первую оотеку¹ возле мойки. Думала, как раз деткам будет удобно: и вода близко, и еды на кухне предостаточно. Но через две недели твоя Галя как раз там прибиралась и наткнулась на мою кладку. Толик к тому времени успел вылупиться и немного отползти, а остальных она раздавила и в мусорный ящик выбросила. Говорила мне мама, что лучше возле дома рожать, а я её не послушалась… — всплакнула я напоследок.  — Возле дома?.. А где ты живёшь? — обратился ко мне Семён. — Да и звать тебя как? — спросил мужчина, поднимаясь с пола и усаживаясь напротив на табуретку.  — Ой, простите великодушно, — слегка покраснела я. — Совсем забыла, что не представилась. Меня Таня зовут. Я у вас в ванной обитаю. Не самый престижный райончик, но весьма неплохой. До недавнего времени он был очень комфортным из-за постоянной влажности и наличия неисчерпаемых водных запасов. А сейчас там запустение.  — Почему? — удивился мужчина.  — Семён, не прикидывайся дураком, — слегка разозлилась я, вновь поднявшись на задние лапки, а две верхние пары скрестив на груди, — ведь ты уже две недели как не откручивал ни один кран. Откуда там взяться воде? Приходится теперь через весь длинный коридор на кухню ползать: ты там хоть иногда кран откручиваешь. А представляешь, как тяжело беременной женщине преодолевать такие расстояния?  — Беременной? — удивился Семён.  — Ну да, — ответила я. — Видишь? — указала средней левой лапкой на свой хвостик. — Там у меня уже новая оотека сформировалась. Дней так через три-пять буду откладывать. Думала в этот раз дома рожать, так теперь даже и не знаю. В ванной засуха большая, да и еды особо нет, разве что мыло, однако им питаются, если уж вообще нечего есть. А молодым тараканчикам, между прочим, сбалансированное питание полагается. Думали с мужем Васей на кухню жить перебраться, так это не помогло. Еды тут тоже, в общем, нет, зато куча пивных лужиц по всей столешнице и полу. Семён, ты понимаешь, что из-за тебя мой муж каждый раз возвращается домой пьяный? Мало того, что мне, беременной, есть нечего, так ещё полночи надо успокаивать разгулявшегося Василька, ведь он не просто буянит, а ещё и матерные частушки напевает. Ты понимаешь, что у тебя большие проблемы?  — Проблемы? — удивился Семён.  — Да, просто огромнейшие. Во-первых, от тебя ушла жена, а, во-вторых, нашу колонию ждёт исчезновение!  — А я тут причём? Валили бы подобру-поздорову отсюда, — недовольно буркнул Семён. — Незачем меня в своих проблемах обвинять.  — А вот здесь, Сеня, ты не прав. Ты в этой квартире живёшь всего-то лет десять, а мы со дня основания дома. А это ни много ни мало с шестьдесят третьего года, между прочим. Так что ещё очень большой вопрос, кому отсюда сваливать первому.  — И что ты, Таня, предлагаешь? — вздохнув, спросил Семён.  — Всё очень просто: верни Галю обратно.  — Думаешь, это так легко?..  — Нет, но ты должен попытаться. Видишь, во что превратился? Ты немытый, небритый алкаш, сидящий посреди своей квартиры-помойки и разговаривающий с тараканом. Разве это нормально? Ладно ты в жэке сантехником работаешь и тебя твой напарник пока прикрывает, но начальство скоро может прознать, что ты в запой ушёл, и уволят тебя. Что тогда будешь делать? На что жить? Сеня задумался. Наверное, я слишком прямо сказала ему всю горькую правду в лицо. С другой стороны, скорее всего, это был единственный способ хотя бы как-то привести его в чувства. Ведь никто не хочет признавать, что его жизнь пошла под откос. Мне было жаль беднягу, но он должен был сам осознать всю глубину случившегося. И это произошло, ведь Семён, схватившись обеими руками за голову, тихо прошептал:  — Что же мне делать?  — Не печалься, Сеня, выход есть, — улыбнулась я. — Тебе нужно помириться с Галей и попросить её вернуться.  — Она не захочет, — вздохнул Семён, — ведь перед уходом кричала, что её достали и я, и этот дом, и живущие в нём тараканы. Она устала постоянно их истреблять, и уж лучше будет жить с матерью, чем видеть вас на своей кухне.  — Так и сказала? — поинтересовалась я.  — Слово в слово, — подтвердил мужчина.  — Есть один выход, — вдохновлённо произнесла я, а Семён даже выровнялся на своём табурете. — Мы можем с тобой договориться.  — Это как? — удивился мужчина.  — Всё просто. Ты говоришь Гале, что вызывал дезинсекторов и перетравил всех тараканов. Мы, в свою очередь, прячемся и больше не показываемся ни на кухне, ни в других частях квартиры. Галя возвращается, и всё становится как раньше.  — Таня, а ты не думаешь, что ваше внезапное обратное появление произведёт такой же, если не худший, эффект, чем сейчас?  — Так ты ещё просто меня не дослушал. Говоришь Гале, что соседи тараканов не травили, поэтому для профилактики надо всё равно расставить ловушки, которые сам же и будешь убирать. Так мы вернём себе дома престарелых, а Галя будет думать, что нас в квартире нет. Также ты должен будешь каждый день перед сном ополаскивать ванну, чтобы на ней оставались капельки воды, и мы могли спокойно пить. Ещё, так чтоб жена не увидела, сделаешь под ванной несколько кормушек, куда будешь три раза в день приносить новую еду. Так мы сможем локально кушать, и не будет надобности бродить по квартире в поисках еды. Всё понял?  — Да, — кивнул мужчина.  — Хорошо. А теперь, Семён Михайлович, иди умойся и приведи себя в божеский вид, потом езжай к Гале и возвращай её домой. — После моих слов Семён слегка улыбнулся и пошёл исполнять указания. Всё прошло удачно, и тётя Галя вернулась в квартиру, поэтому, мои хорошие, нам нужно соблюдать правила сожительства, установленные вашей мамой и дядей Сеней. Вы должны быть послушными и днём по квартире не ползать. Сегодня у Семёна Михайловича день рождения, и он обещал угостить нас праздничным тортом.  — Уря-а-а-а! — закричали мои маленькие новорожденные тараканчики. — У нас будет толтик!  — Да, мои хорошие, но надо быть терпеливыми и подождать до вечера, — проговорила я, улыбаясь.  — Мама? — обратилась ко мне доченька.  — Да, Викуся.  — А как тебе удалось всё так удачно для нас сделать?  — Знаешь, сладенькая моя, — погладила я дочурку лапкой по её шелковистых усиках, — люди часто говорят, что тараканы настолько живучие, что способны пережить ядерный взрыв, но они даже не догадываются, что мы просто умеем договариваться.