Живи, коль посмеешь

«Пожалуйста, не сгорай, Ведь кто-то же должен гореть За углом начинается рай, Нужно только чуть-чуть потерпеть… Шагни обратно за край, Тебе рано ещё сгорать За углом начинается рай Нужно только чуть-чуть подождать… Пожалуйста, не сгорай, Спаси, всё что можно спасти Прости, всё что можно простить Иди, пока можешь идти Шагни обратно за край, За углом начинается рай…» © Флёр

Сенна оказалась приятной женщиной лет тридцати. Достаточно густые русые волосы она заплетала в короткую пышную косу, за счёт чего казалась несколько моложе своего возраста. Жрица много времени уделяла собственной коже, что было заметно — её плечи и руки казались буквально бархатными. Собственно, именно эти места открывала жёлтая мантия жрицы. Вообще, Вита заметила, что здесь у каждой женщины мантия была индивидуального покроя, видимо, подчёркивая их сильные стороны и скрывая слабые. Только Хамал, почему-то, целомудренно прятала своё тело. И это был ещё один из тысячи вопросов на повестке дня. Сенна показала Вите её комнату — обстановка была скудной, но ей много и не надо. Кровать, шкаф, да сундук. Приказав ждать здесь, жрица направилась по только ей известным делам, а Вита опустилась на пахнущие пылью шкуры и тяжело вздохнула. Однако, приехали — она жрица Дибеллы. Совершенно не ясно, что здесь вообще творится, а уже завтра девушке нужно встретиться с Лимертом, дабы всё ему рассказать. Самой бы знать, что рассказывать! Значит, ей предстоит обо всём расспросить Сенну, но так, чтобы это выглядело исключительно как здравое любопытство. Так, чтобы вопросы пришлись к слову, как сами собой разумеющиеся. И почему она не ходила в театральный кружок? Жрица, взявшая над ней шефство, производила впечатление приятного в общении и адекватного человека. Вите подумалось, что они быстро смогут наладить контакт. Учиться у той же подозрительной редгардки Анвен было бы хуже. Или, упаси Талос (надо ей привыкать к подобным выражениям), — у Хамал. Главная жрица словно насквозь Виту видела, в самую душу смотрела. Здравым умом девушка понимает, что это не так, ведь иначе Хамал просто не пустила бы её на порог и, уж тем более, не предложила бы остаться, но некий первобытный инстинкт кричал, что с этой женщиной надо держать ухо востро. А ещё душу безжалостно грыз тот факт, что она, спасая свою шкуру, собирается сдать хороших людей моральным уродам. Да ещё и пытается разобраться в этом культе Талоса, строит из себя овечку невинную. Какая же она тварь! И ведь, главное, выхода нет совсем. Она даже сбежать из города не может. Ну сто процентов стражу на воротах предупредили, что такую-то нельзя выпускать из города. Допустим, её перекрасят в брюнетку, станет неузнаваемой и покинет Маркарт. А что дальше? Куда ей идти без гроша за душой? В окрестные деревни — глупо, там Талмор её будет искать в первую очередь. А Лимерт не похож на эльфа, который не держит своих обещаний расквитаться. Предоставит и длинную, и мучительную смерть, всё как было сказано. Ну допустим, она пойдёт дальше. Без оружия. Ладно, найдёт где-нибудь оружие, огниво там, зельями лечения запасётся. Так её же первый встречный зверь растерзает! И ничем Вита не сможет ему ответить, ибо тля. Вот и получается, что единственный выход у девушки — быть последней крысой и выдать всю информацию Лимерту на блюдечке… только сначала информацию эту узнать надо. А пока что, всё что знает Вита, так это то, что храм Дибеллы причастен к культу, и что Огмунд у них не последний человек. В принципе, последнее логично, ведь старый скальд ещё в игре орал на весь Маркарт, что он поклоняется Талосу и не стесняется этого. Ондолемар ещё квест выдавал на то, чтобы найти у него амулет запрещённого бога. Здесь, видимо, никто за этот квест не взялся, раз Огмунд на свободе и развивает бурную деятельность. Однако крупной рыбой этот человек быть не может. Он хорошо подходит на роль главного пропагандиста, собирающего вокруг себя народ. Скальд, всё-таки, язык правильно подвешен. Но человек, который стоит за всем этим, не стал бы так сильно отсвечивать. У Талмора, вон, все основания на его арест есть. Не похож он на лидера. На минуту Вита задумалась над собственными мыслями. А с каких это пор она такой умной стала? Рассуждает тут, как Шерлок, мать его, Холмс. Раньше она за собой подобного не замечала. А, может, дело было в том, что раньше ей и думать не надо было? В жизни за неё всё делали родители, а больше всего девчонку заботило, какую ретушь подобрать для фото в инстаграм. А тут, в стрессовой ситуации, когда нужно каждый день бороться за жизнь раз не силой, то умом, мозги внезапно перешли в экстренный режим работы, извлекая из памяти все прочитанные и забытые книги, а так же любой жизненный опыт. Выходит так, что в современном мире, в зоне комфорта, мы тупеем. Но лучше бы сейчас Вита чувствовала себя деградирующей, зато дома, а не здесь. Она не должна была попасть сюда! Она не избранная, она никого не спасла, только хуже делает. Если бы её не было в Скайриме, всем от этого было бы только лучше! Она не убила бы, чёрт с ним, главаря бандитов. Не подставила бы Брика, который помог ей. Не привела бы бандитов к пещере саблезубов, не встретилась бы с двумя Братьями Бури, которые из-за неё шли медленней, в результате чего талморский патруль нагнал их. Она бы не вытащила Каирин из тюрьмы и та не указала бы эльфам на храм Дибеллы. И самое главное, завтра она не встречалась бы с Лимертом, дабы обречь добрых людей на смерть. Что хорошего она сделала, пребывая в этом мире? В чём задумка вселенной? Как-то не вяжется она с канонами попаданцев-героев… А, может, ей отведена роль злодея? Что ж, тогда протагонист справится с главным злом, особо не напрягаясь. Щелбан выдаст — она и помрёт. Вита улыбнулась с болезненной иронией. Какое из неё главное зло? Так, ступенька на пути к Лимерту и Ондолемару. Из тех сук, что кричат: «Не надо, не убивай, я всё скажу! Да, я работаю на плохих парней и всех предала!», а потом их праведно казнят за всё хорошее, и тебе совсем не жалко, что убили девушку, ибо была она крысой. А кто когда-нибудь жалел крыс? Им так и надо, они заслужили. И у Виты есть выбор, либо оставаться такой вот гадостью, либо сейчас пойти к Хамал и во всём признаться. Тогда её сразу убьют, она ведь уже вывела Талмор на храм, позволив проследить за собой. Всё лучше чем смерть от рук самих талморцев. Однако Вита не могла. Просто. Не могла. Умереть. Она столько пережила, столько вытерпела, чтобы вот так вот скончаться? Нет, она просто не позволит, чтобы всё это было напрасно. Раз так, то она будет подлой крысой и пусть весь мир скажет ей, насколько низко она пала, девушка всё равно будет прорываться дальше, потому что никогда и не летала высоко. Потому что никто не давал ей ни шанса, ни выбора. Потому что выход для себя она пробивает только сама и исключительно вручную. Она тоже имеет право на жизнь, потому что она так решила и она смеет жить дальше. Почему она должна уступать этому миру, если он только и делает, что вытирает об неё ноги? Дверь скрипнула, заставив Виту вздрогнуть. Она обернулась и увидела Сенну, которая бросила ей пару сандалий. — Выброси безобразие, которое сейчас у тебя на ногах и примерь это. Меньше размера у нас нет. Вита с радостью сняла выданные Лимертом ножные обмотки — ноги в них начинали чесаться, и принялась натягивать неожиданный подарок. Сандали эти были из кожаных полосок, что оплетали ногу, оставляя её открытой. По храму и городским улицам в таких ходить, наверное, удобно, но за пределы Маркарта лучше выходить в каких-нибудь сапогах. Вита невольно вздохнула, вспоминая свои любимые кеды, с которыми она и огонь и воду прошла. Где они сейчас? Куда их дела сволочь эльфячья? — Что, малы? — Сенна рассудила тяжёлый вздох по-своему. — Нет, как раз в пору, спасибо. — И в чём же тогда дело? Девушка замялась. — Я просто подумала… а что если талморцы меня всё-таки обнаружат? Жрица улыбнулась. — А вот чтобы этого не случилось, следуй за мной. Комната, в которую они пришли, была похожа на Витину, только выглядела обжитой: полки были забиты различными кремами, шкатулочками и книгами. Вместо шкур, кровать застилалась самым настоящим бельём, чего Вите в Скайриме пока что видеть не доводилось. А ещё у стены стоял большой трельяж, за который Виту тут же усадили. На плечи ей упала плотная ткань и Сенна принялась расчёсывать волосы девушки. — Длинные же они у тебя, я такого ещё не видела. Аж до поясницы достают? — Ну да, — кивнула Вита. — Разве удобно с такой длиной? Верно, путаются ужасно. Девушка пожала плечами. — Они у меня послушные. — Знаешь, краски едва хватит. Может, обрежем их тебе? Виталина не на шутку испугалась. Она столько сил и терпения потратила, когда ревностно отращивала длину и теперь что, взять и махом всё срезать? Вот не понимают люди с короткими волосами, какой это труд! — А, может, краски всё-таки хватит? — проблеяла она с надеждой. Сенна с сомнением покосилась на банку. — Может и хватит. Ладно, давай попробуем, раз тебе так твои локоны дороги. Она взяла банку с чёрной вязкой субстанцией и принялась втирать её кисточкой в корни волос. — Краску тебе Ботела перед уходом сварила, так что зайди как-нибудь к ней, спасибо скажи. Ты вообще чем-то нашу ведьму заинтересовала. — А почему её ведьмой называют? Вопрос был задан лишь потому, что надо было поддержать разговор. Глядишь, и за Талоса речь зайдёт. — Ну, я думаю, многих напрягают её татуировки и тот факт, что она лучший алхимик в Маркарте. Ни одна алхимическая лавка не смогла составить конкуренцию Ведьминой настойке. Вообще, разное про Ботелу поговаривают. Например, пол города думает, что ей известны секреты магии древних. Вита напрягла память, вспоминая всё, что знала про игру. — Но ведь женщины, которые занимаются магией древних, становятся ворожеями. А она на ворожею что-то не похожа. — Я же сказала, поговаривают, — улыбнулась Сенна. — Не стоит верить слухам, особенно если ты жрица, ведь тебе ещё предстоит много подобной ерунды выслушать. Пропускай через сито всё, что тебе говорят клиенты. Вита поджала губы, не представляя, как сформулировать вопрос. — Слушай, Сенна… А можно спросить? — Ну уж спрашивай, раз начала. — Просто… — она замялась. — Просто я слышала, что жриц Дибеллы называют… — Шлюхами? — без тени стеснения или обиды спросила Сенна, а Вите осталось только кивнуть. — Не дёргай головой, — нахмурилась женщина. — Что же до твоего вопроса, то тут всё не совсем просто. Однако, ты недавно в Скайриме? — Я издалека, — попыталась замять вопрос Вита и Сенна почувствовала, что девушка не хочет отвечать, так что не настаивала. — Что ж, не думала, что буду кому-то объяснять подобные вещи, но я попытаюсь. А ты мне, как-нибудь, расскажешь, из каких краёв прибыла. Что ж, женщины, торгующие своим телом или просто предлагающие себя разным мужчинам, действительно имеют отношение к Госпоже Всего Прекрасного. Они называют себя последователями Дибеллы и это вполне нормальное явление, так как Дибелла — богиня красоты и удовольствия, а удовольствие, как известно, бывает разным. Однако назвать такую женщину жрицей — значит проявить неуважение к нашей Госпоже. Истинная жрица Дибеллы, в первую очередь, должна выглядеть достойно и нести миру красоту. Это один из главных критериев — не будь ты столь очаровательна, Хамал никогда не позволила бы тебе остаться. Удовольствие же мы несём людям по-разному. Жрица Дибеллы должна уметь петь, играть хотя бы на одном музыкальном инструменте, читать стихи, поддержать беседу как в разговоре со стражником, так и с селянином или торговцем, выслушать и поддержать нуждающегося в этом. А ещё знать, когда клиенту можно подлить вина, а когда ему стоит остановиться. Всему этому я буду тебя учить. Скажи, Кара, ты умеешь читать? Вита хотела было опять кивнуть, но вспомнила, что Сенна за это ругается, так что просто ответила: — Да. — Хорошо. Значит, мне будет проще. В храм люди приходят, дабы оставить суету и проблемы за спиной. Мы показываем им, что даже суровому Скайриму не чуждо прекрасное. Они отдыхают телом и душой, а утром идут на работу с новыми силами и чистым разумом. Услуги того рода, о которых ты интересовалась, мы тоже предоставляем, но далеко не всем, а только если сами того пожелаем… или если видим, что человек в этом действительно нуждается. Знаешь, обыденность и серость порой так утомляют, что люди приходят сюда совершенно разбитыми. Более того, в Маркарт приезжают люди со всего Скайрима, чтобы посетить наш храм — мы для всех находим подходящие слова. Словом, жриц Дибеллы, без преувеличения, можно назвать лекарями душ. Вита задумалась. Получается, они действительно своего рода гейши. Отчасти барды, отчасти психологи, эдакие бармены Скайрима, которым можно выговориться, только они ещё и советом помогут. Полезная профессия в мире, где твой сосед может обидеться на тебя, за то что долг долго не возвращаешь, и перерезать твою семью. Нервы, верно, у всех ни к чёрту. Теперь понятно, почему жрицей быть почётно, ведь выходит, что это ещё и очень сложно. А получится ли у неё? — Ты не переживай, я всему тебя научу, — улыбнулась Сенна, словно прочитав мысли Виты. — Я вот чего понять не могу. Вас же всего четверо, так как вас тогда хватает на всех? Там в холле было человек пятнадцать и в купальне ещё женщин штук семь. — Постоянные клиенты не требуют непрерывного внимания. В основном они развлекают себя сами. Едят, курят, пьют, общаются, мы же можем скрасить вечер приятной музыкой или красочной поэзией. Часто одна из нас берёт на себя сразу несколько клиентов. Орла, например, постоянно работает со стражниками. Если же приходит человек с явными проблемами, а таких заметно сразу, тогда мы решаем, кто из нас поможет ему лучше, ведь у нас тоже есть сильные и слабые стороны. Иногда мы меняемся, если в ходе разговора оказывается, что ошиблись с выбором. Вита почувствовала, как её голова потихоньку начинает закипать. Сколько же тонкостей в этой профессии? И что-то девушке подсказывает, что её ждут бессонные ночи. А ведь ей ещё с культом разобраться надо! Неизвестно, сколько она в этом храме пробудет. Может, уже завтра, после отчёта, Лимерт скажет сворачиваться. — Сегодня выходной, — продолжала, тем временем, Сенна. — В рабочие дни по утрам у нас безлюдно, а наплыв клиентов происходит под вечер, часов после девяти. — И до скольки вы работаете? — Обычно, до последнего клиента, но мы спим до полудня, так что можем позволить себе работать полночи. Однако, если сильно устанем, то можем вежливо попросить клиентов уйти. — А… какие у вас расценки? В смысле, должны же вы за это деньги получать. Сенна растянула улыбку. — В расценках надобности нет. Мы ведь не можем расписать в суммах, насколько человеку стало лучше. Храму оставляют щедрые пожертвования, ведь когда дело заходит о душевном отдыхе — люди не скупятся. Кроме того, нас щедро спонсирует ярл. — А как же те, что не могут оставить пожертвование? Каирин сказала, что раньше ей сюда ходу не было. Сенна вздохнула. — Увы, всё в этом мире меряется золотом и даже услуги жриц госпожи Дибеллы не являются исключением. Мы не можем тратить время и ресурсы на людей, которым нечего дать нам взамен. Кроме того, они могут распугать остальных клиентов своей внешностью и запахом. Мы предпочитаем думать, что эти люди неугодны Госпоже, раз она обделяет их своим вниманием. Вот тебе и на. Будь ты хоть сто раз святым, а всё равно деньги решают всё. Бедный? Неугоден! Пошёл вон! Возвращался, когда будет золото — мы тебя и выслушаем, и душу вылечим. А вообще, неплохая у них за вечер выручка должна получатся. Теперь ясно, откуда такая роскошь. Но Вита отвлеклась, она ведь здесь не за этим! — Сенна… — осторожно позвала девушка. — А можно задать вопрос… про Талоса? — Не бойся, милая. Мы признаём и чтим девятерых, так что ты можешь возносить молитвы и своему богу тоже. Хамал ведь тебе всё уже рассказала. — Да, я знаю. Просто Каирин упоминала некий культ. Культ Талоса. Сенна помолчала, обдумывая ответ. — Это тема для очень долгого разговора. Но, думаю, раз уж ты поклоняешься Талосу, то нечестно будет держать тебя в неведеньи. Что ж, слушай. Действительно, в Маркарте действует такой культ и очень активно набирает обороты. Огмунд, ты его видела, он у них кто-то вроде лидера-пропагандиста: собирает народ, рассказывает о Талосе и о том, какие чудеса он творит. И люди идут за ним. Однако движение это, в свете последних событий и Конкордата Белого Золота — незаконно, так что они старательно прячутся. Тут, собственно, и вступает в игру наш храм. Огмунд как-то обратился к нам за помощью и мы не стали ему отказывать. Теперь здесь проходят все собрания и совещания культа. Для них это оптимально, потому что храм — достаточно популярное место и посетить его может абсолютно любой человек. Конечно, это рискованно, но мы подумали над тем, как было бы ужасно, если бы Талмору вдруг пришло в голову запретить госпожу Дибеллу. Так что теперь оказались втянуты в это дело. Вита жадно ловила каждое слово. А ведь действительно, хорошо устроились! Талмор ни в жизни бы не догадался, что в храме одного бога происходят собрания культа другого. Долго бы ещё крутились на одном месте, гоняясь за собственным хвостом, а тут всё так просто и прямо под носом! Но Виту волновал ещё один вопрос: — Каирин ещё говорила про какую-то церемонию. Сенна вздохнула, задумчиво потирая кончик носа тыльной стороной руки. — Маловато я об этом знаю, сама ведь не присутствовала. В общем, насколько мне известно, там что-то происходит… Талос им является, что ли? Но смысл в том, что после этого у них всё налаживается. В смысле, в жизни. Каирин вот выздоровела, работу нашла. Тацит, нерадивый ученик кузнеца, который и гвоздя нормального выковать не мог, теперь вполне себе удачно куёт доспехи. Горза нарадоваться ему не может. На Рондаха его учитель вечно орал, у него из-за этого всё из рук сыпалось. Вообще, признаться честно, Антон Виран был той ещё гадостью, а теперь стал как шёлк. И всё потому что поварёнок побывал на церемонии. В общем, таких историй полно. Раз, и у них всё прекрасно. Вита задумчиво закусила губу. Ничего себе. Она знает, что аэдра может исцелить болезнь и даже дать своё благословение с определённой плюшкой, но не более! Как вообще бог, который не имеет никакого отношения к кузнечному делу, смог научить парня ковать? А повар? Это вообще нормально, что человеку взяли и на ровном месте изменили характер? — Ты тоже удивлена? Я не представляю, как это происходит. Верно, их вера в Талоса настолько сильна. Признаться честно, я ими даже восхищаюсь. Госпожа Дибелла, конечно, покровительствует над нами, но она никогда не творила ничего подобного. — А я могу вступить в культ? Я знаю, что теперь являюсь жрицей Дибеллы, но ведь ты сама говорила, что в сердце можно хранить одновременно девять богов. Сенна помедлила с ответом. — Это сложный вопрос… думаю, тебе сперва следует поговорить об этом с Хамал. Но если вера твоя нерушима, думаю, она не будет против. — А когда следующее собрание? — Не знаю, — пожала плечами жрица. — Они никогда не предупреждают заранее, просто приходят.