Новый дом

      Октавия пришла в себя из-за резкой встряски – рука моментально вспыхнула острой болью, и девочка со стоном раскрыла ещё тяжелые после дозы транквилизатора веки. Последнее, что она помнила, как её вместе с другими заключенными блока вывели из камер, а потом… ничего. Только мимолётная боль в шее.       – О? О, как ты? – совсем рядом раздался голос, который Октавия никак уже не ожидала услышать в своей короткой жизни. Несмотря на тяжесть в теле и мыслях, девочка обернулась в сторону говорившего и едва смогла сдержать слёзы, увидев родное лицо.       – Беллами! – она бы кинулась в его объятья, но ремни впились в тело, заставив её замереть на месте и осмотреться. Вообще-то кресло оказалось большеватым для её миниатюрной комплекции, так что ремни были затянуты до предела, чтобы хоть как-то удерживать свою пленницу на месте. – Что происходит? Нас вывели из камер, а потом…       – Тшш, всё в порядке, – Беллами выглядел таким уверенным, что девочка моментально успокоилась, особенно, прочувствовав хватку чужой руки на свободной от боли ладони. Кстати об этом…       Октавия внимательно осмотрела вторую руку, на которую оказался надет странный, громоздкий браслет, свирепо впившийся ей в запястье. От любого движения по руке расползались волны боли, и это заставило девочку нахмуриться. Впрочем, Беллами обзавёлся таким же украшением. И в этот момент до заторможенного сознания младшей Блейк дошла ещё одна истина: Беллами здесь, с ней.       Кажется, вопрос легко читался в её глазах, потому что парень сразу же постарался удовлетворить её любопытство:       – Я договорился с канцлером, неужели ты думала, что я смогу бросить тебя одну? – его улыбка всегда могла растопить любые печали девочки, вот и сейчас она не смогла не улыбнуться ему в ответ.       – Что? Прямо-таки ходил к Джахе? – это было первое изменение в младшей сестре, которое Беллами заметил так скоро – она стала более уверенной в себе (или хорошо притворялась), вот, даже попыталась подколоть его.       – Да, пришлось уламывать его секретаршу. Это было несложно, – парень подмигнул собеседнице, после чего ненадолго отвлёкся на приходящую в себя Кларк. Он хотел бы поговорить и с ней, но её внимание занял сидевший через кресло сын канцлера. Октавия не видела его до этого момента, так как Уэллс поступил в тюремный блок буквально за пару дней до неожиданного отлёта. Что уж говорить, по телевизору она его тоже не видела, в заключении у подростков отбирали такие простые радости, заменяя их учебой и общением.       Вообще стоило девочке отойти от смерти матери и перспективе никогда больше не увидеть брата, как жизнь стала даже чуть лучше, чем раньше. Она могла ходить по намного большей территории, чем раньше, у неё была своя камера (явно лучше, чем жить под полом в коморке), появились друзья и враги, возможность есть полный паёк… Плюсов в новой жизни было предостаточно, а ведь для остальных всё явно выглядело не так радужно.       Кларк защищала её, поначалу на неё буквально сыпались нападки от жестоких обитателей этого места: что-то про то, что она занимала чужое место на «Ковчеге», что ей нельзя было рождаться и прочие мерзости. В такие моменты Октавия вспоминала Беллами и становилось гораздо легче переносить оскорбления от недалёких подростков. К тому же это укрепило её дух, ведь через какое-то время ей пришлось научиться не только игнорировать нападки, но и отвечать на них. Октавия даже устроила один раз драку, чем невероятно гордилась, потому что вышла из неё победительницей. Правда, результатом стало существование в карцере в течение недели, но младшей Блейк это вообще не помешало наслаждаться победой.       Она заставила себя забыть страх, засунуть его как можно дальше и просто жить в своё удовольствие. Тоскуя по брату, да, этого было не отнять, ненавидя Джаху за его проклятые законы, но при этом… желая жить всем своим существом.       Очередное встряхивание закончилось включением электричества в их небольшом транспортнике. На стенах засветились экраны с лицом Джахи, и Октавия не смогла не скривиться от необходимости видеть его. Но девочка воспользовалась дополнительной освещенностью, чтобы помотать головой и отыскать знакомых в этом отсеке транспортника. Парочку ребят она узнала: Джасперу с Монти достались стоячие места (лузеры), Кларк сидела совсем рядом, по диагонали от них можно было увидеть Фриланда с двумя его дружками. Не самая плохая компания. Не то чтобы они все прямо-таки дружили, но Октавия знала их как не самых плохих людей. Её больше волновал голос Мёрфи позади. Вот кто способен на всё, что угодно. Ходили слухи, что он изнасиловал какую-то девочку в соседнем блоке. И хотя О мало в это верила, многие обходили подростка стороной.       «Заключенные «Ковчега», слушайте меня. Вам дали второй шанс, и как ваш канцлер, я надеюсь, что вы понимаете, что это шанс не только для вас самих, но и для всех нас. Для всего человечества.       Мы не знаем, что ждёт вас там, если бы шансы выжить были велики, мы бы послали других. Честно говоря, мы отправили вас потому, что жизнь преступника ничего не стоит.       Вам простят все преступления, а личные дела уничтожат…»       На слова канцлера, естественно, отреагировали весьма бурно. «Жизнь преступника ничего не стоит» – для станции это была жестокая правда жизни. Но они ведь летели на Землю? А там всё будет по-другому. Там у братьев будут сёстры и наоборот. Там Октавия перестанет быть фриком лишь потому, что родилась второй у одной матери.       Корабль тряхнуло вновь, уже намного сильнее, чем прежде, и О вцепилась в пальцы брата со всей силы. Ей не было страшно (она так себе говорила), но с поддержкой Беллами всё равно как-то легче.       – Я рада, что ты здесь, Белл, – они так искренне заулыбались друг другу, что какой-то козёл с места напротив не преминул вставить свои пять копеек:       – Вы ещё засоситесь здесь.       Выражение лица Беллами заставило Октавию восхищенно замереть. Такое явственное проявление защиты… она скучала по этому. Казалось, ещё секунда, и наглеца ничего не спасёт. Но спасло. Джаха ещё что-то говорил про гору Везер, бункер, припасы, но корабль сотрясся словно в припадке, и искусственная гравитация оказалась отключена. Это моментально отвлекло всех и от конфликта с мелким преступником, и от «возвышенной» речи Джахи.       – Не отцепляйте ремни, если хотите приземлиться живыми! – звонкий, уверенный голос Кларк было слышно, наверняка, и в соседних отсеках, но всё равно нашлись идиоты, хотевшие попантоваться перед кем-то. И Фриланд (парниша без тормозов) оказался одним из них. Неудивительно.       В глубине души Октавия тоже была бы не против полетать в невесомости, но она слышала и ремарку Уэллса про парашюты, и бормотание Беллами, лишь крепче сжавшего её ладонь. Если брат считал такое поведение неразумным, ей стоило его послушаться. Голос Джахи пропал, как и любые другие звуки, когда скрежет и грохот наполнили помещение. Наверное, девочка даже что-то кричала, но не слышала этого. Их начало разворачивать, идиоты, поднявшиеся со своих мест, разлетелись по кабине, подобно кеглям в боулинге.       Хорошее начало, Земля. Просто отличное.       – О! – Беллами, как же ему надо было кричать, чтобы она всё-таки услышала его. – Я люблю тебя!       Октавия сжала ладонь брата пальцами так, как смогла уже находясь в его хватке.       – Я тоже, старший брат! – она не знала, услышал ли её Беллами за всем этим грохотом, но он наверняка смог прочесть по губам. Если им суждено было в тот момент разбиться, они могли умирать спокойно. Несмотря на все уговоры ничего не бояться, Октавия всё-таки зажмурилась, стараясь сосредоточиться только на чужой руке в своей.       О не знала молитв, не знала, кому и что говорить перед смертью, у кого и что просить. Хорошо, что в итоге ей не пришлось этого делать. После очередного жесткого толчка, швырнувшего девочку вперёд, на ремни, неожиданно грохот прекратился, повисла тяжелая, душная тишина. Обе её руки онемели: одна из-за браслета, который мотало вместе с ней, вторая из-за хватки Беллами. С ушами после такого грохота просто не могло быть всё в порядке, тем не менее – было, и она прекрасно расслышала, как Монти сказал заветную фразу: «Приземлились».       То, что они приземлились более-менее удачно, конечно, не уменьшало вероятность их смерти в ближайшие двадцать четыре часа, даже Октавия это понимала, а она была одной из самых младших «преступниц» в Сотне. Их может убить радиация, может убить голод, какой-нибудь природный катаклизм… Они могут поубивать друг друга, неожиданно посходив с ума.       Беллами явно отошёл от осознания, что они на чёртовой, мать её, Земле! быстрее, чем она, принимаясь за ремни. Он и Октавию освободил от заточения, быстро пробираясь на нижнюю палубу, где должен находиться выход. У него была задача стать главным среди Сотни, а если он откроет дверь… Что ж, это добавит ему очков.       Они оба видели, что Кларк бросилась к двум придуркам, расцепившим ремни, Фриланд уже поднялся, а вот они – нет. И вряд ли поднимутся. Октавию должно было бы испугать это, такое циничное отношение к чужой жизни, но на Земле идиоты явно вымрут первыми.       Какое-то радостное предвкушение забилось у неё в груди, когда она вслед за братом спускалась по лестнице вниз, где уже собралось немало народу. Беллами был самым высоким и легко прорезал толпу, а миниатюрная О успевала проскользнуть за ним, пока ряды снова не смыкались. Как итог – прямо перед ними оказалась дверь. А за ней… Их смерть, их жизнь, их Земля. Их новый дом.       – Беллами, стой, вдруг воздух заражен? – Кларк всегда была очень рациональной. Октавия даже кое-чему научилась у неё, в основном, это касалось оказания первой помощи и прочим медицинским штучкам, но этим дело не ограничивалось.       – Если это так, то мы все здесь покойники, в любом случае, – слова Беллами явно произвели впечатление, как и его уверенный вид. Роптание среди подростков затихло, все словно бы задержали дыхание, предвосхищая будущие несколько минут. – Перед тем, как я открою эту дверь, хочу, чтобы все уяснили кое-что.       Когда Беллами делал такое лицо, Октавия не могла перестать улыбаться. Вот какой у неё брат, ей хотелось кричать об этом, но она не решилась помешать небольшому представлению. Парень не угрожал, но тонко намекал на последствия, если к нему не прислушаться:       – Вы все знаете мою сестру, как девочку из-под пола, – и это он выбрал ещё наименее дурное из всего перечня того, как называли Октавию за глаза, да и в глаза тоже. – С этого дня вы должны забыть об этом, потому что Октавия будет первым человеком, ступившим на Землю после катастрофы.       Девочка бы бросилась на брата с объятьями и счастливым визгом, если бы это не испортило момент. Беллами строил авторитет среди уголовников, и О не хотела мешать. Так что она лишь прикусила губу, чтобы приготовиться к знаменательному моменту. Возмущаться сзади никто и не думал, что придавало девочке сил. Вполне вероятно, что они просто боялись ступить шаг за пределы транспортника и моментально умереть, а она ничего не боялась.       – Готова, О? – эта улыбка на лице Беллами. Чёрт возьми, она так скучала по ней и по брату, в целом. Теперь же, если им повезёт, они будут вместе, семьёй до скончания вечности.       Октавия кивнула, опасясь, что голос подведёт её в такой ответственный момент. Опущенный рычаг заскрежетал так громко, что заставил вздрогнуть, но последовавшее за этим чудо… Дверь тяжело рухнула на землю, отстрелянная зажимами, и девочка оказалась ослеплена на пару мгновений. Ослеплена солнечным светом! Не упав моментально с дикой болью от лучевой болезни, О набралась смелости сделать пару шагов вперёд, открывая для себя всё больше зелени, запахов, света. От глубокого вдоха закружилась голова, Октавия не узнавала и половины земных запахов, возможно, кроме запаха гари от сожженных их приземлением деревьев.       Дойдя до края двери девочка замешкалась. Прямо перед ней растилался кусок земли, неприглядного цвета, странной консистенции, но такой притягательной. Ей хотелось сделать этот шаг, почувствовать под ногами что-то помимо металлоконструкций. Она обернулась на брата, видя слёзы в его глаза и не замечая их на своих. Он кивнул ей, тем самым давая нужный последний толчок.       Ощущать под ногами почву, даже если подошвами, а не голой ступней, было… офигенно! Октавия не сдержала радостного крика и, развернувшись, успела как раз вовремя, чтобы влететь в объятья Беллами и закружиться в них. Остальные ребята с криками и матами разбегались вокруг, осматривая территорию, а О не могла отпустить брата, сжимая его так крепко, как могла, не в силах поверить, что здесь больше нет законов «Ковчега», здесь есть место для них обоих.       – Беллами, мы сделали это, – прошептала она ему на ухо, наконец, опустившись на землю и улыбаясь так сильно, что болели скулы.       – Да, мы сделали это.       Они были счастливы. Впервые за очень долгое время счастливы без оговорок, без страха и оглядываний через плечо. Без проверок и жестоких законов. И они оба были уверенны, что какие бы сюрпризы ни таила колыбель человечества, им удастся справиться со всем, покуда они вместе.       И после недолгого момента счастья начались проблемы.       ***       – Значит, наши ближайшие перспективы – это умереть с голоду, я правильно понял? – Беллами краем глаза продолжал следить за Октавией, гулявшей неподалеку в компании ещё какой-то мелкой, Зое Монро, насколько ему было известно. Он был без понятия, за что девчонку осудили, но выглядела она хорошей и заставляла его сестру смеяться.       Кларк и Уэллс расположились рядом с ним на двери транспортника, а между ними лежала карта, обнаруженная Гриффин рядом с мертвыми ребятами на верхней «палубе». Они приземлились в другом месте, судя по двум сохранившимся парашютам из трёх, их завертело при входе в атмосферу, и транспортник отклонился от курса. Удивительно, что они оказались ещё достаточно близко к горе Вэзер, при таких обстоятельствах они могли приземлиться и вовсе за тридевять земель.       Но проблема оставалась. У них накрылась связь – это раз. Растения вокруг отчасти были знакомы, но вполне могли мутировать и оказаться несъедобными, а то и смертельно-ядовитыми, так что есть их было рискованно. Животных и птиц ещё никто не заметил, хотя вполне возможно, они просто разбежались и разлетелись от грохота их падения. Если они всё-таки жили на Земле, то это хоть какой-то задел на будущее. С водой тоже были свои неизвестные, воздух очистился, но земля и вода могли всё ещё быть заражены. Да и то, может, воздух очистился достаточно лишь для того, чтобы убить их медленно, а не моментально.       Беллами потёр моментально заболевшие виски. И ко всему вышеперечисленному… Он был среди подростков-преступников. Да, у большинства из них от преступлений были одни названия, например, та же Кларк или сынок Джахи, просто захотевший попасть на борт, как Беллами. Блейк изучил большинство дел членов Сотни, но на все у него не хватило времени не то, что запомнить, но и просто прочесть их.       Мёрфи вёл себя как малолетний подонок, но его преступление нашло какой-то отклик в душе Беллами. Мальчишка потерял обоих родителей: отца, которого казнили за помощь больному сыну, и мать, спившуюся до смерти от горя. Неудивительно, что он решился на поджог. И всё-таки преступление было не такое невинное, как украсть таблетки, например. Так что за ним стоило приглядывать, он уже умудрился сбить себе небольшую стаю.       – Что ж, – Беллами хотел быть лидером? Отлично, уже стоило начинать это делать. Если Кларк будет на его стороне, то они отлично дополнят друг друга: его опыт и жесткость и её мягкость и человеколюбие. Должно сработать. – В любом случае, я считаю, что часть людей должна остаться здесь. Да, вероятно, какое-то время им придётся провести без еды, но это лучше, чем оставлять то единственное, что сейчас может заменить нам жилище, без внимания. Мы принесём еду из бункера сюда, и только убедившись, что на горе Вэзер можно жить, приведём туда оставшихся.       Кларк прикусила губу, раздумывая. Двадцать миль – это очень большая дистанция. Скорее всего, без сторонних вмешательств, группа людей сможет преодолеть это расстояние за сутки. А ведь стоило учесть, что людей с «Ковчега» нельзя назвать спортивными или приспособленными к длительным переходам. Они устанут, будут хотеть есть и пить.       Беллами думал примерно о том же, только успевал ещё и поглядывать по сторонам, замечая, что вокруг них начали собираться немного подуспокоившиеся подростки.       – Пока план таков, – парень старался говорить максимально уверенно, чтобы вселить эту уверенность в слушателей (он надеялся, что Кларк не пошатнёт его только зарождавшийся авторитет возражениями), – девушки и подростки до четырнадцати лет останутся здесь, во временном лагере. Вы будете в безопасности рядом с транспортником. Все парни старше четырнадцати пойдут со мной по направлению к Горе Вэзер. Исключениями будут Кларк, как наш картограф, и Октавия. До горы целый день изнурительного пешего хода, я не хочу, чтобы нам пришлось бросать кого-то на полпути. Когда мы найдём там припасы, парни смогут тащить на себе больше, и оставшиеся в лагере утолят свой голод. К этому моменту мы уже точно будем знать, насколько безопасно переправлять всю Сотню к горе. Всем всё ясно?       Основная часть просто прогудела что-то одобрительное. Авторитет возраста и уверенность тона Беллами сыграли свою роль, чему парень был рад. На самом деле, он не чувствовал той уверенности, которую излучал.       – Постой-ка, прости меня великодушно, но кажется, я пропустил выборы, – Мёрфи. Беллами знал, что с ним будут проблемы. Неплохой парень сам по себе, он испортился в тюрьме в постоянных битвах за лидерство. У него хорошо вышло, ведь в конечном итоге он действительно сколотил банду.       – У нас тут не демократия, Джон, – Беллами обучили кое-чему, пока готовили Сотню к отправке. Вокруг него собрались не обычные дети и подростки, они были преступниками, хоть и не всех он готов был считать таковыми. Жестко, но справедливо – вот как надо вести с ними делами. Если позволить устроить анархию – не выживет никто. – Меня отправили с вами, чтобы был хотя бы один шанс на выживание. Если придётся, я докажу власть силой. Не доводи до этого, и мы все прекрасно уживёмся вместе.       Джон не был трусом, но у него прекрасно работал радар на неприятности. И хотя парень часто в них попадал по собственной инициативе, когда ему в лицо тыкают заряженным пистолетом (хоть и метафоричным… пока), он предпочтёт отступить.       – Прекрасно.       На одну проблему стало меньше. До поры до времени. Беллами был псевдо-лидером всего полчаса, а ответственность уже сдавила ему плечи не хуже повышенной гравитации. Но он сам выбрал этот путь, и оставалось лишь следовать ему.       По просмотренным делам Беллами мог сделать вывод, что мужского контингента в Сотне было больше, чем женского. Оставлять девушек совсем без защиты казалось неправильным, но в случае какой-либо опасности они могли спрятаться на корабле, просто закрыв дверь. И всё-таки, в конечном итоге, он оставил с ними отобранный десяток парней средней физической подготовки. Это немного успокоило его совесть. Конечно, он мог пережить смерть всей сотни, если только Октавия останется жива. Но покуда у него есть возможность спасти большинство, он будет стараться их спасти.       Собирать им было нечего, так что уже через пару минут, по его подсчетам, где-то пятьдесят с хвостиком человек стояли перед ним разношерстной толпой, включая Октавию, всё ещё счастливую и любопытствующую, и Кларк. Возможно, из бункера им даже удастся связаться с «Ковчегом». К слову об этом…       – Минутку внимания, – Беллами поморщился бы, вспомнив канцлера Джаху, но заставил себя сохранить невозмутимый вид. – Браслеты на ваших руках передают информацию о вашем состоянии на станцию. На данный момент, это единственный способ связи, какой есть в нашем распоряжении. Я хочу, чтобы вы знали – нам придётся жить здесь одним не пару дней и даже не пару месяцев. Два года. Два года до момента, когда к нам спустится кто-то ещё. И до тех пор, нам надо оставаться в живых. И оставаться вместе.       Вот теперь, кажется, до большинства дошло, что это не увеселительная прогулка, а тропа нелёгкого выживания в мире, который стал чужим для человечества. Беллами надеялся, что путешествие закончится удачно, в ином случае… будет тяжело. Без связи с «Ковчегом» им придётся обходиться теми обрывочными знаниями, что имел при себе каждый из Сотни. Чьи-то родители работали на гидропонике, чьи-то на кухне, чьи-то в инженерных отсеках. Какие-то знания от них дети должны были отложить в памяти.       Наконец, их довольно большой отряд покинул зону приземления и углубился в неизвестные глубины окружавшего их леса. Этот зелёный массив поражал Беллами. Он не так явно показывал своё восхищение, как Октавия, идущая по правую руку от него, но и равнодушным не оставался. Земля оказалась воистину прекрасна: зеленая, благоухающая, живая. Безусловно, она таила опасностей намного больше, чем та же станция, на которой все они родились, но что-то во всём этом завораживало. Осознание опасности будило внутренний инстинкт выживания, служащий естественным помощником людей. Как там говорилось в одном старом сериале? «Пещерный человек выжил, потому что, увидев полоски в траве, он подумал, что это тигр и убежал». Это могла быть всего лишь тень, а мог быть и настоящий тигр. Беллами надеялся, что у современных людей инстинкт работал не хуже.       Чем дальше они заходили, тем больше менялся… не сам ландшафт, но его наполнение. Монти распознал какие-то грибы и ягоды, Октавия заметила вроде как гнездо высоко на дереве, но никто не смог сказать это со сто процентной уверенностью. А потом, вдалеке Беллами увидел оленя. Чёртова оленя, настоящее, живое парнокопытное. В котором достаточно мяса, чтобы прокормить пару десятков людей хоть и один раз.       – О, видишь его? – он осторожно положил ладонь на плечо сестре, чтобы та не вскрикнула от неожиданности и не спугнула осторожное животное.       – О-фи-геть, это же чертов олень! – в глазах девочки зажглись маленькие звёздочки, она была восхищена животным, и Беллами даже отвлёкся на её сияющее лицо, быстро сменившееся бледностью. – Чёрт!       Беллами успел обернуться как раз вовремя, чтобы увидеть, что у этого красавца-оленя была уродливая вторая голова. Он и сам вздрогнул, не то что Октавия.       – Что ж… по крайней мере, теперь мы знаем, что на Земле есть животные, птицы тоже скорее всего. Значит, можно будет охотиться на не мутировавшие особи, – это парень проговорил уже достаточно громко, чтобы слышали остальные. Такие новости должны были поднять боевой дух.       Теперь прятаться было не от кого, так что их отряд продолжил путь. Всё чаще им попадались признаки жизни на земле: норы, гнёзда, следы копыт и лап. Конечно же, без людей Земля должна была расцвести животных разнообразием, ведь кроме естественного отбора эту часть живых существ ничего уже не сдерживало. Это сыграло бы на руку Сотне. Позволило бы выжить с помощью охоты.       И, по всей вероятности, рыбалки!       – Впереди река! – голос Кларк прозвенел чуть спереди, полный восторга и в то же время осторожности. Он её понимал: вода речки оказалось прозрачной, а течение быстрой. Впрочем, дна видно всё равно не было, так что неизвестно, что водилось в этом водоёме, как глубоко располагалось дно. Плавать не умел никто, да и где бы им научиться, не на «Ковчеге» уж точно, там даже время и поток воды в душе регулировался нормами.       – Мёрфи, возьми пару парней и пройдите влево, посмотрите, есть ли тут где-то брод. Август, то же самое, только правое направление. Остальные – стоять на месте, никому в воду не лезть, ни задницами, ни лицами. Мы ещё не знаем ничего про свойства этой воды и про её обитателей. Если я кого-то увижу у кромки, буду считать это неповиновением приказу.       Октавия снова посмотрела на него этим взглядом, полным восхищения. Ей нравилось, когда он строил из себя сурового взрослого мужчину, видимо, это дарило девочке дополнительное ощущение безопасности. Беллами улыбнулся сестре, а сам пошёл вдоль берега на уже видной территории, рассматривая то, что можно было увидеть в воде, а заодно противоположную сторону. Ничего особенно рассмотреть не удалось: такой же обрывистый берег, с небольшим песчаным спуском прямо напротив их стоянки, до самого края обросший растительностью. Пару раз ему показалось, что он замечал движение среди зелени, но всё списывал на каких-нибудь мелких животных, обезьян или белок.       Через десять минут вернулся Мёрфи, а почти следом за ним и Август. Оба говорили одно и то же – река тянулась дальше в стороны, а Август ещё и добавил, что она становится шире через несколько сотен метров.       – Значит, придётся переправляться здесь.       Река здесь была узкая, хоть и неизвестно, какой глубины. Высокий берег с их стороны позволял подумать о переправе поверху (вернуться будет сложнее, чем попасть туда). Этому же способствовали деревья, растущие с краю: их гибкие, молодые ветви вполне можно было сплести в подобие веревки. На это ушло не так уж и много времени. И пока «верёвку» только подготавливали, Беллами пытался решить, кого отправить первым. Как главного, стоило отправлять его. Если смотреть по лёгкости веса и прочности получающейся лианы, то Октавию или Кларк. По степени того, насколько человека будет жалко, если верёвка оборвётся, и тот упадёт в воду с неизвестным содержимым… Пожалуй, Стенли. Тот сидел в тюрьме не за безобидные вещи, о, далеко не за них. Он напился с друзьями, изнасиловал и убил девушку из соседней каюты.       Суд долго обсуждал тогда это громкое дело, решал, стоит ли исключения ради применить взрослые законы касательно Стенли. Но в итоге, его всё-таки убрали в тюрьму. Без возможности пересмотра дела после наступления совершеннолетия. Но он был здоровым кабаном, и вероятность потери лианы становилась слишком высокой.       – Готово, сэр, – Беллами вновь готов был скривиться на это «сэр», но понял, что надо привыкать к такому обращению. Это значило, что хотя бы конкретно для мальчишки, сооружавшего им переправу, он уже был командиром.       – Хорошо.       Октавия всё-таки была слишком важна для него, терять потенциального врача группы тоже глупо. Придётся ему выбрать кого-то из парней, не важно, насколько мелкое преступление они совершили. Но Беллами не успел сделать выбор, в относительной тишине речного берега раздался тихий, но неестественный свист воздуха, закончившийся вскриком и звуком удара о землю.       Моментально началась паника, и Блейку пришлось расталкивать подростков, чтобы увидеть, что произошло. Первое, что он понял – никто не пострадал. Но в берег, выше каменного склона, вонзилось гребаное копьё. А когда он попытался приблизиться, чтобы достать его и осмотреть, рядом вонзилось ещё одно, буквально в нескольких дюймах от его ног.       Подняв взгляд на ту сторону реки, Беллами успел заметить лишь пару мелькнувших в зелени теней. И это точно были не обезьяны.