Together

— Вань, может не надо? — Отстань! — Давай я мастера позову? — Ага, чтобы он опять ворчал, что мы, футболисты, совсем зажрались и даже провод изолентой без помощи перемотать не можем? — Да здесь не нуж… — Тихо. Я сам разберусь. Лука обреченно вздыхает. Ивана не переспорить. Хорват незаметно крутит пальцем у виска и удаляется в ванную. Интересно, надолго ли хватит Ракитича на этот раз? Наверное, любой, кто сейчас наблюдал бы за ними со стороны, задал вполне логичный вопрос: какого дьявола вообще происходит? На полу в вытекающей из-под раковины луже стоит раскрытый ящик с инструментами, а рядышком, на табурете сидит полузащитник «Барселоны» и с задумчивым видом крутит в руках моток изоленты. Лука уже научен опытом, Лука в этом сумасшествии участия не принимает. Что, первый раз что ли? Если опираться на предыдущие ситуации, нужно просто переждать несколько критческих моментов, затем выстрелить метким «А я говорил» и сделать все по-человечески. Вопрос только в том, как долго Ракитич будет изображать, что знает, как чинить протекающую трубу. Модрич возвращается на кухню с половой тряпкой и видит, что с того момента, как он ушел, ничего не поменялось. Иван даже остался сидеть в прежней позе. — Ну что, трудяга? Как успехи? — язвит Модрич. — Я думаю. — Нет, ты делаешь вид, что разбираешься. Просто признай, что тебе не по зубам, вызовем мастера и не будем тратить время в пустую. — Слушай, умник, лучше пол мне вытри! Иди вон, чай попей, успокойся, — Ракитич тычет пальцем в разлитую на полу лужу. — Я сказал, что починю, значит, починю! Все, не мешай. Только и умеет, что ломать, да умничать. Лука наклоняется и вытирает воду половой тряпкой, потом уносит ее. На удивление, Ракитич остается безразличным и даже не проводит его взглядом, как это обычно бывает. Ну, ничего. Часок-другой — и до Ивана наконец дойдет, что его призвание — футбол, а не починка труб. Лука куда сообразительней в этом плане. Заниматься ремонтом каких-либо бытовых приборов он любит, но в трубах никогда не разбирался. Он благоразумно удаляется пить чай и дочитывать спортивные статьи, пока во всех бедах Ракитич не начал винить его. Вместо ожидаемых двух часов проходит целых три с половиной. Лука успел навести порядок, сходить в бассейн, даже чуть спать не лег. — Еще не надоело? — хавбек возвращается назад и на удивление обнаруживает Ивана, нырнувшего под раковину и гремящего рожковым ключом. — Я понял, в чем дело, Лука! Понял! — радостно отзывается Ракитич откуда-то из-под раковины. — Не подашь эпоксидную смолу в такой белой баночке? — его изогнутая под страшным углом рука тянется к Модричу и тот сперва даже отстраняется. Но все же находит нужную баночку и пододвигает поближе к Ивану. Лицо Модрича выражает полное удивление, он до сих пор не может поверить в то, что приключения с ремонтом труб закончились без происшествий. — Что, прямо сам все сделал? — в голосе Модрича отчетливо читается подозрение. Он морщится от неприятного и резкого запаха эпоксидной смолы — разве она вообще должна так вонять? — Сам! — радостно отзывается Ракитич. — И какая муха, интересно, тебя укусила? — Ремонтная! — Иван вылезает из-под раковины, вытирая запачканные руки о тряпку. — Все, можешь включать воду. — Стой, а разве все это дело не должно высохнуть? — Лука недоверчиво щурится, тыча пальцем в пол. — Неа. Это специальная штука, быстро сохнущая, — уверенным тоном отвечает Иван. Но Лука, видимо, учитывает, от кого он это слышит, поэтому все равно не верит. — Эээ, нет, сам включай, если хочешь, — губы Модрича вытягиваются в тоненькую полоску. — Темнота, — беззаботно отмахивается от скептика Ракитич и кладет руку на кран. — Стой! — Ну что еще? — Может все-таки не надо? Подождем хотя бы часок, чтобы точно высохло, — с мольбой просит Лука, но Иван упрямится и уверяет его, что все в порядке. Тогда хавбек отходит от раковины (и от греха) подальше, чтобы понаблюдать за результатами манипуляций Ракитича со стороны. Тот откручивает ручку, из крана хлещет холодная вода. — Ну вот! Видишь? — Иван оборачивается на вжавшегося в угол Модрича с самодовольной улыбкой. — Внизу проверь, — с опаской советует тот. Иван кивает и вновь опускается вниз, упираясь двумя руками в паркет. Тычет указательным пальцем в замазанное эпоксидной смолой место, внимательно осматривая на наличие дефектов. — Да нормально тут вс… — мужчина не успевает договорить и в лицо ему брызгает мощная струя прорвавшейся сквозь не засохшую смолу воды. Тот еле успевает зажмуриться, да так и остается в той же позе, стоя на коленях с протянутой рукой. Вода заливает ему нос, глаза, даже попадает в рот и уши, но даже сквозь всю эту вакханалию отчетливо слышно издевательский смех Модрича. — А я говорил, что упрямство до добра не доведет! — он оставляет попытки сдержать смех, но капля человечности в нем все-таки остается. Мужчина присаживается рядом с застывшим горе-мастером, чтобы помочь ему справиться с потопом. Самая большая мечта Модрича вовсе не связана с футболом. Он просто скромно мечтает о том, чтобы этот надоевший сценарий, разворачивающийся у них дома практически каждый выходной, когда-нибудь поменялся. Хотя бы немножко. Хотя бы один раз. Но Ивана жизнь еще не всему научила.