Together

Лука Модрич — известный на весь мир футболист. Бешеный ритм жизни и постоянные изматывающие тренировки утомляют, порой он не в силах даже слова произнести. Сейчас ты сидишь в переполненном знаменитостями зале на важном мероприятии и пытаешься терпеть галстук, который скорее душит, чем украшает, да еще и стараешься быть вежливым, всем улыбаться, со всеми здороваться, желать хорошего вечера, а буквально несколько часов назад ты вернулся с многокилометрового марафона и вообще, еле дополз до душа. Здесь не только соблюдать правила этикета — дышать-то тяжело. Луке откровенно скучно. Он вообще не до конца понимает, что забыл в этом царстве лицемерия и дорогих костюмов. Очередная церемония награждения, где ему, Модричу, даже ничего не достанется, но в качестве гостя его все-таки пригласили, а раз так, то соизвольте спуститься с небес на землю и поприсутствовать. Торжественная часть мероприятия только что завершилась и всем присутствующим предложили присоединиться к фуршету. Зал был заставлен столиками с закусками, за некоторыми сидели, но в основном гости предпочитали вести диалоги стоя, потягивая дорогущее белое вино из изящных бокалов. Одинокого Ракитича Лука заметил почти сразу. Он знал, что тот будет присутствовать на сегодняшней церемонии, но все никак не мог пересечься с ним, чтобы банально перекинуться парой слов. Лука подсаживается к нему за столик, за которым скучает футболист. — Привет, — хитрый взгляд карих глаз устремляется на хорвата. — Привет, — сияет улыбкой мгновенно повеселевший Иван. Он блокирует телефон и кладет его на белоснежную скатерть. — Почему не присоединишься ко всем? Я видел там минимум Коутиньо и Лео, тебе не будет скучно, — заботливо щебечет Лука, а Иван и не подозревает, что как только он отозвался на дружеское приветствие коллеги, то попал в коварную ловушку. Он собирался уж было ответить, что просто отвлекся на смс от важного человека, как к их скромному столику подошли двое мужчин в одинаковых черных смокингах с бабочками и извинившись, попросили украсть у Луки Ивана «буквально на одну минутку». К счастью, отходить в сторону не понадобилось, они присели прямо за их столик, Модричу ничего больше не оставалось, как пожать плечами и ждать, пока они закончат. Но просто так ждать ведь неинтересно, верно? Иван вдохновенно вещает своим собеседникам что-то на испанском, Лука не особо вслушивается в суть диалога. Он просто сидит напротив мужчины и молча наблюдает за пульсирующей венкой на шее Ракитича, склонив голову и периодически облизывая пересохшие губы. Иван свободно владеет испанским и проблем с общением у него не возникает никогда, но вдруг его голос нервно вздрагивает. Едва заметно и буквально на долю секунды, но Лука замечает это и ухмыляется, чем вызывает легкое недоумение собеседников. Иван нервно сглатывает. Ему не показалось, он отчетливо ощущает, как чужая нога скользнула по внутренней стороне его бедра. Но подавать виду ни в коем случае нельзя, поэтому футболист продолжает как ни в чем не бывало говорить. А чья-то (интересно, чья же?) ножка, избавившись от обуви, вновь скользит по тому же месту, на этот раз поднимаясь выше и уже не стесняясь касается пальцами промежности. Глаза Ивана распахиваются еще шире и в панике скользят по отрешенному лицу Модрича в поисках объяснения. Но ничего подобного. Лука злорадствует, физически ощущая, как напрягся Иван, как пытается одновременно сдвинуть ноги вместе и приветливо улыбаться, чтобы никто ничего не заподозрил. Лука знает, что как только они закончат разговаривать, ему пиздец. Луке хочется поиздеваться. Ракитич ерзает на месте и не знает, куда себя деть. Член стоит, словно каменный, а Иван даже покраснеть не может, ведь это вызовет лишние подозрения. Он периодически бросает умоляющие взгляды на Луку, пока один из его собеседников что-то отвечает, но тот упорно делает вид, будто занят чем-то в телефоне. А нога поглаживает промежность через плотную ткань костюма и хорват тратит последние силы, чтобы не вскочить прямо сейчас и не потащить Луку в ближайшую уборную. Минута тянется мучительно долго, одна за другой, и каждая является для Ракитича настоящей пыткой. Усидеть на месте становится все сложнее, но к счастью, в скором времени мужчины в смокингах наконец желают приятного вечера и удаляются, оставляя футболистов наедине. — Все хорошо? — невинно интересуется Лука, это очередная ошибка, Иван ведь не железный. Он со всей силы сжимает руки в кулаки и опустив голову, тяжело дышит. Модрич завороженно наблюдает за тем, как вздымается вверх и опускается его грудная клетка, скрытая за тканью рубашки. — Я тебя так оттрахаю, — сквозь зубы шипит Ракитич, — что неделю сидеть не сможешь. В глубине души Модрич пищит от радости, словно девчонка, и ему даже совсем чуть-чуть стыдно за это, на деле же выражение его лица остается неизменным. — Обязательно, родной, — хавбек кивает. Он уже успел опустить ногу и даже надеть обувь обратно, а Иван вдруг поднимается из-за стола. Луке смешно от того, как его друг пытается скрыть стояк, он совсем не сопротивляется, когда его чуть ли не за шкирку волочат в уборную и грубо заталкивают в первую кабинку. Он думает, что Иван не рискнет ему ничего сделать, по крайней мере, здесь. Наивный. — Играть со мной вздумал? Я тебе что, мальчишка какой-нибудь?! — властная рука Ивана грубо хватает Модрича за волосы на затылке и тянет, вынуждая запрокинуть голову назад. В серо-голубых глазах полузащитника «Барселоны» пляшут черти и у Луки вдруг подкашиваются ноги. — Отвечай! — волосы сжимают с двойной силой. Сердце Модрича пропускает тревожный удар. — Н…нет, — Лука позволяет себе смущенно опустить взгляд в пол, но его вновь тянут за русые пряди, поднимая подбородок. — На меня смотри! — рычит Иван практически в губы мужчине и Модрич стыдливо краснеет. До него вдруг доходит осознание, что ему нравится, очень нравится, когда Ракитич с ним разговаривает в таком тоне, прижимает к стене, тянет за волосы, не позволяет делать, что хочется. А Луке еще больше хочется дразнить Ивана. Он знает, что ходит по охуенно тонкому льду, но разве не в этом заключается весь азарт? — Я еще раз спрашиваю, ты за кого меня принимаешь? Лука беспомощно скулит и царапает ногтями стену. Ему уже становится немного душно и больно, Иван держит крепко, не выберешься. — П… прости, — затаив дыхание, шепчет Модрич. Он даже приподнимается слегка на носочки, но это не помогает. — Прости пожалуйста! — умоляюще стонет футболист, когда его голову вновь оттягивают. — Неубедительно, — недовольно цокает языком Ракитич. — Если ты не заметил, я тоже умолял остановиться. Но тебе было плевать. Модрич что-то мычит, якобы не соглашаясь, но его затыкают грубым поцелуем, параллельно расстегивая ремень и вынимая его из шлевок. Лука хнычет, когда его резко разворачиват лицом к стене. Ощутив, как грубая кожа ремня больно стягивает его запястье, он дергается в попытках возразить, и тотчас же получает тычок в спину и тихое «заткнись». Что называется, доигрался.