Отдартомолено!

Остаток ночи я провела не менее позорно, чем остаток дня. Вовсю поливая местную флору съеденным ужином, я проклинала племя амазонок за то, что они добавили в качестве приправы какую-то местную афродизиачную траву, которая сильно не понравилась моему желудку. Обещая прибить всех, кто готовил ужин, Дарт Мол старательно придерживал мне волосы (будучи все ещё по пояс обнаженным) и приносил попить. Когда желудок был пуст, а самоуважение скатилось до нулевой отметки, я всхлипнула и тихонько расплакалась. Да блин. Все наперекосяк. Со мной даже этот девственник-киллер переспать не хочет, я что, так ужасна? Это Дарта Мола только расстроило, но интерпретировал он все по-своему. — Мастер, — трогательно сокрушался забрак. — Не нужно так огорчаться. Что вы, в самом деле, подумаешь, трава. Ну с кем не могло случиться? Но я лишь всхлипнула ещё раз. Стыдоба-то какая. Даже штаны у него расстегнуть не могла. Что ж это за штаны вообще такие… — Мастер! А если вы так расстроились потому, что решили, будто я откажусь от своих слов… так нет! — и он расцвёл, аки подснежник по весне, и крепко меня обнял. — Я вас очень сильно… это… ну… — он кашлянул. -…уважаю. Ценю. Свадьбу проведём обязательно. И вообще — что плакать! Пойдёмте, я вас быстро приведу в порядок! — Меня не надо в порядок! — расплакалась я, когда поняла, что энтузиазм Дарта Мола не утих, и он снова поднял меня на руки. Стукнув кулаком по татуированной груди этого рогатого остолопа, я дёрнулась, но он держал крепко. — Меня надо в кровать! — Это да. Обязательно. Всенепременно. Ляжем и поспим, — заверил меня Мол, почему-то во множественном числе. — Но сначала я помогу вам немножко расслабиться и оправиться от всех этих потрясений и событий. Тут у них термальные источники… Он что-то увлечённо рассказывал про горячие источники и их целебные свойства, а сам все шёл и шёл, пока не принёс меня (все по стэллсу, чтоб не запалили) к другому концу дворца. — Мол, где мы? — шепотом спросила я. Забрак вместо ответа со вздохом приложил ладонь к какому-то аппарату у двери и толкнул оную внутрь, внося меня в комнату и включая свет. Ого! Вот это апартаменты! Да я спала на голом полу и умывалась из тазика, по сравнению с тем, что было здесь! Высокая кровать, мягчайшее уже на вид одеяло, пушистые ковры из шкур зверей, на столике стоят чаши с фруктами и вином. Открыв рот, я смотрела на то, как Мол спокойно обходит все блага цивилизации и снимает с полки полотенце. Полотенце, Карл! Белое и пушистое! Вручая мне его, он снова берет меня на руки (будто бы я из-за того, что плачу, разучилась ходить) и несет снова на улицу, но знали бы вы, куда! Большущая терраса с видом на красивые озера, покрытые корочкой льда. А на самой террасе установлена глубокая ванна, больше похожая на бассейн, от которой по воздуху плывет пар. Тепло… Ситх осторожно опустил меня на пол и заявил: — Мастер! Раздевайтесь, заходите и купайтесь. Отдыхайте. Это моя комната, сюда никто не зайдёт. А если и зайдёт, у меня при себе световой меч, так что ничего не бойтесь. Я пока принесу вам что-нибудь попить, вам после отравления лучше вообще пить побольше. Одежду оставьте здесь. Разинув рот, я вылупилась на деятельного ученика и обалдела. Значит, вот так встречают убийцу своих сотоварищей, покрошившего в капусту нескольких амазонок на космическом корабле?! Охренеть. А где чувство женской солидарности? Это его должны были в спартанские условия и на голодном пайке! — Я… ладно. Я поплаваю! Ты тоже это… присоединяйся! Пока Мол вышел, я все ещё в лёгком ступоре смотрела ему вслед, а после спохватилась и начала раздеваться. Он меня и так заставит сюда нырять, так надо хотя бы успеть раздеться до него и не щеголять перед ним голым задом. Он хоть и показал себя консерватором и крайне порядочным забраком, но искушать судьбу не стоит, потому я быстро нырнула в горячую воду и возблагодарила судьбу в который раз за то, что моим учеником стал Дарт Мол, секс-символ всея Галактики. Горячая вода и впрямь расслабляла… до тех пор, пока с кувшином с водой ко мне не вышел ситх. Пресвятой Йода! Он что, издевается? Уже без всякой травы, я тихо поднимала челюсть с пола, потому что деятельный забрак основательно обернул какой-то чёрной длинной тканью бёдра, что вовсе не мешало мне наслаждаться видами его тела. Впрочем, судя по его поведению, он вообще не замечал эффекта. Двигался он быстро, как всегда, но из-за того, что он был обнажён, я видела каждое движение мышц, каждый перелив мускулов под кожей. Кажется, в нем вообще нет ни грамма жира! Похолодев, я подумала, что вот так в воплощении выглядит машина-убийца. Но он был в то же время чертовски сексуален, особенно благодаря своей наивности в плане этого дела, а ещё — спокойствию и отсутствию самолюбования. Мола можно было похвалить, сказав, как круто он снес кому-нибудь голову или навалял всем врагам моего учения, но если бы я сказала ему, как он хорош, он бы вылупился на меня и не понял, что я хочу сказать. А тем временем, он был очень даже хорош. Я вообще перестала понимать, вот зачем ему это дебильное воздержание? Что, неужели нельзя просто заняться сексом? Без? Свадьбы??????? И вообще, ну какая свадьба! Я что здесь, навеки останусь, что ли?! Да я все равно в глубине души не верю, что принадлежу к этой Галактике, и однажды вернусь в тело Агаты Самойловой, в своё время и свой мир, и Мол останется далеко позади как прекрасное развратное воспоминание, с которым я могла бы сейчас запросто лишиться собственной невинности! Не сказать, чтобы я так уж к этому стремилась, но было несколько нюансов, почему я вдруг захотела это сделать. Первое: ситх был действительно очень горяч, так что вы можете не сомневаться, выбора у меня не было. Я просто хотела его — и все тут. Это чисто физиологическое «хочу». Второе: он заботлив до одури! Он не сделает мне больно, не обидит, не бросит и не пошлёт. Он в лепёшку расшибется, но сделает так, что станет для меня лучшим любовником — а разве не это главное для первого партнёра? Третье: он в меня влюблён. По самые татуированные уши. Не знаю, это связано с тем, что его часто бьют по голове или он просто извращенец и ему нравятся некрасивые девушки без тени уникальности, но… но… н-нооо! Главное — он правда влюблён и дорожит мной, пытается завоевать. Вон, спасал меня столько раз, что пальцев рук не хватит сосчитать. А таким и должен быть первый мужчина: безрассудным и повинующимся чувству, а не желанию потрахаться. И четвёртое: кроме меня, у него никого не было. Странное это чувство, но я бы точно ревновала его к предыдущим партнёршам. Даже удивительно, что у мужика с таким телом и такой опасной профессией ни разу не было даже проститутки. Он что, косплеит Леона? Ну, тогда я могу понять хоть что-то о его жизненной философии. Он принёс мне снова воды и каких-то фруктов, поставил все на пол и начал суетиться. — Лучше зайди ко мне, — попросила я скромно, и забрак быстро выполнил мою просьбу. Вода была ему по пояс, в то время как мне доходила до груди. И хорошо! Хотя бы в темноте не так видно, что я голая сижу. — А ты так и будешь в… — я неопределённо махнула рукой вниз, на ткань. Вот доведу я его до инсульта. Он посмотрел на меня и снова моргнул раза два, хотя преимущественно вообще не моргал! И не отвечая прислонился спиной к стенке бассейна и неожиданно устало положил руку на дощатый пол. Только что я отметила на его плече перевязку и виновато спросила: — Как твоя рана? — Благодарю, мастер. Все в порядке, инфекции нет, рука подвижна. Остолоп. Идиот. Придурок. Взял себе добровольный целебат и терпит. Вижу, что терпит! По глазам багровым видно! Подплыв к нему, я прислонилась рядом к бортику и решила начать издалека, касаясь его предплечья и обводя пальцами рисунок на бицепсе: — А что… у всех… у всех забраков есть такие татуировки? Нашла что спросить! Мол, вздрогнув, опустил на меня глаза. — У многих из братьев ночи. Это выражает их индивидуальность и говорит о воинских подвигах, клановой принадлежности, умении обращаться с оружием, о многом говорит. — А у тебя? — не сдавалась я, водя пальчиком по татуированному запястью. Судя по лицу Мола, он сдерживался от жестокого изнасилования. — Это ситхские древние татуировки, нанесённые специальным образом и адаптированные для моего тела, — покорно ответил он. — Но вы уже об этом догадались. Ага, и нанесли их так, чтобы он выглядел ещё внушительнее, сексапильнее и горячее. Ах уж эти коварные ситхи! Я приблизилась на пару сантиметров, будто покачиваясь в воде, и решила провернуть трюк «осторожно, падаю». Он всегда и везде у меня срабатывал. А уж с Молом, наивным, как пять копеек, сработает точно. Неожиданно поскальзываясь, я сделала вид, что сейчас упаду под воду и делано вскрикнула, цепляясь за его плечо и руку. Конечно, быстрый как молния ситх тут же подхватил меня, естественно, для этого невольно прижался своим бедром к моему животу и обнял меня за талию. С секунду я замерла, тихо пискнув «спасибо» и глядя в два гипнотических желто-алых глаза. Притом левый у Мола уже подергивался. Забрак тихонько попытался отодвинуться, но бросил эту затею уже с первой секунды, и руки его невольно сжали меня, как два стальных аркана. Вырываться я не пыталась: положив одну руку ему на грудь, а второй подтянувшись и придерживаясь за шею, я сама начала нежно целовать его, безо всякого стыда и предубеждения полностью обнаженная вжимаясь в точеное тело. Ну, если сейчас у нас ничего не будет, он импотент и кайфолом! Я чувствовала, что импотентом он мог быть только с исключительной натяжкой, потому что вся физиология говорила об обратном, однако то, как этот истукан закаменел, буквально орало мне в уши: он! Ждёт! Свадьбу! Пиздец! Сходство забрака со скромной земной женщиной набирало обороты. Я уже чувствовала себя роковым соблазнителем. Рука моя поползла от груди на живот, и я царапнула прекрасно развитый пресс, питая к этой части мужского тела особую слабость. Какой-то порыв у Мола был, поскольку в ответ он легко, но быстро подхватил меня под левую ягодицу и за талию и слегка приподнял к себе, а дыхание стало ещё более глубоким и размеренным. Таким образом, теперь я показалась из воды и никак не могла запустить свою руку ещё ниже — просто не дотягиваясь. До грехопадения моего в собственных глазах осталось полшага. Обняв ногами его талию, я прижалась к бёдрам и попыталась мягко опуститься на них, двигая с его тела складки чёрной ткани. Лишить себя невинности в одно рыло? Да пожалуйста! Это уже походило на изнасилование. Коснувшись нежной кожей на внутренней поверхности бедра, собственно, того, что я бы не решилась назвать вслух, не покраснев, я вдруг почувствовала, что Мол опять отстраняется, притом крайне резко. Вцепившись в его плечи и шею двумя руками и обвив талию ногами так крепко, что даже он бы стряхнуть меня не смог с первого раза, я буквально простонала в его губы, на секунду разрывая поцелуй: — Пожалуйста!.. Глаза блеснули, он покачал головой, пытаясь вырваться, но я держала крепко. Я! Хочу! Секса! Это не мужик! Это динамомашина! Я снова подалась вперёд, но забрак как-то очень уж ловко избежал тесных объятий и двусмысленных прикосновений. — Мастер? Почему? — он подсадил меня выше, явно держа подальше от себя. Глаза пытливо заглянули мне в душу, перетряхнули там все до основания. Я поняла, что тихо еду крышей и кажется уже начинаю влюбляться. Да блин! А вот без этого нельзя? — Да потому… — я не знала, что сказать, обнимая его за шею и коварно подкрадываясь к основанию венца из рожек второй рукой. Оглаживая их, я видела, как глаза его становятся ярче, а взгляд — жёстче. Предплечья мои, лежавшие у него на руках, сразу ощутили разницу: руки стали жесткими, как стальные канаты, а мышцы — напряжёнными и очерченными. Он сдерживался, хотя я знала, что эта ласка, очевидно, равносильна тому, как если бы я просто решила заняться с ним оральным сексом. А интересно эти забраки устроены. — Ну… — я замялась, легонько касаясь кончика острого рога на затылке пальцем и задумчиво пожимая плечами. — Просто… — Просто? — эхом откликнулся Мол, и тон его не обещал ничего хорошего. Я испугалась. По-настоящему. Глаза его потемнели. Он что, думает, что я просто хочу с ним переспать? Так, надо быстро придумать оправдание! И цель! — Просто я не вижу смысла ждать, если между нами и так все ясно, — пояснила я. Кажется, его немножко отпустило. Во взгляде отразилось настоящее страдание. — Мастер, вы же знаете, — тихо сказал он. — Я вас… — он поперхнулся своими же словами. — Вы… Ну говори ты уже. Если тебе от этого будет легче, говори! Мне неожиданно стало его жаль. Просто недолюбленный одинокий мужчина, который нашёл в лице меня отдушину. Да у него комплекс. Ему надо заботиться о ком-то, защищать. Он не хочет остаться в одиночестве! А я хочу секса. Мне стало стыдно. Блин. Даже совращать его стало жалко. Нежно погладив ладонью его щеку, я сказала: — Я знаю, не волнуйся. Прости за все это. Если хочешь, можем… — скрипнула зубами и процедила. -… подождать. Он с неожиданной благодарностью прислонился лбом к моей груди, закрыв глаза и выдыхая. Я чувствовала себя злодейкой, которая издевается над таким прекрасным человеком. Обняв его за шею и в качестве поддержки поглаживая по плечам, я поняла минуты через две, что мне самой это доставляет удовольствие не меньшее, чем ему. Пригревшись у него в руках, я поняла, что ужасно устала. — Мол. Пойдём… поспим? — робко спросила я. — Конечно, мастер, — тихо сказал он, без особого труда вместе со мной на руках в полпрыжка выбираясь из источника. Не глядя на мою наготу, он снял полотенце с бортика и ловко завернул меня в ткань, удалился вместе со мной в комнату. Осторожно опустив на кровать, он вежливо пожелал спокойной ночи, явно намереваясь уходить. Я вцепилась в его руку. — Ладно тебе. Останься. — Попросила я. — Давай побудем вместе. Кошмар. Я уже сама этого хочу. Сгорая со стыда, я почувствовала, что очень устала. Мол завернул меня в одеяло, сильные руки обняли сзади за талию, а голову я положила ему на предплечье. — Спите, мастер. От его тепла, спокойного дыхания и гулких двойных ударов в груди, касавшейся моей обнаженной спины, я быстро уснула. И снился мне такой страшный хентай, что было стыдно перед собой. А наутро стыд мой удвоился…