Алфавит, Артон

Арсений, наблюдая за Антоном, никак не может понять, что не так. Он видит его каждый день, исподтишка наблюдает, отмечает какие-то странности в поведении, но разобраться, в чём именно заключаются эти самые странности, ему не удаётся. Антон же, будто и не замечая чужих терзаний, продолжает вести себя чуть более грубо в большой компании и чуть более мягко (Арсений бы даже сказал, более женственно) наедине с Поповым. Они снова остаются вдвоём, Шастун снова ластится к Арсу, словно кошка, Арс снова не понимает, что происходит. Это квартира Антона, вокруг больше никого нет. На столе стоит пара бокалов с красным полусладким, которое уже прилично ударило в голову. Хорошие друзья решили отдохнуть после трудной рабочей недели, только и всего. Шаст обхватывает бокал своими длинными пальцами, и его запястья кажутся теперь ещё более женственными. Арсений едва заметно встряхивает головой, отгоняя все мысли об этих странностях, но взгляд невольно скользит по изящной фигуре, и он путается ещё больше. — Арс, я хотела… Блять. Хотел спросить, — Антон заметно краснеет, поняв, как глупо спалил себя. Попов вздрагивает, резко разворачиваясь к другу. Ему ведь не послышалось? Шастун только что сказал о себе в женском роде… Оу. Оу! — Ты… Что? — Арсений пальцами прикасается к чужому плечу, слегка потянув на себя ткань футболки. — Спросить, говорю, хотел, — отмахивается Антон, дёргая плечом. — Значит, хотел? — недоверчиво хмыкает мужчина, убирая руку. — Тох, может объяснишь уже, что с тобой творится? Антон смеётся. Да как он сможет объяснить это? Что он скажет? Что чувствует себя будто не в своём теле, когда находится рядом с Арсением? Что хочет быть ему скорее девушкой, а не парнем? Да его же за ненормального сочтут! — Я… В общем… Блять! Рядом с тобой у меня начисто отключаются мозги, и я как будто ощущаю себя девушкой! — на одном выдохе выпаливает Антон, краснея ещё сильнее. Да это же бред! Так ведь просто не бывает. — Значит ли это, что я тебе нравлюсь? — спрашивает Арсений у готового провалиться под землю от стыда парня. И совершенно наплевать, что это звучит как абсолютный бред. Для себя он понял, в чём причины такого странного поведения, и почему Антон стал казаться каким-то слишком уж женственным. Остальное, в общем-то, не так уж важно. — Наверное, значит... — Шаст залпом допивает остатки своего вина, пытаясь не смотреть в синие глаза. Синие глаза, напротив, смотрят слишком пристально и заинтересованно. Я смотрю, я рассматриваю тебя, Изучаю изгибы твоего тела. Я смотрю, я рассматриваю тебя, Может, слишком открыто, слишком смело. Они не решаются друг другу что-либо сказать, а напряжение между ними всё растёт. Сексуальное напряжение. Арсений напредставлял себе такого, что член в штанах затвердел едва ли не в один момент. Видит ли он в Антоне девушку? Едва ли. Но он мог бы попробовать. Попов вмиг оказывается возле Шастуна и, приблизившись к его уху, шепчет тягуче-сахарно: — Раз уж у нас сложилась такая ситуация, не хочешь ли ты побыть моей девочкой? Господи, да он сам не понимает, что говорит! Но его глаза и улыбка приобретают ещё более возбуждённый оттенок, когда он видит, как Антон начинает кусать губы и чаще дышать. Рука ложится на точёное бедро парня и не спеша скользит вверх. — Повтори, — неуверенно просит Шаст, оттягивая ворот футболки, который уже душит его. — Ты. Моя. Девочка, — пересохшие от волнения губы касаются уха, заставляя Антона задрожать. Вот чёрт. Это сводит с ума. Шастун уже весь мокрый, и ширинка одуреть, как давит на возбуждённый член. Арсений по-хозяйски сжимает внутреннюю сторону бедра младшего, и тот едва не пищит, невольно вжимаясь в мужчину. Ради одного только взгляда этих небесно-ледяных глаз он готов быть кем угодно. Попов властным движением руки поворачивает к себе голову Антона и едва ли не вгрызается в пухлые розовые губы, до боли сжимая светлые волосы на затылке. — О-ох, господи, — стонет парень, бесстыдно разводя бёдра и позволяя гладить себя между ног. Арс кусает и облизывает тонкую шею, обжигая её горячим дыханием, и Антон хнычет, выгибаясь. Арсений расстёгивает ширинку и запускает длинные пальцы в джинсы юноши, хищно улыбаясь. Конечно, ему нравится то, что он чувствует. — Какие мокрые трусики, — это звучит так восторженно, что Шаст начинает стесняться и пытается сдвинуть бёдра. — Арс, блять… Что мы… Что мы делаем? — в Антоне просыпаются совесть и мужская его сторона, но засыпают, как только его хватают за волосы и сжимают в пальцах член посильнее. Он снова превращается в маленькую податливую сучку. Арсений уводит Антона в спальню, где вжимает его в стену и целует так, что у того земля уходит из-под ног. Он стонет, дрожит и жмётся к Попову, расстёгивает пуговицы на его рубашке. Футболка Шаста летит в сторону, и он, оставшись в одних расстёгнутых голубых джинсах, из-под которых игриво торчит резинка чёрных боксеров, выглядит просто невероятно. Арсу даже не верится. Когда Арсений прикасается к тёмно-розовым набухшим соскам, Антон распахивает глаза и смотрит на старшего так, что тот сжимает зубы и тихо рычит. — Ты не представляешь, как хочется кончить тебе на лицо, когда ты смотришь вот так, — Попов запускает руку в боксеры младшего, тут же пачкая пальцы смазкой, которой очень, очень много. — Течёшь ты и правда как девочка. Антон не задумывается, расценивать ему это как комплимент или как насмешку, потому что ему плевать. Всё, что говорит Арс, возбуждает его до приятных спазмов внизу живота. То ли ещё будет… Бесконечно длинные пальцы в поблёскивающих кольцах несмело касаются бархатной кожи живота Арсения, вызывая рой мурашек по всему телу. Рубашка падает с плеч, оголяя их. — Ты такой нежный, горячий… — восхищённо шепчет брюнет, кончиками пальцев обводя очаровательные соски, и вдруг вспоминает об особенности Антона. — Или я должен обращаться к тебе в женском роде? — Как хочешь, только… Возьми меня уже! Арсений усмехается и тянет парня на себя, разворачивая его и толкая на кровать. Шастун падает на спину, снова поднимая на старшего глаза, полные покорности. Арсу нравится, что Антон готов быть для него кем угодно. Попов склоняется над юным телом, облизывая тонкую шею, острые ключицы и впадинку между ними. Шаст царапает его спину, оставляя красные линии. Юркий язык скользит вниз, горячие губы обхватывают твёрдую бусинку соска. Арсений мокро целует чувствительную плоть и переходит ко второму соску, аккуратно прикусывая его. Антон громко стонет, сжимая в кулак тёмные волосы. — Арс! — всхлипывает парень, когда его больно кусают за сосок. — Прости, детка, — Арсений поднимается вверх, целуя нижнего в щёку, а затем снова соскальзывает вниз. Шаст дышит часто и глубоко, приоткрыв рот, пока чужой язык рисует всевозможные узоры на его животе. Попов лижет и целует всё ниже, пока не упирается в джинсы, которые по какой-то причине до сих пор не снял с худеньких ног. Он проводит языком по низу живота и едва не мурлычет от удовольствия, поняв, что нашёл ещё одну эрогенную зону Антона. Младший выгибается и кусает губы. — Ох, блять, боже! — несдержанно стонет Шастун, когда Арсений резко тянет вниз его джинсы с бельём и проводит языком по всей длине члена. Арс стаскивает с Шастуна всю одежду, и тот пытается прикрыться. Попов с силой отнимает его руки от члена и покрывает короткими поцелуями низ живота, на этот раз не прикасаясь к возбуждённой плоти. Затем поднимается немного выше, играет с сосками, оттягивая их пальцами и щекоча кончиком языка, а после целует Антона слишком мокро. Младший опускает взгляд и натыкается на внушительных размеров бугорок в области ширинки. Облизывается, скулит. — Возьми его, не стесняйся, — шепчет Арсений, заметив голодный взгляд. Шаст опускает руку и обхватывает чужой орган пальцами, ставшими непослушными от волнения. Мужчина улыбается и подаётся бёдрами вперёд, толкаясь в раскрытую ладонь. Антон чувствует даже сквозь грубую ткань джинсов, какой жар исходит от твёрдого члена, трущегося о его руку. Он хочет чувствовать его полностью. Хочет сидеть на коленях и брать его в рот так глубоко, как только сможет, хочет его внутри себя, хочет, хочет, хочет. — Детка, перевернись на живот, — этот низкий голос, охрипший от возбуждения, сражает наповал. — Хочу вылизать свою девочку. Ох, боже. Боже, боже, боже. Как можно говорить такое вслух? Из-за возбуждения воздух стал горячим настолько, что, кажется, вот-вот вспыхнет. Антон, не имея сил что-то ответить, просто молча ложится на живот, нервно покусывая подушку. Арсений проводит пальцами по его бокам, спускается к бёдрам и тянет их на себя. Парень выгибается. — Ты просто умница. Раздвинь ножки, малыш. Парень упирается локтями в матрац и разводит ноги в стороны. Арс садится на колени и пробегается кончиками пальцев по идеально гладкой промежности. Антон вскрикивает даже как-то испуганно. — Ну-ну, не бойся, — брюнет умиляется поведению Шаста. — Такой гладкий, просто бархатный. Хорошо постарался, да? — Ты даже не представляешь, насколько. Арсений наклоняется и обводит пальцем маленькую дырочку, протягивает руку к члену, требующему внимания, а затем, погладив гладкий лобок, возвращается обратно и давит на сжатые мышцы, которые, к его огромному удивлению, тут же раскрываются и поддаются. Он резко вынимает фалангу, будто испугавшись от неожиданности. Антон действительно хорошо постарался. Страшно подумать, сколько раз он находился рядом с Арсением растянутый. — Хочешь сказать, твои прекрасные пальчики побывали в твоей попке перед тем, как я пришёл к тебе? Шастун в ответ только смущённо кивает. — Вау, да я в постели с маленькой похотливой сучкой, да? — смеётся Арсений, легонько шлёпая шатена по ягодице и, не дождавшись ответа, проводит языком между двух упругих половинок. — А-а-арс, — Антон протяжно стонет и раздвигает ноги ещё шире. Попов, услышав этот стон, напрочь забывает обо всём. Он раздвигает ягодицы и ещё быстрее двигает языком, оставляя так много слюны, что она стекает вниз и немного внутрь. Шастун чувствует, насколько мокро становится у него между ног и пытается сдвинуть бёдра, скуля в подушку. Арсений шлёпает его и усмехается, когда Антон сдавленно хнычет и подаётся навстречу руке. Понравилось. Брюнет отстраняется и шлёпает пальцами прямо по мокрой дырочке, заставляя Шаста пошло вскрикнуть. Парень ещё немного выгибается и сжимает дрожащими руками подушку, хватаясь за наволочку зубами. Арс сзади снимает джинсы и ищет презерватив, одной рукой поглаживая спину Антона. — Мне не даёт покоя мысль о том, что ты растягивал себя. Я бы очень хотел посмотреть на это. Антон вспоминает, как с утра в очередной раз почти трахал себя пальцами, сидя в ванной. Он, естественно, думал в этот момент только об Арсении, но даже приблизительно не представлял, что когда-нибудь произойдёт нечто подобное. А сейчас он лежит под Поповым, раздвинув ноги и прогнувшись в спине, словно мартовская кошка. Его называют своей девочкой, и от этого член только сильнее наливается кровью. Нормально ли это? Едва ли. Но ему абсолютно наплевать. Он правда так сильно хочет, чтобы его трахнули. У Шастуна мурашки бегут, когда он слышит, как Арс раскатывает по члену презерватив, а затем открывает тюбик смазки, который валялся на видном месте. От предвкушения сводит низ живота, и он стонет слишком громко, когда головка скользит между ягодиц. — Хочешь его внутри, детка? — Арсений откровенно издевается, шлёпая головкой по сжимающейся дырочке. — А-арс, боже, пожалуйста, — жалобно, но очень пошло скулит Антон. Арс наклоняется ниже и направляет член внутрь, и жаркое тело охотно, но с трудом принимает его. Попов рычит, и Шаст вздрагивает из-за этого. Внутри слишком узко, он этого не ожидал. Твёрдый ствол входит почти наполовину, и мужчина пока не двигается дальше. — Ты вроде растягивал себя? — хриплым голосом спрашивает Арсений, хватая парня за бедро. — Да-а, — болезненно хнычет Тоша, кусая подушку. Мышцы прилично стянулись за несколько часов, и ему теперь больно, но оттого не менее приятно. Член заполняет его слишком сильно, хотя внутри ещё даже не наполовину. Он хочет ещё глубже, хочет чувствовать власть над собой, но Арс не двигается дальше, боясь, что порвёт либо уздечку, либо задницу Антона. — Да прекрати ты нежничать! — вскрикивает младший, выгибаясь ещё сильнее и прижимаясь спиной к груди Попова. — Боже, кто бы мог подумать, что ты такой извращенец? — усмехается Арсений, двигая бёдрами так, как умеет только он: плавно, с оттяжкой, но так быстро, что шатен забывает, как дышать. Член оказывается внутри полностью, Шастун почти плачет и отзывается на каждое движение, каждую пульсацию крупного органа внутри себя. Арс двигается, постепенно увеличивая темп, и чем быстрее он вдалбливается в худое тело, тем громче кричит Антон. Кричит пошло, срываясь на повизгивания и всхлипы. — Арс! — возбуждённый стон сотрясает стены и сознание Арсения. — Да, малыш? — Ещё! — Шаст виляет бёдрами и зажимается, за что его дёргают за волосы и шлёпают. Головка снова и снова попадает по простате, порнографические шлепки кожи о кожу вызывают помутнение рассудка, и брюнет вдруг понимает, что именно он хочет сейчас увидеть. Антон оборачивается слишком резко, когда член внезапно исчезает из растраханной дырочки. — Хочу тебя сверху, — шепчет Арсений и ложится на спину, усаживая младшего на свои бёдра. Шастун возбуждён настолько, что даже и не думает сопротивляться, и сам направляет член в своё тело, насаживаясь слишком резко и взвизгивая от боли. У него кружится голова и темнеет в глазах от всех этих ощущений, и он, не имея сил держаться ещё хоть немного, сразу же начинает двигаться слишком быстро, остервенело. Арсению горячо и по-прежнему слишком узко, дольше пяти минут он не продержится. Тем более, когда на его члене уже просто скачет такое чудо, как Антон. Парень хватает Попова за руки и кладёт их на свои бёдра, пытаясь ускориться до предела. Ему самому немного надо, чтобы кончить. — Ты сумасшедший, — восторженно стонет Арс, когда Шаст едва ли не в кровь расцарапывает ему грудь. Старший кладёт ладонь на истекающий смазкой член и начинает ласкать его слишком быстро. Тоша снова едва не плачет и моментально кончает так бурно, что сперма попадает даже на чужие плечи. Тугой анус сжимается и пульсирует вокруг набухшего члена, буквально вынуждая Арсения кончить следом. — Арс! Ах… Так глубоко! — мужчина обещает себе, что обязательно узнает позже, где Шастун научился так стонать. Попов до синяков сжимает худые бёдра и с силой насаживает Антона на себя, рвано изливаясь в презерватив. Шатен чувствует, как член внутри него выплёскивает горячую сперму, и он бы кончил от этого ещё раз, если бы только мог. Шаст обессиленно падает прямо на Арса, пачкаясь в собственном семени, и лениво целует его в шею. Он настолько вымотан, что не может даже слезть. — Антош? — М? — вяло отзывается Антон, даже не поднимая головы. — Если ты готов быть моей девочкой, то… Согласишься ли ты стать ещё и моим парнем? — голос Арсения звучит так робко, будто это не он пару минут назад грубо трахал и шлёпал Шастуна. — Для тебя я бы стал кем угодно, но стать парнем буду особенно рад, — он всё же поднимает голову и нежно целует мужчину, после чего всё же находит в себе силы слезть и лечь рядом. Арсений просто счастлив, что теперь это его мальчик с маленькой особенностью, которая только добавит огня в их отношения. А Антон, хоть и начал снова чувствовать себя парнем, всё равно готов на всё. Главное, что он готов на это ради Арса.