Together

Нет ничего романтичнее, чем сидеть вдвоем жарким вечером на берегу моря, пить шампанское, целоваться и смотреть на закат. Конечно, шампанское футболистам не желательно, но Ракитич с Модричем прекрасно обходятся и без него. Что поделать, если времени, чтобы побыть вдвоем, катастрофически не хватает, а кураж куда-то нужно девать? Теплые волны с тихим шелестом плещутся о берег, слизывая оставленные на песке следы под крик парящих по небу чаек. Огненно красное солнце плавно опускается за горизонт, щедро заливая золотыми лучами весь пляж. Для полноты картины не хватает только уплывающего вдаль кораблика. И чтобы обязательно с белым парусом. Модрич лежит на коленях Ивана и с наслаждением вдыхает чистый морской воздух полной грудью. Здесь так хорошо и спокойно, можно наконец отдохнуть от приевшейся рутины. Пускай, у звезд футбола мирового масштаба она своя, отличающаяся от повседневной жизни среднестатистического человека, но любое однообразие или же, наоборот, изобилие событий в конце концов начинает действовать на нервы. — Вань, — Лука очерчивает костяшками пальцев покрытую щетиной скулу Ракитича. — М? — мычит в ответ тот, не открывая глаз. Они хоть и скрыты за солнцезащитными очками с круглыми стеклами, Иван все равно жмурится, от чего у него по-детски морщится нос. — Хочу латте. — Какой, к черту, латте, впереди целая ночь. Собрался бодрствовать до утра? Если ты забыл, мы, как бы, на отдыхе. Значит, что нужно делать? Правильно, отдыхать. — Я рассчитывал, что ты в любом случае не дашь мне заснуть этой ночью. — Солнце, я, конечно, польщен, но мы оба прекрасно знаем, что меня на столько не хватит, — Ракитич запускает пятерню в русые волосы мужчины и несколько раз пропускает волнистые пряди между пальцами. Лука улыбается и легонько пихает Ивана в бок. — Ты все испортил, — с напускной обидой произносит футболист, — пойду, с горя напьюсь. Латте, — с этими словами он поднимает голову с чужих колен и бодро вскакивает на ноги. Но сильные руки ловят его за запястье и тянут обратно. — Отстань. Сиди тут, я скоро вернусь, — Лука пытается высвободить запястье, но его держат крепко. — Я с тобой. А то сопьешься по дороге, — улыбается Иван и наконец поднимается за мужчиной. «Заботушка», — думает про себя Модрич, на деле лишь лениво отмахивается и наклоняется, чтобы избавиться от песка в шлепках. Они бродят весь вечер по набережной, болтают без умолку обо всем на свете, постоянно перебивая друг друга, а потом вновь идут на пляж, чтобы срочно выяснить, кто дольше продержится под водой. Лука пьет свой любимый латте, пропуская мимо ушей жалостливые просьбы Ракитича «дать попробовать хотя бы глоточек этой горькой пакости». Модрич знает, что тот пробовал и под безобидным предлогом просто пытается лишить его кофеина. Да, это вредно, да, хорват не из тех, кто засыпает после чашки крепкого кофе. Он все понимает. Но порой так хочется побаловать себя, почему нет? Иван грозится утопить Луку вместе с бумажным стаканчиком и навсегда положить конец этой треклятой зависимости, но его планам не суждено сбыться: Модрич первый со смехом «топит» футболиста в теплой солоноватой воде. — Тебе не жить, — Ракитич выныривает, фыркает, отплевывается в попытках избавиться от попавших всюду, куда можно и даже куда нельзя капель, а Лука от души хохочет и советует для начала избавиться от петушиного хохолка, образовавшегося из мокрой челки на голове хорвата. Иван стряхивает с волос соленую воду, привычным жестом зачесав их назад, и догоняет успевшего отплыть на безопасное расстояние Луку. Плавает он чуть медленнее, чем юркий Модрич, но, кажется, тот как раз задумывал, чтобы его взяли в плен, обняв под водой со спины и крепко прижав к себе. — Пусти, — ему все еще смешно и щекотно, когда родные губы целуют чуть выпирающий шейный позвонок. — Вань, ну люди же смотрят! — он разворачивается лицом к мужчине, обвивает руками его шею и смотрит прямо ему в глаза. Ракитичу плевать. Вряд ли с берега кто-то станет рассматривать, чем они тут занимаются, ведь со стороны они просто дурачатся, как большинство друзей, оказавшись на море. Но Лука все же отплывает от него в сторону. Там, где Иван еще может кое-как стоять, низкорослому Модричу уже приходится держаться на плаву. — Пусть смотрят. Лучше поцелуй меня. — Я дна под ногами не ощущаю! Мы утонем. — Тогда целуй на прощание. — Дурак. Модрич вновь подплывает к нему и вслепую шарит под водой, пока наконец не касается своей рукой чужой ладони. Он берет ее, чтобы подтянуться ближе. Иван наблюдает за ним с легкой ухмылкой, пока наконец влажные и соленые от морской воды губы не примыкают к нему. Иван ошибочно полагает, что Лука зависим именно от кофеина. Конечно, не без этого, но настоящую зависимость футболиста зовут Иван Ракитич, ему тридцать лет и он потрясающе умеет целоваться.