Каждый из нас предан: кому-то или кем-то.
— «Жестокий бой на равных двух проклятых сердец покажет, кто достоин, носить царский венец», — растянуто и как будто совершенно лениво продекламировал Никлаус, ни на секунду не отвлекаясь от плавного вождения жёсткой кисточкой по светло-серому слабому карандашному рисунку на плотном холсте. — И ещё одна строчка этого изумительного пророчества обрела реальную подоплёку. Мы всё ближе и ближе к собственному концу, — насмешливо и, вместе с тем, несколько устало и абсолютно незаинтересованно, озвучил общие волнения он. Элайджа и Марсель, комфортабельно разместившиеся на недавно купленных мягких креслах, позади как раз одной из причин, почему пришлось совершать эту незапланированную дорогую покупку, вместе невесело, будучи не в настроение поддерживать напускное веселье своего собеседника, хмыкнули. — Мы все прекрасно осведомлены в том, что нас ждёт, дорогой брат, — проговорил старший Майклсон, как и гибрид, слишком увлечённый шахматной доской, за которую присел вместе с Марселусом. И постарался сильно не удивляться тому факту, что младший брат наизусть заучил пророчество, предназначенное другой семье. — В том-то и наша главная проблема, Элайджа, что на самом деле мы ничего не знаем, — откликнулся оборотень, пустившись философствовать и размышлять: — Разве могли мы предположить, что меня и Кэролайн проклянут? Или, что этот бой станет неустойчивым фундаментом для бунта моего народа? — холодно вспоминая вчерашний, совсем нелицеприятный случай, произнёс он. Руки сами по себе сжимались в крепкие кулаки, и любимая кисточка едва не рассыпалась в мелкую крошку в его ладони, если бы он не заставил себя успокоиться. Не заметить его состояние было трудно. Отчего Жерар и выжидал по несколько минут, чтобы начать разговор: — А ты уверен, что именно это восстание отражено в строках пророчества? Разве не должно оно напрямую касаться Сатринов? Ведь это пророчество принадлежит Кэролайн. — А разве оно их не касается? — обернувшись к оппонентам только в пол-оборота, полюбопытствовал русоволосый. — Свергни они меня и поставь тебя во главе Нового Орлеана, и Сатрины были бы в опасности, в очередной раз подвергнувшись гонениям со стороны орлеанцев. — Я бы не допустил подобного вновь, — заметно помрачнев, отрезал мулат. Одного кровавого пожарища на его совести было более чем предостаточно, чтобы повторять это вновь. — В прошлый раз ты обещал что-то подобное, — ехидно заметил вампир, и глаза его на мгновение метнулись в сторону старого друга. Которого он, несмотря на предполагаемую опасность в виде восхищения и готовности к новой революции своего народа, всё же помиловал и оставил при себе. Как говорится: друзей держи близко, а врагов ещё ближе. Горькие правдивые слова Марселусу пришлось с некоторой дрожью проглотить, понимая, что пока Король к нему благосклонен, стоит довольствоваться этим моментом. Элайджа внимательно посмотрел на заметно поутихшего друга, удовлетворённо отметив, что эта история даже спустя века бередит раны на его сердце, и наверняка уже стала ему хорошим, ценным уроком. И перевёл взгляд на один из главных извечных объектов своих непрерывных каждодневных дум, с некоторой досадой замечая совсем несобранный, неряшливый внешний вид оборотня: пижамные штаны и растянутую старую водолазку, которую, очевидно, было не жалко заляпать в краске. Конечно, Майклсон понимал, что эта одежда вписывается в занятие сероглазого как нельзя лучше, нежели если бы тот был в праздничном фраке, но отчего-то это всё равно мозолило ему глаза. Наверное, из-за того, что каждую секунду ему казалось, что сейчас брат бросит все свои дела и вернётся обратно в свою кровать для продолжения сна, которым вчера пренебрёг ради утехи собственных маленьких прихотей (и это он сейчас не о прекрасной Камилле). — Что ты собираешься делать со вчерашним инцидентом? — снова взял слово первородный, как будто даже не обратив особого внимания на уже давно опостылевшую ему игру в перетягивание каната между младшим братом и его протеже. — Революция и свержение правящего монарха – серьёзное преступление, за которое твои подчинённые должны быть наказаны. Мы не можем оставить всё так, как оно есть. — И не оставим, дорогой старший брат, не оставим, — всё также не сводя влюблённых глаз с очередного своего шедевра, тихо увещевал их Никлаус. — Мы преподадим моему народу ценный и поучительный урок, который они запомнят на долгие годы и постараются больше не совершать столь глупых и опрометчивых ошибок. — Ты это о восстании? Или о предполагаемом изменнике? — уточнил старший Майклсон. — Обо всём, — просто ответил гибрид. — Всё ещё веришь, что среди нас есть предатель? — Скажу тебе больше, Элайджа, я в этом стопроцентно убеждён. Наша проблема лишь в том, что мы не знаем, кто он. Но догадываюсь, что, скорее всего, это вампир. Именно среди них в первую очередь разлетаются всякие слухи, которые они потом с удовольствием перевирают и дополняют, — отложив, наконец, кисть и взяв в руки старое разноцветное (из-за ярких пятен краски) полотенце, рассуждал древний. — Но простой ли это шпион? — спросил уже более заинтересованный этой темой Элайджа, в два счёта обыграв своего оппонента и расслабленно откинувшись на спинку кресла, потягивая игристый бурбон. — Возможно ли, что этот предатель прислуживает тем, кто проклял тебя и мисс Сатрин? И как много и долго он доносит на нас нашим врагам? — Я тоже размышлял об этом на досуге, — подхватил сероглазый, наливая новую порцию крепкого алкоголя в свой давно уже опустевший стакан. — Если лазутчик среди нас прислуживает нашим врагам, вполне вероятно, что и неверные слухи распускает он с той целью, чтобы обратить моих людей против меня же. Лишённый поддержки своего народа, Король — лёгкая мишень. — Тогда нам нужно поймать этого предателя, — подытожил Марсель. — И каков же твой план? — хорошо зная привычки старого друга, у которого в голове наверняка уже были выстроены многоходовые чёткие планы, спросил он. Никлаус вперил в собеседника внимательный строгий взгляд, как будто пытался просканировать Жерара и на расстоянии прочитать его мысли, возможно, сомневаясь, стоит ли ему доверять. Однако хорошенько взвесив все “за” и “против” и, видимо, решив довериться старому другу снова, поведал: — Будем и дальше разгадывать пророчество. — Собственно, на данный момент это их самая главная задача. — Вероятно, чтобы сделать следующий шаг и посеять новые слухи, изменнику нужно о нас больше информации, а что может быть лучше, чем знание того, что предвещает нам гибель? Вот именно, ничего. — Сам же задал вопрос и сам же на него ответил. Интересно, это попахивает какими-нибудь психическими отклонениями? — На этом мы его и подловим.* * *
Тяжело вздыхая сквозь призму беспокойного сна, Кэролайн едва-едва разлепила сонные веки, уставившись в чёрный из-за темноты глубокой ночи потолок. Немного порассматривала то уменьшающиеся, то увеличивающиеся тёмные круги перед глазами, и, когда ей это вконец надоело, тут же повернулась на левый бочок, подбирая под голову, слегка съехавшую от неё подушку, и обнимая ногами толстое одеяло, удобнее устраиваясь в ворохе мягких перин. Однако прежде, чем она снова смогла вернуться в мир грёз и мечтаний, блондинка заметила, как неестественно прогнулся с левой от неё стороны матрас, извещая о том, что на кровать опустился, помимо неё самой, кто-то ещё. — Кит? — едва слышно прошептала охотница, вобрав в лёгкие чуть больше воздуха и почувствовав знакомый шоколадный аромат. Заядлыми сладкоежками в их семье были только она, Кэтрин и Аврора. Например, Кэролайн не могла представить хотя бы один свой день без тортиков, алкоголя, соков и всего-всего-всего, что так или иначе было начинено или имело хотя бы слабый запах вишни. Катерина не смыслила жизни без молочного шоколада. У неё ведь даже духи были со вкусом шоколада. А Аврора с ума сходила по карамели. Карамельные конфеты, мороженное, пирожные и всё-всё-всё в этом духе. — Что-то случилось? — заинтересованно полюбопытствовала Сатрин, внимательнее вглядываясь в лицо прилегшей напротив неё вампирши. — Да, — только и ответила Пирс, подложив сложенные ладошки под правую щеку и также внимательно смотря в глаза разбуженной ею оппонентки. Кэролайн, в свою очередь, уже начала беспокоиться и перебирать всевозможные варианты развития плачевных событий (от нападения врагов или воров на дом, до приставаний съехавшего с катушек, по словам самой кареглазой, Элайджи), которые могли привести подругу поздно ночью к ней в комнату, как вдруг шатенка её огорошила: — Пошли есть. Голубоглазая неверующе уставилась на собеседницу, не до конца понимая происходящее. Она сейчас серьёзно? Однако даже в кромешной темноте (так как через плотные запахнутые шторы не поступал свет с улицы) по лицу Петровой было видно, что она говорит совершенно серьёзно. Кэролайн была готова едва не застонать: о, этот вечно голодный ребёнок! — Сейчас. — Херувим слегка приподнялась на локте, чтобы посмотреть на будильник, стоящий на тумбочке позади вампирши. — Сейчас два часа ночи, Кэт, — праведно возмутилась она. — Какая может быть еда в это время? Катерина недовольно цокнула языком, и выпрямилась, приняв сидячее положение, однако всё также оставалась повёрнутой лицом к лицу к блондинке. Очевидно, она рассчитывала, что подруга не станет так долго упрямиться и сразу двинется с ней по намеченному плану. — Я у тебя что, время спрашивала? — возмущённо прошипела она, и сама же ответила на свой вопрос: — Нет. — Полное гневное недовольство сквозило в каждой букве, которую она произносила. И больше не собираясь церемониться, Кит непреклонно начала поднимать подругу с кровати, во что бы то ни стало, собираясь утащить её за собою на кухню. — Давай… ну, давай же, — напрягаясь, стенала она, руками пихая сопротивляющуюся блондинку. — Но я не хочу! — взвыла в ответ Сатрин, всеми правдами и неправдами сталкивая с себя чужое тело. Однако Кэтрин Пирс была из тех людей, кто так просто не сдаётся и идёт до намеченной цели, что говорится, даже по головам. Потому в помощь к рукам, которыми она пыталась поднять сестрицу с кровати, добавились ещё и ноги, которыми она буквально спихивала блондинку на пол. — Пошли жрать: сосисочки долго ждать не будут, — уговаривала она, беспрестанно причитая: — Там же над ними, как коршун, летает Аврора!* * *
Сонно зевая, Кэролайн всё же дотащила свою тушку до кухни, пока впереди неё, едва не подпрыгивая от радости, неслась Кэтрин, и с удивлением заметила за обеденным столом всю семейку. — Вы что же, все собрались ночью есть? — со смешком полюбопытствовала голубоглазая, рассматривая и лениво перечитывающего ещё вчерашнюю газету Тристана; и с удовольствием уплетающего только что вскрытую пачку чипсов Хенрика (опять где-то припрятал от них всех свои зловредные углеводы); и безразлично улегшуюся на сложенные на столе руки Давину, которая то и дело правой рукой ныряла в неохотно (ну что тут поделаешь? не любит он делиться) подаваемую ей упаковку, также как и дядюшка, с удовольствием хрустя этой вредностью; и стоящую у плиты Рори, которая ждала приготовления чего-то. Судя по недоумённому взгляду Кэтрин, которым она обвела всех присутствующих, кроме Авроры, она никак не ожидала встретить здесь остальную часть семьи. Неужто из-за грохота посудой все, как один, сбежались на кухню и тоже были не прочь набить свои желудки? — Вас что, ужином не кормили? Вообще-то, сегодня, точнее уже вчера, Кэролайн лично накормила всю семью вкусным сытным ужином и сейчас искренне не понимала, почему вдруг все решили собраться. — Да брось, Кэрри, не будь ханжой, — мягко сказал ей Тристан, переворачивая прочитанную страницу. — Подумаешь, поедим ночью. Забавно, и это говорит ей он? Но Сатрин никак не ответила. Только поражённо выдохнула и прошла к своему месту: во главе стола. — И что у нас на… Интересно, как называется приём пищи глубокой ночью? Поздний ужин? Или ранний завтрак? Хотя до утра ведь ещё остаётся целых два часа. Ц, да… — Что будем есть? — всё же спросила блондинка. — Сосиски с макаронами, — продекламировала Аврора, помешивая почти приготовленные макаронные бантики. — Выбирала Китти-Кэт. — Почему это не мог быть просто салат? — кинув недолгий взгляд на шатенку, спросила голубоглазая. — Потому что мне хотелось сосисок, — простенько пожав плечами, беспечно отозвалась вампирша. — Это Рори решила приготовить ещё и макароны. — Потому что одними сосисками не наешься, — вставила своё слово рыжеволосая. Наконец, она сняла кастрюльку с плиты, слила ненужную воду и разложила макарошки по шести тарелкам. — Надо было приготовить больше сосисок, — с явным недовольством в голосе пробормотал Рик, когда подруга начала расставлять перед ними тарелки с едой. И так грустно уставился на эту одинокую сосиску среди жёлтых съедобных бантиков, будто у него прямо из-под носа только что отобрали всю еду. — Ди, давай поменяемся? — со слабой надеждой, что племяшка согласится на его условия, предложил он. — Я тебе макароны, ты мне сосиску. — Неа, — как можно быстрее накалывая свою сосиску на вилку и отправляя довольно приличный кусок прямо в рот, только и выдавила из себя девчушка. Катерина, которая также не горела желанием с кем-либо делиться своей едой (и вообще-то всё это началось с того, что именно она проснулась ночью и пошла вниз, рыться в холодильнике в поисках чего-то вкусненького), поспешила проделать ту же манипуляцию прежде, чем первородный, отвлечённый на Тристана, начнёт клянчить еду и у неё. — Нельзя, что ли, было приготовить больше сосисок? — так и не добившись ни от кого из семьи милостыни, возмутился он. — Нельзя есть только одно мясо, Рик, — отрезала Рори таким тоном, будто просвещала маленького мальчика в теме правильного питания. Никого ведь не смущает, что сейчас два часа ночи, и они все вдруг решили набить едой свои желудки. — Но я люблю мясо! — горячо признался парень, хотя все присутствующие и без того прекрасно знали о страсти молодого человека. — В любых его проявлениях: варёное, жаренное, копчённое, вяленое… — Сырое, — поддакнула ему сестрица. — Сырое, — без задней мысли согласился шатен. И только когда до него дошёл истинный смысл слов, он сердито повернулся в сторону блондинки, а от всех членов семьи послышались заливистые смешки. — Отдай мне свою сосиску, — замечая ещё не тронутый блондинкой требуемый им деликатес, приказал голубоглазый, без всякого стеснения потянувшись вилкой за чужой едой и пытаясь её отобрать. Хорошо, что он сидел близко к ней. Впрочем, Кэролайн начала отчаянное сопротивление, не позволяя захватить свою еду. — Дьявольщина, Рик! — отпихивая довольно проворные руки братца подальше от добычи, в который раз, за один только час, вступила в схватку Сатрин-старшая. Одна, значит, сгоняла её с койки, чтобы пойти жрать (как сама же Кэтрин вполне нелицеприятно, но по сути вещей выразилась), теперь же эту самую еду у неё отбирает младший брат. В этой семье что ни день, так какое-нибудь происшествие. И главное ведь никто не спешит на помощь, а просто смотрят за их борьбой, будто пришли как раз на представление цирка уродов. Предатели! — Не будь жадиной, — упрашивал её Хенрик, упрямо не сдаваясь. — Ты же всё равно не хотела есть. — Как говорится: аппетит приходит во время еды, — выдала народную мудрость девушка. — Ну, вот и съешь двойную порцию макарон. — Возможно, я открою тебе секрет, но в этой семье, к твоему великому сожалению, все любят мясо не меньше твоего. Что правда, то правда. — Не будь ребёнком – возьми себе ещё сосиску из холодиль… холодиль…ни…ника! — Она сырая, — почти плачевно поведал горькую правду мужчина. — Такие только для бутерброда годятся. — Ещё чуть-чуть и он отберёт у сестрицы столь желанный сейчас приз. — Ну, так и сделай себе бутерброд, — проворчала девушка. И с облегчением, наконец, почувствовала, как хватка брата слабеет. Сатрин, уже оставивший их глупую борьбу, на её реплику только фыркнул и решительно встал, чтобы пойти и сделать себе бутерброд. Первородная же проводила его внимательным прищуренным взглядом, в то же время быстрее начиная поглощать мясную часть небольшого перекуса. Вот так вот, нельзя оставлять самое вкусное на потом. Потому что даже среди близких (точнее, как раз в первую очередь, среди них) есть те, кто готов забрать себе это самое вкусное. Тристан, Китти-Кэт, Аврора и Давина же лишь тихо посмеивались, довольные разыгравшимся представлением, и продолжали поглощать свои порции. — Могли бы и помочь, — едва отдышавшись от ожесточённой битвы, гаркнула на семейку Кэролайн, обводя всех суровым взглядом. Со стороны холодильника, в котором Рик пропал уже вместе с головой, послышалось приглушённое: «Вот-вот, могли бы и помочь». — Ввязываться в драку пещерных людей не в моём стиле, — только и ответил Тристан, продолжая довольно уплетать за обе щеки свою еду. На что Кэролайн язвительно показала ему язык. — Что насчёт сегодняшних дел? — обратилась ко всем Аврора, пытаясь отвлечь семью на другие темы. — Какие у кого планы? — Сегодня я отправлюсь к Сёстрам, — ответил Тристан, с полуслова понимая намерения зеленоглазой. — Они уже довольно давно молчат и не привлекают к себе даже моего внимания. Хотелось бы разобраться, с чем это связано. — Думаешь, они могли что-то найти о пророчестве? — заинтересованно спросила Катерина, попивая вишнёвый сок из своего стакана. — Возможно, да, а, возможно, нет. Не знаю. Во всяком случае, наведаться к своим подчинённым было бы не лишним. Проверю, как идёт их работа. — Может, я поеду с тобой? — предложила Ава. — Давно мы вместе никуда не выбирались. — Хорошо. — С улыбкой согласился старший брат. — Ди, не хочешь с нами? — посмотрел он в сторону племянницы. — Тебе было бы полезно познакомиться с Сёстрами и посмотреть на то, как они работают. — Ты же не пытаешься таким образом намекнуть, что я плохая ведьма? — слегка прищурившись, поинтересовалась девочка под весёлые смешки мамы и тётушек. — Я нисколько не умаляю твоего мастерства и, тем более, силы, — поспешил оправдаться мужчина, хотя, конечно, он прекрасно понимал, что малышка задала этот вопрос только в шутку. — Но, как говорится: нет предела совершенству. Сатрин-младшая только легонько улыбнулась. Однако стоило ей чуток поразмыслить над сегодняшними планами, как она вспомнила кое-что важное: — Сегодня я должна немного поработать в Квартале, а потом я встречаюсь с Джеймсом, так что, боюсь, знакомство с тёмными ведьмами придётся отложить. — С Джеймсом? — переспросила Кэролайн, припоминая мальчишку-оборотня. Её девочка ничего не говорила ей об этом. Хм-хм-хм… Неужели собралась на свидание? Стоп! На тайное свидание?! — С тем волчонком-красавчиком? — тут же подхватила Пирс, приманенная интересной темой. Она оставила столовые приборы и, уперев локти в столешницу, уложила подбородок на сцепленные в замок руки. — Твой новый друг? — сладко улыбаясь, полюбопытствовала она, внимательнее вглядываясь в глаза ведьмочке. О, да. Как же давно Петрова не обсуждала с малышкой такие простые, но интригующие вещи. И раз девчонка заявляет, что встречается с мальчиком больше, чем один раз, и уж тем более, раз она приглашала его на бал, значит, здесь кроется не просто примитивная дружба. — И какой он? — Он просто друг, — видя по задорному блеску в глазах собеседницы, что та уже давно представила то, чего нет и не может быть, поспешила внести ясность Ди. — Я ведь недавно рассталась с парнем. Глупо было надеяться, что Кэтрин это хоть в чём-то мало-мальски убедит. — Пф… — наигранно выдохнула вампирша, показывая всю степень своего безразличия к данному факту. — С одним рассталась, с другим сошлась – это жизнь, детка, — непреклонно заявила она. — Железная логика, — посмеиваясь, заметила херувим. — Ещё бы, ведь всё так просто: девочкам нравятся мальчики, мальчикам нравятся девочки – секс! — как итог подвела она, за что тут же получила тычок под рёбра собственно от самой матери ребёнка. — Не надо учить её чему попало! — кажется, едва не подавившись своим любимым соком, прошипела Кэролайн. — Эй, вообще-то этот принцип именно ты и придумала, — в голос возмутилась двойник, недовольно потирая ушибленное место. — Я и не отказываюсь от своих слов, — поражённо взмахивая руками, согласилась древняя и уже хотела продолжить, как вдруг была перебита Сатрином-младшим, который, впрочем-то, как раз выразил её мысли и, наконец, соизволил вернуться за стол: — Но этот принцип работает только для тех, кому за триста! Катерина с явным скепсисом уставилась на шатена, который с превеликим удовольствием принялся за оставленную им тарелку макарон с сосиской, закусывая всё это двухэтажным бутербродом из хлеба, тех самых злосчастных сосисок и листьев салата. — Да, детка, чувствую, что с твоими мамой и дядюшкой замуж ты никогда не выйдешь, — удручённо протянула она, сложив руки под грудью и откинувшись на спинку стула. Однако от этого любопытство её никуда не делось: — Ну, так как он, этот Джеймс? Вы уже встречаетесь? Давина только успела смешливо закатить глаза и рвано выдохнуть, как вдруг в разговор снова вмешался Хенрик, который едва смог проживать кусок своего драгоценного бутерброда: — Он по мальчикам, Китти-Кэт, так что угомонись и сбавь обороты. Вся семья с недоумением уставилась на молодого человека, не понимая, откуда он может располагать такой информацией и одними только жаждущими подробных, детализированных разъяснений взглядами, заставляя его говорить. Сатрин угнетенно вздохнул. — На балу Майклсонов большую часть времени, пока вы проводили в зале, — посмотрев на ведьмочку взглядом: «Разве ты этого не заметила?», – вещал вампир. — Он засматривался не на прехорошеньких дам, которые лестно оказывали ему внимание, а на парней. Особенно на твоего дружка... ц-ц… как же его зовут? — в поисках помощи обратился он снова к ней. — На Джоша? — даже открыв рот от удивления, уточнила девчушка. — Да, точно. Именно на него. — Вау… — только и выдохнула охотница, кажется, впадая в некий ступор от поступившей к ней информации. Просто… Вау! Вау-вау, что творится!!! — Так ему правда понравился Джош? — тут же налетела на бедного дядюшку с расспросами она. Хм, если Рик и вправду уверен в своих предположениях, и Джеймсу действительно понравился её друг, тогда, возможно, ей стоит их познакомить? Но как тогда это сделать? Она же не может просто взять и пригласить их на прогулку или в кафе, чтобы буквально столкнуть их лбами, потому что это будет выглядеть слишком навязчиво и покажется, что она намеренно их сводит. А ведь Джош только недавно оправился от потери своего прошлого бойфренда… Тогда это значит, что она должна сделать всё максимально аккуратно, незаметно и неназойливо, как случайное стечение обстоятельств. Но как же ей это сделать? Нужен план. Хороший, чёткий план, расписанный попунктно до самых мелочей. — Э-э-э, deary, притормози коней, — кажется, по одному её фанатичному взгляду поняв, что за мысли роятся в детской головке, приказал дядя. — Я лишь сказал, что твой новый друг засматривался на того вампирёныша; я не говорил, что он в него влюблён или что-то в этом роде. — Неважно, я услышала всё, что мне было нужно, — проговорила Ди. И наскоро поспешила перевести разговор в другое русло: — А какие у вас сегодня планы? — Она посмотрела на остальную троицу. —Нужно наведаться к одному старинному клану сумеречных вампиров, — ответила ей мама, задумчиво что-то выискивая в собственных мыслях. — Не так давно наши руны засекли их чересчур активную деятельность, теперь мы хотим узнать, что заставило их так взбудоражиться. — В Орлеане проживает только один клан? — дабы уточнить обговариваемую информацию, переспросила малышка. — Естественно, — откликнулась ей Пирс. — Им ведь приходится сосуществовать с примитивными вампирами, будь в городе ещё один сумеречный клан – на всех кормёжки бы не хватило. — А также они должны поддерживать Статут о секретности, — поддержал их объяснения Хенрик. — Именно, — согласилась Кэр. — Но Майклсоны-то знают об этом клане? — задалась вполне обоснованно-логичным вопросом ведьма. Оборотням-полумесяцам, ведьмам квартала и, уж точно, вампирам-примитивным совершенно точно ничего не было известно, да и Марсель никогда не упоминал о сумеречных жителях в Орлеане. Значило ли это, что он знал об их существовании и всё это время молчал? Или он и сам ни о чём не ведает? — Никто о них ничего не знает, — снова ответила ей мама, расчёсывая тонкими пальчиками волосы, розовая краска с которых совсем смылась и они приобрели свой родной золотистый оттенок. — Абсалон, лидер этого самого клана, перебрался со всем своим “семейством” в Новый Орлеан аккурат после трагедии в двадцать третьем году. Конечно, многим в Клэйве это не понравилось, ведь так его клан вышел из-под нашего контроля, но, после длительных переговоров, нам удалось прийти к соглашению, и им позволили остаться в Орлеане с учётом некоторых правил. В ответ Давина только задумчиво прикусила нижнюю губу, переваривая полученные сведения. — Значит, вы втроём завтра, тьфу, уже сегодня направитесь к этому самому клану? — чтобы окончательно подтвердить построенные семейством планы, спросила зеленоглазая. — Нет, отправимся только мы с Кэрри, — опроверг её мысль Сатрин-младший. И внимательно посмотрел на шатенку перед собой. — У Кэт же будет другое задание.* * *
— Вы, должно быть, шутите, — недовольно проворчала Кэтрин, стоило ей только вырулить на лесную полянку и увидеть совсем недалеко от себя серый лексус, на капот которого облокачивался негаданно-нежданно объявившийся здесь, в этом неприметном закутке леса, где не обитали даже оборотни, Майклсон-старший. Она остановила машину и, повернув ключ, заглушила двигатель, однако руку с него не убрала, искренне и весьма обстоятельно борясь с животрепещущим желанием снова завести авто и уехать восвояси. Правда, велика вероятность, что после этого она получит хороший нагоняй от Хенрика и Кэр, которые, как теперь оказалось, возложили на неё, ну, уж очень большие надежды. Однако что поделаешь? Заставить себя работать против собственного желания у неё никогда не получалось. Будь это обычная влажная уборка дома, готовка ужина или миссия по спасению их семьи от пророчества. Н-да, нашла, конечно, сравнение. Катерина задумчиво постучала свободной рукой по обшивке руля, в надежде, придумать хоть какой-никакой нормальный план, где ей удастся и исполнить свою миссию, и избежать общества одного древнего вампира. Она перевела на мужчину краткий взгляд, будто пыталась оценить степень наносимого её хрупкому душевному равновесию ущерба. И даже несмотря на то, что обвести его глазами было делом двух секунд, этого вполне хватило, чтобы её желудок раздражённо охнул, а сама она пыталась всеми силами не закатить глаза. Но, всё же стоит отдать первородному должное, он не торопился выгонять свою долгожданную спутницу из её приятного укрытия и просто с улыбкой наблюдал за тем, как Петрова решается на дальнейшие действия. Он встретил её внимательный, изучающий взгляд и улыбнулся ещё шире. «Чтоб у тебя морщины появились», — заранее зная о полнейшем крахе своего пожелания, только и фыркнула вампирша, после его ухмылочек кидая в него ещё более ядовитые взгляды. Однако сидеть целый день в машине было не таким уж и радостным времяпрепровождением, да и время уходило, стоило поторапливаться с выполнением своего задания, потому мало-помалу шатенка решалась на этот невозможно-отчаянный с её стороны шаг. Ещё через несколько минут всё же отпустив ключ, она устало зарылась пальцами в густую копну шоколадных волос, с силой оттянула их, помассировала вдруг отозвавшуюся тупой болью голову, преувеличенно устало натянуто вздохнула и вышла-таки на свежий воздух. — Что ты здесь делаешь? — даже не смотря в его сторону, как можно более безразлично, чтобы сразу показать этому педанту, что сюсюкаться с ним она не намерена, вопросила Кэтрин, закрывая дверь автомобиля на ключ. На её не лишённую скрытного гнева реплику Элайджа только насмешливо хмыкнул, как будто последние пять минут только и ждал, и ожидание его с лихвой оправдалось, когда же с языка этой строптивицы начнут сыпаться обидные словечки. — Думаю, мы здесь, Катерина, ради одного и того же, — довольно протянул он, пока вампирша, досадливо сложив руки под грудью, пыталась испепелить его одним только взглядом своих светло-карих глаз. Как и прошлое её, пусть и искреннее, но совершенно бесполезное пожелание, эта идея оказалась провальной в самом своём корне. — Ради одного и того же? — словно эхо повторила она, подступаясь к древнему чуть ближе, чем на три метра. Она изящно изогнула левую бровь, как бы недоумевая, что у них может быть общего. — И что же это? Настала очередь Майклсона-старшего закатывать глаза. Но он, в силу всей своей джентельменской этики, не позволил себе этого. И лишь спокойно объяснил: — Информация, за которой ты направилась в эту глушь, — Он поверхностным взглядом окинул голые деревья и кустарники, которые только-только начали набирать цвет. — Представляет ценность и для моей семьи, ведь как бы то ни было, с учётом глупых и беспочвенных каждодневных ссор моего младшего брата и твоей названной сестры, мы, и Майклсоны, и Сатрины, всё ещё в одной лодке. У нас одна цель. Кэтрин на этот пространный монолог только деланно-невежественно фыркнула. — Однако насколько я припоминаю, мы договорились, что со всей информацией, которую выдаст мне ведьма, я поделюсь с вами сегодня за ужином, — уличила она в специально не оговариваемой первородным несостыковке. — Потому мой вопрос всё ещё в силе: что ты здесь делаешь? — Мы не знаем, что из себя может представлять эта провидица, — ни капли не смутившись её напора, заговорил кареглазый, очевидно, подготовив аргументы в свою защиту задолго-заранее. Конечно, он прямо сейчас мог выложить на стол все карты и заявить, что прибыл сюда он только ради неё. Майклсоны ведь не бросают слов на ветер. А не так давно он дал ей твёрдое слово, что теперь он намерен добиться её расположения. Чего бы ему это ни стоило. Но мужчина также точно знал, что оппонентке не понравится такое его оправдание. Как минимум, она бы точно не хотела, чтобы он говорил обо всём этом вслух. — Вдруг она опасна? И ты собралась прийти к ней совершенно одна? Я нужен тебе хотя бы для защиты. Катерина так и обомлела, совершенно не ожидая подобных оправданий со стороны вампира. И если вы хотя бы на секунду решили, что шатенка была тронута его заботой, то крупно прокололись. Его забота — было последним, чего она желала бы получить в подарок от Небес. Петрова уже даже не злилась, как то было, когда она застала неприятную для себя компанию. Она буквально закипала, готовясь взорваться. В душе начинал подниматься ураган. Буря, исполненная праведным недовольством и глубокой обидой. Даже не верится. Ох, ху-ху, что творится!.. Кое-кто вспомнил об обещании, данном ещё полтысячелетия назад? И только сейчас решил, что его всё-таки нужно исполнить? С этим ты явно припозднился, дорогуша. Припозднился на целую вечность. — Ох, в чём в чём, а в эскорте я уж точно не нуждаюсь, — слегка прищурившись, будто пытаясь одним взглядом показать мужчине всю его ничтожность перед ней, проговорила девушка, сохраняя остатки благоразумия и постоянно вдалбливая себе в голову, что приехала она, как он своевременно заметил, в эту чёртову глушь не за тем, чтобы расцарапать первородному всё лицо. — Как-то справлялась без твоих помощи и поддержки эти пять столетий, и буду дальше справляться. Уверенна, дома тебя ждёт твой любимый младший брат, который точно не способен провести без тебя ни дня. — Она выдавила из себя ядовитый смешок. — Так что я не вижу причин, по которым ты должен здесь задерживаться. И легко взмахнув копной шоколадных волос, повернулась в совершенно противоположную сторону от мужчины, собираясь, наконец, сделать то, зачем, собственно, она здесь и оказалась. Однако стоило ей решить, что мало-мальски эпичный, красноречивый уход от Майклсона дал ему понять (или что Вселенная ниспослала ему озарение), что он – последний, чью помощь она примет и в ком будет нуждаться; и что он, наконец, сдавшись, отправился домой, как вдруг заслышала его спокойную твёрдую поступь буквально в двух метрах от самой себя. Зубы так и заскрежетали, грозясь развалиться в неприятную крошку. Понадеялась она, ага. Ха-ха!!! Не с её Петровским (их род явно был проклятом ещё в третьем колене) везением. Мироздание ощерилось ухмылочкой чеширского кота и нагло заявило: нехрен на меня надеяться! — Я, что, как-то непонятно с тобой объяснилась? — размеренно повернувшись обратно лицом к собеседнику, вполне заинтересованно полюбопытствовала вампирша, будто разговаривала с душевнобольным человеком. А в том, что Майклсон-старший уже начал съезжать с катушек (очевидно, на нём начали сказываться прожитые столетия), она убедилась ещё в прошлую их встречу на балу. Кто-нибудь, даруйте ей сил! О, Боже… Хотя о чём это она? Ни к тому она обращается, вот ничего и не получается. «О, Люцифер… Дорогой, любимый, самый прекрасный мужчина на свете, которому уж точно не сложно исполнить одно малю-юсенькое желаньице лучшей подруги своей внучки, будь так добр, избавь меня от него!» — в нетерпении закончила она, в то же время, не забывая про дыхательную гимнастику. Уж что-что, а завестись Кэтрин могла с пол-оборота. Но хорошо, что годы практики позволяли ей владеть собой даже в самых сложных ситуациях. — Мне не нужна чья бы то ни было помощь. И уж точно не твоя. — Даже если и так, я не могу покинуть тебя, — решив сменить тактику, проговорил древний. Когда пытаешься петлять и пускаешься в пространные рассуждения – не получается. Когда делаешь всё прямо в лоб – ровно тот же результат. Чёрт возьми, да почему же с этими женщинами всё так сложно?! — Я всё ещё должен лично убедиться в этой провидице. — Не доверяешь мне? — с каким-то непонятным смешком спросила кареглазая. — А должен? — то ли пытаясь задеть её, то ли просто не до конца сознавая всю смысловую нагрузку собственных слов, поинтересовался Элайджа. В эту секунду, вам ведь тоже показалось, что он полнейший идиот? Катерина не подала виду, но от слов древнего в сердце её (в этом жестком, с веками совсем очерствевшем, до самого последнего кровяного сосуда прогнившем сердце) что-то неприятно заныло. Чёрт возьми, такие ощущения ей могла принести только собственная семья. Будь ты проклят, Элайджа Майклсон! Впрочем, шатен и сам уже понял свою оплошность, и недовольно выдохнул сквозь плотно стиснутые зубы, смотря на деревья по левую сторону от себя. Назад слов не воротишь, так хоть честнее друг с другом стали. — Конечно, нет, — спустя целую минуту затянувшегося неловкого молчания всё же потрудилась ответить на его столь щепетильно поставленный вопрос вампирша. — С доверием друг другу у нас всегда было не очень. Ооо, это ещё мягко сказано. — Для этого есть все основания, — недовольно заметил теперь уже Элайджа. В их истории, как-никак, не он один был злодеем. — Например, когда ты предал меня? — как будто безэмоционально, но на самом деле просто не выдержав ходить вокруг да около, полюбопытствовала Петрова, обжигая первородного взглядом. — Дважды. Почему-то, именно сейчас захотелось сковырнуть, только-только начавшую рубцеваться тонкой корочкой, рану прошлого. Как обычно: не к времени и не к месту. Ну, да. В этом все они: Элайджа и Катерина. — Ты обманула меня, играла мной и моими чувствами к тебе, — со всей серьёзностью и застарелой кислой горечью, что плескались в его глазах, словно штормовые волны, смотря прямо в тёплые светлые глаза напротив, не остался в долгу от её обвинений мужчина. — Дважды. Пирс покрепче сжала собственный кулак, впиваясь недавно сделанным маникюром в тонкую белую кожу ладоней и, кажется, если, не разрывая до крови, то точно оставляя на ней красные характерные следы. Конечно, это было правдой. Жестокой, но правдой. Вот только последнее слово всегда оставалось за ней: — О, нет, играла я только один раз. — После всех своих обещаний, клятв и признаний. Когда давал ей, маленькой глупой девчушке, надежду на лучшее будущее. Окрылял, а позже отбирал так необходимые для её безболезненного полёта крылья. — И только потому, что больше не верила тебе.* * *
— Не понимаю, почему мы просто не могли посидеть дома? Зачем было куда-то тащиться неизвестно для чего? — в который раз за последние полчаса завёл уже довольно заезженную шарманку Кол, постоянно оглядываясь на те или иные рыночные лавки. Впереди него мерно в такт друг другу отстукивая ритмы шагов небольшими каблуками шли его старшая и, соответственно, младшая сёстры, с более резвым настроем разглядывая товары, предлагаемые для посетителей в их пользование. Сегодня Майклсоны решили не привлекать к себе особого внимания, потому забрели как раз на Сент-Энн-стрит – улицу, которая полностью принадлежит лишь людям. Ведьмы не смели располагать здесь свои колдовские лавки, а об оборотнях и говорить не стоит (они и на Бурбон-стрит-то редко заявляются). Но, конечно, это не означало, что улицы были наводнены лишь людьми, всё-таки иногда сюда захаживали и представители сверхъестественного мира. — Серьёзно, братишка, может ты уже прекратишь своё нытьё, — крикнула ему через плечо Ребекка, раскачивая в правой руке небольшую бутыль с уже привычно болотного цвета жидкостью и всё никак не решаясь сделать чёртов глоток. — Тебе всё-таки не два года, а… — Она на мгновение задумалась, мысленно подсчитывая возраст брата, и заключила: — А тысяча тридцать два. Майклсон-младшая этого, конечно, не видела, но хорошо чувствовала, каким недовольным взглядом смотрит на неё шатен. — Да, Беккс, я вроде, как и без тебя помню, сколько мне лет, — проворчал Кол, немного ускоряясь и догоняя сестёр. — Но, вот в чём проблема, мой возраст никак не объясняет мне того, что мы здесь забыли. И он внимательно посмотрел на Фрею, которая, собственно, и завела их сюда. — Я всего лишь для разнообразия решила прогуляться по городу, — затылком чувствуя ожидающий рассказа всей её подноготной взгляд, только и ответила ведьма. — Я тебя не приглашала – это ты за нами увязался. — Я подумал, что одним вам будет скучно, — самодовольно признался парень, закатывая глаза, когда младшая блондинка в очередной раз поднесла к носу настойку и показательно скривилась, едва успев вдохнуть аромат зелья. — Господи, Ребекка, прекрати ломать комедию и просто сделай уже это. — Сам бы попробовал для начала! — тут же взвилась вампирша. Конечно, Кол прекрасно понимал младшую сестру и её нежелание употреблять эту поистине нестерпимо-вонючую дрянь, но вслух признавать этого не торопился. Тем более, какой бы противной эта дрянь не была, она отсрочивала момент полного сумасшествия сестрицы на неопределённый срок. — Давина так и не нашла способа разбить проклятие? — в свою очередь поинтересовалась Майклсон-старшая, которую также очень сильно беспокоила данная тема. Прошло довольно много времени с тех пор, как маленькая ведьма пообещала найти способ исправить свою ошибку, но дальше той самой мёртвой точки, на которой они застопорились ещё несколько месяцев назад, никто так и не продвинулся. — Она сказала, что выкрала клинок у своего деда… — начала было первородная, но тут же осеклась. — Ц, то есть прадеда… ну, тот, который Люцифер, короче. — Да уж, в родословной этих чёртовых Сатринов грех был не запутаться. — И клинок этот был изготовлен, вы не поверите, но в самом Аду. И сотворила его бабка нашей Давины, то есть демон-Лилит. Интересно, это нормально, что с каждым новым словом сестры, Колу всё больше начинает казаться, будто вся их жизнь – какой-то мистически-фантастичный второсортный триллер? — И только она, Лилит, способна снять проклятие с того, кто был заколот этим клинком, — подытожила Беккс, но не так радостно, как должно было бы быть, ведь в принципе, у них есть ключ к решению их проблемы. — Почему же тогда они до сих пор не сняли с тебя проклятие? — спросила Фрея, очевидно, ожидающая более радужного продолжения, но более понятливый младший брат перебил: — Есть какое-то “но”? — И очень-очень огромное, — согласилась вампирша с репликой Кола. — Помните, как Ник говорил, что Кэролайн рассказывала ему о том, что её мать является правительницей демонического Ада? — она кинула недолгий взгляд на своих спутников, чтобы увидеть их согласные кивки, призывающие к продолжению повествования. — Оказывается, не всё так просто. — Пф, как будто кто-то смел в этом хоть на секунду засомневаться. — Тысячу лет назад, аккурат после того, как Хенрик и Кэролайн были обращены в вампиров, Лилит была изгнана из нашего мира. — Изгнана? — словно не до конца понимая слов блондинки, переспросила ведьма. — Изгнана, — невесело подтвердила Ребекка. — Она не может вернуться на Землю, в Эдоме её сдерживают магические печати. Что Фрея, что Кол предпочли оставить это пояснения без дополнительных уточняющих вопросов. Но малышка Беккс не торопилась заканчивать свой рассказ, будто предугадывая то, что хотели бы всё-таки знать её родственники: — Конечно же, я тогда сразу поинтересовалась у Давины, могли ли бы мы попасть в этот самый Эдом, чтобы Лилит сняла с меня проклятие уже там, но Ди сказала, что самостоятельно выбраться оттуда могут лишь Архангелы… или же те, кто был ими благословлён. Майклсон показательно фыркнул. Без вариантов – спасения для их сестры стоило искать в другом месте. — Может, тогда нам стоит попросить у Кэролайн помощи? — рассуждая в совершенно другом ключе, в отличие от брата и сестры, предложила Фрея. — Разве Люцифер не является Архангелом? Или его старший брат. Как его? Аменадиил? — И об этом я тоже спросила, — всё также продолжая раскачивать склянку с волшебным отваром, призналась древняя. — Но. — Она показательно замолчала, как бы делая акцент на том, что это “но” ничуть не меньше по своим размерам, чем предыдущее. — Но Люцифер утратил свою ангельскую сущность, став дьяволом, а Аменадиил недавно вообще потерял и заново обрёл все свои силы… он пока не в состоянии помочь. — Одним словом, решение проблемы нам следует искать в другом месте, — закончил за ней Кол. Ребекка только согласно помотала головой и, видимо, больше не в силах оттягивать этот момент, залпом вылила в себя всё зелье. И тут же неприятно закашлялась, очевидно, едва не подавившись. Искажённое в гримасе отвращения лицо её говорило всё само за себя. Да и отвратный запашок отвара, который как бы сильно того не хотел, но всё же чувствовал Кол, был более чем многозначительный. — Почему… кха-кха… с каждым разом… буэ… эта отрава всё отвратительнее? — смотря своим испепеляющим взглядом прямо в, идентичные её собственным, голубые глаза сестры, промямлила Майклсон. — Потому что с каждым разом концентрация ингредиентов всё растёт, — пояснила блондинка, с жалостью наблюдая мучения сестры. — Понемногу, но ты всё же привыкаешь к изначальному составу зелья, что делает его уже не таким эффективным. Иногда мне приходится увеличивать дозировку. Это лучше, чем ничего. Однако… — Ты не сможешь поить её этим вечно, — вмешался Кол. — Ведь однажды концентрация зелья достигнет своего максимума. — Да, — легко согласилась с ним собеседница, забирая у младшенькой, которая теперь с интересом оглядывалась по сторонам, видимо, решая, куда бы они могли пойти, свою склянку. — Но к тому времени, когда этот момент действительно наступит, я надеюсь, что решение проблемы уже будет у нас. Вот бы оно ещё само пришло к ним в руки. — Кхм, пойдёмте отсюда, — внезапно пропела им Ребекка, ненавязчиво, но очень странно подхватывая старшего брата под руку и разворачивая его в другую сторону. — Найдём какую-нибудь кафешку и попьём кофейку с прекрасными бенье. И прежде, чем сам Кол или та же Фрея успели задаться вполне логичными вопросами по поводу такой быстрой смены, как направления, так и настроения сестрицы, Майклсон услышал смех. Звонкий, радостный, мелодичный. Тот, который он узнает, без какого-либо преувеличения, даже из тысячи. Шатен отцепился от сросшейся с ним блондинки, которая (подумать только какая хитрая!) ещё и не давала ему обернуться в противоположную сторону, медленно, на одних пятках, повернулся в сторону, откуда и доносился родной смех, и не без радости заметил у основания небольшого фонтана любовь всей своей жизни. Впрочем, стоило ему зорким глазом просканировать пространство вокруг юной ангелессы, как всю радость тут же шустрым порывом редкого весеннего ветерка сдуло. Просто как не бывало. Вот вообще никогда. Рядом с малышкой Сатрин сидел парень. Не просто какой-то там несвязный, незнакомый мальчишка, а именно парень. Крепкий, здоровый и, чёрт бы его побрал, довольно симпатичный. Тот самый мальчишка, с которым она приходила на бал на прошлой неделе. Жгучая ревность, будто только и поджидавшая подходящего момента, тут же резанула своими острыми когтями первородному прямо по сердцу, пуская из него кровь. Желудок недовольно скрутило, а лёгкие скукожились, из-за чего кареглазому в мгновение стало трудно дышать. В голову ударила злоба. А руки сами по себе сжались в кулаки. Да так, что на тыльных сторонах ладоней проглянули чёрные вены. Это же явно было не самым положительным намёком на хороший исход столь нежданно-неожиданной встречи? — Кол, сейчас не время устраивать драму! — пытаясь сдержать твёрдо шагнувшего вперёд, как раз по направлению к сладкой парочке, мужчину, взвизгнула Бекка. Она на балу-то еле заставила его остаться в тени, чтобы не мешать возлюбленной наслаждаться вечером, то и дело, увещевая брата, что Давина и этот мальчишка-новообращённый-оборотень всего лишь друзья. Но тут было уже не до убеждений. — Ребекка права, Кол, — удерживая вампира за плечо в успокаивающем жесте и, очевидно, мысленно произнося какое-то умиротворяющее заклинание, притормозила его ход Фрея. — Успокойтесь, сестрицы, мы на людях, — кажется, вполне сознавая и свои слова, и действия, поспешил заверить их Первородный. Однако, конечно, голос его оттого не стал менее угрожающим. А после мужчина плотоядно усмехнулся, и извилистые змейки-вены расползлись под его веками вместе с грозно налившимися кровью белками глаз. — Больше селезёнки я ему ничего не вырву. Возможно.* * *
— Почему ведьмам, так или иначе, необходимо селиться в самых неприметных местах? — скептически осматривая ветхий домик посреди густого хвойного леса, куда их с Майклсоном-старшим и завела круто петляющая, практически заросшая молодой травкой дорожка, пролепетала Кэтрин. Причём “ветхий”, в данном случае, было очень большим преувеличением, потому что казалось, что эта маленькая неприметная постройка развалится, стоит только дунуть одному неосмотрительному северному ветерку. А держится она ещё только благодаря божьей помощи. Ну, или магии, что звучит куда более правдоподобно. — Истинные ведьмы всегда держатся ближе к земле, потому что только она дарует им силы, — со знанием дела поведал Элайджа, внимательно оглядывая округу. Лес был мирным, не считая криков птиц и зверей вдалеке отсюда. Небо спокойное и безоблачное. И даже в этой маленькой хижине было чересчур тихо. — Вряд ли уровень силы этой ведьмы действительно поражающе высок только из-за того, что она спит прямо на голой земле, — ядовито фыркнула шатенка. И больше не желая отнимать у себя своё драгоценное время, твёрдо шагнула к выцветшей и обшарпанной дверце захудалого жилища. Трижды приложив кулак о деревянную поверхность, девушка своим стуком создала нарушающий своей громкостью и необычностью, нехарактерных для данного кусочка земли, сонный транс. Ответом ей было всё ровно такое же покойное молчание. Никто не торопился открывать дверь и приветствовать незваных гостей. Тогда, не тратя и без того нелишнее время на сладкие прелюдии, Петрова просто дёрнула дверную ручку вперёд и та тут же, что было крайне неожиданно, поддалась, раскрывая дверь внутрь нараспашку. — Странно, что совсем не слетела с петель, — только и хмыкнула Кэтрин, протягивая руку вперёд и проверяя наличие защитного барьера. Что ж, на этом все неожиданности, удивления и подарки судьбы закончились, потому что ладонь кареглазой, как то и должно было быть, наткнулась на магическую защиту. Вампиры внимательнее всмотрелись в открывшееся перед ними пространство: маленькая, сухая, чистая комнатка. Посередине, на полу, лежал большой вязанный из старой шерсти ковёр, на котором стоял не менее старинный, прибранный стол и пару стульев; на голых досщетчатых стенах висело пару полок, до краёв забитых сушёными травами, ягодами и грибами; у самой дальней стены стоял шкаф, но что там лежало увидеть было невозможно из-за плотных деревянных дверок, однако, догадаться всё же можно было попробовать, как никак, в этом доме живёт ведьма. Если, конечно, живёт. — Мы точно пришли по нужному адресу? — повернувшись к своему компаньону, спросила кареглазая, наконец, замечая, что чтобы заглянуть внутрь хижины, первородному пришлось встать вплотную к ней самой. В нос тут же ударил такой знакомый, такой родной запах крепкого алкоголя и терпкого бергамота. А обволакивающая своим теплом и могуществом древняя аура накрыла девушку с головой. Катерина невольно прикрыла в блаженстве глаза. Да, эти же чувства рядом с ним она испытывала ровно пять веков назад, когда была ещё человеком. Была простой, невинной, глупой и наивной девчонкой, способной развеселиться сама и развеселить окружающих лишь парой незначительных фраз. Была гордой и неприступной, но в то же время такой хрупкой и открытой, что хотелось разорвать грудную клетку руками и спрятать её где-то под сердцем, где её не нашёл бы даже целый Мир. Была способна свести с ума даже самого серьёзного мужчину на планете своей детской непосредственностью и верой. Она и сводила его с ума своей любовью. Ц, да… Было время. И она – была. На этой ноте, наконец, очнувшись от затопивших голову болезненно-дорогих воспоминаний, довольно быстро приведя все свои мысли и чувства в порядок, Кэтрин наигранно кашлянула. И Элайджа, буквально вытряхнутый из собственных мыслей этим многозначительным покашливанием, перевёл внимательный взгляд на оппонентку. Очевидно, в это же самое время, он тоже был где-то за пределами реальности. И как в старые времена пытался догнать всё ускользающую от него нимфу в зелёном платье. Вот только с веками он потерял последний её след. — Жаль только, что у этого сооружения нет адреса, — напомнил он простую истину, не торопясь исправляться и покидать личное пространство собеседницы. — Алексис любезно предложила нам только координаты, и если сверяться с ними, то мы пришли верно. Пирс в ответ на его нравоучительный тон только устало вздохнула и повернула голову обратно, будто и не замечая чересчур навязчивой, угнетающе-соблазнительной близости. Она ещё раз поверхностно осмотрела предоставленную её вниманию жилплощадь (как же пафосно звучит это слово в отношении этой совершенно не предназначенной для житья избы) и не заметила больше ничего значимого, что бы могло привлечь её внимание. Кроме разве что ещё одной двери, очевидно, ведущей в следующую комнату. Кэтрин снова провела по ней сверху донизу взглядом и, всё-таки, заприметила то, чего не было раньше. Один маленький глазок в обрамлении пушистых чёрных ресниц. Кое-кто за ними всё же подглядывал. — Привет, — ласково пропела вампирша, медленно опускаясь на корточки, чтобы быть одного роста с неудавшимся шпионом. — Ты здесь одна? Ребёнок, девочка, понимая, что её всё-таки засекли, выглянула ещё больше из своего укрытия, легко покачивая на вопрос шатенки головой. Да, дома она была одна. — А где твои родители? — спросила двойник, пытаясь показать всё своё дружелюбие. Майклсон же предпочитал просто за всем этим молча наблюдать, давая своей компаньонке право разговорить малышку. — Нету, — слегка закусив верхнюю губу, также легко признался ребёнок на вопрос незнакомки. — С кем же ты тогда здесь живёшь? — склонив голову чуть вбок, не отступала Пирс. Девчушка тем временем уже совсем раскрыла дверь, за которой до этого пряталась, позволив тем самым незваным гостям рассмотреть себя немного больше. Росту она была небольшого, лет четырёх-пяти. Кожа у неё была смуглая, как после хорошего загара. Возможно, она является латиноамериканкой. На ней было симпатичное светлое платьице в ярко-красный цветочек, на голове заплетены две косички-колоски, а в руках, сжимая как свою самую большую ценность, она держала голубого плюшевого зайца. Прямо само очарование. — С бабушкой. — И где же твоя бабушка? — Ушла, — невозмутимо пожимая плечиками, ответила малютка. И предугадывая следующий вопрос незнакомки, выдала простодушное: — Она пошла в город за продуктами. «За продуктами можно и целый день ходить», — неутешительно для самой себя подытожила двойник. Стоять без дела посреди дремучего леса было скучно, оставаться наедине с душевнобольным человеком (древним вампиром) – опасно, а предаваться воспоминаниям, что до этого глушила в себе всеми правдами и неправдами – так вообще катастрофа! А тут такая милая компания! Потому Кэтрин не пускаясь в пространные монологи просто попросила: — Мне и моему другу очень нужна помощь твоей бабушки. Это буквально вопрос жизни и смерти… — как можно жалостливее пролепетала она, строя красивые глазки своей новой знакомой. — Можем ли мы дождаться её вместе с тобой?* * *
— Кто вы такие и что вы здесь делаете? — без каких-либо предисловий, лирических отступлений или, что требуют самые простые правила приличия, банального приветствия прямо с порога перешла к делу ведьма, за которой так упорно охотились Майклсон и Петрова. Хотя о какой доброжелательности вообще могла идти речь, когда она только-только вернулась домой, а здесь её уже поджидают два незнакомца (два, судя по энергетике, довольно старых вампира) и в их руках находится самое дорогое, что ведьма только имела, – её внучка? И как они только вошли в дом без приглашения? Неужели её малютка сама их впустила? — Бабуля! — радостно взвизгнула крошка Хэйзи и, оставив свою гостью без ответа на какой-то детский вопрос, вприпрыжку понеслась на нарушившую столь странную идиллию женщину. — С тобой всё хорошо? Тебе не сделали больно? — подняв на руки и прижимая ближе к сердцу своего самого родного человечка, сыпала вопросами колдунья, якобы не замечая незнакомцев. На бессовестно-некрасивое предположение о том, что они могли причинить боль ребёнку, Элайджа в явном негодовании склонил голову, постаравшись глубоко вдохнуть и выдохнуть, а Катерина раздражённо закатила глаза. Да, она опасная манипулирующая стерва, – это и без похода к психологу понятно. Но мучительница маленьких детей – это уже чересчур. — А что ты мне купила? — когда маленькие ножки снова оказались на твёрдой поверхности пола, заискивающе заглядывая в большую тряпочную сумку, из которой выглядывала целая куча съестных продуктов, спросила малышка. — Ты купила тот клубничный йогурт? — максимально строго поинтересовалась она, кидая на прародительницу прищуренные взгляды. И это Кэтрин напомнило о малышке Давине. Когда той было не больше, чем сейчас было крошке Хэйзи, она также всё время допрашивала родственников, которое только-только вернулись из магазина, какие вкусности они ей купили. Эх, жаль, что прошло уже так много времени, и девочка-ангел уже почти выросла. — Вот твой йогурт, — наскоро найдя в сумке искомую вещицу и сунув её девчушке в руки, пробормотала женщина. — А теперь иди в комнату, я поговорю с нашими гостями, — и, не дожидаясь, когда внучка, сейчас явно больше увлечённая своим приобретением, нежели выслушиванием того, что от неё требуют старшие, решит исполнить её приказ, сама подтолкнула (точнее практически выставила) за дверь малютку. Ведьма, оставаясь стоять спиной к вампирам, тяжело выпустила воздух из лёгких, вероятно, собираясь с силами для трудного и изнурительного разговора, и повернулась к ним. Это была смуглая темноволосая (скорее всего, латиноамериканского происхождения) женщина лет пятидесяти–пятидесяти пяти. Волосы у неё были совсем короткие, спрятанные под тряпочной повязкой-ободком. Она была слегка полновата, но это не бросалось в глаза из-за длинной (аж до самых колен) шерстяной туники, которая была надета поверх уличных брюк. — Кто вы такие и что вам здесь нужно? — повторила она уже ранее заданный вопрос, но на этот раз, уверенная, что получит на него ответ. Элайджа выступил немного вперёд, дабы начать переговоры. — Моё имя Элайджа Майклсон, а это, — Он незначительным кивком головы указал на свою спутницу. — Катерина Петрова. Знаю, наш приход для вас большая и крайне неприятная неожиданность, но дело в том, что Вас нам порекомендовала одна из ваших коллег, которая уверенна, что вы поможете нам… — С пророчеством для вашей семьи, — видимо, устав слушать вступительные речи, нагло перебив мужчину, закончила за него ведьма. — Каждая собака в Новом Орлеане в данный момент считает своим долгом перемыть все косточки этой теме, — хмуро продолжила она, решив долго не топтаться на одном месте и убрав накупленные продукты в один из дальних тёмных углов. — Но это не значит, что я отношусь к тому типу людей, которым это интересно. — Пророчество не только для моей семьи, — исправил её древний, а провидица кинула в него то ли заинтересованный, то ли раздражённый взгляд. — Есть две семьи, для которых были предоставлены два похожих пророчества. Внимательно выслушав его, ведьма снова окинула их какими-то непонятными, слишком сканирующими взглядами, будто могла что-то увидеть, просто посмотрев в их лица, и внезапно подытожила: — Как и семья, пророчество у вас одно, — больше из скрупулёзной любезности внести в их суждения ясность, нежели из искреннего желания помочь, сказала черноволосая. Однако было в её словах что-то странное. — Но, да, оно разбито на несколько частей, — простодушно согласилась она. — Постепенно, вы узнаёте все эти части и приближаетесь всё ближе к разгадке, но это совершенно никак не влияет на главный исход грядущего. Ваш конец неотвратим. Катерина могла поклясться, что в этот момент слышала где-то прямо за кадром ужасающе-злобный смех и раскаты грома. Надо поменьше ужастиков на ночь смотреть. Элайджа же лишь молча принял к сведению слова провидицы, но собираться сдаваться на этой печальной ноте был не намерен. — Вы же тоже являетесь редким знатоком в этом деле, миссис Паунелл, — продолжил он под аккомпанементы грузного вздоха старухи, которая, видно, слепо надеялась, что на этом их знакомство закончится. — Могли бы Вы помочь нам раскрыть ещё одну часть этого пророчества? — Боюсь, что на том, что я уже вам сказала, наше сотрудничество заканчивается, — не желая больше тянуть время, подытожила ведьма. — Я не веду никаких дел с вампирами. И вот она, начинается старая песня. Господи, неужели все ведьмы мира всё-таки слетаются раз в год на свои мерзкие шабаши и там обсуждают все эти вычурные словечки, которыми пытаются отстаивать своё паршивое мнение? Кэтрин негромко откашлялась. — Мы могли бы договориться, — деловито предложил в это же время Майклсон, то ли действительно рассчитывая, что дело лишь в цене вопроса, то ли просто корча из себя джентльмена, который наивно идёт на уступки. Пирс предпочла верить во второй вариант. Хотя итак было кристально ясно, что ведьму можно пронять только одним. Но если первородный всё ещё жаждет поиграть в благородство, то пусть так оно и будет. — Меня не интересуют ваши деньги, мистер Майклсон, и ничто другое из того, что вы могли бы мне предложить. Ты посмотри, какое попадание! Прямо десять из десяти! В самое яблочко! Точно эти же слова Катерине приходилось не раз слышать из уст ведьм, когда они с Кэр искали способ её возвращения в своё тело. Да и по каким-либо другим мелким вопросам тоже. — Тогда может быть, наоборот, вы захотите заплатить нам? — взяла, наконец, слово Кэтрин, выходя из-за спины своего чересчур благородного (не там и не с теми) спутника, и как бы оценивающим взглядом рассматривая и саму колдунью, и пространство вокруг неё. — Выкупить, так сказать, одну дорогую вам жизнь в обмен на информацию, которую можете предоставить. — Не стоит меня запугивать, мисс Пирс, — сохраняя при себе своё напускное спокойствие, пропела провидица. — Я не из тех, кто бросается исполнять чьи-либо приказы, только заслышав угрозы. Поверьте, в своей жизни я поведала и услышала немало. Что ж, в том, что ведьма эта была не только не из робкого десятка, но также и довольно могущественной (может и есть какая-то польза оттого, что она спит на голой земле?), не было ни капли лжи. Двойник поняла это по подавляющей, мощной, древней ауре, которая окружала её. Вот только и саму Кэтрин было этим не пронять. — Разве я говорила о вашей жизни? — почти удивлённо полюбопытствовала девушка. И слегка повернула голову вправо, как раз именно на ту дверь, которая вела в следующую комнату, в которую убежала малютка Хэйзи пять минут назад. — Она так увлечена чтением “Чиполлино”, — с милой улыбкой на устах прокомментировала она еле доносившийся из закрытой комнаты детский голосок, по слогам проговаривающий сказку. — Сладкая малышка. — Возвращая взгляд на прародительницу ребёнка, добавила кареглазая. И намеренно позволила собственной хищной натуре исказить черты красивого лица. Более красноречивый намёк было бы сложно придумать. За спиной Петровой Элайджа только удовлетворённо хмыкнул, вероятно, хваля её за проницательность. Он-то прекрасно понимал, что Катерина всего лишь блефует. Очень искусно, красиво и явно со вкусом, но всего лишь блефует. Вампирша бы и пальцем не дотронулась до девочки, если бы знала, что это причинит той боль. И хорошо, что этого не понимала сама бабка. Может быть, виду ведьма и не подала, но слова шатенки явно задели её за живое, из-за чего она ещё раз прошлась изучающими взглядами по незваным гостям. Если вступать с ними в схватку – у неё вряд ли получится выйти из неё живой. Два древних вампира – это уже чересчур. Тем более что в доме находится её маленькая внучка. — Вы должны понимать, что если со мной или с нею что-нибудь случиться, это спровоцирует моих сестёр на новую войну с вашим видом, — очевидно, как за спасительную соломинку, отчаянно хватаясь за последнюю возможность не вступать ни в какие сношения с ходячими мертвецами, прохрипела темнокожая. — Вряд ли это именно то, чего добивается ваш Король. — Миссис Паунелл, давайте вы не будете пудрить нам мозги, — раздражённо прошипела Кэтрин, в который раз недовольная тем, что её приписывают к этому раболепному перед своим Королём народу. Она не подчиняется Клаусу! Она не его подданная!!! Но это было последним, что они могли бы обсудить, потому что сейчас речь шла диаметрально о другом. — Вы отшельница, и не принадлежите ни одному из девяти ковенов ведьм Нового Орлеана, — выложила на стол все карты вампирша. Хорошо, что сегодня за ночным приёмом пищи речь как раз зашла об этой старой карге. Малышка Ди успела предупредить любимую тётушку обо всём, что ей нужно было знать в отношении данного непростого экземпляра. Элайджа же переводил заинтересованный взгляд со спутницы на колдунью, видя, как двойник заставила ту замолчать. — Так что если с вами что-то случится, это будет проблема обычной полиции, которая вряд ли сможет обвинить во всём двух вампиров, — продолжала давить на гниль Пирс. — Ни ведьмы, ни вампиры, ни даже оборотни не будут иметь к этому никакого отношения. По всему обречённому виду сгорбленной из-за усталости старухи было видно, что крыть ей больше нечем. А значит, она могла только согласиться на условия вампиров. Это понимали все, кто присутствовал в комнате. Но Кэтрин долго не собиралась ждать вынесения вердикта: — Итак, мы достигли согласия? По тому грузному выдоху, который произвела черноволосая, было более чем ясно, что они с Элайджей получат желаемое. — Что вы хотите знать? Катерина, совсем слегка, самодовольно улыбнулась и перевела на своего компаньона красноречивый взгляд: «Вот, как надо решать проблемы». Майклсон в ответ ей только снисходительно улыбнулся и потребовал от ведьмы: — Пророчество. Какую его часть вы можете нам поведать? Колдунья на несколько секунд закрыла глаза, вероятно, пытаясь мысленно настроить себя на предстоящую работу. Пришла в себя. Засеменила твёрдыми шагами в сторону того самого плотно закрытого шкафа, вынула из него большую глубокую посудину, несколько маленьких тарелочек и небольшой старинный кинжал – поставила самую большую чашку на близстоящий деревянный стол и подошла к вампирам, подавая каждому миску. — Сцедите сюда немного своей крови, — грубо впихнув в руки Кэтрин нож, дала она указания. И вернулась к своим делам, пока Элайджа и Катерина молча исполняли приказ. Женщина в это время подошла к одной из навесных полок, сняла с неё тёмный керамический графин с водой, захватила пару сушёных цветов болиголова[1] и какой-то тряпочный или всё же кожаный мешочек, в котором, если судить по звукам, также шуршали сушёные растения. Голыми руками разорвав стебли и головки цветков болиголова, из-за чего по комнате тут же разлетелся едкий (но это, скорее всего для вампиров) тяжёлый запах, характерный для растения, колдунья уложила его в миску, которую предварительно залила водой. Вымочив растения, она высыпала в чашу что-то из того самого мешочка (что по запаху отдалённо напоминало собой луговые цветы), взяв тару в руки, немного пораскачивала её навесу и, поставив обратно на стол, быстро произнеся что-то на латыни, зажгла всё это странное месиво одним лишь щелчком пальцев. — Кровь, — требовательно произнесла она, и Элайджа, и Кэтрин вернули ей миски. Читая какое-то древнее, замудрённое (даже несмотря на то, что Петрова знала латынь, ни словечка из уст ведьмы она так и не смогла разобрать), тяжёлое заклинание, миссис Паунелл равномерно поливала и без того сомнительное варево их с Майклсоном кровью, из-за чего огонь в миске плясал всё неистовее. По комнате вперемежку со старым горьким запахом трав теперь летал ещё и запах жжёной плоти и металла, который мерзким осадком оседал на языках вампиров, и щипал глаза самой ведьме. Через несколько минут, когда казалось от этой нестерпимой вони уже можно было бы задохнуться (хотя это было бы куда предпочтительнее, чем стоять и продолжать терпеть), Кэтрин, наконец, заметила кое-что необычное. Дым, собравшийся над миской, где всё ещё горели цветы и кровь, начал густеть, набирать яркость и приобретать очертания, похожие на отдельные предметы. Почти близкие к человеческим. И если это было не пугающим, то точно удивительным. Именно в этот дым и всматривалась провидица. — Всё происходит по вине двоих из вас, — очень хриплым, практически замогильным голосом начала вещать ведьма. И двойник даже вздрогнула, стоило ей перевести на колдунью взгляд и заметить, как закатились белки её глаз, и теперь в сизый дым всматривались две белые глазницы. Хуже, чем в современных мистических кино, честно слово. — Они пренебрегли Предназначением, пренебрегли своей связью, которой были благословлены самим Небом. Не позволили себе остаться рядом друг с другом, когда для того было дано множество причин. Небеса злы на них. И это их наказание. — Женщина махнула над тарелкой рукой, и вместе с лёгким ветром, который только больше подзадорил с новой силой затанцевать огненное пламя, лёгкий дымок начал менять образы. — Теперь их любовь станет их же погибелью, — сурово и совсем неутешительно предрекла она. — И это будет толчком для того сумасшедшего, что затеял всю эту игру. Он придёт за двоими из вас, чтобы сделать их пешками собственных больных игр. Но триумф его будет недолог. Зато поможет это появиться на свет Монстру, который завершит его дело, навсегда покончив с теми, кого считал врагом, другом и семьёй. — Колдунья снова взмахнула рукой, и впервые в этом дыме Кэтрин смогла различить едва-едва понятный силуэт человеческого неясного лица, искажённого гримасой злобы. — Но ему этого будет мало, и чудовище возьмёт под свой контроль ещё две жизни, обрекая их на вечные муки. — Что-то вампирше внезапно поплохело. — Однако и его власть будет не вечна. Катерина на эту реплику только раздосадовано хмыкнула. Что может быть хуже? Впрочем, ей не следовало задаваться таким глупым вопросом, ведь именно после него, по всем законам жанра, начинается самый главный пиздец. Судьба же не привыкла изменять собственным традициям. — Спуститься с Небес Ангел Смерти, в сердце своём он будет нести только ненависть и боль к этому Миру. И тех троих, что попытаются его остановить, он сотрёт с лица Земли. А после уничтожит и своих собратьев, в угоду своим злым думам, которые годами вскармливал своими горькими обидами… Чёрт возьми, лучше бы она не заканчивала. Пирс натянуто, через силу вздохнула, ощущая, как сжимаются её лёгкие в недостатке кислорода, и с сожалением отметила, что даже несмотря на то, что эта хижина выглядит так, будто она продувается всеми ветрами, это совершенно не так. Потому что воздуха здесь катастрофически не хватало. А провидица не преминула добить, вероятно, с наслаждением понимая, что сегодня, несмотря ни на что, последнее слово будет за ней: — Вот, что бывает, когда ты отвергаешь самого себя в лице другого человека.* * *
— Нет, это же надо было додуматься: подойти прямо на улице и начать выяснять отношения! — возмущённо шипела миниатюрная девушка, быстрым шагом на своих высоких шпильках пытаясь ускакать подальше от преследующего её парня. — А ты бы предпочла, чтобы я застал вас прямо в постели? — не менее раздражённо крикнул её (а вроде, как и не её) молодой человек, снисходительно вышагивая прямо позади неё, чтобы лишний раз не провоцировать в девчонке желание заехать ему подзатыльником. — Ты только предупреди меня тогда заранее, чтобы я мог вырвать парнишке его сердце до того, как он осмелится распускать руки. Если, конечно, после устроенной сцены он вообще осмелится к ней подойти. — О какой постели ты вообще говоришь?! — В одно мгновение затормозила Давина, рывком поворачиваясь лицом к вампиру. И вперила в него такой испепеляюще-тяжёлый взгляд, который бы не смог вынести даже самый стойкий человек на Земле. — Пока ещё не знаю, — складывая руки на груди и как бы вопросительно пожимая плечами, выдал Кол. — Ты мне расскажи. — Я не думаю, что должна перед тобой отчитываться, — только и хмыкнула ему ангелесса, заранее понимая, каких слов он от неё ждёт. Вот ещё. Сейчас! Нашёлся на её бедную голову ревнивый горе-любовник. Майклсона явно не удовлетворил такой ответ. Лишь больше подстегнул уже и без того довольно разыгравшееся не в ту сторону воображение. — То есть постель всё-таки была? Сатрин-Клэр едва не задохнулась от возмущения. Как он смеет так о ней думать? — Джеймс всего лишь мой друг, — поправляя выбившуюся из слабой косички чёлку, проговорила шатенка. И для ясности ещё громче повторила: — Друг! Мы просто сидели, пили зелёный чай и разговаривали, — будто стараясь подчеркнуть всю серость их скучного времяпрепровождения, перечисляла она. — Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает, — небрежно фыркнув, выдал народную мудрость первородный. Однако маленькая ведьма тут же нашлась с ответом: — Это уже давно изживший себя стереотип. И ты это прекрасно знаешь. — Стереотип не стереотип, — сгримасничав некрасивые рожицы, препирался парень. — Вели вы себя точно не как друзья. Интересно, что в его понимании вообще значит “друзья”? У самого-то у него много друзей было? Хотя для ответа на этот вопрос Давине даже не нужно было заглядывать в хрустальный шар или пить кофе, чтобы порассматривать рисунки кофейной гущи. Конечно, были. Пышногрудые, распутные и бесчестные. Что он думает? Что она не знает обо всех (даже меньше половины, на самом деле) его похождениях? И плевать, что это было три сотни лет назад! Не ему её осуждать. — Мы не занимались публичным сексом и даже не целовались. — О, ещё бы вы целовались! — сатанея прямо на глазах, видимо, его живое воображение уже подкинуло ему пару примечательных картинок, так услужливо предложенных девушкой, взорвался первородный. — Он бы тогда остался не без поруганной чести, как сегодня, а без парочки жизненно важных органов. И без члена, кстати говоря, тоже. Херувим в ответ на это, только презрительно фыркнула, показательно сложив руки под грудью. — Знаешь, Кол, если так задуматься, то ты не имеешь права отчитывать меня сейчас, — видимо, наконец, вспомнив под каким камнем, она оставила свою фамильную язвительность, надменно продекламировала Сатрин-Клэр. Как-никак её воспитывали Аврора де Мартел и Кэтрин Пирс. — Я свободная девушка, и имею полное право, гулять с кем хочу и где хочу. И заканчивать свидания. — Ох, зря она так выразилась. — Так, как посчитаю нужным. Официально, ты не мой парень. И уж тем более не мой муж. Майклсона эти слова только больше раззадорили. — А ты думаешь это так сложно исправить? — всплескивая руками, прикрикнул он. — Можем прямо сейчас пойти обручиться! Заслышав такие громкие речи, жадно следившая за данной драмой Ребекка даже весело присвистнула, и в возбуждении пихнула левым локтем, стоявшую рядом менее радостную сестру, которая, судя по всему, терпела этот балаган только потому, что двигались все они в одном направлении. Все шли прямиком к Бойне. — Только послушай и это говорит наш брат! — наигранно-восхищённым голоском пропела младшая блондинка, засовывая в рот сразу три конфетки эм-энд-эмс, сладостью которых пыталась перебить тошнотворный вкус зелья. — Я думала, что он никогда не надумает остепениться, ну, или, в крайнем случае, будет последним из нас. Ан нет! Выбился сразу в первые ряды. Впрочем, веселья Майклсон-младшей никто больше не разделял. Сами же участники этой пресловутой трагикомедии, кажется, даже не обратили на собственные слова никакого внимания. — О, для этого тебе придётся добиться благословения моей матери, и будь уверен, по-хорошему ты его никогда не получишь, — ядовито выплюнула ведьма. И круто развернувшись, поспешила продолжить уже давно начатый, на самом деле не столь долгий, но всё никак не заканчивающийся путь. Фрея была готова возликовать. Ура! Они, наконец-то, двигаются с мёртвой точки! Кол также поспешил припустить за своей пассией. — Думаешь, я не способен добиться одобрения Кэролайн? Ты настолько во мне неуверенна?! — Нет, но я стопроцентно уверена в своей матери! — Хуже Клауса и Кэролайн, честно слово, — устало вздыхая, оповестила ведьма Майклсон, безрадостно вспоминая, как дня три назад стала свидетельницей сумасшедшего спора двух первородных (которые, кстати, что-то не поделили между собой ещё во время праздничного бала – так до сих пор и не помирились). Да и Бойня после одной из их стычек (когда они были под властью тёмного проклятия) больше напоминала собой свалку, нежели жилой дом (на который она и в принципе-то никогда не походила). — Ну, может привычку самозабвенно орать друг на друга в стиле: и пусть весь мир подождёт, – они и переняли от них. Но это, — Ребекка для достоверности кивнула на ссорящихся шатенов. — Ещё цветочки, будь уверена, — заключила она, закусывая новой порцией разноцветных конфеток. Тоже самое она говорила и про разрушенный особняк… Страшно представить, что же тогда может быть ягодками. — Я запрещаю тебе встречаться с этим мальчишкой! — Донеслись до них привычные звуки ссоры. А не так уж и далеко от них Фрея, наконец, заметила родной дом. Аллилуйя!!! — Ты мне что, мой папочка, чтобы что-то запрещать? Я уже взрослая – без твоей указки разберусь. — Darling, спешу тебе напомнить, что ты ещё даже несовершеннолетняя, — с явным удовольствием в голосе, измывался то ли над девушкой, то ли над ситуацией, то ли над собственными словами Кол. — Так что моя указка как раз к месту. — А сам-то! — раздосадовано взвизгнула его оппонентка. — Самому едва девятнадцать исполнилось! — Вообще-то, мне уже тысяча тридцать два года! — в который раз за день припомнил такой вот забавный фактик мужчина. — Мы говорим о физическом возрасте, — хмуро прищурившись, осекла его ангелесса. Чёрт возьми, он ведь даже старше её матери! И с кем она только встречается? — Я ведь даже старше твоей матери, — то ли научившись читать мысли на расстоянии, то ли у дураков (или всё же гениев) они вправду сходятся, ехидно заметил вампир. — Глядишь, и за благословением ходить не нужно будет. — Тристан старше тебя, — точно зная, о чём говорит, спустила его с облаков на землю девчушка. — Он не позволит тебе. — Пф, он тебе даже никто, — просто отозвался молодой человек. — Если рассуждать с позиции юриспруденции – вы всего лишь сожители. — Если рассуждать с позиции юриспруденции, — взяла его его же методом зеленоглазая. — Тебе нужно согласие моей мамы. И что немало важно: моё согласие! — Да кто тебя будет спрашивать, — только и хмыкнул парень, раздумывая над тем, что если ещё хотя бы раз увидит свою (свою! СВОЮ и ничью больше!) девушку с этим щуплым подростком, в ЗАГСе они окажутся уже в следующую же минуту. И он даже не станет стирать со своих рук чужую кровь. Хотя стоп. А вдруг для сумеречных охотников какого-то штампа в паспорте недостаточно для того, чтобы их законно сочли женатой парой? Это хороший повод задуматься. — А как проходит бракосочетание у охотников? — как раз задал он этот своевременный вопрос, галантно открывая перед девушкой кованые ворота собственного дома и пропуская её и сестёр. — Правда думаешь, что после всего услышанного она тебе хоть что-то да скажет? — с привычной ехидной ухмылочкой спросила Ребекка, совсем не эстетично запрокидывая голову и высыпая последние шоколадные крошки конфет из пакетика прямо в рот. Ц, да. Вкусно, но мало. Неужели нельзя делать пачки побольше? — Во всяком случае, я найду, кого разговорить, — хмуро складывая руки на груди и гордо шествуя, замыкая линию, нашёлся с ответом Кол, в искреннем непонимании оглядываясь вокруг. Во внутреннем дворике Бойни, как это иногда (по каким-либо запланированным собраниям и не очень) бывает, ютилась довольно приличная куча народу. В основном – вампиры. Непосредственные подданные Короля Нового Орлеана. А “в основном”, что заметил древний, было употреблено потому, что помимо вампиров в этой толпе оказались и непосредственно