Семь обличий Джулиана Башира

Похмелье было просто грандиозным. Джулиан так отвык от этого ощущения, что первые полтора часа после пробуждения прошли в бесконечной череде маленьких свершений: встать с постели; доплести до репликатора; выхлебать три стакана воды не залпом, а мелкими глотками; удержать в себе эти три стакана; жалобным голосом попросить Танилек прикрыть его отсутствие на смене; привести себя в порядок и не заснуть в душе… К счастью, его организм восстанавливался довольно быстро, так что уже к девяти часам он чувствовал себя похожим на человека. Он реплицировал двойную порцию рактаджино и минут десять растягивал её, невидящим взглядом уставившись в чашку. На утро у него не было запланировано ничего важного, но он все равно поступил довольно безответственно. Что, если бы кому-то срочно понадобилась помощь врача? Ему придется доложить о своем отсутствии Сиско — если только тот уже не был в курсе его оплошности. Когда он прибыл на мостик, на него не обратили особого внимания — из разговора двух офицеров, с которыми он ехал в лифте, он узнал, что они получили предупреждение о какой-то контрабанде и плотно занялись этой проблемой. Ни Джадзии, ни Сиско не было видно на мостике, поэтому Джулиан, собравшись с духом, отправился в его кабинет. Коммандер разговаривал с кем-то по видеосвязи, так что ему пришлось подождать, пока тот завершит трансмиссию и откинется в кресле, устало прикрыв глаза. Джулиан кашлянул. — Да, доктор, я вас слушаю, — сказал Сиско, не открывая глаз. — Я пришел доложить о том, что не вышел сегодня на свой пост в виду состояния, не позволяющего вести медицинскую деятельность, — сказал Джулиан, морщась от собственной косноязычности. Это привлекло внимание коммандера, и он приоткрыл один глаз. Вид у Сиско был позабавленный. — Да, доктор, я в курсе вашего похмелья, — сказал он наконец. — В конце концов, я присутствовал при том, как вы его зарабатывали. — Так, — сказал Джулиан недоуменно, когда за этим ничего не последовало, — я пришел доложить об этом? Выразить, э-э, готовность понести дисциплинарное наказание? В этот раз Сиско даже не стал пытаться скрывать свою улыбку. — Не вижу причин, — сказал он, — если учесть, что у вас сегодня выходной. Джулиан моргнул. — Сэр? Я не просил выходной. — Ваш вчерашний гость неплохо вас знал, — сообщил коммандер тепло, — или, точнее будет сказать, себя. Он озаботился этой проблемой еще накануне. Судя по всему, он сам имел печальный опыт с тем коктейлем, который он так увлеченно рекламировал всем вчера. На этом месте он поморщился и слегка потер свой висок. — И я не исключение. Сообразив наконец, что проблемы ему не грозили, Джулиан облегченно выдохнул и оттянул влажный ворот нижней рубашки, испытывая невероятный прилив благодарности к вчерашнему двойнику. Коммандер наблюдал за ним с улыбкой. — Доктор, — сказал он после паузы, — я понимаю, под каким давлением вы находитесь. Наш вчерашний гость очень доходчиво объяснил мне это. — Сиско на несколько секунд замолчал, думая о чем-то своём. Наконец он вздохнул и поднял на него взгляд. — Мы прекрасно понимаем, как серьезна эта ситуация, и как вам непросто разбираться с этим. Поэтому используйте свой выходной, чтобы отдохнуть и вплотную заняться вашей ситуацией. А заодно по возможности разберитесь со своим рабочим графиком, чтобы в ближайшие дни у вас не было важных операций, хорошо? Мы не хотим повторения вчерашней ситуации. Ваш пациент мог пострадать. По мере речи коммандера Джулиан кивал, полностью соглашаясь с ним. Вероятно, это было лучшее решение до тех пор, пока они не разберутся с жемчужиной и всем этим переполохом. — Я вас понял, сэр, — подтвердил он. — Я так и сделаю. Коммандер отпустил его, и Джулиан с легким сердцем отправился на мостик. Он устроился за свободной станцией и принялся работать над своим расписанием, договариваясь с пациентами о переносах записи и переставляя смены. Он полностью погрузился в работу, и когда час спустя он закрыл все вкладки, удовлетворенный проделанной работой, несколько минут просто сидел, слушая гул приборов и переговоры офицеров. Все вокруг него были заняты своими делами, а Джулиан, кажется, мог позволить себе немного расслабиться. Хмыкнув, он открыл файл на рабочем падде и начал читать, попытавшись полностью сосредоточиться на книге — всё, что рекомендовал ему Гарак, требовало его безраздельного внимания, и не только из-за чувств, которые он питал к нему, но и из-за содержания. Продираться сквозь кардассианскую литературу было непросто, но вопреки тому, как безжалостно он критиковал её при Гараке, ему нравился этот процесс, нравилось постигать то, как мыслит его народ, несмотря на то что, как Джулиан подозревал, он всё ещё понимал гораздо меньше, чем хотелось бы. Если кардассианская поэзия давалась ему сравнительно легко за счет четкой классической структуры (хотя лично он считал, что кардассианцы слишком уж перебарщивали с рефренами), то с прозой дела обстояли совершенно иначе. Во-первых, инопланетная литература всегда остаётся… ну, инопланетной. У всех рас были свои особенности памяти и мышления, не говоря уже о средствах художественной выразительности, некоторые из которых неумолимо терялись в переводе. Во-вторых, до недавнего времени у кардассианцев не существовало разделения на художественную и нехудожественную литературу. Зачастую всё своё философское мировоззрение, жизненный опыт и драматургический талант автор воплощал в одной-единственной книге, причудливо вплетая многие страницы абстрактных размышлений в канву сюжета, не забывая также сообщить что-нибудь, что могло бы пригодиться читателю в жизни. Джулиан не единожды мрачно продирался сквозь длинные куски о том, как правильно дубить кожу или мостить улицу. Время от времени автор вспоминал о сюжете, и тогда, если он был достаточно снисходителен к читателю, в тексте начинало что-то происходить. Джулиан всё ещё не простил Гараку того, что он решил начать его знакомство с кардассианской культурой с «Бесконечной жертвы», название которой, в принципе, оправдывало его впечатления об этой книге. На тот момент страдания Джулиана поистине казались нескончаемыми. Только-только автор обозначал захватывающую перемену во взаимодействии между героями, вешая на стену, как ему казалось, очередное ружье, как вдруг автор совершенно терял интерес к этой сюжетной линии и ни с того ни с сего вводил новых героев, каждый из которых имел своё мнение на природу власти или долга — а иногда даже несколько. И такая ситуация повторялась почти с каждой новой частью, так что под конец «Бесконечной жертвы» Джулиан окончательно запутался, кто вообще был в этой книге главным героем. Примерно то же самое он переживал с каждым новым романом, потому что либо вся кардассианская литература была примерно одной направленности, либо Гарак питал слабость конкретно к этому жанру. Он подозревал, что ближе к истине было последнее. Но даже если и так, он все равно наслаждался чтением, потому что диалоги неизменно оставались остроумными и глубокими, выписанными с напряженной, любовной выверенностью. Каждый диалог был спектаклем, дуэлью, игрой, танцем, и хотя Джулиан не всегда знал эти движения, не всегда чувствовал, что стоит на кону, он неизменно оставался очарован. Он не мог не думать о том, что с Гараком он чувствовал то же самое. Так или иначе, несмотря на все трудности, Джулиан неплохо поднаторел в кардассианской литературе. Например, он уже твердо выучил, что зачастую всё самое важное не произносится вслух. В большинстве ключевых сцен всё решал взгляд, или движение, или внезапный акцент на цвете одежды, или плетении волос. Кардассианцы обожали выставлять всё самое важное напоказ, при этом никак не обозначая это вслух. Год назад Джулиан прочитал семьсот страниц книги, не уяснив из сюжета ничего, кроме чересчур подробной аналитики экономической ситуации северной провинции Кардассии Прайм, пока под конец не осознал, что главный герой единственный из всех известных ему кардассианцев (настоящих и вымышленных) собирал волосы в хвост. После того, как он выяснил, что это, по всей видимости, означало, что герой был бастардом, все его непреодолимые трудности с нахождением места в этом мире и утверждением положения в обществе наконец-то получили объяснение. Теперь Джулиан читал с ещё большим вниманием, пытаясь понять, был ли наклон головы проходным моментом или имел «эффект хвоста». Это случайно сорвавшееся с языка название в своё время ужасно позабавило Гарака, и теперь он неизменно поддразнивал его, если видел его отчаяние при встрече с очередной головоломкой. Вдоволь наслушавшись его жалоб, обычно он наклонялся к нему — близко, так близко — и лукаво спрашивал: «Вам подсказать, где искать хвост?». Чаще всего Джулиан упрямо отказывался, утверждая, что он обязательно найдет его сам, но иногда и сдавался, признавая своё бессилие перед культурными различиями. В паре запоминающихся случаев, впрочем, объяснения Гарака звучали как издевательство, потому что его подсказки запутывали его ещё больше. Кроме того, он всё сильнее подозревал, что у кардассианцев и правда есть хвост, и тогда получалось, что Гарак каждую вторую неделю недвусмысленно предлагал ему нечто большее, чем дружескую помощь. Всё это немножко сводило его с ума. В хорошем смысле. Наверное. Он прочитал почти тридцать страниц, когда на периферии зрения мелькнул какой-то отблеск. Он вскинул голову и вместе с другими офицерами смотрел, как метрах в двадцати от него в обрамлении золотистых искр появлялась фигура. Джулиан впервые наблюдал за перемещением, но был уверен, что это прибыл очередной его двойник. Но уже спустя миг он засомневался в собственном мнении, потому что когда сияние окончательно померкло, на мостике осталась стоять… женщина. Она была скорее худа, чем стройна — даже несмотря на хорошо подогнанный покрой одежды её локти и коленки казались по-мальчишечьи острыми. Её волосы были заплетены в сложную косу из четырех прядей, которая доставала ей примерно до лопаток. Женщина качнулась, изумленно оглядывая мостик и явно не понимая, что происходит. Джулиан отложил падд и быстрым шагом направился к ней, но Джадзия, сидевшая ближе к ней, опередила его. Она шагнула к ней, начиная что-то говорить — и в этот миг женщина отшатнулась от трилла, неловко врезавшись боком в панель. Её лицо побелело. — Дакс? — шепнула она, не в силах отвести от Джадзии взгляд. — Дакс, это ты? Что… Как? — Боюсь, что ты оказалась в другой Вселенной, — сказал Джулиан, вставая у Джадзии за плечом. Женщина не сразу отвела взгляд от лица Джадзии, в которое так пристально всматривалась, но когда она все же встретилась с ним взглядом, он увидел, что она наконец-то начала понимать, что происходит. Какое-то мгновение они оба изучали до боли похожие черты друг друга. — Я оказалась в другой Вселенной… и в прошлом? — медленно спросила она. Её глаза то и дело возвращались к лицу Джадзии. — В прошлом? — уточнила Джадзия с любопытством, и от звука её голоса женщина вздрогнула. — Да, я… — она облизнула губы. — Я точно знаю, что это в прошлом. При ближайшем рассмотрении Джулиан понял, что она действительно выглядела лет на пять или шесть старше него. Её выдавал взгляд — твердый и со смешливыми гусиными лапками в уголках глаз. — Что ж, — Джулиан потёр лоб, — это ещё не самое странное, что случалось с нами за эти дни. Женщина неожиданно улыбнулась. — Припоминаю, что это было неотъемлемой частью моей службы здесь, — она всё ещё была бледной, но, судя по всему, к ней уже возвращалось самообладание. Она ещё раз оглядела мостик. — В такой странной Вселенной, правда, я ещё не оказывалась. — Вправе ли я предположить, что тебя зовут не Джулиан? — уточнил он серьезно. Она фыркнула. — Джульетта Башир к вашим услугам, — объявила она и повернулась к Джадзии. — А ты… — Джадзия, — сказала она тепло. — Джадзия Дакс. Секунду Джульетта смотрела на неё, и затем выпалила: — Можно тебя обнять? — Э, — Джадзия на миг растерялась. — Конечно? В ту же секунду та буквально сгребла её в объятия, уткнувшись лицом в изгиб её шеи. Джадзия ещё мгновение стояла неподвижно, чтобы затем расслабиться и мягко обхватить её в ответ. — Мы давно не виделись? — осторожно спросила она, глядя на Джулиана поверх головы Джульетты. Тот только едва пожал плечами, сам не зная, что думать об этом. Джульетта ответила не сразу. — Да, — её голос звучал хрипло. — Очень, очень давно. * * * — Ничего себе у вас тут переполох, — сказала Джульетта, с наслаждением потягивая рактаджино. Джулиан, только что закончивший свой рассказ, только кивнул из-за чашки таркалеанского чая. — Не без этого, — признала Джадзия, поглядывая на неё с лукавым любопытством. О’Брайен, который не очень понимал, что он тут делал, только заворчал, что-то печатая на падде. Джулиан был удивлен, но едва разомкнув объятия с Джадзией, Джульетта вцепилась в О’Брайена, слово клещ. Судя по всему, «Молли О’Брайен» была в той Вселенной её близкой подругой, по которой она тоже ужасно соскучилась. — Славные все-таки были деньки, — со вздохом произнесла Джульетта, с благодарностью кивая, когда Джулиан придвинул к ней ещё одну порцию своего любимого пудинга. Она всё-таки была слишком худа. — Приятно хотя бы на время вернуться в эту атмосферу. — А где ты служишь сейчас? — с любопытством спросил Джулиан. — Честно говоря, не знаю, насколько будет этично мне рассказывать об этом, — сказала она серьезно. — Это может повлиять на твою жизнь. — Но ты же уже здесь, так ведь? — проницательно заметила Джадзия. — Ты уже влияешь на него. Мне кажется, отчасти задача жемчужины была именно в этом. Джульетта бросила на него вопросительный взгляд, но он только пожал плечами. Она ненадолго задумалась, постукивая ногтем по столу. — Ладно, — сказала она наконец. — Я сейчас служу на Кардассии. О’Брайен тут же разразился длинной тирадой, высказав всё, что он думал о «ложкоголовых». Джульетта даже не подумала обижаться на его слова — казалось, его реакция только развеселила её. — Так вот почему… — сказал Джулиан, вклинившись в тираду О'Брайена. Он неопределенно махнул в её сторону. Джульетта подняла бровь. — Что? — Думаю, он говорил про твой облик, — поспешила вмешаться Джадзия, и Джулиан согласно кивнул. — А, это, — она мельком опустила глаза, машинально разгладив ткань туники по бокам. — В рабочие дни одежду мне подбирает Гарак. Хорошо, что у нас не было времени на составление брачного контракта, иначе она бы точно запретила мне все попытки приближаться к гардеробу после свадьбы. Где-то в середине её тирады Джадзия сделала ошибку, решив глотнуть чая, и стоило прозвучать слову «свадьба», как она немедленно поперхнулась. Оба доктора поспешили ей на помощь, но несмотря на кашель и выступившие на глазах слёзы, на лице трилла было написано чистое ликование. О’Брайен дождался, пока Джадзия чуть придет в себя. Удостоверившись, что она в порядке, он тут же встал из-за стола. — Знаете что? — заявил он решительно. — Я не хочу ничего знать об этом. Просто… нет. С этими словами он и ушел, бормоча себе под нос что-то неодобрительное. Джулиан и Джадзия были слишком шокированы новым поворотом событий, чтобы задерживать его. — Вы женаты? — выдавил Джулиан, чувствуя, как бешено колотится сердце в груди. Джульетта выглядела немного виноватой. — Я опять всё говорю не к месту, — сказала она, с сожалением глядя О’Брайену вслед. — Как всегда, в общем. Она перевела на них взгляд. — Мы с Гараком действительно женаты. Когда никто из них не проронил ни слова, продолжая выжидательно на неё смотреть, Джульетта скрестила руки на груди. — Что? — спросила она, хмурясь. — Вы женаты, — сказала Джадзия утвердительно. — И?.. Джульетта только пожала плечами. — И всё. Они с Джадзией переглянулись. — А точнее? — потормошила её Джадзия, с тревогой глядя ему в лицо, и Джульетта закатила глаза. — Звездный Флот дал мне увольнительную на три месяца и отказался продлевать, так что мне пришлось уволиться. А потом… Ну, если кратко, то на тот момент Кардассия не давала ПМЖ никому из инопланетников. Фиктивный брак был единственным способом легально остаться на планете и практиковать медицину. Вот и вся история. Джулиан резко выдохнул. Они… не были вместе. Они были женаты, но это ничего не значило. Он почувствовал, как Джадзия легонько толкнула его под столом коленом. Джулиан вскинул взгляд и слабо улыбнулся ей, пытаясь взять себя в руки. Джульетта наблюдала за ними, сузив глаза. Она явно пыталась понять, что тут происходило, но у Джулиана не было желания просвещать её на этот счет. Джадзия поняла, что ему требуется помощь и потому ловко перевела разговор с жизни на Кардассии на жизнь в целом. После расспросов о том, какой она была в той Вселенной, они увлеклись сравнением, оживленно обсуждая мироустройство. Какое-то время Джулиан слушал их, пока не улучил минуту тихо подняться и оставить их. Ему была необходима хотя бы минута покоя. * * * — Я обидела тебя? — спросила Джульетта сходу. Она стояла, прислонившись плечом к стене возле двери в его кабинет. Он со вздохом свернул вкладки, которые бездумно просматривал, пытаясь отвлечься. — Нет, — ответил он искренне и потер лоб. — Вчера я заработал себе очень неприятное похмелье, распивая со старшей версией себя. Хотел… проветриться. — Тяжелая неделька? — спросила она сочувственно, присаживаясь на край стола. Он хмыкнул. — Не то слово. Джульетта немного помолчала, наблюдая за ним. — Я хотела попросить тебя об одолжении, — сказала она наконец, и он заинтересованно вскинул бровь. — Хочу слегка ограбить твои запасы, если ты не против. — Будь моей гостьей, — разрешил он с готовностью, и она просияла, хлопнув его по плечу. После этого Джульетта решительно поднялась и прошла в медотсек к репликатору, где начала вбивать цепочку за цепочкой кода, уточняя характеристики нужного препарата. Медицинский репликатор загудел, нехарактерно долго обрабатывая запрос, и вскоре материализовал перед ней стандартную стойку с колбами. Джульетта проворно подхватила комплект и поставила его на ближайшую биокровать, а репликатор тем временем уже работал над следующим. — Что это? — с интересом спросил Джулиан, помогая ей организовывать пространство. Она искоса посмотрела на него, явно раздумывая, стоит ли ей отвечать. Затем она вздохнула, приняв решение. — Вакцина от барканской лихорадки, — сказала она наконец. Репликатор методично выдавал партию за партией, и она передала ему очередную стойку с колбами. — Точнее, от одной из его вариаций. Это новый вирус, впервые зафиксированный в одной из восточных провинций шестнадцать месяцев назад. Мы синтезировали вакцину, но вирус постоянно мутирует. На юге бушует наиболее опасный его подвид, против которого и разработана эта вакцина, но государственные субсидии пока не покрывают её производство в нужных объемах. Это должно хоть немного помочь нашему югу. Джулиан выудил колбочку из стойки, изучив густую сыворотку на свет. — Твоя работа? — спросил он негромко. Она не сразу поняла, о чем он говорит. — Вакцина? Да, — она криво усмехнулась. — Точнее, конкретно эта вариация, базовую сыворотку разработала ведущая лаборатория столицы. На тот момент у меня не было доступа туда. — А сейчас есть? — полюбопытствовал Джулиан. Она улыбнулась уголком губ. — Разумеется. Ты же не думаешь, что в полевом госпитале есть условия для такой работы? Сердце Джулиана упало. — Полевой госпиталь? На Кардассии всё настолько плохо? — Уже нет, — ответила Джульетта коротко и вновь отвернулась к репликатору. Она нашла работу для всех: Джулиана и Танилек она отправила на склад искать все устаревшие и неисправные регенераторы и трикодеры. Особенно её порадовало, когда они откопали в подсобке несколько приборов, заточенных на кардассианскую физиологию — трофеи со времен Терок Нор. Джабару она оставила при себе, чтобы та помогала ей с вакцинами. После того, как они откопали всю технику, которую можно было беспрепятственно списать со склада, Танилек присоединилась к Джабаре и Джульетте у репликаторов. Джулиан на мгновение помедлил, наблюдая за тем, как методично она работала, не забывая при этом отдавать указания медсестрам. От безупречной четкости её движений у него странно щемило в груди. Дверь за его спиной разъехалась, и он чуть обернулся, встречая посетителя. Но это был не пациент, а всего лишь Одо, который, оглядев медотсек, сложив руки за спиной, подошел к нему, вставая плечом к плечу. Некоторое время они молча следили за тем, как росла вокруг репликатора гора коробок, в которые аккуратно и надежно укладывали вакцины. — Я удивился, когда мне пришло уведомление о том, что в медостеке синтезируются большие партии препаратов, — сказал Одо наконец. — Я должен проверять такие случаи. — Понимаю, — согласился Джулиан. — Но это всего лишь вакцина от вируса. Думаю, Джульетта без проблем предоставит вам образец. Одо смерил его долгим взглядом. — Если вы готовы поручится, что это именно вакцина, то я поверю вам на слово. — Я мельком видел формулу и даю вам слово, что в ней нет ничего незаконного или опасного, — кивнул Джулиан, и они замолчали, глядя на то, как Джульетта болтает с медсестрами. Движения всех трех при этом оставались скупыми и слаженными. Завораживающими. — Вы хорошо разбираетесь в кардассианской культуре? — спросил Одо внезапно, и Джулиан даже моргнул от удивления. — Эм, насколько могу, — ответил он честно. — А вы спрашиваете о чем-то конкретном? — Да. Я говорю про… — и он произнес слово, которое Джулиан не смог разобрать. — Простите? Одо нахмурился. — Полагаю, переводчик не поможет нам. Тогда… Вы обратили внимание на её наряд? Джулиан ещё раз обратил свой взгляд на покрой её одежды, всматриваясь внимательнее. Туника выглядела немного непривычно, да, но в ней не было ничего экстраординарного. Хотя сам Джулиан, пожалуй, выбрал бы что-нибудь поярче. — Да? — Ни один предмет кардассианского одеяния не случаен, — проскрипел Одо. — Одежда на Кардассии может рассказать о социальном и материальном положении своего владельца. И не только. Он замолчал, видимо, давая ему время переварить это. — Я понимаю, — согласился Джулиан осторожно. — Я подозревал нечто подобное. — Не думаю, что вы понимаете, — отозвался Одо почти резко. — Для кардассианцев такие вещи имеют исключительное значение. Это ещё один язык, на котором они говорят, один из многих. Джулиан не знал, что на это сказать, и после небольшой паузы Одо продолжил. — Вы знаете, я иногда думаю об иронии нынешнего положения Гарака. Не будь он изгнанником, он уже сколотил бы себе неплохое состояние. Хороший портной, который знает, как вплести в полностью благопристойный наряд оскорбление, предназначенное для одного-единственного адресата, пользовался бы среди кардассианцев огромным спросом. — Он умеет и такое? — уточнил Джулиан, разрываясь между восхищением и неясным раздражением. Одо тонко улыбнулся. — Не сомневаюсь в этом. Правда, сейчас не многие могут оценить столь высокий слог. Великолепно. Теперь ему придется попотеть, пытаясь понять, что подразумевали несколько подаренных ему Гараком вещей. И заново перечитать как минимум половину кардассианских романов из своего списка. Ну спасибо, Гарак, подумал он со вздохом. Всегда знаешь, чем меня занять. Одо развернулся, явно посчитав, что разговор окончен, и Джулиан встрепенулся. — Констебль, а что означает наряд Джульетты? — позвал он негромко. Вопрос Джулиана остановил Одо у самых дверей. Он чуть обернулся, смерив Джулиана нечитаемым взглядом. — Я не знаток, но по её одежде даже я могу сказать, что эта женщина пользуется на Кардассии исключительным уважением, — бросил он через плечо и вышел, не дожидаясь ответа, оставляя Джулиана стоять в ошеломленном молчании. * * * Они смогли упаковать все вакцины и технику в один огромный походный рюкзак и две большие сумки на колесиках. Джульетта хотела взять ещё больше, но в конце концов признала, что она вряд ли бы смогла утащить больше. Всё это было решено оставить до поры до времени в каюте Джулиана, так что они разделили нагрузку: Джулиан взгромоздил на себя рюкзак, а Джульетта взялась за сумки, чертыхаясь каждый раз, когда колесики встречали перед собой очередную преграду. Прохожие провожали их любопытными взглядами, но ничего не спрашивали — за исключением Кварка, который с надеждой поинтересовался, не занялись ли уважаемые доктора контрабандой. У самых дверей Джулиан на миг замялся, когда тяжелый рюкзак внезапно заставил его потерять равновесие, заваливая вбок. Джульетта метнулась было к нему на помощь, но одна из её сумок вновь попыталась укатиться. — Доктор, вам помочь? — раздался из-за спины очень знакомый голос. Джулиан наконец сбросил со спины рюкзак и аккуратно разместил его у входа. — Спасибо, Гарак, но нет, — слегка улыбнулся он, разворачиваясь к нему лицом. — Мы почти справились. Джульетта наконец совладала с сумкой и выпрямилась, откидывая выбившуюся из прически прядь со лба. Её глаза расширились. — О, — выдавила она. Взгляд кардассианца метался между ними двумя. — Сюрпризы не заканчиваются, верно, доктор? — сказал он, и было непонятно, к кому из них он обращался. — Не без того, — согласился Джулиан. Джульетта промолчала, и Гарак слегка поднял бровь. Его голубые глаза на миг остановились на её одежде, после чего обратились к Джулиану. — Собственно, доктор, я пришел спросить, ждать ли мне вас к нашему ланчу, — сообщил Гарак легко. — Я искал вас в медотсеке, но мне сказали, что я разминулся с вами буквально на несколько минут. — Ланч? — встрепенулся Джулиан. Точно, сегодня же был день их литературного клуба, он совсем забыл об этом в суматохе последних дней. — Да, конечно. Мы подойдем к 1600? Если вы, конечно, не против моей спутницы. — Отказаться от компании такой прелестной женщины? Как я могу? — Гарак слегка поклонился ей. Джульетта чуть вздрогнула, но кардассианец сделал вид, будто не заметил этого. — Буду с нетерпением ждать вас обоих. И, получив от Джулиана утвердительный кивок, он попрощался с ними. Джульетта все так же не вымолвила ни слова, и, набирая код для входа в каюту, он бросил на неё вопросительный взгляд. — Что это было? — спросил он, едва они оба оказались внутри. — Что это было? — повторила она, втискивая сумки в свободный угол. Она стояла к нему спиной, так что он не видел её лицо. — Ты меня спрашиваешь? — Разумеется, — сказал Джулиан, скрестив руки на груди. — Ты вела себя с ним странно, почти… грубо. Джульетта наконец-то обернулась к нему, и он с удивлением понял, что её щеки полыхали. — Это был не Гарак, — проговорила она сердито. — Это был… совсем, совсем не Гарак. — То есть? — не понял Джулиан. Возможно, в её Вселенной Гарак выглядел иначе? — Элин, — произнесла она размеренно, делая акцент на последнем слоге, — совсем не похожа на… него. Некоторое время они провели в молчании. Джульетта не торопилась пояснить своё заявление, возбужденно расхаживая по комнате из стороны в сторону. — Если у тебя проблема с Гараком… — начал Джулиан наконец, но его перебили. — У меня нет никаких проблем с Элин! — тут же возразила она. Лихорадочный румянец всё так же не покидал её щеки. — Но с ним… Целую минуту Джулиан молчал, пока до него не дошло. — О господи, ты подумала, что он сексуален! — в полном восторге воскликнул он. — Он тебе понравился! Джульетта застонала, обессилено падая на диван и откидывая голову на подлокотник. Нашарив подушку, она закрыла ею лицо. — Я второй год живу на чужой планете в фиктивном браке, ясно? — сказала Джульетта в подушку, отчего её слова прозвучали невнятно. — Кардассия смотрит на супружескую верность очень серьезно, так что мне сто лет не перепадало. Ты не можешь осуждать меня за моё либидо. Его слова, как он отметил, она не опровергать не стала. Джулиан, вовсю веселясь, попытался выхватить у неё подушку, но она проворно вцепилась в неё, оказав стойкое сопротивление и завалив его на диван рядом с собой. Несколько минут они провели в шутливой возне, отчаянно пихаясь, слово брат с сестрой на заднем сиденье ховеркара родителей. Наконец Джулиан сдался, выпуская подушку из рук, и они оба растянулись на диване, пытаясь отдышаться. — Но я все равно не понимаю, — сказал Джулиан в конце концов, глядя в потолок. — Ты не первый год знаешь Гарака. Ты даже живешь с ней. Не то чтобы дьявольская привлекательность Гарака для тебя новость или вроде того. — Это другое, — устало возразила Джульетта. — Элин — женщина. — И что? — спросил Джулиан резонно. — Гарак и есть Гарак, разве нет? Когда она не ответила, он чуть повернул голову, чтобы посмотреть на неё. На её лице был написан ужас, и Джулиан резко выпрямился. — Эй… ты чего? — с тревогой спросил он. Она медленно развернулась к нему, глядя на него круглыми глазами. — Это… и правда не имеет значения, так ведь? — упавшим голосом спросила она. Джулиан неуверенно кивнул, не совсем понимая сути вопроса. — Я идиотка, — прошептала Джульетта, зажмурившись. — Я полная дура, которая всё проморгала. Какое-то время он следил за тем, как сменялись эмоции на её лице. Вывод напрашивался только один. — Не хочешь ли ты сказать, — медленно начал он, — что сейчас ты переосмысляешь свою сексуальную ориентацию? Она болезненно поморщилась. — Поздновато, да? — Никогда не поздно, — сказал он машинально, затем добавил. — Серьезно? Разве у женщин это не происходит проще? Я всегда думал, что это мужчины отрицают до последнего. — Выходит, что нет, — безрадостно заключила Джульетта. — Долой стереотипы и всё такое. Какое-то время они провели в молчании. Затем Джульетта полностью развернулась к нему, стискивая подушку в руках. — А когда ты сам понял, что ты… — она умолкла, явно ещё не решаясь признать это вслух. Джулиан был более чем готов прийти ей на помощь. — Бисексуал? — закончил он. — Не уверен точно, когда это началось, но окончательно я определился с этим года два или три назад. — Два или три… — протянула Джульетта, задумчиво пожевав губу, затем неожиданно сощурилась. В её глазах мелькнуло веселье. — Постой, а не связано ли это как-то с Гараком — опять? Джулиан на секунду опешил, затем захохотал. — Выходит, что так, — признал он честно. — Хотя его роль в этом не настолько очевидна, как в твоём случае. Я осознавал постепенно, в то время как ты… Ну ты поняла. — Ты мне этого никогда не забудешь, да? — спросила Джульетта со вздохом, и Джулиан просиял. — Не-а, — сообщил он. — Как я могу? Теперь у меня есть роскошный аргумент, чтобы оправдывать себя. «Это ничего, что я не способен устоять перед ним», буду утешать я себя в самые тягостные минуты, «ведь он настолько хорош, что может изменять людям ориентацию одним своим присутствием. И не просто людям, а мне». — Ты всё переврал, — возмутилась Джульетта, шлепнув его по руке. — И даже я знаю, что ориентация работает не так! Он примирительно поднял руки. — Я просто так шучу. Неудачно, похоже. — Вот именно, что неудачно, — проворчала она и вздохнула. — Я ненавижу то, насколько это всё усложняет, — с чувством призналась она. — Усложняет? — переспросил Джулиан. — А разве нет? Подумай сам. Она мой самый близкий друг, раз, — она начала загибать пальцы, — я живу с ней вместе, два. Ну, и как вишенка на торте, мы с ней женаты. Три. Мне есть что терять, Джулиан. Это было трудно отрицать. На кону стояло слишком многое. Прежде чем он успел придумать, как утешить её, она добавила: — К тому же, я ничего не знаю о том, как быть лесбиянкой. Уже четыре. А, и даже пять, если учесть, что при разделе имущества наш единственный на Кардассии друг семьи отойдет Гараку. Проклятая пятерка. Ты знал, что пятерка там считается несчастливым числом? — Друг семьи? — переспросил Джулиан. От этого словосочетания у него внезапно перехватило дыхание. Он попытался представить, каково это — считать Гарака семьёй. Быть с ним семьёй. Было в этом что-то отчаянно, безумно пугающее — и заманчивое. — Ага, — подтвердила Джульетта, похоже, не заметив его заминку. — Мы с ним коллеги, но я готова биться об заклад, что он примет сторону Гарака. Всегда принимал. — Она неожиданно вздохнула. — Кажется, теперь я понимаю, почему он так долго колебался, когда Элин сказала ему, что мы женимся. Видимо, он один предвидел, что это кончится катастрофой. Она до боли стиснула подушку в руках. — Ну почему я сама ни на секунду на задумалась об этом? — спросила Джульетта горько. — Я думала, что это такая чудесная идея! «Ты знаешь, Элин», сказала я, когда она мне предложила этот вариант, «у нас с тобой будет самый настоящий бостонский брак! Прямо как у девушек-интеллектуалок двадцатого века, о которых мы недавно читали!» Внезапно Джульетта начала хохотать. — Бостонский брак! — повторила она, сотрясаясь от смеха. — Поверить не могу, бостонский брак! Невероятно! С каждой секундой её хохот становился всё более и более судорожным, и понаблюдав за ней секунду, Джулиан отошел к репликатору за стаканом воды. Когда он вернулся, Джульетта уже не смеялась, а просто со всхлипом дышала, свернувшись в клубок. Глаза её были влажными. Мало-помалу её дыхание выровнялось, и она с благодарностью ухватилась за предложенный стакан. — Прости за это, — сказала она хрипло, допив. — Слишком много впечатлений на один день. — И будет ещё больше, — «обрадовал» её Джулиан, бросая взгляд на часы. — У нас час до ланча с Гараком. Но ты можешь не идти, если хочешь, конечно. Джульетта тут же замотала головой. — Думаю, я справлюсь, — решительно провозгласила она, затем чуть притормозила. — Если ты дашь мне принять ванну, правда. Я больше года не имела доступа к такой роскоши. Он без вопросов проводил её в ванную комнату, а сам устроился на диване с паддом. Ему как раз должно было хватить времени дочитать роман. * * * — Джульетта? — Гарак изобразил лицом невообразимое сочетание огорчения и разочарования. — Вы хотите сказать, что теперь наше общение в буквальном смысле не обходится без отсылки к Шекспиру? Джулиан расхохотался, но Джульетта только закатила глаза, усаживаясь за их столик. — Эта шутка устарела лет на пять, — снисходительно сказала она. Для той, кто два часа назад потерпел из-за кардассианца кризис сексуальности, она держалась на удивление неплохо. — Ну извините, — Гарак откровенно веселился, устраиваясь рядом. — Для меня этот раз первый. Джулиана так и подмывало пошутить на эту тему, так что он поспешил прикусить язык. У Джульетты, кажется, не было с этим проблем. — Как ты думаешь, нам стоит съязвить на этот счет в лучших традициях барда? — спросила она серьезно, обращаясь к Джулиану. — Или знаменитая кардассианская благовоспитанность этого не перенесет? Он заморгал от удивления и неожиданно для самого себя смутился. — Что-что? — спросил Гарак заинтересованно, когда Джулиан промедлил с ответом. Джульетта тут же принялась пересказывать Гараку все те непристойные подтексты Шекспира, которые были утрачены после перевода его работ на стандарт. Кардассианец действительно не одобрил, но остался впечатлен. — Что ж, — прокомментировал он, — по крайней мере теперь этот фарс приобретает хоть какой-то смысл. — Чего я не могу сказать о «Сломанной монете», — не преминул встрянуть Джулиан. — Зачем вообще нужна была сцена этого апофеоза празднества в храме Лусватор, если на следующее утро главный герой просыпается и ведет себя так, как будто ничего не было, как будто он не танцевал с Герной до самого утра? Они провели накануне всю ночь — и вот она уезжает на другой край света, даже не взглянув на него на прощание! Гарак бросил на него оценивающий взгляд. Уголок его губ чуть приподнялся. — Вижу, вы опять упустили самое важное, — с удовлетворением констатировал он, и Джулиан закатил глаза. — Я пытался, я правда пытался… — начал Джулиан упрямо, но его внезапно перебила Джульетта. — А это я знаю! — заявила она, с триумфом взмахнув вилкой. — Я знаю, в чем тут дело. — Поясни мне, пожалуйста, — попросил Джулиан с жаром, развернувшись к ней всем корпусом. — От Гарака помощи просто никакой, — пожаловался он, бросив на него притворно-строгий взгляд. Кардассианец ответил ему снисходительным «пф», но Джульетта не обратила на него внимания. — Ага, когда я читала её, Гарак вела себя так же, — призналась она, бросив на кардассианца укоризненный взгляд. — Только когда я оказалась на Кардассии, я наконец разобралась. Оказывается, храм Лусватора — это величайшая несбыточная мечта, утопический проект древнего мира. Храм должен был стать чем-то вроде земных чудес света, но в итоге даже не был начат из-за того, что все боялись, что он не будет так же прекрасен, как его успели вообразить. Это настолько широко известная история, что я слышала с ней две или три поговорки. Джулиан моргнул. — Так это метафора, — медленно сказал он, обдумывая новый кусочек головоломки. — Та ночь была несбыточной мечтой. Вантор не решился сделать первый шаг и просто всё… выдумал. Но оно казалось таким реальным! Он обернулся Гараку и обвиняюще указал на него вилкой: — Ну и разве это сложно? — спросил он его. — Она объяснила мне суть всего за три предложения! Гарак выразительно поморщился: — Несомненно, — любезно согласился он. — Однако я полагаю, что взрослому человеку в какой-то момент нужно учиться думать без костыля. Оскорбление было настолько изящным, что Джулиан даже не нашел в себе желания обидеться. — Не верь, что тебе там наговорили, ты был бы ужасным учителем, — вместо этого констатировал он. — Просто потому, что это не согласуется с вашей картиной мира… — весело начал Гарак, но Джулиан шутливо отмахнулся от него. — А что, кто-то считал Гарака хорошим учителем? — переспросила Джульетта с любопытством, и они с кардассианцем наперебой принялись описывать ему рассказы первого двойника. Джульетта расслабленно слушала их, откинувшись на стул и не испытывая, по-видимому, особого желания активно участвовать в разговоре, но её молчание не было тяжелым или напрягающим. Потихоньку они с Гараком снова вернулись к книгам, заспорив о преемственности художественных приемов. Джульетта наблюдала за ними с мягкой, задумчивой улыбкой. В какой-то момент, когда они уже пили чай, она неожиданно фыркнула, удивив их обоих. — Что? — спросил Джулиан, прервав свой монолог на полуслове и обернувшись к ней. Она покачала головой, но, поняв, что он не отстанет от неё, сдалась. — Просто я внезапно поняла, как сильно я соскучилась по нашим литературным дискуссиям, — призналась она. В её глазах застыла тоска. — Но вы ведь живете вместе, — не понял Джулиан, не видя, как взлетели гребни внимательно слушающего их Гарака. — Не может быть, чтобы вы ничего не читали вместе. — Читали, — согласилась Джульетта. — Но редко, и для вдумчивого разговора все время не хватает времени. Да и потом, рестораны стали открываться не так давно, а беседе на нашей крошечной кухне не хватает этой атмосферы светскости. Неожиданно она схватилась за сердце. — Со свадьбы прошел всего год, а мы уже погрязли в рутине! — шутливо воскликнула она. — Из брака ушло всё волшебство! Джулиан рассмеялся, всё ещё не в силах осознать всю абсурдность этой ситуации, но смех застрял в его горле, когда он увидел выражение лица кардассианца. — Брак? — вежливо переспросил Гарак, слегка улыбаясь. Они с Джульеттой переглянулись, и на несколько секунд между ними завязалась молчаливая борьба взглядами: никто не хотел быть гонцом. К несчастью, проиграл Джулиан, потому что он моргнул первым. Он со вздохом обернулся к кардассианцу. — Элин с Джульеттой женаты, — сказал Джулиан, и Гарак замер. Он поспешил закончить объяснение, прежде чем не возникло недопонимания. — Если бы они это не сделали, Джульетта не смогла бы остаться на Кардассии, так что брак фиктивный, конечно. — А, — сказал Гарак, заглянув в чашку. — Ну конечно. Он одним глотком допил чай и встал. — Что ж, это было в высшей степени познавательно, — объявил он спокойно, — однако, боюсь, что мне уже пора. Доктор. Доктор. Гарак поочередно кивнул каждому из них и, повернувшись на каблуках, отправился прочь. Секунду они сидели в ошеломленном молчании. — Он даже не стал врать, что у него клиент, он просто… кинул тебя, — проговорила Джульетта наконец. Вид у неё был такой, будто её огрели чем-то по голове. Джулиан подозревал, что сам выглядел не лучше. — Не меня, а нас, — заторможено отозвался он, как будто кому-то от этого стало бы легче. Ему вот точно не стало. — А без последней фразы было никак не обойтись? — Джульетта откинулась на спинку, скрестив руки на груди. Вид у неё был искренне расстроенный. — Я не мог, иначе бы он все понял неправильно! — А по-моему, неправильно он всё понял именно сейчас, — возразила она негромко. — Теперь он будет думать, что мы даже не рассматриваем его в качестве романтического партнера. А это, как мы уже выяснили раньше, совсем не так. Какое-то время они сидели молча, буравя друг друга тяжелыми взглядами, но в конце концов Джулиан устало откинулся на спинку стула. — Как мы умудрились так быстро всё испортить? — спросил он несчастно. Она нашарила его ладонь и чуть сжала её. — Такое случается, когда всё становится серьезно, — сказала она тихо. — И приходиться решать, что именно ты хочешь и что готов поставить на кон. — Но ты уже сделала выбор, ведь так? — спросил Джулиан, сглотнув. — Ты уже сделала свою ставку. Ты прилетела на Кардассию. Несколько секунд она смотрела на него, затем слабо улыбнулась. — Но я сделала это не ради неё, Джулиан, — сказала она серьезно, и Джулиан вздрогнул, предчувствуя… нечто… — Я сделала это ради себя. На это у Джулиана не было своего ответа. Джульетта напоследок еще раз коротко сжала его ладонь и отпустила, оставляя его наедине со своими мыслями, после чего они допили чай в молчании если не уютном, то хотя бы понимающем. * * * — Я всегда хотела старшего брата, — призналась Джульетта, невидящим взглядом уставившись в бокал. Она свернулась в клубок, поджав под себя ноги, отчего она казалась уязвимой и очень усталой. Она вернулась с ужина у О’Брайенов полчаса назад счастливая, но совершенно вымотанная. Джулиан, который всё это время бесцельно прохандрил в своей каюте, встретил её возвращение с облегчением, отчаянно желая перестать прокручивать в голове совершенно провальную встречу с Гараком и переключиться на что-нибудь иное. У них обоих не было настроения для бара, но вот выпить Джульетта была не прочь, заявив, что уже больше года не держала во рту ни капли. Джулиану пришлось повозиться, но он смог реплицировать «Кардассианский рассвет» к вящей радости Джульетты, однако сам пить не стал, слишком живо помня утреннее похмелье. Они свили уютное гнездо на его кровати, устроив что-то вроде пижамной вечеринки. Договорившись о том, что Джульетта не будет рассказывать ему про то, что Джулиану только предстояло, они заговорили про общее прошлое. Сравнение их детства и юности было… познавательным. Джулиан даже не подозревал, насколько сильно женская социализация отличается от мужской — и чаще всего не в лучшую сторону. Но Джульетта рассказывала об этом спокойно и даже с юмором, и Джулиан не знал, откуда в ней столько стойкости и смелости. — Думаю, ты была бы сестрой лучшей, чем я — братом, — сказал он, глядя на неё снизу вверх. Он лежал на подушке, сцепив руки на животе и наблюдая, как в бокале плещется жидкость, переливаясь оранжево-желтыми цветами. Интересно, рассветы на Кардассии действительно такие? Он не решился задать Джульетте этот вопрос. Видимо, ответ придется найти ему самому. — Не знаю, — сказала она задумчиво. — Мне кажется, что с тобой были бы отличными близнецами. Джулиан фыркнул. — Я бы ухлестывал за твоими подругами. — Или уводил моих парней, — согласилась она, и они оба расхохотались. Когда смех стих, атмосфера неуловимо изменилась. — Как ты думаешь, если бы мы были близнецами, я бы поняла о себе это раньше? — спросила она глухо. — То, что я тоже могу отбивать твоих подруг. — Если я что и понял из всей этой ситуации, — сказал Джулиан, подумав, — так это то, что предугадать ничего нельзя. Может, да. Может, нет. Никто не знает. — Но, судя по всему, Гарак — это константа нашего бытия. — Не уверен в этом. Джульетта чуть выпрямилась, глядя на него сверху вниз. Её глаза расширились. — Прости, что? Признание вырвалось из груди неожиданно, но он не собирался отрицать это. Он вздохнул. — Джульетта, в мире сотни, тысячи параллельных Вселенных, — сказал он. — Я уверен, что не во всех из них мы с тобой когда-либо существовали. Как и Гарак. То, что в этих конкретно пяти случаях мы с Гараком знакомы… Я думаю, здесь дело не в том, что это предопределено где-то свыше. Я думаю, что всё дело в этом. Он вскинул два пальца, в которых была зажата жемчужина, которую он до поры до времени баюкал в ладонях. — Она показывает именно те варианты судьбы, где я и Гарак… связаны. — Что именно ты хочешь этим сказать? — переспросила Джульетта напряженно. Джулиан посмотрел на неё ищущим взглядом. — Честно? Я не знаю, — сказал он. — Я не знаю, почему жемчужина показывает мне именно эти сценарии. Но я думаю, что это как-то связано со мной и Гараком на… каком-то более сложном уровне, чем мои с ним личные отношения. Я только не понимаю, на каком. Какое-то время Джульетта думала над его словами. — То есть ты думаешь, что дело не столько в тебе, сколько… в каком-то другом Башире? В одном из тех, кто раз за разом пребывает к тебе? Он кивнул. — Да. Я только не понимаю, как мне его узнать и что с этим делать. — Перескажи мне свой разговор с эринийцами снова, — потребовала она. — Только на этот раз слово в слово. Его память это позволяла. Дослушав, она долго молчала, раздумывая над услышанным. — Она должна что-то спасти… — пробормотала она. — Что-то, что связано с тобой, связанным с Гараком. Она хмыкнула. — Ну, мы хотя бы знаем, что это не я. — Почему ты так уверена? — спросил он с любопытством. — Кардассия, судя по всему, переживает не лучшие времена. Ей бы пригодилась помощь. — Не лучшие времена — это мягко сказано, — улыбка Джульетты была невеселой. — Если бы всё это происходило года два с половиной назад, я бы, может, и задумалась. Но я не думаю, что Кардассии сейчас поможет, — она кивнула на жемчужину, — это. Ей может помочь только время. После этого они оба замолчали. Затем Джульетта заговорила. — Одно не отменяет другого, знаешь ли, — сказала она внезапно. — Ты о чем? — Да, у жемчужины есть главное предназначение, но это не значит, что оно единственное. Мне кажется, она должна помочь нам… понять… — Что Гарак наш тот единственный? — хмыкнул Джулиан. — Нет, — спокойно сказала она. — Очевидно, что Гарак важная часть жизни — твоей, моей… каждого из нас. Но в конце концов всё упирается не в него, я думаю. Эта жемчужина показывает нам, что Вселенная бесконечно разнообразна. Что нам есть чему поучиться друг у друга. Что… есть иные пути. Она вздохнула. — Без тебя я бы вряд ли вообще задумалась о том, что могу любить не только мужчин. — Ну, любить — это… сильное слово, — прочистив горло, сказал Джулиан, и Джульетта сощурила глаза. — Что, правда? Он не ответил, просто лежал, бездумно разглядывая её. С распущенными волосами, загадочно поблескивающими глазами и бокалом в руке Джульетта удивительно напоминала ему Джадзию. Она не стала настаивать на ответе. — Что ж, мне пора, — сказала она наконец со вздохом. — Куда? — встрепенулся он. — К своим вакцинам, конечно, — улыбнулась она. — Мне нужно позаботиться о том, чтобы они точно прибыли со мной. Им пришлось повозиться, чтобы сделать из сумок импровизированную лежанку. На всякий случай Джульетта настояла на том, чтобы каждая сумка была прицеплена к её руке или ноге. — Не факт, что это сработает, — признала она, пытаясь устроиться поудобнее. — Но перестраховка не помешает. Джулиан сверился со временем. — Перемещение обычно происходит после полуночи, где-то около двух ночи. Ждать осталось недолго. — Что ж, это обнадеживает, — она уже лежала, прикрыв глаза и слабо улыбаясь. — Перехвачу пару часов сна. Он присел на корточки, глядя в её лицо, словно пытаясь навек оставить её в своей памяти. Она ответила ему таким же ищущим взглядом. — Я буду скучать по тебе, Джулс, — сказала она негромко. — И я по тебе, Джули, — выдохнул он в ответ, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать её в лоб. Она обхватила его за затылок, неловко вывернув шею, и он прижался лбом к её лбу. — Так делают кардассианцы, знаешь? — шепнула она, не требуя от него ответа, и на миг он закрыл глаза, просто чувствуя её присутствие. Ему хотелось, чтобы это мгновение никогда не кончалось. Когда он наконец выпрямился, разрывая касание, Джульетта уже не смогла разомкнуть веки и только сонно пожелала ему доброй ночи. И едва ли не впервые за эти дни она действительно была такой.