Только никому не говори

Таранов слушал рассказ Лаврова о делах в советской Москве, и на душе становилось всё тяжелее и тяжелее. Глупо отрицать: он скучал по Родине. Иногда об этом удавалось не думать, удавалось отвлечься на какие-то другие заботы, но такие моменты, как встреча с коллегой, были способны обрушить на русского тонну болезненной ностальгии. Ему сразу же вспомнился родной дом на Пречистенке. Там он родился, там рос. Его отец был врачом-хирургом, мать преподавала географию в школе. У Игоря был старший брат Владимир: хороший, очень добрый парень. Он погиб в битве под Сталинградом и это стало для Таранова настоящей потерей. В сорок третьем году Игорь смог вырваться домой на три дня. Тогда он и узнал, что его мать скончалась от оспы несколько месяцев назад, а отец считается без вести пропавшим. Война разрушила всю его семью. Теперь в трёхкомнатной квартире на Пречистенке жила его бабушка и очень ждала возвращения Игоря. А он так и не смог вернуться. Сразу после окончания войны его командировали в Аргентину для активной работы в сфере просвещения. В СССР было очень мало специалистов, владеющих редкими иностранными языками. Это было ни к чему: нужно было максимально снизить риски попытки граждан сбежать за рубеж. В своё время Таранов поступил на филологический факультет МГУ и в совершенстве овладел двумя языками: немецким и испанским. Именно поэтому он был отправлен в Аргентину для переводов советской литературы на их язык. Да, это была самая настоящая коммунистическая пропаганда. Распространением переведённых произведений занимались другие люди. Игорь должен был просто сделать переводы и отдать рукописи одному из коллег. — Здесь так жарко, — закончив монолог о московской театральной жизни, Лавров снова промокнул красное лицо носовым платком. — И как ты только это выдерживаешь? — Всё на благо родной страны, — без иронии отозвался Таранов и слегка улыбнулся. — Это да. Но я бы сыграл здесь в ящик. А кому нужны мёртвые патриоты? Оба рассмеялись. — Мне передать что-нибудь начальству? — Лавров сложил папку с переводом в аккуратный чёрный портфель. — Нет, всё в порядке. Ни на что не жалуюсь. — Тогда до встречи, — Николай встал, пожал переводчику руку и ушёл, вытирая платочком пот с шеи. Игорь устало откинулся на спинку лавочки. Вытянув ноги, достал из кармана брюк пачку сигарет, покрутил её в руке, но так и не закурил. В голову лезли мрачные мысли. Как он оставит Вальдемара, когда настанет пора уезжать? А когда она настанет? Вдруг он здесь на десятилетия? Сможет ли не сойти с ума вдали от такого родного и любимого пейзажа: хвойный лес, тонкие берёзы, голубоглазые озёра, глядящие в высокое летнее небо… Поднявшись, русский направился в сторону дома. На улице было жарко, асфальт был накалён до предела. В такие дни больше всего на свете хотелось оказаться в зимнем дворике Москвы, засыпанном снегом. ...Рафтер разделся до плавок и решил искупнуться в тёплом океане. Это практически не принесло облегчения и он завалился на топчан, недовольно морщась. Со всех сторон доносились весёлые возгласы и смех. Люди радовались и наслаждались жарой. Извращенцы… — Вальдемар! Какие люди, — раздался ироничный голос, заставляя мужчину вздрогнуть и повернуть голову направо. На соседнем топчане сидел мужчина в белой рубашке и бежевых брюках. На его квадратное лицо падала тень от плетёной шляпы, но Рафтер мгновенно узнал своего давнего приятеля. Иоганн Хетриф. — Ты? Вот уж не ожидал… — пробормотал Вальдемар, не зная, радоваться ему или злиться. Он не планировал встретить в этом городе кого-нибудь из прошлой жизни. Вот так встреча. — Думал, меня повесили краснопузые? — грубовато спросил Иоганн и ухмыльнулся, подаваясь вперёд. — Не исключал. Как ты меня нашёл? — И не искал. Сегодня случайно увидел тебя здесь… Решил дать о себе знать. Ты ведь понимаешь, что мы должны держаться вместе? — Зачем? — Ты же не открестился от наших идеалов? В жизни не поверю. — Не открестился. Но какое это теперь имеет значение? Война проиграна. — Всё не так плохо, как ты думаешь. Я вхожу в состав тайного движения, — Иоганн перешёл на шёпот. Рафтер изумлённо взглянул на приятеля, после чего принялся одеваться: — Надо выпить. Они вошли в пляжное кафе «Люция». Заказали по пиву и заняли дальний столик. Сделав три глотка и чуть ли не застонав от блаженства, Рафтер вопросительно взглянул в мощное лицо Хетрифа. Тот снял шляпу и провёл ладонью по лысой голове. — В общем, я работаю в газете «Честный голос». Если ты хоть раз её читал, то знаешь, что в ней публикуется немало материала, касающегося «Крысиных троп» и благостности наших идей. — Слышал о ней, но не читал. — У меня налажены контакты с нашими высокими начальниками, которым тоже удалось сбежать. Дважды в месяц мы собираемся на заседаниях закрытого клуба и обсуждаем наши дальнейшие действия. Цель: скрыться от коммунистов и евреев, а также открыть своё движение. При поддержке действующих властей это вполне реально. — И ты предлагаешь мне присоединиться к этому? — Да. Рафтер тяжело вздохнул и сделал ещё один глоток пива: — Я подумаю. — Что тебя смущает? — удивлённо спросил Иоганн. — Я не очень-то верю в то, что мы снова сможем перевернуть мир и заполучить его. Мы были близки к этому. А теперь поражение! Всё. В голосе Рафтера было столько усталости и разочарования, что Иоганн понимающе замолчал. Допив своё пиво, он похлопал мужчину по плечу, положил на стол свою визитку и ушёл со словами: — Если надумаешь.

***

Когда Вальдемар вернулся домой, Игорь уже сидел за печатной машинкой и остервенело набирал текст. Тонкие губы сжимали папироску, глаза были подёрнуты поволокой задумчивости. Немец замер и просто любовался мужчиной, который был так увлечён работой, что ничего не слышал и не видел. Но спустя несколько минут Рафтер приблизился к столу и вплёл пальцы в удлинённые русые волосы. Таранов вздрогнул и чуть не выронил сигарету. Быстро потушив её, улыбнулся: — Ты чуть было не начал пожар! — Я бы нашёл способ его потушить, — томно ответил Рафтер, перебирая пальцами, словно дорогой шёлк, пряди волос. — Заработался, обо всём забыл. Ты был на пляже? — Да. Хотел почитать, да понял, что не смогу сосредоточиться. Слишком жарко. Даже купание не спасает. Замолчав, немец наклонился и мягко сжал подбородок партнёра, заставляя того вскинуть голову. Всмотревшись в любимые глаза, он накрыл губами его губы и увлёк русского в нежный поцелуй. Прикрыв глаза, мужчины какое-то время мягко целовались, затем Рафтер отпрянул и скрылся в ванной. Игорь сглотнул и провёл указательным пальцем по губам. Испытывая пылкое волнение, он встал и пошёл следом за любовником. Припав плечом к дверному косяку, он наблюдал за тем, как тот раздевается и затыкает слив пробкой. Воды было ещё совсем мало, но немец уже расположился в ванне и внимательно посмотрел в серые глаза русского. Тот смутился от столь пристального взора и медленно приблизился. Присев на край ванны, он провёл ладонью по мокрой груди Рафтера. Откровенно любуясь красотой и статью его тела, закусил угол губ. Ему до сих пор было стыдно, что он полюбил мужчину. Не так, как в самом начале их романа, но тем не менее… — Знаешь, о чём я думаю? — хрипло спросил Рафтер, медленно кладя руки на бортики ванны. Таранов вопросительно посмотрел на него. — О твоих губах на моём члене, — оскалился немец. Игорь вспыхнул, на миг отвернувшись, но тут же смущённо улыбнулся и наклонился к паху Рафтера. Он считал, что отсасывает не очень умело, да и откуда было взяться опыту? Но Вальдемару очень нравилось и русский не мог отказать ему в удовольствии. Взяв большой полутвёрдый член двумя пальцами, Игорь облизал влажную головку раскалённым языком, срывая с губ Рафтера дикий стон. Таранов прикрыл глаза и принялся медленно вбирать орган, не забывая играть с ним кончиком языка. Член был толстым и солёным. Вальдемар неотрывно наблюдал за любовником, откровенно и громко постанывая. Когда плоть оказалась целиком во власти горячего рта, а нос Игоря уткнулся в волосатый лобок, немец сжал волосы на затылке русского в кулак, но не стал тянуть, ибо не желал причинять ему боль. Рвано зашептал: — Господи, не останавливайся, иначе я за себя не ручаюсь. Игорь опалил горячим дыханием лобок мужчины и принялся двигать головой, смачно, с хлюпающим звуком отсасывая ему. Рафтер крепко держал волосы русского, словно планировал оторвать ему голову. Он тяжело дышал, делая короткие движения бёдрами и с трудом сдерживаясь, чтобы не вогнать член в самую глотку Таранова. Игорь сосал с упоением, следя, чтобы зубы не коснулись нежной кожи. Вода уже скрыла яички и половину члена, поэтому русскому приходилось нырять в неё лицом, создавая фейерверк из брызг. В какой-то момент немец не выдержал: закричав, с силой прижал голову Таранова к своему паху, заставляя того глотать воду и сперму. На водной глади появились пузырьки. Игорь не мог дышать, задыхаясь от толстой головки члена, находящейся в горле. Рафтер выстрелил ещё несколькими порциями спермы в желудок любовника и убрал руку с его затылка. Игорь резко высунулся из воды, задыхаясь и выплёвывая её. Хрипя, он сполз на пол, стараясь отдышаться и прийти в себя. — Прости… Ты в порядке? — облизав пересохшие губы, спросил Вальдемар. — Я бы здесь не утонул, не волнуйся, — с трудом ответил Таранов и провёл дрожащей рукой по мокрому лицу. Рафтер постучал ладонью по бортику ванны, находясь в сладкой неге после столь чудесного оргазма: — Иди ко мне. Игорь ухмыльнулся и медленно встал. Забравшись в ванну, лёг на Вальдемара. Какое-то время они исступлённо целовались, поглаживая спины друг друга. Это было слишком хорошо.