***
Шестое чувство не подвело. Общество Бриньольфа было приятным первые несколько минут, но очень скоро его галантная учтивость переросла в откровенную навязчивость. Вор продолжал льнуть к девушке, не отставал ни на миг, а речи его всё больше набирали двусмысленности. Вита, быть может, ещё плохо разбирается в правилах этого мира, но подозревает, что нагло клеить жрицу в день её дебюта — дело не самое приличное. Да и вообще, он ей в отцы годится! Как же её достали эти варварские моральные нормы Скайрима. Да и ладно бы только это, он ведь не подпускает к ней других посетителей. Отшучивается, извиняется и мягко уводит пойманную жрицу. Но ведь не может же она весь свой дебют провести только в его прекрасной компании. Вот только она не могла просто извиниться и уйти — Сенна говорила, что так не делается. «Ни в коем случае жрица не должна дать гостю понять, что его общество ей неприятно» — эти слова он запомнила, как прописную истину. Да и обвинить вора было не в чем, ведь со стороны он вёл себя весьма обходительно и до зубной боли прилично. Но ведь с этим решительно нужно было что-то делать! — Вынуждена признать, в своём деле ты лучший, — загадочно протянула она, прерывая бесконечный словесный поток Бриньольфа. Казалось, забавные истории у норда никогда не закончатся. Не заткнуть, блин. И ведь, главное — интересно рассказывает, жучара, невольно хочется узнать, чем там всё закончилось. — Я… польщён, — сбитый с толку вор не смог мгновенно придумать, как ему лучше отреагировать на эту фразу. — Знать бы ещё, что ты имеешь ввиду. — Как же, — Вита притворно округлила глаза. — Так искусно украсть меня с моего же дебюта… — Она потрясённо улыбнулась. — Преклоняюсь перед твоим талантом. На лице Бриньольфа наконец отразилось понимание. Ой, хоть бы он не отреагировал агрессивно. Нет, Вита не собиралась угрожать этому знатному вору, просто… достал уже. Хотелось хоть как-то ужалить его, чтоб отстал. — Так моя слава летит впереди меня? — засмеялся он, ничуть не смутившись. — Но позволь, ягодка, как же я мог украсть тебя, если мы здесь, в зале? Или же ты смотришь на будущее? Ах так, значит? Может, этот тип и владел языком лучше, чем жрицы Дибеллы, но она тоже не пальцем деланная. И что это за прозвище такое дурацкое? Вита уже успела заметить, как все здесь любят нарицательные. За всё это время она успела побывать: девчонкой, поганкой, душечкой, дочкой, милой, дорогой, а для кого-то и крысой… и вот на тебе в придачу — «ягодка». Что за неуместная слащавость? Лучше бы уж, по канону, деткой обзывал. — Оглянись, — ласково скомандовала она. — Кого ты видишь? Бриньольфу ничего не оставалась, кроме как выполнить «приказ». Если бы только Брин мог быть откровенным, он сказал бы, что в первую очередь видит множество идеальных жертв. И как бы он ни старался разглядеть в окружающих хоть что-то другое, намётанный годами глаз невозможно было перекроить. Он видел зажиточных торговцев, что выпили и расслабились. Видел надутые кошели у них на поясах и прекрасно понимал, что никто из них не следит за своими деньгами, так как не ожидает, что какому-нибудь умалишённому придёт в голову промышлять воровством прямо в храме Дибеллы. Он видел пожилую женщину со сверкающем на пальце бриллиантом. Стоит ему пригласить её на танец, и не будет ничего проще, чем стащить драгоценное колечко. Вполне возможно, что старуха не заметит пропажи в течение всего вечера. Многое ещё открывалась его взгляду, но он абсолютно точно не мог видеть того, на что указывала Кара. Так уж случается, что разные люди видят абсолютно разные вещи, хоть и смотрят на одно и то же. — Можешь не утруждать себя, я объясню, — смилостивилась жрица. — Нас окружают уставшие люди. Люди, что нуждаются в моём обществе… Она демонстративно подняла на уровень лица свою ладонь, которую сейчас держал Бриньольф. — А я полностью в твоих руках. Не слишком ли это эгоистично? Норд усмехнулся. Ну раз уж они откровенны друг перед другом. Он чуть сильнее сжал руку девушки, притягивая её ближе к себе. — Прости, мне показалось, что тебе приятна моя компания, — вкрадчиво заметил он, не отрывая взгляда от тёмных глаз. — Более чем приятна, — улыбнулась Вита, не разрывая зрительного контакта. Казалось, что воздух между ними стал накаляться. — Но меня учили, что жрица не может принадлежать кому-то одному, даже на один вечер. Мы дарим милость Дибеллы всем в равных количествах. Повинуясь глупому порыву, она придвинулась ещё ближе к Бриньольфу, и сказала тихо, почти шёпотом: — Прости, великий вор, но эта ценность тебе не по зубам. Ловко высвободив руку, она грациозно развернулась и уверенно направилась в противоположную от норда сторону. Ему явно не нужна помощь, в отличие от того бедняги, о котором юная жрица думала всё это время. Тот человек, что состоял в весьма неудачном браке, всё никак не шёл у Виты из головы. Уж больно грустный и угнетённый у него был вид. Эти опущенные глаза… что-то в них затронуло струны в душе Виты, и как ни старалась, девушка не могла перестать думать о Вигмаре. Так ведь сказала Анвен? Вигмар и Гризельда? Конечно, глупо пытаться решить проблему, с которой не справилась сама Хамал, но ведь она может просто поговорить с ним. Улучив момент, когда Гризельда отошла пообщаться в круг женщин, она тихо села рядом с Вигмаром, который, видать, настолько погрузился в свои мысли, что даже не заметил этого. — Странно видеть в столь чудесный вечер печальное лицо, — вздохнула Вита, и ей показалось, что мужчина вздрогнул. Переведя взгляд на жрицу, он тепло улыбнулся. — Что ты, не такой уж я и печальный. Вита пожала плечами. — Наверное, мне показалось. — Ты-ы… — протянул Вигмар, явно пытаясь придумать, что сказать, — очень красиво пела. — Спасибо, — кивнула Вита. — Мне кажется, что песня способна передать эмоции и чувства. Это, своего рода, общение. — Она загадочно опустила ресницы. — Скажи, у меня получилось достучаться до тебя? Как думаешь, о чём я пела? Вопрос с подвохом, пела-то Вита на драконьем языке. Ну как на драконьем... Сенна раскопала где-то записи якобы драконьих песен и решила, что будет символично, если новая жрица исполнит их в честь обьявившегося довакина. А спросив о смысле песни, Вита лишь пыталась заставить гостя говорить о том, что его волнует. Скайримская психология во всей её красе. Этот приём был чем-то похож на Пятна Роршаха: когда человеку показывают или спрашивают у него что-то непонятное, мозг автоматически воспроизводит то, о чём постоянно думает. — Ну, я… Мужчина явно растерялся, но Вита заглянула ему в глаза с навязчивой озабоченностью, давая понять, что ответ для неё очень важен. — Я правда не знаю, что ответить, — он смущённо запустил пятерню в волосы, — честно говоря, я и слов-то не слушал. Но мне стало спокойнее. Знаешь, будто меня жук какой всё время грыз, а тут р-раз и пропал. Спасибо тебе. Да уж, на словах Сенны этот метод работал куда лучше. По крайней мере, она должна была понять, что у гостя на душе. А так вышла непонятица в ответ на непонятицу. Ну да ладно, будем работать с тем, что есть. Из чего Вигмар мог подсознательно составить образ грызущего жука? Что-то Вите подсказывает, что дело в пилящей мозг жене. Ну, а какие ещё варианты? — Это тебе спасибо, — улыбнулась она в ответ. — Нет ничего приятней для исполнителя, чем знать, что его песня затронула душу. — Тогда я готов слушать тебя целыми днями. Впервые глаза Вигмара залучились, и Вита опять почувствовала, как внутри что-то ёкнуло. И, почему-то, все эти зазубренные психологические приёмы вдруг стали ей противны. Потому что перед ней сидит живой человек, со своими тараканами и переживаниями, а она с ним как с подопытным кроликом. «Это мой первый рабочий день, так что не бросайтесь тапками, если не получится снять вашу боль». По-человечески хотелось, по-простому. А ещё ужасно хотелось помочь. — Я… узнавала про вас с женой, — сокрушённо призналась она. Вигмар понимающе кивнул. Хамал уже пыталась их помирить, а толку? — Я правда хочу помочь, только… Только, пожалуйста, скажи честно. Ты любишь её? Анвен говорила, что Гризельда не соглашалась на ребёнка. Не соглашалась или не слушала уговоров главной жрицы? Анвен говорила, что они не принимают друг друга. Не принимают или не пытаются услышать? Медленно и не слаженно, у Виты в голове зарождалась весьма спорная идея. Образ неземной жрицы дал трещину. Сейчас Вигмар ясно видел перед собой не волшебную служительницу Дибеллы, а просто девочку, окрылённую открывшимися перед нею возможностями и желающую помочь всему миру. Девочку, так отчаянно ищущую любовь там, где её давно уже нет. — Я не знаю, — сокрушённо отозвался он и бросил затравленный взгляд на гордую фигуру Гризельды. — Почему бы тебе тогда не бросить всё и не уехать, раз вы так несчастны? Мужчина округлил глаза. — Что ты? Как же мне так просто уехать? А как же наша лавка гончарная? А глина, закупленная на полгода вперёд? Да и куда? Вита задержала на собеседнике очень внимательный взгляд. — Скажи, если тебе на шею повесят камень, да такие узлы затянут, что развязать невмоготу будет, ты так и будешь с камнем ходить? — Что? — Он удивился резкой смене темы. — Нет, конечно. — Но ведь узел не развязать, а верёвка прочная. — Ну так и что? Срежу, попрошу кого помочь, не ходить же так всю жизнь. — И чем же Гризельда отличается от камня? — спросила Вита резко, точно хлыстом ударила. Вигмар некоторое время молчал, не зная, что ответить. Вита тоже ничего не говорила — ждала. Сейчас он сам должен сделать для себя выводы — вся их дальнейшая беседа будет зависеть от его ответа. Ладно, совсем без психологии она не могла, ибо все эти уроки надёжно засели в подкорке. — Да что же ты такое говоришь, девочка? Чтобы она и камень на шее. Чему тебя только всё это время учили? Вита внутренне выдохнула. Она надеялась на такой ответ. Потому что любовь не может стать просто привычкой, она либо есть, либо её нет — и никак иначе. Просто кто-то может забыть о том, что любит: растерять чувства среди серых дней и бытовых скандалов. Значит, просто нужен толчок, чтобы возродить их. Возрождённые на один вечер эмоции не вернут мир в семью навечно, но на кое-что они всё-таки способны. По крайней мере, Вита на это надеется. — Ты ведь хочешь счастья для своей семьи? Под прицелом этого пронзительного взгляда невозможно было лгать… даже самому себе. Весь напор и возмущение Вигмара безнадёжно разбились об эти тёмные глаза. — Я только… — начал он внезапно севшим голосом, — только хочу, чтобы она улыбалась, как раньше. Вита вздохнула, собираясь с мыслями. — Тогда вот как мы поступим. — Заявила она с обезоруживающей решительностью.***
Не то чтобы Бриньольф хоть когда-то сомневался в своих силах, однако норд был весьма удивлён, когда Кара сама подошла к нему с обольстительной улыбкой. — Предлагаю два варианта развития событий, — сходу заявила она непринуждённым тоном. — Первый: мы тратим время на мой рассказ о том, как я поспешила с выводами на твой счёт. И второй: ты угощаешь меня вином, и мы возобновляем нашу увлекательную беседу. Ничего не отвечая, Брин наклонился к низкому столику, ловко разлил алую жидкость на два кубка и протянул один из них жрице. — За верные решения, — кивнул он с насмешливой улыбкой. — До дна, — отозвалась Вита с ответным кивком. Пить она не любила и довольно редко притрагивалась к спиртному, но прекрасно знала свою норму, так что позволила себе опустошить расписанный незамысловатыми узорами кубок. Но с содержимым она справилась, конечно же, не быстрее вора, который терпеливо ждал, пока девушка допьёт. — Повторим? — предложил он, и Вита подавила в себе злой смешок. Не охмурить, так напоить? Нет уж, красавчик, это часть её плана. — Позже, — пожала она плечами и опустила кубок, грациозно приседая. Сенна говорила, что жрица никогда не должна наклоняться, как козодой. Что бы ни нужно было сделать, Кара должна была мягко присесть с таким видом, точно потянулась за цветочком на лужайке. Это телодвижение, как и многие другие, было ею тщательно отрепетировано. — Давай начистоту, — она прильнула к норду, самостоятельно взяв его под локоть. — Ты ведь тогда специально увёл меня, чтобы Анвен не видела? — Прости… — Я видела, как ты на неё смотришь, и как она на тебя смотрела. Ты… — она провела пальцем по внутренней стороне руки мужчины, едва касаясь кожи, оставляя за собой лёгкое щекочущее ощущение, — мне нравишься. Но я не хочу, чтобы ты прятал меня от неё. Вита вскинула голову, картинным жестом откинув с плеча длинную угольно-чёрную прядь. — Думаешь, я похожа на женщину, которую прячут в шкафу? Бриньольф был сбит с толку внезапным заявлением лишь несколько секунд. — Я думаю, что такую королеву станет прятать только круглый идиот. — Сказал он с такой честностью и восхищением в глазах, что Вита чуть было не прониклась. — Ягодка, скажи, я похож на идиота? Сейчас? Ещё как. Конечно же, она не сказала это вслух. — Докажи, — хмыкнула жрица, с вызовом глядя в глаза вора. — Здесь собралась добрая часть города. Так идём к центру, и ты обнимешь меня так, чтобы все видели. И поцелуешь при всех, чтобы и Анвен, и все простушки, которым ты здесь клялся в верности, могли всласть насладиться зрелищем. — О как, — глубокомысленно резюмировал Брин. — Да легко. А Хамал не заругает за такое представление? Вита высокомерно фыркнула. — Мы ведь жрицы красоты и удовольствия. Она медленно разгладила пальцами завернувшийся воротник норда. — Кто посмеет обвинить меня в том, что я исполняю свою священную обязанность? — Ну, так чего же мы ждём? Будучи в наилучшем расположении духа, Бриньольф вывел юную жрицу в наиболее оживлённую часть зала, по-хозяйски расположил правую руку у неё на спине, а левую на талии, и резко притянул к себе, заключая показательный и весьма не детский поцелуй. Если девочке так нужно продемонстрировать всему городу, что она лучше всех, он с радостью ей с этим поможет. Всё произошло быстро. Кара громко замычала и, кажется, забила его руками по спине. Но прежде, чем вор успел хоть как-то на это отреагировать, его за ворот отдёрнули от девушки, и тут же засветили промеж глаз — рука у этого кого-то была весьма тяжёлая. Когда зрение прояснилось, Брин смог разглядеть глубоко ошарашенную Кару, машинально прикрывающую рот кончиками пальцев. — Я же сказала «нет», — жалостливо проблеяла она. — Совсем очумел, разбойник проклятый, — мужчина, что так и держал его за ворот, ощутимо встряхнул, а потом швырнул в толпу, — а ну, мужики, выставьте его прочь. — Бриньольф, даэдра тебя задери! На сцену выступило новое действующее лицо — человек весьма не маленьких размеров и с более чем угрожающими чертами лица. Как будто из фильма про викингов вылез… ах да, это же Скайрим. Здоровяк взял Бриньольфа за грудки и с пугающей лёгкостью поднял над землёй. — Ты почём жрицу тронул, крыса помойная? Думаешь, Мавен тебя и от похождений отбрешет? Зал загудел: — Поганец. — Вор. — Извращенец. — Да кто его вообще впустил? А Бриньольф вдруг засмеялся — бессильно так и поражённо, что заставило присутствующих причислить к достоинствам норда ещё и брезгливое «псих». Винить их за это не стоит, ведь никто в толпе не знал, почему Бриньольф так внезапно повеселел. Никто, кроме маленькой жрицы, которая приняла смех за похвалу своей изобретательности и, улучив момент, когда вор взглянул на неё, незаметно ему подмигнула. Совесть из-за содеянного в ней и не шевельнулась. Так ему и надо, нечего жриц порядочных от работы отвлекать. Дебошир огрёб ещё буквально разок, и вполне культурно был выставлен за дверь — мордой вперёд, в полёте. Что уж поделать? В суровой северной провинции свои понятия о культуре. А невинной жрице осталось лишь незаметно поправить мантию и послать полный благодарности взгляд спасителю. — Как я могу тебя отблагодарить? — мягко улыбнулась она. И многие в зале пожалели, что не оказались достаточно близко в нужный момент. Теперь вон, все лавры достанутся этому гончару. — Мне, так-то, ничего не надо, — кривовато улыбнулся он в ответ. — Только, разве что… У тебя серёжки прекрасные. Как представлю, как они будут смотреться на моей дорогой супруге… — О, конечно. Жрица легко извлекла из ушей два крючка. Длинные золотые серьги с крупными изумрудами легли ей на ладонь. Уж чего в храме полно, так это украшений, причём самых разных — от милых безделушек до настоящих сокровищ. Интересно, это подарки от посетителей накопились или жрицы сделали оптовою закупку на открытие храма? Вите стоило только поднять глаза, чтобы увидеть уже подлетевшую к ним женщину. Немного растерянная, но явно довольная происходящим, Гризельда старательно приосанилась и не знала, то ли смотреть на так сильно удивившего её мужа, то ли на благодарно улыбающуюся жрицу Дибеллы. Одно можно было понять точно — всеобщее внимание супруге гончара бесконечно льстило. — Позволишь? — спросила Вита. Мгновенно собравшись, женщина с достоинством наклонила голову, чтобы жрица могла заменить её маленькие серебряные серёжки на новые. Когда Гризельда подняла голову, девушка придирчиво в неё всмотрелась, а затем удовлетворённо улыбнулась. — Думаю, эти серьги просто созданы для тебя, мне они подходят гораздо меньше. — Она перевела взгляд на Вигмара. — У твоего супруга прекрасный вкус. Как же тебе с ним повезло. Вита не кривила душой. В сочетании с высокой причёской женщины, зелёными глазами и длинной шеей, именно эти серьги смотрелись просто идеально. Кроме того, Вита помнила, что Гризельда выросла в богатой семье, скорее всего женщина привыкла к золоту, и никакой другой металл не тронул бы её сильнее. Конечно, супруга гончара не могла знать, что юная жрица некоторое время незаметно её разглядывала, а затем покинула торжество на пару минут, чтобы сменить свои маленькие рубиновые серьги на вычурные изумрудные. Раскрасневшись, Гризельда на пару мгновений растерялась, больно уж резко рушились в её голове установленные жизнью шаблоны о муже-неудачнике. Наконец она вскинула голову и гордо улыбнулась, глядя на благоверного. — Ещё как, — хмыкнула она. — Спасибо, — сказал Вигмар от всей души. И только Вита могла знать о том, за что, на самом деле, благодарит её этот человек. Человек, чья маленькая, но такая заветная мечта наконец осуществилась — жена улыбается ему, она гордится им. И никакая жрица Талоса им для этого не понадобилась. Сегодня, по возвращению домой, он предложит Гризельде усыновить ребёнка. Да, Хамал уже пыталась, но на этот раз женщина услышит эти слова не от постороннего человека, который просто делает свою работу, а от любимого мужчины. Это будет его решение. И, кто знает, может они возымеют эффект? Вите остаётся только надеяться на убедительность Вигмара, ведь она сделала всё, что от неё зависело. — А ты нарасхват. Стоило суматохе после показательной сцены угаснуть, как Виту настигло новое испытание. Хрейнн, будь он неладен. А ведь мог бы и соврать, что придёт, Вита бы ни капли не обиделась. — Мне расценивать эти слова, как комплимент? — она изящно выгнула бровь. — Вряд ли ты привыкла слышать что-то кроме комплиментов, — пожал он плечами. Ну и что это за ответ такой? Этот человек каким-то чудом умудрялся одновременно и восхищаться Витой, и насмехаться над ней. Хотя, судя по рассказу Элтриса, Хрейнн со всеми так общается. Жрица оглянулась. — Где же твоя семья? Я слышала, что у тебя есть сестра. Парень скривился. — Мы… редко ходим куда-то вместе. Да и мама не смогла прийти, так что я здесь один. — Вы в ссоре? — участливо поинтересовалась Вита, надеясь, что неприятная тема заставит его отстать. Не хотелось сегодня портить себе настроение. — В ссоре? — Хрейнн беззастенчиво рассмеялся. — Нам с матерью приходится жить с идиотами. Эти двое нам не семья. С одной стороны, грустная у них история. А с другой, Хрейнна было бы гораздо проще жалеть, не будь он такой гадиной. — Жаль это слышать, — Вита опустила глаза, не зная, как ей лучше отреагировать. Лезть в отношении этой семейки не хотелось, по-любому ведь кто-то уже пытался. А значит, как профессионал, она здесь бессильна — и слава богам. — Да ну их, — отмахнулся парень и покровительственным жестом поднял Витино лицо за подбородок. — Не хватало ещё, чтобы жрица Дибеллы расстраивалась из-за всяких мелочей. Он широко улыбался. А вот Вита еле сдерживала спокойное выражение лица. Она ему что, сестрёнка младшая?! Этот тип не клеился к ней, как Бриньольф, но почему-то пытался навязать своё неуместное покровительство. Мол, в какую бы мантию она не вырядилась, всё равно останется глупой новенькой, которая кинжал в руках держать не умеет. Самоутверждается он так, что ли? Как же её это бесит! Титанических усилий стоило Вите натянуть ответную мягкую улыбку. — Ты прав, сегодня только веселье. А руку уже можно убрать. — Ужасно извиняюсь, но можно мне украсть эту красавицу? — внезапно прозвучал рядом мягкий женский голос. Они обернулись. Верана. Вита вряд ли смогла бы с кем-то спутать бывшую наставницу горе-отравительницы. Муири рассказывала про её печальный дефект, а в храме была только одна женщина с закрытым глазом. К тому же, Вита видела, как они мило шушукались с Орлой, а ещё… только бывшая жрица могла так держаться. В очень странном для здешних мест платье, женщина выглядела более чем достойно и даже в силу возраста не переставала притягивать к себе восхищённые взгляды. — Тебе можно всё! — с уверенностью резюмировал Хрейнн, и минуты не раздумывая. Он позволил себе поцеловать руку Вераны, коротко кивнул Вите, и благополучно удалился. Проследив за отдаляющейся фигурой, женщина доверительно наклонилась к юной жрице с мягкой улыбкой. — Прости, мне показалось, что тебе не очень-то приятно его общество. Знаешь, наш Хрейнн бывает грубоват, но к нему не трудно найти подход. Она заговорщицки подмигнула Вите и мягко взяла её под локоть. — Рада наконец познакомиться с тобой, милая. Меня зовут Верана. — Взаимно, — так же любезно кивнула в ответ девушка. — Я слышала, что вы были лучшей в своём деле. — Лучшей? — женщина легкомысленно пожала плечами. — Ну, уж это преувеличение. Задача жриц — исполнять волю богини, и каждая и нас делает это по-своему. Поверь, милая, в этом деле нет ни первых, ни последних. Плохо же Орла слушала наставницу, раз так трясётся за своё мнимое лидерство. — О, и пожалуйста, обращайся ко мне на «ты». — Она добродушно засмеялась. — Хотелось бы думать, что я ещё не очень стара. Эта женщина была такая приятная, милая и открытая. Был в ней какой-то живой огонёк, кусочек детства, трепетно пронесённый сквозь годы служения храму. Вита ещё ни о чём с ней толком не поговорила, а уже чувствовала к Веране расположение. И как только у такой прекрасной наставницы могла получиться такая отвратительная Орла? Вот уж правда, что некоторые противные личности просто неисправимы. — А вы?.. Прошу прощения, — Вита смущённо улыбнулась. — А ты часто посещаешь храм? Верана задумчиво и как-то грустно вздохнула. — Здесь прошла вся моя жизнь. С этим местом связано слишком много воспоминаний, но… Она понизила голос до шёпота, наклонившись к уху девушки. — Честно говоря, мне до смерти надоели эти стены. Она улыбнулась с той же грустью. — А ты, Кара. Не жалеешь, что приняла решение провести здесь всю жизнь? Вита задумчиво склонила голову. — Нет, я не жалею. Храм стал для меня вторым домом, Сенна — матерью, Олфри — нянюшкой, а Хамал, — она тоже перешла на шёпот, — строгим отцом. Ещё три недели назад у меня ничего не было, так что я бесконечно благодарна судьбе за её подарки. Она подняла глаза. — И я надеюсь, что никого из них не разочарую. Как же просто стало врать. Помнится, в тот злополучный день, когда Вита впервые переступила порог храма, она всё опускала глаза, отворачивалась, боялась, что неубедительно играет свою роль. А теперь буквально сама начинает верить в то, что несёт, уж больно искренне получается. Жаль, конечно, что приходится лгать таким приятным людям как Верана, но она уже почти не чувствует угрызений совести за свои слова. — Может быть, как-нибудь зайдёшь ко мне? — внезапно предложила женщина. — Выпьем чаю, поболтаем о своём, о женском. У меня очень милый домик — думаю, тебе понравиться. Ты же любишь цветы?***
Вечер подходил к концу, и Вита каждой клеточкой тела чувствовала усталость. Говорят, ничто так не утомляет, как работа с людьми. Раньше девушке казалось это глупостью. Неужели простое общение может быть сложнее, чем весь день составлять формулы? Или вагоны там разгружать. Оказалось, ещё как может. Ей приходилось пропускать через себя и анализировать мысли каждого гостя. Каждого, кто подходил к ней выговориться или просто приятно провести время. Анвен сказала ей, что задача дебютантки — показать себя, а не решать проблемы… но, конечно же, Вите страшно хотелось везде успеть, везде отличиться. Показать Хамал, как замечательно её выдрессировала Сенна. А в результате только перенапряглась и уже буквально валилась с ног. А ещё безумно радовалась тому, что жрицы обязаны носить одинаковые сандали, и никому не пришло в голову вырядить её в обувь на каблуке, чтобы повыше сделать. — Ладно, пошла я уже, — зевнула Муири, нехотя поднимаясь с лавки. — Ботела точно не даст уснуть, пока обо всём не расспросит. — Что ж она сама не пришла? — удивилась Вита. — Да работа эта вечная, — отмахнулась девушка. — Сегодня ведь твой дебют, много покупателей будет, — она усмехнулась, — все зелья лёгкого пробуждения сметут. Так в этом мире называлось универсальное средство от похмелья. Справлялось с проблемой лучше чем зелье лечения, да и исцеления болезней, а стоило куда дешевле. — О, кстати-кстати! — Муири принялась копаться в своей аптекарской сумке. — Даэдра, чуть не забыла. Вот. Она сунула Вите два пузырька. — Ботела просила передать. У вас же завтра мероприятие важное? Так это чтоб ты вялой не была. Это вот выпьешь, а вот этим ноги натри. Не перепутай только. Она обняла подругу и побежала к выходу, а Вита так и осталась стоять с двумя флаконами. Жёлтый выпить, зелёный растереть. Жёлтый выпить, зелёный растереть. Да, вроде, запомнила. Чем больше проходило времени, тем больше Вите нравилась эта прилипающая, но непосредственная девушка. А ещё дружба с Ботелой оказалась весьма полезной. По крайней мере, на завтрашнем банкете она не будет валиться с ног. Ведьма точно знала, что маленькая жрица переоценит свои силы. Надо будет зайти потом что ли, поблагодарить. Людей оставалось всё меньше, но они честно работали до последнего клиента. Вита обратила внимание на компанию молодых парней, что расселись на подушках, передавая дуг другу трубку от доисторического предка кальяна. Она так ни у кого и не спросила, как эти штуки называются, но основание у них, похоже, было сделано из тыквы. Вита уже успела познакомиться с этими ребятами: «Рекруты доблестной стражи Маркарта!» — именно так они представились. Забавная четвёрка, Вите тогда не дали с ними поболтать — какая-то женатая пара очень нуждалась в её совете. А потом опять отвлекли… Но теперь-то жрица может уделить парням внимание. А ещё подушки выглядели уж больно соблазнительно — она умрёт, если прямо сейчас не присядет. — Не помешаю? — улыбнулась она, присаживаясь на свободную подушку. Парни заулыбались — искренне так, по-мальчишески. — А мы думали, на нас сегодня времени не найдётся, — усмехнулся низенький крепыш и протянул Вите мундштук. — Вот, пыхни. Устала поди. — Спасибо. После того как Вите пришлось жить с саблезубами и питаться сырым мясом, что приносили хищники, она пересмотрела своё отношение к антисанитарии. Главное в Скайриме — всегда иметь под рукой зелья, которые быстро вылечат любую заразу при первых же симптомах. И тогда можно спокойно курить один и тот же кальян с неизвестными ей людьми. Чтобы их не обидеть, конечно же… а ещё, потому что она действительно устала. Дым наполнил грудь и ударил в голову, наконец принося блаженное расслабление. И пусть она не могла развалиться, дабы принять расслабленную позу, но вполне могла позволить себе прикрыть глаза. Вита затянулась ещё два раза и передала мундштук рыжему парню. Но чуть не вздрогнула, когда внезапно поняла, из чего сделан шланг этой штуки — уж больно он напоминал обезглавленную и выпотрошенную змею. Ну да её это не волнует. — О чём беседовали? — блаженно улыбнулась жрица. — Не поверишь, о любви, — развёл руками блондин. Вита мечтательно подняла глаза к потолку. — О великой и вечной? — Она обвела парней взглядом. — Знаете, в чём парадокс? Это храм Дибеллы, и мы, её жрицы, обязаны окружить гостей красотой и подарить им удовольствие… Но все сегодняшние разговоры, которые мне приходилось вести… Все темы, так или иначе, сводились к любви. Она хмыкнула собственным мыслям. — Люди, эльфы, да и вообще все в этом мире жаждут трёх вещей: славы, любви и богатства. За славой идут на войну. За богатством отправляются в Солитьюд или Сиродил. А вот к нам, — она подняла загадочный взгляд из-под ресниц. — К нам все приходят, конечно же, за любовью. И, раз уж храм процветает, — она сделала неопределённый жест рукой. — Значит, они находят то, что ищут. Вита вздохнула. — И тут назревает вопрос. Если уж мы так хорошо справляемся с этой задачей, — она хитро́ усмехнулась, — чем же тогда занимаются жрецы Мары? — Очевидно, что обрядами бракосочетания. — Хмыкнул самый крупный из них. — У них такой плотный график, что рук хватает только на воссоединение сердец тех счастливцев, которые внесли предоплату. Компания засмеялась. Было очень просто вести беседу с этими ребятами — они ловко перескакивали с темы на тему, беззлобно поддевали друг друга и даже не пытались говорить хоть о чём-нибудь серьёзном. Вите даже подумалось, что если бы они просто так встретились во дворе, в её родном мире, то вполне могли бы подружиться. Она даже на минутку почувствовала себя обычной девчонкой… какой же далёкой стала эта обычная жизнь. Парни составляли компашку весьма колоритную. Первого звали Олвир — тощий, вытянутый и до безобразия рыжий, его лицо и руки были усыпаны частыми мелкими веснушками. Второй напротив — низенький, но явно качался. У этого парня были хитрые и внимательные глаза. Имя Жарк ему очень подходило — короткое и звучное. Третий — Бэрлейн, казался выше каждого из них хотя бы на голову, очень уж он был похож на классического русского богатыря, если бы не смешно торчащая сзади косичка. А последний — блондин. Не высокий и не низкий, не худой и не широкий. Только глаза уж больно выделялись: синие-синие, аж не верится, что натуральный цвет. Будь они в современности, и Вита была бы убеждена в том, что Кайт, а именно так его звали, непременно носит цветные линзы. Мордашка у него была очень уж симпатичная, а ещё противно знакомая. Ну вот видела она его раньше и всё тут! А где — не помнит, хоть убей. Ускользающее воспоминание извивалось в сознании угрём, не позволяя сосредоточиться на беседе. Это как навязчивая строчка из старой песни, которая не даст тебе покоя, пока не вспомнишь все куплеты. — А, между прочим, одному из нас очень нужен твой совет, — вдруг заявил Жарк, глядя на девушку. — Ты опять? — нахмурился Кайт. — Я уже пожалел, что рассказал тебе. — Нет ничего зазорного в том, чтобы спросить совета у жрицы Дибеллы. — Развёл руками низкий парень. — К тому же, не каждый день мой лучший друг влюбляется в собственный глюк, — хохотнул Жарк, и тут же увернулся от летящей в него подушки. — Сам ты глюк! — Возмутился Кайт. — А я её на руках держал. — Да кто ж спорит? — Жарк продолжал смеяться. — Галлюцинации ж бывают… ну, этими, когда потрогать можно. — Тактильными, — подсказала Вита. — Вот, даже Кара со мной согласна. — Я пока ни с кем не согласна, — оборвала она перепалку и перевела взгляд на недовольного блондина. — Ну, раз уж Жарк песню завёл, может, поделишься своей историей? Парень сокрушённо вздохнул. — Вы ведь всё равно не отвяжетесь. — Что ты, — Вита пожала плечами. — Не хочешь говорить — не надо, не стану же я тебя принуждать к откровениям… — она кивнула на троих друзей. — А вот они не отвяжутся. Кайт насмешливо фыркнул. — Ну, раз уж со всех сторон обложили, ладно. Только чур не ржать! В общем, недели три назад, патрулировал я рядом с Подкаменной крепостью, а мимо талморцы проходили. В этих своих нарядах, важные до не могу. А за ними поспевал кто-то маленький в капюшоне… ну как поспевал? Отставал скорее, идёт и качается, еле ноги тащит. У меня тогда нехорошее предчувствие проснулось. Думаю: «Щас грохнется», ну я и подошёл поближе. Как в воду глядел! Только подойти успел, когда этот в плаще оступился, и полетел бы кубарем с лестницы, если бы я не подхватил. Ну, капюшон и упал, а под ним девчонка. Нордка. А красивая-а! — Он принялся активно жестикулировать. — Блондинка, волосы вьются, лицо такое… ну, как у куклы из дорогущих магазинов. И глаза большущие чёрные. Я тогда так и замер, а она на меня смотрит, ресницами своими длинными хлопает и улыбается. «Спасибо, что спас», говорит. Только и успел её имя спросить, как бабень какая-то огромная девчонку схватила, капюшон ей накинула, да как гаркнет: «Вали мол, давай, волен!», к ней потом второй желтокожий присоединился, в общем, как они её в крепость заволокли, так я больше ни разу эту девушку и не видел. Парень грустно вздохнул. — Пытался искать, да толку? Я ведь даже имени её не знаю. Вита замерла, как истукан, огорошенная внезапным рассказом. Все её усилия пошли на то, чтобы никак не выдать себя выражением лица. Чтобы ни один мускул не дёрнулся. Да, они определённо виделись. Вспомнила наконец. Ухватившись за слова парня, жестокая память во всех подробностях предоставила ей воспоминания о той встрече. Вита вспомнила, и как была рада оказаться на руках этого синеглазки, и как обиделась на Иллу, когда эльфийка спрятала её лицо под капюшоном… щёки невольно налились краской. И, конечно же, Вита вспомнила собственную шаловливую мысль, внезапный порыв прокричать своё имя сказочному спасителю назло противным эльфам. Божечки, какая же она была дура! Как же сильно может измениться человек всего-то за три недели… Сердце замирало от мысли, что если бы не это преображение, если бы Хамал не пришло в голову «спрятать её от Талмора» за килограммом косметики, тогда Кайт точно узнал бы её! Один неловкий шаг, одна проклятая ступенька и одни голубые глаза чуть было не стали причиной её преждевременной кончины. От осознания абсурдности и ужаса ситуации тело пробила дрожь. Кальян? Друзья? Приятная беседа? Ни на миг ей нельзя расслабляться в этом проклятом мире! — А ты чего это о самом интересном умалчиваешь? — хмыкнул Жарк. — О том, как мы с тобой всех стражников, дежуривших тогда в замке опрашивали, и никто из них эту твою куклу в глаза не видел. А потом ещё и выгнали, потому что ты всех достал. Хочешь сказать, призрака видел? — А может и призрака, — огрызнулся Кайт. — Только лицо этого призрака у меня до сих пор перед глазами стоит. — А нам почему не говорил?.. — начал было Олвир. — Поэтому и не говорил! — оборвал его парень. — Была она, только её эльфы ото всех прятали. — То есть, — осторожно начал Бэр, — ты хочешь сказать, что талморцы прятали ото всех какую-то нордскую девчонку, да ещё и подкупили стражников Крепости, чтобы те никому о ней не говорили? Кто она, по-твоему? Великая магесса? — Да мне-то откуда знать? Давайте, смейтесь. Достали. — Кара, ну хоть ты ему скажи! — воскликнул Жарк. — Это уже помешательство какое-то. Нет, главное, на него все городские девки вешаются, а он придумал себе великую магессу, участницу талморского заговора, которой всего-то пару слов сказал. На кой даэдра себе так жизнь усложнять? Сказать? Вряд ли Вита дышать способна в таком состоянии. Надо же, какой умный мальчик. А не попросить ли Лимерта его пристукнуть в переулке? Так, для спокойствия. Нет, конечно же, ни о чём подобном она просить не станет, но от всей этой ситуации ей было, откровенно говоря, не по себе. И опять ей повезло! Повезло, что Жарк заговорил об этом именно сейчас и именно с ней. Стражниками ведь Орла обычно занимается? Ох, что бы было, если бы Кайт ей об этой встрече рассказал? Жрицы ведь видели её до преображения. Так, спокойно, Вита, соберись. Оставить панику. Все знают, что ты бежала от Талмора, а значит нет ничего странного в том, что тебя вели в крепость как пленницу. А почему как пленницу, если руки не связывали? А как объяснить, зачем альтмеры лицо её прятали? Ой, как же хреново-то! Уже от того, что об этой истории известно четверым, Вита напрочь лишится спокойствия. Нет, всё это нужно сейчас же пресечь! Жарк ведь дело говорит. Кайт в этой жизни явно неплохо устроился: есть друзья, работа, внимание противоположного пола, что ещё нужно для счастья? Только молодость бьёт через край, хочется приключений, а какие развлечения могут быть в средневековье? Компьютеры изобретут очень нескоро. Вот он и придумал себе романтично-загадочную историю, только Вите не повезло стать её участницей. — Не думаю, что Кайту показалось, — начала она, тщательно подбирая слова. — Показаться может образ вдалеке или шмыгнувшая за угол тень, но никак не девушка на руках. Сколько лет этим парням на вид? Не намного больше, чем ей самой. А значит, нельзя пытаться разубедить Кайта в том, что он видел, только хуже сделает. Вита — наглядный пример того, как сильно упрямы подростки. Нет, она ему верит, и верит в его теорию, а значит — он прислушается к её словам. — Вы бы лучше вот о чём подумали. Она понизила голос и наклонилась ближе к парням, провоцируя их сделать то же самое. И, конечно же, предавая интриги следующим своим словам. Хотел загадочных приключений? Так получай! — Если Кайт окажется прав, и эту девушку прячет Талмор… думаю, вы и сами знаете, как эльфы обходятся с теми, кто суёт нос в их тайны. Жарк фыркнул. — Но почему-то мы пока ещё… — Вот именно. Пока ещё. — Отрезала Вита не терпящим возражений голосом. — Влюблённость — это прекрасно, но, поверь мне, — она проникновенно заглянула в голубые глаза, — она не стоит жизни. Неизвестно, в какой момент вы с Жарком могли переступить черту, после которой вами бы заинтересовался Талмор. А потом уже пути назад не будет. Оно вам надо? Замолчать молодыми от нелепой тайны? Вита озабоченно вздохнула. — Вы все должны пообещать мне, что больше никому не расскажете об этой девушке. — Она осторожно оглянулась. — Даже жрицам Дибеллы. Парни замолчали. Похоже, что в таком ключе они об этом ситуации не думали. А зря. Вита говорила с ними вполне откровенно, ей ли не знать, что такое Талмор? Да и, чего греха таить, у самой ведь промелькнула мысль Кайта пристукнуть. Мысль, конечно, мимолётная, но живот неприятно скрутило от осознания, что она потихоньку становится похожей на этих расчётливых и бездушных тварей. То ли пытаясь оправдаться перед самой собой, то ли желая поддержать парня, она сжала в ладони его руку. — Если нужно будет поговорить, приходи ко мне. Но больше никому ни слова. Кайт перехватил её руку и кивнул со всей серьёзностью. — Обещаю. Вита была готова выругаться, потому что, какой бы ни была серьёзной ситуация, а от близости этих синих-синих глаз, сердце, наплевав на осторожность, одухотворённо зашлось в весёлом ритме, словно издеваясь: «А мне плевать, что у тебя там Талмор и интриги. У меня тут молодость!» Какая же она всё-таки девчонка.***
С темнотой в покоях главной жрицы сражалась всего одна свеча. Маленький огонёк выхватывал из мрака очертания тела Хамал и скользящую вниз по фигуре женщины льняную ткань ночной рубашки. Какого она цвета? Бежевая или белая? В свете свечи ткань казалась золотой, как и кожа жрицы. Свет так же позволял угадать очертания мужчины в кровати. Крепкую фигуру, устремившую взгляд в потолок. Этот человек был бретоном и носил имя Гаррет. Будучи достаточно смуглым мужчиной с жёсткими чертами лица, он имел удивительно светлые глаза, от чего взгляд капитана стражи Маркарта всегда был особенно пронзительным. В сочетании с тяжёлым характером, этот взгляд обеспечивал отменную дисциплину среди стражников, что прекрасно отражалось на его репутации. Они с Хамал однозначно подходили друг другу — два волевых характера и два прекрасных руководителя. Замечательная пара, как ни посмотри… в условиях мира, конечно же. Но отношения между этими двумя куда сложнее, чем кажутся на первый взгляд. Если вдруг лбами сталкиваются две сильные личности, ничем не уступающие друг другу, обычно происходит стихийное бедствие. Но Хамал и Гаррету хватило ума обуздать порождённое ими бедствие, дать ему правильное направление и прийти к соглашению. Они всё ещё воевали… по-своему. Не привлекая лишнего внимания, но отстаивая свои интересы. И, конечно же, получая удовольствие от процесса. — Ваши махинации чуть не стоили жизни моей жрице, — сухо констатировала женщина, не поворачиваясь лицом к собеседнику. — Мы так не договаривались. — Что произошло? — отозвался Гаррет звучным низким голосом. Этот голос просто идеально подходил для того, чтобы отдавать команды, но совсем не годился для беседы, не терпящей лишних ушей. — Она поцапалась с Орлой. Орла задумала её отравить, но по ошибке чуть не убила Сенну. — И что? — хмыкнул капитан. — Это твоя подопечная проштрафилась, её и отчитывай. А девчонка тут не причём. Хамал резко развернулась к мужчине, гневно сверкая глазами. — Храму не нужны ещё проблемы. Я и так, по вашей просьбе, впустила в наши стены этих культистов. А теперь ещё и за Карой бардак разгребать. — Это была не просьба, — отрезал Гаррет, принимая сидячее положение. — Нет, просьба. — Стояла на своём Хамал. — Вы попросили меня укрыть культ Талоса, и я согласилась. Вы попросили меня наблюдать за ними, и я согласилась. А могла не согласиться. Всё это я делаю не из-за чьих-либо глупых угроз, а исключительно в интересах Дибеллы. Раз уж вы превратили мой храм в полигон для своих интриг, то проявляйте хотя бы должное уважение. Имей ввиду, я никому ничего не должна, и в любой момент могу оборвать наше сотрудничество. Гаррет смерил женщину задумчивым взглядом и, видимо решив что-то для себя, без лишних слов потянул её за руку, усаживая к себе на колени. Уверенные руки легли на талию главной жрицы, и капитан заговорил ей в шею, легко щекоча губами кожу. — Ты ведь сама знаешь, что завелась на пустом месте. Может, я сказал лишнего, но мы не станем убирать Кару из-за выходки Орлы. Хамал прерывисто вздохнула, подставляя шею под ласки. Она поймала руками лицо мужчины и подняла его так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Где гарантия, что больше никто из моих девочек не пострадает? — Её нет, — честно ответил Гаррет и мягко провёл рукой по щеке женщины. — Мы ведь её не контролируем. Хамал отпрянула, отвернувшись. Некоторое время они так и сидели, не шевелясь. — Прекрати. — Наконец скомандовал Гаррет. — Кара не виновата в случившемся, и мы больше не будем поднимать эту тему. Он указательным пальцем повернул к себе лицо женщины. — А теперь расскажи, чем она успела нас удивить. — Ничем, — не без мстительности отозвалась Хамал. — Прилежно училась, из комнаты не вылезала, мало ела. Стала общаться с Муири. Это… — Помощница Ботелы, я в курсе. Хамал лишь хмыкнула. — Вчера вечером они гуляли допоздна, но зная эту девушку, я скорее предположу, что они просто дружат. — Вроде, у Муири тёмное прошлое. Проверим. — Воля ваша. Сегодня Кара долго общалась с Бриньольфом, но потом крепко его подставила, так что не думаю, что Гильдия воров здесь замешана. Они просто обменялись любезностями. — Подставила? — вопросительно поднял брови мужчина. У него никогда не получалось поднимать только одну бровь. — Спровоцировала сцену. Бриньольфа в синяках вышвырнули из храма. — И ты стерпела? — не смог не уточнить Гаррет. — Это… была часть другого плана. — Вздохнула женщина. — Кара пыталась разрешить проблему, с которой я однажды не смогла справиться. И не скажу, что у неё ничего не получилось. Хамал помолчала. — Девочка умна. Уж не знаю, где её раздобыли, но приспосабливается Кара на редкость быстро — вначале только и делала, что нервничала. — Так значит, из неё вышла хорошая жрица? — хмыкнул Гаррет не без издёвки. — И ты ещё жалуешься? — С работой она справилась прекрасно. — Раздражённо ответила Хамал. — Но не думай, что я забуду о том, что, да простит меня богиня, впустила в наши ряды самозванку. Слуги передают, что Кара усердно молится каждое утро. Надеюсь, вымаливает для себя прощение у госпожи Дибеллы. — Это всё? — устало спросил капитан, прерывая исповедь. Хамал была хороша — ему нравился её сильный характер и строгий образ. Нравились парадоксально седые волосы и тот напор, с которым она защищает своих подопечных. Но он терпеть не мог, когда эта женщина заводила религиозные речи. Жрецы настолько фанатичны в своих верованиях, что готовы прервать сложную и длительную операцию, если вдруг посчитают, что как-то обидели своего бога. Гаррета это неимоверно раздражало. — Всё, — гордо кивнула жрица. — Продолжай наблюдать. И за ней, и за культом. Сама знаешь, нам важна любая зацепка. Хамал искривила губы в подобии улыбки и надавила рукой на сильную грудь, заставляя его принять горизонтальное положение, чтобы выгодно нависнуть сверху. — Слушаюсь, мой капитан.