Алфавит, Артон

Если вы думаете, что в современном мире, полном грехов и искушений, не осталось невинных святых людей, то посмотрите на Антона Шастуна и убедитесь, что это не так. Шестнадцатилетний мальчишка учится в школе чуть ли не на одни пятёрки, ни разу не пробовал пить или курить, почти не ругается матом: просто гордость родителей. Вдобавок ко всему этому, он ещё и очень симпатичный юноша. Но он, кажется, не замечает вокруг себя ничего, кроме учёбы. Как и у всех, у него есть кое-что, к чему он тайно питает слабость, но хорошенько всё взвесив, парень решил, что образование, всё-таки, важнее. Но, к сожалению Шастуна, его самая сильная слабость два раза в неделю приходит к нему домой и в течение полутора часов решает с ним математические задачи повышенного уровня, сидя настолько близко, что чувствуется крышесносный запах дорогого одеколона. Наивный парнишка думает, что его репетитор пользуется парфюмом с феромонами, потому что иногда ему становится действительно сложно сосредоточиться на том, чему его пытаются научить. Ах, нет, он не должен думать о мужчине, который старше него в два раза, а потому непотребные мысли приходится засунуть куда подальше. Но эти взгляды, случайные касания и улыбки искушают настолько, что Антон действительно боится потерять самообладание. Знал бы он, что его репетитор уже близок к краю терпения и вот-вот сорвётся… Однажды случилось так, что его любимый репетитор Арсений Сергеевич не мог приехать и перенёс занятие к себе домой, о чём предупредил за день, и о чём сам же благополучно забыл, а потому позволил себе провалиться в дрёму, смотря сны с участием своего любимого ученика. Очередной сон, где юноша выгибается и громко стонет, позволяя трогать себя между ног, оказывается настолько реалистичным и затягивающим, что настойчивый звонок в дверь Арсений слышит только спустя десять минут. Брюнет тут же подскакивает и торопится открыть дверь, совсем позабыв о том, что выглядит он сейчас не совсем презентабельно для репетиторства. На пороге, как и ожидалось, стоит Антон, который при виде Попова густо краснеет и уже было порывается отвернуться, но вовремя осекается. Чёрт! Какой нормальный учитель встречает своего ученика с растрёпанными волосами, в старой клетчатой рубашке (кстати, не застёгнутой) и голубых джинсах с рваными коленями? Нет. Не так. Какой нормальный учитель встречает своего ученика со стояком?! — Здравствуй, Антон. Ты проходи, не стесняйся. Я тут… В общем, я сейчас приведу себя в порядок и приду, хорошо? — как ни в чём не бывало произносит Арсений, скрываясь в ванной. Шаст проходит в зал и садится на диван, нервно кусая губы. Он не может выкинуть из головы то, что только что увидел. Более того, он больше никогда не сможет забыть это зрелище. Репетитор возвращается через десять минут, по-прежнему одетый в джинсы и рубашку (на этот раз застёгнутую), но уже расчёсанный и без эрекции. Однако выглядит он всё так же сексуально, и Антон не может посмотреть на него, то и дело отводя взгляд. — Чаю хочешь? — простой вопрос. Но почему тогда его задают со взглядом змея-искусителя? — Ну… Да, — кивает головой юноша, теребя пальцами нитку на футболке. Через несколько минут на кофейном столике оказываются две чашки с ароматным зелёным чаем, конфеты, ручка с тетрадкой и задачник. Занятие началось. Через полчаса Антон чувствует, что что-то не так: в комнате вдруг стало жарко и душно, сердцебиение и дыхание участилось. Но это не самое страшное. Член в штанах начал набухать и твердеть, вгоняя в краску ещё больше. — Арсений Сергеевич… — непонятно откуда взявшееся возбуждение едва позволяет нормально разговаривать. — Можно выйти? Где тут у вас туалет? — Давай задачу дорешаем и пойдёшь? Тут немного осталось, — Арсений делает вид, что ничего не замечает, но внутри себя он сейчас просто ликует. Итак, какой нормальный учитель подмешивает своему ученику в чай афродизиак? Посмотрите на Арсения и узнайте ответ. Антон изо всех сил пытается дорешать эту чёртову задачу, но перед глазами всё плывёт, а мозг не может думать ни о чём, кроме мужчины, сидящего рядом. И он, наверное, смог бы продержаться ещё какое-то время, если бы не длинные пальцы, ”случайно” коснувшиеся его колена. — Арсений Сергеевич, мне очень надо, — мальчишка вскакивает с дивана, едва не упираясь стояком в лицо старшего. Но уйти ему не дадут. Арсений осторожно берёт Шастуна за запястье и поднимает на него взгляд. Тот самый взгляд, говорящий всё без слов. Я. Тебя. Хочу. — Нет… Нет, Арсений Сергеевич, — шепчет Антон, пытаясь вырвать руку из чужих цепких пальцев. — Сядь. И Шаст садится, по-детски сложив руки на колени и опустив голову. Мысленно он обещает себе, что не поддастся ни на какие провокации от своего репетитора, но одна лишь улыбка заставляет его засомневаться в этом. Нет. Нет. Нет. Нельзя поддаваться. Но Арсений кончиками пальцев касается худого мальчишеского плеча: так невинно и сладко, что хочется отдаться ему прямо сейчас. Но Антон ведь не такой? Правда? — Нельзя… Нет, нет, — скулит парень, отодвигаясь подальше. Вроде, пока получается неплохо. Не считая того, что он уже готов сам наброситься на Попова, чтобы прекратить эту пытку возбуждением. Но он ведь не какой-нибудь там подросток с бушующими гормонами, влюблённый в своего репетитора?... Чёрт! Чужие пальцы осторожно водят по плечу, цепляясь за рукав большой футболки и оголяя ключицу, но Антон хватается за ткань и тянет обратно, густо краснея. Арсений уже придвинулся вплотную, касаясь своим коленом колена юноши. — Я… не могу, — выдавливает из себя Шастун, когда репетитор касается его шеи, ведя пальцами вниз. — Это неправильно. Говорит, что неправильно. Но не уходит. Надеется, что Арсений не остановится. И Арсений не останавливается. Он гладит парня по ноге, слегка щекоча колено и не спеша поднимаясь выше. Антон сводит ноги и откидывается на спинку дивана, тяжело дыша, а его член сочится смазкой, пачкая боксеры и низ живота. — Ты мне сразу понравился, — горячий шёпот прямо на ухо заставляет возбуждаться ещё сильнее. — А теперь ты сидишь так близко и сходишь с ума от возбуждения… Ты не представляешь, что я творю с тобой в своих снах. Но ты ведь позволишь показать? — Не-е-ет, — тихо скулит Шаст, прикрывая эрекцию ладонью. — Так нельзя… Прошу вас, не надо… — Ты хочешь, чтобы я взял тебя силой? Арсений не может сдерживать весь поток пошлостей, таящийся у него в голове, а потому бедному мальчику сейчас придётся выслушать всё. Антону всё труднее придерживаться своих принципов. — Поцелуй меня, — мужчина едва касается губами нежного ушка, и юное тело покрывается мурашками. закрой глаза, коснись меня, ты пахнешь соблазном и мёдом. Антон медленно поворачивается, уже готовый поцеловать своего искусителя, но робость сильнее него, и она заставляет резко отвернуться, нервно сглатывая. Тогда Попов кладёт пальцы на щёку парня и поворачивает его голову к себе, нежно целуя. — Просто приоткрой ротик, — шепчет Арсений, когда его ученик бездействует, явно не понимая, что должен делать. Пухлые розовые губки послушно размыкаются, впуская во влажный рот длинный умелый язык, который проходится по ровному ряду зубов и лижет по кругу. Антон сдавленно стонет, понимая, что он сдаётся. Уже сдался. Он позволяет трогать свои колени и вылизывать свой рот. И если он думает, что после парочки мокрых поцелуев Арсений успокоится, то он очень сильно ошибается. — Не надо, — слабо протестует Шастун, когда горячие губы перемещаются на его шею. — Неужели ты думаешь, что я просто так выпущу из своего дома такого сладкого мальчика, как ты? Тем более, стояк никуда не денется ещё пару часов, а то и больше. Сладкий мальчик. Вы когда-нибудь видели репетитора, который так называет своего ученика? Теперь видели. Арсений ещё и не на такое способен! — Надеюсь, ты не боишься меня? — мурлычет мужчина, перемещая руку с колена юноши на бедро. — Боюсь. — Это даже ещё лучше, — улыбка маньяка должна была спугнуть невинного юношу, так почему же не спугнула? Почему член в штанах дёрнулся, а смазка из него начала течь с удвоенной силой? — Мне же всего шестнадцать, — Антон кладёт свою руку поверх руки Арсения, пытаясь убрать её со своей ноги. — Такой маленький, очаровательный, — мужчина проводит кончиками пальцев по бугорку на джинсах юноши, и того буквально подкидывает, будто от удара током. — Ты же позволишь потрогать себя между ног? Пожалуйста? Антон бы не просто позволил, он бы даже попросил. Кажется, сейчас все его тайные желания вылезут наружу. Откроется тёмная сторона такого солнечного и невинного мальчишки. — Ну же, скажи это, — с пошлой ухмылкой шепчет Арсений, заглядывая в зелёные глаза. — Я… Я хочу вас, Арсений Сергеевич. Очень хочу. Голубоглазый едва не кончает, когда этот сладкий голосок произносит его имя. Арсений. Сергеевич. Так горячо и соблазнительно. Если заставить парня говорить некоторые очень грязные вещи, то наверняка можно сойти с ума. — Иди к папочке, малыш. О. Боже. Мой. Антон стонет, услышав эти слова. Это слишком. Папочка, серьёзно?! Шастун уже едва не плачет от такого сильного желания, усаживаясь на колени Арсения и сжимая бёдра в надежде, что это хоть немного успокоит его возбуждение. Но мальчишку усердно гладят между ног, нежно сжимая эрекцию, и ему действительно приходится сделать усилие, чтобы не кончить. Антон активно ёрзает до тех пор, пока в задницу не упирается твёрдый член. — А-ах, Арсений Сергеевич, пожалуйста! — стонет парень, вжимаясь ягодицами в стояк мужчины. — Ничего не получишь, пока не выпустишь наружу своих маленьких демонов, малыш, — усмехается Арсений, хотя сам уже сходит с ума от ощущения упругой попки рядом со своим членом. Антон сгорит за это в аду. За все эти ужасные вещи, которые сейчас скажет. В маленьком милом юноше скрывается настоящая похотливая шлюшка. Арсению так сильно хочется услышать… — Папочка, пожалуйста! Он сказал это. Он нашёл в себе силы выпустить наружу своих демонов. Арсений сходит с ума. Жадные руки забираются под футболку, лаская плоский животик, сминая гладкие бока и поднимаясь к трепетно вздымающейся груди, выискивая маленькие розовые сосочки. — Какой же ты нежный, малыш, — восторженно шепчет брюнет, когда Антон протяжно стонет от лёгкого прикосновения к своим соскам. — Тебе нравится? А вот так? Пальцы с силой сжимают нежную розовую плоть и оттягивают, заставляя парня выть от боли и кайфа. У Арсения внизу живота всё уже сводит от возбуждения, и он, чтобы хоть немного унять тянущую боль в паху, кладёт одну руку на свой член и грубо мнёт. Свободная рука ложится на шею парня, и старший притягивает его к себе, горячо целуя и больно кусая чувственные покрасневшие губы, а затем пальцы игриво опускаются вниз и подцепляют край футболки, задирая её. — Вау, — Попов не может сдержать восторженного вздоха, потому что вид перед ним открывается просто нереальный: Антон сидит у него на коленях, слегка раздвинув ноги, с задранной футболкой, раскрасневшийся и с каменным стояком в штанах. Арсений усаживает мальчишку лицом к себе и стягивает с него футболку, тут же принимаясь за ширинку на его джинсах. Шастун такой горячий, такой юный и сладкий, что из него хочется вытрахать всю душу и заставить плакать и кричать, дрожа от оргазма. — Ты такой сладкий, — мурлычет Арсений, проводя языком по шее младшего. Попов расстёгивает свою рубашку, снимая её, и прижимает Антона к себе, наслаждаясь тем, какой он горячий. Когда с юноши пытаются стянуть джинсы с боксерами, он некоторое время сопротивляется, но покорно замирает, неожиданно громко заскулив, когда Арсений хватает его за руки и грубо заламывает их ему за спину. — Нравится? — усмехается мужчина, сжимая чужие запястья ещё сильнее. — Прекрати упираться, иначе мне придётся тебя связать. Арсений спускает джинсы и боксеры юноши ниже, оголяя ягодицы и твёрдый член, подрагивающий от каждого действия брюнета. Он так же оттягивает вниз свои джинсы и бельё, и два крепких ствола, влажных от смазки, соприкасаются. Антон громко стонет, задрожав, а Попов всхлипывает и шипит, чувствуя, как его головка потирается о чужой член. Такие горячие, возбуждённые и сходящие с ума друг от друга… Арсений обхватывает пальцами сразу два члена, начав ласкать, а пальцы другой руки прикладывает к приоткрытым губам юноши, поглаживая их. —Возьми их в ротик, — с пошлой улыбкой просит Арс, кусая свои губы. — А-ах, п-папочка, — Шастун скулит, толкаясь бёдрами в руку репетитора, и приоткрывает рот, впуская внутрь два пальца. — Я не могу больше… — Можешь, маленький, — пыхтит Арсений, вынимая пальцы из влажного рта. — Папочка хочет немного поиграть с твоей попкой, можно? Мальчишка не может ответить и лишь коротко кивает, едва не задыхаясь от своих стонов, а когда чувствует аккуратное прикосновение к нетронутому колечку мышц, срывается на крик. Мокрый палец ласкает только снаружи, оглаживая каждую маленькую складочку, мягко надавливая, погружаясь внутрь лишь на пару миллиметров и тут же выскальзывая. Попов вставляет в горячее отверстие лишь фалангу указательного пальца, чуть ускоряя движения руки на членах, и Антон почти визжит. — Арсений… Сергеевич… Я же… Я сейчас… А-ах, боже! Из уретры вверх рвано брызгает белёсая сперма, и Арсений тут же кончает следом просто от одного вида своего ученика, трясущегося в оргазме. Палец выскальзывает из чуть покрасневшей дырочки, и мужчина обессиленно откидывается на спинку дивана, прижимая к себе худое дрожащее тело. — Всё хорошо, малыш? — Да, всё… Очень хорошо, — Антон пытается подняться, но падает на грудь Арсения и обвивает его руками. — Ты же понимаешь, что теперь ты только мой, Тоша? — Только ваш, Арсений Сергеевич, — улыбается парень, прижимаясь крепче к брюнету. Что ж, на такие занятия, как сегодня, приходить будет куда интереснее. Но про математику, конечно, забывать не стоит. Арсений Сергеевич всё ещё остаётся репетитором для Антона Шастуна, но теперь он ещё и папочка для своего малыша, в котором предстоит разбудить ещё так много демонов. И это будет увлекательным и крайне приятным занятием, это уж точно.