Семь обличий Джулиана Башира

Он проснулся за час до своей смены и долго лежал, глядя в потолок и думая о том, что случилось с ним за эти пять дней. За это время Джулиан успел вспомнить, каким он был десять лет назад, вообразить, каким он станет через пятнадцать лет, пережить столкновение с собственной невинной, как ему казалось, шпионской фантазией, успел одним глазком заглянуть в мир, где он живёт на Кардассии — и даже в тот, где он родился на Кардассии. И тем не менее, всё это бледнело и меркло перед тем, что пережило его пугливое, влюблённое сердце, какую трансформацию пережили его чувства по отношению к Гараку. Точнее, эти чувства… не изменились, пожалуй. Изменилось его отношение к ним. Джулиан не перестал бояться того, что будет, если он откроет своё сердце, просто он устал жить в страхе. Он устал видеть страх, боль и разочарование не только на лицах своих двойников — он устал видеть его в зеркале. Он больше не хотел думать «а что, если…» — он достаточно хлебнул этого, теперь уже достаточно. Но сначала… Перед тем, как он возьмёт судьбу в свои руки, ему нужно взять под контроль ситуацию, в которую из-за него попадают другие люди. Даже если технически эти «другие» делят с ним почти идентичный набор ДНК. Ему нужно наконец решить эту проблему, самому, и как можно скорее. С этой мыслью он наконец встал с постели и стал решительно готовиться к новому дню. Позавчера он перекроил своё расписание на остаток недели, перенеся все плановые визиты на начало следующей, так что сегодня у него был выходной. Однако он всё равно первым делом зашел в медотсек, чтобы удостовериться, не нужна ли его помощь на случай непредвиденных обстоятельств. К счастью, медотсек работал в штатном режиме, но когда Джулиан неосторожно заикнулся о том, что двойник обычно не заявляется раньше 1100, Риджал с облегчением подсунула ему на подпись целую пачку документов, накопившихся за последние дни и требующих срочного внимания главы медицинской службы. Ему потребовалось время, чтобы разобраться с бюрократией. Из-за ситуации с контрабандой, о которой он краем уха слышал от других офицеров, Звездный флот настоятельно запросил устранить все неточности в их последних отчетах и описях. Его медсестры отважно взяли это на себя, но в ближайшее время ему предстояло лично отчитаться о проделанной работе, так что ему нужно было вникнуть в ситуацию. Это задержало его на приличный срок, так что когда он наконец освободился, до часа икс оставалось не так уж долго. Первым делом он заглянул в лабораторию к Джадзии, но не застал её там. Тогда он отправился на мостик, перед уходом умыкнув жемчужину и падд со всей уже собранной по ней информацией. В турболифте он бегло просмотрел отчет по ней, полюбовавшись на графики фаз её активности, краткую характеристику испускаемого ею излучения и парочку гипотез о природе жемчужины. Файл больше напоминал черновик, чем полноценный отчет, потому что к анализу большого массива данных, собранных в отдельной папке, ещё явно никто детально не приступал. Что ж, так было даже лучше, потому что именно этим Джулиан и собирался заняться в ближайшие дни, как только уточнит, в каком направлении копает Джадзия, чтобы они смогли оптимально распределить задачи. Когда он прибыл на мостик, он не сразу понял, что его насторожило. Джулиан дважды просканировал его, скользя взглядом по лицам коллег, пока не застыл, вернувшись взглядом к одному из них. Убедившись, что глаза его не обманывают, он почти целую минуту глядел на Гарака, который с невозмутимым видом работал за одной из станций, так усердно игнорируя нависшую над ним Киру, что даже не заметил Джулиана. Это было… необычно. — Я что-то упустил? — спросил Джулиан, подходя к Джадзии и приветственно ей кивая. Она бросила взгляд через плечо и тоже кивнула ему. Заметив, куда он смотрит, она подняла бровь. — Даже со всей свой личной драмой ты не мог не слышать о контрабанде, Джулиан, — сказала она с легкой укоризной, вновь отворачиваясь к экрану. — Не просто слышал, я только что разбирался с её последствиями, — справедливо возмутился он, скрестив руки на груди. — Но при чем здесь Гарак? Джадзия вновь скосила на него глаза. — Для контрабанды использовались кардассианские каналы связи. Бен посчитал, что помощь Гарака не помешает. — И он согласился? — не поверил Джулиан. Она заулыбалась, ни на секунду не переставая печатать. — Видимо, ему самому не по нраву, что теперь его грузы проверяют в три раза тщательнее. Джулиан фыркнул. С этим поспорить было сложно. — Кварк, надо полагать, вовсе горел желанием вам помогать, — предположил он, смутно предполагая, что за этим так или иначе стоял ференги. — И как ты только догадался? — Они оба засмеялись. Джадзия допечатала абзац, сохранила файл и закрыла вкладку, разворачиваясь к нему. — Итак, чем я могу помочь? Он положил перед ней падд, объясняя свой замысел, и на некоторое время они погрузились в работу, раскидывая файлы по папкам и обсуждая методы анализа. Закончив, Джулиан потянулся, до хруста расправляя плечи, и взглянул на хронометр. Увидев время, он тяжело вздохнул, потерев лицо ладонью. — Кого-то ждешь? — пошутила Джадзия, пытаясь подбодрить его. Он слабо улыбнулся ей, чувствуя благодарность к ней за её поддержку в последние дни. — Да, и он, похоже, опаздывает, — подыграл он ей. — Ну почему сразу «он»? Может, это будет «она». — Это мы уже проходили. Вот бы в этот раз я был симбиотом. Ты бы соединилась с моим симбиотом, Джадзия? — Да ни за что. Ты лучше представь себя андорианцем. — О-о, а это мысль. Как ты думаешь, какого бы тогда я был пола? — Я ставлю на… Они не на шутку развеселились, так что когда в нескольких метрах от них начал разгораться знакомый свет, они прервались буквально на полуслове. Весь мостик с любопытством следил за тем, как появляется двойник. За последние дни они уже почти привыкли к происходящему, так что руку на фазере держала только Кира. И… Джулиан скосил глаза в сторону Гарака, но нет, кардассианец остался совершенно спокоен, хотя его глаза тоже прилипли к появляющемуся силуэту. Перемещение наконец завершилось, и на миг на мостике повисла тишина. Джулиан впился взглядом в нового двойника. Перед ними — что уже слегка обнадеживало — стоял человек. Он был как две капли воды похож на Джулиана, за исключением того, что он был тонок, как тростинка, и одет в длинную — мантию? камзол? робу? Джулиан был не уверен, — болотного цвета, искусно расшитый золотой нитью. Она была не застегнута на груди, так что под ней проглядывалась тонкая белая рубашка, небрежно заправленная в песочного цвета брюки, а обут двойник был в мягкие коричневые сапоги. Секунду двойник озирался с ошарашенным видом, но спустя миг его лицо замкнулось. Он выхватил из-за пояса длинный кинжал странной крюковидной формы, и сразу несколько офицеров вскочили на ноги, вскинув фазеры. Сиско поднял руку, останавливая их. Двойник не нападал, но пятился, опасливо водя клинком перед собой. — Кто вы? Что вам от меня нужно? — проговорил он холодно. — И где я? Джулиан на секунду встретился глазами с Джадзией, предчувствуя, что с этим двойником будет непросто. Коммандер Сиско сделал небольшой шаг вперед. — Меня зовут коммандер Сиско. Вы в безопасности, — произнес он, медленно поднимая руки. — Я даю вам слово, что вам не причинят вреда… Лицо двойника излучало высокомерие, под которым он без особого успеха пытался скрыть страх. — Я что-то не склонен верить на слово тем, кто бесчестно выкрал меня прямо из храма, — выплюнул он, лихорадочно шаря глазами вокруг. — Что это? Магическая тюрьма? Джулиан видел, как Сиско на миг опешил — даже он не сразу нашелся, что на это сказать. — Вы всё никак не угомонитесь? — продолжил двойник угрюмо, не дожидаясь ответа. — Мне не нужен трон, я не собираюсь оспаривать власть вашего короля! Мой титул… Тут его взгляд упал на Джулиана, и он запнулся. Его глаза удивленно округлились. — Тебе правда не причинят вреда, — решив, что настал его выход, сказал Джулиан, медленно поднимаясь на ноги. Двойник следил за ним расширившимися глазами, судорожно вцепившись в кинжал. — Мой командир держит слово, я ручаюсь за него. — Что… — пробормотал двойник, пятясь ещё сильнее; одна его рука поднялась к виску, потирая его. — Что вы сделали с моей головой? Вы вулканцы? Держите своего колдуна подальше от моего разума! Последние слова он почти выкрикнул, и Сиско чуть отшатнулся от него. — Здесь нет никаких вулканцев. Ты… — Джулиан на миг замер, обдумывая свои слова, пытаясь говорить на понятном для двойника языке. — У нас случился инцидент. Ма… магический. Это привлекло внимание двойника, и он чуть опустил кинжал, уставив на него выжидательный взгляд. Джулиан поторопился развить успех. — Мы с тобой из разных измерений, — объяснил он нервно. — Похоже, что тебя случайно забросило в мой мир. Из-за ошибки в… работе… артефакта… — Как, ну как он ещё мог описать это? Он увидел, как принц снова вскинулся. Проклятье. Он явно сказал что-то не то. — Зачем вам нужен артефакт такой силы? — спросил он напряженно. — Для чего он? — Хороший вопрос, — негромко пробормотал Гарак из своего угла, так что услышал его разве что Джулиан… и двойник, который быстро взглянул в его сторону. Он явно не заметил его раньше, потому что при виде кардассианца его глаза расширились. Его лицо мгновенно расслабилось, а рука с кинжалом хотя и не опустилась, но перестала угрожающе указывать в лицо коммандеру. — Гарак? — спросил двойник после короткой паузы. — Это… твоё колдовство? В голосе двойника звучали опаска, любопытство и даже капля облегчения, совсем не похожие на открытую враждебность по отношению ко всем остальным. Разительная перемена в голосе и языке тела двойника не осталась незамеченной — Сиско повернул голову в сторону кардассианца и послал ему многозначительный взгляд, явно призывая его постараться разрешить ситуацию. Кардассианец, не ожидавший такого поворота событий, чуть помедлил. Но уже через миг он перегруппировался, адаптируясь к новой ситуации. — Боюсь, что нет, — сказал он затем, неторопливо поднимаясь и плавно, не делая резких движений, огибая станцию. По пути он сделал едва заметный жест Кире, которая неохотно опустила фазер — правда, только после того, как коммандер Сиско утвердительно кивнул ей. — Доктор Башир и коммандер Сиско говорят чистую правду. Произошла случайность. Он остановился в нескольких метрах от двойника. — Вам не причинят вреда, — пробормотал он, делая осторожный шаг вперед, затем ещё один, пока наконец изогнутое лезвие кинжала не замаячило в опасной близости от его шеи. — Опустите клинок. Какое-то мгновение они стояли в тишине, глядя друг другу в глаза. Джулиан не видел лица Гарака, только его спину, но зато он мог наблюдать гамму эмоций на лице двойника. Опаска и сомнение сменились плохо скрытой надеждой и затем… Что-то промелькнуло, так быстро, что Джулиан не успел точно понять, что он увидел, не смог распознать — и на лице двойника проскользнула улыбка. — Если Гарак говорит мне опустить оружие, то это может означать одно из двух — либо угрозы действительно нет, либо всё так плохо, что мне нет смысла сопротивляться, — произнес он с иронией. Его рука взвилась — кто-то из энсинов испуганно ахнул — и через миг он… опустил лезвие. — Вам действительно нет смысла сопротивляться, — подтвердил кардассианец легко. Он даже не дёрнулся на выходку двойника. — Если бы я действительно захотел, ваша сабля меня бы не остановила. На губах его играла тонкая улыбка, от которой Джулиану стало жарко; в этот миг даже слепой не смог бы перепутать кардассианца с «простым, безобидным портным». — Хопеш, — поправил двойник, пристегивая его обратно к поясу. Он выглядел слегка раздосадованным. — Тут ты меня подловил — я и правда попался, как мальчишка. Мне не надо было подпускать тебя так близко. Несмотря на эти слова, он был спокоен и не сделал попытки вновь схватиться за оружие. — Очень здравое замечание, — тихо сказал Гарак, не оборачиваясь, и Джулиан вздрогнул. Он был почти уверен, что эти слова предназначались вовсе не двойнику, и от этого по языку у него разлилась горечь. Джулиан сглотнул, игнорируя пристальный взгляд Джадзии. — Так… что здесь происходит? — спросил двойник наконец гораздо миролюбивей, проводя рукой по волосам. Почувствовав, что опасная ситуация миновала, коммандер Сиско сделал шаг вперёд. Он заговорил в своей уверенной и одновременно успокаивающей манере, и Гарак воспринял это как знак, что ему пора уходить со сцены. Убедившись, что внимание двойника поглощено объяснением Сиско, он развернулся и тихо вернулся к своей станции, даже не взглянув в сторону Джулиана. Сам Джулиан… очень хотел встряхнуть кардассианца за воротник. Он не знал, что именно он хотел вытрясти из него — но сейчас для этого было не время. Он сделал несколько шагов вперёд, подходя к двойнику и коммандеру и пытаясь вникнуть в их разговор. — …Кронпринц, но я отрекся от престола, — говорил двойник. Джулиан опешил, глядя на него. Двойник тоже взглянул на него и на миг застыл, явно всё ещё переваривая концепт параллельного мира. — Точнее, официального отречения я так и не успел сделать, поэтому меня уже не один раз беспокоили по этому поводу… — Ты… ты правда принц? — всё-таки не удержался и переспросил Джулиан, потому что — он? Королевских кровей? Это было уже совсем сюрреалистично. Даже несмотря на всю предыдущую неделю. — Нет, я не принц, — терпеливо повторил двойник. — Я же только что сказал, что отрекся. Тем не менее, моё существование не даёт покоя нынешнему властителю… То есть принц, решил Джулиан. Что ж… Он правда, правда считал, что его уже нельзя удивить. Джулиан пообещал себе больше не зарекаться. Никогда. — Так вы думали, что мы похитили вас, — сказал Сиско с легкой улыбкой. — Но вы ведь действительно похитили меня, — заметил принц, подняв бровь. — Справедливо, пожалуй, — вздохнул Джулиан, устало потирая лицо рукой. — Пускай и без злого умысла. Я пытаюсь исправить эту ситуацию, но у меня пока не выходит. Мне жаль, что ты оказался втянут в это. Лицо принца заметно смягчилось. — Артефакты непредсказуемы даже в моём мире, — сказал он великодушно. Он вытянул шею, с нескрываемым любопытством оглядывая мостик. — Здесь ведь всё работает на магии? — Ну… Можно и так сказать, — с сомнением подтвердил Джулиан, не уверенный, нужно ли двойнику научное объяснение. Принц посмотрел в смотровое окно. — Вы… Вы что-то вроде обсерватории в горах? — спросил он, и Джулиан просиял, обрадованный его догадливостью. — Вы схватываете на лету, — похвалил Сиско искренне, кивая. — Среди прочего, мы занимаемся наблюдением за космосом. Он мудро не стал поднимать тему их военного значения. Принц отошел от них на несколько шагов к окну, зачарованный видом червоточины. — Так близко… — пробормотал он. На миг его глаза влажно блеснули, отражая сияние тысяч звезд. Джулиан как раз прикидывал, как объяснить ему, что они находятся вовсе не в горах, когда свет червоточины внезапно стал разгораться. Джулиан вскинул голову — и понял, что он ошибся: сияние лилось откуда-то из-за плеча принца. Джулиан инстинктивно отшатнулся на несколько шагов назад, но Сиско среагировал быстрее него: он схватил недоумевающего принца и оттащил в сторону от сине-фиолетового круга, который с каждой секундой становился всё больше и больше. Через мгновение из мерцающей пелены вынырнула длинная, ящероподобная морда, на которой ледяным огнём полыхали страшные змеиные глаза. Чудовище тяжело, с усилием втиснулось через портал — острый хребет, увенчанный цепочкой шипов, как будто распорол грань реальности, и край портала обвис мерцающим лоскутом. Тварь была просто огромной — метра три в холке — и поразительно худой, словно её скелет обтянули серовато-розовой кожей, не вложив в неё ни грамма жира. У твари не было передних лап, и опиралась она на полупрозрачные кожистые крылья, сложенные перед собой. В голове замершего от ужаса Джулиана только и успело промелькнуть, что перед ним был самый настоящий дракон. Портал был открыт какие-то несколько секунд — реальность быстро смыкалась, словно стремясь затянуть рану. Шипастый кончик длинного хвоста едва успел изогнуться, как портал окончательно исчез, словно его и не было. Тварь огляделась. Её ледяные глаза с безошибочной точностью обвели мостик и остановились на Сиско, который прижимал к себе принца, обхватив его поперёк груди одной рукой и вцепившись в фазер другой. Узкие зрачки стали ещё уже, превратившись в две щели, в следующий миг дракон распахнул пасть и взревел. Его пронзительный, скрежещущий визг ударной волной прокатился по мостику, пробирая до костей, до помутнения в глазах. Джулиан покачнулся, хватаясь за ближайшую консоль; кто-то на периферии взгляда рухнул, словно ему подкосили ноги. У Джадзии, бросившейся ему на помощь, из носа текла кровь. Следующее три события случились очень быстро: сразу несколько фазеров взвизгнули, и два луча, попавшие в крыло и плечо, заставили дракона неуклюже дёрнуться; принц оттолкнул коммандера, выскальзывая из его объятия, и крикнул, размахивая руками: — Всё хорошо, я в порядке, Я В ПОРЯДКЕ! Целую секунду Джулиан думал, что принц пытался сказать, что его не зацепило, пока он не понял, что тот обращался к дракону, бросаясь к нему навстречу. Сиско попытался ухватить принца за руку, но тот ловко отпрыгнул. Между ним и драконом оставалось всего несколько шагов, когда Сиско рявкнул, вскинув ладонь: — Не стрелять! Он, похоже, сам не до конца понял, что происходит, но дракон замер, глядя на приближающегося принца. Через миг двойник уже протянул руку к крылу дракона, не на секунду не прерывая свой речитатив: — …никто не причинит зла, всё хорошо, видишь? На мне ни царапины… по крайней мере, было, пока ты не появился, потому что я подвернул ногу, когда открылся портал… — Что он творит? — в ужасе прошипела Джадзия, которая так и стояла рядом с Джулианом, вцепившись рукой в его предплечье. — Не знаю, — прохрипел Джулиан; от зрелища того, как его копия сама шагнула в когти к чудовищу, во рту у него было суше, чем в пустыне. — Но… кажется, он знает что делает. Дракон медленно склонил голову к нему, как будто и впрямь слушая сбивчивую болтовню принца. Его ноздри раздулись, и мало-помалу холодная ярость в его глазах стала терять свою силу. — …цел и невредим, — всё так же вещал Джулиан, поглаживая его крыло. — Почему бы тебе не… — Выше высочество, — негромко, нарочито спокойным голосом позвал коммандер, перебивая его. — У вас всё в порядке? Принц вздрогнул и обернулся через плечо. — Да-да, — торопливо сказал он. — У меня всё под контролем. — Он снова обернулся к дракону. — Эти люди отнеслись ко мне как друзья, чего нельзя сказать ни о тебе, ни обо мне. Нам пора показать им, что мы не варвары. Давай-ка заканчивай с этим. Какое-то мгновение существо рассматривало его своими пугающими синими глазами, но принц даже не дрогнул. Напротив, он отпустил его крыло и даже отступил на шаг, с вызовом глядя на него. — Я жду, — сказал он, скрестив руки на груди. Дракон с силой выдохнул и на миг прикрыл глаза. В этот момент облик его начал меняться, съеживаться, кожистые крылья втягиваться — и уже через несколько мгновений его огромная туша оформилась в знакомый, вполне гуманоидный силуэт. Гарак постоял секунду, оглядывая мостик пронзительными голубыми глазами, в которых пылало всё то же ледяное пламя — и начал медленно заваливаться на бок. Принц с возгласом подскочил к нему, неловко подхватывая его поперек туловища. Он опустился с ним на пол, оставляя Гарака полулежать в его объятиях. Одна часть Джулиана всё ещё пребывала в оцепенении, но другая, безупречно выученная, как действовать в таких ситуациях, не медлила. Он бросился к ним и вместе с двойником склонился над Гараком. — Что с ним? — коротко спросил он, опускаясь на колени; одной рукой он обхватил запястье кардассианца, нащупывая пульс, другой выудил из кармана трикодер. Пульс был, но слабый — Гарак был без сознания. — Магическое истощение, я думаю, — так же сосредоточенно ответил принц, поудобнее перехватывая кардассианца. — Я… даже представить не могу, сколько сил ему на это потребовалось. В голове Джулиана теснились десятки вопросов, но он временно отодвинул их в сторону — показания трикодера Джулиану очень не понравились. Даже быстрый скан вырисовывал тревожную картину. — Я хочу забрать его в медотсек… лазарет, — на всякий случай уточнил он, встречаясь глазами с двойником. — Там я смогу оказать ему необходимую помощь. Принц оставался спокоен, но в его глазах плескался страх. Он отрывисто кивнул. — Делай, что требуется. Джулиан хлопнул по бейджу. — Экстренная транспортация в медотсек для троих, — приказал он. — Заряжаем, сэр… Их охватили искры транспортации, и уже через несколько секунд они оказались в лазарете. Джулиан отдал быстрые указания бросившимся к ним медсестрам, и все вместе они уложили Гарака на биокровать. Запустив полное сканирование, Джулиан припал к мониторам. Цифра за цифрой перед ним начала вырисовываться нерадостная картина — крайне низкий уровень глюкозы, обезвоживание, сильнейший авитаминоз, хроническое воспаление, фибромиалгия… Он пораженно посмотрел на своего пациента и ахнул. В спешке он не разглядел своего пациента, но он бы не смог назвать его двойником Гарака — разве что его тенью. Привычный сероватый оттенок кожи крадассианцев в этом случае можно было назвать исключительно пепельным, а кожа натягивалась на кости так, что он имел больше сходств со своим кошмарным драконьим обличием, чем с крепким и не лишенным здоровой округлости в области талии Гараком. Джулиан твердой рукой сделал несколько несколько инъекций в шею, наблюдая, как выравнивается сердцебиение. После установки капельницы он сделал паузу, выдыхая. Судя по датчикам, его обморок сменился глубоким сном. — Ему лучше? — напряженно спросил принц, который маячил с другой стороны кровати и явно очень хотел, но не решался взять Гарака за руку. Джулиан жестом указал ему, что это Гараку не повредит, и, глядя, на то как переплетаются их пальцы, подкатил к принцу небольшой стульчик, на который тот обессиленно рухнул. — Да, — сказал он глухо, не сводя взгляда с датчиков. — Но не стану скрывать, что его состояние просто ужасное. Принц помрачнел и покрепче обхватил его ладонь. — Его проклятое упрямство доконает его, — процедил он сквозь зубы, не сводя напряженного взгляда с его лица и не замечая, что сам стал объектом такого же пристального изучения. Джулиан знал свое тело и его лимиты, знал, как он выглядит в стрессе и в болезни. Да, принц был строен, стройнее его самого, и худоба его не нравилась ему так же, как и худоба Джульетты, но всё же… Он выглядел удивительно здоровым по сравнению с похожим на смерть Гараком. В груди у Джулиана ворочалось смутное и неприятное предчувствие. В этот момент двери медотсека открылись, и в комнату вошли Сиско, Джадзия и Гарак. У Джадзии всё так же текла из носа кровь, и за её спиной маячили ещё пара легко пострадавших офицеров, к которым, прихватив регенераторы, заспешили его медсёстры. — Как его состояние? — без предисловий спросил коммандер, подходя к биокровати. Джадзия не отставала от него не на шаг, в отличие от Гарака, который держался позади. — Стабилизировали, — ответил Джулиан коротко. — Ему нужно время. Ещё раз удостоверившись, что кардассианец приходит в норму, Джулиан обернулся посмотреть на Гарака. Теперь, когда он мог видеть обоих кардассианцев одновременно, нехорошее подозрение только крепло. — Джулиан, — позвал он, отказываясь называть самого себя «ваше высочество». — Мне нужно кое-что у тебя узнать. Тот безмолвно обратил к нему свое лицо, не выпуская ладонь Гарака из рук. Джулиану не хотелось разлучать их, но ему нужны были ответы. И как можно скорее. — Мне нужно осмотреть и тебя, — сказал он серьезно, указывая на биокровать по соседству. — Зачем? — спросил тот отрывисто, вновь отворачиваясь к Гараку. — Я не болен. — Об этом я и говорю. Это наконец-то смогло привлечь его внимание. — О чем ты? — подозрительно спросил он. — Ты сказал, что у него магическое истощение, — произнес Джулиан. — Правильно ли я понимаю, что оно бывало у него раньше? Принц нахмурился, отчаянно пытаясь понять, к чему он клонит. — Да, — проговорил он недоуменно. — Разумеется, он же маг. После любой серьезной магии у него случается упадок сил. После него ему нужны вода и еда для восстановления ресурса. Хотя бы стакан молока. Отдых и сон. Обычные вещи, через несколько дней он приходил в норму. — Он раньше терял сознание? — Бывало, да, — согласился он, затем внезано помедлил. — В последнее время чаще. А что такое? Джулиан закусил губу, пытаясь и не в силах нащупать, что же ему не дает покоя. — Я мало что понимаю в магии, — сказал Джулиан размеренно, всё ещё не в силах поверить, что оперирует такими понятиями, как «магия», «дракон» и «принц». — Но картина болезни, которую я вижу у Гарака, имеет вполне немагические причины, а именно — недоедание или… голод. Принц внезапно ощерился. — Да, мы, как и все, едим мало, но он ест столько же, сколько и я, — если бы причина была в этом, я бы тоже был болен! — Именно поэтому я хочу сравнить ваши показатели, — сказал он твёрдо. — Нельзя исключать, что ты тоже нездоров. Видя, что принц колеблется, он добавил: — Это может помочь Гараку. Эти слова решили дело. Принц с неохотой отпустил ладонь Гарака, и, отстегнув с пояса хопеш, который небрежным движением сунул Гараку под бок, он взгромоздился на соседнюю биокровать, скрестив руки на груди. Джулиан уставился на датчики и заморгал. Его картина была просто безупречна. — У тебя даже уровень холестерина лучше, чем у меня, — вырвалось у него невольно, и Гарак, который маячил с другой стороны кровати, фыркнул. — Что вы пытаетесь найти, доктор? — спросил Сиско, вставая с ним плечом к плечу. — Я не знаю, — сказал он беспомощно. — Но мне не нравится разительный контраст между их состояниями. Мне не хочется верить, что причина только в магии, потому что с этим… …С этим он ничего не мог сделать. Здесь он бессилен. На миг он встретился взглядом с Гараком, в глазах которого сквозила какая-то сложная эмоция. Джулиан на миг позволил себе пробежаться взглядом по его телу — сильному, здоровому и живому. Он отдал бы всё, чтобы оно оставалось таким. И эта мысль так поразила его, что он застыл, с ужасом понимая, что его так тревожило всё это время. — Может ли Гарак своей магией лечить? — всё ещё немного гнусавя, спросила Джадзия, похоже, одновременно с ним придя к тому же выводу. Она сидела на соседней с принцем биокровати, безуспешно пытаясь выглядывать из-за плеча Танилек, которая одной рукой придерживала её за плечо, а другой залечивала ей лопнувшие сосуды. Принц, который недовольно бурчал себе что-то под нос, остановился на полуслове, уставившись на них распахнутыми глазами. — Ты думаешь… — Я думаю, — сказал Джулиан хрипло, — что если он хоть каплю похож на своего двойника, то этот болван ни во что не ставит своё здоровье. Они оба совершенно проигнорировали возмущенное «прошу прощения?!» где-то сбоку от них. — Именно так, — подтвердил его подозрения принц, с болью прикрывая глаза. — Это будет не в первый раз. Внезапно он с силой вцепился себе в волосы. — Какой же я идиот, — процедил он с настоящим отчаянием. — Он делал так раньше, и я знал, куда смотреть, на что обращать внимание, но я не хотел, потому что… Потому что он мне пообещал — а я поверил, как всегда. Несколько минут они провели в молчании, слушая только пиканье приборов. Принц глубоко и медленно дышал через нос, явно пытаясь успокоиться. Наконец он опустил руки. Со всклокоченными волосами и покрасневшими глазами вид у него был немного безумный, но после того, как он одним махом осушил стакан воды, принц с силой выдохнул. — Что теперь делать? — спросил он, устремив на Джулиана решительный взгляд. — Тебе — пока ничего, — ответил он коротко. Он ненадолго отвлекся, ещё раз проверив состояние Гарака, и вновь обернулся к принцу. — Думаю, тебе бы не помешало немного поспать? Зная себя, он примерно представлял, что ему на это ответят, но как врач он должен был попытаться… — Поспать? Поспать? — Принц не обманул его ожиданий, недоверчиво взирая на него. — Как я могу спать? Когда Гарак… — Гарак спит, — перебил его Джулиан. — И судя по всему, он очнется только через несколько часов. Как только это случится, я сразу тебя разбужу. — Ты же только что сказал, что я полностью здоров! Джулиан поглядел в потолок. — Сон еще никогда никому не вредил, — терпеливо ответил он. После недавно испытанного стресса он и сам чувствовал слабость, но упрямо боролся с ней. Принц даже не шелохнулся, и Джулиан вскинул руки в воздух, принимая поражение. — Чаю? — мудро спросила Джадзия, и вот от этого предложения уже не отказался никто. Единственная уступка, на которую согласился принц, это не слезать с биокровати, так что чай Джулиан, Джадзия, Сиско и Гарак пили, рассевшись вокруг неё. Принц был слишком взвинчен, чтобы о чём-то его расспрашивать, так что вместо этого Джадзия и Сиско завели негромкую беседу о контрабанде, просвещая Джулиана в подробности. Двойник не вмешивался в разговор, сосредоточенно выхлебывая чашку за чашкой и налегая на триллскую выпечку, которую реплицировала Джадзия в репликаторе его кабинета. Гарак тоже молчал, с задумчивым видом разглядывая золотое шитье на одежде принца. Кардассианец, как всегда, всё делал наперекор — Джулиан был уверен, что двойник проспит часа три, но уже через сорок минут он шевельнулся и тихо застонал. Джулиан подскочил, торопливо сунул свою чашку Джадзии и бросился к биокровати, прилипнув к приборам; принц следовал за ним по пятам. Словно почувствовав его присутствие, кардассианец открыл глаза. Его взгляд сразу нашел принца. Спустя миг его глаза сфокусировались, скользнули вбок и остановились на Джулиане. Гарак моргнул и снова посмотрел на принца. — Добро пожаловать в параллельную реальность, — сказал принц с теплотой и подал ему стакан воды с трубочкой, который ему только что подсунула медсестра. Ни на секунду не задумавшись, Гарак послушно принялся пить. Осушив стакан, он обмяк на постели. — Боюсь, мне требуются объяснения, — сказал он слабым голосом. — Ну разумеется, — проворчал принц беззлобно, не скрывая облегчения в голосе. — Ты не можешь выключить свою голову ни на минуту. — На Кардассии, — раздался из-за спины Джулиана шелковый голос, — это считается очень похвальным качеством. Гарак очень мягкими шагами выступил вперёд, сложив руки за спиной и впившись взглядом в двойника из параллельной Вселенной. Джулиан с опаской следил за ним. Глаза лежащего на кровати кардассианца вспыхнули нехорошим — и к тому же волшебным — огнём, но прежде чем он успел что-либо сделать, вмешался принц. — Элим, ты с ума сошел? Ты только что был одной ногой в могиле! Я запрещаю тебе колдовать как минимум две недели, — безапелляционно заявил принц. Оба кардассианца заморгали. — «Запрещаю»? — переспросил кардассианец, пытаясь приподняться, но принц надавил рукой ему на грудь, укладывая обратно. — «Элим»? — повторил Гарак одними губами, но это не укрылось от внимания Джулиана. Кардассианец перехватил его взгляд и чуть склонил голову набок. — Кажется, я начинаю понимать, что вы чувствовали всю последнюю неделю, — сказал кардассианец, явно пытаясь отвлечь его внимание от того, что только что произошло. Против воли Джулиан фыркнул. Он открыл рот, чтобы что-то ответить, но в этот момент принц боком присел на биокровать, скрестив в руки на груди. — Давай-ка теперь поговорим о том, — начал он приятным голосом, — почему добрый доктор говорит, что по его приборам я здоров как молодой лев, а ты больше похож на старую развалину. Лица обоих кардассианцев немедленно приняли совершенно одинаковое выражение оскорбленного достоинства. — Я вполне еще не старый, спасибо большое… — начал один, раздувая ноздри. — И вовсе даже не развалина… — одновременно с ним вступил второй, грациозно игнорируя тот факт, что он еле мог оторвать голову от больничной койки без посторонней помощи. Джулиан тоже внес свою лепту: — Я выразился вовсе не так! Принц отмахнулся от них всех, не сводя взгляда со своего кардассианца. — Не надо мне заговаривать тут зубы, Элим, — отрезал он, нехорошо щурясь. — Я полагал, что мы достигли понимания. Но теперь, когда я знаю, как выглядит здоровый, хорошо питающийся Гарак, — начал он, делая вид, что не слышит, как оскорбленно поперхнулся Гарак сзади от него, — мне совершенно очевидно, что ты опять тратишь всю свою силу на меня. С каждым словом в его голосе всё явственнее звучал гнев. — Я дал обещание твоим родителям… — начал было Гарак снисходительно, но принц не дал ему договорить. — Что насчет обещаний, который ты давал мне! — резко выкрикнул принц ему прямо в лицо. Кардассианец замолчал, шокировано моргая. Грудь принца ходила ходуном, а глаза метали молнии — он был по-настоящему зол. — Ты обещал, — продолжил он срывающимся голосом, — ты дал мне слово, что не будешь ставить под угрозу своё здоровье, ты... — Я… — …Поклялся, что не будешь, и теперь опять, за моей спиной… — Я прошу, давай мы обсудим это не здесь не при всех… — Не здесь? А тебе ли не всё равно, где мне лгать? Элим, я думал, что мы оставили это в прошлом, но… На этом месте кардассианец, бросив на всех вокруг убийственный взгляд, вдруг произнес что-то на незнакомом певучем наречии. Принц остановил своё лихорадочное расхаживание по комнате и уставился на кардассианца. Затем что-то переспросил, неуклюже выговаривая слова на том же самом языке. Гарак глубоко вздохнул, на миг сжал переносицу и заговорил. Джулиан зачарованно следил за тем, как меняются выражения их лиц, как переливаются, переплетаются два голоса, которые он знал лучше других во всем белом свете. За эти дни он немало раз слышал свой собственный голос со стороны, даже в разных вариациях, но всё же теперь он звучал иначе, как будто раньше он слышал только одну партию той песни, которая на самом деле была дуэтом. Почувствовав движение за плечом, он чуть повернул голову, выныривая из задумчивости. — О чем они говорят? — спросил он шепотом. Ему ответили только несколько томительных секунд спустя. — Не знаю, — признался Гарак, склоняясь к нему. — Это не похоже ни на один кардассианский диалект, который я знаю. Я вообще не уверен, что это кардассианский. Джулиан разочарованно хмыкнул. — Но, — продолжил кардассианец негромко, — что бы он ему не обещал сейчас, он не перестанет делать этого. Я бы, во всяком случае… И он осекся. — Вы поступили бы так же? — безжалостно переспросил Джулиан, который устал разгадывать эти полудвижения, полунамеки, полуслова. Он хотел чего-то настоящего. Гарак отпрянул от него — совсем чуть-чуть, но этого было достаточно. — Мы не знаем их обстоятельств… — начал он, но Джулиан оборвал его. — Я спрашивал не о них. Гарак помедлил. — Вы не знаете, о чем спрашиваете. — Я — знаю. Уже знаю. — Мы не будем обсуждать это здесь, — ледяным тоном отрезал Гарак, практически слово в слово повторяя то, что только что сказал его двойник, и Джулиан… Он просто не выдержал. Он неверяще рассмеялся. Но смех застрял в его горле, когда Гарак обжег его холодным взглядом и отошел в сторону, не давая ему возможности объясниться. Джулиан выдохнул, опять — в который уже раз? — откладывая разговор с ним. По всей видимости, за это время их двойники успели если не помириться, то прийти к пониманию. Когда Джулиан развернулся к ним, пытаясь справиться со своим разочарованием, они уже говорили на понятном ему языке. — Вы уверены, что это лазарет? — как раз спросил кардассианец; он уже достаточно окреп, чтобы с помощью принца приподняться, и теперь он полусидел, с интересом оглядываясь по стороном. — По мне так больше похоже на казематы. — Я тоже сначала решил, что оказался в тюрьме, — согласился с ним принц, улыбаясь. — Вы двое что, не в ладах с законом? — спросила Джадзия с любопытством. Принц фыркнул: — Можно и так сказать. — Вы одеты слишком роскошно для беглецов, — заметил Гарак из угла, в который он ретировался, сбежав от Джулиана. Кардассианец опустил взгляд вниз, расправляя ткань. Дествительно, он был одет под стать своему спутнику, но вместо камзола с рубашкой он был облачен в типичную для кардассианцев тунику. Она была сделана из той же болотно-зеленой ткани, как у принца, но вышивка на ней была лиловой, а не золотой. — Мы были в древнейшем храме нашего мира, — пояснил он надменно. — Я не мог допустить, чтобы мы пришли в святилище одетыми, как оборванцы. — Но большую часть времени мы и правда ничем не лучше оборванцев, — тут же сбавил уровень его пафоса принц. Кардассианец обжег его укоризненным взглядом, но тот не обратил на него внимания. Больше того, у принца оглушительно заурчало в животе, и Джулиан подпрыгнул. — О! Конечно, вы голодны! — Он лихорадочно огляделся, неожиданно растерявшись. — Вам обязательно нужно поесть. Сейчас я придумаю, как… — Я распоряжусь, чтобы нам принесли еды сюда, — произнес Сиско, отходя в сторону и хлопая по бейджу. Гарак поспешил подойти к нему, чтобы, опустив голос, подсказать, какие блюда лучше лучше всего перенесёт всё еще слабый организм кардассианца. Пока они решали этот вопрос, до этого момента молчавшая Джадзия прочистила горло. — Что это был за язык, на котором вы говорили? — спросила она. — О, это! — принц оживился. — Это древний, почти позабытый в нашем мире язык. На нём написаны прекраснейшие любовные поэмы… — И не только, — торопливо добавил кардассианец. — Мы изучали его, чтобы перевести один эпос, который некоторые считают пророческим… Как всегда с разговорами о литературе, Гарак воодушевился — к тому времени, как им принесли еду, он успел пересказать первые несколько песен эпоса, включающие в себя рассказ о сотворении их мира. Если верить эпосу, их мир — ничто иное, как сон бога-творца, и если он проснётся, то в тот же миг начнется конец Вселенной. — Поэтому, — подхватил принц, увлеченно размахивая вилкой, — обращаясь к нашему Создателю, мы всегда поём. Так он будет слышать наши просьбы, но не просыпаться, убаюканный нашими молитвами. — Но, похоже, он слишком близок к тому, чтобы проснуться, — сказал кардассианец негромко, аккуратно прихлебывая бульон. Джулиан открыл рот, но прежде чем он успел что-то спросить, кардассианец продолжил: — Что это? Это самое лучшее, что я ел за последние лет пять. — В вашем мире кардассианцы не готовят си-шах? — спросил Гарак, подняв гребень. — Я давно уже не знаю, что делают или не делают кардассианцы, — ответил его двойник ровно. На миг повисла неуютная пауза, которую принц поспешил заполнить: — Сколько мы не путешествовали по людским землям, но такого я точно не ел, — он указал на свою тарелку. Джулиан с улыбкой подумал о Джулане. Карри действовал на его двойников безотказно. — Вам нужно лучше питаться, — не удержался от комментария Джулиан. — Белки, полиненасыщенные жиры, медленные углеводы… — Я никогда не пробовал углеводы, и тем более медленные, — сказал принц озадаченно. — А ты, Элим? Ты знаешь, где они водятся? Джулиан смутился, осознав, что принц не понимает его. — Нет, я имею в виду… Красное мясо, рыба, крупы, разноцветные овощи и фрукты… Как можно больше и несколько раз в день, — он совсем смешался от взгляда, которым им одарили оба двойника. — А вы забавный молодой человек, — заметил Гарак, с интересом изучая его. — Мясо, рыбу и фрукты, да еще и в один день, говорите? — Он повернулся к принцу. — Каково звучит, а? В голосе кардассианца звучала неприкрытая ирония. Принц рассмеялся. — Едал я в детстве такое, — протянул он мечтательно. — Один раз на именины у нас был жирный такой фазан, луковый суп и сладкий пирог с ягодами. И это всё было для меня одного. — Он сглотнул и на миг зажмурился, затем тряхнул головой. — Мне этот пир до сих пор иногда снится. — Я не… понимаю, — медленно сказал Сиско, опережая вопрос Джулиана. — Что происходит в вашем мире? Вокруг рта принца легли усталые складки. — Наш мир умирает, — сказал он негромко. — Потому что в его ядре лежит то волшебство, которое неизменно является частью любого сна. Сон Создателя истончается, вместе с ним иссякают источники магии, а за ними бесплодной становится и земля. Еще триста лет назад моя страна цвела и плодоносила, но сейчас… Если нам везёт, мы собираем урожай раз в год, тогда как несколько поколений назад у нас их было несколько. Принц взглянул на статуей застывшего кардассианца. Он замер, баюкая тарелку на коленях. — Маги чувствуют это сильнее, чем другие, — произнес он печально. — Они связаны с нашим миром теснее, чем другие, и они первыми почувствовали, как жизнь уходит. Раньше любой кардассианец мог менять свой облик по своему желанию, но теперь? Лишь один из тысячи может менять обличье. Они в буквальном смысле теряют часть себя. Элим один из немногих, кто ещё не утратил этот дар. — Кровь моего отца сильна, — согласился кардассианец, отставив от себя тарелку. В его голосе угадывалось отвращение. Он обвел взглядом присутствующих. — Мой народ пытался вернуть себе магию, — произнес Гарак горько. — Фанатики предприняли попытку влить свежей крови, и за это поплатился Баджор. А потом и все мы. — Наш мир захлестнула война, — спокойно сказал принц. В его голосе звучало спокойное отчаяние. — Ещё немного, и спасать будет просто некого. Раньше мы пытались объединяться, заключать взаимовыгодные союзы, но теперь? Мы утратили надежду. Мы раздроблены. Каждый сам за себя. Джулиан молчал, потрясенный услышанным. — Но, — робко начал он, глядя на этого странного Гарака, — если в вашем мире почти не осталось магии, то как ты нашел его, даже в другой Вселенной? Как ты оказался здесь? Губы кардассианца тронула тонкая улыбка. — Есть узы, что сильнее обыденного понимания, — отозвался кардассианец неопределенно, бросив острый взгляд на принца. — Они звали меня, и я шел за ними, как по путеводной нити. Я знал, что ты покинул мою реальность, так что я перекинулся в тот облик, который помог мне пересечь границу миров, и нырнул в неизвестность. Принц без слов сжал его ладонь. Краем глаза Джулиан увидел, что Гарак сбоку от него задумчиво сощурился. — Но я не могу понять одно, — продолжил двойник, наконец-то повернувшись к ним. — Какая сила смогла перенести Джулиана сюда? Принц вскинулся, явно собираясь объяснить ему то, что ему успели рассказать до эффектного появления Гарака, но Джулиан опередил его, сунув руку в карман и нащупав жемчужину. — Всё дело в этом, — он слегка подбросил её на ладони, рисуясь, но подброшенная в воздух жемчужина зависла в воздухе. На миг время будто остановилось, но затем она вспыхнула всеми цветами радуги — и жемчужина как ни в чем не бывало опустилась Джулиану в ладонь, которую он машинально сжал. Двойники замерли. Принц сделал оборванное движение и застыл, бросив полубезумный взгляд на кардассианца, но тот не отводил напряженного взгляда от ладони Джулиана. — Я могу?.. — произнес Гарак внезапно охрипшим голосом, сделав неясный жест. Джулиан, не совсем понимая, что происходит, послушно разомкнул ладонь, сложив её лодочкой, словно баюкая жемчужину. Гарак медленно поднял руку. Проведя над ней ладонью, он что-то шепнул, и жемчужина снова вспыхнула. Вокруг неё затанцевали искрящиеся образы, которые быстро сменяли друг друга. Все в комнате впились взглядом в неясные видения, но, похоже, только двойники поняли их значение. — Это она, — шепнул принц неверяще. — Элим, я же прав? Это она? Кардассианец ответил не сразу. Только когда блеск, окутывающий жемчужину, медленно померк, он снова шевельнулся. — Да. Я думаю, что это она, — хрипло произнес он, медленно опуская руку. Джулиан, который внезапно понял, что он бессознательно придвинулся к кардассианцу вплотную, почувствовал, как вспыхнуло от этой близости его тело. Он смущенно откашлялся, машинально сжав жемчужину в ладони. Затем вновь разомкнул, не зная, что делать. — Так… — начал он неуверенно, — вы знаете, что это такое? — Мы догадываемся, — принц говорил размеренно. Его лицо горело от волнения. — В наших древнейших легендах она звалась Хайан-кар С’Этра. Как это только не трактовали — «волшебная слеза», «искра жизни», «спасительная кровь»… — Словно отзываясь на его слова, жемчужина переливалась разными оттенками — голубым, зеленым, красным. — А в эпосе… Это — «источник, что меняет всё, возвращая то, что неизменно». Последние слова явно были цитатой. — Что это значит? — спросил Сиско серьезно. — Что это… мы думаем, что это то, что вернет волшебство в наш мир, — сказал принц еле слышно. Его грудь вздымалась от частого дыхания. Кардассианец, напротив, лежал совершенно неподвижно, как будто боялся, что любое движение спугнёт удачу. — Вы уверены, что это именно оно? — спросил Гарак, прервав своё долгое молчание. Ему ответил его двойник: — Вполне, — глаза кардассианца возбужденно блестели, но его тон оставался спокоен. Он всё ещё не шевелился. — Моя кровь поёт, отзываясь на её магию. Он внезапно позабавленно склонил голову. — Жемчужина! — он чуть повернулся к принцу. — Нам следовало догадаться. Тот коротко улыбнулся, но, похоже, он слишком нервничал, чтобы остановиться на этой мысли. — Мы так долго искали её, — сказал принц торопливо, ни к кому конкретно не обращаясь. — Мы с Элимом были одними из тех, кто верили, что есть способ вновь вдохнуть магию в наш мир. Таких, как мы, люди зовут «ловцами снов», потому что… — Мы поняли, — с улыбкой произнесла Джадзия. Принц кивнул и продолжил, ни на секунду не останавливаясь: — Песнь о Хайан-кар С’этра — одна из самых загадочных во всём эпосе, и мы раз за разом копались в хрониках, путешествовали по древним храмам и святилищам, изучая разночтения в переводах и трактовках. Одни считали, что это чаша, из которой льётся магия, другие — что это кровь одного из наших пророков, которую следует пролить на алтарь, и прочая, и прочая… — Он покачал головой. — Но жемчужина! Принц посмотрел своему кардассианцу в глаза. Какое-то мгновение они сидели так, как будто между ними шел безмолвный разговор — быть может, так и было, — когда они оба подняли лица. — Что ты хочешь за неё? — спросил кардассианец тяжело. — Я? — Джулиан вздрогнул. Он внезапно понял, что все смотрят на него и невольно поёжился. Кардассианец медленно кивнул. — Мы готовы ради неё на всё, — продолжил он. Его глаза пронизывали его насквозь. — Она наша последняя надежда, — шепнул принц. — Последняя надежда нашего мира. «Надежда», — вдруг отозвалось что-то в нём. Джулиан вспомнил тот давний разговор с эринийкой. «Есть ли у вас надежда?» — спросила она у него. Он посмотрел на жемчужину в своей руке. Она не могла дать ему ничего из того, что ему было нужно. Никакая магия мира не смогла бы, потому что это он должен был сделать сам. Джулиан вновь повернулся к двойникам. — Она ваша, — сказал он просто и протянул руку, чуть наклоняя её. Жемчужина весело прокатилась по его линии жизни и упала в ладонь принцу, которая тут же судорожно сжалась. Принц потрясенно выдохнул. — Ты уверен? — спросил он, облизнув сухие губы; в его глазах разгоралась надежда, яркая, словно пламя. — Она… с ней бы ты был способен на удивительные вещи. — У меня есть всё, что мне нужно, — тщательно подбирая слова, ответил Джулиан. Не сдержавшись, он взглянул на Гарака. В глазах кардассианца явственно читался вопрос, и Джулиан внезапно почувствовал, как его сердце ёкнуло в груди. — Точнее, почти всё, — уточнил он неловко, — но, я надеюсь, что это лишь вопрос времени. Застывший от радости принц явно не до конца понял, что он ему сказал, зато двойник Гарака позабавленно прищурился. Спустя миг, однако, он вновь посерьезнел. — Мы все перед вами в неоплатном долгу, — он взял его за руку и легонько сжал. — Есть ли что-то, что мы можем для вас сделать? Принц яростно закивал, едва ли не подпрыгивая на месте. — Э-э-э… — Джулиан растерялся. На ум и вправду ничего не лезло. Не последнюю роль играло и то, что его ладонь сжимал кардассианец, смотревший на него ласковым взглядом. — Просто… верните в свой мир жизнь и покой. Этого для меня будет достаточно. Принц просиял, а кардассианец, сжимающий его ладонь, мягко выпустил её и укоризненно покачал головой. — Всё для других, никогда для себя, — проворчал он беззлобно, метнув многозначительный взгляд на принца. — Кое-что не меняется. Тот фыркнул. — После того, что ты тут устроил, ты не имеешь права на такие заявления. И не думай, что я спущу тебе это так просто. В этот момент Сиско поднялся, многозначительно прочистив горло. — Я рад видеть, что ситуация разрешилась, — сказал он мягко. — Думаю, моё присутствие здесь больше не требуется. Он посмотрел на Джулиана. — Свяжитесь со мной, если это будет нужно, — и, дождавшись его кивка, он направился к выходу. Джадзия явно очень хотела остаться и увидеть, чем всё закончится, но, видимо, решив, что она будет пятым колесом, она тоже попрощалась, догоняя друга. Проводив их взглядом, Джулиан взглянул на Гарака. Тот не смотрел в его сторону, и Джулиан решил, что сейчас не лучший момент, чтобы начать выяснять отношения. Он обернулся к двойникам, которые обсуждали что-то вполголоса, и постарался отвлечься. — Как вы познакомились? — с любопытством задал Джулиан тот вопрос, который занимал его уже очень давно. — Я его украл, — совершенно серьезно ответил кардассианец. Джулиан моргнул. Когда до него дошел смысл сказанного, он слегка приоткрыл рот от изумления. — Украл? — Всё было совсем не так! — прокричал принц, высовываясь из-за его плеча, затем слегка притормозил. — Точнее, не совсем так. Начни сначала. — Раз его высочество так желает… — протянул Гарак с нежностью и насмешкой, и фыркнул, когда принц пихнул его в плечо. Но двойник Джулиана не оставил тему. — Я серьезно, Элим. Думаю, им можно рассказать. Какое-то мгновение они смотрели друг другу в глаза, затем Гарак кивнул и развернулся к ним. — Я был молод, — начал Гарак негромко. Его глаза утратили свою неуютную пронзительность, смягчившись задумчивостью и ностальгией. — Я был молод, дерзок и чувствовал гнев от собственного бессилия. Во мне бурлила моя магия, сила юности и дерзости, но в то же время я чувствовал бесконечный голод, потому что бесплодная земля тянула магию из моей крови, тщетно пытаясь возродить себя. Это ощущение… — Он засмеялся сухим неприятным смехом, перешедшим в кашель. Джулиан поспешил принести ему стакан воды, и он продолжил только после долгой паузы. — Я не знаю, как описать его. Неутомимый пыл сменяется измождением, самоуверенность — тревогой. Утром ты полон сил, но к вечеру выжат до капли. А твои кости медленно, так медленно точит глухая и непрерывная боль. Он помолчал. — Те из нашего мира, в ком еще осталась магия, живут недолго, потому что жизнь между молотом и наковальней едва ли можно назвать жизнью. Вулканцы уходят в свои пустынные монастыри, надеясь, что им принесет покой ко-ли-нар, андорианцы уходят в ледяные пещеры, в поисках чего-то, чему я не смогу дать названия, а мы… Маги моего народа ищут забытье в страстях — в женщинах, алкоголе… В опиуме. Краем глаза Джулиан увидел, как двойник сжал его руку. Гарак сглотнул. — В тот год, когда я встретил родителей Джулиана, я увяз уже глубоко. Я всё ещё служил своему народу — точнее, думал, что служил, но… Неважно. Я не знаю, откуда они узнали обо мне, о том, кто оказался в их землях, и я не помнил, как они достучались до меня в таком состоянии. Но я помнил их сына — мальчика, тяжело болеющего с рождения — и я помнил долгие, почти мирные часы, которые я провел, каплю по капле вливая в него свою магию. На несколько мгновений повисла тягучая, удушающая тишина. — Вот забавно, — сказал он негромко. — Я уже много лет владел магией, почти единственной в нашем мире силой, способной реально что-то менять, и все же это было первое по-настоящему бескорыстное дело, которое я совершил с её помощью. И в часы, когда жизнь была особенно тяжела, а боль — невыносима, я знал, что где-то там живет, дышит и смеётся живое доказательство того, что я способен и на что-то хорошее. Последние слова он произнес уже почти шепотом и надолго замолчал, закрыв глаза и обмякнув на биокровати. Рассказ явно дался ему очень непросто. — Такая магия не проходит бесследно, — Джулиан вздрогнул, услышав голос двойника, но тот спокойно подхватил его рассказ, будто ничего не случилось. — Я с детства знал, что отличаюсь от других. Мне всё давалось легко, будто я уже делал это раньше, будто какая-то сила помогала мне. И когда соседнее княжество решило, что моя страна слишком слаба, чтобы дать им отпор, я думал, что справлюсь. Мы действительно ослабли — нашу долину доконала засуха и пожары — и мои родители знали, что часы нашей династии сочтены. Они умоляли покинуть меня страну вместе с ними и бежать, но я отказался. Я думал, что я возглавлю сопротивление, но я слишком поздно понял, что мой народ хотел только покоя, и ему было неважно, кому платить налоги — моей семье или кому-либо ещё. Я не смог сподвигнуть людей идти за мной. Им было важнее, чтобы не проливалась кровь — и мой соперник знал, что чем меньше крови он прольет, тем легче будет его победа. Так и оказалось, что я остался один, в нашем маленьком замке, глядя из окна, как к воротам подходит его отряд. На несколько мгновений он замолчал. — Но какая-то кровь обязательно должна пролиться, так ведь? — сказал он с кривой усмешкой. — Законный наследник предыдущей династии никак не должен остаться в живых. Я как раз стоял на балконе, глядя на то, как во двор въезжает король и его свита, и размышлял, не броситься ли мне самому вниз, на камни. Именно в этот момент меня, представьте себе, решил похитить самый настоящий дракон. Как в самых настоящих легендах старых лет. Гарак всё ещё не открывал глаз, но по его губам зазмеилась улыбка. — Но как? — не удержался от вопроса Джулиан. — Как он понял, что тебе нужна была помощь? — Такая магия не проходит бесследно, — повторил принц, чуть пожав плечами. — Мы с ним в некотором роде связаны. — В нем была моя сила и моя кровь, — наконец-то встрял Гарак. — Они взывали о помощи. Я помог. — Очень драматично, — прокоментировал принц, скрестив руки на груди. — И даже с литературной отсылкой к твоим любимым сказкам. — Это был самый эффективный вариант! — возмутился Гарак, выглядя донельзя довольным. — Только в этом облике мы смогли бы так быстро отделаться от твоих преследователей! Да и кроме того, после такого спектакля никто бы не стал искать тебя… По крайней мере, первое время. Принц всплеснул руками. — Прости, пожалуйста, что я не оценил, — воскликнул он, но его глаза смеялись. — Откуда я мог знать, что ты хотел спасти меня, а не сожрать? — После того, что ты мне кричал во время нашего полета, я не исключал такой вариант, — признался Гарак мечтательно. — Во всяком случае, до этого момента я понятия не имел, что человеческая аристократия способна на такие вульгарные ругательства. Чарующее открытие. Принц слегка покраснел. — Я хотел уйти с благородно поднятой головой, — сказал он с жаром. — А не сдаться на растерзание громадному дракону! Гарак очень медленно и выразительно поднял гребень. Принц покраснел еще сильнее и сердито отвернулся от него. — В общем, так мы и познакомились, — неловко закончил он. — После того, как мы оказались в безопасном месте, Элим сменил облик и немедленно отключился от истощения. Я… помог ему восстановиться. После этого мы какое-то время скрывались, и как-то сами собой решили держаться вместе. Мы… честно говоря, у нас обоих не было особой цели в жизни. — У меня не было, — снова встрял Гарак. — Джулиан по своей природе служит надежде. А я… я служу вовсе не ей. Последнюю фразу он произнес очень тихо, глядя на своего двойника. Казалось, что сейчас между ними произойдет… что-то… Но в следующий миг Гарак резко встал и, развернувшись на каблуках, без лишнего слова вышел из медотсека. Джулиан постарался не дать волю эмоциям, чувствуя, как горло сжало спазмом. Он просидел так, считая выдохи вдохи, наверное, несколько минут, безмолвно лелея своё ноющее сердце. — Что было потом? — выдавил он, не встречаясь взглядом ни с кем из них, не желая видеть жалость в собственных глазах — или глазах Гарака. — Я долго лечил Элима, — продолжил принц после короткой паузы, видимо, поняв, что ему было нужно время. — Я понял, что… могу это. Хорош в этом. Я хотел служить своему народу, но теперь я служил всем людям. Так с тех пор мы и жили — путешествовали по миру в поисках… надежды, — он стиснул камзол на груди, где во внутреннем кармане лежала жемчужина С’Этры. — А по пути мы помогали тем, кому это было нужно — моей магией или талантами Джулиана, — мягко закончил Гарак. По его тону было очевидно, что второе он ценил куда выше первого, и от этого его сердце снова содрогнулось. Кардассианец, кажется, заметил это, потому что он мягко нашарил его ладонь. — Если я правильно понял ситуацию, — пробормотал Гарак очень ласково, — то вы в одном шаге от вашей цели. — Что-то непохоже на это, — заговорить об этом после того, что только что произошло, было невероятно трудно. — Он чувствует себя загнанным в угол. Он знает, каким будет следующий логический шаг в ваших отношениях, но он слишком пугает его, и поэтому он пытается сбежать. — Это не то, что я хочу, — Он… Он был не слишком хорош в отношениях, но то, что о чем говорил кардассианец, звучало как ловушка, а не как единение, которого он так жаждал. — Я хочу, чтобы он шел мне навстречу, а не бежал от меня, как от огня. — Тогда вам придется ждать этого ещё очень долго, — перебил его кардассианец жестко, сжимая его ладонь почти до боли. — Вы не должны оставить ему выбора, и только тогда всё получится. Поверьте мне, — увидив, что он всё ещё колеблется, он добавил. — Мне хочется думать, я кое-что понимаю в этом. Джулиан долго смотрел в его глаза, как будто ожидая, что тот предложит ему иной вариант. Затем посмотрел на принца, который в ответ только развел руками: — Не спрашивай меня, я сам не знаю, как у меня это вышло. — Волшебство, не иначе, — поддразнил Гарак, но затем снова повернулся к Джулиану, устремив на него выжидательный взгляд. Этот взгляд, усиленный пожатием руки, вовсе не утешал, а скорее давил на него. Он выпустил ладонь кардассианца и с силой потёр лицо обеими руками. Взъерошил волосы. — Ладно, — сказал Джулиан наконец. — Думаю, этот совет не слишком противоречит тем, что я услышал за последнюю неделю. — А какие были ещё? — заинтересовался Гарак, который всё ещё не слышал о приключениях двойников Джулиана. Учитывая, что теперь они уже никуда не торопились, он начал рассказ с самого начала. Джулиан подробно описывал встречу с эринийцами, двойников и то, что успел узнать об их таких разных Вселенных. Принц и кардассианец слушали его с неослабевающим вниманием, попутно расспрашивая его об этой Вселенной, о космосе и технологиях. В какой-то момент Гарак, утомившись, задремал, и они с принцем перешли на шепот.  — Ты никогда не думал вернуться? — набравшись духа, спросил принца Джулиан. Сначала двойник даже не понял его.  — Куда?  — В свою страну. Вернуть себе трон, свой дом. Править… — он замолчал, беспомощно дёрнув плечом. Принц долго молчал.  — Не скрою, что я думал об этом, — сказал он наконец. — Но вместе с тем я много размышлял о том, что случилось. И пришел к выводу, что, наверное, я не смог поднять людей под своё знамя не потому что я бездарный лидер — хотя и поэтому тоже. Наверное, я смог бы это сделать, если бы захотел. Но мне всегда… — он на миг запнулся, но, справившись с собой, продолжил. — Мне всегда претила мысль о том, что кто-то будет умирать за меня. Я хотел, чтобы за меня — из-за меня — вместе со мной — жили. Он взглянул на спящего Гарака. — Теперь мой дом… — и не закончил фразу, но это было и не нужно. Они еще какое-то время сидели, перебрасываясь время от времени незначительными вопросами. Темп беседы мало-помалу замедлялся, паузы становились дольше, пока наконец разговор не иссяк. Несколько минут они провели в уютной тишине; затем принц встал, потянувшись, и осторожно лег на биокровать рядом с Гараком. Она не была предназначена для двоих, но они оба были такими худыми, что когда Гарак, тихо вздохнув, в полусне прижал его к себе одной рукой, им хватило место, чтобы удобно устроиться. Джулиан приглушил свет до пятнадцати процентов и остался сидеть, глядя на них и думая о… — Ты сказал, — вдруг раздался в полумраке негромкий — собственный — голос, — что каждый твой двойник дал тебе совет. — Можно и так сказать, — согласился он тихо, устремив глаза на принца. Тот лежал, уложив голову на грудь кардассианца и сжимая в руке ткань его туники. — Тогда вот тебе мой, — он ненадолго замолчал. — Элим сказал тебе загнать его в угол. Возможно, он и прав. Но… я думаю, что ты должен открыться ему. Без этого… ничего не получится. — Ты предлагаешь мне открыться тому, кто не смог открыть мне даже свое имя? — спросил Джулиан устало. — Ты просишь многого. — Это действительно очень много, — ответил тот серьезно. — Но только за это и стоит бороться. Джулиан молчал очень долго, раз за разом перебирая рвущиеся слова. Некоторые из них так и сочились разочарованием, другие — обидой, а третьи — отчаянием. Ему пришлось долго ждать, пока наконец его сердце не успокоилось, чтобы его ответ был искренним. — Спасибо. Даже в полумраке он видел, как принц слабо улыбнулся ему. Затем он закрыл глаза, и через несколько минут его дыхание выровнялось. Он уснул. Джулиан не знал, сколько он просидел, не двигаясь, словно сторожа сон этих двух усталых существ. Сначала в его голове роились десятки мыслей, сценариев и даже слова из десятков неслучившихся за эти три года диалогов, но через какое-то время он почувствовал, как его сознание замедлилось. Его дыхание синхронизировалось с медленным, спокойным ритмом спящих, пока в конце концов в его голове не осталось ни единой мысли. Когда двойники беззвучно растаяли в россыпи золотистых искр, он залез на биокровать и свернулся в клубок там, где только что лежали они, будто пытаясь вобрать в себя призрачное тепло близости, которой у него никогда не было.