«Helpless I`m waiting for rebirth, See. Fearless Would you recognize me?» © Hardkiss
Конечно, Лимерт мог отправить на эту встречу кого-нибудь из своих подчинённых, но это было бы просто сказочной глупостью. В первую очередь он должен сам разобраться с культом, а для этого следует услышать информацию из первых уст, да и делиться этой самой информацией он ни с кем не собирался. По крайней мере, пока. У Ондолемара здесь всё схвачено, любой служащий вполне может побежать делиться услышанным со стариком, а не с ним. Лимерт даже не доверяет собственным телохранителям, с которыми проделал столь длинный путь. За исключением, впрочем, Иллы. Эта прямолинейная и грубоватая эльфийка верна ему как собака, что не раз подтвердилось за время похода и пребывания в Маркарте. Чего только стоил момент, когда вчера вечером она не побоялась вмешаться в его с Ондолемаром перепалку, защищая Лимерта. Правда, потерпела сокрушительное поражение, да ещё и выговор получила — оно и неудивительно, в подборке аргументов Илла .не сильна, это не мечом махать. Но доверие своим поступком, безусловно, заслужила. Однако, печальный опыт подтвердил, что в таких делах как передача информации и улавливание важных деталей эта эльфийка абсолютно бесполезна. Что ж, по крайней мере есть кому прикрыть спину, а на встречу с Витой Лимерт и так собирался самолично. Да и надо было решить, что делать со странной нордкой. По-хорошему, выслушать всё что узнала да пустить молнию в лоб. Однако, почему-то эта мысль вызывала у него негативные эмоции. Тут же вспоминались ночные посиделки в маркартских равнинах и задевающий какие-то струны в душе пронзительный взгляд. Мер старательно отрицал, что ему может быть… жалко, жалко нордку, представительницу низшей расы. Узнали бы в Доминионе — такой бы скандал начался. Он, быть может, отдал бы ей те жалкие пару сотен да отпустил за ворота, но если известие о его мягкотелости дойдёт до Ондолемара… в общем, поста наместника ему точно не видать. Может, если она себя хорошо покажет, привлечь девчонку к другой работе, вроде этой? Несколько таких заданий и станет официальным агентом Талмора. Правда, если провалит хоть одно — не переживёт этого, но это уже не его проблема. Лимерт успокоит внезапно проснувшуюся совесть, дав ей шанс, а дальше пусть сама карабкается. Что-то альтмеру подсказывает, что он о ней ещё услышит — соображает девка не по-нордски. Дверь скрипнула и эльф резко обернулся, глядя на проскользнувший в дом силуэт. Девушка скинула капюшон и альтмер было поднял руку с заклинанием, завидев россыпь чёрных волос, но опустил её, стоило пришелице поднять глаза. Вита. — Блондинкой тебе было лучше, — бросил мер, когда девушка подошла к нему и, без лишних слов, залепила звонкую пощёчину. Уж этого талморский эмиссар точно не ожидал. Он даже замер в изумлении, неверяще уставившись на нахалку. Чтобы какая-то жалкая нордка посмела поставить ему пощёчину! Да теперь Лимерт просто обязан поджарить её на месте! — Это за план побега, — зачем-то разъяснило это недоразумение, глядя талморцу прямо в лицо своими бесстыжими карими глазами. Вот только не надо этих глаз! Лимерт и так сейчас не в адеквате. — Да как ты посмела!.. — начал было он, но был нагло перебит: — Не стоит так кричать, господин эмиссар. Страже будет очень интересно, кто это незаконно в вечно пустующий дом проник. И Лимерту почему-то стало смешно. Смешно от абсурдности ситуации. Она в этом храме вообще страх потеряла?! В прошлую встречу, помнится, только дрожала да умоляюще таращила глаза. Вот и сейчас таращит, только по-другому — с вызовом. Ну и что за странное перевоплощение? Альтмер смерил девчонку придирчивым взглядом. Руки сжаты в кулаки, спину держит более чем ровно — натянулась как струна и так же напряжена, только губа чуть заметно подрагивает. Это что, такой ход? Решила произвести на него впечатление бесстрашного докладчика? Нос не дорос, но сам факт попытки весьма потешен. Долго ли перед зеркалом эту речь репетировала? Прибить её прямо сейчас что ли? Нет, сперва нужно выслушать, что девчонка узнала. А отрубить руку, поставившую пощёчину, Лимерт всегда успеет. — У тебя должна быть очень важная информация, раз позволяешь себе подобное, жалкая нордка. Не разочаруй меня. Взгляд девчонки на секунду метнулся вниз, но быстро поднялся обратно. Не присматривайся Лимерт так пристально, не заметил бы этого проявления слабости. — Тогда я начну, — отпечатала она, на удивление, не дрогнувшим голосом. — Вот, что мне удалось узнать о культе… Рассказывала Вита со впечатляющей дотошностью, пересказывая диалоги с этой преступницей — Каирин и жрицами как можно подробнее. Когда же она закончила свой рассказ, Лимерт задумчиво уставился на каменную стену дома. Он-то думал, что бретонка побежала в храм, чтобы скрыть следы. Думал, что у неё там друг, который бы укрыл, но чтобы храм Дибеллы подпольно сотрудничал с культом… интересные вещи творятся прямо у Ондолемара под носом. Ловко, очень ловко они обвели старика вокруг пальца. А вот с ритуалом этим непонятно. Не то чтобы Лимерт был полностью знаком с особенностями благословения Талоса, но подобного ни один аэдра на его памяти не творил. Что ж, это было весьма познавательно, да и девчонка молодец, вот только… — Когда следующее собрание? Вита вздохнула. — Неизвестно. То ли они полностью не доверяют даже храму, то ли просто не считают это нужным, но дату никогда не сообщают. Приходят и всё, их всегда готовы принять. — Ладно, сделаем так, — заключил Лимерт. — Ступай обратно в храм. Как только начнётся следующее собрание — иди прямо в крепость и проси, чтобы пропустили ко мне — я предупрежу стражу. На этом твоя часть работы закончится. На собрании должны быть важные лица, а если нет — будет из кого выбить информацию. Как же удачно всё складывается. Он всё-таки обошёл Ондолемара. Шах и мат, старик! Культу Талоса конец. — Лимерт, — позвала Вита, вырывая его из фантазий. — Я не думаю, что это хорошая идея. В ответ на удивлённый взгляд эльфа, нордка заговорила с придыханием: — Позволь мне продолжить, не отзывай, я могу вступить в культ и узнать гораздо больше и о церемонии, и о том, кто за этим стоит. Альтмер иронично усмехнулся. — Хочешь, чтобы я полностью доверил миссию тебе, уповая на то, что ты не наделаешь ошибок? И ради чего, собственно говоря? Талморские дознователи прекрасно справляются со своей работой. — Ты не видел этих людей. Если раньше Вита явно нервничала и невольно переступала с ноги на ногу, то сейчас заговорила более чем серьёзно — с уверенностью, которой можно было только позавидовать: — Они абсолютно фанатичны по отношению к Талосу. В их взгляде, при упоминании о нём, нет ничего здравого, только слепая вера. Да они скорее собственную мать выдадут, чем тайны культа, пойми же это. Вы только зря потратите время и упустите шанс. Сколько пытали Каирин? Неделю? Две? Она не сказала ни слова. Ондолемар, верно, волосы на себе рвал. А мне она всё выложила по первой же просьбе! И рассказала бы больше, если бы Анвен не вмешалась. Мне просто нужно время. Я побываю на ритуале, узнаю всё о нём и, что более важно, кто его проводит. Мы ведь оба прекрасно понимаем, что это не чудеса аэдра, а нечто другое, что-то явно опасное. Ты готов оставить эти вопросы без ответов, схватив кучку пешек как можно скорее, или всё-таки немного подождёшь? Сейчас Вита не выглядела как та беспомощная нордка на дороге. Глаза её горели, в голосе сквозила уверенность и эльф буквально чувствовал, что девушка сама хочет разобраться в сложившийся ситуации. Да, она боится и нервничает, а ещё явно ненавидит Талмор, ненавидит их сотрудничество, но за всем этим кроется… азарт? Желание докопаться до истины? Неужели?.. Эта странная нордка не перестаёт его удивлять. — Если этого недостаточно, то подумай о том, что будет, напади ты на храм и возьми в плен жриц. Глобальный скандал, протесты, людям это точно не понравится. А проигнорировать жриц ты не можешь, ведь они завязли в этом по самые уши, но для дознавателей эти женщины бесполезны — они ровным счётом ничего не знают. Во имя Обливиона, он так замечтался о карьере, что совсем забыл о такой мелочи, как любовь толпы к жрицам. Если поднимется скандал и Талмор обвинят в пренебрежении к Дибелле, то Эленвен его точно по голове не погладит, что уж говорить о повышении до наместника? Да и бретонку действительно пытали долго, но бессмысленно. Ему ли не знать, что такое фанатичность? Половина Скайрима этим тяжело болеет. Лимерт просто не может позволить себе упустить верхушку культа и закрыть глаза на злосчастные церемонии. Но ведь он уже настроился на победу, а теперь получается, что это только начало? А ещё, с каким-то детским упрямством, альтмеру не хотелось признавать, что его план хуже плана какой-то нордской девчонки. Он шёл в Маркарт с уверенностью, что сможет сместить Ондолемара, а в итоге мало того, что старый эльф его с ходу опустил, так Лим ещё и умудрился уступить жалкой нордке! В Саммерсете он, на зависть всем, стремительно поднимался по карьерной лестнице, а с первых же дней в Скайриме, был размазан тонким слоем по грязной дороге — по крайней мере, морально. Ущемлённое самолюбие велело воспротивиться, приказать нахалке делать так, как он сказал, и не сметь ослушаться приказа! — Лимерт, — позвала Вита, опять вырывая его из раздумий. — Так что ты решил? — Сейчас же ступай в храм и не вздумай самовольничать! — рявкнул он, не сдержав эмоций. Вита дёрнулась от внезапного крика, как от пощёчины. Ответной — символично, не правда ли? Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его так резко, что щёлкнула зубами, и этот звук тут же отразился от голых стен. Девушка затравленно заглянула в лицо мера и, видимо, не разглядев там то, что искала, опустила глаза. Теперь на лице девчонки читалось отчаянье. — Ясно. Она развернулась и пошла к выходу из дома, а эльф смотрел ей в спину. Что ж, он поставил её на место. Теперь доволен? Вопрос к самому себе остался без ответа. Ведь главное — прекрасно понимает, что не прав, что крикнул в сердцах и что это полнейшая глупость, но чтоб его это упрямство! А, может, так даже и лучше? Может, Вита бы провалилась?.. Но ведь если она сейчас уйдёт, у Лимерта возникнут огромнейшие проблемы со жрицами, а значит — и со всем городом. И тогда Ондолемар точно выгонит его из Маркарта взашей за такой скандал. Да и доказательств у него не будет, что собравшиеся в храме люди — действительно последователи Талоса. А ведь среди них могут оказаться и высокопоставленные лица, чей голос имеет свой вес — культ достаточно разросся. Даэдра бы побрали эту нордку! — Стой! — крикнул он, когда девушка почти скрылась за дверью. Она вздрогнула и обернулась. — Что-то ещё? — поинтересовался безэмоциональный голос. — Через неделю на этом же месте и в это же время жду полного твоего отчёта, — процедил он, пытаясь задавить собственный норов. Голос спокойным становиться упорно не желал. Лицо Виты просветлело, но она быстро взяла себя в руки и кивнула. — Но если ещё раз опоздаешь на нашу встречу — пеняй на себя. Опять кивок. — И только попробуй облажаться. Пошла вон. Девушка ещё раз кивнула и быстро скрылась за дверью, а альтмер зарядил цепной молнией в каменную стену, как только она исчезла. Когда же эмоции отпустили и эльф здраво взглянул на ситуацию, он пришёл к выводу, что прошло всё более чем удачно. Оказывается, что не всегда выходит получить всё сразу, да ещё и на блюдечке — надо ждать. Однако червячок сомнения уже поселился внутри эмиссара и размеренно начинал грызть гордую душу альтмера. Как он мог не заметить очевидных вещей? Как его обошла какая-то девчонка? Ведь в Саммерсете он был лучшим. Его заслуги… а его ли собственные это были заслуги?***
— Твою ж мать, — в сердцах выдохнула Вита, прислонившись спиной к медной двери — как только девушка покинула дом, ноги у неё подкосились. За дверью послышался звук ударившей молнии. Бесится? Так ему полезно! Какого чёрта нервы трепал? Гордость взяла? Как же хреново, когда твоя судьба зависит от спеси психованного эльфа! Тварь длинноухая, нельзя было сразу согласиться? И ведь не выскажешь ему ничего! Она глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоиться. Задрав голову, девушка подставила лицо мелким каплям дождя. Подобную слякоть она никогда не любила, но сейчас погода была уместной — как раз передавала внутреннее состояние. Опоздание его не устроило! Может, показал бы тогда дорогу до места встречи, а не ограничился названием дома? Злосчастный Влиндрел-холл находился мало того, что на самом высоком уровне Маркарта, так ещё и на отшибном утёсе. Безусловно, место для тайной встречи идеальное, но она ж на этих мокрых каменных ступеньках чуть шею себе не свернула! Да ещё и такая рань. Логично, стражи на улице сейчас немного, так что вряд ли их смогут застукать. Видимо, Лимерт хотел, чтобы никто не знал о их встрече, а то мог бы просто поставить собственную стражу. Вот только, почему? Эмиссар сегодня был какой-то взвинченный, нервный, что ли. У него что-то пошло не так? Ох, не коснулось бы это Виты! Пусть она его и терпеть не может, но зависит от его благополучия напрямую. Опомнившись, она накинула капюшон плаща, который утром выдала ей милая служанка, чтобы будущая жрица не намокла под дождём. Девушка побежала вниз по каменным ступенькам — тоже ещё, умная нашлась, застряла возле тайного места встречи, вместо того чтобы валить как можно скорее. И как она, идиотка жалкая, до сих пор жива? Маршрут лежал в алхимическую лавку. Не то, чтобы Вите выдали деньги, которые она смогла бы потратить на зелья, просто девушка вовремя вспомнила предложение Ботелы заглянуть на чай. Уж неизвестно, зачем она понадобилась ведьме, но ведь та милая служанка точно видела как Кара выходила из храма в такую рань — а это значит, что ей нужно алиби. А то девушка, прячущаяся от Талмора, которая в незнакомом городе уходит гулять в пять утра, да ещё и под дождь, выглядит более чем подозрительно. Предположим, ей не спалось, так что девушка решила встать пораньше, чтобы сходить к Ботеле. А чтобы отговорка выглядела ещё правдоподобней, приплетём к этому то, что Вита не хотела пропускать уроки с Сенной. В принципе, звучит логично. Конечно, старуха зельеварка вполне может спать в полшестого утра, но ведь бабушки обычно встают рано. Да и даже если Ботела выгонит её взашей за то, что разбудила — алиби всё равно останется и можно будет со спокойной душой возвращаться в храм. Да, возможно, она параноик, но, как говориться в простонародье, в её ситуации лучше перебдеть, чем недобдеть. Проблуждав немного по мокрым улицам и, в который раз, чуть не разбившись на мокрых ступеньках, она таки нашла «Ведьмину настойку». Пусть реальный Маркарт и отличался от игрового, в первую очередь — размерами, но лавка всё равно находилась недалеко от Шахты Сидна. Дверь, как и ожидалось, была заперта, так что Вита принялась стучать по меди. Стучала она минуты две и уже хотела было развернуться, как вдруг услышала ворчливый голос за дверью: — Да иду я иду, кого только принесло? Щёлкнул замок и перед Витой предстала Ботела в домашнем платье и отнюдь не с заспанным видом. — Чего в дверь барабанишь, шнурка не видела? Вита удивлённо приподняла брови, затем посмотрела на дверь и действительно увидела висящий рядом шнурок, который через дырочку тянулся в дом и заканчивался колокольчиком. Ух ты, это что, как в мультике про Винни Пуха? Там, вроде бы, такой же шнурок оказался ослиным хвостом. — Ну и чего хотела? — не очень-то дружелюбно поинтересовалась хозяйка. — Я… Вместо того, чтобы что-то говорить, Вита просто скинула капюшон. Ботела нахмурилась, точно вспоминая, а потом её глаза расширились. — Ах, девочка, рановато ты заглянула. Ну да проходи, не гнать же тебя под дождь, — она махнула рукой, приглашая в дом. — Только сильно не кричи, Муири — помощница моя, спит ещё. Вита кивнула, радуясь тому, что её всё-таки не выгнали, и зашла в лавку. — Плащ свой мокрый возле камина на стул повесь, — распорядилась хозяйка, доставая с полки чайник. Всё время, пока заваривался чай, они молчали. Ботела перебирала ингредиенты, периодически бегая к алхимической стойке, а Вита с интересом разглядывала лавку. Всё было как в детской сказке: разноцветные зелья на полках, сушёные стрекозы, светящиеся яйца корусов и даже зубы ледяного привидения, которые, удивительным образом, никогда не таяли. Не хватало ещё тематической музыки для полного антуража рисованного домика ведьмы. Да и сама «ведьма» выглядела уж больно эксцентрично со своими татуировками на всё лицо, к которым Вита никак не могла привыкнуть. Конечно, в двадцать первом веке и волосы всех цветов радуги не редкость, и всевозможные пирсинги с туннелями, но эта бабка своей индивидуальностью переплюнула даже Фейса — он-то на лице всего пару надписей сделал и уже все об этом кричали, а тут, выходит, парню есть к чему стремиться. А ещё здесь, несмотря на антураж, было как-то по-домашнему уютно. Тот же храм был скорее красивым и величественным, но домом назвать такое место язык не поворачивался. А тут создавалось странное ощущение, словно в детстве приехала к бабушке в деревню погостить. Родители раньше возили её к бабе Марусе. Дом тот тоже был деревянным, а развешенные повсюду сушёные грибы да чеснок, создавали похожую атмосферу. Нет бабы Маруси ни в этом мире, ни в её родном. Умерла когда Вите лет восемь было, а дом продали. Только и остался сушёный чеснок в детских воспоминаниях. Почувствовав волну тоски: о детстве, о бабушке, о доме и обо всех упущенных моментах, Вита поспешила задушить в себе эмоции. Не хватало ей ещё тут разреветься! Только когда в руках у Виты оказалась чашка горячего и дурманяще пахнущего чая — она поняла, как всё-таки замёрзла под этой слякотью. Девушка с наслаждением втянула запах и подумала о том, что даже благовонии в храме уступают этому аромату. Он тоже напоминал о чём-то родном. А может, просто у неё сейчас такое настроение, что всё вызывает воспоминания о доме. Соберись, девочка. — Ты пей-пей, — сказала Ботела, не притрагиваясь к собственной чашке. Вита подула на чай и с удовольствием сделала глоток, чувствуя, как каждая клеточка её тела расслабляется. Вдруг накатило такое невероятное спокойствие, что даже потянуло в сон. И всё, что волновало её минуту назад, стало абсолютно безразличным. Вспомнив, что спала сегодня от силы часа три, Виталина широко зевнула. Ботела смерила девушку взглядом и с внезапной серьёзностью заглянула ей в глаза. — Ты больна, девочка. Вита даже не задумалась о том, как старуха это узнала — мысли ворочались совершенно неохотно, но информацию она воспринимала, на удивление, ясно. — И против твоего недуга бессильны и зелья исцеления болезней и благословения богов — слишком уж он силён. Но ты ведь и сама это знаешь, верно? — Ботела тяжело вздохнула. — Недуг твой случился недавно, он не врождённый. И сейчас ты, верно, спасаешься зельями лечения. Это может показаться выходом, но рано или поздно твой организм приспособится к зелью, иными словами, привыкнет к нему, и тогда они уже не будут помогать. Сперва перестанут действовать слабые, затем простые, сильные… Рано или поздно тебе уже ничто не сможет помочь. Вита замерла. Чашка выпала из ослабевших рук и звоном привела её в чувство. Если бы не действие успокаивающего чая, у неё, верно, случился бы нервный срыв. Почему? Она ведь только приспособилась. Только научилась выживать в этом мире. Неужели всё напрасно?