***
Оказавшись в спальне, несмотря на усталость и нервозность, влечение Тони достигло высшей точки. Он не мог успокоиться, размышляя о будущем, пока его мысли не перешли в настоящее возбуждение. Такое часто бывало в жизни Старка, ему необходимо было выплеснуть энергию, чтобы угомониться. И секс был единственным решением. Тони подошел к лежащему на кровати Стиву и скинул с себя полотенце, обернутое вокруг торса после душа. Роджерс мгновенно раскрыл глаза и тут же увидел поднимающееся естество мужа. Каждой клеточкой своего тела Тони ощущал на себе страстный гипнотический взгляд желанного Стива. Роджерс замер на подушке и моментально встретил влажные губы, которые с жадностью приникли к его немного пересохшим губам. Терпкий аромат, исходивший от Тони, вскружил ему голову, заставляя снова закрывать глаза и наслаждаться поцелуем. Внезапно он перевернулся на спину, и вот уже крепкие руки Стива стиснули тонкие бедра Старка, а сладкий язык мужчины продолжал во всю орудовать у Тони во рту. Ноги ученого интуитивно раздвигались, руки почти не слушались, а в голове, словно молнии, вспыхивали только лишь греховные мысли, и не было больше в ней желаний, кроме одного-единственного. Он хотел, хотел страстно, немного жестко и неустанно, хотел, чтобы его «взяли». Через некоторое время Тони осознал, что Стив уже склонился у его промежности. Настойчивые губы мужчины и его верткий язык ласкали везде, где только пожелали. Это было настолько приятно, томно и завораживающе, что вскоре Старк почувствовал, как его напряженный член взрывается в бурном оргазме, выливая струю горячей спермы прямо на живот. Стив оторвался от Тони, затем снова наклонился и стал жадно пить излившуюся влагу, и даже когда мужчина кончил, продолжил высасывать опавшую плоть нежно и в то же время страстно, поглаживая бедра и ягодицы ошалевшего от наваждения Старка. Ласки Роджерса стали еще более откровенными, его длинный неутомимый язык опустился еще ниже, к мошонке, и продолжил свой путь еще дальше; Тони не мог ничего сделать иного, кроме как снова закинуть свои ноги на плечи мужа. Старк испытывал невыносимое, тягучее желание. — Возьми меня, возьми… — непослушными губами, еле слышно, с откровенной хрипотой в голосе простонал он.***
Утро встретило их обоих возобновленным разочарованием. Позабыв в ночных ласках о своей проблеме, сейчас они вновь вспомнили ее. Питер был совсем рядом, практически в соседней комнате. У Стива и у Тони мысли были лишь об одном. Что им делать, если у мальчика на запястье появятся их имена? Но с этого дня они решили избегать нервных ненужных обсуждений, пока не удостоверятся в своих правильных домыслах. Разговоров-то они избежать смогут, но как выбросить упорные мысли из головы? Настойчивые, порой даже довольно извращенные помыслы о том, как быть с Питером, если он действительно станет их суженым. Даже во время работы Тони не мог как следует отвлечься. Встречаясь ежедневно лицом к лицу с сыном, он смотрел на него иначе. Перед взглядом ученого теперь представал не сын, не пухлый некогда малыш, а красивый статный юноша. Карие глаза лучились молодостью, немного взъерошенные волосы требовали коснуться их, спортивная фигура постоянно притягивала взгляд. Старк провожал взглядом сына, пока тот не видел его. Следил за его движениями и порой даже думал о самом главном. О том, каким этот невинный мальчик может оказаться в постели. Но такие мысли посещали не только Тони. Стив страдал не меньше мужа. Он заглядывался на юношу, который пока ни о чем не догадывался. Питер, конечно, полностью поглощенный учебой и спортом, еще не задавался вопросом, почему его отцы несколько изменили свое поведение. Он не замечал, что теперь они оба перестали по-детски целовать его в макушку. Они перестали заглядывать к нему в комнату без стука и проводить вечера в его комнате за детскими играми. Они словно сами повзрослели, но Питер не придавал этому значения. Возможно, им было не до этого. Или они попросту теперь относились к нему, как к подростку, а не как к малышу из приюта.***
Дни шли за днями, недели за неделями, месяца за месяцами. Время неумолимо бежало. Оно словно стремилось как можно скорее приблизить шестнадцатилетие Паркера. Эта Вселенная была жестока. И как бы мужчины ни старались забыть о возможном соулмейте, это не выходило из раздумий, постоянно бередя эмоции. Чувства брали верх над разумом. Вселенная не позволяла побороть бушующие страсти в душе, взрыв эмоций в сердце и всплеск гормонов в организме. Тони и Стив обменивались многозначительными взглядами, подразумевающими лишь одно. Но вслух так и не решались заговорить об этом. И чем скорее приближался очередной день рождения их сына, тем волнительнее они становились день ото дня. Нервная система, казалось, выводит из себя обоих мужчин. В один из таких вечеров Питер позвал отцов в гостиную после ужина. Когда-то давным-давно они сами точно так же усадили его на мягкий старый диванчик и объяснили суть будущего и предназначение соулмейтов. Теперь пришла очередь им самим волноваться от незнания. Что хочет им сказать их мальчик? Почему он решил поговорить с ними так близко к заветному дню? Паркер сидел в кресле, ожидая, пока его отцы наконец соберутся в гостиной. На столике, как и всегда, лежали различные научные и спортивные журналы; все было обыденно, все было уютно и по-домашнему, все было как и всегда, но в душах мужчин все клокотало. Они уселись рядом друг с другом, на диване, напротив сына, и интуитивно взялись за руки. — Стив, Тони, — начал юноша и немного выдвинулся вперед, собираясь с духом. — Да, — в один голос отозвались отцы, еле скрывая нервное напряжение. — Скоро наступит тот день, о котором вы мне когда-то рассказывали, — Питер прокашлялся, видимо, тоже переживая. — Чего мне ожидать? Как это все происходит? И почему мне кажется, что вы оба что-то скрываете от меня? Почему Стив ходит с повязкой на руке почти год. Я уже давно не маленький. Может, пора мне все объяснить? Старк и Роджерс переглянулись, но руки друг друга не отпустили. Питер внимательно следил за ними. Тони второй рукой почесал бородку и прокашлялся. Стив тоже поднял руку и поднес ее к затылку. Питер продолжал молчать. В конце концов, они сами должны ему все рассказать. Они сами усыновили его, и теперь сами же должны довести все до конца. Они ведь его родители. Первым отозвался Старк. Будучи хитрее своего мужа, он моментально придумал ложь насчет него. Ложь во спасение. — Питер, понимаешь, ты просто почувствуешь некоторую, скажем так, легкую боль в запястье и все, больше ничего. После этого появятся слова — имя и фамилия твоего суженого, — он еще раз взглянул на Роджерса, предлагая ему поддержать его тему. — А насчет Стиви ничего страшного… Он однажды проснулся в пренеприятнейшем состоянии и заметил некоторое изменение на руке. На его правом запястье. Не желая знать еще одного своего соулмейта, он решил отказаться от него и замотать руку бинтом. Он любит нас с тобой и не приемлет кого-либо еще в своей жизни. — У него появилось имя второго соулмейта? Кто он? А разве можно выбирать? — удивленно приподняв брови, произнес Паркер, вываливая на отцов шквал вопросов. — Конечно, нет, — тут же волнительно отозвался Тони. — Но пока тот человек не появится в жизни Стива, он предпочитает спокойно жить с нами, не обращая внимания на надпись. — А какое имя высветилось у тебя? — обратился к Роджерсу юноша. Его наивный карий взор довольно неожиданно и хорошо завел искушенного мужчину, но Стив сдержал свой непонятный страстный порыв и интуитивно сжал запястье второй рукой. — Я пока не хочу говорить, малыш, — ответил с хрипотцой в голосе мужчина. — Но как только этот человек объявится, я непременно дам тебе знать. — Значит, ты можешь покинуть нас с Тони? — испуг сквозил в голове юноши. Его взгляд метался от одного мужчины к другому. Он не хотел терять ни одного из отцов. — Никогда! — Роджерс четко и громко произнес эти слова. — Слышишь? Никогда я не покину тебя и Тони. В этом время взгляд Питера невольно опустился на правое запястье Старка. Сквозь белоснежную ткань сорочки Питер сумел разглядеть то, чего до этого вечера не замечал в силу своих молодости, доверия и наивности. Там, на коже, тоже светилась черными буквами незнакомая надпись. Это было чье-то имя.