Together

Прохладный, свежий после дождя московский воздух обдувает усталое лицо полузащитника хорватской сборной. Распахнутое настежь окно открывает перед ним вид на ночную Москву. В другой раз он непременно бы восхитился мерцающими огнями оживленной столицы, но не сегодня. Лука сидит на подоконнике, забравшись на него с ногами. Его заслуженный честным трудом золотой мяч стоит рядом, едва заметно бликуя от слабого света экрана телефона, которым Модрич подсветил, чтобы поправить высоко завернувшуюся штанину домашних спортивных штанов. На мяч накинут ремешок, тянущийся от серебряной медали, и обернут вокруг два или три раза. Ты молодец, Лука, ты заслужил. Ты уверенным шагом довел свою команду до финала и помог завоевать серебро на чемпионате мира. И ты без сомнений достоин звания лучшего игрока мундиаля. Но если Лука Модрич такой герой, надежда и опора хорватской сборной, то почему второе место, а не первое? Ответ на этот вопрос он не знает. Никто не знает. Не хватило сил, навыков, стремления, профессионализма… Чего?! Почему. Не. Первое? Ногти до боли впиваются в сжатую в кулак ладонь. Нет, второе место — тоже неплохо. Все-таки, хорваты попали в тройку лидеров, но почему все сложилось именно так, а не иначе? Может, Лука сам где-то просчитался как капитан? Может, они слишком мало тренировались? Или наоборот, слишком много и необходимо было чуть больше отдыхать? Почему так? Почему? Почему?! Лука в сотый раз прокручивает в голове яркие пятна воспоминаний, врезающиеся в сознание короткими вспышками, и все еще не может понять, в чем причина. По сути, сейчас он бесцельно мучает себя угрызениями совести. Его упорное самобичевание кубок мира не подарит, а в продолжительном варианте и вовсе может привести к печальным последствиям. С тяжелым вздохом он обводит кончиком указательного пальца свою награду и наконец берет ее в руки вместе с медалью. Футболист лишен возможности рассмотреть трофеи детально из-за отсутствия хорошего освещения, но это сейчас и не нужно. Он вспоминает, с какой нежностью и благодарностью его обнимала растроганная хорватский президент, как успела шепнуть ему на ухо чистосердечное спасибо, вспоминает, какую благодарность выражали преданные болельщики с трибун, которые не успокоились даже после матча и продолжают активно атаковать соц сети. А уж насколько горд был за него, за Луку, Ракитич! Насколько крепкие были объятия, трогательные слова и нежный поцелуй, когда никто не видел. Лука закрывает глаза, прислоняется спиной к стене и блаженно улыбается. Все-таки стоило найти плюсы в завоевании второго места на мундиале с самого начала. Мысли о Ракитиче всегда помогают вспомнить о хорошем. Лука прижимает к себе свой золотой мяч и свою серебряную медаль, прислоняется сухими губами к блестящему металлу, отдающему прохладой. Главное, не выронить все это великолепие и не выпасть самому с седьмого этажа пятизвездочного отеля. — Лука! — Модрич распахивает глаза и видит рядом с собой обеспокоенного чем-то Ивана. — Слезай, будь добр. Ты меня пугаешь, — в его голосе слышится волнение. Иван тянет несопротивляющегося мужчину за руку, заставляя тем самым спрыгнуть с подоконника. — Ну и чего ты тут сидишь с таким угнетенным видом? Это из-за чемпионата? Модрич отрицательно качает головой. Дураку понятно, что один соврал, другой не поверил. И Ракитич не находит ничего лучше, чем обвить худые плечи своими руками и прижать к себе, уткнувшись носом в светло-русую макушку. Лука по-прежнему не подает признаков сопротивления, приютившись на плече хорвата. — Я тоже расстроен, — опять же, тишину первым нарушает Ракитич, на что Лука вновь никак не реагирует. — Все прошло, слышишь? — Иван обхватывает лицо поникшего капитана двумя ладонями и поднимает, чтобы взглянуть в его потемневшие глаза. — Я подвел вас. Ракитич поджимает губы, не сводя с мужчины внимательного взгляда. Лука произносит это приглушенно, настолько ледяным тоном, что на мгновение у Ивана внутри все непроизвольно сжимается. А мужчина продолжает, выдержав практически театральную паузу. — Я не смог. Подвел страну. Это был такой шанс… Такая возможность! Столько сил вложено, чтобы что? Второе место и золотой мяч, чтобы мы не плакали никому в жилетку? Ответь, Ваня, почему? Почему?! — его голос срывается на крик, Ракитич молчит, потупив взгляд в пол. — Вот это, — Модрич со злостью сжимает трофей в руках и тычет им в грудь друга, — вот это пусть оставят себе! — швырнув статуэтку вместе с медалью на кровать, Лука с раздражением опускается на табуретку, придвинутую к трюмо, скрещивает руки на груди и, закинув одну ногу на другую, отворачивается лицом к окну. Теперь уже наступает очередь Ивана молчать. Необходимо подождать хотя бы пару минуток, пока ярость в Модриче утихнет и он вновь начнет мыслить трезво. Ничего себе он умеет сдерживать эмоции на людях… Иван знает его сто лет, но о подобном до сих пор даже не догадывался. Резкое от неожиданности: «Вань», — режет слух и вынуждает встрепенуться. Модрич сидит уже в другой позе, согнувшись в три погибели, закрыв лицо ладонями и упираясь локтями в колени. — Иди сюда, — зовет он почти шепотом и Ракитичу ничего другого не остается, как подойти. Он не знает, что нужно Луке, но догадывается. — Скажи, я плохой капитан? Губы Ивана вздрагивают в слабой улыбке. — Плохие капитаны в финал не выходят и золотые мячи не получают. Лука поднимает на него убитый взгляд и молча смотрит несколько секунд, практически не моргая. Ивану сложно, но он принимает этот вызов и смело выдерживает тяжелый взгляд друга. — И если бы мы победили… Ты бы правда ушел из большого спорта? — вопрос вновь отвешивает Ивану нехилую пощечину своей внезапностью, но он выдерживает и это, кивая в ответ. — Почему? — недоумевает Лука, а Ракитич уже готов взвыть, лишь бы этот безумный допрос побыстрее прекратился. — Потому что это был твой последний мундиаль… Большие глаза Луки округляются еще больше. Иван прикусывает язык. -…нет? Модрич молчит и для Ивана эта тишина хуже протяжного воя сирены. — Я бы добился всего, о чем когда-либо мечтал. Держать вместе с тобой кубок мира перед многотысячной толпой, зная, что на трибунах сидят наши семьи, которые болели, переживали, ждали этого момента, будто победа зависит от них самих. И чтобы наша сборная стала национальными героями. — Издеваешься? — вдруг произносит Лука на удивление Ивана. — Что, почему? — тот разводит руками. — Я-то уж было думал, что более сильных и теплых чувств у меня к тебе не будет. Что я достиг высшей отметки. Прими мои поздравления, Ракитич, ты только что разрушил мой прогноз. Иван запрокидывает голову назад и от души смеется. Смеется так заливисто, так искренне, что улыбка проскакивает даже на лице серьезного Модрича. — Ты чего? — уже даже не скрывая, улыбается Лука. Глядя на Ивана в принципе невозможно не улыбнуться. — Знал бы ты, как сильно я люблю тебя, дурачок, — сквозь смех отзывается тот. Он тянет Луку за футболку, на которой, кстати, написано «Rakitič 7», и оба падают на кровать в объятиях друг друга.