Новый дом

      Беллами чертовски нервничал. Впрочем, это было совершенно неудивительно, учитывая, что за дверью в комнату связи сейчас столпились почти все дожившие до этого знаменательного момента подростки. Гомон стоял жуткий, пришлось даже отправить Кларк успокаивать народ, потому что Монти не обещал хорошего качества канала, и тут ему бы расслышать, что там будут вещать с «Ковчега», а уж с таким уровнем шума…       Парень пытался занять мысли всякой ерундой, всё равно список проблем лежал рядом с экраном, как и кое-какие наброски слов и топиков, подлежащих обсуждению с Советом. Боже, он ведь даже привёл себя в порядок перед этим: вымыл из волос грязь и кровь, зачесал их аккуратно назад, наложил чистую, опрятную повязку на рану на виске, постарался очистить хотя бы верхнюю часть одежды, но учитывая всё ещё почти полное отсутствие запасных комплектов, ему пришлось использовать ещё влажную футболку с почти незаметными, но всё-таки следами крови. Кларк, впрочем, сказала, что он отлично выглядит. Это заставило Беллами улыбнуться, почесав уже вновь выбивающуюся щетину.       Конечно же, никто из парней (и тем более, девушек) не прихватил с собой на прогулку по тюремному кампусу бритву перед отлётом, поэтому подросткам пришлось отчаянно изворачиваться. К сожалению, искусство ковки и литья оказалось недоступно никому из Сотни, так что брились только парни и только лицо, для остальных волос на теле их самодельные «бритвы» из обломков металлических конструкций были слишком жёсткими. Некоторые девушки, особенно рьяно возмущавшиеся тому, что им придётся ходить уродливыми дикарками, смирились после первой же пробы. Царапин и раздражения оказалось больше, чем могла вынести нежная кожа. Да и не то чтобы у кого-то с собой были шорты или типа того.       Постепенно все привыкли в новым видам, и, кажется, это не сильно возмущало теперь кого-либо, учитывая, что сношаться парочкам такое обстоятельство никак не мешало.       Поток отстраненных мыслей расслабил Беллами. Он бы, конечно, побрился перед таким важным мероприятием, но вообще-то не очень любил это дело. Если бы парень позволил себе задуматься, то понял бы, что брился, по большей части, ради Кларк, потому что, когда он оброс, подобно древнему австралопитеку, девушка словно бы между прочим сказала ему:       – Мм… Борода тебе, конечно идёт, но лучше всё-таки без неё, – и задумчиво тогда провела пальцами по жестковатым волосам. – Определенно.       И на следующий же день Блейк, страдая с непривычки (у него на «Ковчеге» была обычная электробритва), уничтожил всю растительность на лице, оставив вместо неё несколько неприятных царапин.       – Есть текстовый контакт! – неожиданно прокричал Монти, он выглядел спокойнее всех, хотя и сидел сейчас за основным компьютером, пытаясь настроить связь, пока ребята постарше следили за показателями, какие бы они ни были (Беллами даже не пытался вникнуть во всю эту сложную технику). – Я попрошу их усилить сигнал, думаю, через пару минут получим картинку.       Блейк всегда удивлялся непоколебимости Монти даже в самые стрессовые моменты. Он не знал, особенность ли это его расовой принадлежности или просто таков был характер конкретно его, но излучаемая им аура спокойствия действовали и на всех окружающих. На Беллами так точно. Парень в последний раз пригладил волосы и сел перед экраном, готовый встретиться лицом к лицу с Канцлером и Советом. Листок с вопросами и некоторыми ответами (просто, чтобы было) лежал на столе, но за пределами видимости камеры. Блейку было необходимо показать себя способным лидером, чтобы в последствии, возможно, вышло бы улучшить его с сестрой положение в «ковчеговском» обществе. Впрочем, пока никто и не жаловался на его лидерство.       Монти всё ещё что-то печатал и поправлял, и с каждой секундой промедления Беллами, на удивление, становился только спокойнее. Первые помехи на экране появились спустя ещё несколько минут, постепенно сложившись в хоть и немного побитое и тормозившее поначалу, но всё-таки понятное изображение. Джаха.       – Блейк, как слышно?       – Слышу разборчиво, но изображение провисает, сэр, – он не хотел говорить «сэр», не настолько он уважал этого человека, но стоило соблюсти все приличия, чтобы с большей вероятностью получить помощь с корабля.       – Джейк, поставь на полную мощность, – Джаха отвернулся от объектива камеры, видимо, чтобы обратиться к отцу Кларк, и вскоре изображение стабилизировалось, что не могло не радовать.       – Теперь и вижу вас отлично, сэр.       – Хорошо. Что ж, весь «Ковчег» затаил дыхание в ожидании этого сеанса связи. Позволь поздравить тебя, как лидера проекта «Сотня», вы в одиночку смогли прожить больше полугода без припасов с горы, – по глазах канцлера было прекрасно видно, что он действительно удивлен и горд их самостоятельностью. Вот только подросткам от этого не жарко, не холодно.       – Спасибо, сэр. Но вы, наверняка, заметили, что в последнее время дела у нас идут хуже, – Беллами помнил лица каждого потерянного подростка, убитого теми монстрами из леса (Кларк предложила название «Жнецы», и все, в целом, согласились), хотя далеко не со всеми из Сотни общался близко.       – Да, в течение месяца вы потеряли почти два десятка людей, что произошло? – блеск из глаз канцлера ушёл, сменившись хмуростью. Впрочем, даже Беллами понимал, что большая часть погибших умирали довольно быстро, быстрее, чем должны были бы от радиации.       – Появилась… проблема, сэр.       – Земляне?       Беллами покачал головой. Настрой они связь чуть раньше, вероятнее всего, он бы ответил на этот вопрос утвердительно, потому что иных вариантов у Сотни попросту не было. Но сейчас…       – Позвольте показать вам кое-что, сэр. Если вы сейчас транслируете это куда-либо на корабль, лучше отключите ненадолго, – парень кивнул стоявшему в углу Мёрфи, и тот, скривившись, подтащил поближе к экранам свою ношу. Он склонился над плечом Беллами и криво улыбнулся канцлеру:       – Здорово, – вот уж кто недолюбливал Джаху, Джон постоянно становился раздражительным и колючим, стоило кому-то в его присутствии упомянуть «Ковчег» и всё, связанное с ним, но он не препятствовал этому сеансу связи, как ни странно. – Наслаждайтесь, – Мёрфи сдвинул камеру с экрана чуть в сторону, и Джахе (а так же всем остальным наблюдателям из Совета) открылся вид на отрубленную, изуродованную мутациями голову, которую парень держал за вдетое в череп тяжёлое кольцо. Волос у конкретно этого Жнеца не наблюдалось, зато наростов и примитивных украшений – хоть отбавляй. Приоткрытые глаза мертвеца покраснели ещё больше, раскрытые губы не мешали разглядеть жёлтые, острые и деформированные зубы.       За Джахой послышались сдавленный вздохи и брань, что заставило Мёрфи улыбнуться шире и вернуть камеру на место. Он вопросительно изогнул бровь, глядя на Беллами, и тот кивнул, отпуская помощница, чтобы убрал это гадство подальше. Вообще-то Блейк планировал сначала взять отрубленную голову того Жнеца, который напал на Октавию, но когда команда вернулась за своими мертвецами, тел уже не было. Никаких. Безусловно, это насторожило всех, но в итоге сошлись на мнении, что их растащили дикие звери, пришедшие на запах крови.       – Что это за… существа? – Джаха, несмотря на цвет своей кожи, заметно побледнел и дышал глубже, видимо, стараясь подавить тошноту.       – Кларк предложила название «Жнецы», и мы согласились. По нашим предположениям это либо выделившаяся из общей канвы землян группа людей, в большей степени пострадавшая от радиации, либо отдельный антропоморфный вид, слишком похожий, однако, на людей. Проблема не в определении. Проблема в том, что они агрессивны и нападают без каких-либо на то причин. Плюс к этому (мы ещё не проводили совет) они не чувствуют боли от ран, нечеловечески сильны и выносливы, и, учитывая отсутствие у нас достойного оружия… Они уничтожили несколько групп, которые я послал в леса: на поля, составить карту и так далее, – Беллами старался говорить отрывисто и чётко, не мямлить, а просто словно бы… докладывать командиру о результатах вахты, вспоминая будни охранником на станции. – Я сожалею.       – Постойте, – сначала послышался голос Эбигейл, а потом изображение резко переключилось на неё, и Беллами лишь ещё больше расправил плечи и постарался не потерять лица при взгляде на маму Кларк. – Браслет Мёрфине работает, как он…       – А, это… Наши парни-инженеры, пытавшиеся восстановить систему связи всё это время, предложили использовать наши браслеты для отправки сообщения на «Ковчег», ведь те продолжали передавать сведения вам. И Мёрфи пожертвовал своим браслетом…       – Мама? – Беллами дёрнулся, он планировал запустить в комнату Кларк позже, чтобы сначала обсудить военные дела, а потом уже говорить о медицине, хотя состояние Октавии всё ещё волновало его. Но вот она, стояла за его плечом, вглядываясь в изображение матери на экране и едва сдерживая слёзы.       – Кларк? – что ж, теперь их было двое, только Эбигейл ещё и отчаянно вцепилась в столешницу, подзывая к себе мужа. Несмотря на то, что родители Кларк точно знали, что она жива (браслеты же), Беллами имел честь наблюдать, как расслабление прокатывается по всем их мышцам, одаривая долгожданным покоем и единением со своим ребёнком. Хоть и находящимся от них сейчас очень и очень далеко.       – Кларк, я думаю, вы сможете поговорить позже. Если канал нестабилен, мы должны успеть обговорить важные темы, а потом уже устроим встречу с родителями, – ему было больно это говорить, глядя в счастливые, полные слёз глаза Гриффин, но он не должен забывать, что в первую очередь является лидером, а уже потом обычным парнем, сочувствующим и волнующимся о конкретных людях. Девушка в ответ всхлипнула:       – Да… да, прости, просто я услышала её голос и… Да, конечно, – она вытерла слёзы и отошла прочь, а Джаха, от греха подальше, снова перевёл изображение на себя. Беллами, правда, не сразу смог вернуться к прерванному разговору, Кларк выглядела такой расстроенной, несмотря на счастье увидеться с родными. Что-то внутри парня отчаянно требовало вернуть всё на место, чтобы девушка пообщалась с родители нормально, но «Император» в его голове взял верх и подавил восстание.       – Итак, доложи нам ситуацию в полном объеме, начиная с проблем, – этот приказ помог прочистить мысли и, напоследок опустив взгляд на листок, Беллами принялся за рассказ.       В основном, проблема, конечно, касалась Жнецов, из-за которых и начались потери в рядах Сотни. Поначалу это успокоило Совет, ведь это не радиация убивала подростков, но потом лишь ещё сильнее взволновала. Эти существа оставались едва изученными и непонятными, при этом агрессивными и безрассудными. Взрывоопасное сочетание, если ещё вспомнить про их полнейшую отбитость и безразличие к боли.       Решение: выслать стрелковое оружие и припасы.       Далее, оставалась проблема с ранеными ребятами, у одного из которых уже точно началось заражение крови, Кларк подтвердила опасения с утра, когда у него поднялась температура и кожа вокруг раны раскраснелась и опухла, появился гной.       Решение: выслать медикаменты разного спектра, подробнее после разговора с Кларк.       Отношения с землянами нельзя было назвать полноценно проблемными, но то, что они никак не шли на контакт смущало – выданное в качестве помощи холодное оружие не шло в счёт. Конечно, это можно было бы засчитать как жест доброй воли, но после этого никто не появился, никак по-другому сия воля не проявилась, поэтому Беллами оставался при мнении, что их терпят, а даже ангельскому терпению когда-нибудь придёт конец.       Решение – голоса разделились. Джаха, Эбигейл и ещё двое поддерживали вооруженный нейтралитет, Кейн и Джейк считали, что данных для решения задачи всё ещё не хватало. В конце концов, сошлись на том, что в крайнем случае можно будет воспользоваться оружием, присланным для борьбы со Жнецами.       Проблема с одеждой, различными предметами для личной гигиены и прочих средств, изобретенных цивилизацией решилась частично.       – У нас весьма ограничены ресурсы, Беллами, мы стараемся сейчас затрачивать минимум энергии на то, без чего можно обойтись, поэтому многие вещи перестали производиться на «Ковчеге». При этом, ограничен и объём того, что мы сможем отправить на землю. Вместо ящика станков для бритья, мы могли бы сложить больше одежды и одеял. Более приоритетных вещей.       Беллами был абсолютно согласен с этим, в конце концов, отправка грузов на Землю – всегда риск потерять важные вещи при приземлении. При этом у «Ковчега» вокруг не росло натуральное хранилище ресурсов и для производства одежды и многого другого (просто подростки не умели этого делать). Просто девушки попросили его об этом сказать, и он сказал.       – Итак, если подводить пока промежуточный итог, по большей части вы нуждаетесь в оружии, медикаментах и одежде, я правильно понял? – Джаха кивнул кому-то за пределами видимости камеры, видимо, тот человек отмечал необходимое.       – Да, сэр, пока что это самое необходимое.       Они ещё какое-то время говорили о сложившейся ситуации, договаривались, когда будут сеансы связи с главами сельского хозяйства, охраны, техническими специалистами. Потом договорились о семейных встречах, и Беллами предложил уже созданное силами самих подростков примерное расписание, которое пришлось лишь немного перекроить под удобства «Ковчега».       Блейк лишь вскользь прошёлся по имевшимся у них полям, огородам, охотничьим угодьями и по общему состоянию лагеря до заварушки со Жнецами. Джаха, как и весь Совет, оказались удивлены состоятельности проекта и способностям подростков-преступников.       – Принцесса, – Кларк сидела в углу, где до этого прятался Мёрфи, бездумно пытаясь оттереть пятно крови от лежавшей там головы Жнеца. Девушка подняла на него глаза и сразу же взволнованно поднялась, выбрасывая тряпку подальше. – Думаю, пришла пора познать не только наши обязанности, как лидеров, но и приятные стороны. Иди, у тебя есть минут двадцать, чтобы поговорить с родителями вне расписания.       Когда она обняла его, так крепко и искренне, что-то внутри него удовлетворенно заурчало. «Император» сидел тихо, структурируя полученные от «Ковчега» ответы. Идиллия.       ***       – Чё-ёрт, – Октавия зажмурилась, пытаясь скрыть беспокойство и раздражение. Монти сидел рядом в палатке (и вот теперь девочка не стремилась сбросить с себя одеяло), рассказывая ей вкратце про результаты переговоров с «Ковчегом», и эти результаты, с одной стороны, должны были показаться обнадёживающими, но на самом деле, один пункт казался скорее сомнительным. – Они серьёзно собираются нас всех тут вооружить огнестрелом?       – Ну, если не всех, то большинство, – Монти явно не видел в этом проблемы, впрочем, неудивительно, ведь по-настоящему с землянами (даже с несколькими по сути!) общалась только О.       – Монти, если они начнут видеть в нас угрозу, их «терпимость» может резко упасть по отношению к нам. А мы станем угрозой с огнестрелом в руках. Но главное, что многие подростки почувствуют… превосходство, возможность взять силой то, что принадлежит сейчас другим. Возможно, не сейчас, не сразу после появления оружия, но позже – точно появится, – Октавию расстраивало, каким недальновидным в этом отношении был её брат. – Пока Сотня вооружается тем же, чем владели и земляне, Скайкру остаются лишь потенциальным противником для Трикру и других кланов. Вполне вероятно, они даже не сразу поймут, что это за куски металла у нас в руках, но когда поймут… Они не допустят гидры у себя под боком, Монти. Скажи, что ты тоже это понимаешь?       Парень слегка нахмурился, что уже значило глубокие раздумья. Он явно не рассматривал ситуацию с этой стороны.       – Я понимаю твою точку зрения, Октавия, но это оружие поможет не погибать от рук Жнецов, что очень даже хорошо.       Монти вообще был против любого кровопролития, насколько знала девочка. Поэтому, в первую очередь, он и поддержал её отношения с Линкольном, представляя их в качестве долгосрочного вложения в мирное сосуществование кланов. Всегда слишком рациональный, впрочем, был в его словах определенных резон.       – На месте Беллами я бы запросила больше одежды и лекарств и меньше оружия. Примерно на пару небольших отрядов. Этого будет достаточно, чтобы противостоять Жнецам в лесах и, надеюсь, недостаточно, чтобы Трикру пошли на нас превентивным ударом, – чёрт, она так и знала, что ей стоило дойти, доползти до комнаты связи, присутствовать там хоть хладным трупом, но как-то повлиять на разговор. Хотя не факт, что Беллами пустил бы её, даже не будь она ранена.       Тяжёлый вздох сорвался с губ Октавии.       – Надо встретиться с Линкольном, слишком многое произошло за эти два дня. А так как я не в состоянии, придётся тебе, Зои и Атому идти к нему, вооруженную группу, вполне вероятно, Беллами выпустит за пределы лагеря.       Монти не отвечал, и девочка подняла на друга взгляд, впервые замечая у него такое выражение лица. Он словно неожиданно открыл для себя какую-то ужасную истину, исказившую вечно спокойные черты.       – Монти?       – Октавия… ты когда-нибудь задумывалась, что Линкольн… может быть шпионом? – ужас в глазах Монти читался так отчётливо, что О стало даже как-то не по себе. Нет, само предположение она считала невероятным бредом, но от парня так и сочились странные пугающие флюиды.       – Нет. Потому что он не шпион.       – Но подумай сама! Он выбрал тебя, как наименее опасную и приближенную к нашему лидеру. Ты была совсем ребёнком, к тебе было легко втереться в доверие. Он подкормил тебя фактами о своём народе (которые могут оказаться полной фигнёй), и ты, в ответ, скармливала ему информацию о нас. Рассказывала о наших проблемах, о наших успехах. Рассказывала ему всё, – Монти говорил безусловно логичные вещи, но, к сожалению, такая логика не принималась в банкомате имени Октавии.       – Или же мы случайно встретились в лесу на тогда ещё полностью их территории и понравились друг другу. Он хотел узнать о нас, упавших с неба, а я хотела узнать о них. Мы начали встречаться и наши чувства развивались вместе со знаниями о друг друге. Люди так делают, и неважно, из каких вы кланов. Тем более, он помог нам, когда точно знал, что другие земляне не станут этого делать, – О шипела всё это разъяренной кошкой, у которой пытались отобрать её котят. Даже Монти, если подойдёт слишком близко, получит когтями по рукам.       – Шпионы так делают, О, они скармливают мелкую рыбёшку, чтобы выудить огромную рыбину. Эта помощь ничего не стоит землянам, но зато она заставит тебя довериться ему ещё больше и выболтать уже действительно важные вещи. Например, про наше оружие, – Монти скривился, ему явно не особо было приятно спорить на эту тему, тем более, ему не хотелось защищать идею вооружения всех и вся, но теперь, когда догадка пришла к нему в мозг, он просто не мог видеть ситуацию в ином свете.       Октавия всё-таки дёрнулась к другу, отчего сразу же взвыла из-за дикой, острой боли в плече. Ей даже на мгновение показалось, что швы разошлись, но бинты так и не пропитались кровью, так что, кажется, всё-таки пронесло. Это же поубавило в ней прыти и злости, но обида за недоверие к её любимому человеку осталась. Как мог Монти так думать после всего того, что Линкольн сделал для них? После помощи с ягодами и грибами, после определения наиболее плодородных земель, после предупреждения о Жнецах?       – Знаешь что? Тогда тем более идите и встретьтесь с ним. Поговорите напрямую, и думаю, раз ты такой умный, то сможешь понять, лгал он мне или нет, шпионил ли он за нами или нет, – Октавия обессилено расслабилась на подушке, теперь всё тело снова пульсировало болью, от которой некуда было убежать, кроме тяжёлого сна.       – О, я не хочу ничего плохого ни для тебя, ни для Линкольна, ни для кого из нас. Но это слишком складная и логичная версия, чтобы отметать её только потому, что ты в него влюбилась. Я даже не отрицаю, что он тоже мог в тебя влюбиться, в конце концов, ты милая девочка и всё такое. Но суть в том, что шпионы в нужный момент могут отвергнуть чувства и исполнить долг. Я не хочу, чтобы в этот момент кто-то пострадал, – Монти выглядел одновременно виноватым и уверенным в своих словах.       Октавия не допускала даже мысли о том, что Монти мог быть прав. Потому что в таком случае… Нет, это не могло быть правдой, и точка.       – Принеси мне карту, я отмечу точку, где надо будет оставить белую лилию. Это будет приглашение на встречу. Потом через два дня примерно в полдень снова приди туда, и если он будет на месте – значит, смог вырваться и увидел цветок. Если нет и при этом цветка тоже нет или он заменен на другой, значит, он не сможет встретиться. И наконец, если он на месте, то, соответственно, Линкольн даже не появлялся в наших краях.       – Целая система, – Монти постарался улыбнуться ей, развеять ту душную атмосферу страха и недоверия, которую сам же случайно и построил в вигваме, но одной улыбкой эту проблему было не решить. Октавия лишь качнула головой и отвела взгляд на другую сторону палатки.       – Иди за картой, Монти. Когда ты поговоришь с ним, то всё поймёшь.       Она дождалась тихое «скоро вернусь» и смогла выдохнуть. Ситуация становилась хуже с каждой минутой. Не только Беллами решил сделать из их лагеря военный форпост, но и Монти теперь начал видеть шпионские игры там, где были простые, обнаженные чувства и здоровое любопытство. Линкольн никогда ничего у неё не выведывал, вопросы задавал открыто, и если она отказывалась отвечать, не настаивал.       «Не думай об этом», – сказала самой себе девочка и подтянула сползшее во время болезненного рывка в сторону Монти одеяло, благо, оголились лишь плечи, открывая вид на плотную повязку. Будь на то её воля, она бы уже бежала к Линкольну на всех парах, рассказывать о своей первой схватке и о том, как она была хороша (Беллами и Кларк это подтверждали), но судьба распорядилась иначе.       Отправляя Монти за лилиями, О смогла крепко схватить его за руку у выхода из палатки.       – Монти, – он взволнованно посмотрел на бледную, сильную ладонь, сжавшую ему запястье, а после поднял взгляд на лицо подруги, – даже если он вдруг окажется шпионом, не смей причинять ему вреда.       Парень кивнул, осторожно высвобождаю руку:       – А если он захочет убить нас?       – Не захочет. И не окажется. И… Он мой, Монти. Только мой. И только я имею право разобраться с ним в случае предательства.       Монти кивнул и поспешил прочь, а Октавия зажмурилась до кругов под веками, сдерживая слёзы из-за плохого предчувствия. В глубине души она понимала, что даже если он действительно шпионил за ними, в её сердце достаточно любви, чтобы простить ему это.